Эта сложная жизнь, нам всегда от нее что-то надо
Мы в окошках дрожим, напрягая ночное зрение.
Мы куда-то бежим, вырываясь стремглав из засады.
Тупики, виражи, опрометчивых судеб сплетение, —
эта сложная жизнь, нам всегда от нее что-то надо…
Мы терзаемся страстью и сгораем от нетерпения,
докопаться до сути, изловив фортуну за хвост,
и гоняясь за нею, мечтаем с наивным рвением,
обхватив это небо, дотянутся руками до звезд.
Но таскаем зонты и бросаем бычки мимо урны,
в маяте суеты, вспоминая о главном с досадой,
и уходим из детства, становясь занятыми и хмурыми,
в эту сложную жизнь, от которой всегда что-то надо.
Мы хотим перемен, и бежим от них, — одновременно,
и летаем в мечтах, а реал как всегда не разгадан…
Только как ни крути, мы же любим ее, наверное…
эту сложную жизнь. Хорошо, когда в ней что-то надо.
Улетевшая любовь
Где вы, где вы, мой нежный маэстро?
Вам я песни пою, вспоминая,
Облик милый и взгляд ваш небесный,
Открывающий двери рая.
Не смогли вы тогда объясниться,
Испугались чего ль? Не знаю…
И любовь, перепуганной птицей,
Улетела в воронью стаю.
Сердце, холодом больно тронув,
Не желая рассудок слушать,
Улетела, скрывая стоны,
Пораженная малодушьем.
И теперь ей по свету кружиться,
Ветру дикому вслед завывая,
И метаться, и рваться, и злиться —
Оттого, что ее забывают…
На вдохновенье (Шуточное)
Когда пишешь роман, рассказ,
Знай, что ты в сочинительстве ас,
И, смольнув наудачу косяк,
Ты подумай примерно так:
«Я хочу, чтоб кричали мне бис,
Чтобы звезды в экстазе слились,
И трубили в фанфары с небес,
Сотни тысячи лунных повес.
Чтобы в спешке высший творец
Мастерил мне лавровый венец
И, украв у фортуны ключи,
Подарил торжества калачи.
Чтоб кометы, взлетевши ввысь,
Фейерверком восторгов зажглись,
И огромным каскадом цветы
Осыпали мои следы.
А задорная тыква-луна
Раскидала похвал семена,
И они чтоб до неба взросли,
Поднимая меня от земли.
Поднимая людей от земли.
Поднимая всех нас от земли…»
Перезагрузка
Перезагрузка. Пусть навек
затихнет сердце, кровь свернется,
ведь перемучиваю всех,
и мир мечты нещадно рвется.
И, передергивая нить
пространства времени и света,
я переделываю жизнь,
в которой нас с тобою нету…
А перебарывая страсть
своих или твоих желаний,
я перегуливаю всласть
и переобжигаю пламя…
И незачем меня винить,
что перенашиваю бремя,
я страсть хочу перестрастить
и пересэкономить время.
Я боль свою переболю,
мечту свою перемечтаю,
тобою я перегорю
и переперенаверстаю
все, что у кармы отмолю,
как будто жизнь перемотаю
и снова пересотворю,
и сроков счет пересчитаю,
и счет судьбы перекрою
на самом-самом на краю…
Я перетру, пересижу
и перепереторможу,
перебешусь, переброжу —
себя я перезагружу…
На до и после
Мир разделился на до и после,
и я не знаю, когда мне хуже.
А небо тонет в цветном погосте,
пью коку-колу, бреду по лужам.
И меркнет солнце под грозной тучей,
и я не знаю, когда мне лучше.
Бульварной стайкой промокли птицы,
всё то, что было, теперь лишь снится.
И не осталось уже надежды
попасть туда, где всё, как прежде,
и не играет в душе прохлада,
и я не знаю, куда мне надо...
И до и после — лишь злые слезы,
и боль погоста мне душу гложет.
И я не знаю, как оглянуться,
сбежать отсюда, назад вернуться,
туда, где детство лизало раны,
чтоб там погреться и стать желанной…
Кто-то когда-то в небе…
Кто-то когда-то в небе
стал зажигать звезды.
Может, это был ветер —
вольный, лихой и гордый…
Но логичнее — это был ангел —
чистый и непорочный.
Он, отложив евангелие,
к звездам подался ночью.
