Теперь еще и похитили! Для чего, спрашивается? Денег все равно не получат, хоть по частям режьте, жаль, объяснить не могу. И проснуться – тоже! Нет, это явно не сон. Иначе я давно бы уже вскочила, перебудив соседей, и пила бы щедро сдобренный валерьянкой чай на своей уютной кухне.
Я успела окончательно загрустить, когда меня отпустили – вернее, уронили – и наконец-то сдернули мешок. Я зажмурилась от неожиданно яркого света, приоткрыла глаза – и, судорожно выдохнув, все-таки отключилась.
В себя я приходила постепенно. Сначала появились звуки. Неясные шорохи, осторожные шепотки, невнятное бормотание... Затем – запахи. Остро пахло какой-то травяной настойкой, и оттого во рту горчило, а еще захотелось чихнуть. Я смогла пошевелиться, потереть зачесавшийся нос... И резко сесть, когда вместе с чувствительностью вернулись воспоминания. Ну как вернулись... Обрушились горным водопадом на мою несчастную голову, которая болела так, будто по ней долго и упорно били.
Глаза я открывала с опаской. Не была уверена, что моя психика выдержит новую встречу с образиной, увиденной до обморока и весьма оному поспособствовавшей. Но, вопреки страхам, ничего ужасного здесь не оказалось. В отличие от странного... Комнатка была небольшой, конусообразной, будто я попала в шалаш. Стены обтянуты светлой, мягкой тканью. Пол устлан теплым ковром, а на нем, помимо меня, расположились еще несколько человек, причем никто ни на кого не обращал внимания. Неподалеку свернулась калачиком девушка – если судить по хрупкой фигурке и длинным темным волосам, лица я не видела. Чуть дальше, скрестив ноги и покачиваясь из стороны в сторону, сидел худощавый парень. Женщина средних лет, беззвучно шевеля губами, вычерчивала на стене пальцем только ей ведомые узоры. Еще одна девушка, сидевшая в центре, не сводила с меня глаз. И одеты все одинаково: свободные брюки, рубашка и длинная безрукавка. Серые, без единой цветной детальки. Скучно. И жутковато. Куда меня опять занесло?!
Впрочем, на себе я обнаружила кое-что, чего не было на остальных. Мою шею обхватывал неширокий ошейник из мягкой кожи с нашитыми металлическими пластинками, и на нем, так же как и на браслете, и намека на застежку не имелось. Что еще за пакость? И почему только я удостоилась сей чести?
Я хотела было разбавить гнетущую атмосферу психиатрической клиники парочкой животрепещущих вопросов, но тут открылась незамеченная ранее дверца, впуская печально знакомого рогатого-бородатого. При виде бесстыжего похитителя я сжала кулаки и приготовилась выяснять отношения вовсе не на словах, которые тот все равно не понимает, но снова не успела.
– Наружу выбираться не советую, даже пытаться не стоит, – равнодушно сообщил он. Я его понимаю! Понимаю! Какого черта лысого этот рогатый из себя иностранца строил?! – Ваша судьба скоро решится. Хотя кому я это говорю...
Он обвел нашу маленькую серую компанию взглядом, в котором причудливо мешались презрение и жалость, и хотел было выйти... но тут отмерла я.
– Эй! – зашипела потревоженной гадюкой, вскочив на ноги. Оные, между прочим, были босыми, на тапочки «благодетели» не расщедрились. И, чтобы удивленно обернувший рогатый убедился, к кому именно обращаюсь, невежливо ткнула в него пальцем. – Что происходит? Где я? Кто вы?
– Надо же, она соображает, – растерянно пробормотал он, смотря на меня как на заговорившую зверушку.
– Я и в первую нашу встречу неплохо соображала, – поджала я губы. – А вы меня, словно картошку, в мешок запихали!
Рогатый поморщился и отступил к выходу. Врешь, не уйдешь! Но ослабшие ноги подвели, и я растянулась на полу, чем и воспользовался похититель. Рыбкой нырнул за дверь и захлопнул ее, еще и запер наверняка, потому как мне она не поддалась.
