Лиза раскрыла глаза и увидела высокий потолок с лепниной и трещинами. Покосилась вправо. Окно. Потрескавшаяся рама. Шторы сливочного оттенка с выцветшими лентами – красиво состарено, со вкусом. Где она?
События прошлого вечера потихоньку всплывали в памяти. Стас! Его предательство! Море и неожиданное спасение! Странно одетые люди, которых Лиза вначале не понимала, а потом вдруг поняла.
Лиза рывком села в кровати. На ней была надета воздушная сорочка, не новая, тоже «винтажная», с пожелтевшими кружевами и аккуратной, но заметной штопкой. Елизавета оказалась в доме у любителей древности?
Есть энтузиасты, посвятившие всю жизнь какой-либо определенной эпохе, делающие вид, что современности не существует. Елизавета сталкивалась с такими в процессе поиска старинных вещей. Эти люди носят одежду прошлых веков, живут в домах с мебелью, которой больше ста лет. Неужели Лиза попала именно к таким чудакам?
Чудакам? Или сумасшедшим? До такой степени имитировать прошлый век, чтобы даже люстру на потолок не повесить? И эти шторы, и эта рубашка… и люди на берегу!
Та женщина, так похожая на маму, которой уже нет… она называла Лизу доченькой. Конечно же, это была не мама. Если только… если только Лиза не умерла и не попала в загробный мир. Глупости! Елизавета тряхнула головой. И все же…
Не так. Все не так. Тело кажется чужим, слабым. Волосы? Лиза гордилась своей прической – шикарной темно-каштановой копной без седины. Ее пальцы вытянули из-за уха… темно-красную прядь с рыжеватым мелированием.
Амнезия! Лиза долго была в коме, потеряла память! И во время комы ей зачем-то покрасили волосы? А потом она «сиганула» в море с камней? Настолько цвет не понравился?
Лизы издала хриплый смешок, похожий на карканье. Горло все еще саднило. Она сглотнула и посмотрела на свои руки.
Пальцы у Елизаветы, коротковатые и некрасивые, с детства были предметом ее расстройства. Вот уже много лет она визуально их удлиняла, наращивая элегантный «френч» с нежно-розовым ногтевым ложем и тонкой белой полоской по краям, классику, которая подходила и для похода по магазинам, и для светского приема. А теперь она с удивлением разглядывала «руки пианистки», с длинными аристократическими пальчиками и аккуратными блестящими ноготками, без каких-либо признаков ненатуральности.
Заподозрив совсем неладное, Лиза осмотрелась внимательнее. Взгляд ее наткнулся на туалетный столик в углу комнаты: пара непонятных флаконов без этикеток, фарфоровая шкатулка и… овальное зеркало в медной раме.
Елизавета встала с кровати. Ногу кольнуло. Лиза подняла край юбки и удивленно посмотрела на повязку, через которую проступила капля крови. Ах да, ее поцарапало. Должно быть, ракушкой. Почти не болит.
Нога была стройной, гладкой, молочно-белой, как если бы Лиза никогда не загорала ниже пояса и носила длинные юбки. Но она загорала, в меру, конечно, обожая солнце и море, однако соблюдая осторожность.
Елизавета еще раз посмотрела на руки. Гладкие, бледные, нежные. И где все ее мелкие морщинки, от которых ей, в ее сорок-пять, не получалось избавиться даже у самого лучшего в городе косметолога? А царапинки, которых не удавалось избежать? Ведь работая с деревом, Лиза любила чувствовать его кожей.
Она двинулась дальше, ступая по скрипучему деревянному полу, подошла к зеркалу и с замиранием сердца взглянула на свое отражение, подозревая, что себя прежнюю в нем уже не увидит.
Увидев «себя» в зеркале, Елизавета вздрогнула и прижала руки к груди. Девушка в отражении была миловидной, с очаровательными ямочками на щеках и темными глазами в обрамлении длинных пушистых ресниц. Не слишком худая и не полная. Белокожая. Ладная. Девушка-куколка, девушка-персик лет восемнадцати, заранее обреченная на успех у сильного пола. И эти пышные волнистые волосы цвета красного дерева… Странно, но Лизе показалось, что это не краска, а натуральный оттенок.
