Захотелось погладить страдальца по плечам и заверить, что выход из ситуации есть, или вскоре появится. Но стоило вспомнить его недавнее «Ладно», и я отбросила мысли о жалости.
- Да, вам можно только посочувствовать.
- Да...
- А мне порадоваться.
- Чему радоваться?.. – Он посмотрел на меня, как на предателя.
- Так я же рядовой сотрудник и посредственный эйчар. Не несу ответственности за заказы, прибыль предприятия и, как следствие, за зарплаты коллектива… Однако, каким бы ни было ваше решение, Эд, знайте, я сделаю все, чтобы коллектив его безмолвно принял. Как ни смотри, отказ – это не только потеря заказа, это еще и палка о двух концах. С одной стороны, нас могут обвинить в предвзятости, с другой стороны, мы можем обвинить в сексуальном домогательстве.
Он промолчал. То ли задумался, то ли окончательно потерял связь с реальностью.
- Ну, - потрепала начальство по плечу, – не отчаивайтесь! Перед вами всего-то лежит проблема под грифом «Спать или не спать».
- Всего-то?! – Ад нервно дернул подбородком. Прошипел: – Неужели и плюсы есть?
- Конечно, - убежденно отчеканила я. – Было бы хуже, если бы перед вами стояла проблема под грифом «Дать или не дать».
Он долго соображал, так долго, что я успела скрыться из мужского туалета и, уже будучи за дверью, услышала рычащее: «Карамзина!»
Я не спала.
После диалога, состоявшегося между нами в мужском туалете, Ад изменил свое поведение с точностью наоборот. Сосредоточил все свое обаяние на Эве, начал юморить и незаметно спаивать оную. Но, видимо, в бытность Иржи «дама» алкогольными отравлениями не страдала, и поэтому пила как не в себя. Бутылку виски они прикончили за сорок минут, попутно договорившись встретиться. Сегодня. На той самой выставке, по чьей вине все гостиницы района забиты под завязку.
Когда уходили из ресторана, оба собутыльника были трезвы как стеклышко, шли удивительно твердо. Но стоило клиентке уехать, а нам загрузиться в такси, я вдруг оказалась сидящей впритык к шефу, а он сопящим в мою шею.
- Эдуард Пе…
- Тихо. – Мою талию сжали. – Я просто пытаюсь вспомнить.
- Вспомнить что?
- Как здорово быть нормальным мужиком. – Кажется, он улыбнулся. Я это чувствовала собственной шкурой, кожа которая. И мне совсем не понравилась эта мурашко-вызывающая близость.
- А давайте вы вспоминать будете не со мной.
- Кроме усатого водителя, здесь больше нет никого, - ответил Ад все так же, от меня не отрываясь.
- В гостинице… - нашлась я с ответом в тщетной попытке отстраниться. Очень тихим ответом, потому что голос мой сел.
- До нее еще нужно дожить.
Накаркал, до гостиницы действительно предстояло дожить. Два часа мы преодолевали пробку, ставшую из-за снегопада. А все потому, что Негодяй Петрович не захотел спуститься в метро. И в отместку за укор и возмущение пересадил меня на свои колени. Надо отдать ему должное, к концу поездки я с удобствами спала на его плече и, наверное, поэтому сейчас ворочалась.
Отлежав все бока, но так и не улетев в мир снов, я решила бороться с бессонницей проверенными методами. Вначале читала какой-то слезливый роман, затем смотрела мультики на начальственном айпаде, позже вновь пыталась считать овец. На тысяча двести сорок четвертой шеф наконец-то пришел. В номер попал без проблем. Ключ-карточку вставил куда надо, и прямой наводкой направился в душ. Я уснула под шум воды и тихое бормотание. Ад бесконечно повторял свое излюбленное и почти родное: «Твою мать! Твою мать!»
9 января
Утром смотреть на него было страшно, о чем-либо спрашивать тоже. В одних брюках он лежал на своей кровати поверх одеяла. На спине. Правая нога согнута, левая свешивается с края, правая рука согнута и локтем закрывает глаза, левая рука сжата в кулак и вытянута вдоль тела. Губы мучительно искривлены, дыхание тихое и редкое.
