ГЛАВА 1
— Иди и укради! Выполни свое предназначение! — голосом опытного ярмарочного зазывалы вещал маг, величественно тыкая указующим перстом в сторону выхода из пещеры. Снаружи громыхала гроза, беспощадно хлестал дождь, а небо рвалось на куски от часто сверкающих молний. — Не медли! Твоя миссия ждет тебя, предопределенное обязано свершиться! — Маг еще понадрывался, но, видя что на его вопли и убеждения никак не реагируют — дракон как полировал когти, так и продолжает жавкать по ним с зубодробительным скрежетом длинным рыцарским двуручником, разозлился, подошел вплотную и отвесил прицельный пинок в филейную часть. — Иди и выполни предназначение! Укради кнесинку и заодно немного еды!
Драконица недовольно дернула хвостом, но человек сзади не унимался — пришлось все-таки развернуться к нему мордой.
— Там мокро и холодно! — Лететь на слом гребня за какой-то неведомой кнесинкой ей совершенно не хотелось. Но человек наглел не по дням, а постоянно. И теперь мало того, что с утра донимал ее какой-то неведомой миссией, так еще и норовил выпихнуть в дождь и сырость.
— И что? Настоящих рыцарей не сломить и не остановить погодными неурядицами, они смело пройдут по грязи и лужам, перемешают болото и перекорчуют леса! — Пафоса магу было не занимать.
Драконица презрительно фыркнула: она не рыцарь никоим боком, и в их ряды не стремится ни хвостом, ни мордой.
— Ну чего ты делаешь? — Маг еще потолкал дракона в бок и в зад и устало привалился к теплой шероховатой кожистой шкуре.
— Спать ложусь. — Драконица потопталась на мягком, специально принесенном в пещеру песке и улеглась, поджав лапы. — И тебе того же советую.
— Да куда спать? — От возмущения маг аж подскочил. — А как же подвиги? Ратная слава? Прекрасные девы?
Драконица закрыла глаза — человеческие крики ей совершенно не мешали, а дождь так убаюкивающе шуршал по листве, постукивал по стволам деревьев и по земле. Так уютно свернуться в клубочек закрыть глаза и представить…
— Ты только представь себе этот знаменательный момент! — Маг аж рычал и хрипел от восторга, описывая перспективы ристалища рыцаря с драконом. Ходил, героически размахивая воображаемым мечом. атаковал невидимых и неведомых противников, парировал удары и даже шесть раз умудрился потоптаться и попрыгать по кончику драконьего хвоста.
По мнению драконицы, моменты сражений с рыцарями всех мастей, вооруженных расписанными под любую фантазию щитами со всеми элементами геральдики, от героики, романтики и того эпоса, что в песнях описывается подвыпившими менестрелями по постоялым дворам, — были далеки, как небо от земли. Красоты в схватках не было, а была брызгающая на шкуру кровь, которую приходилось потом долго и тщательно отмывать, был запах паленого мяса, после чего даже нормальная еда не лезла в глотку, и были тупые рыцари, которые все равно перлись и перлись со своими вызовами "на смертный бой", невзирая на то, что у входа в пещеру как раз было приколочено предупреждение: опаленный и проплавленный до основания полный доспех, составленный, правда из остатков разных рыцарей. На эту композицию драконица потратила немало времени и весьма гордилась своим искусством собирать такие портреты из малопригодных кусочков.
...Этот горлопанистый маг сломал разом все традиции: приплелся без меча и щита, да и вообще не захватил с собой никакого оружия — нож-засапожник не в счет. Притопал пешком, прихрамывая сильно и крепко сквернословя, поминая в непотребном образе весь драконий род и всех людей с трех ближайших городов и семи деревушек, причем каждому жителю находил особую подборку ласковых слов. И талантливо не повторялся — драконица долго и с удовольствием внимала высказываниям и, не выдержав, все-таки высунулась из пещеры. Человек слегка попятился от нависшей над ним драконьей морды и деловито поинтересовался: "Сожрешь?" Есть ей тогда не хотелось, и поэтому она помотала мордой из стороны в сторону, но маг расценил ответ по своему. вытащил из-за пояса небольшой мешочек, развязал тесьму и высыпал содержимое себе на голову со словами: "Согласен, с приправами вкуснее будет". От потянувшегося ароматного травяного духа у драконицы зачесалось в носу и она оглушительно чихнула. Мага смело наземь, но, полежав немного, он поднялся, отряхнул для вида пыль с замызганных штанов и обиженно высказался на тему, что ладно если бы она его слопала, но вот так ни за что ни про что оплевать — это как-то обидно.
