Практически мгновенно отключилось освещение.
Не успели мои бойцы высыпаться на площадь и найти укрытия, из-за которых можно было вести огонь, занять позиции, как наступила кромешная темнота.
Сначала пропало голографическое небо под куполом Таун-парка. Оно пропало на мгновение раньше, чем погасли все остальные источники света. Просто исчезло. Выключилось. Я даже успел увидеть уродливые магистрали коммуникаций на высоте двенадцати метров над нами, прежде чем наступила кромешная тьма.
Потом на укрытия, за которыми мы прятались, градом посыпались кинетические пули.
Темнота для солдата, облаченного в современный боевой костюм, особой проблемой не была. Визоры шлемов очень даже неплохо позволяли видеть окружающее пространство и ориентироваться на местности, даже при отсутствии совершенно любых источников света. Но мне, это действительно мешало. Я старался рассмотреть в черно-белом окружении этого мира, какое показывалось мне через забрало шлема, но совершенно не мог определить, кто и откуда стреляет. Где дистанционно управляемые роботы, а где живая сила противника. К тому же, враг постоянно перемещался, создавая непрерывное движение и путаницу.
? Нужно подобраться ближе! – Я крикнул в локальный канал отряда, обращаясь к командиру, но тот был так увлечен перестрелкой, что ответил не сразу.
? Господин! Одно Ваше слово и мы выходим в наступление! – Он сделал паузу, отправив очередь туда, где секунду назад был противник. – На их стороне перевес численности и вооружения, но мы все готовы умереть по одному Вашему приказу!
Я сидел, прислонившись спиной к стволу какого-то дерева, толщиной сантиметров тридцать, в самом начале парковой зоны и прекрасно понимал, что положение, в котором мы сейчас оказались, в которое я привел этих людей, продлится совсем не долго. Через каких-то пятнадцать или двадцать минут, боеприпасы закончатся и нам придется или отступить или умереть. Отступать было некуда. Умирать? Не лучший вариант.
Нужно идти вперед.
? Тогда идем в наступление!
? Вас понял. – Командир не поколебался ни на секунду, подтвердив получение команды, и дальше заговорил с отрядом. – Отряд! Слушай сюда! На счет «три» переходим в наступление! Необходимо занять пост рециркуляции в центре парка, замаскированный под скульптуру и закрепиться возле него. Старайтесь избегать роботизированных подвижных машин с турельными орудиями. Цельтесь по их сенсорам. – Он выдохнул. – И так, «три»!
Отряд рванул вперед.
Двигаясь позади своих людей, я видел как, стреляя на бегу, бойцы СОП попадали по такой шквал кинетических снарядов, что те хоть и не пробивали их броню, но накрывая словно стеной, сбивали с ног. Импровизированный плотный строй рассыпался с каждой секундой. Я видел, как сосредоточивший на себе один из членов отряда, плотный огонь, начал отступать и в итоге упал на одно колено. Видел, как его костюм, отражал, наверное, сотню пуль в минуту, извергая всеми конечностями и туловищем, что-то напоминающее пыль. По покрытому трещинами забралу побежали электрические разряды, замыкая и перегревая визуальные сенсоры.
Несколько ударов, похожих каждый на удары заостренной кирки, настигли в какой-то момент и меня. Один в плечо, один в голову, три в грудь и живот. Броня костюма неплохо компенсировала их силу, но испуг, оказался сильнее.
Потеряв на какое-то мгновение равновесие, я все же устоял на ногах, но испугавшись, резко изменил движение и прыгнул за стоящую, в паре метрах от меня, скамейку. Спрятавшись и пытаясь отдышаться, я вдруг осознал, что возможно могу умереть. Умереть, по-настоящему. Не так как на Бете. Не так как тогда, когда плавал в наполненном жидкостью каменном бассейне. Действительно умереть! И тут нет Беты с ее волшебной водой. Если меня убьют, я умру точно так же, как умирают все смертные на этой планете.