Спит. Я была в этом уверена, поэтому мышкой скользнула в двери ванной комнаты, попутно прихватив с собой сумку, обувь и одежду. Собралась быстро, тихо сняла пальто с вешалки, взяла ключ и уже почти коснулась дверной ручки, как в номере раздалось глухое:
- Я с ней не спал.
- А…
- Заказ провален.
- Но…
- Аванс нужно в кратчайшие сроки вернуть. – С каждым словом его голос становился глуше, а злость, звучащая в нем, более отчетливой. – И нечего ходить на цыпочках!
- Да я как бы…
- Что?! Хочешь знать, как я отказал? - Он резко сел. – И лучше всего в деталях, да?
Ой, мамочки! Глаза красные, под ними внушительные серые круги, а кожа бледная и влажная, как у гриппующего с температурой. А может, действительно заболел.
- Мне подробностей не нужно. Ад, может, вам кофе взять? Или сразу антигриппин какой-нибудь? – прошептала я, но он меня не услышал. И, слава Богу, иначе бы услышал, как я его назвала.
- О! Я расскажу… Началось с того, что она пожаловалась на нехватку настоящих мужчин, на грубость и предвзятость всех прочих козлов, и я взял и с ней согласился. – Эдуард нервно хохотнул. – А кто бы не согласился, когда ее руки уже блуждали в моих штанах, ни хрена стойкого не нащупывая… - хмыкнул повторно и закашлялся. – Я сказал… мне пришлось…
- Эдуард Петрович, вы простыли? - Я отпустила ручку, в которую от неожиданности вцепилась, и отступила от двери.
- Какая простуда, это не повод! – не понял он меня и огорошил: - Я теперь гей.
- Чего? – Сдается мне, у него уже жар. Петрович бредит.
- Пассивный! Вынужденный скрываться и везде таскать тебя для прикрытия своих похождений. У нас же гомофобная страна, а у меня бизнес есть… был.
Вот тут он скривился и рухнул обратно на кровать. Закрыл лицо теперь уже двумя локтями.
Я немного постояла, переваривая информацию, а затем тихо спросила:
- То есть вы обменялись проблемами в личной жизни и полюбовно разошлись? - На слове «полюбовно» шеф дернулся. – То есть просто разошлись. – Молчание было мне ответом, и я уверенно заключила: - Вот счастливый!
Моей радости шеф не понял и, кажется, обиделся.
Он отказался от завтрака и от обеда, а на все мои попытки найти применение тем самым одеялам смотрел с пренебрежением, приправленным вселенской скорбью.
- Ну и чем плохи мои идеи? – возмутилась я. Шеф протяжно вздохнул. Затем еще раз, стоило мне перечислить варианты вслух и настоять на ответе.
- Ценой. Ты предлагаешь сбыть их по сорок долларов. Но себестоимость у них семьдесят, и продать их нужно не менее, чем за сто двадцать.
- Не менее? – Я вспомнила нелепые сердца на одеялах и спросила: - А сколько обещала заплатить Эва?
- Сто пятьдесят. – Невольно присвистнула. - Она заказала их для клиники, где ее оперировали. Хотела покорить душку-завотделения. Но так как он не понял ее псевдо-женской души, Эва решила не тратиться.
Судя по всему, она экономит не только деньги, но и время, раз ищет любовников на расстоянии вытянутой руки.
Помолчали.
- Да, как продать белые с сердцем, мы не знаем пока... Так давайте продадим другие! - Я вырвала из блокнота листок и, свернув его в шарик, запульнула в ведро, получилось - в шефа. Он сидел в центре комнаты, я не виновата! Однако сказать что-либо в свое оправдание не успела, шарик вернулся прицельно в лоб.
- Ах вы…
- Какие «другие», Аня? – сбили меня с мысли.
- Желтые. «Вырвиглаз».
Я подхватила шарик и замахнулась. Вот теперь, точно целилась в начальство, но, к своему удивлению, попала в ведро. Ад ушел от траектории снаряда. Будто бы раньше так же сделать не мог!
