Город
Город – ширь, город—высь,
Город – пуп,
Я с тобою кручу хула-хуп,
Интенсивных страстей,
Произвольных вестей,
Всяких глаз,
Всяких рук, всяких губ…
Город – явь, город – сон,
Город – миф.
Отчего же твой стан так красив?
Город выйди на бис и толпе поклонись,
И души словно чудо коснись.
Город - вамп, город – тромб,
Город – грех,
На тебе сотни ран и прорех…
Город плечи расправь, город боль исцели,
И зажги темной ночью огни.
Город - всхлип, город - вздох, город – стон,
Переменчивый, как хамелеон,
От наивных девиц до отвязных б...й,
Утром - ангел, а ночью злодей.
Город – ад, город – рок,
Город – зло,
Отыщи в своих недрах тепло,
Огради от тоски и всю грязь отряхни,
Маеты, толкотни, беготни…
Все же город с тобой я дружу,
То затихну, то вновь закружу,
Твоих улиц тесьму, твоих парков лоскут,
И кольца твоих трасс хула-хуп.
Город - шарм, город – кайф, город – шик
Ты к достатку и лени привык,
В развлеченьях обрюзг, своих дев, своих муз,
Город – муж, город – ферзь, город – туз.
Кукла
Солнце зайцем уныло скачет,
Ты ушел, отвернулась удача.
Пустота затмевает утро.
Я - разбитая чертова кукла.
Куклой часто меня называют,
А потом бросают, ломают…
Сердце кукольное не плачет,
Не зовет, ничего не значит.
Ты, конечно, собой доволен:
«Кукла мертвая, ей не больно…»
Только слезы, зачем то льются,
По фарфору щеки стекая…
Я хочу, чтобы ты вернулся:
-- Дорогой, подожди, я живая!
Феерия
Феерия– пшик– игра в пустоту–
Летит,
словно пыль от копыт кобылицы.
Наверно,
любил ты совсем не ту,
Она тебе больше не будет сниться.
Забвеньем накрывшись,
она уйдет
Туда,
где теряет опору ветер,
И не оглянется,
не поймет,
За что ты с нею был неприветлив...
За что казнил ты ее, коря,
Убив желанье назвать своею,
Быть может, больше хотел огня?
Она ж казалась холодной феей.
Заклятье, словно немая печать,
Ее устам не велит разомкнуться.
И нету смысла молить, кричать
И нет почти резона вернуться.
Любви возможен был лишь глоток,
Но страсть–
фатальная лотерея:
Фееричная,
злая,
жестокая,
Но от того всегда...
лишь острее…
Соблазн
То ли косинус, то ли синус, -
пред дежурным соблазном гадаю,
ну а счет то давно в минус,
сокращаясь, худеет, тает.
А соблазн возбуждает нервы
искушением зазывая,
извивается в хитрых маневрах,
ну а счет-то, все убывает.
Растворяется льдом в ладонях,
утекает песком сквозь пальцы,
в сонме разных желаний тонет,
надрывается, уменьшается.
Душу жжет, как от сотни молний,
смысл с логикой разбегаются.
Счет то жизненный, не пополнить,
а соблазн все не унимается.
Скептицизму нашлось все же место:
-- Знаешь, бес-искуситель, иди ты…
В канцелярии - той… небесной…
мне давно не дают кредиты…
Мед и яд
Жизнь как бочка, в которой мед,
разбавленный долей отравы,
и как разделить их, сам черт не поймет,
ища виноватых и правых…
А мед тот прельщает и просится в рот,
но после стрихнин выступает:
и вьется, скрываясь и лезет, и льнет,
– отведать себя заставляет.
И не повестись, невозможно, почти,
вид меда притупит все мысли.
Достать, хоть на час бы, от рая ключи,
– там мед от отравы очистить.
Его процедить и найти в нем свой дзен,
а яд отослать в преисподнюю,
и выдохнуть, как после бедствия, всем,
но помесь не делится… подлая…
Яд с медом сплотились как инь вкупе с янь,
погрязнув в объятьях бессрочно,
и в мире царят и услада, и дрянь,
людей проверяя на прочность.
И жизнь, словно бочка, в которой мед,
– навек солидарный с отравой,
кто съест без разбору, умрет, пропадет,
– то зелье не БАД для добавок…
Проще думать...
