Часть первая.
Глава 1.
По высоким ступеням крыльца главного корпуса университета быстро перебирая ногами, поднималась девушка. На первый взгляд в ней не было ничего примечательного – худенькая фигура, одетая в широкие джинсы, которые каким-то чудом удерживались на ней с помощью не туго затянутого пояса, свободную толстовку с капюшоном, молния которой была расстёгнута до пупка, позволяя всем созерцать короткий облегающий топ, надетый на голое тело. Длинные мелко вьющиеся волосы непослушной копной падали ей на плечи. Рюкзак, висевший на одной лямке на её хрупком плече, вечно норовил сползти с него, это не доставляло ей никакого неудобства, и даже в голову не приходило накинуть и вторую лямку для более надёжной его фиксации.
Простое лицо её, не тронутое косметикой, преображалось и становилось вдруг очень красивым, когда она улыбалась. Небольшие зеленые глаза под короткими ресницами начинали сверкать, как только она проявляла к чему-то интерес. Чувствовалась в этой девушке какая-то женская сила, еще не совсем созревшая, и ею самой не до конца понятая.
Пройдя мимо высоких колонн, поддерживающих свод крыши крыльца, она потянула на себя еле поддающуюся тяжёлую дверь и вошла в полумрак Альма-матер.
Новоиспеченные студенты, не решаясь войти, толпились возле аудитории, где через несколько минут должна была начаться их первая лекция. Учебное заведение собрало в своих стенах разномастную публику: выпускников элитных лицеев крупного города и приезжих из отдаленных районных центров. Кто-то уже разбился на стайки, а кто-то гордо стоял в стороне, делая вид, что происходящее вокруг его не касается.
Девушка с пышными волосами чуть улыбалась, рассматривая однокурсников и находя, что среди присутствующих есть очень даже симпатичные мальчики. На девочек она внимания не обращала.
Наконец, кто-то догадался открыть дверь в лекционный зал, и поток повзрослевших за несколько месяцев детей двинулся занимать места. Аудитория была большая, римская – длинные столы расположены лесенкой, сидеть предполагалось на скамьях, вместо стульев. Она уже бывала тут, когда посещала курсы по подготовке к вступительным экзаменам, это помещение вызывало особый трепет, причастность к чему-то особенному. Оглядев светлое проветренное помещение, поднялась достаточно высоко, и, присев с краю на скамью, достала новенькую тетрадь для конспектов и красивую шариковую ручку. Долго сидеть с краю ей не пришлось – трое юношей вежливо, но настойчиво сдвинули её ближе к центру стола. Так в её личное пространство вторглись с одной стороны крупная девушка с убранными в хвост волосами и лысый парень в чёрном худи - с другой. Он, явно чувствуя себя не в своей тарелке, вполголоса переговаривался с товарищами. Волнение этого персонажа предавалось и ей, поэтому она просто взяла его за руку, лежавшую на столе, чуть сжав пальцы, поймала его взгляд и улыбнулась, пытаясь приободрить.
-Меня Наташа зовут, а тебя?
- Никита, - чуть опешил он, но руку не убрал.
Двое его друзей заинтересованно вытянули шеи и в упор смотрели на девушку. Она приветливо помахала им рукой, они поздоровались в ответ. Наташа всегда легко сходилась с людьми, беззастенчиво пользуясь своим обаянием. Доверчиво смотря на Никиту, спросила:
-Волнуешься?
-А что волноваться? – он ей даже не улыбнулся.
-Ну, новая обстановка, никто не будет за тобой бегать и следить за твоими оценками, детство кончилось или что-то типа того? – размышляла она.
-Детство давно кончилось, - он, казалось, был очень серьёзным.
Наташа хотела еще что-то сказать, но в аудиторию вошёл преподаватель, представился и сразу начал читать лекцию. Голос преподавателя разносился по залу, казалось, он просто рассказывает увлекательную историю. В Наташиной голове возникали образы и погружали её в другой мир. Она не представляла, как в жизни сможет применить полученную информацию, но не сомневалась, что запомнит её навсегда.