- И как ты их продашь? На этот желтый без слез не взглянешь…
- А нам всего-то и нужно его минус превратить в плюс. Как с духами «Шанель №5». Во Франции этот аромат считается простецко-деревенским, по словам парфюмеров, его там не покупают, - поделилась я информацией, почерпнутой в одной из статей. – Ну, или как с Витасом получилось. Для нас он визжит, а для китайцев…
- Я понял твою мысль. – Ад запустил руки в волосы. – Но это все не то. Надо подумать.
Думать он ушел в город. И это хорошо, ибо видеть его раздавленным и неподвижно лежащим на кровати было странно и страшно. Словно из человека вынули все кости, эмоции и желания. Подумалось даже: «Хорошо, что у нас один номер. Ведь в такой апатии недолго руки на себя наложить». Впрочем, совсем скоро я об этом пожалела. Шеф вернулся среди ночи, громогласно сообщил, что у него есть идея. И не раздеваясь, не разуваясь, не обращая внимания на сонную меня, схватился за свой айпад. Посетовал на разряженный гаджет, поковырялся в своем телефоне, попутно протаптывая дорожку на ковре. Не нашел, что искал, не вспомнил, что нам завтра вылетать в 8:55, и отправился просить у кого-нибудь ноут.
Не знаю, какая сволочь его одарила ноутом, но не прошло и получаса, шеф вернулся назад и бравенько застучал по клавиатуре, временами потирая руки и бормоча: «Я гений, твою мать!» Мой гипнотизирующий взгляд он заметил нескоро, а увидев, совсем не устыдился, наоборот, поспешил похвастать идеей.
- У «вырвиглаза» есть плюс, ты была права!
- Слушайте, вы…
- Нет, погоди. Только вдумайся! Этот желтый, он антиворовской. Его не то что домой притащить, им пользоваться страшно.
- Эд…
- Аня, - оборвал на полуслове, - мы будем продавать его не частным лицам, а оптовым покупателям. Тысячами. В гостиницы! Где владелец устал бороться с потерей текстильного имущества и готов заплатить вдвое больше за его сохранность. Покрывала, полотенца… маленькие и большие, – это он произнес и попутно напечатал. - А еще халаты, как без них!
- У меня вопрос… - рискнула я остановить его работу мысли, чтоб возмутиться ее громкостью. Но не тут-то было.
- Правильно, вопрос! – Негодяй Петрович набрал воздуха полную грудь и выпалил: - Где обитают самые страшные клептоманы?
- А мне откуда знать?
- Везде! – провозгласил он радостно и улыбнулся, как безумный псих. Или это на него так повлияли две бессонные ночи? – То есть наш клиент находится в каждой гостинице, в каждом городе…
- Я за вас рада. - Я улыбнулась столь же безумно. - А теперь давайте поспим. У нас через несколько часов самолет на Москву.
- Автобус! – вдруг заявил шеф. – Я поменял билеты. Завтра поедем в Карловы Вары проверять мое чутье. Посетим с десяток гостиниц, пообщаемся с администраторами. Выспаться успеем в дороге, у меня с собой наушники и очки для сна…
Я представила себе этот ужас, зажмурилась и судорожно выдохнула. А ведь если бы он наложил на себя руки, то уже бы не мучился и меня не тревожил.
- Господи, и с чего я решила, что вам белые тапочки не пойдут?
- Точно, тапочки! – Шеф внес их в число товаров, следом вбил ранее упомянутые очки для сна, наушники, и только потом спросил: - Что ты сказала?
- Спокойной ночи.
10 января
Эд, как истинный приверженец ада, меня не жалел. В 7:30 мы уже стояли возле станции метро «Градчанска», той самой станции, что отличается от всех прочих в пражском метро. Она украшена какими-то там молдингами, усложнена стеклянным цилиндром, в котором заканчивается эскалаторный тоннель, отмечена каменной мозаикой, где отображены вехи какой-то там истории. Гиперактивный и неумолкающий начальник неустанно сыпал сведениями о той или иной достопримечательности Праги, а я попросту мечтала его убить, и меня все оправдывало. Ибо помимо коронной фразы «Ладно», у Петровича появилась еще одна: «Раз ты не спишь - собирайся». А я спала! Я и сейчас сплю, на ходу, и только твердая рука Ада не позволяет мне рухнуть в снег и захрапеть назло начальству и вопреки двум чашкам кофе.
