Непроизвольно фокусируюсь на вытатуированном рисунке глаза с вертикальным зрачком, оплетенном тонкими ветвями с шипами. Плетением обозначено основание каждого пальца, и часть ветвей уходит еще и на запястье. Рука, завернутая в слоистый рукав, высунута откуда-то сбоку и после секундной заминки делает пару взмахов вверх-вниз.
- Сдаюсь, - жизнерадостно сообщает некто за стеной. Ладонь чуть сдвигается, и мне чудится, что глаз-тату обводит меня пристальным взглядом. Неожиданно рука сжимается, а затем прижатые друг к другу указательный и средний пальцы тыкают в сторону Малявы, моими стараниями запрокинутого мордочкой кверху. - Перезаряжаете? - миролюбиво интересуются из глубин кабинета.
- Нет, уже отстрелялась, - машинально отвечаю я.
- Это радует.
На пороге возникает мощная фигура в слоистом одеянии.
А миг спустя слоистая мантия летит в сторону, сопровождаемая оханьем «ай-ай, горячо!», и передо мной предстает высоченный мужчина, которого по праву можно назвать царем всех гор мышц, королем хребтов мускулов и императором холмов бицепсов. Черная майка обтягивает все грудные выпуклости и массивный торс. Мглисто-черные брюки покрыты металлическими вставками, а на пряжке ремня красуется черепушка существа, которого я просто не в состоянии идентифицировать. Бугристая голова мужчины напрочь лишена волос, на левой щеке вытатуирована мелкая зеленая чешуя. На левую руку - от самого плеча и чуть дальше локтевого сгиба - нанесена татуировка с рисунком золотисто-зеленого дракона с развернувшейся пастью.
Ничего себе. У ректора даже собственный телохранитель есть. Продвинутый подход.
Наверное, все это: внушительность фигуры мужчины, зловещей тенью застывшей надо мной, сдвинутые темные брови, зеленоватые огоньки глаз, встречающиеся разве что у диких зверей, - могло нещадно давить на мое восприятие.
Если бы не тот возглас про «горячо», пропитанный интонациями расшалившегося ребенка.
Плюс еще одна деталь, маячившая прямо у меня перед носом.
На черной майке мужчины в районе мускулистой груди белыми буквами выведена надпись «Папуля любит Звездочку». Чуть ниже припечатано фото ангельского создания - девчоночки лет четырех с рыжеватыми кудряшками и очаровательной улыбкой.
Неожиданное открытие.
Конечно, стоило ожидать, что в образовательном учреждении, доверху набитом этакими альфачами, будет предусмотрен живой буфер. Чтоб одной левой «деток» спатеньки укладывать. Против армии шкафов нужно выставлять шкаф побольше.
Но вот что не входило в список моих ожиданий, так это встреча с гороподобным рокером-байкером, оказавшимся истинным представителем группы «папашек-обожулек».
Наименование этой прослойки мужского населения было дано моей подругой Олей, в то время еще беременной Бобренком, после многомесячного наблюдения за мужем. Весь период беременности ее дражайший супруг Гоша не отлипал от нее, а точнее, от ее живота. На работе Гоша, вынужденный терпеть разлуку, утешался фотографиями живота супруги, которые он с самых разнообразных ракурсов усердно наделывал накануне. Оля же, которой до чертиков надоедало позировать - валяться на диване с задранной футболкой, - после очередной фотосессии однажды размалевала свою пузяку и сделала контрольную фоточку на мобильный мужа. И первое, что увидел Гоша, когда на следующее утро на работе, сгорая от нетерпения, открыл приложение на телефоне, это фоточку от Оли. Ее запечатленный живот с кривоватой надписью: «Притащи мне вечером банановый рулет, больная ты шиншилла».
В общем, после созерцания майки с изображением Звездочки я с чистой совестью отношу лысого телохранителя в группу папашек, где уже томится муженек Оли.
Кстати, мы с Малявой, кажется, подпалили его мантию. Повезло, что громила не пошел в ответную атаку.
Или он, - снова упираюсь взглядом в фото девочки-ангелочка на футболке, - миролюбивее, чем кажется.
