Глава 1 - Пиратка Нэсса
...Правило №3. Всё ценное прячь в сокровищнице
- Ириска, дуй сюда! – тихо приказал Дерек, подкрадываясь к служебному помещению.
От затянувшейся беготни лёгкие не могли надышаться, поэтому я тихо втягивала прохладный воздух через нос и выдыхала ртом, вспоминая уроки дурга. Пульс бил по ушам, как сумасшедший, отчего было сложно сосредоточиться на словах Дерека, который продолжал махать рукой, призывая следовать за ним.
- Быстрее, быстрее! – шептал он.
Найдя в себе силы, я сделала последние десять шагов до Дерека и ввалилась вслед за ним в помещение для работников детского дома. Старые швабры и веники стояли в ряд у обшарпанной стены. Железные, местами помятые, вёдра были сложены пирамидкой. Лишь одинокий деревянный комод выглядел прилично – чистый и почти новый. Он был, наверное, полтора метра в высоту, но для меня это не было преградой, поэтому я спешно забралась на комод и уже не сдерживала громкие вдохи.
Побег от шайки взрослых мальчишек был нашей ежедневной традицией, мы с Дереком любили ощущать себя на волоске от условной смерти и чувствовать превосходство в скорости бега через лестничные пролёты и длинные коридоры. Адреналин, детские шалости и приключения – вот наши увлечения. Не знаю о чём мы только думаем, когда провоцируем этих ребят, но это однозначно весело.
- Ириска, ну ты даёшь! – тихо посмеялся Дерек, присаживаясь рядом со мной на край комода. – Как тебе только в голову пришло метнуть в Шона грязь с подошвы ботинка?
Вспоминая удивлённое и некрасивое лицо Шона, который не ожидал приземления клочка сырой земли на собственное лицо, я кое-как сдержала истерический смех.
- Да, забавно получилось, - всё-таки хихикнула я. – Как думаешь, они долго будут патрулировать жилой этаж?
Для нас это была своего рода игра, где взрослые ребята выступали в роли злых охранников, которые выискивали преступников. И да, мы знали, что с ними лучше не связываться. Ходили разные слухи, но мне они казались обычными страшилками, чтобы запугать малышню. Мы уже не такие маленькие, чтобы бояться сказок, которые придумывают взрослые, чтобы уберечь от ошибок.
- Наверное, они ещё час потратят на надежду найти нас, а потом воспитатель разгонит их по комнатам, - пожал плечами Дерек и принялся перешнуровывать потрёпанные временем ботинки.
Наступившая тишина не давала мне покоя, конечно, я понимала, что лишний раз лучше не шуметь, чтобы не выдать место, где мы временно прячемся, но на попе ровно не сиделось. Тихо соскочив с комода, я принялась рассматривать весь ассортимент коморки. На глаза попались отломанные от лопат и черенков палки – они были маленькими, предназначенные специально для детей, чтобы те учились работать в саду. Мы с Дереком всегда любили эти инструменты, ими можно было не только пропалывать грядки, но и закапывать собственные тайники – один такой у нас имеется за сараем. Пополнять сокровищницу новыми богатствами пока что нам нечем, но к совершеннолетию мы надеемся накопить побольше, чтобы жить припеваючи.
- Пора выходить, а то отбой уже был, - шёпот друга отвлёк от размышлений.
Еле дыша, мы тихо отворили дверь, выходя в пустой коридор, охваченный темнотой. Спустя шесть лет жизни в детском доме нам удалось изучить каждый угол этого старого здания, каждую деревяную половицу, которая может скрипнуть от малейшего касания ботинка, каждую трещинку краски на стенах – мы знали всё. Именно Дерек занимался вычислением безопасных мест, где можно скрыться от погони мальчишек или даже от разгневанного воспитателя.
Вот и сейчас мы двигались сквозь тьму по памяти, подходя к лестнице, ведущей вниз к жилым коридорам. В детском доме экономили во всём – потому в коридорах и не зажигали свечи, в зимнее время не отапливали верхние этажи, а стены и потолки не белили даже перед праздниками.