Чтобы я не умел, на чтобы способен не был, я должен был действовать иначе. По-другому. Не так, не наскоком. Я должен был очень и очень тихо уйти из сектора Верфь и просто прийти в Центр-холл. Без армии, без войны, смертей и попыток захвата. Я мог просто заставить любого охранника на этой станции, пропустить меня в любую закрытую дверь. А теперь…
Да. Я немного ошибся.
Назад пути нет. Теперь придется идти той дорогой, которая есть.
Я поднялся и стал догонять бойцов СОП. А в какой-то момент, в тот момент, когда до первой цели, обозначенной командиром, оставалось метров тридцать, на пути к которой возвышались небольшие деревца и непонятные постаменты, окруженные низенькими ограждениями, что-то прилетело. Это что-то имело источник света и в визоре, позволяющем видеть в полной темноте, этот источник света, был яркий словно Солнце.
? Граната! Справа! – Кто-то крикнул внутри моего шлема, а потом прогремел взрыв.
Точнее не прогремел, а вспыхнул. Светотепловой разряд выплеснулся лучами прямо под ногами у моих людей, к тому времени, когда отряд невольно разделился на группы по три-четыре человека.
Термическая граната их ослепила. Их и еще тех, кто был ближе. Визоры естественно не успели перестроиться к такой резкой и мощной вспышке. А еще, лучи короткого действия прожгли костюмы четырех моих бойцов, убив их практически сразу.
Но мы уже были достаточно близко, чтобы я мог видеть того, кто бросил гранату. И этот кто-то, выпрямившись практически в полный рост, словно не боясь ничего, полагая, что победа уже на их стороне, стоял возле поста рециркуляции и собирался бросить еще одну гранату.
Но вот он оборачивается и… активирует смертоносное устройство и бросает прямо в пустующий фонтан, где вместо воды сейчас прятались несколько бойцов. Пока не озарилась новая вспышка, он успевает снять с пояса еще одну термогранату и бросить ее на несколько метров вправо от себя, где за каким-то выступом, имитирующим природный камень, были другие защитники, а так же располагался один из роботов.
* * *
Спустя каких-то десять минут я, среди тумана пыли, ошметков человеческих тел, дыма выжженных полимеров, латекса, резины и человеческой плоти, разрушенных декоративных статуй и изуродованных растений, отыскал командира отряда СОП, которого, как и всех его людей, привел сюда на верную смерть.
Он стоял на коленях возле тела другого бойца, обожженного и с оплавленным на груди от разряда термогранаты, костюмом и. Командир пытался активировать делс через разбитый дисплей на рукаве. Его шлем был снят. Голова и лицо были в крови. Вместо левого уха виднелась лишь темное месиво вспоротой мягкой ткани. Ранец жизнеобеспечения дымился, а рука, на которой он пытался что-то сделать с командным дисплеем, была без кисти. Но он все же стоял и молча, тыкал в него пальцем другой целой руки. Его губы дрожали.
? Командир? – Я встал на колени перед ним и остановил его руку, конвульсивно пытающуюся активировать потухший навсегда экран.
Он поднял на меня взгляд. Один глаз заплыл, и видно его не было. Изо рта, тонкой нитью по подбородку стекала кровь.
? Господин… Вы живы. – Он сглотнул. – Мы победили?
? Да. Победили. – Я едва не кричал, пытаясь быть громче, чем стоны умирающих вокруг людей. – Ты и твои люди принесли великую жертву. Мы все будем помнить ваши имена вечно.
? Спасибо. – Он кивнул и снова принялся стучать пальцем по неработающему экрану костюма.
? Что ты делаешь? – Я снова остановил его руку.
? Хочу связаться с семьей. Сказать, что со мной все в порядке. Но, эта штука не работает. Обещал детям завтра вернуться на Землю, домой, взял неделю отпуска. Хочу сводить дочь в зоопарк. Она никогда не видела настоящих тигров. – Из его единственного открытого глаза выкатилась слеза и он зажмурился.