- Здравствуйте. - Старательно улыбаюсь. - А можно ректора увидеть?
- Уже.
- Уже?
- Уже увидела. - Он расплывается в улыбке. И да, вполне миролюбивой.
Только я уже занята другим. Округляю глаза, в сотый раз теряю контроль над челюстью и просто безмолвно офигеваю.
Так, значит, это и есть «многоуважаемый ректор»?!
Итак, рокер передо мной - настоящий ректор.
Или правильнее сказать, ректор - настоящий рокер?
В моей голове могло крутиться тысячу вопросов, но разум застопоривается именно на этом.
Дичайший контраст с профессорским составом, с которым мне уже посчастливилось познакомиться. Эпатажный культурист на фоне консервативных старцев. Просто битва поколений какая-то.
- Здравствуйте, - выдавливаю из себя повторное приветствие.
Ректор расплывается в улыбке с максимальным добавлением радушия и добродушия. С такой только воспитателем в детский сад. Погремушками с черепушечными насадками греметь.
- А вот и наш сотый. - Он вытаскивает из кармана маленький свиток и быстро пробегает по нему взглядом. - Лютик.
- Ася Лютикова, - поправляю я.
- Приятно познакомиться. А я ректор академии истинных альф «Акрукс». - Он степенно кланяется мне, этим жестом на фиг сбивая мне всю устоявшуюся систему жизненных шаблонов. - Михаэль Тунгусский.
А, Мишаня.
Мне уже гораздо спокойнее.
Ох, надо бы извиниться!
- Простите за внезапную атаку, - быстро говорю я. Надеюсь, что меня не поймут превратно. Пока ректор - самый адекватный чел, которого я здесь встретила.
- А, да пустяки, - отмахивается Мишаня, а вернее, Михаэль. - Я привык к неожиданностям. Да и задело только мантию. - Он дергает головой в сторону основательно подпаленной тряпочки. - Ой-ой!
Пока я снова поражаюсь, что такой громила способен выдавать вопли тоненьким детским голоском, ректор резво срывается с места и исчезает из поля моего зрения. Стою на пороге и жду дальнейших событий. Вряд ли стоит заходить, если приглашения еще не последовало.
- А вот и я, - провозглашает появившийся Мишаня.
А мне впору устраивать ему щедрые овации. Меньше, чем за минуту успел сменить рокерский прикид на офис-стайл. Теперь многоуважаемый ректор щеголяет в белоснежной рубашке и вполне себе классических темно-серых брюках. Но я-то помню, что он там под одеждой прячет, как бы фривольно это не звучит. Да и общая массивность фигуры и бугристость безволосой головы никуда не делись. Мишаня все тот же душка-рокер, но забредший на коктейльную вечеринку.
- Не успел переодеться, - сообщает он, поправляя воротник рубашки.
Отдаю дань уважения пуговицам. Сдержать эти грудные мышцы - ох как не просто.
- На день раньше из отпуска вырвался в связи с форс-мажором. Все бегом. Думал, натяну мантию и будет достаточно. Но нет, - ректор беззлобно улыбается, - мантию долой. С ходу вы меня разгадали да обнажиться заставили.
Чудно. К списку сегодняшних подвигов добавляю пунктик «обнажение ректора».
Слава мне и почет.
Осмысливаю новые сведения. Значит, это он только-только из отпуска… Раньше вызвали из-за форс-мажора…
Так это ж я! Форс-мажор!
Стыдно. Честно.
Или нет.
Блин, вешали бы тогда табличку «Этого кугу милым и красивым девушкам не трогать, а этого трогать». Не предупреждают, а потом тащат в какие-то забугорные миры.
Бесшумно вздыхаю.
- Да ничего, - заверяю его я, имея в виду образ, в котором ректор изначально предстал передо мной. - Я тоже к вам налегке.
Многозначительно шевелю пальцами на босой ноге.
У меня тоже свой стиль. Ночнушка, сверху надет блейзер бомбических размеров и один носок с мультяшным героем. И кудряхи антеннками торчат. Чувствую себя модником с лондонских улиц. Еще бы цилиндр нацепить, и весь местный эфир в моем распоряжении. Хотя я, кажется, уже успела стать местной знаменитостью. Главное, чтоб на сувенирные кусочки раньше времени не растащили.
