(10 ЛЕТ СПУСТЯ, ИЛИ ДОЛГОЖДАННАЯ ВСТРЕЧА)
Большая зеленая муха прошлась на бреющем полете в поисках наживы. Прогонять или пусть летает по палате? Какое-никакое, а развлечение. С момента, как меня разбудили, прошло почти два часа, из которых большую часть времени я тупо созерцаю потолок.
Август, и я снова в больнице. Лет десять назад, именно в августе, ухитрился загреметь с аппендицитом и пару недель провалялся в похожей палате. Хотя нет, первая палата была хуже. Сейчас у меня 3-х местный номер, на окнах стеклопакеты, приятная бежевая краска на стенах и неправдоподобно чистый потолок.
Шшшлеп!
Заранее свернутое полотенце наконец-то повстречалось с мухой.
– Всё, готова зелененькая!
Оглушенное насекомое еле-еле дергало лапками. Пришлось встать, выбросить подранка на улицу.
Захлопнув оконную створку, постоял, оглядывая палату. Две пустующие койки заправлены, моя – нет. Последнего соседа позавчера выписали под честное слова супруги. С тех пор я тут один. Шататься по коридорам и уж тем более по улице неохота. Жарко, потому что август, и противно, потому что голова в бинтах. Ситуация дурацкая, руки-ноги без переломов, а вот голова... ну тоже вроде целая, отчасти.
Глянул на часы. Свободного времени навалом. Обед не скоро, посетители... А что посетители?.. Это в первую неделю шеф прибежал, принес кило апельсинов. Затем пара знакомых заявилась, все с теми же апельсинами да грушами. На том визитеры и закончились.
Фрукты пришлось медсестричкам скормить, куда мне такое богатство. Взамен уговорил девчонок прикупить мне сока. Теперь наслаждаюсь персональным фито-баром.
Плюхнувшись на кровать, уставился в потолок. Прошлый раз и палата была похуже и соседей побольше, к тому же все как один шебутные. Я после операции, а им хоть кол на голове теши, треплют и треплют языками, то о работе, то о рыбалке, ну и о бабах, конечно.
А мне трепаться было не интересно, я ждал Её... Была у меня такая глупая мысль, что Она придет. Сам звонить не стал, мы вроде бы и не встречались, так, виделись несколько раз по работе. Но что-то глубоко в душе надеялось. Ведь не зря же Она, бывало, первой со мной здоровалось. Очень хотелось верить, что не зря. Вот я и ждал. Неделю провалялся — не пришла. Расстроился, конечно, но всё равно продолжал ждать. Особенно в последний день. Специально на работу звякнул, мол, выписывают скоро.
Фокус не сработал. Ни друзей, ни Её на выходе из больницы не оказалось.
От воспоминаний накатила зеленая тоска. За 33 года полностью изжил мальчишеские мечты. Говорят, 33 – возраст Христа. А я дерево не посадил, дом не построил, сына не вырастил. Только кредит по ипотеке да двушка на окраине заштатного городка. На том активы и закончились. Через годик повысят, возьму тачку, тоже в кредит.
Ощущение такое, будто белка в колесе, куда-то бежишь сломя голову, но всё равно оказываешься на одном месте.
В открывшейся двери показалось лицо дежурной медсестры.
– Степанов, к вам посетитель, – ошарашила Марья Петровна.
– Ко мне? – с трудом прошипел я, – но медсестра уже скрылась за дверью, пропуская нежданного визитера.
«Только не она!» – пронеслось в голове. – «Это какая-то ошибка».
Похоже, скрыть мысли не удалось. Посетительница залилась краской, смущенно огляделась по сторонам в надежде на помощь. Убедившись, что кроме нас, в палате никого, покраснела еще больше.
– Ты чего пришла? – прошипел сквозь зубы.
– Я?.. – девушка вскинула глаза, – …вот, передачку принесла.