Несомненно, все происходящее – галлюцинации. Елизавета читала слишком много исторических романов, вот и привиделось, в коме или… Об этом «или» она решила не думать, стараясь не обращать внимания на достоверность того, что ее окружало, и позывах тела: ощущении голода, першения в горле, желании сходить в туалет, покалывании в ноге, звуках, запахах.
В комнату влетела молодая девушка. Ее Лиза еще не видела.
Это была пухленькая круглолицая особа в темном платье и в кипенно-белом фартуке, с кружевной наколкой на волосах.
— Барышня! Мисти Элизабет! — девушка всплеснула руками. — Очнулись? Что же вы не позвонили? Немедля сообщу госпоже, что вы проснулись, наконец!
— Стой! — крикнула ей вслед Елизавета, но девушка уже умчалась.
Через несколько минут послышался топот и в комнату вбежали уже знакомые Лизе «персонажи»: предположительно, мать и две дочери. Последние, судя по всему, приходились сестрами девушке из зеркала.
Девочка немедленно вскарабкалась на кровать и уселась у Лизы в ногах, в руках ее была старенькая фарфоровая кукла с отбитым носом.
Девушка – на вид ей было лет семнадцать – осталась стоять у двери, а женщина, так похожая на покойную маму Лизы, села на стул у кровати.
В глазах немолодой дамы стояли слезы. Почему-то и у Лизы внутри заворочался тяжелый ком, сдавивший грудную клетку.
— Лиззи, — нежно сказала женщина, взяв Елизавету за руку. — Ты очнулась. Как нога?
Лиза прокашлялась и ответила:
— Кажется… с ней все в порядке. Почти не болит.
— А голова? Не кружится? А легкие? Вода в легкие не попала? Как у тебя с дыханием? — женщина озабоченно задавала вопрос за вопросом. — Нужно вызвать доктора Стенеера.
— Не нужно! — вдруг раздраженно произнесла стоявшая у входа девушка. — Я сама посмотрю ее ногу и проверю легкие. Достопочтенный Стенеер – болтун. Он все разболтает. И так слухи ходят… всякие. Это плохо, матушка! Наша репутация пострадает!
— Инара! — резко одернула дочь дама в чепце. — Что ты болтаешь? Это твоя сестра! И она чуть не утонула!
Инара фыркнула и закатила глаза:
— Да все уже поняли, что это было очередное представление! Как обычно! Ах, все плохо, я готова покончить с собой! Роог как раз собирал плывун на берегу, когда эта… притворщица изображала утопленницу. Она знала, что он ее вытащит!
— Мисти Инара! — женщина бросила на дочь негодующий взгляд… но не стала ее поправлять. — Не смейте больше так говорить! Мы, Эрееры, сейчас, перед лицом невзгод, должны еще больше сплотиться! Что будет с нами, если мы все перессоримся?
— Малыш Фретти сказал, — произнесла вдруг до сих пор молчавшая девочка, — что он видел на берегу, как…
— И ты молчи, Эрин, — обернулась к ней женщина. — Молчи! Лиззи, ты ведь не собиралась… ? — дама в чепце замялась, обратив ласковый взгляд на Елизавету.
— Пожалуйста! — взмолилась Лиза, приложив пальцы к вискам. Это все же было совсем непохоже на кому. Розыгрыш? Пора прекратить «представление», а не подыгрывать, ТАК притворяться Елизавета никогда не умела. — Я ничего не понимаю. Где я? Что я тут делаю? И кто вы все такие?!
Ответом ей были молчание и ужас в глазах членов семьи Эреер.
— Лиззи, — прошептала женщина, прижав к губам задрожавшие пальцы. — Ты не узнаешь свою маму? И Инару? И Эрин?
— Я понятия не имею, кто вы, — призналась Елизавета. — Я… я ничего не помню. Как я попала в воду? Почему я так одета? Зачем вы принесли меня в этот дом? За кого вы меня принимаете? Просто объясните, что происходит!
— Немедленно вызвать доктора Стенеера, — слабым голосом велела госпожа Эреер, бледнея.
А девушка у двери схватила с подоконника колокольчик и энергично им затрясла.
… Госпожа Эреер унеслась куда-то, размахивая кружевным платком и отдавая распоряжения: Малыша Фретти послать за врачом, мисти Элизабет переодеть в платье для чаепитий.
