Сережа выхватил платок из рук Лизы, когда она закончила вытирать глаза, и стал тыкать им ей в лицо.
- Отдай сейчас же! – Приказала Лиза, раздраженная тем, что ей в лицо тычут скомканной салфеткой.
- А шо такое, жалко подарок своего любовничка? – Усмехался Сережка.
- Ты придурок! – Повысила Лиза голос на своего одноклассника и попыталась выхватить из его рук платок.
Оскорбление услышал весь класс и тут же, множество озадаченных пар глаз уставились на своих одноклассников, между которыми происходила баталия.
Задетые чувства Сережи Баранова вызвали моментальную реакцию и смену настроения. Парень смял бумажный платок в руках и, со словами «шлюха» кинул комок Лизе в лицо.
Игнорировавший все, до этого момента Стас, наблюдавший за происходящим из-под серой челки, не сдержался на резких словах одноклассника, адресованных Лизе. Он рефлекторно, своей длинной рукой шлепнул по губам Баранова Сережу, на что задира моментально взорвался.
- Ах ты гад недоделанный! – Взвился задира и замахнулся на Герайдичева, но учитель истории своим громким басом, вовремя остановила мордобой между одноклассниками.
За Сережины невоспитанный действия, Зинаида Федоровна отправила юношу в кабинет директора и написала в его дневнике послание родителям с просьбой посетить классного руководителя 11 «А» класса, на что парень очень сильно разозлился и, посчитав, что во всем виноват новенький, пригрозил ему расправой.
На следующий день, после этого случая Герайдичев пришел в класс с разбитой губой и ссадинами на лице, он больше не заговаривал со своей соседкой по парте и по возможности, трусливо избегал ее, дабы не навлечь на себя проблемы. Лизе тоже досталась часть лавров славы, но к несчастью, далеко не героини…
Из-за того, что Жанна и Сережа настраивали класс против нее, девушке совсем стало тяжко среди своих сверстников, а из-за слухов, которые кем-то распространялись по школе о ней и новом школьном психологе, Лизу невзлюбили и учителя. Единственным оплотом, что держал девушку наплаву в этом школьном аду, в который она попала не по своей воле, стал Сталкер, ведь только он продолжал общаться с ней несмотря ни на что и выслушивал все ее проблемы.
В темной комнате, освещенной только тусклым светом орг.техники, где на стене был, своего рода алтарь, посвященный Лизе Ермоловой, окаймленный множеством фотографий, сделанных на принтере, стоял человек в капюшоне и черной одежде. В своих руках он сжимал черный маркер, которым, одну за другой, он перекрещивал фото людей из Лизиного окружения. Это были подруги, одноклассники, учителя, соседи и даже те, кто хотя бы раз перекинулся с девушкой словом в магазине или на улице. Все эти фотографии располагались в особом порядке. Родители, по обоим сторонам, следом шли ее бывший парень, подруги, вокруг одноклассники, круг за ними занимали учителя и родственники девушки, а дальше всего от центральной фигуры были прикреплены фото соседей и случайных встречных.
Человек в черном весьма довольно разглядывал свое творение. Как художник, довольный завершением своей самой лучшей картины и смакующий глазами полотно, выбирая наиболее понравившиеся ему мазки и отдельные части своего произведения искусства, незнакомец, с тем же блеском в глазах, разглядывал свой коллаж с перечеркнутыми лицами и довольно кивал сам себе. Но все-таки в его произведении было то, что его слегка раздражало и портило общий вид картины, а именно – те неперечеркнутые лица, что, как бельмо на глазу, маячили своими островками, нетронутыми черными линиями, и которые он так желал поскорее перечеркнуть, чтобы на стене остался лишь единственный светлый и нетронутый образ Лизы, являющийся душой всей композиции.