– Эй! – Я забарабанила по мягкой ткани со всей дури, коей ныне осталось прискорбно мало. – А ну открывай! Немедленно объясни, что происходит! Эй!..
Никто из моих товарищей по несчастью даже не пошевелился, не говоря уж о том, чтобы присоединиться к бунту. Их что, опоили? Слишком безучастны они были, слишком... И, наверное, нужно бы испугаться и последовать их примеру, но такая злость накатила, что правильные мысли из головы вымело. Я застучала и закричала с новыми силами, и дверь все же распахнулась. Мрачный рогатый ввалился внутрь и потянулся своей лапищей к моему горлу. Душить свободу слова, вестимо...
Но чужие пальцы всего лишь сдвинули пару пластинок на ошейнике, и я сильно удивилась. Так сильно, что опомнилась, когда рогатый уже закрывал за собой дверь. И возмутиться не вышло – как ни старалась, не сумела выдавить из себя ни словечка. Даже шепотом.
Допрыгалась, Васильева. Докричалась.
Этот гад в самом прямом смысле лишил меня дара речи.
Не прошло и минуты, как бородатый вернулся и без предупреждения швырнул мне в лицо мерцающую пыль, от которой нещадно защекотало в носу. Я чихнула и испытала непреодолимое желание откусить рогатому нос. Его счастье, что стоял далеко. Мое, впрочем, тоже, негигиенично это, грязные носы в рот тянуть.
Мужик уставился на меня, словно ожидая, что прямо сейчас превращусь в лягушку. Но что-то явно пошло не так...
– Ты видела?! Видела огненный шар в небе?! – прорычал он, нависая надо мной. Вернуть голос не додумался, пришлось кивать. Кажется, с этим мы уже разобрались, чего сейчас-то пристал?
– Не может быть! Тогда почему?..
Не знаю, что именно должно было произойти и почему не произошло, но до кого-то дошло, что утащил он не того человека. Следовало по-нормальному спрашивать, а не притворяться глухонемым! Или же на месте проверять, чтобы потом не разочаровываться.
– Ладно, – процедил рогатый. – Небось, на что-нибудь да сгодишься.
Эй! Я так не играю! Ведь можно и просто отпустить с миром, извинившись за причиненные неудобства! Да я даже без извинений согласна, только оставьте вы меня уже в покое!..
Рогатый ушел, а я так и не смогла высказать наболевшее. Вцепилась в ошейник, пытаясь если не расстегнуть, то порвать, но тщетно, только пальцы поранила, из-за чего злость разгорелась еще ярче. Да я и молча могу здесь все разнести!
Но между мной и дверью встала светловолосая. Округлив глаза, прижала палец к губам и, схватив мою руку, села, вынуждая последовать ее примеру.
– Зря ты так, – шепнула она, наклонившись ближе. – Ничего не добьешься, только хуже себе сделаешь.
Я упрямо сжала губы и попыталась подняться, но меня удержали.
– Ты не в себе, – торопливо сказала девушка, – тебя одурманили. Но вместо покорности разбудили ярость. Усмири ее, пока не погибла. Ты же не знаешь, где мы?
Я отрицательно качнула головой и вырываться прекратила. Действительно, в том, как я себя вела, было много странного.
– Ты ведь видела Сверкающую?
Что видела? Она о злополучном шаре? Или еще о чем-то? Вряд ли. Сверкал же он... Начинаю подозревать, что все мои беды как раз из-за того сверкания и приключились.
– А о торговцах, стало быть, ничего не слышала?
Сдается, она не о тех, кто тихо-мирно продает безобидные безделушки. Если здесь чем и торгуют, то только людьми.
– Откуда же ты такая взялась? – удивилась девушка. – Сверкающая появляется раз в пару лет, манит, притягивает магов. Как ни прячь свою суть, этой ночью ничего не выйдет... Торговцам только и остается, что следовать за ней и пленять тех, кто услышал ее зов. Говорят, с каждым годом таковых все меньше и меньше... Но кто-то же должен собирать искры – великий дар Сверкающей...