Зажег звезду, чтоб светила,
вторую — чтоб первая не соскучилась,
третья сама попросила,
четвертая — залетела за тучи,
чтоб там одна не потерялась.
Пятую — просто для кучности.
Шестая так соблазняла,
коснуться ее светлым лучиком.
Седьмая «люблю» сказала.
Ну и еще парочку,
тех, что завистью сильно мучились.
А увидев, как стало:
празднично и красиво —
он стал зажигать остальные,
чтоб людям не скучно было...
Тяжело терять любовь
Тяжело терять любовь,
трудно…
Лучше и не знать ее
вовсе...
От любви на сердце так
нудно,
и сжимается оно
в горсти…
И, сжимается оно
в клетке,
и сжимается комком
в горле,
от бессилья закричать,
спеть бы,
наплевать бы и в разнос,
— больно.
Разорвать бы ее вдрызг —
в клочья,
отпустить бы навсегда
в небо.
Ну, зачем она сердце
точит?
Мне вернуть бы ее —
тебе бы…
Прижаться бы…
Как же порою хочется,
прижаться к чему-нибудь чистому...
К живительному источнику —
светлому и лучистому...
Это как исцеление,
и в час, когда грустью маюсь,
в поисках утешения, —
я мысленно прижимаюсь:
бывает к весне, или к речке,
и к рощице, что за домом...
Иль к нашей с тобою встрече, —
как к близкой родной знакомой.
К облаку или мгновенью,
к радуге, тающей в небе...
К тому, что могло быть, но не было,
к тому, что есть в ветре, снеге...
К истоме, к чарующей неге,
к звезде, что о счастье шепчет.
И даже не к грезам и небыли,
а к твердому и существенному:
просто к стене, к подушке, —
сердцем, душой, щекой...
Когда представляется жутким,
навеки расстаться с мечтой.
Я не слишком
Я не слишком горда,
чтобы резко сказать прощай,
даже если замучило все до потери сознанья...
Я не знаю, в любви, уготовлен мне ад или рай,
только манит ее, уводящее в плен обаянье.
Все с тобой нестабильно,
и нету опоры ни в чем...
Так бывает, когда растасуешь небрежно колоду...
Когда гостя, не зная кто он, пригласишь к себе в дом,
или платье наденешь, забыв про стилистов и моду...
Я не слишком смела,
и проклятый достал диссонанс,
отбивая охоту стремиться к намеченной цели...
Развлеченья и лень, погружая в спасительный транс,
ославляют в душе не отмеченных шансов щели.
Я — источник проблем,
у меня недостатков полно,
что ты хочешь узнать, добиваясь со мною сближенья?
Я сижу и тяну, злых раздумий сухое вино,
удивляясь тому, что любовь моя стала мишенью...
Я не слишком наивна,
чтоб верить во блага любви,
в ней и козни, и ложь, и так трудно найти утешенье...
Предпочла бы сбежать, только чарами ты… обвил,
и не знаю смогу ль, устоять перед искушеньем...
Весна - модница
Вот пришла весна — беспризорницей —
вся в лохмотьям из хляби и снега,
но прогревшись, расхорохорится,
и укроется солнечным пледом.
А простушкой, в подтеках серых,
стужи чопорной высушит раны…
Превратиться в жеманную леди,
с первой зелени шарфа, — шармом.
Ослепительной станет невестой
в белоснежной фате черемух…
И, цыганкой — цветастой бестией,
и накинет вуалью пух тонкий.
Пляшет модница, забавляется,
— платья разные примеряя.
Над сердцами людей насмехается,
— разлучая, соединяя.
Эй, весна — роковая прелестница,
одолжи мне свои наряды…
Мы похожи с тобой, побесимся?
Обольстить мне любимого надо…
флирт шуточное
Не знаю что ответить,
в твои глаза смотря,
в них только флирта ветер,
цепляющий меня.
Слова застыли в горле, —
тогда давай играть —
любовь я отпускаю
на небо полетать.
Пускай ее уносит
в далекие края,
пускай летит и просит:
«Поймай, поймай меня!»
За нею, словно птица,
я, может быть, взлечу.
Поймаю — порезвимся,
а нет — похохочу…
Мысли
Мысли — они как ириски —
тянутся и залипают…
Есть такие, что сильно залипнув,
негу с души сдирают,
откупорят старые раны,
достают из шкафов скелеты...
