ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ГЛАВА 1. НАЧАЛО ПУТИ
Случайности – любимые игрушки Судьбы.
Неизвестный фаталист
Приступ скрутил ее внезапно.
Сквозь небольшое, забранное нежно-васильковыми занавесками окошко щедро лился свет полуденного солнца; сейчас он казался не золотистым, а багряным, причиняя боль глазам. Запахи развешанных по всей комнатке трав стали гуще, смешались и почти не давали дышать. Раздраженный стук в дверь эхом отзывался в голове, а вторивший ему голос раскаленным прутом пронзал виски:
– Я знаю, что ты здесь! Ядвига, отвори! Сколько еще твоя мелкая паршивка будет портить мне жизнь?!
Впрочем, благодаря ему готовое отделиться от тела сознание вернулось на место.
Лежавшая на медово-желтом деревянном полу женщина с трудом приподнялась на дрожащих руках, закусила губы, чтобы с них не сорвался стон, и медленно поползла к столу.
Всего три шага. Три шага, которые сейчас казались непреодолимыми верстами...
Под непрекращающиеся стук и брань Ядвига добралась до цели, цепляясь за стену, поднялась и рухнула на лавку. Перевела дух, потянулась к изумрудно-зеленой склянке. Едва не опрокинула ее, лишь в последний миг сжав в слабых пальцах. Выпила залпом, даже не поморщившись от давным-давно ставшей привычной горечи. Откинулась назад, прислонилась к стене.
За дверью не унимались. Удары стали слабее и реже, зато ругань – изобретательнее.
Видно, опять Яра за этим мерзким колдунишкой на кладбище подчищала. Ему бы спасибо девчонке сказать, а не вопить во все дурное горло...
Выдохнув сквозь сжатые зубы, женщина размахнулась и бросила опустевшую склянку на пол. Раздавшийся звон поспособствовал тишине, чем Ядвига и воспользовалась.
– Посмеешь ее тронуть – удача от тебя не то что отвернется, задом придавит, – громко и четко произнесла она, зная, что по ту сторону двери затаили дыхание. – Я сказала. Ты услышал. Да будет так.
Возмущенный вопль, последовавший за этим, Ядвигу уже не волновал. Ее вновь затрясло, перед глазами поплыл туман... Да, прежних сил у нее не было, но на проклятие-предупреждение их вполне хватило.
Пришлось выпить еще одну порцию лекарства. Ядвига не обольщалась, что может вылечиться, о нет.
Статная, красивая, молодая еще женщина умирала. Медленно, без надежды на чудо. Она сама когда-то выбрала такую судьбу – и ничуть не жалела сейчас. Единственное, что пугало, глодало сердце, – мысли о том, как будет жить без нее Ярослава.
Кинув быстрый взгляд на большой сундук в углу комнаты, Ядвига вытянула из-за ворота платья непритязательный камешек на простом шнурке. Действие, ставшее привычным за долгие годы. Вытащить амулет, полюбоваться его зеленовато-серым оттенком – и от души поблагодарить Создателя за еще один спокойный день, подаренный их маленькой семье.
К этому спокойствию женщина тоже привыкла. А потому тревожный алый цвет камня ее ошеломил.
К сундуку Ядвига бросилась, позабыв о слабости. Упала возле него, едва не приложившись головой о железную оковку. Упрямо подползла ближе, откинула тяжелую крышку, вывалила прямо на пол старую одежду...
Извлеченный из-под нее лист дрожал в руках, буквы расплывались. Но она и так знала, что там написано – до последнего слова. Не так уж давно бессонной ночью выплескивала на бумагу то, что съедало ее душу последние двенадцать лет.
«Милая моя девочка. Надеюсь, ты сможешь понять и простить... Я все еще надеюсь, что найду силы сказать тебе все в глаза, но боюсь, что жизнь не даст мне столько времени, а потому... Ты должна знать...»
Лист жалобно зашуршал, сминаясь в тонких пальцах. На пол снегом падали мелкие обрывки, которые при всем желании никто уже не сложил бы воедино.
