- Хулидзын!
Нападать местные пока не рисковали, боялись чего-то – может, в первый раз белых видят? - но закидать двух странных женщин камнями никакой суеверный страх им не помешает, верно? Ишь, как стрекочут, подбадривают друг дружку… Злобно клацнув зубами на самого наглого пейзанина, сунувшегося к ним с каким-то коромыслом, Люся истерично фыркнула. Вот тебе и спаслись! Если первый же встречный сходу материт по-своему: «хули, хули!»
- Люсенька… - вдруг позвала сестра. И голос у нее был такой странный, что Люся замерла, а потом уставилась на сестру вытаращенными от изумления глазами. В голове у девушки словно что-то щелкнуло, в ушах загудело, зазвенело… а потом сквозь шум, гам и звон прорвались те же самые вопли, вот только…
- Лиса! Лиса! – кричали вокруг, но Люся только головой трясла и все спрашивала сестру:
- Танюша? Ты… ты тоже их понимаешь?
Татьяна кивнула и сдавленно пробормотала:
- Да… теперь понимаю. Люсенька, да что же это? Ты только посмотри…
А посмотреть было на что. Несмотря на то, что сестры не так уж долго прожили в Шанхае, среди тамошних обитателей Люся повертелась достаточно, чтобы догадаться – с этими крестьянами что-то сильно не так. Достаточно одного взгляда на домотканые одежды с запахом, пучки волос на макушках мужчин, соломенные лапти, чтобы понять – светопреставление забросило девушек очень-очень далеко от Китайской республики. Какие-то местные жители были слишком… хрестоматийные. Словно живьем сошли со страниц папенькиных альманахов и монографий. В тех альманахах Люся предпочитала рассматривать картинки, а в монографиях – вычитывать места про древние битвы, оружие, полководцев и «искусство спальных покоев», но даже ее крайне поверхностных знаний хватило для понимания: китайцы вокруг совсем древние.
- Либо нас так крепко приложило, что мы обе бредим… - вслух подумала Людмила, снова показав зубы типу с коромыслом. – Хотя даже в тифозном бараке у меня такого лютого бреда не было… Да что ж ты лезешь, нехристь, со своим бяньданом (2) ! Ща я тебе его, знаешь, куда засуну?!
Китаец, заверещав, отпрыгнул, и Люся продолжила:
- Либо мы с тобой, как бы это сказать…
- В прошлом, Люсенька, - неестественно спокойно констатировала сестра. – В очень, очень далеком прошлом…
- Я так думаю, удружил нам папенька с этими рыбками, - Люся скрючила пальцы как когти и выразительно помахала перед напиравшими крестьянами. Те опасливо отодвинулись. – А какой хоть век на дворе, Танюша? Ты на пейзан повнимательней глянь, вдруг да узнаешь чего? Недаром все папенькины труды вызубрила.
- Судя по характерным прическам… - все тем же тоном начала Татьяна, выпрямившись строго, как классная дама, но сестра тут же ее перебила:
- А! Гляди! Кто-то важный пожаловал! Сейчас босоту отгонят, тут все и выясним. Ну, хоть что-нибудь…
Сказала, но сама себе не поверила. Вид у приближавшихся незнакомцев, бесцеремонно пинавших кланявшихся и отползавших крестьян, был очень уж недружелюбный. Длинные одежды, доспехи, мечи, о Господи, самые настоящие мечи, копья, какие-то боевые трезубцы, луки… Впереди на гнедом коне – мрачный тип в броне и с мечом, сразу видно – офицер, а насчет господ офицеров у Люси иллюзии развеялись задолго до октября 17-го года. Это Татьяне – дворянке и барышне, благородные господа ручку целовали, щелкали каблуками и отодвигали стульчик, а кухаркину дочку норовили все больше за задницу ущипнуть да прижать где-нибудь за кустами сирени на даче в Териоки… А уж какие разговоры вели, иной гопник с Лиговки постыдился бы! Впрочем, пролетарии классово чуждым элементам по части щупанья баб тоже не уступали. И Танюша знает далеко не обо всех опасностях, которых сестры чудом избежали за время скитаний. Приходилось Люсе и кокетничать, и флиртовать, и задницей крутить, и подпаивать, и забалтывать… а одного матросика так и вовсе с поезда столкнуть, пока он, голубчик, братушек не позвал, и они всей толпой не навалились…
С китайцами даже, в каком-то смысле, было проще. Пока ты еще не проститутка, есть шанс выкрутиться.