Я не знаю что важно, а что просто пустое...
Может даже стараться, больше не стоит:
что-то делать, страдать, суетиться, стремиться,
проще думать, что все вокруг - попросту снится.
Проще думать что это, -
тихий звук снегопада...
Чем сорваться и плакать,
а потом больно падать:
в тишину между строчек,
в ожиданье отсрочек.
Запотевшие окна - лишь водой мироточат...
В злую быль или небыль,
в бессвязность, неточность,
в неразгаданный ребус
пустых многоточий.
Я не знаю, зачем мне, и чего я хотела?
Флиртовала, балдела, просто так и без дела,
не впервой, но случайно, в созвучье влетела,
словно в сон твой, что я, у тебя подглядела.
проще думать что это, -
тихий звук снегопада...
Чем сорваться и плакать,
а потом больно падать:
в тишину между строчек,
в ожиданье отсрочек.
Запотевшие окна – лишь водой мироточат...
В злую быль или небыль,
в бессвязность, неточность,
в неразгаданный ребус
пустых многоточий.
Ну, я жду, откажись от зазнобы порочной,
чтоб она не томила, изводя темной ночью,
чтоб не стала бездонной, непутевой, неравной,
и не порти себе, ну а мне так... забавно
просто думать что это, -
тихий звук снегопада...
Чем сорваться и плакать,
а потом больно падать:
в тишину между строчек,
в ожиданье отсрочек.
Запотевшие окна – лишь водой мироточат...
В злую быль или небыль,
в бессвязность, неточность,
в неразгаданный ребус
пустых многоточий...
Пролетаю... я
Ну, сколько же можно, не попадать в цель?
Сквозь слезы смеясь, сама над собой угораю...
Лечу к ней, жужжа, как мохнатый июльский шмель,
и словно фанера, мимо, шурша, пролетаю...
Опять возвращаюсь, сделав крутой поворот,
Пытаюсь пролезть, но бока как рюкзак раздуло,
вошла голова, но как якорь застрял живот,
- меня как фанеру опять легким ветром сдуло...
Но пробую снова, с другой стороны теперь,
Вот втиснулись ноги, но попа как мячик стала,
Обидно до визга, до колик, до слез и соплей,
- фанеркой шуршащей я снова впустую мелькала...
Отвыкла, прости, не сложилось, устала, пас,
Сама не смогу сделать шаг, никогда не сумею,
пролезть в этот узкий, любовный, коварный лаз...
Пишу и смеюсь над собой, над судьбой, и... над целью.
Cмысл
Можно долго в жизни искать,
Потерянный Богом смысл.
Это как искушенье, чья Ева-мать,
Когда-то яблоко сгрызла.
Смыслом можно назвать любовь,
И искать свою половину.
Обретая ее вновь и вновь…
Накрываться страстей лавиной.
Смыслом можно назвать мечту,
Что парит где-то синей птицей,
И смотреть на нее в высоту,
Как она между звезд резвится.
Или смысл искать в деньгах,
В изобилье вещей и хлеба,
Этот смысл тоже как-то не ах,
Капитал редко падает с неба.
Можно также искать себя,
В своем эго, увидеть смысл,
И себя лишь в жизни любя,
Занимать собою все мысли.
Тот, кто ищет, всегда найдет,
Были бы желанье и прыть,
Ну а жизнь все равно пройдет,
Даже если без смысла жить.
Я люблю этот город...
Я люблю этот город, самой нежной любовью,
Приезжая сюда, попадаю домой,
В эти пальмы и солнце, в это Черное море,
Словно в радужный сон, окунусь с головой.
Погуляю по парку, под названьем Ривьера.
Карусели и тиры, выпью с мятой коктейль,
Прошвырнусь по бутикам, шмотки все перемерив,
И чтоб отдых удался, подберу помодней.
Под полуденным солнцем, поваляюсь на пляже,
Чтоб загар лег ровней, на топчане в тени,
А под вечер в кабак, в Гранд Марина, налажусь,
Когда в городе знойном загорятся огни.
Здесь кальян покурю, после ужина с другом,
Танцы, яхты, иль просто, ночью к морю на пляж…
Город сказочный Сочи, – романтика юга, –
В твоих тёмных ночах, – драйв, задор и кураж...
Путь страсти... (абстракция)
Эквилибрировать между,
на волосок от начала,
И в ситуации смежной,
жечь адреса и причалы.