Мысли — как бумеранги —
прилетают из Леты*...
Я их подлый гомон бичую —
вспоминать о грустном нет толку,
но как сенсор разнос они чуют,
и внедряются втихомолку —
извиваясь, лукавя, лавируя —
обжигают железом каленым.
Мысли — словно вампиры —
подчиняются волчьим законам.
И, сбиваясь в зловещую стаю,
то глумятся, а то линчуют,
и пытают, и убивают, —
только их отпустить не хочу я.
Этих мыслей «ирисочных» — шлаку,
я придумала долю другую —
припечатываю на бумагу…
Вот на них и стихи пишу я.
*Лета — в древнегреческой мифологии источник и одна из пяти рек (вместе со Стиксом, Ахероном, Кокитосом и Флегетоном), протекающих в подземном царстве Аида, река забвения.
По Садовому и по Неглинной
Ты наверно из тех,
С кем все будет совсем не долго…
Может пару недель или даже еще быстрей…
И, глаза фонарей,
упрекая не отданным долгом,
провожают такси мимо улиц зажатых и пустых площадей…
Снегопад расстелил
белый снег, как паук паутину,
заплетает любовно, заставляя зазывно дрожать,
только я не об этом, забей…
И, несется такси, по Садовому и по Неглинной,
я безумно хочу — эти звезды и небо впитать…
Здесь афиши кино, разлетаются маревом света,
и витрин виражи утопают в пучине огней,
а признанья твои,
словно в яркую жизнь билеты,
соблазняют лишь горсткой горячих от страсти ночей…
Я напрасно с тобой повстречалась пургою кружима, —
все так глупо, так странно, опрометчиво и невпопад…
И, несется такси, по Садовому и по Неглинной,
Обещанья мои… осыпая… как снегопад…
***
Катится мыслей ересь,
землю размыли дожди…
Я не бываю смелой,
ты поступков не жди…
Я просто слабой тенью,
следую за тобой…
Взахлеб над небесной сенью
на море плачет прибой…
Ночью, когда ты не рядом,
маревом рваный сон…
Зыбкой мечты услада,
тянет меня в полон…
Порою чувствую себя ловцом удачи
Порою чувствую себя ловцом удачи,
Которая все время ускользает,
Как будто иглы в голову вонзает,
не то смеясь, не то надрывно плача.
Она не хочет покориться просто,
Да и так просто ей не угодишь.
Слывет она коварной вертихвосткой
И исчезает, словно в норке мышь.
В любых делах всегда в приоритете,
Но в настроениях внезапный перепад:
То вдруг лучом в конце туннеля светит,
А то, как лань, сбегает от преград.
Бывало, в жизни что-то я хотела,
Удача мне была, как кровь, нужна,
Она же пела где-то, свиристела,
И я была совсем ей не важна:
– Ну что ж, изменница,
Во лжи своих обличий
Ты все же далеко не убежишь!
Вот плюну на права, грехи, приличья
И изловлю тебя, как в мышеловку мышь.
Ах, эта страсть...
Ах, эта страсть: затмение души,
мерцанье ярких радуг в поднебесье,
на раны соль, путеводитель лжи
в малиновый закат, в котором мы не вместе.
В котором пусто все, и миражи
былых понятных, но ушедших истин
взрываются, помножив тиражи
осколков одинокой праздной жизни.
Страсть так порой изводит и трясет
на сердце, поселив змеей обиду,
и душу как вампир небрежно пьет,
окутав тучей соблазняющих флюидов.
Что толку в ней? Она лишь жаркий миг,
забвения себя в плену адреналина.
Сейчас горит, а завтра – просто пшик,
но без нее и жизнь – как будто мимо.
шопинг - расслабление
Боже, ты один знаешь, сколько раскаяния в моей душе,
когда хожу с любимым по магазинам.
Мне кажется, я пью его силы,
но и свои отдаю вдвойне...
Если бы я могла бы, то себя - подлую тварь, я бы убила,
но нет, сил хватает только на шепот:
ты прости, я не хотела милый,
потратить все твои деньги, покупая все без разбора:
это платьице, туфельки, серьги…. Боже, я просто прорва,
как же я себя ненавижу, что так беспечно живу,
но шопинг меня расслабляет, а покупки дома заброшу
и даже ценники не оторву...