А вот что взбредет в головы древним китайцам…
«Мы – белые, значит, по их понятиям – красавицы несказанные, а хулидзын по-ихнему – так и вовсе демоница… Может, и проскочим. Может, и повезет. Если уж мы колчаковской контрразведке мозги запудрить смогли, так и тут прорвемся же, да?» - убеждала себя Люся, но чутье ей упрямо твердило – на этот раз старые методы могут и не сработать. Разница менталитетов потому что.
Она постаралась выпрямиться так же гордо, как сестра, и сурово сдвинув брови, мрачно зыркнула вокруг.
Татьяна и Люся
Сидеть в открытой повозке было жутко неудобно, её качало из стороны в сторону, и Татьяну подбрасывало на каждом ухабе. Но, по крайней мере, её никто не трогал, а густая темная вуаль защищала от посторонних взглядов, как и широкополая шляпа — от солнца. А тем для раздумий девушке хватало.
Самое ужасное, собственно, не то, что они с сестрой оказались в прошлом, причем, довольно далеком. Этот невероятный факт у Татьяны вообще в голове никаким образом не укладывался. Глаза вроде бы видят вокруг все эти мечи, доспехи, островерхие шлемы, пучки волос с воткнутыми шпильками на макушках у мужчин, уши слышат разговоры, которых китайцы 20 века вести никак не могут, а веры в реальность нет. Будто не с Татьяной Орловской всё это безумие происходит, а она со стороны наблюдает, точно на сеансе в кинотеатре. Надо думать, это рассудок, во имя собственной безопасности, от мыслей о перемещении во времени постарался отгородиться. А вот то, что их с Люсей разлучили, действительно ужасно.
С самого начала было понятно, что офицер своей выгоды не упустит. За непроницаемостью его тяжелого взгляда Татьяна сразу угадала работу деловой мысли. Пусть для невежественных крестьян две необычные женщины в диковинных одеяниях — опасные демоницы, а для него они — весьма ценный трофей, который как можно скорее следует обратить в звонкую монету... Или что у них тут в обращении? А не выйдет продать, так хоть обменять или подарить кому-то высокопоставленному ради выгодной протекции. К тому же, самый тупой солдафон быстро смекнет, что, если девица с хвостами до сих пор не обратилась в адскую зверюгу и всех на куски не порвала, следовательно, она лишилась своей силы, а потому можно и нужно её быстрее ловить и в клетку сажать.
Китайцы, они - большие прагматики, что сейчас, что века назад. Так всегда говорил папа, только в его устах звучало уважение, а на деле хваленая китайская прагматичность оказалась в три раза хуже традиционного русского разгильдяйства. Папа, как сестры выяснили уже в Шанхае, очень любил приукрасить действительность. Экзотическая страна чудес и древностей оказалась на поверку весьма и весьма неуютным местом.
Впрочем, папенькины сказки и добрую службу Татьяне сослужили тоже. Едва лишь девушка увидела мужчину в доспехах и верхом на лошади, к тому же во главе вооруженного отряда, она поняла, что говорить правду нельзя ни в коем случае. Никому! Никогда! Чем фантастичнее история их с Люсей появления, тем лучше. Дикари-язычники любят сказки. И никакого страха, никаких криков с истериками.
Посему Татьяна Орловская высокомерно вскинула подбородок и посмотрела на офицера так, словно ожидала визита, как минимум, главного императорского евнуха, но её надежды были жестоко обмануты.
- Кто вы такая? - осторожно спросил воин, предусмотрительно выставив перед собой меч.
Таня, ни мгновения не раздумывая, сказала четко и ясно:
- Небесная Дева, - а потом сделала плавный жест рукой в сторону Людмилы и молвила: - А это моя сестра — Дева-Лисица.
Офицер, глянув на Людмилу повнимательнее, сразу же попятился.