Словно защищаясь, протянула в мою сторону руки с зажатым пакетом. Сквозь дешевый полиэтилен отчетливо проступали дары местных приусадебных садов.
От вида пакета заныла сломанная скула.
– Совсем сдурела, – брякнул первое пришедшее в голову, – передачки в другое заведение носят. А тут, слава богу, больница, и пациентам полагается... Словно в отместку, подходящее название выскочило из головы.
Я замолчал, лихорадочно соображая, как продолжить фразу. Девушка растерянно переводила взгляд с пакета на мою забинтованную физиономию.
– В общем, яблоки мне нельзя, – озвучил сформировавшуюся мысль и с удивлением отметил, как расширились, а затем предательски заблестели девичьи глаза.
Гостья смутилась, отвела в сторону взгляд. Губы предательски задрожали. Бормоча себе под нос, бросила пакет на ближайшую койку, выскочила из палаты.
Не ожидая такого поворота, замешкался. Вскочив с койки, попытался догнать, но левый тапок, неверно оценив мой пинок, заскользил через палату под соседскую койку. Бегать босиком по бетонному полу не хотелось ни капли. Чертыхаясь, полез под кровать, попутно поминая взбалмошных девиц, за которыми приходится носиться больным людям.
Борьба с тапком заняла не больше минуты, но время оказалось упущено, и гостьи в коридоре уже не было. Шлепая подметками, пробежал по лестнице, вестибюлю, выскочил на улицу. Девушка растворилась, словно дым от костра в ночном небе.
Возвращаться в палату не хотелось, но не стоять же столбом перед больницей.
Непонятный визит малознакомой коллеги, своя безалаберность и дурацкий язык основательно испортили настроение.
Новое утро началось дождем. Хмурые тучи, угрюмо висевшие за окнами, навивали хандру. Верный смартфон развлекал ровно 15 минут, пока не сообразил, что вместо чтения книги думаю о ней.
Вот скажите на милость, чего ей дома не сиделось? Приперлась к малознакомому коллеге в больницу, да еще яблоки принесла. А куда мне яблоки, если челюсть сломана?
Да, говорили родители в чужие дела не соваться. Но не утерпел, сунулся в эту подворотню на женский визг. Кто уж там кричал, теперь не узнать, но ребятки попались... неадекватные. Вроде хилые, но с гонором. Каратистов из себя строили. Вот и получилось у нас 4:1 в мою пользу. То есть у них 4-ре повреждения на троих, а у меня 1. Правда, это одно оказалось челюстью. И теперь я прохлаждаюсь в дурацкой шапочке из бинтов и ремешком под челюстью. Прямо как шлем у хоккеиста, чтобы лишний раз варежку не разевал. А как тут открыть, если верхние и нижние зубы стянуты намертво проволочками. Ни чихнуть, ни кашлянуть. Могу только шипеть сквозь зубы да жидкость глотать.
Вроде мелочь, а фрукты мне этим летом уже не светят. Потому и разозлился так на Ваську.
Вот ведь дурацкое имя для девушки — Васька. Хотя какая она Васька. Кира она, Всеволодовна. Но фамилия... тут у папаши явный прокол вышел, целая семья Васильковых. Ушлые доброжелатели вмиг придумали Киру Васькой прозвать. Так и прижилось в коллективе, Васька да Васька.
По натуре она девушка добрая... наверное. Опять же, с коллегами у Васьки не сложилось. Нашим дамочкам только дай позубоскалить. Мол, стиля у Киры нет, в общественной жизни не участвует. Ага, знаем их «общественную жизнь». Танцполы на уме да шоппинг по всяким бутикам, турциями да египтами бредят в перерывах между отпусками. А Ваське это до лампочки. Вот и невзлюбила «отщепенку» женская половина коллектива.
Да и мужская не особо жалует. В курилку Васька не ходит. В кафе найдет самый укромный столик, если, конечно, до него доберется.
