Сначала она пыталась прыгать, но так как не захватила с собой портативного батута, особых высот (во всех смыслах) не достигла. Потом попробовала подтянуться, но кроме того, что ее лицо раздулось, как красный воздушный шар, ничего не добилась. Наконец подоспела тяжелая артиллерия в лице женщины–ледокола. Могучими руками та подхватила девушку под мышки и одним рывком выдернула из торта как пробку из бутылки и поставила на пол.
Стриптизерша показалась Максу странной. Не только своим ростом и формами, которые были вполне приличны для обычной девушки, но сильно не дотягивали до среднестатистических стандартов ее профессии, но еще и тем, что в торт она забралась в зимних сапогах. А если точнее, в одном сапоге.
Напуганное, но делающее вид, что все в порядке, существо стояло в платьишке, которое не доходило ей даже до колен, и осматривало зал. Никто не обращал на нее внимание. Люди, отошедшие от стресса, покидали свои столики, расплачивались по счетам и уходили. А она, по–птичьи подогнув одну ногу, покачивалась, стараясь не упасть. То, что девица была сильно пьяна, сразу бросалось в глаза.
Максим встретился со ней взглядом. Ну да, стройная, даже скорее тощая. Груди почти нет, так это от сильно обтягивающего платья. Но ножки ровные, стройные. Опять же лодыжки изящные. Только макияж пугающе вульгарный. Смыть его, и под килограммами краски она может оказаться очень даже ничего. В общем, ничего особенного.
Девушка тоже смотрела на Максима, и, как ему показалось, сильно смущалась этого взгляда. Поэтому он первым, как истинный джентльмен, отвел глаза в сторону. Схватил за руку Кирилла и вытащил из этого ужасного места на морозный воздух.
– Макс, вон моя машина. – Кир ткнул пальцем в припаркованный на клубной стоянке «Мини Купер», ярким апельсином горящий на фоне серебристого снега. Завораживающее зрелище. Еще более интересным оно становилось, когда двухметровый мужик пытался втиснуться в эту крошечную машинку. Максиму каждый раз казалось, что вот сейчас Кирыч пробьет ступнями сорок пятого размера днище автомобиля и побежит по дороге, лихо обгоняя других водителей. Но Кирилл, словно гуттаперчевый мальчик, складывался самым немыслимым образом и с довольным лицом колесил по городу. Никто из знакомых Кира не мог понять, почему он выбрал именно эту малышку. С его финансами и креативом мог купить что–то более интересное. А сам художник не считал нужным объясняться.
– Там картина твоя. Я тебе ее сейчас торжественно вручать буду. Сделай удивленную физиономию, типа ты ничего не знал.
Максим в ужасе представил, что ему предстоит испытать, и сможет ли он сохранить счастливое выражение на лице, когда его вдруг осенило.
– Кир, я, кажется, телефон в клубе забыл, давай вернемся. – Схватил друга, который был уже на полпути к машине под локоть, и потащил обратно.
– Сходи без меня, – попытался вырваться Кирилл. – Так даже интереснее будет. Вернешься, кругом ночь, снег вон искрится, а тут я с подарком, как Дед Мороз. Чем не Новый Год?
– До Нового Года еще дожить надо, – буркнул Максим и, воспользовавшись замешательством друга, потащил того обратно в помещение. – С такими нервами я до Рождества католического не дотяну!
В зале, где только что царил хаос и неразбериха, теперь было тихо. Усталая женщина в халате, которая никак не вписывалась в интерьеры, сидела за столиком и с аппетитом хлебала борщ из большой тарелки.
– Пардон, мадам! – склонился в шутовском реверансе Кирилл. – Приятного аппетита, и просим прощения, что вторглись в ваш будуар, но мы…
– Если ты чего тут потерял, – моментально встала в позу «мадам», – то я не находила. Зальют шары, а потом ходят тут, часы да цепочки свои собирают.
Кирилл на секунду растерялся, но быстро взял себя в руки.
– Мы, собственно, именно по этому вопросу. Мой друг, – он ткнул Макса в грудь пальцем, – забыл здесь свой телефон.
