Глава 1.
К входу в величественное здание подъезжали автомобили, из них выходили хорошо одетые люди. Встречала их роскошная женщина, уверенно шагающая на высоких каблуках. Тёмные вьющиеся волосы, ещё не тронутые сединой, убраны в пучок, несколько прядей старанием парикмахера выпущены на плечи и спину изящными завитками. У дамы было очень красивое лицо - овальное с большими карими глазами, ровным носом и пухлыми от природы губами. Под вечерним макияжем не скрывались морщины, хотя было ей уже хорошо за пятьдесят, кожа её была гладкая. Женщина не отличалась хрупкостью, но фигуру сохранила великолепную, что удовольствием демонстрировала, надев платье из лёгкой струящейся ткани. Весь её вид выражал спокойствие, но за этой статью и показной строгостью бурлили эмоции.
Рядом с ней крутился белобрысый мальчишка лет семи, живой и активный, он радостно и громко приветствовал каждого входившего гостя. Это были хозяева вечера: Наталья Петровна и её средний внук. Гости собрались на выставку их картин. Несмотря на то, что Наталья Петровна была художником по образованию и по призванию, это была её первая персональная выставка.
-Горгонушка! - говорил ей часто маленький внук. - Ты пишешь в стол. Гениям такое непозволительно!
Внук называл её Горгоной, потому что долгое время она держала взаперти свою мастерскую, а когда любопытный мальчишка, унаследовавший талант к рисованию от бабки и обучающийся в художественной студии, пытался туда проникнуть, глядела на него так, словно пыталась превратить в камень.
Когда Наталья Петровна услышала это в свой адрес, она искренне рассмеялась, и, делая глоток вина, бокал с которым редко выпускала из своих красивых одарённых рук, произнесла задумчиво:
-Она была очень красивая! Её желал сам Посейдон! А овладев, обрёк её на гибель. И никто не защитил несчастную девушку, - улыбнулась, допив вино, позвала юного художника, распахнула перед ним дверь комнаты, где творила:
-Теперь это и твоя обитель, мой милый, будем писать вместе.
Гостей на выставке было неожиданно много. Среди прочих появились и самые близкие: супруг Натальи Петровны, дочь со своим спутником, сын с невесткой и кучка их разновозрастных детей, младшая из которых спокойно сидела на руках отца.
-Проходите, не задерживайтесь! – с ними пацан не церемонился. – Мы с бабушкой сейчас всех встретим и тоже придём.
Гости проходили в галерею, приветствовали друг друга, знакомились, рассматривали полотна и восхищались умением живописцев.
Сергей Владимирович гордо стоял в центре зала и, ничуть не скромничая, слушал похвалу в адрес авторов картин. Женой он очень гордился. Его Натусик всегда была умна, красива и талантлива. Впрочем, внук, несмотря на свой возраст, характером и одарённостью был очень похож на бабушку, но внешне – вылитый дедушка.
Настроение Сергея Владимировича резко изменилось, когда в зале появился харизматичный Глеб Андреевич, его бывший друг.
***
Серёжа и Глеб подружились еще в детском саду. Оба шумные, сообразительные и весёлые, они были заводилами в любых играх и звёздами на любых утренниках. Появились на свет они с разницей в пару месяцев, но в совершенно разных семьях. Родители Серёжи были обеспеченные и неплохо жили даже во времена тотального дефицита. Они могли позволить себе нанять няню и не отправлять своего ребёнка в детский коллектив, но садик, который посещали мальчики, был ведомственный, от завода, где трудились на высоких должностях и папа Серёжи, и его мама, поэтому было показательно, что сын таких родителей посещает учреждение вместе со всеми остальными детьми. Глеб был из числа «остальных». Его родители трудились посменно, и ночные их смены время от времени совпадали, поэтому Глеб часто оставался в детском саду на попечении сторожа. Серёжа, когда его забирали домой, возмущался этому и всегда хотел остаться с другом, считая, что предаёт его, бросает, уходя домой. Мальчишка кричал, упирался и обнимал товарища, не желая оставлять его одного. Так Глеб стал частым гостем в доме Серёжи. Мальчики спали в одной комнате, вместе чистили зубы, вкусно завтракали из красивой посуды, потом папа Серёжи отвозил их на автомобиле в детский сад. В те времена индивидуальное средство передвижения могли позволить себе совсем не многие.