11
Очень стремительно и практически незаметно миновала осень и город постепенно укрылся под тоненьким снежным одеялом. Холодная погода прогнала людей с улиц, опустошая маленький городок. Но возле школ по-прежнему кипела жизнь. Ни плохая погода, ни новинки игр, не могли заставить детей отказаться от снежной битвы и сидеть в школе смирно, особенно теперь, когда за самой короткой четвертью следовали новогодние праздники, которые вот-вот запестрят игрушками на елках и запахом сладостей.
В преддверие праздников все ученики школы выглядели довольными и радостными. Они с удовольствием делились своими планами в предстоящие каникулы и с восторгом ждали подарков. Учителя с надеждой мечтали об отдыхе, надеясь, что никто их не потревожит и планировали семейные поездки.
Кажется, все были счастливы. Все кроме Лизы, ведь в том кошмаре, который своим вязким дымком окутал Лизу, девушка прожила целую учебную четверть.
За это время, проведенное под издевательством одноклассников и, полных отвращения взглядов учителей, выпускница множество раз порывалась перевестись в другую школу или совсем бросить ее, но мать девочки была против каких-либо перемен в жизни дочери, так как она, совсем перестала участвовать в жизни Лизы и понятия не имела о том, что происходило с ней в школе. Любовь Александровна считала, что дочь, как и все подростки склонна все драматизировать и слишком преувеличивает свои проблемы. Женщина предпочитала игнорировать жалобы Лизы, надеясь на то, что со временем все само собой образумится и дочь перестанет вести себя, как капризный ребенок.
Отец же, как только у него родился сын, совершенно забыл о существовании Лизы и его редкие звонки вскоре сошли на нет, не были исключением даже праздничные дни, с которыми отец забывал поздравить дочь, а может даже не хотел.
Это все оставило неизгладимый, глубокий, болезненный след в сознании подростка, в последствии которого Лиза стала все больше замыкаться в себе и не доверять даже близким людям.
Брошенная и покинутая всеми девушка, чувствовала себя в недосягаемом для остальных куполе, сквозь прозрачную призму которого, она могла лишь издали наблюдать за жизнью людей, не принимая в ней никакого участия. Ей было неловко и больно осознавать то, что отстранившись от всех, она стала настоящим изгоем и прекрасной темой для пересудов, слухов и шуточек, что отпускали при виде нее ученики школы. Но она ничего не подозревала о том, что вся эта суета вокруг ее персоны, лишь хорошо спланированная акция и, что «мистер икс» добивался именно этого…
Словно пастух, своими четко спланированными и продуманными действиями на десять шагов вперед, он отбивал породистую овечку от остального стада, дабы изолировать и дать ей ложную надежду на спасение перед закланьем. Он заставил Лизу поверить в ее одиночество и обратить все внимание на него, и девушка попалась в его ловушку. Подобно ночному мотыльку, летящему на свет, она стала искать утешение в общении со своим преследователем, хотя понимала, что вина того, что с ней происходит, от части лежит и на нем, но она не могла отказаться от последнего человека, что не боялся с ней откровенно общаться и поддерживать, не давая ей сломаться окончательно.
- И не надейтесь на то, что я вам дам заскучать на зимних каникулах. Будите у меня штудировать весь пройденный материал. В добавок ко всему, я дам вам задания от других учителей. – Твердила классный руководитель Раиса Васильевна, тараторя напутствующую речь на последнем своем уроке в этой четверти. - Вы уже выпускники, поэтому вам нужно больше думать о экзаменах и о поступлении в ВУЗы, а не романы крутить, Баранов, со своими одноклассницами. – Строго прокомментировала она, подойдя к Сереже и выхватила записку, которую ее ученик только что протянул Амосовой Жанне.
- Раиса Васильевна! – Возмутился юноша, желая вернуть, так нагло отобранный у него клочок бумаги.
- Все, Баранов! – Оборвала она его и положила, сцапанную записку в карман своего кардигана. – В конце урока заберешь, а пока, открывай учебник на странице сто семьдесят три и иди к доске, выписывай уравнение.