Эрин слезла с кровати, подошла к изголовью и коснулась руки Лизы:
— Не переживай, — простодушно и с явным сочувствием сказала девочка, — все будет хорошо. Доктор тебя вылечит. А если он не сумеет, то тебе поможет Инара.
— Спасибо, — Лиза улыбнулась.
Эрин вприпрыжку убежала за мамой. Инара снова раздраженно фыркнула. Выходя, она остановилась в дверном проеме и обернулась. Слова ее прозвучали спокойно, но с горечью:
— Я знаю, чего ты добиваешься, Лиз. Не хочешь возвращаться в пансион? Но ничего не получится, сама знаешь. Придет доктор Стенеер. Он надоедлив, но хорошо читает ауру. Он быстро выведет тебя на чистую воду.
— Ауру? Воду? Инара, прошу. Я совсем запуталась.
— Вот именно. Мы все равно не спасем урожай, до конца лета осталось меньше двух месяцев. Значит, денег не будет. Нам придется уволить последних слуг и считать каждый «жаворонок». Тебе нужно вернуться в Школу, Лиззи. Осталось всего два семестра! — Инара заговорила громче, явно волнуясь. — Неужели нельзя потерпеть? В конце выпускного года будет бал для дебютанток, во дворце! Тебя представят самым блестящим холостякам Э-лан-драка, ты выйдешь замуж, и мы спасем Эре-дун, наш дом!
— Инара, я не понимаю, о чем ты, — устало проговорила Лиза. — Я не Элизабет. Я не твоя сестра.
— Все ты понимаешь, — голос девушки задрожал. — Считаешь себя самой умной? Но я же вижу тебя насквозь. Ты любишь Эре-дун. У тебя много магии, ты самая одаренная девушка из нашего рода, из потомков драконесс. Собираешься уговорить матушку оставить тебя в имении? Молчишь? Я угадала! Это неправильно! В этом доме и так будет, по крайней мере, одна старая дева – я. А ты… Ты легко выйдешь замуж. Если бы я была такая же красивая, как ты, я бы пожертвовала собой и вышла за мейста Нестеера, нашего соседа. Да, он старый, мерзкий, но богатый! С его деньгами я могла бы спасти Эре-дун!
— Ты ошибаешься, — вздохнула Лиза. — Ты очень красивая, просто пока не понимаешь этого. Ты гораздо привлекательнее Элизабет… меня. Но не стоит выходить замуж за старых и мерзких, честно.
Чудесные зеленые глаза Инары удивленно расширились. Она даже раскрыла рот, но потом презрительно прищурилась:
— Новый фокус? Пытаешься меня задобрить? Но со мной твои манипуляции не проходят, ты же знаешь.
— Я тобой не манипулирую. Просто у меня раскалывается голова! Твои слова для меня – полная абракадабра! И еще я страшно хочу в туалет! Где здесь туалет?
Судя по выражению лица Инара вконец растерялась, зато ткнула пальцем в ширму в углу комнаты. Лиза с благодарностью ей кивнула. За ширмой она ожидала увидеть нечто вроде ночной вазы, но с удивлением обнаружила неприметную дверцу.
Дверь вела в крошечный санузел, очень похожий на привычные Лизе удобства. Только здесь вода в унитазе и раковине текла непрерывно.
Елизавета поспешила привести себя в порядок. Когда она вернулась в комнату, горничная (девушка с кружевной наколкой) быстро переодела ее в платье с огромным количеством пуговиц, воланов и чем-то вроде легкого корсета под корсажем. Елизавета недоумевала, как доктор сможет осмотреть ее во всей этой… броне.
Однако достопочтенный Стенеер, щупленький человечек с огромными бакенбардами, вообще к ней ни разу не прикоснулся. Он сел на краю кровати и принялся водить в воздухе руками. Из-под пальцев доктора в пространстве над телом Лизы соткались голубоватые светящиеся линии. Вскоре они приобрели вид сложной паутины. Над Елизаветой возник силуэт женского тела, будто нарисованный неоновым фломастером, гораздо более крупный и размывчатый, чем оригинал.
— Как странно, — кашлянув, проговорил достопочтенный Стенеер. — Слепок ауры просто из ряда вон. Меридианы не совсем в порядке, но… их стало больше!