Девушка говорила тихо, приходилось буквально ловить каждое ее слово. И в том, что правильно все расслышала, я сильно сомневалась. Какие еще маги? Какой дар?! Хотя... Тот же ошейник, отбирающий голос, тоже не вписывался в мою реальность. Как и рогатый похититель. И та жуть, что я не столь давно имела сомнительное счастье видеть.
Кажется, попала я куда дальше и крепче, чем могла представить.
Пока я пыталась переварить новую информацию, девушка разглядывала и ощупывала мой ошейник, но в итоге, вздохнув, виновато потупилась:
– Прости, я не знаю, как это снять.
На иное и надеяться было бы глупо.
Мы сидели друг против друга, размышляя о своем. Остальным дела до нас не было, они и себя-то не помнили, не осознавали. Интересно, почему со мной и со светловолосой иначе? На нее тоже неведомая гадость не так подействовала? Судя по поведению, не просто не так, а вообще никак. Меня до сих пор сжигала ярость, которую я еле сдерживала, а девушка была спокойна и в великие героини-сокрушительницы не рвалась.
– Я не маг, – пояснила она, когда я, устав от молчания, умудрилась жестами выразить недоумение. – Случайно здесь оказалась...
Ну да, случайно. Вон как щеки покраснели. Не хочет говорить – не надо. Тем более толку от тех разговоров... Я вот тоже не маг, но и меня прибрали. И отпускать не собираются. Шутка затянулась, однако. Ощутив, что вот-вот снова взорвусь, я задышала медленно и размеренно, за неимением лучшего сосредоточившись на подруге по несчастью.
Волосы словно золото, глаза медовые, огромные, ресницы пушистые. А я... Обычная. Русая с едва заметной рыжинкой, сероглазая. И балахон, в который меня обрядили, эту обычность наверняка лишь подчеркивает. И оттого еще обиднее!
Тряхнув головой, я зажмурилась. И все же, кто здесь сумасшедший? Я или они? В то, что я попала к чокнутым любителям фэнтези, верилось охотнее, хотя и пугало не меньше, чем собственное безумие. Кто знает, на что они способны? И удастся ли выпутаться из этой абсурдной ситуации...
Тихий вскрик прервал мои невеселые мысли. Я распахнула глаза и поначалу им не поверила: заветная дверь оказалась открыта! А светловолосая висела на шее рослого парня, с ног до головы обряженного в черное.
Ну чисто ниндзя из комиксов.
– Фира, все, идем, пока не поздно, – оторвав от себя счастливую девушку, велел он.
Названная Фирой подскочила ко мне, вцепилась в руку, вынуждая встать, и заявила:
– Я без нее не пойду!
А как же остальные?!
Наверное, этот вопрос у меня на лице написан был, потому как она шепнула:
– Их уже не спасти.
Может, и права она. Никто не отреагировал, шага к спасительной двери не сделал.
Радости от того, что вместо одной девицы придется вытаскивать двух, парень не высказал, но и возражать не стал. Потянул за руку Фиру, та потянула меня... Так, держась за ручки, и вышли. Темнота казалась непроглядной, да и прохладно здесь было. Особенно босым ногам. Но жаловаться я и не думала, главное, эти самые ноги унести подальше.
Землю расчертила неширокая серебристая лента, и парень, шагнув на нее, тихо обронил:
– Будьте внимательны. По сторонам не смотрите, с тропы не сходите.
Фира бесстрашно последовала за ним, я замешкалась было, но решила, что обдумаю все, когда выберусь отсюда, и тоже ступила на странную дорожку. Она мягко пружинила и согревала озябшие ноги, а еще чудилось, будто стали мы призрачно-лунными и, появись здесь рогатый, не увидел бы он беглецов.
Я словно во сне очутилась. Следуя в полной тишине за Фирой и ее приятелем, чувствуя, что вот-вот оторвусь от земли, настолько невесомой сама себе казалась... Хотелось уже проснуться, желательно в своей постели, или на той треклятой остановке, да даже в больничной палате! Но сон длился и длился, а может, и вовсе сном не был, и мне еще предстояло разобраться, что со всем этим делать. Потом. Когда исчезнет лунная тропа. Когда наконец-то получится выдохнуть...