Рыжеволосый Сережа, переглянулся с блондинкой, сидящей за соседней партой и, уткнувшись в учебник, мрачно пошаркал по полу до самой доски.
Учительница ему сделала замечание по поводу его осанки и того, что он не поднимает своих ног в классе, а сама уставилась на бумажный сверток, который вынула из своего кармана, чтобы прочесть.
«Может по окончании четверти вечеруху замутим? Можно в клубняке затусоваться всем классом. Я своим уже сказал. Все «за». Класс Игнатова тоже будет, за одно отпразднуем выписку Макса из больницы.» - Корявым почерком Баранова было выведенное ручкой на помятом тетрадном листке.
- Ох, Баранов! – Вздохнула учительница, сетуя в уме на то, сколько ошибок допустил ее ученик при написании всего четырех предложений. – Ну и безграмотный же ты лоботряс! Тебе учиться и учиться нужно, а ты о вечеринках все думаешь. Как ты вообще школу решил заканчивать? Нужно было тебе с девятого класса уходить, чтобы ни себя ни учителей не мучать. Кто ж тебя надоумил до одиннадцатого учиться?
- Та я бы и сам не пошел, шо бы вас не мучить, Раиса Васильевна, так мамка настояла… - Начал жаловаться юноша, развернувшись к ней. – Это к ней все претензии… А вы, Раиса Васильевна, разве не слышали, шо чужие письма читать не хорошо?
Сережа был рад любой возможности поболтать лишь бы не решать уравнения, в которых он мало что понимал.
- Ой, ладно, пиши уже, а то знаю я тебя… Такой, что весь урок готов балаболить. Пиши! – Прокомандовала классуха, махнув рукой на нерадивого ученика.
После звонка на перемену, Лиза вышла из кабинета и случайно услышала разговор Баранова и Амосовой о предстоящей вечеринке в клубе «Седьмое небо». Ребята стояли рядом с лестницей и очень громко обсуждали, что необходимо собрать весь класс по возможности. Еще они упомянули в своем разговоре Игнатова Максима, которого неделю назад выписали из больницы. Но так же случайно, Лиза услышала то, что ей не понравилось, а именно разговор бывшей лучшей подруги о том, где она просила Сережу не звать вечеринку саму Лизу, склоняясь к тому, что ее присутствие испортит всю радость праздничного вечера.
Девушка проглотила ком в горле и, набравшись мужества, прошла мимо своих одноклассников, которые при виде нее замолчали, а потом стали шептаться и посмеиваться, кидая в сторону Лизы колкие взгляды, и давая ей понять, что все эти смешки адресованы именно ей.
Это было ни единственное, что беспокоило Лизу в школе. С приходом Макса, ее положение среди сверстников еще больше усложнилось, так как парень напрямую нелицеприятно высказывался о своей экс девушке и распускал грязные слухи о ней, а после того, как некоторые «доброжелатели» дали ему понять, что его травмы, из-за которых парень на долгое время должен был забыть о футболе, связанны с ней, Макса как будто подменили: от романтических чувств к Лизе не осталось и следа, он посчитал своим долгом отомстить ей за свои страдания. В эту войну он втянул всех своих приятелей и фанатов, которые так же жаждали справедливого отмщения.
От взглядов и шуток, фанаты Игнатова перешли к рукоприкладству: зацепить плечом в коридоре школы бывшую своего кумира считалось правым делом, скинуть ее вещи с парты, поставить подножку – вообще высший пилотаж, якобы случайно пролить на нее воду или компот в сталовке, или подкинуть в сумку какую-то гадость – самый пик из этого списка топов. Но приближенные Игнатова отличались особой жестокостью, так как они узнавали насколько коварна Ермолова от первоисточника, который ни на минуту не затыкался, чтобы не пожаловаться о боли в коленях или головных болях. Друзья Макса, разозленные тем фактом, что их товарищ вынужден страдать по вине какой-то мочалки, развлекались по-своему: они прилюдно задирали девушке юбку, рвали ей колготки или срывали пуговицы с ее рубашки.