Вместе пацаны отправились в школу и почти до самого её окончания сидели за одной партой.
Серёжа рос, воплощаясь в эталон мужской красоты: высокий, светловолосый, сероглазый, улыбчивый балагур. Глеб был субтильным, ростом ниже друга, он тоже обладал приятной внешностью, кроме этого природа наделила его смекалкой, интуицией и сильным даром убеждения. В общем, Серёга очаровывал, Глеб – убалтывал. Оба они были донельзя привлекательны, обаятельны, прекрасны и чудесным образом друг друга дополняли. Все девочки в школе и во дворе, даже старшие, были влюблены или в Серёжу, или в Глеба, а кто-то, не решив, кто же лучше, сразу в двоих.
Серёжины родители любили Глебушку, как своего, родители Глеба обожали Серёженьку. Серёжа делился с другом одеждой, хоть та и была ему велика, Глеб воровал у отца сигареты, и они вместе, давясь дымом и кашляя, курили их в кустах.
Серёжа легко поступил в институт. За Глеба договаривался Серёжин папа. Никто его об этом не просил, никто никому не был обязан. Так должно было быть, они вместе на всю жизнь, повязаны, неразлучны.
Девушки им нравились совершенно разные. Серёга любил худеньких шумных хулиганок, поразгильдяестее. Глеб испытывал интерес к серьёзным неприступным барышням, зачастую выше и крупнее себя самого. И хулиганки, и неприступные становились покорными и на всё согласными почти сразу же, как только на них обращали внимание друзья. Промахов не случалось.
На первом курсе друзей отправили на картошку. Два интеллектуала и шутника, питающие страсть к точным наукам, собирая в вёдра корнеплоды, подмигивали творческим девчонкам из архитектурного, которые копались в соседней борозде. И матрица дала сбой. Первый раз за всё время их дружбы, подмигивать они решили одной и той же девушке. Поначалу их это совсем не испугало. Не проявил себя дух соперничества и тогда, когда девушка выбрала Серёжу.
Ночью юноша вылезал из окна школы, где студентов расположили для житья на время уборки картофеля, а девушка шла якобы в туалет из барака, где поселили их группу. Туалеты были дощатые, уличные, и тихий уголок за ними был негласным местом свиданий, несмотря на то, что не был лишён благоухания.
Серёжа грел в своих руках руки Наташи, что-то рассказывал, улыбался, слушая её ответы. Глеб неподалёку целовал очередную пассию, покорённую ради спортивного интереса, одним глазом косясь на друга, в лице которого видел то, чего не замечал никогда раньше. Тот не смотрел по сторонам, он видел только девичьи карие глаза и чувствовал тепло рук, которые не хотел выпускать из своих ладоней. Тогда Глеб, пожалуй, в первый раз ощутил что-то вроде зависти.
Потом они уехали с поля, и Глебу казалось, что история закончилась, но Серёжа вновь и вновь заговаривал о Наташе, и даже рассказал родителям о том, что, кажется, влюблён. Отец, конечно, проявил интерес к даме сердца сына, с его связями не сложно было выяснить, кто она и откуда. Оказалось, что девушка до сих пор не вернулась с уборки картофеля.
Наташа тогда сильно заболела, как и многие другие девчонки, но недалёкая их сопровождающая не предпринимала никаких действий, чтобы лечить подопечных, надеясь, что они оклемаются сами. Ей нужно было отчитаться о том, что уборку закончили. Собрать весь урожай с участка, выделенного её группе, руководитель колхозной экспедиции считала важнее, чем здоровье девушек. Серёжин папа был крайне возмущен этим фактом, и вовсе не потому, что одна из несчастных оказалась той, что вызвала симпатию у его сына, а из чувства справедливости. Он в тот же день поспособствовал вызволению больных студенток из картофельного плена.