– Нет, – шептала Ядвига, собирая клочки в пригоршню и тратя последние искры силы, чтобы обратить их в пепел. – Не должна ты знать. Не сейчас...
Обстоятельства изменились. Ее девочка достойна спокойной жизни, в которой не будет потрясений, несчастий и постоянной угрозы смерти.
Воздух кончился неожиданно. Женщина судорожно всхлипнула, схватившись за сердце, и тяжело опустилась на пол.
И уже сквозь затуманившую сознание пелену услышала легкие шаги, почти не потревожившие скрипучие ступеньки крыльца, скрежет ключа в замке... Полный страха девичий крик.
А потом наступила тишина.
Для знахарки Ядвиги все было кончено. Для ее юной ученицы все только начиналось...
Прода от 22.07.2025, 08:29
* * *
Скрип старой рассохшейся телеги, легкое дыхание ветра на щеках, колючие стебельки пряно пахнущего сена, сквозь одежду впивающиеся в тело... Сон ушел, оставив чувство легкого разочарования и ленивую негу, разлитую по венам вместе с кровью.
Ох, и разморило же меня... Поморщилась, отведя от лица щекотную сухую метелку, прислушалась к тихому голосу, раздававшемуся с козел. А, менестрель... Так и вещает, не переставая, а старый возница и рад-радешенек – кто ж сказок-то не любит, особенно в дороге?
– ...и засиял новорожденный мир под юным солнышком, заиграл разноцветьем, наполнился птичьим щебетом да ароматами трав и цветов. Был он свеж и приволен, и Силы, воплощение помыслов Создателя, полюбили его. Да так крепко, что не захотели покидать свое творение и слились с ним, став его душою. И огонь, что даровал тепло, и вода, что утоляла жажду, и ветер, наполняющий паруса, и земля-кормилица – все несло в себе частички Сил, и Силы сами были огнем, водой, ветром и землею... И шли года, наполненные благостью и процветанием, пока однажды тьма не коснулась сущности нескольких Сил, не пробралась в сердца, точа их изнутри, как червь точит яблоко. И возжелали они поклонения и власти, чтобы молитвы и чаяния людские обращались не к Создателю, а к ним, чтобы лишь они могли вершить судьбы, казнить и миловать. Силы отвернулись от Создателя и собратьев, объявили себя богами и, вселив в людей страх, заставили почитать себя. А душа мира, лишившись нескольких нитей, поблекла, и с тех пор солнце уже не светит так ярко, как раньше... Немы остались отступники к воззваниям братьев и Создателя, и он не вмешивался в их дела, ибо знал, что им уготовано. Создатель лишь давал людям твердость духа и веру в лучшее, надежду и любовь, и Силы не могли сломить род людской. Но и тогда боги не образумились. И сбылось по слову Создателя – пришел в мир смертный, от руки которого суждено было сгинуть ослушникам...
Телега заскрипела еще горестнее, с трудом разворачиваясь на повороте. Я распахнула глаза, ойкнула и, подхватив сумку, спрыгнула на землю, прокричав:
– Спасибо, дедко Макей, вовек твоей доброты не забуду!
– Ступай уж, егоза, – обернулся ко мне возница, поправив старую соломенную шляпу на седой голове и озорно блеснув не по годам ясными глазами. – Создатель в помощь!
Я улыбнулась и, махнув на прощание рукой, проследила, как телега сворачивает с широкой дороги на едва заметную, заросшую травой. Хорошо было бы ехать с дедко Макеем и дальше, да вот не по пути нам оказалось.
А жаль, дослушать бы сказку менестреля... Я и так ее знала, но уж больно складно да проникновенно у него получалось говорить, не у всякого старые истории интереснее новых звучат.
Недовольно тряхнула головой, убрала с лица непослушные короткие пряди и мрачно усмехнулась собственной глупости. До сказок ли, когда имеешь ворох проблем, самая безобидная из которых – отсутствие места для ночлега?
Дорога ровной серой лентой расстилалась в обе стороны, сливаясь с линией горизонта, и сколько предстояло прошагать по ней, прежде чем появится какое-нибудь поселение, я совершенно не представляла.