Кинуть на растерзанье,
Годы, людей, привычки,
Лишь бы пить губ лобзанье,
Сгорая подобно спичке.
Тающей, легкой как ветер,
В жерле любви возродиться,
И нарезать километры…
Путей, чтоб к себе возвратиться.
Антистатик
Все хорошее в жизни пропитано
антистатиком,
Чуть тряхнешь неудачно юбками,
и отскакивает…
А плохое пропитано клеем --
икс – захватчиком,
Чуть расслабишься, прилипает,
намертво стачивая, --
Реки вспять текут, обостряются
дыры черные,
Месяц бросает тень среди дня
на помыслы,
Все хорошее, отскочив, удаляется
измельченное,
Из души, из любви, из разума
извлеченное,
А плохое -- липнет плотнее,
клеится,
И поземкой в душе чёрной
стелется,
Умножая в сознании все лихое,
Антистатиком брызнуть бы
на плохое…
Улетаю в нежность…
Страшно потерять голову,
Оказавшись в любовной власти,
Страшно из огня в полымя,
Сгинуть в гиене страсти…
Ты, как западня космоса,
Давишь на притяжение,
Я как земная ось,
Следую за скольжением…
Торкает время пропастью,
Что между нами.
Наших сердец лопасти,
бьются камень о камень.
Ласка в душе шляется,
уводя в неизбежность.
Я, то в ненависть падаю,
а то… улетаю в нежность…
Мне жаль…
Мне жаль, что с кем-то не срослась,
моя стихия…
Хотя для них, порой еще, пишу
стихи я…
Они так жгут меня, соблазняя,
Еще совсем чуть-чуть побыть
на кромке рая,
Еще немного по вариться
в пекле ада,
А мне ни то и не обратное, - не надо.
Мне вольной птицей быть по средствам,
И по нраву…
Стихи свои, воспринимаю, как забаву…
Побольше репостов
Жажда внимания, лайков, репостов,
у самой заласканной из баловниц…
Быть бесподобной, яркой, несносной,
Косы до пояса падают ниц,
Губы уставшие, болью обветрены,
Шепчут с надломом кому-то вдаль:
«Хочется больше любви беззаветной!»
Бьется на сердце тоска и печаль,
Поутру стынут ноги холодные,
Солнце зовя из осколков зари.
Веки тяжелые, взоры голодные:
«Дайте побольше репостной любви».
Без маски
Сижу в помещении душном,
А ковид пока снаружи,
Его изнутри созерцаю,
Как он короной пронзает,
Знакомых и незнакомых,
Затягивая в свой омут.
И вижу пока из окошка,
Ну, ладно бы, просто кошки,
Люди, включив тупого,
Антигеройства пустого,
защиту не одевают,
и их ничего не канает.
Антигерои без маски,
Твердят о неверии сказки,
Лясы точат на лавке,
Повысив вирусу ставки,
Судачат беспечно с соседом,
Подкашливая при этом.
На посиделки рвутся
над невидимкой смеются,
не признают паразита,
корону стянув у ковита.
Чьи-то страдания пофигу,
лишь бы не выглядеть лохами,
маску надев на хлебало,
и как-то оно задолбало.
Воспринимаешь такого
Как с головой чумного
Взявшего всех в зависимость
От непревзойдённой «выси»
Собственного «высочества» …
Оно же так вообще не кончится…
В моей душе...
В моей душе желаний масса,
Они друг с другом часто спорят,
То, хочу быть королевишной распрекрасной,
Ну а то, – владычицей морскою.
Иногда… прельщает быть Золушкой,
Ну а чаще, – леди Годивой,
Редко – белой пушистой кошечкой,
Хотя нет, кошкой - неприхотливо,
Ну, конечно же, гибкой пантерою,
Черной, глянцевой и блестящей,
Можно даже чуть-чуть мегерою,
Но шикарной и обольщающей…
Иногда субтильной Офелией,
Неземной эйфорией пропитанной,
Или кем-нибудь пострастнее,
Помистичнее – Маргаритой…
Красной Шапочкой – не задерживаюсь,
Не люблю такую доверчивость,
Королевой бываю Снежною,
Ей могу и переусердствовать.