Его слова звучали полным бредом умирающего человека. Я отшатнулся от него и резко вскочил на ноги. Нет, нет, нет!
Почему все именно так? Почему? И тут снова пришло видение.
* * *
Отец стоял на вершине холма и смотрел вниз. Его одежду и волосы трепал холодный ветер поздней осени. В Холмове всегда так. До самого последнего дня октября стоит теплая солнечная погода, но стоит только ему на смену прийти ноябрю, как климат резко меняется. Нет, конечно, еще долго не будет морозов и уж тем более еще долго никто из жителей автономии Варна не увидит снега, который тут впрочем, вообще редкость, но становится довольно холодно. Над природой начинают властвовать ветра. Северные ветра. Деревья стремительно принимают цвет ржавого железа, а всегда высокая трава, иссыхает, и ложиться, накрывая собой каждый сантиметр плодородной земли. Так что, выходя на улицу в это время, лучше подумать о теплой одежде.
На отце же была лишь легкая свободная сорочка без рукавов и рабочие штаны. Ноги были облачены в рабочие сапоги по щиколотку. Но ему было не холодно. Во всяком случае, глядя на него нельзя было сказать, что он замерз. Он просто стоял и просто смотрел вниз с вершины холма.
Я наконец-то забрался на холм, путаясь ногами в нескошенной вовремя траве, встал рядом с отцом и поежился от холода. На мне была синяя куртка с логотипом Профсоюза пилотов и орбитальных строителей, но мне было холодно.
Куда же или на что там смотрит Ройа старший?
Я подошел ближе и посмотрел вниз, ища глазами то, что так озабоченно рассматривал мой родитель. Там ничего не было, кроме того, что и так было сотни и может даже тысячи лет. Просто
? Сын. – Владислав выдохнул это слово, не сводя глаз с той точки, которая так привлекала его внимание. – Ты же понимаешь, что идя против истории, ты становишься опасен?
Я прекрасно понимал, что это все нереально. Прекрасно понимал, что это видение. Иллюзия. Словно переключился на другой канал сознания, чтобы поговорить с ним. Точнее это он меня переключил на него, чтобы сказать что-то. Что? Что я опасен? А может это и не совсем видение? Может, в моей голове действительно открыт какой-то канал, для связи с Творцом через фантомный образ моего отца?
? Опасен? – Я поднял воротник, стараясь прикрыть уши не понимая, как видение может быть реалистичным вплоть до мурашек по телу от холодного ветра. – Для кого я опасен?
? Для нас.
Я снова посмотрел вниз, но опять ничего не увидел кроме поросшей коричневой травой и мелким кустарником, долины.
? Как я могу быть для Вас опасен? – Я усмехнулся. – Насколько я понял… насколько мне ясно, Вы, ? Я ткнул в него пальцем, но тот совершенно никак не отреагировал на этот дерзкий жест, а продолжал говорить со мной, не сводя глаз с подножья холма, на котором стоял, ? вообще находитесь не в пределах этой Вселенной. Как это сказать-то? Вообще в другом физическом измерении! Что для Вас во мне может быть опасного?
? Каждый мир, такой как этот, несет в себе определенный смысл. Любой мир, ставший оплотом, как вы ее называете, жизни, играет некую немаловажную роль для нас. Любая жизнь, рано или поздно, обретает мысль, сознание. Каждый такой мир, для нас, бесценен. Каждый такой мир сияет, светится, излучает энергию. Благодаря всем этим мирам в совокупности, существуем и мы. Мы создали Вселенную и создали жизнь. Мы наделили эту жизнь сознанием. Мы дали ей мысль. Дали возможность познать мысль на определенном эволюционном этапе. Мы не можем потерять ни один из этих миров.
? Так. – Я выпрямился. – Во-первых, с чего ты взял, что вы можете потерять этот мир? И во-вторых, не для того ли вы наделили меня спо… умениями видеть людей и управлять ими, чтобы я привел весь этот мир к вере в Творца, создавшего нас? Вам разве не нужна религия? Разве не об этом ты говорил мне когда-то?