– Дорогой, небось? – почему–то погрустнела «мадам» и осмотрелась по сторонам, словно выискивая пропажу. – Нет, телефон я не видала.
Максим похлопал себя по карманам и радостно объявил:
– Вот же он! А я, растяпа, думал, что потерял. Кирыч, пойдем. А вам приятного аппетита.
Тетка кивнула и снова взялась за ложку. Кирилл же вдруг проявил упрямство и ни в какую не хотел покидать «прекрасное место, в котором обитает «чудная нимфа первозданной красоты». Именно так он назвал опустевший клуб и уборщицу, которую наверняка уже видел моделью на своем очередном шедевре.
– О, погоди! – Кирилл зачем–то бросился к сиротливо стоящему торту, забыв про «нимфу», которая теперь не злилась и, забыв про ужин, кокетливо поправляла выбившийся из–под косынки пергидрольный локон.
Максим испугался, что друга банально тошнит, и, не найдя ничего лучше, тот решил использовать торт не по назначению. Его подозрения усилились, когда молодой человек сунул голову внутрь картонного сооружения и, громко икнув, изрек:
– Ку–ку!
Уборщица вздохнула, махнула в его сторону рукой и, подхватив свою тарелку, покинула «будуар».
– Макс, там что–то есть. – Кирилл, выглянув наружу. – Посвети мне телефоном, раз уж ты его нашел.
Максим решил не спорить и выполнил просьбу. Пришлось придержать Кирыча за ноги, пока он самозабвенно обследовал внутренности торта.
– Вон чего нашёл! – радостно выкрикнул друг и продемонстрировал женский сапожок.
Только держал его Кирилл так будто это был золотой кубок, а он стал призером в очень важном соревновании.
Сапог был один. Макс не поленился и сам заглянул в темное нутро. Второй такой же остался на той нелепой стриптизерше. Он вдруг отчетливо увидел, как бедняжка скачет на одной ноге по промерзшим улицам в этом своем коротеньком платье и ужасном макияже. Как она вообще попала в торт?! Ежу понятно, что она так же далека от стриптиза, как Кирилл от вещевого рынка.
– Макс, ты чего залип? Да еще в сапог этот вцепился. – Кирилл, стараясь сфокусировать взгляд на друге, держался одной рукой за торт, а другой пытался отобрать сапог. – Кстати, это мой трофей, я его первый нашел.
– Какой еще трофей? – Максим не сразу понял, о чем ему толкует Кир. И как у него оказалась обувка горе-стриптизерши? – Это ты похоже в фетишисты подался.
– Странная у тебя логика, друг мой, – совсем не обиделся Кирилл, но на отобранный обратно сапог смотрел крайне подозрительно. – Может, я хочу нарисовать эту танцовщицу в мини. А вещица станет частью композиции. Понимаешь?
Макс не понимал, о чем не преминул тут же сообщить.
– Да куда тебе! – вполне серьезно выговорил он и убрал руку, которой держался за реквизит клуба. Организм, ослабленный алкоголем, не выдержал, и Кирилл все же упал. Хрупкая конструкция не стерпела напора, с легким треском развалилась на две ровные части.
– Это что сейчас было? – тихо спросил Кирилл, лежа на полу и бережно прижимая к груди свой "трофей". – А, Макс?
– Вставай. – Максим протянул другу руку помощи. – И пойдем уже отсюда, пока никто не увидел. Не хватало нам еще получить счет за порчу имущества. Здешний хозяин своей выгоды точно не упустит.
Кирилл пытался протестовать, но Максим уже помог ему подняться и вел к выходу.
– Жил–был художник один! – печально напевал Кирилл, когда его засовывали в машину. – Макс, я ведь совсем один. Живу в своем домике с холстами, совсем как тот парень из песни. Может, мне влюбиться в актрису и завалить ее цветами? Как думаешь?
– Думаю, что тебе нужно проспаться. А днем позвонишь мне, и мы обо всем поговорим. Меня Лиза ждет дома.