Она никогда не была отличницей. В школьном аттестате красовались тройки по всем точным наукам, кроме черчения – с этим предметом ей помогал безответно влюбленный, но не теряющий надежд одноклассник. Плохие оценки никого, впрочем, не огорчали, потому что девочкой Наташа была не глупой, но упрямо не хотела тратить силы на то, что ей не нравилось. Математика и физика – не нравились. А вот в написании конспектов она была мастером. Однако, даже у такого поднаторевшего учащегося, как она, к концу пары рука отказывалась выводить на бумаге буквы, она едва успевала фиксировать сказанное преподавателем. Когда занятие закончилось, ребята начали собирать свои вещи, она, не двигаясь, сидела на скамье, непонятно чему улыбаясь, думая, что ей всё это очень нравится. Привёл в себя её сосед, сидящий рядом:
- Слушай, мы ничего не успели записать, дай списать, я тебе завтра тетрадь верну! – Никита потянулся к Наташиной тетради, не сомневаясь, что она ему не откажет.
-Без проблем! – легко согласилась та, подталкивая ему тетрадь.
-Ты откуда приехала?
Она назвала свой район, откуда добралась до университета на троллейбусе.
-Так ты местная, – то ли с разочарованием, то ли с завистью проронил Никита.
-А ты? – спросила Наташа.
Он приехал учиться из небольшого областного городка, о чём беззастенчиво поведал, поселился в съёмной квартире рядом со зданием вуза, где кроме него проживало еще несколько человек, включая одного из тех, кто сидел рядом с ними на паре. Никита хотел казаться уверенным в себе, дерзким и бойким (такими он, скорее всего и был в своём городе), но Наташа видела в нём растерянность и хотела поддержать.
-Давай будем дружить? Ты всё равно здесь самый симпатичный, - она широко ему улыбнулась.
Никита огляделся по сторонам, убедился, что привлекательных молодых людей в их окружении достаточно, почесал ухо, недоверчиво посмотрел на Наташу:
-Скрепим дружбу в столовой? Ты знаешь, где она?- он взял её за руку и потащил к выходу.
-Давай хоть после второй пары? – пыталась остановить его Наташа.
-Да ну, еще полтора часа ждать! Пацаны, вы с нами?
Пацаны с ними не пошли, а в столовой была жуткая очередь, из-за которой они опоздали на вторую пару, Наташа была недовольна и не преминула недовольство своё обозначить, а Никита назвал её занудой.
Тетрадь с конспектами он действительно вернул на следующий день, правда, не переписал оттуда ни строчки, он даже не доставал её из рюкзака, о чем честно поведал девушке. Она предложила оставить кладезь знаний у него еще на пару дней, но тот отказался, аргументируя тем, что вряд ли он сядет за это нудное дело, да и почерк, мол, у неё непонятный и корявый. Почерк у неё был разборчивый и вполне красивый, Наташа возмутилась и даже двинула кулаком парню в плечо, завязав шуточную перепалку, на мгновенье он обхватил её сзади, зафиксировав руки.
-Ты что такая буйная? Я тоже умею драться!
-Девочек нельзя обижать! – смеясь, она вывернулась, освободившись от него, и показала язык.
-Эти конспекты вообще меня не радуют, - Никита был раздосадован.- Их что, обязательно писать?
-Я планирую записывать все лекции, так что если тебе понадобится, обращайся, - она помахала перед его лицом тетрадью.
-О, ништяк! – обрадовался он и приобнял её за плечи.- Дружбанка!