— Боги, — прошептала госпожа Эреер, — это плохо?
— Не знаю, — признался доктор. — Никогда не видел ничего подобного. Словно бы смерть… но наоборот.
— Смерть! — тихо вскрикнула мама Элизабет.
— Нет-нет! — оживленно проговорил Стенеер, приподнимаясь и изучая «слепок». — Они сливаются! Меридианы сливаются и успокаиваются! Не могу объяснить происходящее, при всем старании. Мисти Элизабет, какой магией вы пользовались в последнее время?
— М-м-м… — промычала Лиза.
— Никакой! — испуганно сообщила госпожа Эреер. — Девочкам на каникулах запрещено тратить резерв!
— Ах да, правила, введенные Советом, — доктор потер нос. — Я расскажу об этом странном событии в Академии, если вы не против. Исключительно ради привлечения коллег. Возможно, вместе мы сможем объяснить изменения ауры и амнезии. А пока старайтесь не нервировать больную. Побольше приятных впечатлений, свежий воздух, глубокий сон. Разговаривайте с ней. Рано или поздно шок пройдет, и она вспомнит. Нет-нет, платить сегодня не нужно. Интереснейший феномен! Я буду следить за тонким телом мисти Элизабет. Всего хорошего. Ах да… один момент. Хочу показать коллегам, пока не развеялось.
Стенеер достал из саквояжа стеклянную колбочку. Затем он жестом свернул слепок в крошечный комочек и отправил его в пробирку. Комнату Элизабет доктор покидал почти бегом, бормоча под нос:
— Удивительный феномен. Ни разу такого не видел.
Вскоре Лизу оставили одну. На этот раз Инара не стала отпускать язвительные замечания. Она тоже казалась испуганной и озадаченной.
Мысли осели в голове. И Лизе пришлось признать: все гораздо сложнее, это не розыгрыш. А о коме и речь не идет, слишком все достоверно.
Елизавета находится в чужом теле.
Скорее всего, она в ином мире…
Магия здесь – реальность…
Странные имена, названия...
Век? Судя по моде, начало двадцатого по земным меркам. Но кто знает, как здесь развивалась история.
Лиза, видимо, застряла в мисти Элизабет Эреер, старшей дочери обнищавшего семейства. И возвращать ее назад никто не собирается. Хорошо хоть имена похожи.
— Значит, такое действительно возможно, — медленно проговорила Лиза, рассматривая свое новое лицо. — Перенос душ не выдумки фантастов. Что со мной случилось? Девочка теперь живет в моем теле? Мы обе умерли? Что же мне делать?
… В доме было тихо, и тишина давила на уши. Лиза заскучала.
Появилась горничная, присела в поклоне, испуганно пробормотала, отведя взгляд:
— Матушка просит вас вниз, к позднему завтраку. Вы… вы в порядке, мисти Элизабет?
— В порядке, — сказала Лиза. — Проведешь меня … ? Прости, не помню твоего имени.
— Марша я, — девушка сморщилась, словно собираясь расплакаться. — Так меня зовут, барышня, и я уже два года в вашем доме служу. Беда-то какая, мисти Элизабет! Все позабыли вы, видно!
— Марша, — с улыбкой повторила Елизавета, привычно включая «обаяние мадам Корецкой, жены кандидата в мэры». — Пойдем завтракать, Марша. Ты сама-то ела уже?
— Так ела, барышня… на кухне, — вконец растерялась девушка, — со слугами.
— Замечательно.
Тихо бормоча под нос, Марша повела «барышню» за собой. Лиза, всегда обладавшая тонким слухом, расслышала: «Поинтересовалась, голодна ли прислуга. Будто другой человек! Совсем, видать, с головой плохо… Ох беда!»
Из комнаты Элизабет они попали в коридор-галерею, увешанную портретами дам и господ в пышных одеждах. Дом оказался довольно большим. Лиза с восхищением выхватывала взглядом то роскошные ореховые панели, то остатки шелковых обоев на стенах, бронзовые светильники под слоем патины и потертые, но еще сохранившие краски ковры с восточными узорами.