- Аня, держись. Скоро сядем… - Шеф потянул меня в сторону от метро. Как оказалось, к автобусной станции с одноименным названием «Градчанска».
Небольшая заминка с билетами, доброжелательные разъяснения и, наконец-то, удобное кресло, а также обещанные мне наушники и очки.
- Путь займет два часа. Спи, не волнуйся.
Язвительный ответ, что я могла поспать и в старой гостинице, с трудом удержала за зубами. Нацепила очки, вдела наушники и, укрывшись пальто, отвернулась от начальства.
Уснула быстро. Проснулась с трудом, ощущая тяжесть на всей правой стороне своего тела. Шеф тоже решил не волноваться, вытянул ноги в проход и разлегся на мне, сладко посапывая. Как он потом признался, это было временное помутнение продолжительностью в десять минут, и он сам не знает, как его рука забралась мне под свитер.
- Вероятно, после Эвы я все еще прихожу в себя, - обезоруживающе улыбнулся Ад и попросил меня не злиться. – Может, пока я поговорю с администратором первой гостиницы, ты закажешь себе массаж?
- Нет.
- Почему? Массаж спины очень даже расслабляет…
- Потому что я опять усну, и меня теперь уже всю облапают.
- Я тебя не лапал, - резко ответил он.
- Вы меня поглаживали!
- Пытался успокоить…
- Вы не там спокойствие наводили! Женская грудь, знаете ли, не источник покоя.
- Кому как, - хмыкнул Петрович.
- Эдуард…
- Ок. - Шеф поднял руки. – Предлагаю проверить твою теорию. Скажи, где тебя сейчас погладить, чтоб ты перестала орать.
- Я не!.. – начала я и осеклась. Эхо разнесло по станции мой возглас, заставляя людей обернуться, а кое-кого, в ожидании развязки, начать снимать на телефон. Ютуберы, блин! – Простите.
- Заметано. - Он сверился с картой на айпаде, взял нам такси. И уже садясь в салон, напомнил: - Зови меня Эд.
- С радостью, как только вы вернетесь к официальному обращению на «вы».
- У нас небольшая разница в возрасте, - последовал ответ.
- А разница в иерархическом положении внушительная.
Гостиницы, что выбрал начальник, все как одна были старинными или под старину, исполненными гордости и тщеславия величиной в четыре и пять звезд. Балкончики с ковкой или с балясинами, стены с молдингом или без, окна с наличниками или с лепниной, двухэтажные, трехэтажные, пяти… обособленные и вписавшиеся в плотную застройку, абсолютно обезличенные и по-королевски роскошные. Свое шествие мы начали с гранд-отеля Ambassador Narodni Dum, а закончили в семейном отеле Embassy, где я натурально взвыла, едва Ад заикнулся о еще двух миленьких отельчиках: Grand hotel Pupp и Hotel Imperial. Видимо, решил, что уменьшительно-ласкательные определения типа «маленький» и «совсем рядышком» смогут меня разжалобить.
- Они не маленькие! – заявила, цепко хватаясь за перила лестницы, не давая себя увести. – И я знаю, что расстояние от первой точки нашего пути вот до этого отеля всего-то 2,2 километра, но… Вы не учли тот километраж, что мы накрутили внутри этих самых отелей.
- Аня…
Кажется, он не сдастся. Придется давить на жалость.
- Я устала! – Плевать на каблуки и опухшие ноги, перед моими глазами только что пролетело порядка двадцати гостиниц, и я уверена, еще двадцать ждут впереди. Но Петрович даже бровью не повел, продолжая тянуть меня за собой. - Вы голодны наверняка! – нашла я новый предлог, и опять оказалась не удел. Ладно, последний довод: – Да и кто ходит по администраторам с анотиворовской идеей, если у вас нет даже образца!
- Почему нет? Есть.
Он перестал отрывать меня от перил, быстрым и плавным движением открыл свою сумку и выудил на свет отвратительно желтое маленькое полотенце и тапочки в цвет.
- А…Вы когда? Вы…
- Еще ночью связался с Полей из швейного отдела, а утром уже получил.
- Но как?