Я честно старалась не смотреть по сторонам, хотя соблазн был велик. Но когда в затылок дыхнуло холодом, а слуха коснулся полустон-полувсхлип, в котором почудилось мое имя, я не удержалась. Всего лишь мазнула взглядом влево, даже головы не поворачивая... и пропала.
Та самая жуть, что испугала меня накануне, едва заметно мерцала в ночной тьме. Дышала. Щурила узкие глаза, колыхалась всем своим бесформенным телом, качала уродливой головой, обнажала в ухмылке кривые острые зубы, тянула ко мне когтистые лапы.
И таки дотянула.
Ноги сами пошли прочь от лунной тропы. К монстру из кошмарных снов. К тому, от чего стоит держаться подальше, если хочешь жить долго и в здравом уме.
Я вроде бы хотела, но уже не была в этом столь уверена. Я ни в чем не была уверена, кроме того, что нужно подойти ближе к неведомому чудищу, коснуться его, замирая то ли от страха, то ли от восхищения...
Я отчетливо слышала взволнованный зов моих спутников, но ничего не могла поделать. Да и не желала. Безразличие навалилось каменной плитой. Бросят? Ну и пусть. Зачем куда-то бежать, если и здесь хорошо?
Три шага. Два. Один. И ладони дотронулись до чудища, ощутили холод, и он пробудил разум...
Не живое оно. Как есть каменное. Но то ли в тенях дело, то ли еще в чем, кажется, что глаз с меня не сводит. И смотрит прямо в душу, в каждый ее уголок, и оттого кричать хочется. Вот когда ошейник пригодился, иначе всенепременно не сдержалась бы. А так стояла, тяжело дышала и пыталась отвести от жуткой морды словно приклеенный взгляд.
Крепко вцепилась эта образина, но все же мне хватило сил вырваться. Только поздно было – лунной тропы и след простыл.
Ноги подкосились, и я осела на землю, прислонившись к жуткой статуе. И винить-то некого, кроме себя, предупреждали же, что по сторонам смотреть нельзя! А я... Какого черта лысого оглянулась? Чего увидеть хотела? Пожалуйста, увидела, любуйся теперь, пока обратно в шалашик под белы рученьки не проводили и опять чем-нибудь не накачали, для пущего спокойствия...
Ладно, нужно собраться. Перво-наперво встать. Осмотреться. Не так уж тут и темно, факелы горят... Нечасто и неярко, но все лучше темноты. А место занятное, сказочное... Шалашики белеют, деревца листочками шелестят, травка к ногам ластится. Благодать. Если забыть, что за спиной скалится дивной красы каменная образина... И про рогатых-бородатых, точное количество которых неизвестно. Сейчас, по крайней мере, никого не видно. Не считают нужным охранять тех, кто собственной воли лишен? Полагаются на крепость стен и дверей? А как же ниндзя, уведший Фиру? Таких умельцев здесь явно не ждали. Может, и мне улизнуть удастся? Главное, подальше отбежать, а там... Ума не приложу что, ну да ничего, придумаю. Потом. Когда решу эту проблему.
Приободрившись, я отлепилась от статуи, сделала робкий шажок... и вновь прилипла к показавшемуся вдруг надежным монстру. Скользнула ему за спину, сжалась, мечтая стать частью камня, раствориться в нем, чтобы меня не заметили. В следующий миг стало светло и шумно. Десяток факелов расцветил ночь алыми всполохами, пара десятков ног спугнула тишину. Шагавшие вдоль шалашиков люди были молчаливы, серьезны и помимо факелов держали в руках мечи. Уж не знаю, настоящие ли, но смотрелись они внушительно. И все это грозное воинство, выстроившись полукругом, следовало за высоким мужчиной. Оружия при нем не было. Да и зачем, с такой-то охраной? Его темные волосы, забранные на макушке в хвост, достигали лопаток, а одежды пламенели всеми оттенками красного. И свободные брюки, заправленные в низкие сапоги, и рубашка, и накинутый поверх то ли халат, то ли плащ, расшитый чем-то блестящим... подозреваю, вовсе не стеклом.
Какой яркий мужчина, однако. И смешным отнюдь не выглядит...