? Религия? – Он все же на долю секунды посмотрел на меня и снова отвернул взгляд к подножью холма, будто боялся там что-то пропустить очень важное. – Религия, необходима миру на определенном этапе его существования. Твоему миру она не нужна. Уже не нужна. Мысль существования, познания, творения и самосознания достаточно укрепилась в представителях твоего вида. Твоему виду больше не нужна религия. И мы ничем не наделяли тебя. То, что с тобой произошло, лишь побочный эффект. Мы на него не рассчитывали. За все время, с того момента, как первый из нас осознал, что он есть, за все то время, с момента того, как по нашему подобию, все живое во Вселенной обрело сознание, не случалось ничего подобного, что случилось с тобой.
? Так значит, религия не способ… ? Я запнулся, понимая, что в этот момент осознал что-то такое, до чего не мог додуматься сам, некий недостающий пазл во всей этой картине. – Вам не нужно, чтобы мы верили в Вас? Религия просто инструмент, чтобы укрепить сознание?
? Верно, Корин Ройа. Ты ошибся в своем предназначении, решив, что ты новый мессия. Мы ошиблись, давая тебе возможность прожить твою жизнь заново. Мы все ошиблись и теперь, твои действия, основанные на ошибочных предубеждениях, способны уничтожить один из миров. Этого нельзя допустить.
? Уничтожить? – Я отошел от него и сел на траву, покрывшую холодную землю Холмова. – Потому что я убиваю людей? – Я вспомнил про командира СОП, который пытался активировать свой делс, связаться со своей семьей, сказать им, что с ним все в порядке, хотя и умирал от полученных им ран на поле боя.
Интересно, сколько времени я потеряю в реальности, находясь тут, в этом видении? Интересно, время там и время тут имеют одинаковое течение? Или не пройдет и секунды там, когда тут мы можем разговаривать часами?
? Мы не рассматриваем представителей вашего мира индивидуально. Ни тех, которые обладают сознанием, ни тех, которые им не обладают, зайдя в своем эволюционном развитии, в тупик. Мы рассматриваем каждый мир, как одно целое. Смерть одного индивидуума, как впрочем, и смерть тысячи представителей за один раз, ничего не решает. Но твои действия в итоге приведут к гибели всего мира.
? И как же?
? Это анализ. Мы не знаем как именно, но проведя анализ, мы можем утверждать об этом с высокой вероятностью. Такой высокой, что ты есть риск. Ты должен отказаться от своих намерений.
Я задумался. А почему бы мне и не подумать немного. Скорее всего, у меня полно времени. По крайней мере, тут. Скорее всего, сколько бы я не размышлял, я вернусь в Таун-парк именно на то место и в то время, с которого меня оттуда выдернули сюда.
Что для меня значит, отказаться от намерений стать богом и привести человечество к новой вере?
Существуют такие деяния, такие вещи, которые ты или доводишь до конца или они тебя убивают. Существует некая точка невозврата в таких делах, перейдя которую, ты уже не сможешь остановить задуманное, не потеряв жизнь. Так вот я, свою точку невозврата уже перешагнул. Еще тогда, на Верфи, попросив Виктора Карнеги сбить наблюдательный дрон.
Они хотят, чтобы я остановился, но какие последствия будут для меня от всего этого? Есть ли им до этого дела? До моей судьбы после того, как я сверну назад? Ведь они рассматривают этот мир как единое целое, а не заостряют внимание на отдельных его представителях.
? А если я откажусь?
На этот раз Владислав Ройа обернулся и посмотрел на меня стеклянными, ненастоящими глазами.
? У меня нет инструкций на этот счет. Моя задача, сообщить тебе о том, что ты ошибся и должен остановиться. В противном случае, мы предпримем все возможные способы, чтобы тебя остановить.
? Серьезно? – Я засмеялся. – Это говорит мне тот, кто находится за пределами Вселенной и физически вообще не может влиять ни на один из созданных им же миров! Как? Как вы меня остановите?