Курить бы бросить
Курить бы бросить,
да все никак нет причины:
то слякоть, то осень,
то взгрели тоска и мужчины...
А он не звонит и не пишет,
и легкие рвутся по швам...
Кричу сос, но он, конечно, не слышит...
Видимо просто ханжа, лицемер и хам!
Ведь на каждой пачке чей-то жуткий портрет:
скалит из пасти зубы гнилые,
И средства от курева нихрена нет,
вот только пластыри,
но от них аллергия.
Записываю, что уж, на корочку мозга,
все эти внутренности черные и больные...
А в душе опять: и слякоть, и осень, -
и нет лекарства ни от курева, ни от любви...
Грезы
Я давно не хочу любви,- надоели мужчины лживые.
Все словно бараны, козлы, или шакалы трусливые.
Скучные думы думают, пошлые песни поют,
пьют, сквернословят, гнут пальцы и беспрестанно врут.
Я тебя для себя придумала, не гнушаясь самообманом
ты прекрасный, как месяц юный, ты - герой моего романа.
Ты, не требуя повиновения, подчиняешь одним лишь взглядом,
тонких пальцев впитав сплетение, мы танцуем с тобой ламбаду.
Танец сердца, как танец страсти, нас уносит к далеким звездам,
я с тобой никогда не расстанусь, мне нравятся мои грезы.
Ты - божественный, ты - совершенство, мне нигде не найти такого,
и пронзая космоса спектр, улыбаюсь тебе как Джоконда...
впечатления
Впечатлил меня взгляд твой, и улыбка, и плечи,
и приличный навскидку костюм...
Были страстны твои соблазны и речи
и почти не противен парфюм...
В общем, так покорила, впечатлила обложка
и загадка натуры твоей...
что, забыв обо всем, я влюбилась как кошка,
или даже еще сильней.
Было здорово нам с тобой впечатляться
по ночам или даже днем...
и почти уже стало наивно казаться,
что в раю мы, и вместе умрем...
но как только тебе я зачем-то призналась
в впечатлившей меня любви...
ты сказал, что теперь я должна подчиняться,
и варить тебе щи и борщи.
Только мне недосуг, впечатляться готовкой,
да и быть в плену - я не тащусь...
Лучше вместо тебя подыщу я обновку
и по-новой с другим впечатлюсь...
СНежное
Трудно ломиться в закрытую наглухо дверь,
Стучаться в гости туда, где не ждут, - глупо
Просить, приставать, усмиряя в сердце метель…
И больно любить, заслоняясь от этой вьюги.
Тебя я простила, хоть душу мою ты сломал,
Навек поселив в ней желаний лютую бурю,
Не знаю, как разгрести, ее снежный завал,
И шансов не видя, даже пытаться не буду.
Надеюсь, сможешь ты осознать, что неправ…
Что тот, кто все начал всегда за концовку в ответе...
Твоя гениальность дает тебе много прав…
А мне остается нечаянной вольности ветер.
Его не поймать, не догнать, не забыть, не унять, -
Пустая затея, - я только колени сшибаю.
Я, в детстве мечтая, тоже хотела летать…
А ныне, чуть покружившись, холодным дождем опадаю.
Напрасно ты хочешь, что б льдом колючим застыв,
Я стала просить: подбери, закружи, обогрей…
Знаешь, замерзнув, я как-то устала жить…
А так же мечтать, любить, надеяться, ждать и верить...
Может я и смогла бы...
Может, я и смогла бы - стать
вольной птицею, -
ненадолго, на час, на немножечко...
Полететь с тобой куда-нибудь
к небу чтоль чистому,
в синеву, то есть, аль за облачко...
Закружиться в вышине между звездами,
выполнить несколько буйных па, с пируэтами,
ну и может еще чечёточку, сбацать
для кайфа полного напоследочек.
Проскребекать соловьем, крякнуть уточкой, -
я вообще-то так, в целом, задорная,
да и ненадолго ведь все, на минуточку...
только вот надо ли, тема спорная...
И сидя на "шесте" в своей "клеточке",
золотой или нет, ну неважно там,
не тужу в принципе, ем конфеточки,
плоть - румяная, а жизнь налаженная...
Успокойся
Успокойся – в мире нет печали,
так же как и радости и счастья...