С такого расстояния да со своим зрением разглядеть лицо я не могла, но, судя по осанке и походке, он был достаточно молод.
Я успела окончательно загрустить, когда меня отпустили – вернее, уронили – и наконец-то сдернули мешок. Я зажмурилась от неожиданно яркого света, приоткрыла глаза – и, судорожно выдохнув, все-таки отключилась.
***
В себя я приходила постепенно. Сначала появились звуки. Неясные шорохи, осторожные шепотки, невнятное бормотание... Затем – запахи. Остро пахло какой-то травяной настойкой, и оттого во рту горчило, а еще захотелось чихнуть. Я смогла пошевелиться, потереть зачесавшийся нос... И резко сесть, когда вместе с чувствительностью вернулись воспоминания. Ну как вернулись... Обрушились горным водопадом на мою несчастную голову, которая болела так, будто по ней долго и упорно били.
Глаза я открывала с опаской. Не была уверена, что моя психика выдержит новую встречу с образиной, увиденной до обморока и весьма оному поспособствовавшей. Но, вопреки страхам, ничего ужасного здесь не оказалось. В отличие от странного... Комнатка была небольшой, конусообразной, будто я попала в шалаш. Стены обтянуты светлой, мягкой тканью. Пол устлан теплым ковром, а на нем, помимо меня, расположились еще несколько человек, причем никто ни на кого не обращал внимания. Неподалеку свернулась калачиком девушка – если судить по хрупкой фигурке и длинным темным волосам, лица я не видела. Чуть дальше, скрестив ноги и покачиваясь из стороны в сторону, сидел худощавый парень. Женщина средних лет, беззвучно шевеля губами, вычерчивала на стене пальцем только ей ведомые узоры. Еще одна девушка, сидевшая в центре, не сводила с меня глаз. И одеты все одинаково: свободные брюки, рубашка и длинная безрукавка. Серые, без единой цветной детальки. Скучно. И жутковато. Куда меня опять занесло?!
Впрочем, на себе я обнаружила кое-что, чего не было на остальных. Мою шею обхватывал неширокий ошейник из мягкой кожи с нашитыми металлическими пластинками, и на нем, так же как и на браслете, и намека на застежку не имелось. Что еще за пакость? И почему только я удостоилась сей чести?
Я хотела было разбавить гнетущую атмосферу психиатрической клиники парочкой животрепещущих вопросов, но тут открылась незамеченная ранее дверца, впуская печально знакомого рогатого-бородатого. При виде бесстыжего похитителя я сжала кулаки и приготовилась выяснять отношения вовсе не на словах, которые тот все равно не понимает, но снова не успела.
– Наружу выбираться не советую, даже пытаться не стоит, – равнодушно сообщил он. Я его понимаю! Понимаю! Какого черта лысого этот рогатый из себя иностранца строил?! – Ваша судьба скоро решится. Хотя кому я это говорю...
Он обвел нашу маленькую серую компанию взглядом, в котором причудливо мешались презрение и жалость, и хотел было выйти... но тут отмерла я.
– Эй! – зашипела потревоженной гадюкой, вскочив на ноги. Оные, между прочим, были босыми, на тапочки «благодетели» не расщедрились. И, чтобы удивленно обернувший рогатый убедился, к кому именно обращаюсь, невежливо ткнула в него пальцем. – Что происходит? Где я? Кто вы?
– Надо же, она соображает, – растерянно пробормотал он, смотря на меня как на заговорившую зверушку.
– Я и в первую нашу встречу неплохо соображала, – поджала я губы. – А вы меня, словно картошку, в мешок запихали!
Рогатый поморщился и отступил к выходу. Врешь, не уйдешь! Но ослабшие ноги подвели, и я растянулась на полу, чем и воспользовался похититель. Рыбкой нырнул за дверь и захлопнул ее, еще и запер наверняка, потому как мне она не поддалась.
– Эй! – Я забарабанила по мягкой ткани со всей дури, коей ныне осталось прискорбно мало. – А ну открывай! Немедленно объясни, что происходит! Эй!..