Передернув хвостом, драконица возвратилась в пещеру. Она как раз перебирала свои безделушки — приятное занятие, которому можно предаваться с утра до ночи. Но спокойно пошуршать сокровищами ей не дали — крикун приволокся следом, восторженно ахнул и без приглашения сам подсел к горе сокровищ, перебирая с видом знатока, прищелкивая языком и расхваливая, словно торгаш в базарный день. Драконица, мягко говоря, сильно опешила тогда от подобной бесцеремонности и даже некоторое время слов не могла подобрать, хотя прекрасно владела не только общим человеческим языком, но и наречиями прибрежников и порубежников, а еще отлично могла договориться с караванными торговцами и даже с северянами.
— А ты вообще кто такой? — с трудом сформулировала она главный вопрос.
— Маг, — небрежно бросил незваный гость, закапываясь без спросу в самоцветные камешки.
Драконица задумалась, оглядела нахала со всех сторон. Юный, по человеческим меркам, с прямым взглядом и хитринкой в глазах, подвижным лицом — наверное, девицам по вкусу. Проворный и шустрый, а еще болтливый и самоуверенный. Она даже обнюхала его со всех сторон — но магией от парня не пахло. Обычный человек, если бы к нему с обнюхиванием пристала драконья морда с его туловище размером, впал бы в панику, точно бы принялся кричать. визжать и убегать. А этот демонстративно стал принюхиваться к ее пасти, заявив, что могло быть и хуже, а в хлеву с хрюшками ночевать ему не впервой. Не то чтобы она оскорбилась от такого заявления, но стало горько — все-таки она дракон, благородный магический вид. а не какая-то там подзаборная свинья. Раззявив пасть пошире — может хотя бы испугается? — она подцепила самозваного мага и вышвырнула подальше от своей пещеры. Не успела даже успокоиться после переживаний, как этот человечишка воротился.
До вечера драконица предприняла еще несколько попыток выпроводить назойливого мага, но он упорно возвращался и каждый раз драконий рык делался все громче и злее. Оставался еще вариант отнести его подальше и там выплюнуть или подняться повыше и оттуда выкинуть, но после сытной трапезы накануне летать было слишком лениво. Может, тогда завтра попробует. Уже прилично стемнело, когда маг снова приковылял.
— Слушай, ну раз не жрешь, то что тебе, жалко, если я у тебя перекантуюсь? Все равно всю пещеру ты не занимаешь, места, хоть пляши! — Маг широко распахнул руки.
Ей лишь осталось устало фыркнуть — выгнать человека из собственной пещеры оказалось труднее, чем вывести стаю самовольно заселившихся лесных крыс…
Она уже почти заснула, когда почувствовала, как маг подобрался к ней под бок и, немного повозившись, подергал ее крыло, устроив над собой наподобие шалашика. Возмущаться уже не стала — все равно если человечек ляжет спать отдельно на охапке притащенного валежника, то будет постоянно вскакивать и прыгать, чтобы согреться. А ей что, просыпаться каждый раз? Нет уж, пускай действительно дрыхнет под крылом — там ему точно будет теплее. Но просто так спать человек не собирался: полежал немного, а потом ладонью похлопал ее по лапе.
— Ну, коли ты совсем не хочешь на подвиги ради славы летать, то сгоняй хотя бы за жратвой, — угрюмо предложил маг.
— Град там. — Драконица указала когтем в сторону выхода. — Сам сходишь да раздобудешь.