Она отметила, что в интерьере коттеджа не хватает ваз и прочих красивых безделушек. Ей вспомнились слова Инары о бедственном положении семьи Эрееров. Наверняка все, что можно было продать, уже давно продано.
События прошлого вечера потихоньку всплывали в памяти. Стас! Его предательство! Море и неожиданное спасение! Странно одетые люди, которых Лиза вначале не понимала, а потом вдруг поняла.
Лиза рывком села в кровати. На ней была надета воздушная сорочка, не новая, тоже «винтажная», с пожелтевшими кружевами и аккуратной, но заметной штопкой. Елизавета оказалась в доме у любителей древности?
Есть энтузиасты, посвятившие всю жизнь какой-либо определенной эпохе, делающие вид, что современности не существует. Елизавета сталкивалась с такими в процессе поиска старинных вещей. Эти люди носят одежду прошлых веков, живут в домах с мебелью, которой больше ста лет. Неужели Лиза попала именно к таким чудакам?
Чудакам? Или сумасшедшим? До такой степени имитировать прошлый век, чтобы даже люстру на потолок не повесить? И эти шторы, и эта рубашка… и люди на берегу!
Та женщина, так похожая на маму, которой уже нет… она называла Лизу доченькой. Конечно же, это была не мама. Если только… если только Лиза не умерла и не попала в загробный мир. Глупости! Елизавета тряхнула головой. И все же…
Не так. Все не так. Тело кажется чужим, слабым. Волосы? Лиза гордилась своей прической – шикарной темно-каштановой копной без седины. Ее пальцы вытянули из-за уха… темно-красную прядь с рыжеватым мелированием.
Амнезия! Лиза долго была в коме, потеряла память! И во время комы ей зачем-то покрасили волосы? А потом она «сиганула» в море с камней? Настолько цвет не понравился?
Лизы издала хриплый смешок, похожий на карканье. Горло все еще саднило. Она сглотнула и посмотрела на свои руки.
Пальцы у Елизаветы, коротковатые и некрасивые, с детства были предметом ее расстройства. Вот уже много лет она визуально их удлиняла, наращивая элегантный «френч» с нежно-розовым ногтевым ложем и тонкой белой полоской по краям, классику, которая подходила и для похода по магазинам, и для светского приема. А теперь она с удивлением разглядывала «руки пианистки», с длинными аристократическими пальчиками и аккуратными блестящими ноготками, без каких-либо признаков ненатуральности.
Заподозрив совсем неладное, Лиза осмотрелась внимательнее. Взгляд ее наткнулся на туалетный столик в углу комнаты: пара непонятных флаконов без этикеток, фарфоровая шкатулка и… овальное зеркало в медной раме.
Елизавета встала с кровати. Ногу кольнуло. Лиза подняла край юбки и удивленно посмотрела на повязку, через которую проступила капля крови. Ах да, ее поцарапало. Должно быть, ракушкой. Почти не болит.
Нога была стройной, гладкой, молочно-белой, как если бы Лиза никогда не загорала ниже пояса и носила длинные юбки. Но она загорала, в меру, конечно, обожая солнце и море, однако соблюдая осторожность.
Елизавета еще раз посмотрела на руки. Гладкие, бледные, нежные. И где все ее мелкие морщинки, от которых ей, в ее сорок-пять, не получалось избавиться даже у самого лучшего в городе косметолога? А царапинки, которых не удавалось избежать? Ведь работая с деревом, Лиза любила чувствовать его кожей.
Она двинулась дальше, ступая по скрипучему деревянному полу, подошла к зеркалу и с замиранием сердца взглянула на свое отражение, подозревая, что себя прежнюю в нем уже не увидит.
Глава 2
Увидев «себя» в зеркале, Елизавета вздрогнула и прижала руки к груди. Девушка в отражении была миловидной, с очаровательными ямочками на щеках и темными глазами в обрамлении длинных пушистых ресниц. Не слишком худая и не полная. Белокожая. Ладная. Девушка-куколка, девушка-персик лет восемнадцати, заранее обреченная на успех у сильного пола. И эти пышные волнистые волосы цвета красного дерева… Странно, но Лизе показалось, что это не краска, а натуральный оттенок.