От неожиданной мысли сел на кровати. А ведь и я про Киру ничего толком не знаю. Да, не модница, да, краситься не умеет, да, брови неправильно выщипаны и колготки бывают с затяжками. Ну и что? Она же просто... тихоня, обычная серая мышка.
А чего она ко мне в больницу пришла? Может по работе помочь, или денег надо? Зашла попросить, а я обидел. Н-да... нехорошо получилось. Рука, потянувшаяся к смартфону, застыла на полпути.
Номер!? Нету ее номера. У коллег спросить — засмеют, да и сами, скорее всего, такого не имеют.
Засада!
Подошел к окну. Привалившись лбом к холодной поверхности, уставился на фонтанчики брызг в лужах на асфальте.
Какой-то сюжет неправильный получается, настоящая анти-золушка. Вместо дворца заявилась в больницу. Сбежала до полуночи и туфельку не оставила. Наоборот, это я тапок под кроватью ловил. Кому его примерять, если тапок мой? Как искать девицу-красавицу, если из больницы меня в ближайшие пару недель выпускать отказываются?
Везде облом! Как-то нехорошо на душе после такого... общения с коллегой. Нужен способ извиниться перед Кирой. Он точно есть, осталось только найти. Хорошо, время в избытке, к вечеру что-нибудь придумаю, потому бросаем сачковать, включаем голову.
К назначенному сроку план так и не появился. Плюнув на весь белый свет, завалился спать, здраво рассудив — утро вечера мудренее.
Пословица не подвела. Утро действительно оказалось мудренее, я — нет. Выглянувшее спозаранку солнышко принялось за работу. Земля парила, расставаясь с полученной накануне влагой. К завтраку большинство луж превратившись в кусочки белой ваты на синем небе.
Задержалось только мое плохое настроение. Усиленный поиск решения затянулся почти до вечера, с небольшими перерывами на покушать и послеобеденный сон, полагающийся больным, в которых я все еще числился.
Изшагав палату вдоль и поперек, перебрался сначала в коридор, а затем ринулся наматывать круги по больничному скверу. Время шло, я шатался туда сюда по ухоженным дорожкам все больше и больше мрачнея. Погрузившись в неразрешимую проблему я чуть не просмотрел решение, оказавшееся у меня под носом.
С места, где я примостился в тенечке, отчетливо просматривалась девичья фигурка, передвигающаяся в сторону приемного покоя. Васька, словно с кем-то споря, делала несколько шагов по направлению к дверям, останавливалась, корчила недовольную гримасу, махала рукой, разворачивалась и делала несколько шагов к арке над входом. Затем, словно одумавшись, поворачивалась и вновь решительно шла к приемному покою. Десяток шагов и всё повторялось.
За десять минут девушка прошла от силы метров семь.
Такими темпами доберется лишь к вечеру, пришло в мою перевязанную голову. В больницу уже не пустят, не приемный час. Нужно идти на помощь, за одно извинюсь за вчерашнее.
Я почти нагнал Киру, когда развернувшись она чуть не столкнувшись со мной.
– Ой! – вскрикнула Васька, отскакивая на пару шагов и удивлено таращась на неожиданное препятствие.
Я лишь прошипел что-то в ответ. Позабыв о травме попытался улыбнуться, мигом поплатившись резкой болью в области перелома.
– Твою ж мать! – вырвалось сквозь сомкнутые челюсти, когда боль немного утихла.
– Я не хотела! Честно, честно... – затараторила девушка делая очередной шаг назад и прижимая к груди руки, с новым пластиковым пакетом. – Извини... больше не буду... я...
– Да погоди ты... – снова прошипел я. – Мне говорить неудобно. Можешь просто остановиться и послушать?
Девушка опешила, но сообразив что её не гонят, закивала словно китайский болванчик.
– Хорошо, – выдавил из себя успокаиваясь, – сейчас боль пройдет и расскажешь зачем пришла.