Учителя не знали или предпочитали делать вид, что ничего не знают о травле девушки в школе, так как никто из них не желал связываться с депутатом Игнатовым и его отпрыском, тем более учувствовать в скандале, где фигурирует известная в городе фамилия, поэтому умалчивали что-либо, касающееся этого дела.
Не знающая, как с этим бороться, девушка стала жаловаться учителям, но стало еще хуже. Лиза начала замечать надписи карандашом на своей парте и стуле, кричащие: «Ермолова шлюха», «сука», «Ермолова из 11 «А» конченная сучка», а позже и рисунки, где ее изображали в виде собачки в ошейнике, который она продолжала носить, чтобы не вызвать гнев еще и своего преследователя.
Все эти написанные гадости, адресованные ей, Лиза видела по всюду, даже в своих тетрадях, беззаботно оставленных на парте во время перемены. Чтобы прекратить все эти нападки, Ермолова была вынуждена пойти на отчаянный шаг. Собрав всю свою волю, девушка отправилась в класс Игнатова, который сидел в окружении толпы своих поклонников.
Как только Лиза появилась на пороге 11 «Б» хохот ребят стих и, под взглядом, уставившихся на нее недоуменных и хитрых пар глаз, она прошла к Игнатову.
- Максим, пожалуйста, прекрати все это. – Попросила она слабым от волнения голосом.
- Что, это? – Поднял надменно брови Игнатов, даже не шелохнувшись.
- Скажи своим друзьям, чтобы не доставали меня.
- Объясни-ка мне, почему я должен сделать это? – С усмешкой спросил он, чувствуя себя победителем ситуации, находясь среди толпы фанатов.
Кто-то из окружения Игнатова стал подхихикивать и Лизу это выбило из колеи, она растерялась и совершенно забыла, что пришла требовать, а не умолять.
- Ты… Ты… Пожалуйста, Макс, хотя бы ради того, что мы с тобой встречались. – Неуверенно просила девушка, чувствуя неловкость от того, что на нее уставились ребята, желающие сжить ее со свету. – Хоть в этой ситуации прояви сочувствие и поступи, как мужчина…
- Сочувствие? От чего же ты не проявила? – Взревел Игнатов. – Это же ты подослала своего любовничка, чтобы меня избил?
- Нет, это не так! – Среагировала девушка на клевету. – Кто тебе это сказал? Я… Я ничего не … - Начала она оправдываться.
- Какая разница! – Перебил ее разгневанный Максим. – Я не хочу ничего прекращать… Понятно тебе? Ты получишь по заслугам!
Ермолова занервничала еще сильнее, так как не ожидала такого исхода. Те слова Макса звучали как объявление войны, из которой ей не выйти победительницей. Спорить со своим бывшим парнем или оправдываться перед ним не было уже никакого смысла, так как он никого не слушал кроме собственного эго, поэтому Лиза, неуклюже развернулась и под хохот и шепот своих мучителей, вышла поверженной из класса.
За неимением доказательств и свидетелей происшествия, дело Игнатова пришлось закрыть, так как вылезли другие обстоятельства, которые отец Максима пытался скрыть. Поговаривали, что депутат получил письмо с угрозами, после которого он отозвал заявление, но, в отличие от отца, Максим желал получить возмездие и наказать виновника своих травм. И пока Лиза Ермолова маячила на горизонте, Максим не мог успокоиться.
- Найдите, где эта шкура прячется! Развлечемся с ней как следует на большой перемене. – В пол голоса проговорил Игнатов, хищным взглядом провожая девушку за пределы класса.
- Что ты задумал, Макс? Может уже хватит? А вдруг девчонка и, правда, не имеет никакого отношения к твоему нападению? – Сказал пухлый одноклассник Егор.
- Ага, щас прям! Мне на костылях месяц пришлось ходить из-за этой дряни, до сих пор хромаю. Я это так не оставлю… Я должен ей вернуть должок! – Сквозь зубы, злобно пробормотал Игнатов.