- Погодите, момент. - Ректор снова скрывается в глубинах кабинета, а, вернувшись, кладет передо мной пару тапок. - Для дочурки прикупил, но с размером промахнулся. Надевайте, не стесняйтесь. А то тут пол каменный. Застудитесь.
Наверное, уже поздно чему-то удивляться, но тапки с пришитыми сверху пушистыми кроличьими ушами все равно повергают меня в ступор. Благодарю, сую ноги в неожиданный презент и мимоходом интересуюсь:
- Тапки чудо, но вопрос для расширения кругозора. Меня тут на стуле с наращенными ногами и лапами привезли. А обувку что-то не захотели наколдовать. Дефицит здесь у вас с ней?
- Дефицит? - Мишаня забавно кхекает и качает головой. - Можно и так сказать. Обувь у нас вся под учетом, студентам выдается по меткам. Да и, к слову, наколдованные вещи весьма нестабильны. Так что мои коллеги нашли вполне рациональное решение с этим стулом.
- Отрастили ему ноги?
- Нет, подменили стул. С этим проблем нет. Тот, что вас привез, это хлам со склада. Один из результатов неудачного эксперимента студентов.
- У стула ноги студента? - Внутри что-то ёкает.
- Нет, нет. - Ректор хмыкает. - При эксперименте никто не пострадал. Это материальная магия.
Что ж, хоть выгуляли Радика. А то он, оказывается, на складе жил - скучал бедняжечка.
- Итак. - Ректор пристально вглядывается в Маляву. Тот по-прежнему лежит у меня на плече пузиком кверху и, судя по мерному бульканью, мирно дремлет. Умеет же псинка моментом пользоваться. - Вы держите лавовую кугу голыми руками.
Поворачиваю голову, задевая щекой мордочку Малявы. Тот благодушно урчит.
- Поговаривают, что да, - осторожно отвечаю я.
- Рассказывайте. Все.
- Хорошо. В общем, я шла по своим делам, услышала шум, заметила каких-то парней с палками, атакующих несопротивляющегося щенка. Вот этого. - Снова касаюсь щекой Малявы. У ректора едва заметно дергается левый глаз. - По моему мнению, мучить животных - верх свинства. Ну, я и забрала его себе.
- Вот просто взяли и забрали? - уточняет ректор.
- Взяла и забрала. - Киваю.
- Хмм… - Через секунду опять выдает: - Хмм… Зайдите-ка в мой кабинет, бесконтрольная Ася Лютикова.
Мой рассказ свой эффект производит. Это видно сразу. Забавность в том, что я не юлила. Отрапортовала всю правду как на духу. Наверное, еще стоит акцентировать внимание ректора на том, что встреченных бет я во все стороны не раскидывала. Они и так уже были раскиданы.
В кабинет зайти не получается. Хозяин все еще стоит на пороге и о чем-то размышляет.
- Не сочтите за грубость, но попрошу вас все-таки кугу оставить снаружи. - Мишаня дергает подбородком, указывая куда-то мне за спину. - Раз уж у вас со зверем создались такие доверительные отношения, то сомневаюсь, что вы согласитесь поместить его в клетку.
- Да, не соглашусь.
- Тогда… попросите его вас подождать.
Ректор тщательно подбирает слова, видимо, чтобы быть предельно тактичным. Не напоминает, какая же Малява опасная тварюга, а вежливо высказывает просьбу. Уже за это люто его уважаю.
- Можно ему снаружи при входе подождать?
- Лавовая куга, свободно разгуливающая по академии. - Мужчина издает смешок. - Раньше это все воспринималось бы как бред. Но в связи с новыми обстоятельствами…
Он обводит взглядом коридор за моей спиной, подозреваю, чтобы запомнить его еще целым и невредимым.
Такое чувство, что мой Малява способен запустить апокалипсис и разнести здесь все к чертям. Как-то сложно увидеть адскую машину разрушения в малюсеньком создании, мирно поскрипывающем в дреме у меня на плече.