Первокурсники быстро организовали свои «кружки по интересам», договаривались о посиделках и встречах, ходили группами в столовую и в библиотеку. Наташа со многими общалась, но всегда прерывала беседу, когда на горизонте появлялся Никита с товарищем, который жил с ним в одной квартире. Артём - именно так звали этого товарища, часто был их третьим лишним. Он им не мешал, был тихий и скромный с зачесанными набок волосами, ходил в одном и том же пуловере, впрочем, всегда чистом. Воротнички его рубашек были застёгнуты под горлышко, а ботинки, хоть и старомодные, блестели. Наташа, не столько из интереса, сколько стараясь, чтобы Артём не чувствовал себя лишним, расспрашивала его о семье и о выходных, которые он проводил дома, но тот, кажется, своей семьи стеснялся, воспринимал её вопросы чуть ли не как насмешки над собой и всё больше молчал.
О Никите она, кажется, знала всё! Открытый и бесхитростный, он честно рассказывал о себе и охотно слушал о ней.
Мама родила его очень рано, едва ей исполнилось восемнадцать. Отца у мальчика не было. Родные её не поддержали, молодая женщина одна справилась со всеми трудностями и вырастила отличного парня. Никита всегда был одет не хуже других, ухожен и накормлен. Сделав выбор в пользу рождения ей одной нужного ребенка, высшего образования, на которое рассчитывали Никитины бабушка с дедушкой, единственная их дочь не получила, как и помощи от них. Впрочем, именно её родители выхлопотали двухкомнатную квартиру, в которую отселили нерадивую свою дочь с нагулянным малышом, прекратив с ними любое общение. Там Никита и его мама жили по сей день, вдвоём. Спустя годы бабушка с дедом сменили гнев на милость и стали появляться в жизни дочери и внука, но в их внимании уже не было особой надобности.
Никитина мама окончила бухгалтерские курсы и, благодаря своим личным качествам и ответственности, была на хорошем счету в бухгалтерии какого-то местного завода и в частном порядке обслуживала еще несколько мелких предприятий.
Она внушала сыну, что нужно хорошо учиться и получить образование, поэтому, несмотря на хулиганистую натуру и крепкую дружбу с дворовой шпаной, Никита очень старался получать хорошие оценки в школе. И её по окончанию неожиданно для себя, доставив огромную радость маме, поступил в университет, хоть и на платное отделение. У мамы давно были отложены на это деньги.
Никита маму любил безумно, носил с собой её фото - с него смотрела красивая хрупкая блондинка, стильно одетая с легким неброским макияжем. Неуловимо черты её лица напоминали Никитины, но всё же он совсем не был на неё похож. Слушая его рассказы о своей жизни, у Наташи никак не получалось связать нежную внешнюю оболочку и стальной характер Никитиной мамы. Ей казалось, что такую леди мужчины должны носить на руках, заваливать цветами и брать на себя все её заботы. Но, как сказал Никита, он никогда не видел маму с ухажёрами, отчимов у него не имелось. Отца он никогда не знал и не интересовался, кто это и любила ли его когда-то юная мама. Это давно уже было неважно.
Никита был Наташиным типажом. Стройный юноша, немного выше её ростом, у него было узкое лицо с выразительными скулами, живые темно-карие, почти черные сверкающие глаза. Четко очерченные губы чаще всего были тронуты легкой усмешкой, иногда от сосредоточенности или от усердия он мило закусывал край нижней губы. Наташа тогда говорила, что ему очень идёт быть серьёзным. Небольшой нос, сломанный в подростковой драке, от этого чуть приплюснутый в переносице, совершенно не портил приятное его лицо. Сильные, уже по-настоящему мужские руки с ухоженными ногтями, небольшие прижатые уши с аккуратными мочками. В одежде он предпочитал спортивный стиль и редко когда ему изменял. Весь облик, манеры и выражение лица Никиты выдавали в нём этакого хулигана. Легкий нрав, непошлый юмор, щедрость, ребяческая отвага и чувство справедливости довершали картину.