-Наталья твоя в больнице, воспаление лёгких, - доложил он своему ребёнку.
Наташа была старшим ребёнком в многодетной семье, она приехала учиться из деревни. Родителей её все в деревне знали и уважали, людьми они были простыми, работящими, добрыми, весёлыми. Всегда приходили на выручку и ни с кем не ссорились. Дети воспитывались в любви, но в строгости, старшую свою дочь в город мама с папой отпускали без опаски, потратив добрую часть сбережений на приличную одежду.
Серёжин папа, проверив родовое древо Наташи до седьмого колена и не найдя ни одного пятна в их биографии, препятствий сыну чинить не стал, уверенный, что таких Наташ у популярного мальчика будет ещё десяток.
В больницу к ней Серёжа летел, собрав нехитрые гостинцы. Возле дверей палаты притормозил, собрался с духом, вошёл. Она лежала в кровати, смотрела в одну точку, он присел на стул. Девушка подняла глаза и, кажется, очень ему обрадовалась, спросила:
-Ты как тут оказался, Серёжа?
-Запала ты мне в душу, красна девица! - ответил он, приложив руки к сердцу и рассмеялся, заглядевшись на красивое растерянное лицо.
Он сидел с ней, разговаривая и хохоча, радуясь, что развлекает её и что нравится ей, но она, в отличие от многих, старается это не показывать. Он просидел бы с ней всю ночь, весь следующий день и вообще, всю жизнь, если бы в палату не вошла сердитая старушка со шваброй и не выгнала бы его, грозясь отхлестать мокрой тряпкой.
-Вам чрезвычайно к лицу это ведро! - сказал тот, улыбаясь и, достав из сумки, которую принёс Наташе, банку дефицитной сгущёнки, сунул в карман санитарки.
Наташа прыснула от смеха, Серёжа, выходя, послал даме со шваброй воздушный поцелуй.
-Твой что ли? - спросила у Наташи, кивнув на закрытую дверь подобревшая уборщица.
-Кажется, мой, - улыбнулась та.
Однажды, навещая девушку, он столкнулся с её родителями. Открытые и доброжелательные, они накормили его пирогами, которые привезли дочери, бесхитростно поделились подробностями из жизни Наташи, в частности, отец сообщил о том, что она лучше всех в семье доит корову, и мать теперь без неё, как без рук! А мама поведала, что дочка вообще во всём мастерица - поросятам кашу сварить, и дрова наколоть. Наташа краснела и закрывала лицо одеялом, бормоча оттуда:
-Серёжа, не слушай их!
-А что, неправда? Мне именно такая нужна, чтобы дрова колола! - с серьёзным видом говорил родителям юноша.
-Она могёт, сынок, могёт! - с жаром убеждал Наташин папа.
Убеждал не для того, чтобы сплавить Серёже дочь, а из гордости, что она у него, у отца, такая замечательная!
-Батя, ну помолчи уже! - со стоном говорило одеяло Наташиным голосом. - Он же шутит!
-Вовсе не шучу, продолжайте, пожалуйста! - он похлопал мужчину по плечу, дожёвывая очередной пирожок.
-Наташка, а слышь! - мама скинула с лица дочери одеяло. - Слышишь, нет?
-Слышу, мама! - призналась Наташа, хотя слушать она ничего не хотела.
-Ухажёр-то твой бригадиром стал. Трактор его старый списали, на новом ездит, деловой. Говорит, мол, Наталья на каникулы приедет, буду её в новом тракторе по деревне катать. Так что, передать ему, что ты в городе заженихалась?
-Так ему и передайте! - строго сказал Серёжа. - Не забудете?
-Что не забуду? - не поняла Наташина мама.
-Передать Наташкиному ухажёру, что она с ним на тракторе кататься не будет! - Серёжа наигранно стукнул кулаком по тумбочке.
-Ишь ты какой, Сергуня! - засмеялась её мама. - У самого, чай, трактора нет?
-Трактора нет, - признал тот.
-Не надо мне трактор! Что ж такое-то? Надо же вам было в одно время прийти! - чуть не плакала девушка.