- Да, пусть останется снаружи, - наконец соглашается ректор.
Отлично. Своего я добилась. А вот теперь назревает проблемка посерьезнее.
Стаскиваю Маляву с плеча, убеждаюсь, что щенок проснулся и теперь фокусируется на мне обсидиановыми глазами, и только потом опускаю его на ковер. Усаживаюсь перед ним на корточки и делаю одухотворенное лицо.
Радику-то я команды уже отдавала. А вот Маляве еще не приходилось. Все на руках его только таскала. Станет ли он меня слушать?
Волнуюсь, как бы ни ударить в грязь лицом перед ректором. Да и доверие вмиг вниз поползет, если он увидит, что Малява не выполняет мои команды.
Все же он – не щенок. А невиданная бабуйня.
Но МОЯ бабуйня.
- Малява, подожди меня при входе. - Взмахом руки указываю направление в другой конец коридора.
Не особо похоже на команду, которую отдают песикам. Но я ж в дрессировке ни в зуб ногой.
Пара секунд проходит в бездействии и в тишине. Малява только сидит и молчаливо пялится на меня. А затем - о, счастье! - поднимается и неспешно топает прочь от нас.
- Вы дали куге имя? - Ректор даже не скрывает своего изумления.
- Есть такое. - Вдохновленная успехом принимаюсь выкрикивать вдогонку еще команды: - И присмотри за Радиком! И если в туалет захочешь, не брызгай на клумбы. Лучше под дерево…
- О, нет, нет, - оживает Мишаня. - Прошу вас переформулировать последние команды. Пусть лучше метит какие-нибудь каменные поверхности.
- Почему? - заинтересовавшись, оглядываюсь через плечо на ректора.
- К сожалению, цветы не переживут нашествия куги. Как и деревья. А камни пусть себе плавятся. Все равно архитектурными особенностями здешних застроек предусмотрено, чтобы от них куски отрывали или головой об них шарахались.
- А зачем камням плавиться? - Слегка торможу и не могу связать одно с другим.
- Организм куги работает по-особенному, и облегчаются эти животные не часто. Но, как говорится, очень метко. Их выделения практически плавят любой материал.
Мать моя! А я ж его на руках носила и на коленках миллион часов держала. Ладно, что хоть мой Малява воспитанный и не решил мимоходом меня пометить. А то остался бы от Лютика один стебелек да чепчик.
Прижимаю ладони к щекам и судорожно выдыхаю. Сколько же сразу информации на мою бедовую головенку. А я же недавно кексики кушала, а они мне всегда удачу и успех предвещали. Вот угораздило же программе бытия именно сегодня заглючить.
Опомнившись, подскакиваю и воплю вдогонку псинке:
- Малява! Только не в кусты! Слышишь?! Цветы не тронь! Играйся с камешками!
Очень надеюсь, что у нас с ним и правда возникло это пресловутое взаимопонимание, а иначе будет один большой конфуз.
И тогда его точно в клетку посадят. И меня следом закинут. И будем мы с ним вместе ждать условно-досрочного за хорошее поведение и клятвенное обещание не плеваться и не гадить в хозяйский цветник.
Дело сделано.
Поворачиваюсь к двери, а там Мишаня уже взмахивает рукой в приглашающем жесте.
Кабинет ректора наполнен черными и бордовыми оттенками. Кое-где на полках проглядывают черепушечные красивости: часы на дубовом столе, массивный органайзер для канцелярии, ажурная лампа. Больше всего пространства занимают шкафы с книгами. Повсюду залежи свитков.
- Присаживайтесь. - Ректор подтаскивает поближе к своему столу удобное на вид кресло.
Долго уговаривать меня не приходится. Все святое уже отбито после скачек на Радике, так что я не против присесть на что-нибудь мягкое.
- А что вы имели в виду, говоря, что здешние застройки предусмотрены для шараханья об них головами?
Мишаня бодро плюхается в собственное кресло, к слову, увенчанное черепом с зелеными огоньками в глазницах, и только потом откликается:
- Заметили, какая у нас общая идейность в архитектуре? Солидность, созданная благодаря атмосфере старинности и некоторой ветхости построек, в то же время приправленная надежностью каменных кладок и твердынь.