- Просто. Поля прилетела ночным рейсом, разместилась в нашем первом гранд-отеле и сейчас дошивает халат и пару одеял.
- Да, вам можно только посочувствовать.
- Да...
- А мне порадоваться.
- Чему радоваться?.. – Он посмотрел на меня, как на предателя.
- Так я же рядовой сотрудник и посредственный эйчар. Не несу ответственности за заказы, прибыль предприятия и, как следствие, за зарплаты коллектива… Однако, каким бы ни было ваше решение, Эд, знайте, я сделаю все, чтобы коллектив его безмолвно принял. Как ни смотри, отказ – это не только потеря заказа, это еще и палка о двух концах. С одной стороны, нас могут обвинить в предвзятости, с другой стороны, мы можем обвинить в сексуальном домогательстве.
Он промолчал. То ли задумался, то ли окончательно потерял связь с реальностью.
- Ну, - потрепала начальство по плечу, – не отчаивайтесь! Перед вами всего-то лежит проблема под грифом «Спать или не спать».
- Всего-то?! – Ад нервно дернул подбородком. Прошипел: – Неужели и плюсы есть?
- Конечно, - убежденно отчеканила я. – Было бы хуже, если бы перед вами стояла проблема под грифом «Дать или не дать».
Он долго соображал, так долго, что я успела скрыться из мужского туалета и, уже будучи за дверью, услышала рычащее: «Карамзина!»
***
Я не спала.
После диалога, состоявшегося между нами в мужском туалете, Ад изменил свое поведение с точностью наоборот. Сосредоточил все свое обаяние на Эве, начал юморить и незаметно спаивать оную. Но, видимо, в бытность Иржи «дама» алкогольными отравлениями не страдала, и поэтому пила как не в себя. Бутылку виски они прикончили за сорок минут, попутно договорившись встретиться. Сегодня. На той самой выставке, по чьей вине все гостиницы района забиты под завязку.
Когда уходили из ресторана, оба собутыльника были трезвы как стеклышко, шли удивительно твердо. Но стоило клиентке уехать, а нам загрузиться в такси, я вдруг оказалась сидящей впритык к шефу, а он сопящим в мою шею.
- Эдуард Пе…
- Тихо. – Мою талию сжали. – Я просто пытаюсь вспомнить.
- Вспомнить что?
- Как здорово быть нормальным мужиком. – Кажется, он улыбнулся. Я это чувствовала собственной шкурой, кожа которая. И мне совсем не понравилась эта мурашко-вызывающая близость.
- А давайте вы вспоминать будете не со мной.
- Кроме усатого водителя, здесь больше нет никого, - ответил Ад все так же, от меня не отрываясь.
- В гостинице… - нашлась я с ответом в тщетной попытке отстраниться. Очень тихим ответом, потому что голос мой сел.
- До нее еще нужно дожить.
Накаркал, до гостиницы действительно предстояло дожить. Два часа мы преодолевали пробку, ставшую из-за снегопада. А все потому, что Негодяй Петрович не захотел спуститься в метро. И в отместку за укор и возмущение пересадил меня на свои колени. Надо отдать ему должное, к концу поездки я с удобствами спала на его плече и, наверное, поэтому сейчас ворочалась.
Отлежав все бока, но так и не улетев в мир снов, я решила бороться с бессонницей проверенными методами. Вначале читала какой-то слезливый роман, затем смотрела мультики на начальственном айпаде, позже вновь пыталась считать овец. На тысяча двести сорок четвертой шеф наконец-то пришел. В номер попал без проблем. Ключ-карточку вставил куда надо, и прямой наводкой направился в душ. Я уснула под шум воды и тихое бормотание. Ад бесконечно повторял свое излюбленное и почти родное: «Твою мать! Твою мать!»
9 января
Утром смотреть на него было страшно, о чем-либо спрашивать тоже. В одних брюках он лежал на своей кровати поверх одеяла. На спине. Правая нога согнута, левая свешивается с края, правая рука согнута и локтем закрывает глаза, левая рука сжата в кулак и вытянута вдоль тела. Губы мучительно искривлены, дыхание тихое и редкое.