Ну, а больше всего Ассолью,
Бесконечно верящей в чудо,
Этой страстно любимой ролью,
Упиваться всегда я буду…
Так что разных героев масса,
Всех в душе их переживаю,
Но среди их лихих выкрутасов,
Очень часто себя теряю…
Пегас
Я так к тебе и не дошла, о друг Пегас,
И от того на сердце, хладном, грустно,
Но обещаю, пришагаю как-то раз,
Вот только искус -- выучить французский.
Тебя любила страстно, мой Пегас,
Душою всей распахнутой, по-русски,
спешила я к тебе, но налетела блажь,
что надо прежде выучить французский.
Тебя соблазняла, милый мой Пегас,
короткой юбкой и красивой блузкой,
и ты, казалось, велся, каждый раз,
но захотелось выучить французский.
Нашла словарь и вот зубрю слова,
талдычу долго, не боясь нагрузки,
и пусть болит от скуки голова,
но мне же надо выучить французский…
Твержу, давлюсь, читаю по слогам,
от нудности тихонько подвывая,
и тут… Пегас ко мне ворвался сам!
Бог с ним с французским, а с Пегасом навсегда я…
Любовный лабиринт
А мы с тобой давно и тайно дружим,
Там, где-то... – в измерении ночИ.
И ты порой мне непреложно нужен,
ведь ты имеешь доступ и ключи.
Туда, где в фимиам глубокий сердца,
Небрежно ты дорожку проложил...
Где тайная загадочная дверца,
моей слегка измученной души...
Туда нельзя войти, кому попало,–
Перед врагом расходятся пути,
И я ее тебе не открывала,
но ты, ключ подобрав, сумел войти.
Разворошив мой хрупкий мир нескромно,
Перевернув все то, что было в нем,
Ты предложил взамен своих хоромы,
С красивым фердипёстывым ключом.
Глядя в глаза твои, туда шагнула,
И обмерла от роскоши жилья,
Свой мир былой, забыв, перечеркнула,
Решив, что вместе будем ты и я.
Нам безмятежность песни исполняла,
Страсть заставляла трепетать тела,
Моя душа как бабочка порхала
Два радужных мне подарив крыла...
Но счастье не бывает бесконечным, –
Из ада зависть вытащила ложь...
И раскололся мир твой безупречный,
Став на мудреный лабиринт похож...
Ты в нем менял и нравы, и обличья,
А я искала прежний наш дворец,
И каплю теплоты, но безразличье,
лишь пустотой звучало из сердец.
Ты подходил впритык и удалялся,
Собою прежним, искренним, дразня,
С иллюзией надежды поднимался
В душе моей сомнения сквозняк...
Воссоздавая веру, я искала
Среди времен и в скопе разных лиц,
То давнее беспечное начало,
Что прежде было счастьем без границ...
Боль бередя ты в лабиринте запер двери,
Став словно демон злой неуловим,
а я обречена шагами мерить,
твой темный и любовный лабиринт...
Стихи не булькают в бокале...
Стихи не булькают в бокале,
И не струятся словно шелк,
они сознанью докучают,
И мне без них так хорошо.
Без них так много в жизни света,
Так много нового во всем,
А смысл оставленного следа,
Мне, извините, ни… о… чем…
Критика
Всё так давно привычно,
Дергает личность…
Чью-то, мою, другую,
Словно пуля…
В доску шальная, злая
Пролетает…
Я отпущенья не зная,
Тихо с краю…
Таю и забываю, как страдаю,
я оттого, что в жизни,
мало рая…
Все оттого, что пули,
Кругом летают,
Бьют, окружают, зная,
Что попадают…
В сердце, чело, привычки,
В профиль личный,
Сутью своей акульей,
как в разгулье…
Эта жизнь как-то странно
Эта жизнь как-то странно расставила пешки,
Да и карты сдала вперемешку небрежно,
То немного стесняясь, то немного поспешно,
То чрезмерно пугливо, результат – безуспешно…
Ну добавила б крапа, чем лицом тупо хлопать,
И в судьбе моей сложной, все настолько испортить.
А теперь вот – все мимо, а теперь вот, – все копоть
И тоска как трясина, и душа моя против…
В тягомотине нудной, без причины метаться,
И не видеть резерва, как судьбе подыграть…
Чтоб порхать и кружиться, в ветреном танце,
И на сердце чтоб легкость и в душе благодать…
Город – ширь, город—высь,
Город – пуп,
Я с тобою кручу хула-хуп,
Интенсивных страстей,
Произвольных вестей,
Всяких глаз,
Всяких рук, всяких губ…
Город – явь, город – сон,
Город – миф.