Несомненно, все происходящее – галлюцинации. Елизавета читала слишком много исторических романов, вот и привиделось, в коме или… Об этом «или» она решила не думать, стараясь не обращать внимания на достоверность того, что ее окружало, и позывах тела: ощущении голода, першения в горле, желании сходить в туалет, покалывании в ноге, звуках, запахах.
В комнату влетела молодая девушка. Ее Лиза еще не видела.
Это была пухленькая круглолицая особа в темном платье и в кипенно-белом фартуке, с кружевной наколкой на волосах.
— Барышня! Мисти Элизабет! — девушка всплеснула руками. — Очнулись? Что же вы не позвонили? Немедля сообщу госпоже, что вы проснулись, наконец!
— Стой! — крикнула ей вслед Елизавета, но девушка уже умчалась.
Через несколько минут послышался топот и в комнату вбежали уже знакомые Лизе «персонажи»: предположительно, мать и две дочери. Последние, судя по всему, приходились сестрами девушке из зеркала.
Девочка немедленно вскарабкалась на кровать и уселась у Лизы в ногах, в руках ее была старенькая фарфоровая кукла с отбитым носом.
Девушка – на вид ей было лет семнадцать – осталась стоять у двери, а женщина, так похожая на покойную маму Лизы, села на стул у кровати.
В глазах немолодой дамы стояли слезы. Почему-то и у Лизы внутри заворочался тяжелый ком, сдавивший грудную клетку.
— Лиззи, — нежно сказала женщина, взяв Елизавету за руку. — Ты очнулась. Как нога?
Лиза прокашлялась и ответила:
— Кажется… с ней все в порядке. Почти не болит.
— А голова? Не кружится? А легкие? Вода в легкие не попала? Как у тебя с дыханием? — женщина озабоченно задавала вопрос за вопросом. — Нужно вызвать доктора Стенеера.
— Не нужно! — вдруг раздраженно произнесла стоявшая у входа девушка. — Я сама посмотрю ее ногу и проверю легкие. Достопочтенный Стенеер – болтун. Он все разболтает. И так слухи ходят… всякие. Это плохо, матушка! Наша репутация пострадает!
— Инара! — резко одернула дочь дама в чепце. — Что ты болтаешь? Это твоя сестра! И она чуть не утонула!
Инара фыркнула и закатила глаза:
— Да все уже поняли, что это было очередное представление! Как обычно! Ах, все плохо, я готова покончить с собой! Роог как раз собирал плывун на берегу, когда эта… притворщица изображала утопленницу. Она знала, что он ее вытащит!
— Мисти Инара! — женщина бросила на дочь негодующий взгляд… но не стала ее поправлять. — Не смейте больше так говорить! Мы, Эрееры, сейчас, перед лицом невзгод, должны еще больше сплотиться! Что будет с нами, если мы все перессоримся?
— Малыш Фретти сказал, — произнесла вдруг до сих пор молчавшая девочка, — что он видел на берегу, как…
— И ты молчи, Эрин, — обернулась к ней женщина. — Молчи! Лиззи, ты ведь не собиралась… ? — дама в чепце замялась, обратив ласковый взгляд на Елизавету.
— Пожалуйста! — взмолилась Лиза, приложив пальцы к вискам. Это все же было совсем непохоже на кому. Розыгрыш? Пора прекратить «представление», а не подыгрывать, ТАК притворяться Елизавета никогда не умела. — Я ничего не понимаю. Где я? Что я тут делаю? И кто вы все такие?!
Ответом ей были молчание и ужас в глазах членов семьи Эреер.
— Лиззи, — прошептала женщина, прижав к губам задрожавшие пальцы. — Ты не узнаешь свою маму? И Инару? И Эрин?
— Я понятия не имею, кто вы, — призналась Елизавета. — Я… я ничего не помню. Как я попала в воду? Почему я так одета? Зачем вы принесли меня в этот дом? За кого вы меня принимаете? Просто объясните, что происходит!
— Немедленно вызвать доктора Стенеера, — слабым голосом велела госпожа Эреер, бледнея.
А девушка у двери схватила с подоконника колокольчик и энергично им затрясла.
… Госпожа Эреер унеслась куда-то, размахивая кружевным платком и отдавая распоряжения: Малыша Фретти послать за врачом, мисти Элизабет переодеть в платье для чаепитий.