Не успели мои бойцы высыпаться на площадь и найти укрытия, из-за которых можно было вести огонь, занять позиции, как наступила кромешная темнота.
Сначала пропало голографическое небо под куполом Таун-парка. Оно пропало на мгновение раньше, чем погасли все остальные источники света. Просто исчезло. Выключилось. Я даже успел увидеть уродливые магистрали коммуникаций на высоте двенадцати метров над нами, прежде чем наступила кромешная тьма.
Потом на укрытия, за которыми мы прятались, градом посыпались кинетические пули.
Темнота для солдата, облаченного в современный боевой костюм, особой проблемой не была. Визоры шлемов очень даже неплохо позволяли видеть окружающее пространство и ориентироваться на местности, даже при отсутствии совершенно любых источников света. Но мне, это действительно мешало. Я старался рассмотреть в черно-белом окружении этого мира, какое показывалось мне через забрало шлема, но совершенно не мог определить, кто и откуда стреляет. Где дистанционно управляемые роботы, а где живая сила противника. К тому же, враг постоянно перемещался, создавая непрерывное движение и путаницу.
? Нужно подобраться ближе! – Я крикнул в локальный канал отряда, обращаясь к командиру, но тот был так увлечен перестрелкой, что ответил не сразу.
? Господин! Одно Ваше слово и мы выходим в наступление! – Он сделал паузу, отправив очередь туда, где секунду назад был противник. – На их стороне перевес численности и вооружения, но мы все готовы умереть по одному Вашему приказу!
Я сидел, прислонившись спиной к стволу какого-то дерева, толщиной сантиметров тридцать, в самом начале парковой зоны и прекрасно понимал, что положение, в котором мы сейчас оказались, в которое я привел этих людей, продлится совсем не долго. Через каких-то пятнадцать или двадцать минут, боеприпасы закончатся и нам придется или отступить или умереть. Отступать было некуда. Умирать? Не лучший вариант.
Нужно идти вперед.
? Тогда идем в наступление!
? Вас понял. – Командир не поколебался ни на секунду, подтвердив получение команды, и дальше заговорил с отрядом. – Отряд! Слушай сюда! На счет «три» переходим в наступление! Необходимо занять пост рециркуляции в центре парка, замаскированный под скульптуру и закрепиться возле него. Старайтесь избегать роботизированных подвижных машин с турельными орудиями. Цельтесь по их сенсорам. – Он выдохнул. – И так, «три»!
Отряд рванул вперед.
Двигаясь позади своих людей, я видел как, стреляя на бегу, бойцы СОП попадали по такой шквал кинетических снарядов, что те хоть и не пробивали их броню, но накрывая словно стеной, сбивали с ног. Импровизированный плотный строй рассыпался с каждой секундой. Я видел, как сосредоточивший на себе один из членов отряда, плотный огонь, начал отступать и в итоге упал на одно колено. Видел, как его костюм, отражал, наверное, сотню пуль в минуту, извергая всеми конечностями и туловищем, что-то напоминающее пыль. По покрытому трещинами забралу побежали электрические разряды, замыкая и перегревая визуальные сенсоры.
Несколько ударов, похожих каждый на удары заостренной кирки, настигли в какой-то момент и меня. Один в плечо, один в голову, три в грудь и живот. Броня костюма неплохо компенсировала их силу, но испуг, оказался сильнее.
Потеряв на какое-то мгновение равновесие, я все же устоял на ногах, но испугавшись, резко изменил движение и прыгнул за стоящую, в паре метрах от меня, скамейку. Спрятавшись и пытаясь отдышаться, я вдруг осознал, что возможно могу умереть. Умереть, по-настоящему. Не так как на Бете. Не так как тогда, когда плавал в наполненном жидкостью каменном бассейне. Действительно умереть! И тут нет Беты с ее волшебной водой. Если меня убьют, я умру точно так же, как умирают все смертные на этой планете.