Оказавшись на первом этаже, Дерек решил прибавить шагу. Я почти не замечала мелькающий в темноте силуэт друга, для меня он сейчас выступал в роли ниндзя, который крадётся к своей цели, сливаясь с ночной тьмой. Это новая игра разума подтолкнула сделать смелый шаг вперёд. Я копировала каждое движение друга, следуя по пятам и не издавая ни единого звука. Один поворот коридора мы преодолели за считанные секунды, второй - тоже быстро остался позади. Прилипая телом к стене, мы передвигались тихо, но стремительно. Одна ошибка могла привести к проблемам – либо воспитатели заметят, а потом заставят отрабатывать, либо старшие мальчишки могут в неожиданный момент напасть, а что за этим последует - лучше не знать.
Последний рывок – и мы уже у своих комнат. Я быстро прощаюсь с другом и прячусь за дверью, то же делает и Дерек. Нам повезло, комнаты находились друг напротив друга, наверное, поэтому зародилась наша дружба.
Две мои соседки уже крепко спали, укрытые клетчатыми пледами, которым на вид лет так двадцать – затёртые, застиранные и пахнущие старостью. Никогда не любила укрываться ими.
Наша комната была крохотной и самой обычной. Скромный шкаф стоял слева от двери, ящики которого не всегда поддавались и заклинивали, один деревянный стол с потёртый рыжей краской, три табуретки с расшатанными ножками. Три железными кровати стояли по бокам от двух окон, где виднелся тонкий месяц с десятками белых звёзд. На самой левой койке спала Дана, а напротив неё – Лесьяна, самая правая досталась мне, куда я и запрыгнула, заворачиваясь в пустой пододеяльник. Сейчас начало осени, и стены не успели остыть от летнего солнца, поэтому надобности в одеяле нет.
Только сейчас я позволила себе расслабиться и задышать полной грудью, адреналин и игровой азарт утихли, но отчего-то чувство тревоги не покидало ноющую грудь. Не стала тратить время на обдумывание причин такого ощущения и просто уснула, прислушиваясь к размерному сопению соседок.
Заснула, чтобы на следующий день потерять всё, что было мне дорого…
***
Мне часто снится последний день типичного детства, и сегодня традиция не нарушилась. Я даже немного рада вспомнить то спокойное время, наполненное позитивными и весёлыми моментами, когда в жизни был тот самый человек, на которого можно положиться. Грустно улыбнувшись серому потолку, я заставила себя подняться со скрипящей кровати. Босые ноги дрогнули от соприкосновения с протёртым полом, где уже давно торчали щепочки и сколы, из-за которых легко вогнать под кожу занозу. Сделав два шага до ведра с холодной водой, я протёрла лицо, чтобы немного прийти в себя.
Если бы восемь лет назад я знала, что меня переселят в эту комнату, то радовалась бы старым соседкам, которые всё время громко смеялись и играли с тряпочными куклами. Я бы изменила отношение ко многим вещам и даже людям. Меня всегда сторонились девчонки, потому что игры с куклами и плюшевыми игрушками – были мне не по душе. А вот догонялки, войнушки, поиски клада с сокровищами стали красками моих детских воспоминаний.
Сегодня, в первый день зимы, мне исполняется восемнадцать лет. И этот день, наверное, я ждала больше всего на свете. Не сказать, что этот праздник принесёт веселье, но уж надежду на свободу подарит точно! Именно сегодня я покину стены приюта, выйду из этой комнаты и сделаю шаг в будущее, которое пугало и обнадёживало одновременно.
Комната уже давно стала моей клеткой, впитала в себя тень моего одиночества и отчаяния. Серая облупленная краска с каждым днём сводила с ума всё больше и больше, карандашом я отмечала на стенах дни, месяцы и годы, проведённые здесь. Эта комната не стала мне тюрьмой, нет. Заключена я была в собственных кошмарах, преследующих по ночам. Все мои крики годами игнорировались жителями детского дома. Не знаю, как я не сошла с ума, а, может, уже и давно лишилась рассудка, просто не замечаю этого. Но раз в моём мёртвом сердце до сих пор сидит надежда на лучшее, значит, не всё потеряно.