А все проклятый колдун!..
Я в сердцах бросила увесистую сумку на заросшую пыльной травой обочину и уселась рядом, горестно подперев щеку ладонью.
Как же хорошо жилось на свете при наставнице! Нас никто не трогал, селяне уважали и почитали, и я даже подумать не могла, что когда-нибудь окажусь без крыши над головой!
Родителей я не знала, как не знала и того, живы ли они и по доброй ли воле отказались от своего дитя. В детстве я часто выбегала на дорогу и вглядывалась вдаль, мечтая, что вот-вот за мной приедут. Что меня потеряли много лет назад и наконец-то отыскали... Наставница лишь вздыхала и качала головой, но никогда не ругалась и не пыталась очернить родителей. Может, потому и сейчас в моей душе не было злобы на них. Может, потому я до сих пор свято верила – не бросали они меня, просто... не нашли.
Дура великовозрастная! – с досадой подумала я, обнаружив, что плачу. Слезы ручьем текли по щекам и капали в ворот, противно щекоча шею. Я передернулась, еще разок как следует отругала себя-наивную и вытерла слезы рукавом рубашки. Наставница заругала бы... Она была очень доброй и понимающей, но за моим обучением и воспитанием следила строго. Будто кому-то в нашей глуши сдались мои хорошие манеры... Не со старостой же, мошенником и бабником, расшаркиваться? И не с упырями, которые на сельском кладбище каждое полнолуние как грибы после дождя вылезают...
Только и слышала от Ядвиги, что девице не пристало ругаться, драться, носить штаны... Мы с ней словно в разных мирах существовали, и если в ее мире можно было следовать многочисленным правилам без ущерба для здоровья, то в моем жизнь была проста и сурова, как и ее законы – или ты, или тебя. Первый раз получив на орехи, я твердо уяснила, что никто на помощь не придет, а потому в следующий же раз перестала строить из себя воспитанную барышню и пустила в ход руки, ноги и даже зубы. Отчитывали меня потом долго, но я была счастлива при одной только мысли о разбитых носах сыночка старосты и его противной сестрицы. Сколько воды уже утекло, а все равно вспомнить приятно! С той поры меня не задирали, подкидышем не дразнили и десятой дорогой обходили. К моей радости – друзьями все равно обзавестись не получилось, а враги должны уважать и бояться. Или хотя бы второе.
А вообще, повезло мне. Сиротой росла, но не на улице. И дом, и заботливая наставница были.
Были...
Последний год Ядвига тяжело болела. Ни травки, ни заговоры не действовали, лишь временно облегчая ее состояние, а колдун местный, когда я, вопреки воле Ядвиги, к нему на поклон пришла, помогать не пожелал. Не любил он нас с наставницей, даже и не представляю почему. Вроде дорожку ему не перебегали, да и то – я магией совсем не владела, Ядвига знала лишь азы, вся наша сила в травах заключалась. Возможно, дело было в личных причинах, наставница о том никогда не говорила.
К другим магам она наотрез отказалась обращаться.
На следующий день после похорон пришлось собирать вещи и уходить из дома, в котором я провела большую часть жизни. Не помогли ни заработанная репутация, ни привычка отстаивать свое до последнего. У колдуна каким-то чудом (им же самим и сотворенным, полагаю) оказались бумаги на наш с Ядвигой домик, и выражать свое несогласие было бесполезно. Пришлось смириться.
Идти было некуда. Вернее – куда угодно можно пойти, все дороги Союзных королевств отныне мне доступны, вот только без конкретной цели делать на этих дорогах нечего. Когда-то я мечтала о том, что однажды покину село, но одно дело, когда ты сам делаешь выбор, принимая его и сердцем и умом, и совсем другое – когда его делают за тебя, не интересуясь твоим мнением... Страшно начинать жизнь с чистого листа, не имея за душой ни денег, ни поддержки.
Однако долго ломать голову над этой проблемой не пришлось. Пешие прогулки и свежий воздух весьма способствуют размышлениям, и уже к вечеру первого дня самостоятельной жизни я решила идти в Мироград. В столице по-любому работу найду, толковые знахари везде в цене.