Столь прямое заявление оказалось ошибкой. Васькины глаза округлились, демонстрируя какой-то животный страх. Девушка съежилась, отступила еще на пару шагов, готовая броситься на утек.
– Вася, хватит! – прошипел раздраженно. – Я весь день пытаюсь придумать, как с тобой связаться, а ты сбежать намылилась. Не выйдет!
Уперев руки в бока, демонстративно перегородил путь отступления на волю. Девушка несколько долгих мгновений испуганно переводила взор то на выход из парка за моей спиной, то на крыльцо приемного покоя за своей. Затем, приняв какое-то решение, расправила плечи, подняла голову, посмотрела в глаза.
В глубоких синих омутах плескалась вселенская тоска и надежда.
– Я наверное зря опять пришла? – проговорила Кира.
– Не зря. – брякнул автоматом, и лишь спустя несколько секунд осознал значение сказанного девушкой.
Щеки девушки вспыхнули, слово кумач на майской демонстрации. Наблюдая здоровый румянец сообразил, что краснею за компанию.
– Может присядем? – попытался неуклюже разрядить возникшую неловкость.
– Давай. – прост ответила Кира.
Подходящая скамейка нашлась быстро. Усевшись, девушка поставила пакет, расправила платье, устраиваясь по удобнее.
– Я соки принесла, – сообщила гостья после небольшой паузы, – Тебе можно соки?
Я кивнул.
– Только их наверное и можно, да еще бульон.
– Тебе нужен бульон? – мгновенно забеспокоилась Васька.
– Нет. – поспешил с ответом. – Его мне в больнице дают. Специально готовят наваристый, чтобы кость быстрее срасталась.
– Ты, извини... за яблоки. Принесла не подумав.
Я махнул рукой.
– Чего уж там. Пока человек сам в больницу не попадет, о таких мелочах не задумается.
– Я бы не хотела в больницу. – шепотом проговорила девушка.
– Я бы тоже... – прошипел в ответ и вновь скривился от возникшей боли.
На этот раз Кира молча переносила мои страдания. Всего-то минут пять сидим, а такой прогресс. Не пугается, не бежит звать на помощь. Что же через час будет?..
– Ты извини, за вчерашнее в палате... – прошипел, когда скула перестала ныть.
– Я сама... – начала Кира и запнулась.
Потупившись, принялась теребить край пояска.
– Ты чего хотела? – решил придти на помочь собеседнице. – По работе или чего помочь надо? Может денег занять?
Васька посмотрела удивленно.
– Нет, я просто... – девичий взгляд вновь принялся буравить песок дорожки.
Теперь уже я задумался. Из всего многообразия вариантов, придуманных за прошедшее время, ни один не подошел. Мысли в голове крутились со скоростью компьютерного кулера, но приемлемый ответ не проявлялся.
– Мне, наверное, лучше тебя не беспокоить, – тихо проговорила девушка, глядя в песок.
– Совсем нет.
Помолчав немного добавил: – На само деле мне тут скучно. Знакомые перебывали в первые дни, теперь калачом не заманишь. Кому охота по больницам таскаться?
– Но я же пришла!.. – проговорила Васька, вновь заливаясь симпатичным румянцем.
– Да, – согласия на этот раз. – Потому и не понимаю зачем.
– А разве всегда нужен повод? – проговорила Кира смущенно ковыряя камушки у скамейки носком туфельки.
Вопрос заставил задуматься.
– Наверное не всегда. – прошипел после небольшого раздумья.
Васька кивнула, повернув голову посмотрела как-то странно, будто я начал говорить нечто важное, но мысль не закончил. Какое-то глубинное понимание и уверенность читались в этом взгляде. А еще так смотрит родитель на ребенка, пытающегося разрешить трудную для него, но легкую для родителя, загадку.
– Завтра придешь? – вырвалось совершенно не осознанно.
– Конечно приду! – произнесла Васька улыбаясь.