Эрин слезла с кровати, подошла к изголовью и коснулась руки Лизы:
— Не переживай, — простодушно и с явным сочувствием сказала девочка, — все будет хорошо. Доктор тебя вылечит. А если он не сумеет, то тебе поможет Инара.
— Спасибо, — Лиза улыбнулась.
Эрин вприпрыжку убежала за мамой. Инара снова раздраженно фыркнула. Выходя, она остановилась в дверном проеме и обернулась. Слова ее прозвучали спокойно, но с горечью:
— Я знаю, чего ты добиваешься, Лиз. Не хочешь возвращаться в пансион? Но ничего не получится, сама знаешь. Придет доктор Стенеер. Он надоедлив, но хорошо читает ауру. Он быстро выведет тебя на чистую воду.
— Ауру? Воду? Инара, прошу. Я совсем запуталась.
— Вот именно. Мы все равно не спасем урожай, до конца лета осталось меньше двух месяцев. Значит, денег не будет. Нам придется уволить последних слуг и считать каждый «жаворонок». Тебе нужно вернуться в Школу, Лиззи. Осталось всего два семестра! — Инара заговорила громче, явно волнуясь. — Неужели нельзя потерпеть? В конце выпускного года будет бал для дебютанток, во дворце! Тебя представят самым блестящим холостякам Э-лан-драка, ты выйдешь замуж, и мы спасем Эре-дун, наш дом!
— Инара, я не понимаю, о чем ты, — устало проговорила Лиза. — Я не Элизабет. Я не твоя сестра.
— Все ты понимаешь, — голос девушки задрожал. — Считаешь себя самой умной? Но я же вижу тебя насквозь. Ты любишь Эре-дун. У тебя много магии, ты самая одаренная девушка из нашего рода, из потомков драконесс. Собираешься уговорить матушку оставить тебя в имении? Молчишь? Я угадала! Это неправильно! В этом доме и так будет, по крайней мере, одна старая дева – я. А ты… Ты легко выйдешь замуж. Если бы я была такая же красивая, как ты, я бы пожертвовала собой и вышла за мейста Нестеера, нашего соседа. Да, он старый, мерзкий, но богатый! С его деньгами я могла бы спасти Эре-дун!
— Ты ошибаешься, — вздохнула Лиза. — Ты очень красивая, просто пока не понимаешь этого. Ты гораздо привлекательнее Элизабет… меня. Но не стоит выходить замуж за старых и мерзких, честно.
Чудесные зеленые глаза Инары удивленно расширились. Она даже раскрыла рот, но потом презрительно прищурилась:
— Новый фокус? Пытаешься меня задобрить? Но со мной твои манипуляции не проходят, ты же знаешь.
— Я тобой не манипулирую. Просто у меня раскалывается голова! Твои слова для меня – полная абракадабра! И еще я страшно хочу в туалет! Где здесь туалет?
Судя по выражению лица Инара вконец растерялась, зато ткнула пальцем в ширму в углу комнаты. Лиза с благодарностью ей кивнула. За ширмой она ожидала увидеть нечто вроде ночной вазы, но с удивлением обнаружила неприметную дверцу.
Дверь вела в крошечный санузел, очень похожий на привычные Лизе удобства. Только здесь вода в унитазе и раковине текла непрерывно.
Елизавета поспешила привести себя в порядок. Когда она вернулась в комнату, горничная (девушка с кружевной наколкой) быстро переодела ее в платье с огромным количеством пуговиц, воланов и чем-то вроде легкого корсета под корсажем. Елизавета недоумевала, как доктор сможет осмотреть ее во всей этой… броне.
Однако достопочтенный Стенеер, щупленький человечек с огромными бакенбардами, вообще к ней ни разу не прикоснулся. Он сел на краю кровати и принялся водить в воздухе руками. Из-под пальцев доктора в пространстве над телом Лизы соткались голубоватые светящиеся линии. Вскоре они приобрели вид сложной паутины. Над Елизаветой возник силуэт женского тела, будто нарисованный неоновым фломастером, гораздо более крупный и размывчатый, чем оригинал.
— Как странно, — кашлянув, проговорил достопочтенный Стенеер. — Слепок ауры просто из ряда вон. Меридианы не совсем в порядке, но… их стало больше!
— Боги, — прошептала госпожа Эреер, — это плохо?