– А как же обещанный вискарь?
– В другой раз.
Найденный сапожок улетел в ближайший сугроб. Вряд ли удастся разыскать его владелицу и вернуть пропажу.
Как же он ошибался…
Окна Лизиной квартиры были темными, значит, она еще не вернулась домой. Максим достал телефон и набрал номер, но механический голос сообщил, что Лиза вне зоны доступа. С одной стороны, это было даже хорошо, он успеет принять душ, возможно, приготовит что–то легкое для романтического ужина. Хотя, последний пункт не прокатит. Лиза помешана на диетах и есть после шести вечера ее не заставить даже под угрозой смерти. Ее девиз: «Лучше лежать в гробу красивой и стройной, чем катиться по земле колобком».
За размышлениями Максим не заметил, как оказался у дверей квартиры, которую и открыл своим ключом. Лиза уже давно снабдила его запасным комплектом. Это произошло в день святого Валентина, где девушка торжественно вручила ему бархатную коробочку, в которой и находилась заветная связка. Не особо романтичный подарок, однако, сопровождался открыткой в виде сердечка с толстощеким купидоном и надписью: «Ключи от моего сердца». Это было странно после шести месяцев вместе, когда уже сделаны все возможные признания, но Лиза так лучилась счастьем, что возразить ей было бы просто неприлично. Поэтому Максим растянул губы в улыбке и вручил в ответ сапфировые серьги.
Разразившийся трелью телефон, напугал. Максим, даже не посмотрев на номер, принял звонок.
– Алло, Максик? – Лиза не называла его так никогда, но в тот момент была пьяна в стельку. – Максик, я скоро приеду домой. Приготовь мне ванну, малыш.
Максим хотел, что–то спросить, но не успел, Лиза сбросила вызов. Попробовал перезвонить, но телефон уже был выключен.
Он терпеть не мог пьяных женщин. Возможно, это профессиональное. Когда–то давно, когда агентство только набирало обороты, и ему самому приходилось выезжать на заказы, Максим понял, что страшнее пьяного мужика может быть только решившая расслабиться женщина. Приняв определенную дозу горячительного, они меняются на глазах. И какая-нибудь скромная бухгалтерша вдруг превращается в воинственную амазонку. Алкоголь стирает все мыслимые границы, и из–под шкуры скромницы лукаво проклевывается королева разврата и похоти. Только что рядом сидела милая и тихая Марьиванна, и вот она уже не раба цифр и отчетов, а белокурая Жази из Мулен Руж. Остановить локомотив под названием «отрывающаяся дама» невозможно. Если не успеешь вовремя уйти с его пути, будешь погребен под могучим напором и, возможно, падешь жертвой нетрезвой любви.
Макс потряс головой, отгоняя непрошенные воспоминания, и направился в душ.
После звонка Лизы прошел почти час, но она так и не появилась. Максим нервничал, расхаживая по квартире как хищник в клетке. Не выдержав, накинул куртку и решил выйти во двор, ожидание в четырех стенах удручало еще больше. Он уже коснулся дверной ручки, когда в замке заворочался ключ. Глубоко вздохнув, усмирив беспокойство, он сам отпер дверь.
Это была не Лиза.
На лестничной площадке уперевшись одной рукой в дверной косяк, а второй поворачивая в воздухе ключом, стояла женщина–ледокол. Та самая – из клуба. Но как она сюда попала? Выследила его? Если да, то зачем? Первым желанием было захлопнуть дверь перед ее носом, но Максиму нужно было выйти из квартиры, а теперь на его пути стояла, внушительная преграда.
Наконец женщина оставила свои попытки и, проморгавшись, принялась ощупывать его блуждающим взглядом. Затем поозиралась по сторонам, сунула ключи в карман пальто и потянулась к Максиму, бог весть с каким намерением. Он едва успел отступить вглубь квартиры, надеясь таким образом спастись. А вот женщина не ожидала подлости и, лишившись ожидаемой опоры, рухнула ничком через порог к его ногам и …захрапела. От падения тела такой массы и объема стены квартирки содрогнулись и с полки на голову ввалившейся гостьи упал довольно тяжелый флакон одеколона. Храп оборвался на высокой ноте, но лишь для того, чтобы зазвучать с новой силой.