* * *
(продолжение следует...)
Большая зеленая муха прошлась на бреющем полете в поисках наживы. Прогонять или пусть летает по палате? Какое-никакое, а развлечение. С момента, как меня разбудили, прошло почти два часа, из которых большую часть времени я тупо созерцаю потолок.
Август, и я снова в больнице. Лет десять назад, именно в августе, ухитрился загреметь с аппендицитом и пару недель провалялся в похожей палате. Хотя нет, первая палата была хуже. Сейчас у меня 3-х местный номер, на окнах стеклопакеты, приятная бежевая краска на стенах и неправдоподобно чистый потолок.
Шшшлеп!
Заранее свернутое полотенце наконец-то повстречалось с мухой.
– Всё, готова зелененькая!
Оглушенное насекомое еле-еле дергало лапками. Пришлось встать, выбросить подранка на улицу.
Захлопнув оконную створку, постоял, оглядывая палату. Две пустующие койки заправлены, моя – нет. Последнего соседа позавчера выписали под честное слова супруги. С тех пор я тут один. Шататься по коридорам и уж тем более по улице неохота. Жарко, потому что август, и противно, потому что голова в бинтах. Ситуация дурацкая, руки-ноги без переломов, а вот голова... ну тоже вроде целая, отчасти.
Глянул на часы. Свободного времени навалом. Обед не скоро, посетители... А что посетители?.. Это в первую неделю шеф прибежал, принес кило апельсинов. Затем пара знакомых заявилась, все с теми же апельсинами да грушами. На том визитеры и закончились.
Фрукты пришлось медсестричкам скормить, куда мне такое богатство. Взамен уговорил девчонок прикупить мне сока. Теперь наслаждаюсь персональным фито-баром.
Плюхнувшись на кровать, уставился в потолок. Прошлый раз и палата была похуже и соседей побольше, к тому же все как один шебутные. Я после операции, а им хоть кол на голове теши, треплют и треплют языками, то о работе, то о рыбалке, ну и о бабах, конечно.
А мне трепаться было не интересно, я ждал Её... Была у меня такая глупая мысль, что Она придет. Сам звонить не стал, мы вроде бы и не встречались, так, виделись несколько раз по работе. Но что-то глубоко в душе надеялось. Ведь не зря же Она, бывало, первой со мной здоровалось. Очень хотелось верить, что не зря. Вот я и ждал. Неделю провалялся — не пришла. Расстроился, конечно, но всё равно продолжал ждать. Особенно в последний день. Специально на работу звякнул, мол, выписывают скоро.
Фокус не сработал. Ни друзей, ни Её на выходе из больницы не оказалось.
От воспоминаний накатила зеленая тоска. За 33 года полностью изжил мальчишеские мечты. Говорят, 33 – возраст Христа. А я дерево не посадил, дом не построил, сына не вырастил. Только кредит по ипотеке да двушка на окраине заштатного городка. На том активы и закончились. Через годик повысят, возьму тачку, тоже в кредит.
Ощущение такое, будто белка в колесе, куда-то бежишь сломя голову, но всё равно оказываешься на одном месте.
В открывшейся двери показалось лицо дежурной медсестры.
– Степанов, к вам посетитель, – ошарашила Марья Петровна.
– Ко мне? – с трудом прошипел я, – но медсестра уже скрылась за дверью, пропуская нежданного визитера.
«Только не она!» – пронеслось в голове. – «Это какая-то ошибка».
Похоже, скрыть мысли не удалось. Посетительница залилась краской, смущенно огляделась по сторонам в надежде на помощь. Убедившись, что кроме нас, в палате никого, покраснела еще больше.
– Ты чего пришла? – прошипел сквозь зубы.
– Я?.. – девушка вскинула глаза, – …вот, передачку принесла.
Словно защищаясь, протянула в мою сторону руки с зажатым пакетом. Сквозь дешевый полиэтилен отчетливо проступали дары местных приусадебных садов.