Чтобы я не умел, на чтобы способен не был, я должен был действовать иначе. По-другому. Не так, не наскоком. Я должен был очень и очень тихо уйти из сектора Верфь и просто прийти в Центр-холл. Без армии, без войны, смертей и попыток захвата. Я мог просто заставить любого охранника на этой станции, пропустить меня в любую закрытую дверь. А теперь…
Да. Я немного ошибся.
Назад пути нет. Теперь придется идти той дорогой, которая есть.
Я поднялся и стал догонять бойцов СОП. А в какой-то момент, в тот момент, когда до первой цели, обозначенной командиром, оставалось метров тридцать, на пути к которой возвышались небольшие деревца и непонятные постаменты, окруженные низенькими ограждениями, что-то прилетело. Это что-то имело источник света и в визоре, позволяющем видеть в полной темноте, этот источник света, был яркий словно Солнце.
? Граната! Справа! – Кто-то крикнул внутри моего шлема, а потом прогремел взрыв.
Точнее не прогремел, а вспыхнул. Светотепловой разряд выплеснулся лучами прямо под ногами у моих людей, к тому времени, когда отряд невольно разделился на группы по три-четыре человека.
Термическая граната их ослепила. Их и еще тех, кто был ближе. Визоры естественно не успели перестроиться к такой резкой и мощной вспышке. А еще, лучи короткого действия прожгли костюмы четырех моих бойцов, убив их практически сразу.
Но мы уже были достаточно близко, чтобы я мог видеть того, кто бросил гранату. И этот кто-то, выпрямившись практически в полный рост, словно не боясь ничего, полагая, что победа уже на их стороне, стоял возле поста рециркуляции и собирался бросить еще одну гранату.
Но вот он оборачивается и… активирует смертоносное устройство и бросает прямо в пустующий фонтан, где вместо воды сейчас прятались несколько бойцов. Пока не озарилась новая вспышка, он успевает снять с пояса еще одну термогранату и бросить ее на несколько метров вправо от себя, где за каким-то выступом, имитирующим природный камень, были другие защитники, а так же располагался один из роботов.
* * *
Спустя каких-то десять минут я, среди тумана пыли, ошметков человеческих тел, дыма выжженных полимеров, латекса, резины и человеческой плоти, разрушенных декоративных статуй и изуродованных растений, отыскал командира отряда СОП, которого, как и всех его людей, привел сюда на верную смерть.
Он стоял на коленях возле тела другого бойца, обожженного и с оплавленным на груди от разряда термогранаты, костюмом и. Командир пытался активировать делс через разбитый дисплей на рукаве. Его шлем был снят. Голова и лицо были в крови. Вместо левого уха виднелась лишь темное месиво вспоротой мягкой ткани. Ранец жизнеобеспечения дымился, а рука, на которой он пытался что-то сделать с командным дисплеем, была без кисти. Но он все же стоял и молча, тыкал в него пальцем другой целой руки. Его губы дрожали.
? Командир? – Я встал на колени перед ним и остановил его руку, конвульсивно пытающуюся активировать потухший навсегда экран.
Он поднял на меня взгляд. Один глаз заплыл, и видно его не было. Изо рта, тонкой нитью по подбородку стекала кровь.
? Господин… Вы живы. – Он сглотнул. – Мы победили?
? Да. Победили. – Я едва не кричал, пытаясь быть громче, чем стоны умирающих вокруг людей. – Ты и твои люди принесли великую жертву. Мы все будем помнить ваши имена вечно.
? Спасибо. – Он кивнул и снова принялся стучать пальцем по неработающему экрану костюма.
? Что ты делаешь? – Я снова остановил его руку.
? Хочу связаться с семьей. Сказать, что со мной все в порядке. Но, эта штука не работает. Обещал детям завтра вернуться на Землю, домой, взял неделю отпуска. Хочу сводить дочь в зоопарк. Она никогда не видела настоящих тигров. – Из его единственного открытого глаза выкатилась слеза и он зажмурился.