- И что мне теперь делать? – вопрос был риторическим, а, следовательно, ни к кому конкретному не обращенный, поэтому, когда из темноты раздалось тихое: «понятия не имею», Максим от неожиданности едва не перекрестился.
- Кто здесь?! – он прищурился и пошарил рукой в темноте. – Я вас не вижу.
- А я вас вижу, - ответило нечто, но высовываться не спешило.
- Что за глупые шуточки? Покажитесь уже?
В квадрат света вышло, а точнее выпрыгнуло на одной ноге растрепанное и совершенно растерянное существо. Оно моргало большими серыми глазищами и смущенно улыбалось.
Этого просто не могло быть!
Она что от самого клуба за ним скакала? На одной ноге? Хотя, скорее всего она воспользовалась такси или сама была за рулем. Но это все равно никоим образом не объясняло ее появления возле квартиры его невесты.
Вопросы так и вертелись на языке, но вслух, Максим произнес:
- И что вы застыли там, как… озябший пингвин? Перебирайтесь ко мне, здесь тепло. Только аккуратнее, не споткнитесь.
Странная девица сначала стояла и смотрела на него своими глазенками, потом сделала попытку снова уйти в тень, но видимо здравый смысл возобладал над странной женской логикой, и девушка сделала несколько неуверенных прыжков.
На месте.
Максу ничего не оставалось, как самому протянуть к ней руки и втащить в квартиру. Это было вовремя, потому, как из-за соседней двери послышалось подозрительное шуршание, видимо какая-то любопытная бабуля под предлогом бессонницы решила заняться бытовым шпионажем.
Девица прижалась к нему и затихла.
И вовсе она не пингвин, а скорее напуганная Снегурочка. Вон как тяжело дышит. Того и гляди порвет натянутую на груди тряпку, лишь по недоразумению названную платьем. А он – горячий, как костер, в котором та боится растаять. Потому и дрожит.
Оказалось, он уже и забыл какого это – обнимать других девушек. Лиза как-то быстро определила границы, а он легко с ними согласился. У Максима и раньше не было друзей противоположного пола, но с появлением Лизы даже вероятность их появления сводилась к нулю. Сотрудницы на работе – не в счет. Он не мог представить, чтобы в его приемной сидел какой-то мужик и радушно улыбаясь, предлагал сделать кофе.
Максим даже головой потряс, отгоняя наваждение. Но все же предусмотрительно выпустил из объятий девушку. Пришлось усадить ее на банкетку, потому как стоять самостоятельно она отказывалась, норовила завалиться вперед и перепачкать помадой его рубашку. Вряд ли Лиза поверит, что стриптизерша из клуба нашла его случайно и упала губами на грудь не в силах совладать с вестибулярным аппаратом.
– Эй, не смейте засыпать! Вы меня слышите?
– Я не сплю, – пробурчала незваная гостья себе в декольте. – Просто глаза прикрыла.
– Сейчас придет моя невеста, вам нельзя здесь находиться. Да проснитесь же вы!
Максим схватил ее под мышки и потянул на себя. Она оказалась почти невесомой, повисла в его руках сломанной куклой: голова свесилась на бок, один глаз широко раскрыт, на втором нервно дергается веко, губы беззвучно шевелятся, будто она пытается произнести единственной заложенное в нее слово «мама».
– Что же мне с вами делать? – выдохнул он ей в лицо.
– Для начала поставьте меня на пол, - с трудом выговорила «кукла». – Я ног не чувствую.
– В каком смысле не чувствуете? Отморозили?
– Нет, вы слишком высоко меня подняли. – Она немного помолчала и добавила: - Вы большой, а я маленькая.
Максим, не меняя положения, вытянул шею и увидел, что девица сучит ногами в воздухе, безуспешно пытаясь дотянуться мысками до пола. Злость моментально улетучилась. Абсурдность ситуации достигла наивысшего градуса накала, и он сам того не ожидая рассмеялся.