Все пустое, - субъективность дали,
Мы в окошках дрожим, напрягая ночное зрение.
Мы куда-то бежим, вырываясь стремглав из засады.
Тупики, виражи, опрометчивых судеб сплетение, —
эта сложная жизнь, нам всегда от нее что-то надо…
Мы терзаемся страстью и сгораем от нетерпения,
докопаться до сути, изловив фортуну за хвост,
и гоняясь за нею, мечтаем с наивным рвением,
обхватив это небо, дотянутся руками до звезд.
Но таскаем зонты и бросаем бычки мимо урны,
в маяте суеты, вспоминая о главном с досадой,
и уходим из детства, становясь занятыми и хмурыми,
в эту сложную жизнь, от которой всегда что-то надо.
Мы хотим перемен, и бежим от них, — одновременно,
и летаем в мечтах, а реал как всегда не разгадан…
Только как ни крути, мы же любим ее, наверное…
эту сложную жизнь. Хорошо, когда в ней что-то надо.
Улетевшая любовь
Где вы, где вы, мой нежный маэстро?
Вам я песни пою, вспоминая,
Облик милый и взгляд ваш небесный,
Открывающий двери рая.
Не смогли вы тогда объясниться,
Испугались чего ль? Не знаю…
И любовь, перепуганной птицей,
Улетела в воронью стаю.
Сердце, холодом больно тронув,
Не желая рассудок слушать,
Улетела, скрывая стоны,
Пораженная малодушьем.
И теперь ей по свету кружиться,
Ветру дикому вслед завывая,
И метаться, и рваться, и злиться —
Оттого, что ее забывают…
На вдохновенье (Шуточное)
Когда пишешь роман, рассказ,
Знай, что ты в сочинительстве ас,
И, смольнув наудачу косяк,
Ты подумай примерно так:
«Я хочу, чтоб кричали мне бис,
Чтобы звезды в экстазе слились,
И трубили в фанфары с небес,
Сотни тысячи лунных повес.
Чтобы в спешке высший творец
Мастерил мне лавровый венец
И, украв у фортуны ключи,
Подарил торжества калачи.
Чтоб кометы, взлетевши ввысь,
Фейерверком восторгов зажглись,
И огромным каскадом цветы
Осыпали мои следы.
А задорная тыква-луна
Раскидала похвал семена,
И они чтоб до неба взросли,
Поднимая меня от земли.
Поднимая людей от земли.
Поднимая всех нас от земли…»
Перезагрузка
Перезагрузка. Пусть навек
затихнет сердце, кровь свернется,
ведь перемучиваю всех,
и мир мечты нещадно рвется.
И, передергивая нить
пространства времени и света,
я переделываю жизнь,
в которой нас с тобою нету…
А перебарывая страсть
своих или твоих желаний,
я перегуливаю всласть
и переобжигаю пламя…
И незачем меня винить,
что перенашиваю бремя,
я страсть хочу перестрастить
и пересэкономить время.
Я боль свою переболю,
мечту свою перемечтаю,
тобою я перегорю
и переперенаверстаю
все, что у кармы отмолю,
как будто жизнь перемотаю
и снова пересотворю,
и сроков счет пересчитаю,
и счет судьбы перекрою
на самом-самом на краю…
Я перетру, пересижу
и перепереторможу,
перебешусь, переброжу —
себя я перезагружу…
На до и после
Мир разделился на до и после,
и я не знаю, когда мне хуже.
А небо тонет в цветном погосте,
пью коку-колу, бреду по лужам.
И меркнет солнце под грозной тучей,
и я не знаю, когда мне лучше.
Бульварной стайкой промокли птицы,
всё то, что было, теперь лишь снится.
И не осталось уже надежды
попасть туда, где всё, как прежде,
и не играет в душе прохлада,
и я не знаю, куда мне надо...
И до и после — лишь злые слезы,
и боль погоста мне душу гложет.
И я не знаю, как оглянуться,
сбежать отсюда, назад вернуться,
туда, где детство лизало раны,
чтоб там погреться и стать желанной…
Кто-то когда-то в небе…
Кто-то когда-то в небе
стал зажигать звезды.
Может, это был ветер —
вольный, лихой и гордый…
Но логичнее — это был ангел —
чистый и непорочный.
Он, отложив евангелие,
к звездам подался ночью.