Его слова звучали полным бредом умирающего человека. Я отшатнулся от него и резко вскочил на ноги. Нет, нет, нет!
Почему все именно так? Почему? И тут снова пришло видение.
* * *
Отец стоял на вершине холма и смотрел вниз. Его одежду и волосы трепал холодный ветер поздней осени. В Холмове всегда так. До самого последнего дня октября стоит теплая солнечная погода, но стоит только ему на смену прийти ноябрю, как климат резко меняется. Нет, конечно, еще долго не будет морозов и уж тем более еще долго никто из жителей автономии Варна не увидит снега, который тут впрочем, вообще редкость, но становится довольно холодно. Над природой начинают властвовать ветра. Северные ветра. Деревья стремительно принимают цвет ржавого железа, а всегда высокая трава, иссыхает, и ложиться, накрывая собой каждый сантиметр плодородной земли. Так что, выходя на улицу в это время, лучше подумать о теплой одежде.
На отце же была лишь легкая свободная сорочка без рукавов и рабочие штаны. Ноги были облачены в рабочие сапоги по щиколотку. Но ему было не холодно. Во всяком случае, глядя на него нельзя было сказать, что он замерз. Он просто стоял и просто смотрел вниз с вершины холма.
Я наконец-то забрался на холм, путаясь ногами в нескошенной вовремя траве, встал рядом с отцом и поежился от холода. На мне была синяя куртка с логотипом Профсоюза пилотов и орбитальных строителей, но мне было холодно.
Куда же или на что там смотрит Ройа старший?
Я подошел ближе и посмотрел вниз, ища глазами то, что так озабоченно рассматривал мой родитель. Там ничего не было, кроме того, что и так было сотни и может даже тысячи лет. Просто
? Сын. – Владислав выдохнул это слово, не сводя глаз с той точки, которая так привлекала его внимание. – Ты же понимаешь, что идя против истории, ты становишься опасен?
Я прекрасно понимал, что это все нереально. Прекрасно понимал, что это видение. Иллюзия. Словно переключился на другой канал сознания, чтобы поговорить с ним. Точнее это он меня переключил на него, чтобы сказать что-то. Что? Что я опасен? А может это и не совсем видение? Может, в моей голове действительно открыт какой-то канал, для связи с Творцом через фантомный образ моего отца?
? Опасен? – Я поднял воротник, стараясь прикрыть уши не понимая, как видение может быть реалистичным вплоть до мурашек по телу от холодного ветра. – Для кого я опасен?
? Для нас.
Я снова посмотрел вниз, но опять ничего не увидел кроме поросшей коричневой травой и мелким кустарником, долины.
? Как я могу быть для Вас опасен? – Я усмехнулся. – Насколько я понял… насколько мне ясно, Вы, ? Я ткнул в него пальцем, но тот совершенно никак не отреагировал на этот дерзкий жест, а продолжал говорить со мной, не сводя глаз с подножья холма, на котором стоял, ? вообще находитесь не в пределах этой Вселенной. Как это сказать-то? Вообще в другом физическом измерении! Что для Вас во мне может быть опасного?
? Каждый мир, такой как этот, несет в себе определенный смысл. Любой мир, ставший оплотом, как вы ее называете, жизни, играет некую немаловажную роль для нас. Любая жизнь, рано или поздно, обретает мысль, сознание. Каждый такой мир, для нас, бесценен. Каждый такой мир сияет, светится, излучает энергию. Благодаря всем этим мирам в совокупности, существуем и мы. Мы создали Вселенную и создали жизнь. Мы наделили эту жизнь сознанием. Мы дали ей мысль. Дали возможность познать мысль на определенном эволюционном этапе. Мы не можем потерять ни один из этих миров.
? Так. – Я выпрямился. – Во-первых, с чего ты взял, что вы можете потерять этот мир? И во-вторых, не для того ли вы наделили меня спо… умениями видеть людей и управлять ими, чтобы я привел весь этот мир к вере в Творца, создавшего нас? Вам разве не нужна религия? Разве не об этом ты говорил мне когда-то?