Стряхнув мрачные мысли с плеч, я принялась одеваться в единственный комплект, который приходилось донашивать за какими-то ребятами, оставивших ненужные вещи в приюте, или же это было пожертвование каких-то добрых людей. Платье было мешковатым, застиранным до дыр, но чистым. Оно висело на мне, как на швабре, поэтому приходилось затягивать этот мешок на талии верёвкой, которая за столько лет изрядно потрепалась. Серая ткань грубо царапала кожу плеч, но я давно уже не обращаю внимание на такой дискомфорт. К боли можно привыкнуть, её не нужно бояться, именно она заставляет чувствовать себя живым. Голые стопы пришлось пихнуть в разношенные ботиночки на стёртом каблучке. И настало время приступить к ненавистному утреннему ритуалу.
В мутном зеркале отражалось серое лицо с почти чёрными синяками под ярко голубыми глазами без зрачков. Белоснежные тонкие волосы стекали по серому платью до самой талии. Синие, как у мертвяка, губы были сухими и потрескавшимися. Ловкими заученными от ежедневной рутины движениями пальцы заплели косу и скрутили её в нижний пучок, закрепляя двумя шпильками. Я взяла с тумбочки чёрную плотную ткань и завязала ей глаза, а после серой тканью платка скрыла белые волосы. И так каждый день. Каждый ненавистный день.
Проклятая. Чужая. Больная. Опасная. Что только не услышишь из уст детей. Но они отчасти были правы. Таких, как я, мало, и всех нас принято называть «жрецами тьмы», на деле мы некроманты. Простые люди считают, что, если в чье-то семье появился жрец, значит, Бог проклял их за грехи, чтобы покарать за предательство божьего слова. Столетие назад некромантов выслеживали и убивали или отдавали на опыты. Однако сейчас мир немного изменился, и нам дали шанс. Вот только путей не так много – либо вечное служение в храмах и работа на кладбище, либо пожизненная помощь органам правопорядка.
Была и другая сторона медали – нас боялись. Наша магия считается чёрной и порочной. Сильнейших некромантов называли властелинами тьмы – они прислуживали короне. Да-да, кому-то повезло больше остальных. Властелины жили плечом к плечу с правителями. Но и это не вытравливало среди людей сплетни и страхи. Обычный человек не мог противостоять силе магии, потому сильнейшим некромантам и давали роль защитников королей.
Некромантами не рождаются, а, к сожалению, становятся. В какой-то момент, когда жизнь человека висит на волоске от гибели, просыпаются магические силы, готовые спасти носителя от беды. Только такое бывает очень редко… Но мне не повезло, потому что это случилось со мной.
Жрецов тьмы легко найти в толпе по весьма ярким признакам. Смертоносная магия лишает нас врождённой внешности – волосы белеют, кожа становится почти прозрачной, отчего видно почти все вены и сосуды. В общем-то выглядим мы, как трупы. И не мудрено, ведь именно некроманты способны поднимать мертвецов, а, чтобы они слушались, мы должны быть похожи на них. Единственный пугающий факт – отсутствие зрачков и выгорание радужки глаза. Однако проблема состоит не в аномалии глаз, а в опасности для окружающих. Как мне рассказывал мой наставник – мистер Риверфелл – если кто-то посмотрит в глаза некроманта, то за секунду потеряет рассудок или умрёт. Не могу утверждать, правда это или ложь, ведь мы верим лишь в то, что видим. Наверное, такие слухи не строятся на пустых домыслах, а, возможно, это придумали специально, чтобы некромантов обходили стороной. Поэтому мы обязаны носить повязки или маски, чтобы ни один человек не смел посмотреть в наши глаза. Хотя мало кто осмелится задержать свой взгляд на жреце тьмы дольше одной секунды.