— А тебе чего, влом, что ли? — Маг вдруг погладил ее по боку, как раз там, где за лапой самая чувствительная шкурка. Ей понравилось, даже лапу передвинула, чтобы еще почесал. — Ну слетай!
Нет, все-таки люди невыносимые создания. Драконица чуть повернулась и хвостом смахнула человека вон из пещеры — как раз метко получилось, маг вылетел под дождь, как выбитая затычка из кувшина с вином. Удовлетворено вслушивалась в приглушенный шлюп падения-приземления — перед входом в пещеру растеклась огромная лужа, — и с удовольствием растянулась на сухом и приятном песочке. Маг долго не показывался обратно, но все-таки воротился — соскучиться она не успела. Вода с него стекала потоком, словно он промок до основания, и вдобавок еще и промерз — посиневшие губы приметно дрожали.
— Как же ты мне надоел, — простонала драконица и запрокинула голову вверх, раздувая бока. В горле заклокотало золотое пламя.
Маг понял, побледнел, но даже не отшатнулся — так и остался стоять, напряженный, словно натянутая до предела тетива, и одновременно удивительно спокойный. Так же хладнокровно он встретил вылитую на него струю пламени. С места не соступил, взгляд не опустил, лишь прищурился, когда жар коснулся лица.
— Храбрец, — пламя взвихрилось вокруг человека и мягко погасло, оставив после себя в пещере сухое тепло и аромат подсушеного сена. Драконица наблюдала за человеком, такого, чтобы не заорал, не попытался убежать или закрыться от открытого драконьего выдоха — она ни разу еще не видела.
Маг удивленно поднял руку, оглядел себя, даже лицо потрогал. Недоуменно глянул на дракона.
— Ну что, согрелся? Одеяние высохло? — Откровенно смеяться драконица не рискнула, хотя и хотелось: в ее нынешнем обличье смех напоминал бы грозный рев.
— Да, благодарствую. — Маг вдруг низко поклонился, выпрямился и опустился на песок, обхватив колени руками. Ноги ощутимо подкашивались. — Я думал: испепелишь.
— Х-ха, — выдохнула драконица, — мы можем извергать больше полусотни разных видов пламени: начиная от того, каким на раз расплавляется железо и криничная руда, до согревающего тепла летнего дня.
Маг помолчал немного, поводил пальцем по песку, вырисовывая какие-то загадочные узоры, и вдруг заговорил, очень тихо. Не каялся и не признавался, просто равнодушно, словно о ком-то чужом, рассказывая свою историю. То, что он ни разу в жизни не видал своего отца — было обычным делом: через порубежье часто проходили наемничьи отряды, оставались на ночевку, а отказать воинам дорог не смела ни одна девица — ибо наемники вместо слов и уговоров используют кожаный ремень от кистеня или меч. Мать, как мальчишка подрос, отвела малого в город в работу, пристроила к какой-то дальней родне — это тоже было понятно: в те годы голод сильный пошел, сложно стало прокормиться, а в городе хоть обозы ходят да в тавернах половые всегда кусок еды получают. При постоялом дворе мальчишка задержался ненадолго, а потом одной темной ночью вынужден был бежать, спасая свою жизнь.
— Понимаешь, я тогда не воровал… сам не воровал... — Он говорил глухо и головы не поднимал. — Меня хозяин подсылал у приезжих кошели потрошить. Добычу всю я ему честно сносил — он за это мне мяса кусок давал, что от гостей богатых оставался. И ему при этом хорошо: лишние монеты в сундук себе ссыпал, и, ежели чего, то он, мол, ни при чем, а виноват малец, который сам залез. Пару раз ловили, драли чем ни попадя, трактирщик тогда и сам обещался проучить мерзавца, прилюдно меня костерил, а потом, когда я отлеживался, вкусности приносил. Я же молчал, не признавался, что это он меня подговорил.