? Религия? – Он все же на долю секунды посмотрел на меня и снова отвернул взгляд к подножью холма, будто боялся там что-то пропустить очень важное. – Религия, необходима миру на определенном этапе его существования. Твоему миру она не нужна. Уже не нужна. Мысль существования, познания, творения и самосознания достаточно укрепилась в представителях твоего вида. Твоему виду больше не нужна религия. И мы ничем не наделяли тебя. То, что с тобой произошло, лишь побочный эффект. Мы на него не рассчитывали. За все время, с того момента, как первый из нас осознал, что он есть, за все то время, с момента того, как по нашему подобию, все живое во Вселенной обрело сознание, не случалось ничего подобного, что случилось с тобой.
? Так значит, религия не способ… ? Я запнулся, понимая, что в этот момент осознал что-то такое, до чего не мог додуматься сам, некий недостающий пазл во всей этой картине. – Вам не нужно, чтобы мы верили в Вас? Религия просто инструмент, чтобы укрепить сознание?
? Верно, Корин Ройа. Ты ошибся в своем предназначении, решив, что ты новый мессия. Мы ошиблись, давая тебе возможность прожить твою жизнь заново. Мы все ошиблись и теперь, твои действия, основанные на ошибочных предубеждениях, способны уничтожить один из миров. Этого нельзя допустить.
? Уничтожить? – Я отошел от него и сел на траву, покрывшую холодную землю Холмова. – Потому что я убиваю людей? – Я вспомнил про командира СОП, который пытался активировать свой делс, связаться со своей семьей, сказать им, что с ним все в порядке, хотя и умирал от полученных им ран на поле боя.
Интересно, сколько времени я потеряю в реальности, находясь тут, в этом видении? Интересно, время там и время тут имеют одинаковое течение? Или не пройдет и секунды там, когда тут мы можем разговаривать часами?
? Мы не рассматриваем представителей вашего мира индивидуально. Ни тех, которые обладают сознанием, ни тех, которые им не обладают, зайдя в своем эволюционном развитии, в тупик. Мы рассматриваем каждый мир, как одно целое. Смерть одного индивидуума, как впрочем, и смерть тысячи представителей за один раз, ничего не решает. Но твои действия в итоге приведут к гибели всего мира.
? И как же?
? Это анализ. Мы не знаем как именно, но проведя анализ, мы можем утверждать об этом с высокой вероятностью. Такой высокой, что ты есть риск. Ты должен отказаться от своих намерений.
Я задумался. А почему бы мне и не подумать немного. Скорее всего, у меня полно времени. По крайней мере, тут. Скорее всего, сколько бы я не размышлял, я вернусь в Таун-парк именно на то место и в то время, с которого меня оттуда выдернули сюда.
Что для меня значит, отказаться от намерений стать богом и привести человечество к новой вере?
Существуют такие деяния, такие вещи, которые ты или доводишь до конца или они тебя убивают. Существует некая точка невозврата в таких делах, перейдя которую, ты уже не сможешь остановить задуманное, не потеряв жизнь. Так вот я, свою точку невозврата уже перешагнул. Еще тогда, на Верфи, попросив Виктора Карнеги сбить наблюдательный дрон.
Они хотят, чтобы я остановился, но какие последствия будут для меня от всего этого? Есть ли им до этого дела? До моей судьбы после того, как я сверну назад? Ведь они рассматривают этот мир как единое целое, а не заостряют внимание на отдельных его представителях.
? А если я откажусь?
На этот раз Владислав Ройа обернулся и посмотрел на меня стеклянными, ненастоящими глазами.
? У меня нет инструкций на этот счет. Моя задача, сообщить тебе о том, что ты ошибся и должен остановиться. В противном случае, мы предпримем все возможные способы, чтобы тебя остановить.
? Серьезно? – Я засмеялся. – Это говорит мне тот, кто находится за пределами Вселенной и физически вообще не может влиять ни на один из созданных им же миров! Как? Как вы меня остановите?