- Сдаюсь, - жизнерадостно сообщает некто за стеной. Ладонь чуть сдвигается, и мне чудится, что глаз-тату обводит меня пристальным взглядом. Неожиданно рука сжимается, а затем прижатые друг к другу указательный и средний пальцы тыкают в сторону Малявы, моими стараниями запрокинутого мордочкой кверху. - Перезаряжаете? - миролюбиво интересуются из глубин кабинета.
- Нет, уже отстрелялась, - машинально отвечаю я.
- Это радует.
На пороге возникает мощная фигура в слоистом одеянии.
А миг спустя слоистая мантия летит в сторону, сопровождаемая оханьем «ай-ай, горячо!», и передо мной предстает высоченный мужчина, которого по праву можно назвать царем всех гор мышц, королем хребтов мускулов и императором холмов бицепсов. Черная майка обтягивает все грудные выпуклости и массивный торс. Мглисто-черные брюки покрыты металлическими вставками, а на пряжке ремня красуется черепушка существа, которого я просто не в состоянии идентифицировать. Бугристая голова мужчины напрочь лишена волос, на левой щеке вытатуирована мелкая зеленая чешуя. На левую руку - от самого плеча и чуть дальше локтевого сгиба - нанесена татуировка с рисунком золотисто-зеленого дракона с развернувшейся пастью.
Ничего себе. У ректора даже собственный телохранитель есть. Продвинутый подход.
Наверное, все это: внушительность фигуры мужчины, зловещей тенью застывшей надо мной, сдвинутые темные брови, зеленоватые огоньки глаз, встречающиеся разве что у диких зверей, - могло нещадно давить на мое восприятие.
Если бы не тот возглас про «горячо», пропитанный интонациями расшалившегося ребенка.
Плюс еще одна деталь, маячившая прямо у меня перед носом.
На черной майке мужчины в районе мускулистой груди белыми буквами выведена надпись «Папуля любит Звездочку». Чуть ниже припечатано фото ангельского создания - девчоночки лет четырех с рыжеватыми кудряшками и очаровательной улыбкой.
Неожиданное открытие.
Конечно, стоило ожидать, что в образовательном учреждении, доверху набитом этакими альфачами, будет предусмотрен живой буфер. Чтоб одной левой «деток» спатеньки укладывать. Против армии шкафов нужно выставлять шкаф побольше.
Но вот что не входило в список моих ожиданий, так это встреча с гороподобным рокером-байкером, оказавшимся истинным представителем группы «папашек-обожулек».
Наименование этой прослойки мужского населения было дано моей подругой Олей, в то время еще беременной Бобренком, после многомесячного наблюдения за мужем. Весь период беременности ее дражайший супруг Гоша не отлипал от нее, а точнее, от ее живота. На работе Гоша, вынужденный терпеть разлуку, утешался фотографиями живота супруги, которые он с самых разнообразных ракурсов усердно наделывал накануне. Оля же, которой до чертиков надоедало позировать - валяться на диване с задранной футболкой, - после очередной фотосессии однажды размалевала свою пузяку и сделала контрольную фоточку на мобильный мужа. И первое, что увидел Гоша, когда на следующее утро на работе, сгорая от нетерпения, открыл приложение на телефоне, это фоточку от Оли. Ее запечатленный живот с кривоватой надписью: «Притащи мне вечером банановый рулет, больная ты шиншилла».
В общем, после созерцания майки с изображением Звездочки я с чистой совестью отношу лысого телохранителя в группу папашек, где уже томится муженек Оли.
Кстати, мы с Малявой, кажется, подпалили его мантию. Повезло, что громила не пошел в ответную атаку.
Или он, - снова упираюсь взглядом в фото девочки-ангелочка на футболке, - миролюбивее, чем кажется.
- Здравствуйте. - Старательно улыбаюсь. - А можно ректора увидеть?
- Уже.
- Уже?
- Уже увидела. - Он расплывается в улыбке. И да, вполне миролюбивой.