Отчего же твой стан так красив?
Город выйди на бис и толпе поклонись,
И души словно чудо коснись.
Город - вамп, город – тромб,
Город – грех,
На тебе сотни ран и прорех…
Город плечи расправь, город боль исцели,
И зажги темной ночью огни.
Город - всхлип, город - вздох, город – стон,
Переменчивый, как хамелеон,
От наивных девиц до отвязных б...й,
Утром - ангел, а ночью злодей.
Город – ад, город – рок,
Город – зло,
Отыщи в своих недрах тепло,
Огради от тоски и всю грязь отряхни,
Маеты, толкотни, беготни…
Все же город с тобой я дружу,
То затихну, то вновь закружу,
Твоих улиц тесьму, твоих парков лоскут,
И кольца твоих трасс хула-хуп.
Город - шарм, город – кайф, город – шик
Ты к достатку и лени привык,
В развлеченьях обрюзг, своих дев, своих муз,
Город – муж, город – ферзь, город – туз.
Кукла
Солнце зайцем уныло скачет,
Ты ушел, отвернулась удача.
Пустота затмевает утро.
Я - разбитая чертова кукла.
Куклой часто меня называют,
А потом бросают, ломают…
Сердце кукольное не плачет,
Не зовет, ничего не значит.
Ты, конечно, собой доволен:
«Кукла мертвая, ей не больно…»
Только слезы, зачем то льются,
По фарфору щеки стекая…
Я хочу, чтобы ты вернулся:
-- Дорогой, подожди, я живая!
Феерия
Феерия– пшик– игра в пустоту–
Летит,
словно пыль от копыт кобылицы.
Наверно,
любил ты совсем не ту,
Она тебе больше не будет сниться.
Забвеньем накрывшись,
она уйдет
Туда,
где теряет опору ветер,
И не оглянется,
не поймет,
За что ты с нею был неприветлив...
За что казнил ты ее, коря,
Убив желанье назвать своею,
Быть может, больше хотел огня?
Она ж казалась холодной феей.
Заклятье, словно немая печать,
Ее устам не велит разомкнуться.
И нету смысла молить, кричать
И нет почти резона вернуться.
Любви возможен был лишь глоток,
Но страсть–
фатальная лотерея:
Фееричная,
злая,
жестокая,
Но от того всегда...
лишь острее…
Соблазн
То ли косинус, то ли синус, -
пред дежурным соблазном гадаю,
ну а счет то давно в минус,
сокращаясь, худеет, тает.
А соблазн возбуждает нервы
искушением зазывая,
извивается в хитрых маневрах,
ну а счет-то, все убывает.
Растворяется льдом в ладонях,
утекает песком сквозь пальцы,
в сонме разных желаний тонет,
надрывается, уменьшается.
Душу жжет, как от сотни молний,
смысл с логикой разбегаются.
Счет то жизненный, не пополнить,
а соблазн все не унимается.
Скептицизму нашлось все же место:
-- Знаешь, бес-искуситель, иди ты…
В канцелярии - той… небесной…
мне давно не дают кредиты…
Мед и яд
Жизнь как бочка, в которой мед,
разбавленный долей отравы,
и как разделить их, сам черт не поймет,
ища виноватых и правых…
А мед тот прельщает и просится в рот,
но после стрихнин выступает:
и вьется, скрываясь и лезет, и льнет,
– отведать себя заставляет.
И не повестись, невозможно, почти,
вид меда притупит все мысли.
Достать, хоть на час бы, от рая ключи,
– там мед от отравы очистить.
Его процедить и найти в нем свой дзен,
а яд отослать в преисподнюю,
и выдохнуть, как после бедствия, всем,
но помесь не делится… подлая…
Яд с медом сплотились как инь вкупе с янь,
погрязнув в объятьях бессрочно,
и в мире царят и услада, и дрянь,
людей проверяя на прочность.
И жизнь, словно бочка, в которой мед,
– навек солидарный с отравой,
кто съест без разбору, умрет, пропадет,
– то зелье не БАД для добавок…
Проще думать...