-У тебя замечательные папа с мамой! - улыбался он смущенной Наташе, когда родители ушли, торопясь на электричку. - Никогда бы не подумал, что ты умеешь доить корову!
Из больницы они встречали её вместе с Глебом, до общежития ехали на автобусе, как обычно шутя и веселясь. Строгая комендантша общежития преградила молодым людям путь, грозно сообщив, что делать им тут нечего, но Серёга обаял, а Глеб заболтал, и вот они уже в комнате, где обитают несколько девчонок, ставят Наташины вещи на её кровать. Она благодарит их и ещё долго не выпроваживает, пока не приходят с пар соседки по комнате и не начинают кокетливо стрелять глазами в её спутников. “Застрелить” их, впрочем, не удалось, эти цели уже были поражены.
-Папа, я хочу жениться на Наташе, - Серёжа ужинал с отцом в кухне.
-Сынок, ты молод. У тебя прекрасное будущее и множество романтических приключений впереди, - папа отложил газету и ласково посмотрел на парня. - А твой юношеский максимализм я прекрасно понимаю! Пожалуйста, общайтесь, встречайтесь, мы с мамой не препятствуем. Прошу только об одном - давай без порочащих честь дамы историй.
-Никаких “историй” не будет. Я женюсь на ней, пап, я же сказал! - упрямился Серёжа.
-Когда ты планируешь это сделать, мой хороший?
Серёжа смутился и ответил, что сделает ей предложение, как только представится случай. Папа кивнул и продолжил читать газету.
Глава 2.
Они общались уже больше трёх месяцев, встречаясь почти каждый день и мучаясь, если увидеться не удавалось. Он был влюблен безоговорочно, она, казалось, тоже любила его, и ничего не стояло между ними, молодыми, устроенными, счастливыми.
Позвать Наташу замуж Серёжа планировал на вечеринке в честь Нового года, которую устраивали в квартире одного из однокашников. Девушка пришла туда с Глебом, потому что Серёжа задержался, добывая алкоголь. Вообще-то, добыл его, как обычно, папа, и даже помог сыну довезти до нужного адреса. У жениха уже была подготовлена пылкая речь, услышав которую, конечно, Наташа должна была протянуть свою красивую руку, принимая кольцо, лежавшее в кармане, говоря этим “да”.
В помещении играла музыка, светились гирлянды, девчонки пытались организовать что-то вроде фуршетного стола, закуски мигом расхватывали, а появившегося с ящиком шампанского Серёжу встретили бурными овациями. Он картинно раскланялся, ища глазами лучшего друга и Наташу. Нашёл в дальней комнате. Она сидела на подоконнике, рядом стоят Глеб. Они целовались.
-Как же так, красна девица? - растерянно произнёс Серёжа.
Она испуганно посмотрела на него, он грустно улыбался, красивый, ещё пару часов назад казавшимся ей любимым. Она не знала, что ответить. Глеб не отвёл глаза. Но к нему у Серёжи претензий почему-то не было. Подождал ещё немного, все молчали.
-Ничего не скажешь? - всё ещё смотрел на неё, надеясь, мысленно умоляя её сказать, что он не так всё понял, и глаза его обманули, и что она любит его. Но Глеб протянул ей руку, она её взяла и слезла с подоконника.
-Ты сам всё видел, бессмысленно оправдываться, - ответила с досадой, но не слишком смущаясь.
Он вышел из комнаты и плотно закрыл дверь. Глеб и Наташа тоже не стали там задерживаться.
Серёжа пытался казаться весёлым, шутил, танцевал и делал комплименты другим девчонкам, но в душе было мрачно и серо. Наташа с его лучшим другом держались вместе и рано покинули вечеринку.
Когда Глеб явился к ним домой через пару дней, Серёжа спокойно его встретил. Сидя в его комнате, разговаривали об учёбе, о прогрессирующей болезни отца Глеба, о предстоящем спортивном состязании между факультетами - юноши участвовали в лыжном забеге.
-Слушай, Серёга, я хотел объясниться, про Наташку, - Глеб всё же коснулся неприятной темы.