— Не знаю, — признался доктор. — Никогда не видел ничего подобного. Словно бы смерть… но наоборот.
— Смерть! — тихо вскрикнула мама Элизабет.
— Нет-нет! — оживленно проговорил Стенеер, приподнимаясь и изучая «слепок». — Они сливаются! Меридианы сливаются и успокаиваются! Не могу объяснить происходящее, при всем старании. Мисти Элизабет, какой магией вы пользовались в последнее время?
— М-м-м… — промычала Лиза.
— Никакой! — испуганно сообщила госпожа Эреер. — Девочкам на каникулах запрещено тратить резерв!
— Ах да, правила, введенные Советом, — доктор потер нос. — Я расскажу об этом странном событии в Академии, если вы не против. Исключительно ради привлечения коллег. Возможно, вместе мы сможем объяснить изменения ауры и амнезии. А пока старайтесь не нервировать больную. Побольше приятных впечатлений, свежий воздух, глубокий сон. Разговаривайте с ней. Рано или поздно шок пройдет, и она вспомнит. Нет-нет, платить сегодня не нужно. Интереснейший феномен! Я буду следить за тонким телом мисти Элизабет. Всего хорошего. Ах да… один момент. Хочу показать коллегам, пока не развеялось.
Стенеер достал из саквояжа стеклянную колбочку. Затем он жестом свернул слепок в крошечный комочек и отправил его в пробирку. Комнату Элизабет доктор покидал почти бегом, бормоча под нос:
— Удивительный феномен. Ни разу такого не видел.
Вскоре Лизу оставили одну. На этот раз Инара не стала отпускать язвительные замечания. Она тоже казалась испуганной и озадаченной.
Мысли осели в голове. И Лизе пришлось признать: все гораздо сложнее, это не розыгрыш. А о коме и речь не идет, слишком все достоверно.
Елизавета находится в чужом теле.
Скорее всего, она в ином мире…
Магия здесь – реальность…
Странные имена, названия...
Век? Судя по моде, начало двадцатого по земным меркам. Но кто знает, как здесь развивалась история.
Лиза, видимо, застряла в мисти Элизабет Эреер, старшей дочери обнищавшего семейства. И возвращать ее назад никто не собирается. Хорошо хоть имена похожи.
— Значит, такое действительно возможно, — медленно проговорила Лиза, рассматривая свое новое лицо. — Перенос душ не выдумки фантастов. Что со мной случилось? Девочка теперь живет в моем теле? Мы обе умерли? Что же мне делать?
… В доме было тихо, и тишина давила на уши. Лиза заскучала.
Появилась горничная, присела в поклоне, испуганно пробормотала, отведя взгляд:
— Матушка просит вас вниз, к позднему завтраку. Вы… вы в порядке, мисти Элизабет?
— В порядке, — сказала Лиза. — Проведешь меня … ? Прости, не помню твоего имени.
— Марша я, — девушка сморщилась, словно собираясь расплакаться. — Так меня зовут, барышня, и я уже два года в вашем доме служу. Беда-то какая, мисти Элизабет! Все позабыли вы, видно!
— Марша, — с улыбкой повторила Елизавета, привычно включая «обаяние мадам Корецкой, жены кандидата в мэры». — Пойдем завтракать, Марша. Ты сама-то ела уже?
— Так ела, барышня… на кухне, — вконец растерялась девушка, — со слугами.
— Замечательно.
Тихо бормоча под нос, Марша повела «барышню» за собой. Лиза, всегда обладавшая тонким слухом, расслышала: «Поинтересовалась, голодна ли прислуга. Будто другой человек! Совсем, видать, с головой плохо… Ох беда!»
Из комнаты Элизабет они попали в коридор-галерею, увешанную портретами дам и господ в пышных одеждах. Дом оказался довольно большим. Лиза с восхищением выхватывала взглядом то роскошные ореховые панели, то остатки шелковых обоев на стенах, бронзовые светильники под слоем патины и потертые, но еще сохранившие краски ковры с восточными узорами.
Она отметила, что в интерьере коттеджа не хватает ваз и прочих красивых безделушек. Ей вспомнились слова Инары о бедственном положении семьи Эрееров. Наверняка все, что можно было продать, уже давно продано.