- Отдай сейчас же! – Приказала Лиза, раздраженная тем, что ей в лицо тычут скомканной салфеткой.
- А шо такое, жалко подарок своего любовничка? – Усмехался Сережка.
- Ты придурок! – Повысила Лиза голос на своего одноклассника и попыталась выхватить из его рук платок.
Оскорбление услышал весь класс и тут же, множество озадаченных пар глаз уставились на своих одноклассников, между которыми происходила баталия.
Задетые чувства Сережи Баранова вызвали моментальную реакцию и смену настроения. Парень смял бумажный платок в руках и, со словами «шлюха» кинул комок Лизе в лицо.
Игнорировавший все, до этого момента Стас, наблюдавший за происходящим из-под серой челки, не сдержался на резких словах одноклассника, адресованных Лизе. Он рефлекторно, своей длинной рукой шлепнул по губам Баранова Сережу, на что задира моментально взорвался.
- Ах ты гад недоделанный! – Взвился задира и замахнулся на Герайдичева, но учитель истории своим громким басом, вовремя остановила мордобой между одноклассниками.
За Сережины невоспитанный действия, Зинаида Федоровна отправила юношу в кабинет директора и написала в его дневнике послание родителям с просьбой посетить классного руководителя 11 «А» класса, на что парень очень сильно разозлился и, посчитав, что во всем виноват новенький, пригрозил ему расправой.
На следующий день, после этого случая Герайдичев пришел в класс с разбитой губой и ссадинами на лице, он больше не заговаривал со своей соседкой по парте и по возможности, трусливо избегал ее, дабы не навлечь на себя проблемы. Лизе тоже досталась часть лавров славы, но к несчастью, далеко не героини…
Из-за того, что Жанна и Сережа настраивали класс против нее, девушке совсем стало тяжко среди своих сверстников, а из-за слухов, которые кем-то распространялись по школе о ней и новом школьном психологе, Лизу невзлюбили и учителя. Единственным оплотом, что держал девушку наплаву в этом школьном аду, в который она попала не по своей воле, стал Сталкер, ведь только он продолжал общаться с ней несмотря ни на что и выслушивал все ее проблемы.
***
В темной комнате, освещенной только тусклым светом орг.техники, где на стене был, своего рода алтарь, посвященный Лизе Ермоловой, окаймленный множеством фотографий, сделанных на принтере, стоял человек в капюшоне и черной одежде. В своих руках он сжимал черный маркер, которым, одну за другой, он перекрещивал фото людей из Лизиного окружения. Это были подруги, одноклассники, учителя, соседи и даже те, кто хотя бы раз перекинулся с девушкой словом в магазине или на улице. Все эти фотографии располагались в особом порядке. Родители, по обоим сторонам, следом шли ее бывший парень, подруги, вокруг одноклассники, круг за ними занимали учителя и родственники девушки, а дальше всего от центральной фигуры были прикреплены фото соседей и случайных встречных.
Человек в черном весьма довольно разглядывал свое творение. Как художник, довольный завершением своей самой лучшей картины и смакующий глазами полотно, выбирая наиболее понравившиеся ему мазки и отдельные части своего произведения искусства, незнакомец, с тем же блеском в глазах, разглядывал свой коллаж с перечеркнутыми лицами и довольно кивал сам себе. Но все-таки в его произведении было то, что его слегка раздражало и портило общий вид картины, а именно – те неперечеркнутые лица, что, как бельмо на глазу, маячили своими островками, нетронутыми черными линиями, и которые он так желал поскорее перечеркнуть, чтобы на стене остался лишь единственный светлый и нетронутый образ Лизы, являющийся душой всей композиции.