От вида пакета заныла сломанная скула.
– Совсем сдурела, – брякнул первое пришедшее в голову, – передачки в другое заведение носят. А тут, слава богу, больница, и пациентам полагается... Словно в отместку, подходящее название выскочило из головы.
Я замолчал, лихорадочно соображая, как продолжить фразу. Девушка растерянно переводила взгляд с пакета на мою забинтованную физиономию.
– В общем, яблоки мне нельзя, – озвучил сформировавшуюся мысль и с удивлением отметил, как расширились, а затем предательски заблестели девичьи глаза.
Гостья смутилась, отвела в сторону взгляд. Губы предательски задрожали. Бормоча себе под нос, бросила пакет на ближайшую койку, выскочила из палаты.
Не ожидая такого поворота, замешкался. Вскочив с койки, попытался догнать, но левый тапок, неверно оценив мой пинок, заскользил через палату под соседскую койку. Бегать босиком по бетонному полу не хотелось ни капли. Чертыхаясь, полез под кровать, попутно поминая взбалмошных девиц, за которыми приходится носиться больным людям.
Борьба с тапком заняла не больше минуты, но время оказалось упущено, и гостьи в коридоре уже не было. Шлепая подметками, пробежал по лестнице, вестибюлю, выскочил на улицу. Девушка растворилась, словно дым от костра в ночном небе.
Возвращаться в палату не хотелось, но не стоять же столбом перед больницей.
Непонятный визит малознакомой коллеги, своя безалаберность и дурацкий язык основательно испортили настроение.
***
Новое утро началось дождем. Хмурые тучи, угрюмо висевшие за окнами, навивали хандру. Верный смартфон развлекал ровно 15 минут, пока не сообразил, что вместо чтения книги думаю о ней.
Вот скажите на милость, чего ей дома не сиделось? Приперлась к малознакомому коллеге в больницу, да еще яблоки принесла. А куда мне яблоки, если челюсть сломана?
Да, говорили родители в чужие дела не соваться. Но не утерпел, сунулся в эту подворотню на женский визг. Кто уж там кричал, теперь не узнать, но ребятки попались... неадекватные. Вроде хилые, но с гонором. Каратистов из себя строили. Вот и получилось у нас 4:1 в мою пользу. То есть у них 4-ре повреждения на троих, а у меня 1. Правда, это одно оказалось челюстью. И теперь я прохлаждаюсь в дурацкой шапочке из бинтов и ремешком под челюстью. Прямо как шлем у хоккеиста, чтобы лишний раз варежку не разевал. А как тут открыть, если верхние и нижние зубы стянуты намертво проволочками. Ни чихнуть, ни кашлянуть. Могу только шипеть сквозь зубы да жидкость глотать.
Вроде мелочь, а фрукты мне этим летом уже не светят. Потому и разозлился так на Ваську.
Вот ведь дурацкое имя для девушки — Васька. Хотя какая она Васька. Кира она, Всеволодовна. Но фамилия... тут у папаши явный прокол вышел, целая семья Васильковых. Ушлые доброжелатели вмиг придумали Киру Васькой прозвать. Так и прижилось в коллективе, Васька да Васька.
По натуре она девушка добрая... наверное. Опять же, с коллегами у Васьки не сложилось. Нашим дамочкам только дай позубоскалить. Мол, стиля у Киры нет, в общественной жизни не участвует. Ага, знаем их «общественную жизнь». Танцполы на уме да шоппинг по всяким бутикам, турциями да египтами бредят в перерывах между отпусками. А Ваське это до лампочки. Вот и невзлюбила «отщепенку» женская половина коллектива.
Да и мужская не особо жалует. В курилку Васька не ходит. В кафе найдет самый укромный столик, если, конечно, до него доберется.