Спит. Я была в этом уверена, поэтому мышкой скользнула в двери ванной комнаты, попутно прихватив с собой сумку, обувь и одежду. Собралась быстро, тихо сняла пальто с вешалки, взяла ключ и уже почти коснулась дверной ручки, как в номере раздалось глухое:
- Я с ней не спал.
- А…
- Заказ провален.
- Но…
- Аванс нужно в кратчайшие сроки вернуть. – С каждым словом его голос становился глуше, а злость, звучащая в нем, более отчетливой. – И нечего ходить на цыпочках!
- Да я как бы…
- Что?! Хочешь знать, как я отказал? - Он резко сел. – И лучше всего в деталях, да?
Ой, мамочки! Глаза красные, под ними внушительные серые круги, а кожа бледная и влажная, как у гриппующего с температурой. А может, действительно заболел.
- Мне подробностей не нужно. Ад, может, вам кофе взять? Или сразу антигриппин какой-нибудь? – прошептала я, но он меня не услышал. И, слава Богу, иначе бы услышал, как я его назвала.
- О! Я расскажу… Началось с того, что она пожаловалась на нехватку настоящих мужчин, на грубость и предвзятость всех прочих козлов, и я взял и с ней согласился. – Эдуард нервно хохотнул. – А кто бы не согласился, когда ее руки уже блуждали в моих штанах, ни хрена стойкого не нащупывая… - хмыкнул повторно и закашлялся. – Я сказал… мне пришлось…
- Эдуард Петрович, вы простыли? - Я отпустила ручку, в которую от неожиданности вцепилась, и отступила от двери.
- Какая простуда, это не повод! – не понял он меня и огорошил: - Я теперь гей.
- Чего? – Сдается мне, у него уже жар. Петрович бредит.
- Пассивный! Вынужденный скрываться и везде таскать тебя для прикрытия своих похождений. У нас же гомофобная страна, а у меня бизнес есть… был.
Вот тут он скривился и рухнул обратно на кровать. Закрыл лицо теперь уже двумя локтями.
Я немного постояла, переваривая информацию, а затем тихо спросила:
- То есть вы обменялись проблемами в личной жизни и полюбовно разошлись? - На слове «полюбовно» шеф дернулся. – То есть просто разошлись. – Молчание было мне ответом, и я уверенно заключила: - Вот счастливый!
Моей радости шеф не понял и, кажется, обиделся.
Он отказался от завтрака и от обеда, а на все мои попытки найти применение тем самым одеялам смотрел с пренебрежением, приправленным вселенской скорбью.
- Ну и чем плохи мои идеи? – возмутилась я. Шеф протяжно вздохнул. Затем еще раз, стоило мне перечислить варианты вслух и настоять на ответе.
- Ценой. Ты предлагаешь сбыть их по сорок долларов. Но себестоимость у них семьдесят, и продать их нужно не менее, чем за сто двадцать.
- Не менее? – Я вспомнила нелепые сердца на одеялах и спросила: - А сколько обещала заплатить Эва?
- Сто пятьдесят. – Невольно присвистнула. - Она заказала их для клиники, где ее оперировали. Хотела покорить душку-завотделения. Но так как он не понял ее псевдо-женской души, Эва решила не тратиться.
Судя по всему, она экономит не только деньги, но и время, раз ищет любовников на расстоянии вытянутой руки.
Помолчали.
- Да, как продать белые с сердцем, мы не знаем пока... Так давайте продадим другие! - Я вырвала из блокнота листок и, свернув его в шарик, запульнула в ведро, получилось - в шефа. Он сидел в центре комнаты, я не виновата! Однако сказать что-либо в свое оправдание не успела, шарик вернулся прицельно в лоб.
- Ах вы…
- Какие «другие», Аня? – сбили меня с мысли.
- Желтые. «Вырвиглаз».
Я подхватила шарик и замахнулась. Вот теперь, точно целилась в начальство, но, к своему удивлению, попала в ведро. Ад ушел от траектории снаряда. Будто бы раньше так же сделать не мог!
- И как ты их продашь? На этот желтый без слез не взглянешь…
- А нам всего-то и нужно его минус превратить в плюс. Как с духами «Шанель №5». Во Франции этот аромат считается простецко-деревенским, по словам парфюмеров, его там не покупают, - поделилась я информацией, почерпнутой в одной из статей. – Ну, или как с Витасом получилось. Для нас он визжит, а для китайцев…
- Я понял твою мысль. – Ад запустил руки в волосы. – Но это все не то. Надо подумать.