11
Очень стремительно и практически незаметно миновала осень и город постепенно укрылся под тоненьким снежным одеялом. Холодная погода прогнала людей с улиц, опустошая маленький городок. Но возле школ по-прежнему кипела жизнь. Ни плохая погода, ни новинки игр, не могли заставить детей отказаться от снежной битвы и сидеть в школе смирно, особенно теперь, когда за самой короткой четвертью следовали новогодние праздники, которые вот-вот запестрят игрушками на елках и запахом сладостей.
В преддверие праздников все ученики школы выглядели довольными и радостными. Они с удовольствием делились своими планами в предстоящие каникулы и с восторгом ждали подарков. Учителя с надеждой мечтали об отдыхе, надеясь, что никто их не потревожит и планировали семейные поездки.
Кажется, все были счастливы. Все кроме Лизы, ведь в том кошмаре, который своим вязким дымком окутал Лизу, девушка прожила целую учебную четверть.
За это время, проведенное под издевательством одноклассников и, полных отвращения взглядов учителей, выпускница множество раз порывалась перевестись в другую школу или совсем бросить ее, но мать девочки была против каких-либо перемен в жизни дочери, так как она, совсем перестала участвовать в жизни Лизы и понятия не имела о том, что происходило с ней в школе. Любовь Александровна считала, что дочь, как и все подростки склонна все драматизировать и слишком преувеличивает свои проблемы. Женщина предпочитала игнорировать жалобы Лизы, надеясь на то, что со временем все само собой образумится и дочь перестанет вести себя, как капризный ребенок.
Отец же, как только у него родился сын, совершенно забыл о существовании Лизы и его редкие звонки вскоре сошли на нет, не были исключением даже праздничные дни, с которыми отец забывал поздравить дочь, а может даже не хотел.
Это все оставило неизгладимый, глубокий, болезненный след в сознании подростка, в последствии которого Лиза стала все больше замыкаться в себе и не доверять даже близким людям.
Брошенная и покинутая всеми девушка, чувствовала себя в недосягаемом для остальных куполе, сквозь прозрачную призму которого, она могла лишь издали наблюдать за жизнью людей, не принимая в ней никакого участия. Ей было неловко и больно осознавать то, что отстранившись от всех, она стала настоящим изгоем и прекрасной темой для пересудов, слухов и шуточек, что отпускали при виде нее ученики школы. Но она ничего не подозревала о том, что вся эта суета вокруг ее персоны, лишь хорошо спланированная акция и, что «мистер икс» добивался именно этого…
Словно пастух, своими четко спланированными и продуманными действиями на десять шагов вперед, он отбивал породистую овечку от остального стада, дабы изолировать и дать ей ложную надежду на спасение перед закланьем. Он заставил Лизу поверить в ее одиночество и обратить все внимание на него, и девушка попалась в его ловушку. Подобно ночному мотыльку, летящему на свет, она стала искать утешение в общении со своим преследователем, хотя понимала, что вина того, что с ней происходит, от части лежит и на нем, но она не могла отказаться от последнего человека, что не боялся с ней откровенно общаться и поддерживать, не давая ей сломаться окончательно.
***
- И не надейтесь на то, что я вам дам заскучать на зимних каникулах. Будите у меня штудировать весь пройденный материал. В добавок ко всему, я дам вам задания от других учителей. – Твердила классный руководитель Раиса Васильевна, тараторя напутствующую речь на последнем своем уроке в этой четверти. - Вы уже выпускники, поэтому вам нужно больше думать о экзаменах и о поступлении в ВУЗы, а не романы крутить, Баранов, со своими одноклассницами. – Строго прокомментировала она, подойдя к Сереже и выхватила записку, которую ее ученик только что протянул Амосовой Жанне.
- Раиса Васильевна! – Возмутился юноша, желая вернуть, так нагло отобранный у него клочок бумаги.
- Все, Баранов! – Оборвала она его и положила, сцапанную записку в карман своего кардигана. – В конце урока заберешь, а пока, открывай учебник на странице сто семьдесят три и иди к доске, выписывай уравнение.
Рыжеволосый Сережа, переглянулся с блондинкой, сидящей за соседней партой и, уткнувшись в учебник, мрачно пошаркал по полу до самой доски.