– Вы ненормальный?! – Девушка одернула задравшееся платье, попыталась натянуть подол юбки хотя бы до колен.
Стриптизерша показалась Максу странной. Не только своим ростом и формами, которые были вполне приличны для обычной девушки, но сильно не дотягивали до среднестатистических стандартов ее профессии, но еще и тем, что в торт она забралась в зимних сапогах. А если точнее, в одном сапоге.
Напуганное, но делающее вид, что все в порядке, существо стояло в платьишке, которое не доходило ей даже до колен, и осматривало зал. Никто не обращал на нее внимание. Люди, отошедшие от стресса, покидали свои столики, расплачивались по счетам и уходили. А она, по–птичьи подогнув одну ногу, покачивалась, стараясь не упасть. То, что девица была сильно пьяна, сразу бросалось в глаза.
Максим встретился со ней взглядом. Ну да, стройная, даже скорее тощая. Груди почти нет, так это от сильно обтягивающего платья. Но ножки ровные, стройные. Опять же лодыжки изящные. Только макияж пугающе вульгарный. Смыть его, и под килограммами краски она может оказаться очень даже ничего. В общем, ничего особенного.
Девушка тоже смотрела на Максима, и, как ему показалось, сильно смущалась этого взгляда. Поэтому он первым, как истинный джентльмен, отвел глаза в сторону. Схватил за руку Кирилла и вытащил из этого ужасного места на морозный воздух.
– Макс, вон моя машина. – Кир ткнул пальцем в припаркованный на клубной стоянке «Мини Купер», ярким апельсином горящий на фоне серебристого снега. Завораживающее зрелище. Еще более интересным оно становилось, когда двухметровый мужик пытался втиснуться в эту крошечную машинку. Максиму каждый раз казалось, что вот сейчас Кирыч пробьет ступнями сорок пятого размера днище автомобиля и побежит по дороге, лихо обгоняя других водителей. Но Кирилл, словно гуттаперчевый мальчик, складывался самым немыслимым образом и с довольным лицом колесил по городу. Никто из знакомых Кира не мог понять, почему он выбрал именно эту малышку. С его финансами и креативом мог купить что–то более интересное. А сам художник не считал нужным объясняться.
– Там картина твоя. Я тебе ее сейчас торжественно вручать буду. Сделай удивленную физиономию, типа ты ничего не знал.
Максим в ужасе представил, что ему предстоит испытать, и сможет ли он сохранить счастливое выражение на лице, когда его вдруг осенило.
– Кир, я, кажется, телефон в клубе забыл, давай вернемся. – Схватил друга, который был уже на полпути к машине под локоть, и потащил обратно.
– Сходи без меня, – попытался вырваться Кирилл. – Так даже интереснее будет. Вернешься, кругом ночь, снег вон искрится, а тут я с подарком, как Дед Мороз. Чем не Новый Год?
– До Нового Года еще дожить надо, – буркнул Максим и, воспользовавшись замешательством друга, потащил того обратно в помещение. – С такими нервами я до Рождества католического не дотяну!
В зале, где только что царил хаос и неразбериха, теперь было тихо. Усталая женщина в халате, которая никак не вписывалась в интерьеры, сидела за столиком и с аппетитом хлебала борщ из большой тарелки.
– Пардон, мадам! – склонился в шутовском реверансе Кирилл. – Приятного аппетита, и просим прощения, что вторглись в ваш будуар, но мы…
– Если ты чего тут потерял, – моментально встала в позу «мадам», – то я не находила. Зальют шары, а потом ходят тут, часы да цепочки свои собирают.
Кирилл на секунду растерялся, но быстро взял себя в руки.
– Мы, собственно, именно по этому вопросу. Мой друг, – он ткнул Макса в грудь пальцем, – забыл здесь свой телефон.
– Дорогой, небось? – почему–то погрустнела «мадам» и осмотрелась по сторонам, словно выискивая пропажу. – Нет, телефон я не видала.