Думать он ушел в город. И это хорошо, ибо видеть его раздавленным и неподвижно лежащим на кровати было странно и страшно. Словно из человека вынули все кости, эмоции и желания. Подумалось даже: «Хорошо, что у нас один номер. Ведь в такой апатии недолго руки на себя наложить». Впрочем, совсем скоро я об этом пожалела. Шеф вернулся среди ночи, громогласно сообщил, что у него есть идея. И не раздеваясь, не разуваясь, не обращая внимания на сонную меня, схватился за свой айпад. Посетовал на разряженный гаджет, поковырялся в своем телефоне, попутно протаптывая дорожку на ковре. Не нашел, что искал, не вспомнил, что нам завтра вылетать в 8:55, и отправился просить у кого-нибудь ноут.
Не знаю, какая сволочь его одарила ноутом, но не прошло и получаса, шеф вернулся назад и бравенько застучал по клавиатуре, временами потирая руки и бормоча: «Я гений, твою мать!» Мой гипнотизирующий взгляд он заметил нескоро, а увидев, совсем не устыдился, наоборот, поспешил похвастать идеей.
- У «вырвиглаза» есть плюс, ты была права!
- Слушайте, вы…
- Нет, погоди. Только вдумайся! Этот желтый, он антиворовской. Его не то что домой притащить, им пользоваться страшно.
- Эд…
- Аня, - оборвал на полуслове, - мы будем продавать его не частным лицам, а оптовым покупателям. Тысячами. В гостиницы! Где владелец устал бороться с потерей текстильного имущества и готов заплатить вдвое больше за его сохранность. Покрывала, полотенца… маленькие и большие, – это он произнес и попутно напечатал. - А еще халаты, как без них!
- У меня вопрос… - рискнула я остановить его работу мысли, чтоб возмутиться ее громкостью. Но не тут-то было.
- Правильно, вопрос! – Негодяй Петрович набрал воздуха полную грудь и выпалил: - Где обитают самые страшные клептоманы?
- А мне откуда знать?
- Везде! – провозгласил он радостно и улыбнулся, как безумный псих. Или это на него так повлияли две бессонные ночи? – То есть наш клиент находится в каждой гостинице, в каждом городе…
- Я за вас рада. - Я улыбнулась столь же безумно. - А теперь давайте поспим. У нас через несколько часов самолет на Москву.
- Автобус! – вдруг заявил шеф. – Я поменял билеты. Завтра поедем в Карловы Вары проверять мое чутье. Посетим с десяток гостиниц, пообщаемся с администраторами. Выспаться успеем в дороге, у меня с собой наушники и очки для сна…
Я представила себе этот ужас, зажмурилась и судорожно выдохнула. А ведь если бы он наложил на себя руки, то уже бы не мучился и меня не тревожил.
- Господи, и с чего я решила, что вам белые тапочки не пойдут?
- Точно, тапочки! – Шеф внес их в число товаров, следом вбил ранее упомянутые очки для сна, наушники, и только потом спросил: - Что ты сказала?
- Спокойной ночи.
10 января
Эд, как истинный приверженец ада, меня не жалел. В 7:30 мы уже стояли возле станции метро «Градчанска», той самой станции, что отличается от всех прочих в пражском метро. Она украшена какими-то там молдингами, усложнена стеклянным цилиндром, в котором заканчивается эскалаторный тоннель, отмечена каменной мозаикой, где отображены вехи какой-то там истории. Гиперактивный и неумолкающий начальник неустанно сыпал сведениями о той или иной достопримечательности Праги, а я попросту мечтала его убить, и меня все оправдывало. Ибо помимо коронной фразы «Ладно», у Петровича появилась еще одна: «Раз ты не спишь - собирайся». А я спала! Я и сейчас сплю, на ходу, и только твердая рука Ада не позволяет мне рухнуть в снег и захрапеть назло начальству и вопреки двум чашкам кофе.