Никто из моих товарищей по несчастью даже не пошевелился, не говоря уж о том, чтобы присоединиться к бунту. Их что, опоили? Слишком безучастны они были, слишком... И, наверное, нужно бы испугаться и последовать их примеру, но такая злость накатила, что правильные мысли из головы вымело. Я застучала и закричала с новыми силами, и дверь все же распахнулась. Мрачный рогатый ввалился внутрь и потянулся своей лапищей к моему горлу. Душить свободу слова, вестимо...
Но чужие пальцы всего лишь сдвинули пару пластинок на ошейнике, и я сильно удивилась. Так сильно, что опомнилась, когда рогатый уже закрывал за собой дверь. И возмутиться не вышло – как ни старалась, не сумела выдавить из себя ни словечка. Даже шепотом.
Допрыгалась, Васильева. Докричалась.
Этот гад в самом прямом смысле лишил меня дара речи.
Не прошло и минуты, как бородатый вернулся и без предупреждения швырнул мне в лицо мерцающую пыль, от которой нещадно защекотало в носу. Я чихнула и испытала непреодолимое желание откусить рогатому нос. Его счастье, что стоял далеко. Мое, впрочем, тоже, негигиенично это, грязные носы в рот тянуть.
Мужик уставился на меня, словно ожидая, что прямо сейчас превращусь в лягушку. Но что-то явно пошло не так...
– Ты видела?! Видела огненный шар в небе?! – прорычал он, нависая надо мной. Вернуть голос не додумался, пришлось кивать. Кажется, с этим мы уже разобрались, чего сейчас-то пристал?
– Не может быть! Тогда почему?..
Не знаю, что именно должно было произойти и почему не произошло, но до кого-то дошло, что утащил он не того человека. Следовало по-нормальному спрашивать, а не притворяться глухонемым! Или же на месте проверять, чтобы потом не разочаровываться.
– Ладно, – процедил рогатый. – Небось, на что-нибудь да сгодишься.
Эй! Я так не играю! Ведь можно и просто отпустить с миром, извинившись за причиненные неудобства! Да я даже без извинений согласна, только оставьте вы меня уже в покое!..
Рогатый ушел, а я так и не смогла высказать наболевшее. Вцепилась в ошейник, пытаясь если не расстегнуть, то порвать, но тщетно, только пальцы поранила, из-за чего злость разгорелась еще ярче. Да я и молча могу здесь все разнести!
Но между мной и дверью встала светловолосая. Округлив глаза, прижала палец к губам и, схватив мою руку, села, вынуждая последовать ее примеру.
– Зря ты так, – шепнула она, наклонившись ближе. – Ничего не добьешься, только хуже себе сделаешь.
Я упрямо сжала губы и попыталась подняться, но меня удержали.
– Ты не в себе, – торопливо сказала девушка, – тебя одурманили. Но вместо покорности разбудили ярость. Усмири ее, пока не погибла. Ты же не знаешь, где мы?
Я отрицательно качнула головой и вырываться прекратила. Действительно, в том, как я себя вела, было много странного.
– Ты ведь видела Сверкающую?
Что видела? Она о злополучном шаре? Или еще о чем-то? Вряд ли. Сверкал же он... Начинаю подозревать, что все мои беды как раз из-за того сверкания и приключились.
– А о торговцах, стало быть, ничего не слышала?
Сдается, она не о тех, кто тихо-мирно продает безобидные безделушки. Если здесь чем и торгуют, то только людьми.
– Откуда же ты такая взялась? – удивилась девушка. – Сверкающая появляется раз в пару лет, манит, притягивает магов. Как ни прячь свою суть, этой ночью ничего не выйдет... Торговцам только и остается, что следовать за ней и пленять тех, кто услышал ее зов. Говорят, с каждым годом таковых все меньше и меньше... Но кто-то же должен собирать искры – великий дар Сверкающей...
Девушка говорила тихо, приходилось буквально ловить каждое ее слово. И в том, что правильно все расслышала, я сильно сомневалась. Какие еще маги? Какой дар?! Хотя... Тот же ошейник, отбирающий голос, тоже не вписывался в мою реальность. Как и рогатый похититель. И та жуть, что я не столь давно имела сомнительное счастье видеть.