Повязки для глаз – самая бюджетная маскировка для некромантов, - они делаются из специального волокна, который позволяет носителю видеть сквозь ткань, но при этом никто вокруг не сможет разглядеть глаза жреца тьмы. Маски могут позволить себе только богатые некроманты или же властелины, они делаются из обсидиановой пыли и частички магии хозяина. Наверное, это единственная роскошь для таких, как мы.
Раздался привычный стук в дверь, а после на пороге уже стояла грузная женщина с подносом в руках.
- Доброе утро, Иринэсса. Твой завтрак, - сказала она, передавая мне в руки железный поднос с тарелкой. – Миссис Робен попросила передать, чтобы ты подошла к ней через два часа.
Никогда не разговариваю с сотрудниками, потому что мне запретили лишний раз пугать их своим видом, поэтому я молча села за маленький стол и приступила к завтраку. Еда в приюте была простой и пресной, в основном меня кормили крупами и овощами, мясо, к сожалению, я пробовала лишь однажды и то в детстве. Но даже на это грех жаловаться – не морят голодом, уже хорошо. Сироты и так никому не нужны, зачем приюту ещё тратиться и на закупку дорогого мяса?
Из-за того, что меня не выпускают из комнаты, то всю еду и необходимые предметы гигиены заносят сотрудники. Я быстро привыкла к их взглядам в пол или невнятному бормотанию, они боялись находиться рядом со мной. Со временем, конечно, попривыкли, но всё равно остерегаются.
Единственным моим собеседником был мистер Риверфелл – мой учитель, который приходил в приют два раза в неделю, чтобы обучать меня грамоте и работе с контролированием магии. Наставник был обычным человеком, но его образованность и учёная степень позволили заниматься обучением таких, как я. Он очень часто делился рассказами о других, известных ему, некромантах. А однажды мистер Риверфелл даже повстречал властелина тьмы, уж эту историю я просила пересказывать чуть ли не сто раз.
Пока другие дети детского дома резвились на улице, играли в мяч или сажали цветы, я сидела за книгами и тетрадями, изучая ритуалы, заклинания и классификацию мертвецов. С первого взгляда может показаться, что это жутко или страшно, но со временем привыкаешь. Хоть практики у меня и не было, но все эти жуткие жертвоприношения вряд ли испугают.
Поглощая холодную густую кашу, я задумалась о предстоящем дне. Не могла поверить, что уже через пару часов окажусь за ограждением приюта и покину это мрачное место, которое сама и прокляла.
Я покончила с завтраком и принялась собирать вещи. В маленький потрёпанный временем чемодан я сложила свои немногочисленные вещи: деревянный гребень, две посеревшие от бесконечных стирок сорочки, панталоны и небольшой рулон ткани, из которого я делаю повязки для глаз. Осталось лишь одно незаконченное дело.
До встречи с миссис Робен – директрисой приюта, - оставалось чуть больше часа. И раз сегодня мой последний день пребывания в детском доме, то дверь в комнату никто не запер. Занеся пальцы над ручкой двери, я боялась сделать лишний вдох. Нервозность накатила волной, заставляя колени подгибаться. Прикрыв глаза, я сделал глубокий вдох и с замиранием сердца позволила пальцам провернуть ручку. Раздался долгожданный щелчок. Первый шаг всегда самый волнительный. Когда деревянная половица скрипнула под моей ногой, и я наконец-то открыла глаза.
Коридор никак не изменился с тех пор, как меня тащили сюда насильно, а я изо всех сил цеплялась за серые стены и деревянный пол, сдирая ногти и царапая колени. Мрачные воспоминания проснулись довольно внезапно, оживая перед глазами. В голове раздался собственный вопль из детства: «Не-е-ет! Отпустите меня! Я ни в чём не виновата! Они сами… сами…»
Болезненно сжав челюсть, я запретила себе возвращаться в прошлое и уверенно направилась к лестнице. Весь этаж пустовал, так как дети побаивались моего существования в стенах приюта, потому директриса освободила все комнаты.