От неожиданной мысли сел на кровати. А ведь и я про Киру ничего толком не знаю. Да, не модница, да, краситься не умеет, да, брови неправильно выщипаны и колготки бывают с затяжками. Ну и что? Она же просто... тихоня, обычная серая мышка.
А чего она ко мне в больницу пришла? Может по работе помочь, или денег надо? Зашла попросить, а я обидел. Н-да... нехорошо получилось. Рука, потянувшаяся к смартфону, застыла на полпути.
Номер!? Нету ее номера. У коллег спросить — засмеют, да и сами, скорее всего, такого не имеют.
Засада!
Подошел к окну. Привалившись лбом к холодной поверхности, уставился на фонтанчики брызг в лужах на асфальте.
Какой-то сюжет неправильный получается, настоящая анти-золушка. Вместо дворца заявилась в больницу. Сбежала до полуночи и туфельку не оставила. Наоборот, это я тапок под кроватью ловил. Кому его примерять, если тапок мой? Как искать девицу-красавицу, если из больницы меня в ближайшие пару недель выпускать отказываются?
Везде облом! Как-то нехорошо на душе после такого... общения с коллегой. Нужен способ извиниться перед Кирой. Он точно есть, осталось только найти. Хорошо, время в избытке, к вечеру что-нибудь придумаю, потому бросаем сачковать, включаем голову.
К назначенному сроку план так и не появился. Плюнув на весь белый свет, завалился спать, здраво рассудив — утро вечера мудренее.
***
Пословица не подвела. Утро действительно оказалось мудренее, я — нет. Выглянувшее спозаранку солнышко принялось за работу. Земля парила, расставаясь с полученной накануне влагой. К завтраку большинство луж превратившись в кусочки белой ваты на синем небе.
Задержалось только мое плохое настроение. Усиленный поиск решения затянулся почти до вечера, с небольшими перерывами на покушать и послеобеденный сон, полагающийся больным, в которых я все еще числился.
Изшагав палату вдоль и поперек, перебрался сначала в коридор, а затем ринулся наматывать круги по больничному скверу. Время шло, я шатался туда сюда по ухоженным дорожкам все больше и больше мрачнея. Погрузившись в неразрешимую проблему я чуть не просмотрел решение, оказавшееся у меня под носом.
С места, где я примостился в тенечке, отчетливо просматривалась девичья фигурка, передвигающаяся в сторону приемного покоя. Васька, словно с кем-то споря, делала несколько шагов по направлению к дверям, останавливалась, корчила недовольную гримасу, махала рукой, разворачивалась и делала несколько шагов к арке над входом. Затем, словно одумавшись, поворачивалась и вновь решительно шла к приемному покою. Десяток шагов и всё повторялось.
За десять минут девушка прошла от силы метров семь.
Такими темпами доберется лишь к вечеру, пришло в мою перевязанную голову. В больницу уже не пустят, не приемный час. Нужно идти на помощь, за одно извинюсь за вчерашнее.
Я почти нагнал Киру, когда развернувшись она чуть не столкнувшись со мной.
– Ой! – вскрикнула Васька, отскакивая на пару шагов и удивлено таращась на неожиданное препятствие.
Я лишь прошипел что-то в ответ. Позабыв о травме попытался улыбнуться, мигом поплатившись резкой болью в области перелома.
– Твою ж мать! – вырвалось сквозь сомкнутые челюсти, когда боль немного утихла.
– Я не хотела! Честно, честно... – затараторила девушка делая очередной шаг назад и прижимая к груди руки, с новым пластиковым пакетом. – Извини... больше не буду... я...
– Да погоди ты... – снова прошипел я. – Мне говорить неудобно. Можешь просто остановиться и послушать?
Девушка опешила, но сообразив что её не гонят, закивала словно китайский болванчик.
– Хорошо, – выдавил из себя успокаиваясь, – сейчас боль пройдет и расскажешь зачем пришла.