Зажег звезду, чтоб светила,
вторую — чтоб первая не соскучилась,
третья сама попросила,
четвертая — залетела за тучи,
чтоб там одна не потерялась.
Пятую — просто для кучности.
Шестая так соблазняла,
коснуться ее светлым лучиком.
Седьмая «люблю» сказала.
Ну и еще парочку,
тех, что завистью сильно мучились.
А увидев, как стало:
празднично и красиво —
он стал зажигать остальные,
чтоб людям не скучно было...
Тяжело терять любовь
Тяжело терять любовь,
трудно…
Лучше и не знать ее
вовсе...
От любви на сердце так
нудно,
и сжимается оно
в горсти…
И, сжимается оно
в клетке,
и сжимается комком
в горле,
от бессилья закричать,
спеть бы,
наплевать бы и в разнос,
— больно.
Разорвать бы ее вдрызг —
в клочья,
отпустить бы навсегда
в небо.
Ну, зачем она сердце
точит?
Мне вернуть бы ее —
тебе бы…
Прижаться бы…
Как же порою хочется,
прижаться к чему-нибудь чистому...
К живительному источнику —
светлому и лучистому...
Это как исцеление,
и в час, когда грустью маюсь,
в поисках утешения, —
я мысленно прижимаюсь:
бывает к весне, или к речке,
и к рощице, что за домом...
Иль к нашей с тобою встрече, —
как к близкой родной знакомой.
К облаку или мгновенью,
к радуге, тающей в небе...
К тому, что могло быть, но не было,
к тому, что есть в ветре, снеге...
К истоме, к чарующей неге,
к звезде, что о счастье шепчет.
И даже не к грезам и небыли,
а к твердому и существенному:
просто к стене, к подушке, —
сердцем, душой, щекой...
Когда представляется жутким,
навеки расстаться с мечтой.
Я не слишком
Я не слишком горда,
чтобы резко сказать прощай,
даже если замучило все до потери сознанья...
Я не знаю, в любви, уготовлен мне ад или рай,
только манит ее, уводящее в плен обаянье.
Все с тобой нестабильно,
и нету опоры ни в чем...
Так бывает, когда растасуешь небрежно колоду...
Когда гостя, не зная кто он, пригласишь к себе в дом,
или платье наденешь, забыв про стилистов и моду...
Я не слишком смела,
и проклятый достал диссонанс,
отбивая охоту стремиться к намеченной цели...
Развлеченья и лень, погружая в спасительный транс,
ославляют в душе не отмеченных шансов щели.
Я — источник проблем,
у меня недостатков полно,
что ты хочешь узнать, добиваясь со мною сближенья?
Я сижу и тяну, злых раздумий сухое вино,
удивляясь тому, что любовь моя стала мишенью...
Я не слишком наивна,
чтоб верить во блага любви,
в ней и козни, и ложь, и так трудно найти утешенье...
Предпочла бы сбежать, только чарами ты… обвил,
и не знаю смогу ль, устоять перед искушеньем...
Весна - модница
Вот пришла весна — беспризорницей —
вся в лохмотьям из хляби и снега,
но прогревшись, расхорохорится,
и укроется солнечным пледом.
А простушкой, в подтеках серых,
стужи чопорной высушит раны…
Превратиться в жеманную леди,
с первой зелени шарфа, — шармом.
Ослепительной станет невестой
в белоснежной фате черемух…
И, цыганкой — цветастой бестией,
и накинет вуалью пух тонкий.
Пляшет модница, забавляется,
— платья разные примеряя.
Над сердцами людей насмехается,
— разлучая, соединяя.
Эй, весна — роковая прелестница,
одолжи мне свои наряды…
Мы похожи с тобой, побесимся?
Обольстить мне любимого надо…
флирт шуточное
Не знаю что ответить,
в твои глаза смотря,
в них только флирта ветер,
цепляющий меня.
Слова застыли в горле, —
тогда давай играть —
любовь я отпускаю
на небо полетать.
Пускай ее уносит
в далекие края,
пускай летит и просит:
«Поймай, поймай меня!»
За нею, словно птица,
я, может быть, взлечу.
Поймаю — порезвимся,
а нет — похохочу…
Мысли
Мысли — они как ириски —
тянутся и залипают…
Есть такие, что сильно залипнув,
негу с души сдирают,
откупорят старые раны,
достают из шкафов скелеты...