Девушка, всегда дружившая с мальчиками и уже давно воспринимавшая их к себе внимание как само собой разумеющееся, не рассматривала Никиту в качестве своей пары (тем более, претендентов на это место хватало с избытком), но проводить с ним время очень любила. Во время учебного дня они постоянно были вместе. Между парами сидели рядышком на подоконнике или прямо на полу в широких университетских коридорах. Гуляли после учёбы в парке, часто под неустанным контролем Артёма, тот лишь изредка отказывался от променада в их компании, а в здании альма матер вообще не отходил от парочки. Иногда Никита и Наташа просто не замечали его, да он, скорее всего, и не хотел быть замеченным. Никита знал все Наташины тайны, а у него, казалось, тайн не было. Ясно было одно – им было хорошо вместе – слушать друг друга, сидеть рядом за партой или просто молчать.
Наташе учиться нравилось, со временем она всё больше вдохновлялась, занятия не тяготили её, тем более, жила она в привычной для себя обстановке, с семьёй. У неё была отдельная комната, домашняя еда, карманные деньги и неизменный круг общения: вечерние посиделки с закадычными друзьями, походы по клубам, облюбованные с детства лавочки. А вот Никите было тяжело. Снимал он, по сути, не квартиру, а кровать, живя как будто в таборе среди незнакомых людей, на выходные уезжал домой и старался побыть там как можно дольше, возвращаясь в понедельник, зачастую пропуская первые пары. Учеба у него шла со скрипом. Парень обладал природной смекалкой и был совсем неглупым, но ему сложно было запоминать термины, даты и названия. Ему банально было скучно, он не мог представить, куда он эти свои, полученные в престижном вузе знания, приложит.
-Вернёшься домой, пойдёшь работать учителем в школу! – говорила ему Наташа. – Костюмчик наденешь там, галстук.
-Где я и где костюмчик? – отвечал он ей. – Там же, где ты и юбочка!
-Прийти в юбочке? – кокетничала Наташа.
-А у тебя есть? – недоверчиво смотрел он на её широкие джинсы.
-Нету, - честно отвечала та.
Никита очень боялся отчисления и старался подтягиваться, зачастую не мог себя заставить заниматься, особенно в одиночестве. Любой библиотеке он предпочитал вузовский спортзал, который студенты могли посещать в любое время.
Приходя в читальный зал, Никита, Артём и Наташа объединялись, набирали книги для подготовки к коллоквиуму, договаривались, кто какой вопрос возьмётся конспектировать, чтобы потом поделиться им с остальными и сократить время на поиск и чтение всего материала. Неусидчивый и нетерпеливый, Никита это занятие ненавидел. Сначала он ходил всем за кофе, потом психовал, что он ничего не может найти и что ему достались самые сложные книги, порывался уйти из библиотеки, но Наташа называла его предателем и убеждала в том, что командная работа в данном случае окупится. Смиряясь, Никита возвращался к талмудам, сто раз переспрашивал, правильно ли он понял вопрос и правильный ли ответ нашел. Когда убеждался в том, что всё понял правильно, закусывая губу, аккуратным мелким почерком переписывал в тетрадь текст, почти не сокращая. Очень радовался, когда знал ответ на вопрос преподавателя и отвечал без запинок, хоть и с испуганным видом.
Больше всего Наташа не любила, (а Никита, напротив, любил) физкультуру. В тёплые осенние дни занятия проходили в парке. Тогда девушек и юношей объединяли вместе, выстраивали на разминку, а затем ребята играли в волейбол или бегали кругами по асфальтированным дорожкам. Бег, как, впрочем, и игра в волейбол, не были сильной Наташиной стороной. Она только заходила на второй круг, когда парни и девушки повыносливее бежали уже третий. Тяжело дыша и проклиная широкие спортивные штаны, со слабой резинкой, которые ей приходилось придерживать, чтобы избежать демонстрации своей худосочной задницы, на которой были надеты не самые сексуальные трусы, она упорно передвигала ноги, запинаясь о каждый выступ на дорожке. Успокаивало только то, что некоторые однокашники вообще сошли с дистанции, и, несмотря на понукания следящих за происходящим преподавателей, сделали вид, что они скорее мертвы, чем живы.