Столь прямое заявление оказалось ошибкой. Васькины глаза округлились, демонстрируя какой-то животный страх. Девушка съежилась, отступила еще на пару шагов, готовая броситься на утек.
– Вася, хватит! – прошипел раздраженно. – Я весь день пытаюсь придумать, как с тобой связаться, а ты сбежать намылилась. Не выйдет!
Уперев руки в бока, демонстративно перегородил путь отступления на волю. Девушка несколько долгих мгновений испуганно переводила взор то на выход из парка за моей спиной, то на крыльцо приемного покоя за своей. Затем, приняв какое-то решение, расправила плечи, подняла голову, посмотрела в глаза.
В глубоких синих омутах плескалась вселенская тоска и надежда.
– Я наверное зря опять пришла? – проговорила Кира.
– Не зря. – брякнул автоматом, и лишь спустя несколько секунд осознал значение сказанного девушкой.
Щеки девушки вспыхнули, слово кумач на майской демонстрации. Наблюдая здоровый румянец сообразил, что краснею за компанию.
– Может присядем? – попытался неуклюже разрядить возникшую неловкость.
– Давай. – прост ответила Кира.
Подходящая скамейка нашлась быстро. Усевшись, девушка поставила пакет, расправила платье, устраиваясь по удобнее.
– Я соки принесла, – сообщила гостья после небольшой паузы, – Тебе можно соки?
Я кивнул.
– Только их наверное и можно, да еще бульон.
– Тебе нужен бульон? – мгновенно забеспокоилась Васька.
– Нет. – поспешил с ответом. – Его мне в больнице дают. Специально готовят наваристый, чтобы кость быстрее срасталась.
– Ты, извини... за яблоки. Принесла не подумав.
Я махнул рукой.
– Чего уж там. Пока человек сам в больницу не попадет, о таких мелочах не задумается.
– Я бы не хотела в больницу. – шепотом проговорила девушка.
– Я бы тоже... – прошипел в ответ и вновь скривился от возникшей боли.
На этот раз Кира молча переносила мои страдания. Всего-то минут пять сидим, а такой прогресс. Не пугается, не бежит звать на помощь. Что же через час будет?..
– Ты извини, за вчерашнее в палате... – прошипел, когда скула перестала ныть.
– Я сама... – начала Кира и запнулась.
Потупившись, принялась теребить край пояска.
– Ты чего хотела? – решил придти на помочь собеседнице. – По работе или чего помочь надо? Может денег занять?
Васька посмотрела удивленно.
– Нет, я просто... – девичий взгляд вновь принялся буравить песок дорожки.
Теперь уже я задумался. Из всего многообразия вариантов, придуманных за прошедшее время, ни один не подошел. Мысли в голове крутились со скоростью компьютерного кулера, но приемлемый ответ не проявлялся.
– Мне, наверное, лучше тебя не беспокоить, – тихо проговорила девушка, глядя в песок.
– Совсем нет.
Помолчав немного добавил: – На само деле мне тут скучно. Знакомые перебывали в первые дни, теперь калачом не заманишь. Кому охота по больницам таскаться?
– Но я же пришла!.. – проговорила Васька, вновь заливаясь симпатичным румянцем.
– Да, – согласия на этот раз. – Потому и не понимаю зачем.
– А разве всегда нужен повод? – проговорила Кира смущенно ковыряя камушки у скамейки носком туфельки.
Вопрос заставил задуматься.
– Наверное не всегда. – прошипел после небольшого раздумья.
Васька кивнула, повернув голову посмотрела как-то странно, будто я начал говорить нечто важное, но мысль не закончил. Какое-то глубинное понимание и уверенность читались в этом взгляде. А еще так смотрит родитель на ребенка, пытающегося разрешить трудную для него, но легкую для родителя, загадку.
– Завтра придешь? – вырвалось совершенно не осознанно.
– Конечно приду! – произнесла Васька улыбаясь.
* * *
(продолжение следует...)