Учительница ему сделала замечание по поводу его осанки и того, что он не поднимает своих ног в классе, а сама уставилась на бумажный сверток, который вынула из своего кармана, чтобы прочесть.
«Может по окончании четверти вечеруху замутим? Можно в клубняке затусоваться всем классом. Я своим уже сказал. Все «за». Класс Игнатова тоже будет, за одно отпразднуем выписку Макса из больницы.» - Корявым почерком Баранова было выведенное ручкой на помятом тетрадном листке.
- Ох, Баранов! – Вздохнула учительница, сетуя в уме на то, сколько ошибок допустил ее ученик при написании всего четырех предложений. – Ну и безграмотный же ты лоботряс! Тебе учиться и учиться нужно, а ты о вечеринках все думаешь. Как ты вообще школу решил заканчивать? Нужно было тебе с девятого класса уходить, чтобы ни себя ни учителей не мучать. Кто ж тебя надоумил до одиннадцатого учиться?
- Та я бы и сам не пошел, шо бы вас не мучить, Раиса Васильевна, так мамка настояла… - Начал жаловаться юноша, развернувшись к ней. – Это к ней все претензии… А вы, Раиса Васильевна, разве не слышали, шо чужие письма читать не хорошо?
Сережа был рад любой возможности поболтать лишь бы не решать уравнения, в которых он мало что понимал.
- Ой, ладно, пиши уже, а то знаю я тебя… Такой, что весь урок готов балаболить. Пиши! – Прокомандовала классуха, махнув рукой на нерадивого ученика.
После звонка на перемену, Лиза вышла из кабинета и случайно услышала разговор Баранова и Амосовой о предстоящей вечеринке в клубе «Седьмое небо». Ребята стояли рядом с лестницей и очень громко обсуждали, что необходимо собрать весь класс по возможности. Еще они упомянули в своем разговоре Игнатова Максима, которого неделю назад выписали из больницы. Но так же случайно, Лиза услышала то, что ей не понравилось, а именно разговор бывшей лучшей подруги о том, где она просила Сережу не звать вечеринку саму Лизу, склоняясь к тому, что ее присутствие испортит всю радость праздничного вечера.
Девушка проглотила ком в горле и, набравшись мужества, прошла мимо своих одноклассников, которые при виде нее замолчали, а потом стали шептаться и посмеиваться, кидая в сторону Лизы колкие взгляды, и давая ей понять, что все эти смешки адресованы именно ей.
Это было ни единственное, что беспокоило Лизу в школе. С приходом Макса, ее положение среди сверстников еще больше усложнилось, так как парень напрямую нелицеприятно высказывался о своей экс девушке и распускал грязные слухи о ней, а после того, как некоторые «доброжелатели» дали ему понять, что его травмы, из-за которых парень на долгое время должен был забыть о футболе, связанны с ней, Макса как будто подменили: от романтических чувств к Лизе не осталось и следа, он посчитал своим долгом отомстить ей за свои страдания. В эту войну он втянул всех своих приятелей и фанатов, которые так же жаждали справедливого отмщения.
От взглядов и шуток, фанаты Игнатова перешли к рукоприкладству: зацепить плечом в коридоре школы бывшую своего кумира считалось правым делом, скинуть ее вещи с парты, поставить подножку – вообще высший пилотаж, якобы случайно пролить на нее воду или компот в сталовке, или подкинуть в сумку какую-то гадость – самый пик из этого списка топов. Но приближенные Игнатова отличались особой жестокостью, так как они узнавали насколько коварна Ермолова от первоисточника, который ни на минуту не затыкался, чтобы не пожаловаться о боли в коленях или головных болях. Друзья Макса, разозленные тем фактом, что их товарищ вынужден страдать по вине какой-то мочалки, развлекались по-своему: они прилюдно задирали девушке юбку, рвали ей колготки или срывали пуговицы с ее рубашки.