Мысли — как бумеранги —
прилетают из Леты*...
Я их подлый гомон бичую —
вспоминать о грустном нет толку,
но как сенсор разнос они чуют,
и внедряются втихомолку —
извиваясь, лукавя, лавируя —
обжигают железом каленым.
Мысли — словно вампиры —
подчиняются волчьим законам.
И, сбиваясь в зловещую стаю,
то глумятся, а то линчуют,
и пытают, и убивают, —
только их отпустить не хочу я.
Этих мыслей «ирисочных» — шлаку,
я придумала долю другую —
припечатываю на бумагу…
Вот на них и стихи пишу я.
*Лета — в древнегреческой мифологии источник и одна из пяти рек (вместе со Стиксом, Ахероном, Кокитосом и Флегетоном), протекающих в подземном царстве Аида, река забвения.
По Садовому и по Неглинной
Ты наверно из тех,
С кем все будет совсем не долго…
Может пару недель или даже еще быстрей…
И, глаза фонарей,
упрекая не отданным долгом,
провожают такси мимо улиц зажатых и пустых площадей…
Снегопад расстелил
белый снег, как паук паутину,
заплетает любовно, заставляя зазывно дрожать,
только я не об этом, забей…
И, несется такси, по Садовому и по Неглинной,
я безумно хочу — эти звезды и небо впитать…
Здесь афиши кино, разлетаются маревом света,
и витрин виражи утопают в пучине огней,
а признанья твои,
словно в яркую жизнь билеты,
соблазняют лишь горсткой горячих от страсти ночей…
Я напрасно с тобой повстречалась пургою кружима, —
все так глупо, так странно, опрометчиво и невпопад…
И, несется такси, по Садовому и по Неглинной,
Обещанья мои… осыпая… как снегопад…
***
Катится мыслей ересь,
землю размыли дожди…
Я не бываю смелой,
ты поступков не жди…
Я просто слабой тенью,
следую за тобой…
Взахлеб над небесной сенью
на море плачет прибой…
Ночью, когда ты не рядом,
маревом рваный сон…
Зыбкой мечты услада,
тянет меня в полон…
Порою чувствую себя ловцом удачи
Порою чувствую себя ловцом удачи,
Которая все время ускользает,
Как будто иглы в голову вонзает,
не то смеясь, не то надрывно плача.
Она не хочет покориться просто,
Да и так просто ей не угодишь.
Слывет она коварной вертихвосткой
И исчезает, словно в норке мышь.
В любых делах всегда в приоритете,
Но в настроениях внезапный перепад:
То вдруг лучом в конце туннеля светит,
А то, как лань, сбегает от преград.
Бывало, в жизни что-то я хотела,
Удача мне была, как кровь, нужна,
Она же пела где-то, свиристела,
И я была совсем ей не важна:
– Ну что ж, изменница,
Во лжи своих обличий
Ты все же далеко не убежишь!
Вот плюну на права, грехи, приличья
И изловлю тебя, как в мышеловку мышь.
Ах, эта страсть...
Ах, эта страсть: затмение души,
мерцанье ярких радуг в поднебесье,
на раны соль, путеводитель лжи
в малиновый закат, в котором мы не вместе.
В котором пусто все, и миражи
былых понятных, но ушедших истин
взрываются, помножив тиражи
осколков одинокой праздной жизни.
Страсть так порой изводит и трясет
на сердце, поселив змеей обиду,
и душу как вампир небрежно пьет,
окутав тучей соблазняющих флюидов.
Что толку в ней? Она лишь жаркий миг,
забвения себя в плену адреналина.
Сейчас горит, а завтра – просто пшик,
но без нее и жизнь – как будто мимо.
шопинг - расслабление
Боже, ты один знаешь, сколько раскаяния в моей душе,
когда хожу с любимым по магазинам.
Мне кажется, я пью его силы,
но и свои отдаю вдвойне...
Если бы я могла бы, то себя - подлую тварь, я бы убила,
но нет, сил хватает только на шепот:
ты прости, я не хотела милый,
потратить все твои деньги, покупая все без разбора:
это платьице, туфельки, серьги…. Боже, я просто прорва,
как же я себя ненавижу, что так беспечно живу,
но шопинг меня расслабляет, а покупки дома заброшу
и даже ценники не оторву...