Только я уже занята другим. Округляю глаза, в сотый раз теряю контроль над челюстью и просто безмолвно офигеваю.
Так, значит, это и есть «многоуважаемый ректор»?!
Глава 17. РОКЕР И ДЕФИЦИТ
Итак, рокер передо мной - настоящий ректор.
Или правильнее сказать, ректор - настоящий рокер?
В моей голове могло крутиться тысячу вопросов, но разум застопоривается именно на этом.
Дичайший контраст с профессорским составом, с которым мне уже посчастливилось познакомиться. Эпатажный культурист на фоне консервативных старцев. Просто битва поколений какая-то.
- Здравствуйте, - выдавливаю из себя повторное приветствие.
Ректор расплывается в улыбке с максимальным добавлением радушия и добродушия. С такой только воспитателем в детский сад. Погремушками с черепушечными насадками греметь.
- А вот и наш сотый. - Он вытаскивает из кармана маленький свиток и быстро пробегает по нему взглядом. - Лютик.
- Ася Лютикова, - поправляю я.
- Приятно познакомиться. А я ректор академии истинных альф «Акрукс». - Он степенно кланяется мне, этим жестом на фиг сбивая мне всю устоявшуюся систему жизненных шаблонов. - Михаэль Тунгусский.
А, Мишаня.
Мне уже гораздо спокойнее.
Ох, надо бы извиниться!
- Простите за внезапную атаку, - быстро говорю я. Надеюсь, что меня не поймут превратно. Пока ректор - самый адекватный чел, которого я здесь встретила.
- А, да пустяки, - отмахивается Мишаня, а вернее, Михаэль. - Я привык к неожиданностям. Да и задело только мантию. - Он дергает головой в сторону основательно подпаленной тряпочки. - Ой-ой!
Пока я снова поражаюсь, что такой громила способен выдавать вопли тоненьким детским голоском, ректор резво срывается с места и исчезает из поля моего зрения. Стою на пороге и жду дальнейших событий. Вряд ли стоит заходить, если приглашения еще не последовало.
- А вот и я, - провозглашает появившийся Мишаня.
А мне впору устраивать ему щедрые овации. Меньше, чем за минуту успел сменить рокерский прикид на офис-стайл. Теперь многоуважаемый ректор щеголяет в белоснежной рубашке и вполне себе классических темно-серых брюках. Но я-то помню, что он там под одеждой прячет, как бы фривольно это не звучит. Да и общая массивность фигуры и бугристость безволосой головы никуда не делись. Мишаня все тот же душка-рокер, но забредший на коктейльную вечеринку.
- Не успел переодеться, - сообщает он, поправляя воротник рубашки.
Отдаю дань уважения пуговицам. Сдержать эти грудные мышцы - ох как не просто.
- На день раньше из отпуска вырвался в связи с форс-мажором. Все бегом. Думал, натяну мантию и будет достаточно. Но нет, - ректор беззлобно улыбается, - мантию долой. С ходу вы меня разгадали да обнажиться заставили.
Чудно. К списку сегодняшних подвигов добавляю пунктик «обнажение ректора».
Слава мне и почет.
Осмысливаю новые сведения. Значит, это он только-только из отпуска… Раньше вызвали из-за форс-мажора…
Так это ж я! Форс-мажор!
Стыдно. Честно.
Или нет.
Блин, вешали бы тогда табличку «Этого кугу милым и красивым девушкам не трогать, а этого трогать». Не предупреждают, а потом тащат в какие-то забугорные миры.
Бесшумно вздыхаю.
- Да ничего, - заверяю его я, имея в виду образ, в котором ректор изначально предстал передо мной. - Я тоже к вам налегке.
Многозначительно шевелю пальцами на босой ноге.
У меня тоже свой стиль. Ночнушка, сверху надет блейзер бомбических размеров и один носок с мультяшным героем. И кудряхи антеннками торчат. Чувствую себя модником с лондонских улиц. Еще бы цилиндр нацепить, и весь местный эфир в моем распоряжении. Хотя я, кажется, уже успела стать местной знаменитостью. Главное, чтоб на сувенирные кусочки раньше времени не растащили.