Учителя не знали или предпочитали делать вид, что ничего не знают о травле девушки в школе, так как никто из них не желал связываться с депутатом Игнатовым и его отпрыском, тем более учувствовать в скандале, где фигурирует известная в городе фамилия, поэтому умалчивали что-либо, касающееся этого дела.
Не знающая, как с этим бороться, девушка стала жаловаться учителям, но стало еще хуже. Лиза начала замечать надписи карандашом на своей парте и стуле, кричащие: «Ермолова шлюха», «сука», «Ермолова из 11 «А» конченная сучка», а позже и рисунки, где ее изображали в виде собачки в ошейнике, который она продолжала носить, чтобы не вызвать гнев еще и своего преследователя.
Все эти написанные гадости, адресованные ей, Лиза видела по всюду, даже в своих тетрадях, беззаботно оставленных на парте во время перемены. Чтобы прекратить все эти нападки, Ермолова была вынуждена пойти на отчаянный шаг. Собрав всю свою волю, девушка отправилась в класс Игнатова, который сидел в окружении толпы своих поклонников.
Как только Лиза появилась на пороге 11 «Б» хохот ребят стих и, под взглядом, уставившихся на нее недоуменных и хитрых пар глаз, она прошла к Игнатову.
- Максим, пожалуйста, прекрати все это. – Попросила она слабым от волнения голосом.
- Что, это? – Поднял надменно брови Игнатов, даже не шелохнувшись.
- Скажи своим друзьям, чтобы не доставали меня.
- Объясни-ка мне, почему я должен сделать это? – С усмешкой спросил он, чувствуя себя победителем ситуации, находясь среди толпы фанатов.
Кто-то из окружения Игнатова стал подхихикивать и Лизу это выбило из колеи, она растерялась и совершенно забыла, что пришла требовать, а не умолять.
- Ты… Ты… Пожалуйста, Макс, хотя бы ради того, что мы с тобой встречались. – Неуверенно просила девушка, чувствуя неловкость от того, что на нее уставились ребята, желающие сжить ее со свету. – Хоть в этой ситуации прояви сочувствие и поступи, как мужчина…
- Сочувствие? От чего же ты не проявила? – Взревел Игнатов. – Это же ты подослала своего любовничка, чтобы меня избил?
- Нет, это не так! – Среагировала девушка на клевету. – Кто тебе это сказал? Я… Я ничего не … - Начала она оправдываться.
- Какая разница! – Перебил ее разгневанный Максим. – Я не хочу ничего прекращать… Понятно тебе? Ты получишь по заслугам!
Ермолова занервничала еще сильнее, так как не ожидала такого исхода. Те слова Макса звучали как объявление войны, из которой ей не выйти победительницей. Спорить со своим бывшим парнем или оправдываться перед ним не было уже никакого смысла, так как он никого не слушал кроме собственного эго, поэтому Лиза, неуклюже развернулась и под хохот и шепот своих мучителей, вышла поверженной из класса.
За неимением доказательств и свидетелей происшествия, дело Игнатова пришлось закрыть, так как вылезли другие обстоятельства, которые отец Максима пытался скрыть. Поговаривали, что депутат получил письмо с угрозами, после которого он отозвал заявление, но, в отличие от отца, Максим желал получить возмездие и наказать виновника своих травм. И пока Лиза Ермолова маячила на горизонте, Максим не мог успокоиться.
- Найдите, где эта шкура прячется! Развлечемся с ней как следует на большой перемене. – В пол голоса проговорил Игнатов, хищным взглядом провожая девушку за пределы класса.
- Что ты задумал, Макс? Может уже хватит? А вдруг девчонка и, правда, не имеет никакого отношения к твоему нападению? – Сказал пухлый одноклассник Егор.
- Ага, щас прям! Мне на костылях месяц пришлось ходить из-за этой дряни, до сих пор хромаю. Я это так не оставлю… Я должен ей вернуть должок! – Сквозь зубы, злобно пробормотал Игнатов.