Злополучные хвосты, которыми неведомый кутюрье скупо обшил подол Люсиного платья, были такими грязными и заскорузлыми, что принадлежать могли только давным-давно издохшим песцам. Но они были белыми, и это обстоятельство не на шутку встревожило местных. Солдаты тревожно переглядывались, указывая пальцами на экстравагантный аксессуар танцевального наряда, из-за их спин то и дело выглядывали перепуганные крестьяне.
- Люся, запомни, мы — небесные девы, - прошептала Татьяна. - Ни слова о России, ни звука про 20 век. Поняла?
- Угу, - буркнула та.
Слава Богу, Люсе не нужно повторять дважды. Она уже и сама смекнула, что чем дольше продержит местных в неведении, тем больше шансов уцелеть. Девушки уже выдавали себя и за генеральских дочерей, и за, прости Господи, комиссарш, им к перевоплощениям не привыкать.
- Следуйте за мной, Небесные девы, - выдавил представитель власти, а затем выкрикнул короткую команду своим подчиненным.
Девушек тут же взяли в кольцо и куда-то повели.
- Держи себя так, словно действительно только что с небес свалилась, - напомнила Таня сестре. - Но не переборщи.
Та для острастки зыркнула вокруг себя по-звериному злобно, чтобы не сомневались — Небесные лисы, они не любят, когда их против шерсти гладят.
Их сопроводили в деревушку неподалеку, и недавние охотники на небесных дев вынуждены были таскать воду для стирки небесных нарядов и купания, делиться едой и «дарить» тележку, чтобы пришелицы ноги по дороге не били. Впрочем, от угощения «феи» категорически отказались.
- Мы пока не можем прикасаться к человеческой еде, - сказала Таня, церемонно отодвигая чашку с рисом, и в очередной раз удивляясь, как так получается, что все вокруг понимают её, а она - их. - Нам, привыкшим к небесному нектару, она может навредить.
И покачала головой совсем как привезенная отцом из Парижа игрушка - китайский болванчик.
- И то верно, - шепотом согласилась Люся. - Еще отравят или усыпят. Потерпим.
Но на рис посмотрела с некоторой тоской и сглотнула слюну.
Все здешние люди носили халаты на запахе, подвязывая их широкими кушаками, и лбов никто не брил. Напротив, у мужчин на макушке красовался узел из волос, либо завязанный платком, либо сколотый шпилькой. Таня покосилась на короткие и осветленные пергидролем локоны сестры. Её собственная стрижка тоже должна была вызывать у аборигенов нездоровый интерес. Равно как и белая кожа, серые глаза и прочие расовые отличия уроженки далекого севера. Что и говорить, мода 20 века сыграла с обеими девушками злую шутку. С такими приметами здесь ни спрятаться, ни скрыться. Даже в шелковых халатиках.
Одних только чулок хватит, чтобы память о небесных девах сбереглась в памяти местных жителей еще три века. Как увидели прислуживающие им женщины, что Таня перед купанием стягивает с ног грязные и мокрые фильдекосовые чулки, так заверещали и врассыпную бросились.
- Чего это они? - удивилась сначала Люся.
А потом глядь на причину страхов - точь-в-точь змеиный выползок валяется.
- Куда ни кинь, всюду клин. Как бы не прибили они нас от греха подальше, а? Мало ли что в голову этим нехристям придет.
Так что помылись сестры без посторонних глаз. Еще неизвестно, чем покажутся суеверным женщина пояс для чулок или сорочка-комбинация. Заодно сговорились между собой, что рассказывать о житье-бытье небесных дев и лисиц.
- Ты, главное, упирай на то, что ты — лисица небесная, то бишь, лиса, прожившая тысячу лет и допущенная на небо. Запомнила?
- Обижаешь, - улыбнулась Люся. - Мне папа те же сказки рассказывал. Я не только могу у мужчины украсть жизненные силы, но и знаю все на свете тайны, - и лихо так подмигнула, желая приободрить сестру.
- Всем говорим, что нас послал на землю Яшмовый Владыка и строго-настрого запретил говорить смертным, зачем это ему надо.
- Ха! Навру еще, что я не устерегла персики бессмертия в садах Богини Западного неба Си... как её там, прости Господи... Си-ва-мну. Вот!