Максим похлопал себя по карманам и радостно объявил:
– Вот же он! А я, растяпа, думал, что потерял. Кирыч, пойдем. А вам приятного аппетита.
Тетка кивнула и снова взялась за ложку. Кирилл же вдруг проявил упрямство и ни в какую не хотел покидать «прекрасное место, в котором обитает «чудная нимфа первозданной красоты». Именно так он назвал опустевший клуб и уборщицу, которую наверняка уже видел моделью на своем очередном шедевре.
– О, погоди! – Кирилл зачем–то бросился к сиротливо стоящему торту, забыв про «нимфу», которая теперь не злилась и, забыв про ужин, кокетливо поправляла выбившийся из–под косынки пергидрольный локон.
Максим испугался, что друга банально тошнит, и, не найдя ничего лучше, тот решил использовать торт не по назначению. Его подозрения усилились, когда молодой человек сунул голову внутрь картонного сооружения и, громко икнув, изрек:
– Ку–ку!
Уборщица вздохнула, махнула в его сторону рукой и, подхватив свою тарелку, покинула «будуар».
– Макс, там что–то есть. – Кирилл, выглянув наружу. – Посвети мне телефоном, раз уж ты его нашел.
Максим решил не спорить и выполнил просьбу. Пришлось придержать Кирыча за ноги, пока он самозабвенно обследовал внутренности торта.
– Вон чего нашёл! – радостно выкрикнул друг и продемонстрировал женский сапожок.
Только держал его Кирилл так будто это был золотой кубок, а он стал призером в очень важном соревновании.
Сапог был один. Макс не поленился и сам заглянул в темное нутро. Второй такой же остался на той нелепой стриптизерше. Он вдруг отчетливо увидел, как бедняжка скачет на одной ноге по промерзшим улицам в этом своем коротеньком платье и ужасном макияже. Как она вообще попала в торт?! Ежу понятно, что она так же далека от стриптиза, как Кирилл от вещевого рынка.
– Макс, ты чего залип? Да еще в сапог этот вцепился. – Кирилл, стараясь сфокусировать взгляд на друге, держался одной рукой за торт, а другой пытался отобрать сапог. – Кстати, это мой трофей, я его первый нашел.
– Какой еще трофей? – Максим не сразу понял, о чем ему толкует Кир. И как у него оказалась обувка горе-стриптизерши? – Это ты похоже в фетишисты подался.
– Странная у тебя логика, друг мой, – совсем не обиделся Кирилл, но на отобранный обратно сапог смотрел крайне подозрительно. – Может, я хочу нарисовать эту танцовщицу в мини. А вещица станет частью композиции. Понимаешь?
Макс не понимал, о чем не преминул тут же сообщить.
– Да куда тебе! – вполне серьезно выговорил он и убрал руку, которой держался за реквизит клуба. Организм, ослабленный алкоголем, не выдержал, и Кирилл все же упал. Хрупкая конструкция не стерпела напора, с легким треском развалилась на две ровные части.
– Это что сейчас было? – тихо спросил Кирилл, лежа на полу и бережно прижимая к груди свой "трофей". – А, Макс?
– Вставай. – Максим протянул другу руку помощи. – И пойдем уже отсюда, пока никто не увидел. Не хватало нам еще получить счет за порчу имущества. Здешний хозяин своей выгоды точно не упустит.
Кирилл пытался протестовать, но Максим уже помог ему подняться и вел к выходу.
– Жил–был художник один! – печально напевал Кирилл, когда его засовывали в машину. – Макс, я ведь совсем один. Живу в своем домике с холстами, совсем как тот парень из песни. Может, мне влюбиться в актрису и завалить ее цветами? Как думаешь?
– Думаю, что тебе нужно проспаться. А днем позвонишь мне, и мы обо всем поговорим. Меня Лиза ждет дома.
– А как же обещанный вискарь?
– В другой раз.
Найденный сапожок улетел в ближайший сугроб. Вряд ли удастся разыскать его владелицу и вернуть пропажу.