Передохнув, я встала, взвалила на плечо тяжеленную сумку и зашагала в нужном направлении. Может, удача и на этот раз не отвернется и найдется кто-то, согласный взять попутчика?
Спустя полчаса по дороге, вздымая клубы пыли, промчались два всадника. Что характерно – мимо. Может, и к лучшему: все-таки не безобидные старые крестьяне на телеге, от таких добра ждать не приходится...
Я коснулась прикрепленной к вороту рубашки невзрачной броши. Амулет, заговоренный наставницей, способный навести легкий морок и сделать меня в глазах окружающих мальчишкой. Внешность он менял несильно, да и если задаться целью, сквозь чары настоящий облик разглядеть несложно, но все же какая-никакая, а предосторожность. Не забыть бы с утра активировать. И найти бы еще место, где можно скоротать ночь...
С этими мыслями я и свернула с пути, заметив широкую прореху в придорожных зарослях. Ноги гудели, глаза слипались – хотелось лечь и уснуть, и не важно, что спать придется на земле под открытым небом, уже наливающимся темными красками.
Через несколько шагов я очутилась на просторной полянке. Посреди нее обнаружилось углубление, огороженное округлыми камнями разной высоты, за самым низким из которых я без проблем могла спрятаться, не пригибая головы. Такие же камни были разбросаны и по самой полянке и очень походили на каменный лес перед оригинальным замком.
Разум твердил, что нужно убираться отсюда подобру-поздорову, но любопытство оказалось сильнее, и я, стараясь не дышать и идти как можно тише, направилась к странному укреплению. До него оставалось всего ничего, когда земля дрогнула, взметнулась прошлогодняя истлевшая листва вперемешку с ветками и прочим мусором... Прокашлявшись и разлепив запорошенные веки, я столкнулась со взглядом злобных черных глаз, в глубине которых тлел алый безумный огонек.
– Светлые звезды, – просипела я.
– Ш-ш-ш, – негостеприимно отозвался не особо крупный, но очень зубастый дракон.
Прода от 22.07.2025, 19:32
* * *
Он был зол. Очень зол. И, подозреваю, голоден. Длинный шипастый хвост нервно подергивался, как у раздразненного мальчишками уличного кота, из ноздрей шел пар, а внимательные глаза, казалось, видели сквозь камни, что мне совершенно не нравилось, ибо за одним из валунов я и притаилась, понадеявшись на удачу.
Мокрая от пота рубашка противно липла к спине, хотелось пить... а еще – жить. Пробуждаются иногда в человеческой душе подобные желания, особенно при встрече с дикими драконами.
Сжав зубы, я прижалась плечом к покрытому сажей камню и закрыла глаза, молясь, чтобы изумрудный крылатый ящер наконец-то умерил подозрительность и убрался восвояси.
Угораздило же! Хотя по всем признакам гнездо пустует давным-давно, даже скорлупы от яиц на полянке не видно... Все, что могло бы напомнить о когда-то проживавших здесь драконах – кроме самого дракона, разумеется! – это оплавленные камни... да несколько чешуек, которые, если хорошенько поискать, можно найти в куче мусора, устилавшего пол бывшего гнездовья, не слишком-то походившего на виденные мною раньше.
Нам с наставницей доводилось искать заброшенные гнезда. Чешуйки считались редким и ценным ингредиентом многих зелий, при умелом использовании могли поставить на ноги смертельно больного. Вот только их хозяева прежде нам не попадались... Или же мы не попадались им.
Но все когда-нибудь бывает впервые.
Камень дрогнул от мощного удара, и я кубарем вылетела из-за ненадежного укрытия. Пока опасный, но туповатый ящер добросовестно крошил валун, я перебралась за другую каменюку, с сожалением отметив, что единственный путь к отступлению перекрыт крылатым недоразумением. Не сквозь же колючие заросли ломиться? Эдак от одной беды уйдешь, да другую найдешь – страшенные шипы на коже места живого не оставят. Впрочем, дракон ничуть не лучше, он и меня саму живой не оставит...