Татьяна сдержанно фыркнула:
- Не «мну», а «нму»! Сиванму! Еще не хватало перепутать местных богинь.
- У китайцев полным-полно сказок про небесных дев, лис, белых обезьян и прочую нечисть, так что поверить должны. Не боись!
- Яшмовый Владыка все же авторитетней. Как-никак, верховное божество у даосов, вершитель судеб на земле и на небе.
- Согласна. Против воли Яшмового Владыки они не попрут.
И новонареченная Девой-Лисой по имени Лю Си поклялась Богородицей неукоснительно придерживаться этой легенды, но после серьезно призадумалась:
- Но ведь по чьему-то же велению мы здесь оказались? Может, и в самом деле, Яшмовый Владыка подсуетился?
Но рассказывать о том, что видела во время светопреставления, не стала. Вдруг померещилось с перепугу?
На том веселье и закончилось, собственно. Потому что при солдатах шутить было как-то совсем невместно.
Отряд этот вез при себе какие-то ценности — то ли подати, то ли военные трофеи, а потому офицер Лян только и делал, что орал и ругался. Буквально из кожи вон лез, чтобы добро, нагруженное в повозки и прикрытое соломенными циновками, сберечь. Татьяна рассчитывала, что и их, небесных дев, безопасность была для него так же важна.
Однако она ошиблась. Нет, их не отравили и не усыпили, а разлучили — хитро и подло, как тут было заведено исстари. Рано утром, когда Таня еще дремала, офицер Лян елейным тоном попросил благородную госпожу Небесную Лисицу Лю Си выйти ненадолго из повозки, дескать, с ней хочет познакомиться глава города, который они как раз проезжали. И больше Татьяна сестру не видела.
- Вы пожалеете о своем самоуправстве, офицер Лян, - змеиным шепотом предупредила она и крепко сжала зубы, чтобы не разрыдаться от горя и ужаса.
Тот побледнел, но полный сдержанного гнева взгляд небесной девы худо-бедно выдержал. Видно, не из пугливых был. Остальные старались с Татьяной глазами не встречаться.
Её везли в столицу ко двору императора, и это был явно не Пекин.
С 18-года, с первого дня бегства из Петрограда, они не разлучались больше, чем на два дня. И то Татьяна все же пробилась в тифозный барак, чтобы ухаживать за мечущейся в бреду сестрой. А тут... В далеком прошлом, в огромной и совершенно чужой стране они с Люсей могут потеряться навсегда. Куда сестру увели? Что с ней сделали?
Оглушенная своей потерей, словно громом пораженная, Таня какое-то время ничего не вокруг не видела и не слышала. Их родство, их общая кровь, их дружба были до сих пор как волшебство, как оберег, который защитит и отвратит дурные помыслы злых людей, направит на путь истинный и спасет.
И что же теперь? Почему-то в помощь императора Татьяне верилось с трудом. Будет ли самовластный владыка империи слушать женщину, хоть смертную, хоть небесную? Скорее всего, нет.
Бежать обратно в тот город? Так ведь поймают, и хорошо, если снова отвезут в столицу, а могут ведь и сжечь. Или что они тут делают с чудными белокожими и светлоглазыми девицами?
И тут в жизнь Татьяны Орловской снова вмешались высшие силы, а может и сам Яшмовый Владыка, кто знает? Он, видимо, наевшись персиков бессмертия, выбросил косточки с облака долой, вниз, на землю. И одна из них попала кому-то прямо по шлему.
Лю Дзы, командир повстанцев
- Командир Лю! Командир Лю!
Голос у доблестного Фань Куайя был поистине громоподобен, вполне под стать молодцу, который выпивал три кувшина вина, съедал четверть быка и поднимал на щите троих друзей – и все это лишь для того, чтобы потешиться. И если бы Фань Куай решил вдруг докричаться до Западного Неба, то наверняка преуспел бы. Но в то утро от могучего воина соратники ожидали лишь одного подвига – «генерал» Фань должен был разбудить предводителя. И, если судить по чести, докричаться до престола Яшмового Владыки выходило как-то проще.