Кажется, попала я куда дальше и крепче, чем могла представить.
Пока я пыталась переварить новую информацию, девушка разглядывала и ощупывала мой ошейник, но в итоге, вздохнув, виновато потупилась:
– Прости, я не знаю, как это снять.
На иное и надеяться было бы глупо.
Мы сидели друг против друга, размышляя о своем. Остальным дела до нас не было, они и себя-то не помнили, не осознавали. Интересно, почему со мной и со светловолосой иначе? На нее тоже неведомая гадость не так подействовала? Судя по поведению, не просто не так, а вообще никак. Меня до сих пор сжигала ярость, которую я еле сдерживала, а девушка была спокойна и в великие героини-сокрушительницы не рвалась.
– Я не маг, – пояснила она, когда я, устав от молчания, умудрилась жестами выразить недоумение. – Случайно здесь оказалась...
Ну да, случайно. Вон как щеки покраснели. Не хочет говорить – не надо. Тем более толку от тех разговоров... Я вот тоже не маг, но и меня прибрали. И отпускать не собираются. Шутка затянулась, однако. Ощутив, что вот-вот снова взорвусь, я задышала медленно и размеренно, за неимением лучшего сосредоточившись на подруге по несчастью.
Волосы словно золото, глаза медовые, огромные, ресницы пушистые. А я... Обычная. Русая с едва заметной рыжинкой, сероглазая. И балахон, в который меня обрядили, эту обычность наверняка лишь подчеркивает. И оттого еще обиднее!
Тряхнув головой, я зажмурилась. И все же, кто здесь сумасшедший? Я или они? В то, что я попала к чокнутым любителям фэнтези, верилось охотнее, хотя и пугало не меньше, чем собственное безумие. Кто знает, на что они способны? И удастся ли выпутаться из этой абсурдной ситуации...
Тихий вскрик прервал мои невеселые мысли. Я распахнула глаза и поначалу им не поверила: заветная дверь оказалась открыта! А светловолосая висела на шее рослого парня, с ног до головы обряженного в черное.
Ну чисто ниндзя из комиксов.
– Фира, все, идем, пока не поздно, – оторвав от себя счастливую девушку, велел он.
Названная Фирой подскочила ко мне, вцепилась в руку, вынуждая встать, и заявила:
– Я без нее не пойду!
А как же остальные?!
Наверное, этот вопрос у меня на лице написан был, потому как она шепнула:
– Их уже не спасти.
Может, и права она. Никто не отреагировал, шага к спасительной двери не сделал.
Радости от того, что вместо одной девицы придется вытаскивать двух, парень не высказал, но и возражать не стал. Потянул за руку Фиру, та потянула меня... Так, держась за ручки, и вышли. Темнота казалась непроглядной, да и прохладно здесь было. Особенно босым ногам. Но жаловаться я и не думала, главное, эти самые ноги унести подальше.
ГЛАВА 3
Землю расчертила неширокая серебристая лента, и парень, шагнув на нее, тихо обронил:
– Будьте внимательны. По сторонам не смотрите, с тропы не сходите.
Фира бесстрашно последовала за ним, я замешкалась было, но решила, что обдумаю все, когда выберусь отсюда, и тоже ступила на странную дорожку. Она мягко пружинила и согревала озябшие ноги, а еще чудилось, будто стали мы призрачно-лунными и, появись здесь рогатый, не увидел бы он беглецов.
Я словно во сне очутилась. Следуя в полной тишине за Фирой и ее приятелем, чувствуя, что вот-вот оторвусь от земли, настолько невесомой сама себе казалась... Хотелось уже проснуться, желательно в своей постели, или на той треклятой остановке, да даже в больничной палате! Но сон длился и длился, а может, и вовсе сном не был, и мне еще предстояло разобраться, что со всем этим делать. Потом. Когда исчезнет лунная тропа. Когда наконец-то получится выдохнуть...
Я честно старалась не смотреть по сторонам, хотя соблазн был велик. Но когда в затылок дыхнуло холодом, а слуха коснулся полустон-полувсхлип, в котором почудилось мое имя, я не удержалась. Всего лишь мазнула взглядом влево, даже головы не поворачивая... и пропала.