Я не знаю что важно, а что просто пустое...
Может даже стараться, больше не стоит:
что-то делать, страдать, суетиться, стремиться,
проще думать, что все вокруг - попросту снится.
Проще думать что это, -
тихий звук снегопада...
Чем сорваться и плакать,
а потом больно падать:
в тишину между строчек,
в ожиданье отсрочек.
Запотевшие окна - лишь водой мироточат...
В злую быль или небыль,
в бессвязность, неточность,
в неразгаданный ребус
пустых многоточий.
Я не знаю, зачем мне, и чего я хотела?
Флиртовала, балдела, просто так и без дела,
не впервой, но случайно, в созвучье влетела,
словно в сон твой, что я, у тебя подглядела.
проще думать что это, -
тихий звук снегопада...
Чем сорваться и плакать,
а потом больно падать:
в тишину между строчек,
в ожиданье отсрочек.
Запотевшие окна – лишь водой мироточат...
В злую быль или небыль,
в бессвязность, неточность,
в неразгаданный ребус
пустых многоточий.
Ну, я жду, откажись от зазнобы порочной,
чтоб она не томила, изводя темной ночью,
чтоб не стала бездонной, непутевой, неравной,
и не порти себе, ну а мне так... забавно
просто думать что это, -
тихий звук снегопада...
Чем сорваться и плакать,
а потом больно падать:
в тишину между строчек,
в ожиданье отсрочек.
Запотевшие окна – лишь водой мироточат...
В злую быль или небыль,
в бессвязность, неточность,
в неразгаданный ребус
пустых многоточий...
Пролетаю... я
Ну, сколько же можно, не попадать в цель?
Сквозь слезы смеясь, сама над собой угораю...
Лечу к ней, жужжа, как мохнатый июльский шмель,
и словно фанера, мимо, шурша, пролетаю...
Опять возвращаюсь, сделав крутой поворот,
Пытаюсь пролезть, но бока как рюкзак раздуло,
вошла голова, но как якорь застрял живот,
- меня как фанеру опять легким ветром сдуло...
Но пробую снова, с другой стороны теперь,
Вот втиснулись ноги, но попа как мячик стала,
Обидно до визга, до колик, до слез и соплей,
- фанеркой шуршащей я снова впустую мелькала...
Отвыкла, прости, не сложилось, устала, пас,
Сама не смогу сделать шаг, никогда не сумею,
пролезть в этот узкий, любовный, коварный лаз...
Пишу и смеюсь над собой, над судьбой, и... над целью.
Cмысл
Можно долго в жизни искать,
Потерянный Богом смысл.
Это как искушенье, чья Ева-мать,
Когда-то яблоко сгрызла.
Смыслом можно назвать любовь,
И искать свою половину.
Обретая ее вновь и вновь…
Накрываться страстей лавиной.
Смыслом можно назвать мечту,
Что парит где-то синей птицей,
И смотреть на нее в высоту,
Как она между звезд резвится.
Или смысл искать в деньгах,
В изобилье вещей и хлеба,
Этот смысл тоже как-то не ах,
Капитал редко падает с неба.
Можно также искать себя,
В своем эго, увидеть смысл,
И себя лишь в жизни любя,
Занимать собою все мысли.
Тот, кто ищет, всегда найдет,
Были бы желанье и прыть,
Ну а жизнь все равно пройдет,
Даже если без смысла жить.
Я люблю этот город...
Я люблю этот город, самой нежной любовью,
Приезжая сюда, попадаю домой,
В эти пальмы и солнце, в это Черное море,
Словно в радужный сон, окунусь с головой.
Погуляю по парку, под названьем Ривьера.
Карусели и тиры, выпью с мятой коктейль,
Прошвырнусь по бутикам, шмотки все перемерив,
И чтоб отдых удался, подберу помодней.
Под полуденным солнцем, поваляюсь на пляже,
Чтоб загар лег ровней, на топчане в тени,
А под вечер в кабак, в Гранд Марина, налажусь,
Когда в городе знойном загорятся огни.
Здесь кальян покурю, после ужина с другом,
Танцы, яхты, иль просто, ночью к морю на пляж…
Город сказочный Сочи, – романтика юга, –
В твоих тёмных ночах, – драйв, задор и кураж...
Путь страсти... (абстракция)
Эквилибрировать между,
на волосок от начала,
И в ситуации смежной,
жечь адреса и причалы.