Курить бы бросить
Курить бы бросить,
да все никак нет причины:
то слякоть, то осень,
то взгрели тоска и мужчины...
А он не звонит и не пишет,
и легкие рвутся по швам...
Кричу сос, но он, конечно, не слышит...
Видимо просто ханжа, лицемер и хам!
Ведь на каждой пачке чей-то жуткий портрет:
скалит из пасти зубы гнилые,
И средства от курева нихрена нет,
вот только пластыри,
но от них аллергия.
Записываю, что уж, на корочку мозга,
все эти внутренности черные и больные...
А в душе опять: и слякоть, и осень, -
и нет лекарства ни от курева, ни от любви...
Грезы
Я давно не хочу любви,- надоели мужчины лживые.
Все словно бараны, козлы, или шакалы трусливые.
Скучные думы думают, пошлые песни поют,
пьют, сквернословят, гнут пальцы и беспрестанно врут.
Я тебя для себя придумала, не гнушаясь самообманом
ты прекрасный, как месяц юный, ты - герой моего романа.
Ты, не требуя повиновения, подчиняешь одним лишь взглядом,
тонких пальцев впитав сплетение, мы танцуем с тобой ламбаду.
Танец сердца, как танец страсти, нас уносит к далеким звездам,
я с тобой никогда не расстанусь, мне нравятся мои грезы.
Ты - божественный, ты - совершенство, мне нигде не найти такого,
и пронзая космоса спектр, улыбаюсь тебе как Джоконда...
впечатления
Впечатлил меня взгляд твой, и улыбка, и плечи,
и приличный навскидку костюм...
Были страстны твои соблазны и речи
и почти не противен парфюм...
В общем, так покорила, впечатлила обложка
и загадка натуры твоей...
что, забыв обо всем, я влюбилась как кошка,
или даже еще сильней.
Было здорово нам с тобой впечатляться
по ночам или даже днем...
и почти уже стало наивно казаться,
что в раю мы, и вместе умрем...
но как только тебе я зачем-то призналась
в впечатлившей меня любви...
ты сказал, что теперь я должна подчиняться,
и варить тебе щи и борщи.
Только мне недосуг, впечатляться готовкой,
да и быть в плену - я не тащусь...
Лучше вместо тебя подыщу я обновку
и по-новой с другим впечатлюсь...
СНежное
Трудно ломиться в закрытую наглухо дверь,
Стучаться в гости туда, где не ждут, - глупо
Просить, приставать, усмиряя в сердце метель…
И больно любить, заслоняясь от этой вьюги.
Тебя я простила, хоть душу мою ты сломал,
Навек поселив в ней желаний лютую бурю,
Не знаю, как разгрести, ее снежный завал,
И шансов не видя, даже пытаться не буду.
Надеюсь, сможешь ты осознать, что неправ…
Что тот, кто все начал всегда за концовку в ответе...
Твоя гениальность дает тебе много прав…
А мне остается нечаянной вольности ветер.
Его не поймать, не догнать, не забыть, не унять, -
Пустая затея, - я только колени сшибаю.
Я, в детстве мечтая, тоже хотела летать…
А ныне, чуть покружившись, холодным дождем опадаю.
Напрасно ты хочешь, что б льдом колючим застыв,
Я стала просить: подбери, закружи, обогрей…
Знаешь, замерзнув, я как-то устала жить…
А так же мечтать, любить, надеяться, ждать и верить...
Может я и смогла бы...
Может, я и смогла бы - стать
вольной птицею, -
ненадолго, на час, на немножечко...
Полететь с тобой куда-нибудь
к небу чтоль чистому,
в синеву, то есть, аль за облачко...
Закружиться в вышине между звездами,
выполнить несколько буйных па, с пируэтами,
ну и может еще чечёточку, сбацать
для кайфа полного напоследочек.
Проскребекать соловьем, крякнуть уточкой, -
я вообще-то так, в целом, задорная,
да и ненадолго ведь все, на минуточку...
только вот надо ли, тема спорная...
И сидя на "шесте" в своей "клеточке",
золотой или нет, ну неважно там,
не тужу в принципе, ем конфеточки,
плоть - румяная, а жизнь налаженная...
Успокойся
Успокойся – в мире нет печали,
так же как и радости и счастья...
Все пустое, - субъективность дали,