Та самая жуть, что испугала меня накануне, едва заметно мерцала в ночной тьме. Дышала. Щурила узкие глаза, колыхалась всем своим бесформенным телом, качала уродливой головой, обнажала в ухмылке кривые острые зубы, тянула ко мне когтистые лапы.
И таки дотянула.
Ноги сами пошли прочь от лунной тропы. К монстру из кошмарных снов. К тому, от чего стоит держаться подальше, если хочешь жить долго и в здравом уме.
Я вроде бы хотела, но уже не была в этом столь уверена. Я ни в чем не была уверена, кроме того, что нужно подойти ближе к неведомому чудищу, коснуться его, замирая то ли от страха, то ли от восхищения...
Я отчетливо слышала взволнованный зов моих спутников, но ничего не могла поделать. Да и не желала. Безразличие навалилось каменной плитой. Бросят? Ну и пусть. Зачем куда-то бежать, если и здесь хорошо?
Три шага. Два. Один. И ладони дотронулись до чудища, ощутили холод, и он пробудил разум...
Не живое оно. Как есть каменное. Но то ли в тенях дело, то ли еще в чем, кажется, что глаз с меня не сводит. И смотрит прямо в душу, в каждый ее уголок, и оттого кричать хочется. Вот когда ошейник пригодился, иначе всенепременно не сдержалась бы. А так стояла, тяжело дышала и пыталась отвести от жуткой морды словно приклеенный взгляд.
Крепко вцепилась эта образина, но все же мне хватило сил вырваться. Только поздно было – лунной тропы и след простыл.
Ноги подкосились, и я осела на землю, прислонившись к жуткой статуе. И винить-то некого, кроме себя, предупреждали же, что по сторонам смотреть нельзя! А я... Какого черта лысого оглянулась? Чего увидеть хотела? Пожалуйста, увидела, любуйся теперь, пока обратно в шалашик под белы рученьки не проводили и опять чем-нибудь не накачали, для пущего спокойствия...
Ладно, нужно собраться. Перво-наперво встать. Осмотреться. Не так уж тут и темно, факелы горят... Нечасто и неярко, но все лучше темноты. А место занятное, сказочное... Шалашики белеют, деревца листочками шелестят, травка к ногам ластится. Благодать. Если забыть, что за спиной скалится дивной красы каменная образина... И про рогатых-бородатых, точное количество которых неизвестно. Сейчас, по крайней мере, никого не видно. Не считают нужным охранять тех, кто собственной воли лишен? Полагаются на крепость стен и дверей? А как же ниндзя, уведший Фиру? Таких умельцев здесь явно не ждали. Может, и мне улизнуть удастся? Главное, подальше отбежать, а там... Ума не приложу что, ну да ничего, придумаю. Потом. Когда решу эту проблему.
Приободрившись, я отлепилась от статуи, сделала робкий шажок... и вновь прилипла к показавшемуся вдруг надежным монстру. Скользнула ему за спину, сжалась, мечтая стать частью камня, раствориться в нем, чтобы меня не заметили. В следующий миг стало светло и шумно. Десяток факелов расцветил ночь алыми всполохами, пара десятков ног спугнула тишину. Шагавшие вдоль шалашиков люди были молчаливы, серьезны и помимо факелов держали в руках мечи. Уж не знаю, настоящие ли, но смотрелись они внушительно. И все это грозное воинство, выстроившись полукругом, следовало за высоким мужчиной. Оружия при нем не было. Да и зачем, с такой-то охраной? Его темные волосы, забранные на макушке в хвост, достигали лопаток, а одежды пламенели всеми оттенками красного. И свободные брюки, заправленные в низкие сапоги, и рубашка, и накинутый поверх то ли халат, то ли плащ, расшитый чем-то блестящим... подозреваю, вовсе не стеклом.
Какой яркий мужчина, однако. И смешным отнюдь не выглядит...
С такого расстояния да со своим зрением разглядеть лицо я не могла, но, судя по осанке и походке, он был достаточно молод.