Нападать местные пока не рисковали, боялись чего-то – может, в первый раз белых видят? - но закидать двух странных женщин камнями никакой суеверный страх им не помешает, верно? Ишь, как стрекочут, подбадривают друг дружку… Злобно клацнув зубами на самого наглого пейзанина, сунувшегося к ним с каким-то коромыслом, Люся истерично фыркнула. Вот тебе и спаслись! Если первый же встречный сходу материт по-своему: «хули, хули!»
- Люсенька… - вдруг позвала сестра. И голос у нее был такой странный, что Люся замерла, а потом уставилась на сестру вытаращенными от изумления глазами. В голове у девушки словно что-то щелкнуло, в ушах загудело, зазвенело… а потом сквозь шум, гам и звон прорвались те же самые вопли, вот только…
- Лиса! Лиса! – кричали вокруг, но Люся только головой трясла и все спрашивала сестру:
- Танюша? Ты… ты тоже их понимаешь?
Татьяна кивнула и сдавленно пробормотала:
- Да… теперь понимаю. Люсенька, да что же это? Ты только посмотри…
А посмотреть было на что. Несмотря на то, что сестры не так уж долго прожили в Шанхае, среди тамошних обитателей Люся повертелась достаточно, чтобы догадаться – с этими крестьянами что-то сильно не так. Достаточно одного взгляда на домотканые одежды с запахом, пучки волос на макушках мужчин, соломенные лапти, чтобы понять – светопреставление забросило девушек очень-очень далеко от Китайской республики. Какие-то местные жители были слишком… хрестоматийные. Словно живьем сошли со страниц папенькиных альманахов и монографий. В тех альманахах Люся предпочитала рассматривать картинки, а в монографиях – вычитывать места про древние битвы, оружие, полководцев и «искусство спальных покоев», но даже ее крайне поверхностных знаний хватило для понимания: китайцы вокруг совсем древние.
- Либо нас так крепко приложило, что мы обе бредим… - вслух подумала Людмила, снова показав зубы типу с коромыслом. – Хотя даже в тифозном бараке у меня такого лютого бреда не было… Да что ж ты лезешь, нехристь, со своим бяньданом (2) ! Ща я тебе его, знаешь, куда засуну?!
Китаец, заверещав, отпрыгнул, и Люся продолжила:
- Либо мы с тобой, как бы это сказать…
- В прошлом, Люсенька, - неестественно спокойно констатировала сестра. – В очень, очень далеком прошлом…
- Я так думаю, удружил нам папенька с этими рыбками, - Люся скрючила пальцы как когти и выразительно помахала перед напиравшими крестьянами. Те опасливо отодвинулись. – А какой хоть век на дворе, Танюша? Ты на пейзан повнимательней глянь, вдруг да узнаешь чего? Недаром все папенькины труды вызубрила.
- Судя по характерным прическам… - все тем же тоном начала Татьяна, выпрямившись строго, как классная дама, но сестра тут же ее перебила:
- А! Гляди! Кто-то важный пожаловал! Сейчас босоту отгонят, тут все и выясним. Ну, хоть что-нибудь…
Сказала, но сама себе не поверила. Вид у приближавшихся незнакомцев, бесцеремонно пинавших кланявшихся и отползавших крестьян, был очень уж недружелюбный. Длинные одежды, доспехи, мечи, о Господи, самые настоящие мечи, копья, какие-то боевые трезубцы, луки… Впереди на гнедом коне – мрачный тип в броне и с мечом, сразу видно – офицер, а насчет господ офицеров у Люси иллюзии развеялись задолго до октября 17-го года. Это Татьяне – дворянке и барышне, благородные господа ручку целовали, щелкали каблуками и отодвигали стульчик, а кухаркину дочку норовили все больше за задницу ущипнуть да прижать где-нибудь за кустами сирени на даче в Териоки… А уж какие разговоры вели, иной гопник с Лиговки постыдился бы! Впрочем, пролетарии классово чуждым элементам по части щупанья баб тоже не уступали. И Танюша знает далеко не обо всех опасностях, которых сестры чудом избежали за время скитаний. Приходилось Люсе и кокетничать, и флиртовать, и задницей крутить, и подпаивать, и забалтывать… а одного матросика так и вовсе с поезда столкнуть, пока он, голубчик, братушек не позвал, и они всей толпой не навалились…
С китайцами даже, в каком-то смысле, было проще. Пока ты еще не проститутка, есть шанс выкрутиться.