Как же он ошибался…
Окна Лизиной квартиры были темными, значит, она еще не вернулась домой. Максим достал телефон и набрал номер, но механический голос сообщил, что Лиза вне зоны доступа. С одной стороны, это было даже хорошо, он успеет принять душ, возможно, приготовит что–то легкое для романтического ужина. Хотя, последний пункт не прокатит. Лиза помешана на диетах и есть после шести вечера ее не заставить даже под угрозой смерти. Ее девиз: «Лучше лежать в гробу красивой и стройной, чем катиться по земле колобком».
За размышлениями Максим не заметил, как оказался у дверей квартиры, которую и открыл своим ключом. Лиза уже давно снабдила его запасным комплектом. Это произошло в день святого Валентина, где девушка торжественно вручила ему бархатную коробочку, в которой и находилась заветная связка. Не особо романтичный подарок, однако, сопровождался открыткой в виде сердечка с толстощеким купидоном и надписью: «Ключи от моего сердца». Это было странно после шести месяцев вместе, когда уже сделаны все возможные признания, но Лиза так лучилась счастьем, что возразить ей было бы просто неприлично. Поэтому Максим растянул губы в улыбке и вручил в ответ сапфировые серьги.
Разразившийся трелью телефон, напугал. Максим, даже не посмотрев на номер, принял звонок.
– Алло, Максик? – Лиза не называла его так никогда, но в тот момент была пьяна в стельку. – Максик, я скоро приеду домой. Приготовь мне ванну, малыш.
Максим хотел, что–то спросить, но не успел, Лиза сбросила вызов. Попробовал перезвонить, но телефон уже был выключен.
Он терпеть не мог пьяных женщин. Возможно, это профессиональное. Когда–то давно, когда агентство только набирало обороты, и ему самому приходилось выезжать на заказы, Максим понял, что страшнее пьяного мужика может быть только решившая расслабиться женщина. Приняв определенную дозу горячительного, они меняются на глазах. И какая-нибудь скромная бухгалтерша вдруг превращается в воинственную амазонку. Алкоголь стирает все мыслимые границы, и из–под шкуры скромницы лукаво проклевывается королева разврата и похоти. Только что рядом сидела милая и тихая Марьиванна, и вот она уже не раба цифр и отчетов, а белокурая Жази из Мулен Руж. Остановить локомотив под названием «отрывающаяся дама» невозможно. Если не успеешь вовремя уйти с его пути, будешь погребен под могучим напором и, возможно, падешь жертвой нетрезвой любви.
Макс потряс головой, отгоняя непрошенные воспоминания, и направился в душ.
После звонка Лизы прошел почти час, но она так и не появилась. Максим нервничал, расхаживая по квартире как хищник в клетке. Не выдержав, накинул куртку и решил выйти во двор, ожидание в четырех стенах удручало еще больше. Он уже коснулся дверной ручки, когда в замке заворочался ключ. Глубоко вздохнув, усмирив беспокойство, он сам отпер дверь.
Это была не Лиза.
На лестничной площадке уперевшись одной рукой в дверной косяк, а второй поворачивая в воздухе ключом, стояла женщина–ледокол. Та самая – из клуба. Но как она сюда попала? Выследила его? Если да, то зачем? Первым желанием было захлопнуть дверь перед ее носом, но Максиму нужно было выйти из квартиры, а теперь на его пути стояла, внушительная преграда.
Наконец женщина оставила свои попытки и, проморгавшись, принялась ощупывать его блуждающим взглядом. Затем поозиралась по сторонам, сунула ключи в карман пальто и потянулась к Максиму, бог весть с каким намерением. Он едва успел отступить вглубь квартиры, надеясь таким образом спастись. А вот женщина не ожидала подлости и, лишившись ожидаемой опоры, рухнула ничком через порог к его ногам и …захрапела. От падения тела такой массы и объема стены квартирки содрогнулись и с полки на голову ввалившейся гостьи упал довольно тяжелый флакон одеколона. Храп оборвался на высокой ноте, но лишь для того, чтобы зазвучать с новой силой.