Кинуть на растерзанье,
Годы, людей, привычки,
Лишь бы пить губ лобзанье,
Сгорая подобно спичке.
Тающей, легкой как ветер,
В жерле любви возродиться,
И нарезать километры…
Путей, чтоб к себе возвратиться.
Антистатик
Все хорошее в жизни пропитано
антистатиком,
Чуть тряхнешь неудачно юбками,
и отскакивает…
А плохое пропитано клеем --
икс – захватчиком,
Чуть расслабишься, прилипает,
намертво стачивая, --
Реки вспять текут, обостряются
дыры черные,
Месяц бросает тень среди дня
на помыслы,
Все хорошее, отскочив, удаляется
измельченное,
Из души, из любви, из разума
извлеченное,
А плохое -- липнет плотнее,
клеится,
И поземкой в душе чёрной
стелется,
Умножая в сознании все лихое,
Антистатиком брызнуть бы
на плохое…
Улетаю в нежность…
Страшно потерять голову,
Оказавшись в любовной власти,
Страшно из огня в полымя,
Сгинуть в гиене страсти…
Ты, как западня космоса,
Давишь на притяжение,
Я как земная ось,
Следую за скольжением…
Торкает время пропастью,
Что между нами.
Наших сердец лопасти,
бьются камень о камень.
Ласка в душе шляется,
уводя в неизбежность.
Я, то в ненависть падаю,
а то… улетаю в нежность…
Мне жаль…
Мне жаль, что с кем-то не срослась,
моя стихия…
Хотя для них, порой еще, пишу
стихи я…
Они так жгут меня, соблазняя,
Еще совсем чуть-чуть побыть
на кромке рая,
Еще немного по вариться
в пекле ада,
А мне ни то и не обратное, - не надо.
Мне вольной птицей быть по средствам,
И по нраву…
Стихи свои, воспринимаю, как забаву…
Побольше репостов
Жажда внимания, лайков, репостов,
у самой заласканной из баловниц…
Быть бесподобной, яркой, несносной,
Косы до пояса падают ниц,
Губы уставшие, болью обветрены,
Шепчут с надломом кому-то вдаль:
«Хочется больше любви беззаветной!»
Бьется на сердце тоска и печаль,
Поутру стынут ноги холодные,
Солнце зовя из осколков зари.
Веки тяжелые, взоры голодные:
«Дайте побольше репостной любви».
Без маски
Сижу в помещении душном,
А ковид пока снаружи,
Его изнутри созерцаю,
Как он короной пронзает,
Знакомых и незнакомых,
Затягивая в свой омут.
И вижу пока из окошка,
Ну, ладно бы, просто кошки,
Люди, включив тупого,
Антигеройства пустого,
защиту не одевают,
и их ничего не канает.
Антигерои без маски,
Твердят о неверии сказки,
Лясы точат на лавке,
Повысив вирусу ставки,
Судачат беспечно с соседом,
Подкашливая при этом.
На посиделки рвутся
над невидимкой смеются,
не признают паразита,
корону стянув у ковита.
Чьи-то страдания пофигу,
лишь бы не выглядеть лохами,
маску надев на хлебало,
и как-то оно задолбало.
Воспринимаешь такого
Как с головой чумного
Взявшего всех в зависимость
От непревзойдённой «выси»
Собственного «высочества» …
Оно же так вообще не кончится…
В моей душе...
В моей душе желаний масса,
Они друг с другом часто спорят,
То, хочу быть королевишной распрекрасной,
Ну а то, – владычицей морскою.
Иногда… прельщает быть Золушкой,
Ну а чаще, – леди Годивой,
Редко – белой пушистой кошечкой,
Хотя нет, кошкой - неприхотливо,
Ну, конечно же, гибкой пантерою,
Черной, глянцевой и блестящей,
Можно даже чуть-чуть мегерою,
Но шикарной и обольщающей…
Иногда субтильной Офелией,
Неземной эйфорией пропитанной,
Или кем-нибудь пострастнее,
Помистичнее – Маргаритой…
Красной Шапочкой – не задерживаюсь,
Не люблю такую доверчивость,
Королевой бываю Снежною,
Ей могу и переусердствовать.