- Погодите, момент. - Ректор снова скрывается в глубинах кабинета, а, вернувшись, кладет передо мной пару тапок. - Для дочурки прикупил, но с размером промахнулся. Надевайте, не стесняйтесь. А то тут пол каменный. Застудитесь.
Наверное, уже поздно чему-то удивляться, но тапки с пришитыми сверху пушистыми кроличьими ушами все равно повергают меня в ступор. Благодарю, сую ноги в неожиданный презент и мимоходом интересуюсь:
- Тапки чудо, но вопрос для расширения кругозора. Меня тут на стуле с наращенными ногами и лапами привезли. А обувку что-то не захотели наколдовать. Дефицит здесь у вас с ней?
- Дефицит? - Мишаня забавно кхекает и качает головой. - Можно и так сказать. Обувь у нас вся под учетом, студентам выдается по меткам. Да и, к слову, наколдованные вещи весьма нестабильны. Так что мои коллеги нашли вполне рациональное решение с этим стулом.
- Отрастили ему ноги?
- Нет, подменили стул. С этим проблем нет. Тот, что вас привез, это хлам со склада. Один из результатов неудачного эксперимента студентов.
- У стула ноги студента? - Внутри что-то ёкает.
- Нет, нет. - Ректор хмыкает. - При эксперименте никто не пострадал. Это материальная магия.
Что ж, хоть выгуляли Радика. А то он, оказывается, на складе жил - скучал бедняжечка.
- Итак. - Ректор пристально вглядывается в Маляву. Тот по-прежнему лежит у меня на плече пузиком кверху и, судя по мерному бульканью, мирно дремлет. Умеет же псинка моментом пользоваться. - Вы держите лавовую кугу голыми руками.
Поворачиваю голову, задевая щекой мордочку Малявы. Тот благодушно урчит.
- Поговаривают, что да, - осторожно отвечаю я.
- Рассказывайте. Все.
- Хорошо. В общем, я шла по своим делам, услышала шум, заметила каких-то парней с палками, атакующих несопротивляющегося щенка. Вот этого. - Снова касаюсь щекой Малявы. У ректора едва заметно дергается левый глаз. - По моему мнению, мучить животных - верх свинства. Ну, я и забрала его себе.
- Вот просто взяли и забрали? - уточняет ректор.
- Взяла и забрала. - Киваю.
- Хмм… - Через секунду опять выдает: - Хмм… Зайдите-ка в мой кабинет, бесконтрольная Ася Лютикова.
Глава 18. ДРЕССИРОВКА И БОБОШКА
Мой рассказ свой эффект производит. Это видно сразу. Забавность в том, что я не юлила. Отрапортовала всю правду как на духу. Наверное, еще стоит акцентировать внимание ректора на том, что встреченных бет я во все стороны не раскидывала. Они и так уже были раскиданы.
В кабинет зайти не получается. Хозяин все еще стоит на пороге и о чем-то размышляет.
- Не сочтите за грубость, но попрошу вас все-таки кугу оставить снаружи. - Мишаня дергает подбородком, указывая куда-то мне за спину. - Раз уж у вас со зверем создались такие доверительные отношения, то сомневаюсь, что вы согласитесь поместить его в клетку.
- Да, не соглашусь.
- Тогда… попросите его вас подождать.
Ректор тщательно подбирает слова, видимо, чтобы быть предельно тактичным. Не напоминает, какая же Малява опасная тварюга, а вежливо высказывает просьбу. Уже за это люто его уважаю.
- Можно ему снаружи при входе подождать?
- Лавовая куга, свободно разгуливающая по академии. - Мужчина издает смешок. - Раньше это все воспринималось бы как бред. Но в связи с новыми обстоятельствами…
Он обводит взглядом коридор за моей спиной, подозреваю, чтобы запомнить его еще целым и невредимым.
Такое чувство, что мой Малява способен запустить апокалипсис и разнести здесь все к чертям. Как-то сложно увидеть адскую машину разрушения в малюсеньком создании, мирно поскрипывающем в дреме у меня на плече.
- Да, пусть останется снаружи, - наконец соглашается ректор.