- И что мне теперь делать? – вопрос был риторическим, а, следовательно, ни к кому конкретному не обращенный, поэтому, когда из темноты раздалось тихое: «понятия не имею», Максим от неожиданности едва не перекрестился.
- Кто здесь?! – он прищурился и пошарил рукой в темноте. – Я вас не вижу.
- А я вас вижу, - ответило нечто, но высовываться не спешило.
- Что за глупые шуточки? Покажитесь уже?
В квадрат света вышло, а точнее выпрыгнуло на одной ноге растрепанное и совершенно растерянное существо. Оно моргало большими серыми глазищами и смущенно улыбалось.
Этого просто не могло быть!
Она что от самого клуба за ним скакала? На одной ноге? Хотя, скорее всего она воспользовалась такси или сама была за рулем. Но это все равно никоим образом не объясняло ее появления возле квартиры его невесты.
Вопросы так и вертелись на языке, но вслух, Максим произнес:
- И что вы застыли там, как… озябший пингвин? Перебирайтесь ко мне, здесь тепло. Только аккуратнее, не споткнитесь.
Странная девица сначала стояла и смотрела на него своими глазенками, потом сделала попытку снова уйти в тень, но видимо здравый смысл возобладал над странной женской логикой, и девушка сделала несколько неуверенных прыжков.
На месте.
Максу ничего не оставалось, как самому протянуть к ней руки и втащить в квартиру. Это было вовремя, потому, как из-за соседней двери послышалось подозрительное шуршание, видимо какая-то любопытная бабуля под предлогом бессонницы решила заняться бытовым шпионажем.
Девица прижалась к нему и затихла.
И вовсе она не пингвин, а скорее напуганная Снегурочка. Вон как тяжело дышит. Того и гляди порвет натянутую на груди тряпку, лишь по недоразумению названную платьем. А он – горячий, как костер, в котором та боится растаять. Потому и дрожит.
Оказалось, он уже и забыл какого это – обнимать других девушек. Лиза как-то быстро определила границы, а он легко с ними согласился. У Максима и раньше не было друзей противоположного пола, но с появлением Лизы даже вероятность их появления сводилась к нулю. Сотрудницы на работе – не в счет. Он не мог представить, чтобы в его приемной сидел какой-то мужик и радушно улыбаясь, предлагал сделать кофе.
Максим даже головой потряс, отгоняя наваждение. Но все же предусмотрительно выпустил из объятий девушку. Пришлось усадить ее на банкетку, потому как стоять самостоятельно она отказывалась, норовила завалиться вперед и перепачкать помадой его рубашку. Вряд ли Лиза поверит, что стриптизерша из клуба нашла его случайно и упала губами на грудь не в силах совладать с вестибулярным аппаратом.
– Эй, не смейте засыпать! Вы меня слышите?
– Я не сплю, – пробурчала незваная гостья себе в декольте. – Просто глаза прикрыла.
– Сейчас придет моя невеста, вам нельзя здесь находиться. Да проснитесь же вы!
Максим схватил ее под мышки и потянул на себя. Она оказалась почти невесомой, повисла в его руках сломанной куклой: голова свесилась на бок, один глаз широко раскрыт, на втором нервно дергается веко, губы беззвучно шевелятся, будто она пытается произнести единственной заложенное в нее слово «мама».
– Что же мне с вами делать? – выдохнул он ей в лицо.
– Для начала поставьте меня на пол, - с трудом выговорила «кукла». – Я ног не чувствую.
– В каком смысле не чувствуете? Отморозили?
– Нет, вы слишком высоко меня подняли. – Она немного помолчала и добавила: - Вы большой, а я маленькая.
Максим, не меняя положения, вытянул шею и увидел, что девица сучит ногами в воздухе, безуспешно пытаясь дотянуться мысками до пола. Злость моментально улетучилась. Абсурдность ситуации достигла наивысшего градуса накала, и он сам того не ожидая рассмеялся.
– Вы ненормальный?! – Девушка одернула задравшееся платье, попыталась натянуть подол юбки хотя бы до колен.