Ну, а больше всего Ассолью,
Бесконечно верящей в чудо,
Этой страстно любимой ролью,
Упиваться всегда я буду…
Так что разных героев масса,
Всех в душе их переживаю,
Но среди их лихих выкрутасов,
Очень часто себя теряю…
Пегас
Я так к тебе и не дошла, о друг Пегас,
И от того на сердце, хладном, грустно,
Но обещаю, пришагаю как-то раз,
Вот только искус -- выучить французский.
Тебя любила страстно, мой Пегас,
Душою всей распахнутой, по-русски,
спешила я к тебе, но налетела блажь,
что надо прежде выучить французский.
Тебя соблазняла, милый мой Пегас,
короткой юбкой и красивой блузкой,
и ты, казалось, велся, каждый раз,
но захотелось выучить французский.
Нашла словарь и вот зубрю слова,
талдычу долго, не боясь нагрузки,
и пусть болит от скуки голова,
но мне же надо выучить французский…
Твержу, давлюсь, читаю по слогам,
от нудности тихонько подвывая,
и тут… Пегас ко мне ворвался сам!
Бог с ним с французским, а с Пегасом навсегда я…
Любовный лабиринт
А мы с тобой давно и тайно дружим,
Там, где-то... – в измерении ночИ.
И ты порой мне непреложно нужен,
ведь ты имеешь доступ и ключи.
Туда, где в фимиам глубокий сердца,
Небрежно ты дорожку проложил...
Где тайная загадочная дверца,
моей слегка измученной души...
Туда нельзя войти, кому попало,–
Перед врагом расходятся пути,
И я ее тебе не открывала,
но ты, ключ подобрав, сумел войти.
Разворошив мой хрупкий мир нескромно,
Перевернув все то, что было в нем,
Ты предложил взамен своих хоромы,
С красивым фердипёстывым ключом.
Глядя в глаза твои, туда шагнула,
И обмерла от роскоши жилья,
Свой мир былой, забыв, перечеркнула,
Решив, что вместе будем ты и я.
Нам безмятежность песни исполняла,
Страсть заставляла трепетать тела,
Моя душа как бабочка порхала
Два радужных мне подарив крыла...
Но счастье не бывает бесконечным, –
Из ада зависть вытащила ложь...
И раскололся мир твой безупречный,
Став на мудреный лабиринт похож...
Ты в нем менял и нравы, и обличья,
А я искала прежний наш дворец,
И каплю теплоты, но безразличье,
лишь пустотой звучало из сердец.
Ты подходил впритык и удалялся,
Собою прежним, искренним, дразня,
С иллюзией надежды поднимался
В душе моей сомнения сквозняк...
Воссоздавая веру, я искала
Среди времен и в скопе разных лиц,
То давнее беспечное начало,
Что прежде было счастьем без границ...
Боль бередя ты в лабиринте запер двери,
Став словно демон злой неуловим,
а я обречена шагами мерить,
твой темный и любовный лабиринт...
Стихи не булькают в бокале...
Стихи не булькают в бокале,
И не струятся словно шелк,
они сознанью докучают,
И мне без них так хорошо.
Без них так много в жизни света,
Так много нового во всем,
А смысл оставленного следа,
Мне, извините, ни… о… чем…
Критика
Всё так давно привычно,
Дергает личность…
Чью-то, мою, другую,
Словно пуля…
В доску шальная, злая
Пролетает…
Я отпущенья не зная,
Тихо с краю…
Таю и забываю, как страдаю,
я оттого, что в жизни,
мало рая…
Все оттого, что пули,
Кругом летают,
Бьют, окружают, зная,
Что попадают…
В сердце, чело, привычки,
В профиль личный,
Сутью своей акульей,
как в разгулье…
Эта жизнь как-то странно
Эта жизнь как-то странно расставила пешки,
Да и карты сдала вперемешку небрежно,
То немного стесняясь, то немного поспешно,
То чрезмерно пугливо, результат – безуспешно…
Ну добавила б крапа, чем лицом тупо хлопать,
И в судьбе моей сложной, все настолько испортить.
А теперь вот – все мимо, а теперь вот, – все копоть
И тоска как трясина, и душа моя против…
В тягомотине нудной, без причины метаться,
И не видеть резерва, как судьбе подыграть…
Чтоб порхать и кружиться, в ветреном танце,
И на сердце чтоб легкость и в душе благодать…