Отлично. Своего я добилась. А вот теперь назревает проблемка посерьезнее.
Стаскиваю Маляву с плеча, убеждаюсь, что щенок проснулся и теперь фокусируется на мне обсидиановыми глазами, и только потом опускаю его на ковер. Усаживаюсь перед ним на корточки и делаю одухотворенное лицо.
Радику-то я команды уже отдавала. А вот Маляве еще не приходилось. Все на руках его только таскала. Станет ли он меня слушать?
Волнуюсь, как бы ни ударить в грязь лицом перед ректором. Да и доверие вмиг вниз поползет, если он увидит, что Малява не выполняет мои команды.
Все же он – не щенок. А невиданная бабуйня.
Но МОЯ бабуйня.
- Малява, подожди меня при входе. - Взмахом руки указываю направление в другой конец коридора.
Не особо похоже на команду, которую отдают песикам. Но я ж в дрессировке ни в зуб ногой.
Пара секунд проходит в бездействии и в тишине. Малява только сидит и молчаливо пялится на меня. А затем - о, счастье! - поднимается и неспешно топает прочь от нас.
- Вы дали куге имя? - Ректор даже не скрывает своего изумления.
- Есть такое. - Вдохновленная успехом принимаюсь выкрикивать вдогонку еще команды: - И присмотри за Радиком! И если в туалет захочешь, не брызгай на клумбы. Лучше под дерево…
- О, нет, нет, - оживает Мишаня. - Прошу вас переформулировать последние команды. Пусть лучше метит какие-нибудь каменные поверхности.
- Почему? - заинтересовавшись, оглядываюсь через плечо на ректора.
- К сожалению, цветы не переживут нашествия куги. Как и деревья. А камни пусть себе плавятся. Все равно архитектурными особенностями здешних застроек предусмотрено, чтобы от них куски отрывали или головой об них шарахались.
- А зачем камням плавиться? - Слегка торможу и не могу связать одно с другим.
- Организм куги работает по-особенному, и облегчаются эти животные не часто. Но, как говорится, очень метко. Их выделения практически плавят любой материал.
Мать моя! А я ж его на руках носила и на коленках миллион часов держала. Ладно, что хоть мой Малява воспитанный и не решил мимоходом меня пометить. А то остался бы от Лютика один стебелек да чепчик.
Прижимаю ладони к щекам и судорожно выдыхаю. Сколько же сразу информации на мою бедовую головенку. А я же недавно кексики кушала, а они мне всегда удачу и успех предвещали. Вот угораздило же программе бытия именно сегодня заглючить.
Опомнившись, подскакиваю и воплю вдогонку псинке:
- Малява! Только не в кусты! Слышишь?! Цветы не тронь! Играйся с камешками!
Очень надеюсь, что у нас с ним и правда возникло это пресловутое взаимопонимание, а иначе будет один большой конфуз.
И тогда его точно в клетку посадят. И меня следом закинут. И будем мы с ним вместе ждать условно-досрочного за хорошее поведение и клятвенное обещание не плеваться и не гадить в хозяйский цветник.
Дело сделано.
Поворачиваюсь к двери, а там Мишаня уже взмахивает рукой в приглашающем жесте.
Кабинет ректора наполнен черными и бордовыми оттенками. Кое-где на полках проглядывают черепушечные красивости: часы на дубовом столе, массивный органайзер для канцелярии, ажурная лампа. Больше всего пространства занимают шкафы с книгами. Повсюду залежи свитков.
- Присаживайтесь. - Ректор подтаскивает поближе к своему столу удобное на вид кресло.
Долго уговаривать меня не приходится. Все святое уже отбито после скачек на Радике, так что я не против присесть на что-нибудь мягкое.
- А что вы имели в виду, говоря, что здешние застройки предусмотрены для шараханья об них головами?
Мишаня бодро плюхается в собственное кресло, к слову, увенчанное черепом с зелеными огоньками в глазницах, и только потом откликается:
- Заметили, какая у нас общая идейность в архитектуре? Солидность, созданная благодаря атмосфере старинности и некоторой ветхости построек, в то же время приправленная надежностью каменных кладок и твердынь.