Драконица согласно рыкнула — правильно делал, что не сознавался. Однозначно никто бы мальчишке не поверил, все равно отлупили бы, так еще и трактирщик бы потом выгнал на все четыре стороны без куска хлеба и без копейки заработанного.
— Ты не думай... — Маг встрепенулся, неправильно растолковав драконий рык. — Я ж не только крал, я правда работал: на кухне управлялся, дрова колол, воду таскал, котел грел, печку топил, пол да столы шкрябал, за вертелами глядел. Все я делал, что надо было. Да и по кошелям и сундукам приезжих шарить не хотел, лишь когда хозяин заставлял.
— А сбежал-то от него чего, раз тебе там так хорошо жилось? — полюбопытствовала драконица.
— Да гонец кнеса, будь ему неладно, прискакал. Богатый весь из себя такой, плащ серебряной нитью вышит, да с челядниками в сопровождении. Ну поглядишь на него: путник как путник, а он послание вез. — Маг помедлил и признался. — Я его обчистил, отнес хозяину все, что добыл. Но тот гонец прытким оказался, отследил меня да разбор учинил. А у него не только монеты пропали, но и послание на камнях было. Камешки-то точно не я, кто-то еще расстарался, но он только на меня показал. Думал я тогда, что прибьет, но не добил, утомился, отложил на утро разбирательство. А меня в подполе запереть велел, но там лаз давно был прокопан — так что я выбрался и ушел, слава Локсу.
— Так а в маги тебя каким ветром занесло? — Драконице стало действительно интересно.
— Как сбежал из града, пришлось поплутать по дорогам, подряжался то в обозы, то в корчмы. Драться-то я неплохо навострился, а плату просил небольшую — вот меня и брали. А потом заприметил одного мага, тот чудеса показывал да побрякушки и зелья продавал. Ну я его того…
— Что, убил? — ахнула драконица.
— Как можно? — удивился маг. — Грабанул только. Да я совсем немного взял, чтобы поглядеть. Купить-то денег не было, а просто так точно бы не дал. И ничего там в безделушках особенного не было: узелки из ремешков навязанные, водичка разноцветная в маленьких глиняных бутылочках, палочки с росчерками, из лучин вырезанные. Ну я также навязал, настрогал, намешал. нашел одеяние поприличнее и пошел по градам амулеты да снадобья продавать.
—И много заработал? — с интересом, мысленно подхихикивая, уточнила драконица.
— Четвертовать обещали, — поразился вопросу парень. — Тут возле града ни реки чистой не было, ни озера, ни ручья не отыскалось — пришлось болотной водички для бутылочек набрать… а болотная водица сама по себе не беда, худо, что пробрало всех, кто зелья глотнул, моментально. Там празднества великие, люд гуляет, торговля бойко идет — а тут мои покупатели прямо там, где стояли…
— Неужто померли? — Драконица чуть икать от сдерживаемого смеха не стала.
— Да уж лучше бы померли, — вздохнул маг. — С животами их понесло. Да так, что от духа аж у всех. кто на площади был, очи заслезились. А наторговался я тогда изрядно…
Ловили самозваного мага тогда всем миром — про эту эпичную погоню даже она, драконица, была наслышана. Пуще всего лютовали даже не те, кто от зелий шибко пострадал, а кто бежал следом за жаждущими мести. И еще градоправитель, которому пришлось сначала отбивать поклоны и каяться перед кнесом, что тоже побывал на празднестве и получил незабываемые впечатления, а потом еще и отчищать град, причем не только площадь и улицы, где гонялись за продавцом зелий, но и заодно все навозные кучи и выгребные канавы. Градоправитель собственноручно ходил и проверял чистоту, наказывая нерадивых. Зато поля вокруг городской стены удобрили наилучшим образом лет на пять вперед.
— Скажи-ка, — драконица сделала несколько глубоких вдохов, чтобы не разрываться от хохота — градоправителя, ратующего за чистоту обществненых мест, она видела и то, как он подобранной где-то метлой мотивировал людей на уборку, тоже, — а что ж за зелье такое люди брали? Да еще так много…