- Аня, держись. Скоро сядем… - Шеф потянул меня в сторону от метро. Как оказалось, к автобусной станции с одноименным названием «Градчанска».
Небольшая заминка с билетами, доброжелательные разъяснения и, наконец-то, удобное кресло, а также обещанные мне наушники и очки.
- Путь займет два часа. Спи, не волнуйся.
Язвительный ответ, что я могла поспать и в старой гостинице, с трудом удержала за зубами. Нацепила очки, вдела наушники и, укрывшись пальто, отвернулась от начальства.
Уснула быстро. Проснулась с трудом, ощущая тяжесть на всей правой стороне своего тела. Шеф тоже решил не волноваться, вытянул ноги в проход и разлегся на мне, сладко посапывая. Как он потом признался, это было временное помутнение продолжительностью в десять минут, и он сам не знает, как его рука забралась мне под свитер.
- Вероятно, после Эвы я все еще прихожу в себя, - обезоруживающе улыбнулся Ад и попросил меня не злиться. – Может, пока я поговорю с администратором первой гостиницы, ты закажешь себе массаж?
- Нет.
- Почему? Массаж спины очень даже расслабляет…
- Потому что я опять усну, и меня теперь уже всю облапают.
- Я тебя не лапал, - резко ответил он.
- Вы меня поглаживали!
- Пытался успокоить…
- Вы не там спокойствие наводили! Женская грудь, знаете ли, не источник покоя.
- Кому как, - хмыкнул Петрович.
- Эдуард…
- Ок. - Шеф поднял руки. – Предлагаю проверить твою теорию. Скажи, где тебя сейчас погладить, чтоб ты перестала орать.
- Я не!.. – начала я и осеклась. Эхо разнесло по станции мой возглас, заставляя людей обернуться, а кое-кого, в ожидании развязки, начать снимать на телефон. Ютуберы, блин! – Простите.
- Заметано. - Он сверился с картой на айпаде, взял нам такси. И уже садясь в салон, напомнил: - Зови меня Эд.
- С радостью, как только вы вернетесь к официальному обращению на «вы».
- У нас небольшая разница в возрасте, - последовал ответ.
- А разница в иерархическом положении внушительная.
Гостиницы, что выбрал начальник, все как одна были старинными или под старину, исполненными гордости и тщеславия величиной в четыре и пять звезд. Балкончики с ковкой или с балясинами, стены с молдингом или без, окна с наличниками или с лепниной, двухэтажные, трехэтажные, пяти… обособленные и вписавшиеся в плотную застройку, абсолютно обезличенные и по-королевски роскошные. Свое шествие мы начали с гранд-отеля Ambassador Narodni Dum, а закончили в семейном отеле Embassy, где я натурально взвыла, едва Ад заикнулся о еще двух миленьких отельчиках: Grand hotel Pupp и Hotel Imperial. Видимо, решил, что уменьшительно-ласкательные определения типа «маленький» и «совсем рядышком» смогут меня разжалобить.
- Они не маленькие! – заявила, цепко хватаясь за перила лестницы, не давая себя увести. – И я знаю, что расстояние от первой точки нашего пути вот до этого отеля всего-то 2,2 километра, но… Вы не учли тот километраж, что мы накрутили внутри этих самых отелей.
- Аня…
Кажется, он не сдастся. Придется давить на жалость.
- Я устала! – Плевать на каблуки и опухшие ноги, перед моими глазами только что пролетело порядка двадцати гостиниц, и я уверена, еще двадцать ждут впереди. Но Петрович даже бровью не повел, продолжая тянуть меня за собой. - Вы голодны наверняка! – нашла я новый предлог, и опять оказалась не удел. Ладно, последний довод: – Да и кто ходит по администраторам с анотиворовской идеей, если у вас нет даже образца!
- Почему нет? Есть.
Он перестал отрывать меня от перил, быстрым и плавным движением открыл свою сумку и выудил на свет отвратительно желтое маленькое полотенце и тапочки в цвет.
- А…Вы когда? Вы…
- Еще ночью связался с Полей из швейного отдела, а утром уже получил.
- Но как?
- Просто. Поля прилетела ночным рейсом, разместилась в нашем первом гранд-отеле и сейчас дошивает халат и пару одеял.