А вот что взбредет в головы древним китайцам…
«Мы – белые, значит, по их понятиям – красавицы несказанные, а хулидзын по-ихнему – так и вовсе демоница… Может, и проскочим. Может, и повезет. Если уж мы колчаковской контрразведке мозги запудрить смогли, так и тут прорвемся же, да?» - убеждала себя Люся, но чутье ей упрямо твердило – на этот раз старые методы могут и не сработать. Разница менталитетов потому что.
Она постаралась выпрямиться так же гордо, как сестра, и сурово сдвинув брови, мрачно зыркнула вокруг.
Татьяна и Люся
Сидеть в открытой повозке было жутко неудобно, её качало из стороны в сторону, и Татьяну подбрасывало на каждом ухабе. Но, по крайней мере, её никто не трогал, а густая темная вуаль защищала от посторонних взглядов, как и широкополая шляпа — от солнца. А тем для раздумий девушке хватало.
Самое ужасное, собственно, не то, что они с сестрой оказались в прошлом, причем, довольно далеком. Этот невероятный факт у Татьяны вообще в голове никаким образом не укладывался. Глаза вроде бы видят вокруг все эти мечи, доспехи, островерхие шлемы, пучки волос с воткнутыми шпильками на макушках у мужчин, уши слышат разговоры, которых китайцы 20 века вести никак не могут, а веры в реальность нет. Будто не с Татьяной Орловской всё это безумие происходит, а она со стороны наблюдает, точно на сеансе в кинотеатре. Надо думать, это рассудок, во имя собственной безопасности, от мыслей о перемещении во времени постарался отгородиться. А вот то, что их с Люсей разлучили, действительно ужасно.
С самого начала было понятно, что офицер своей выгоды не упустит. За непроницаемостью его тяжелого взгляда Татьяна сразу угадала работу деловой мысли. Пусть для невежественных крестьян две необычные женщины в диковинных одеяниях — опасные демоницы, а для него они — весьма ценный трофей, который как можно скорее следует обратить в звонкую монету... Или что у них тут в обращении? А не выйдет продать, так хоть обменять или подарить кому-то высокопоставленному ради выгодной протекции. К тому же, самый тупой солдафон быстро смекнет, что, если девица с хвостами до сих пор не обратилась в адскую зверюгу и всех на куски не порвала, следовательно, она лишилась своей силы, а потому можно и нужно её быстрее ловить и в клетку сажать.
Китайцы, они - большие прагматики, что сейчас, что века назад. Так всегда говорил папа, только в его устах звучало уважение, а на деле хваленая китайская прагматичность оказалась в три раза хуже традиционного русского разгильдяйства. Папа, как сестры выяснили уже в Шанхае, очень любил приукрасить действительность. Экзотическая страна чудес и древностей оказалась на поверку весьма и весьма неуютным местом.
Впрочем, папенькины сказки и добрую службу Татьяне сослужили тоже. Едва лишь девушка увидела мужчину в доспехах и верхом на лошади, к тому же во главе вооруженного отряда, она поняла, что говорить правду нельзя ни в коем случае. Никому! Никогда! Чем фантастичнее история их с Люсей появления, тем лучше. Дикари-язычники любят сказки. И никакого страха, никаких криков с истериками.
Посему Татьяна Орловская высокомерно вскинула подбородок и посмотрела на офицера так, словно ожидала визита, как минимум, главного императорского евнуха, но её надежды были жестоко обмануты.
- Кто вы такая? - осторожно спросил воин, предусмотрительно выставив перед собой меч.
Таня, ни мгновения не раздумывая, сказала четко и ясно:
- Небесная Дева, - а потом сделала плавный жест рукой в сторону Людмилы и молвила: - А это моя сестра — Дева-Лисица.
Офицер, глянув на Людмилу повнимательнее, сразу же попятился.
Злополучные хвосты, которыми неведомый кутюрье скупо обшил подол Люсиного платья, были такими грязными и заскорузлыми, что принадлежать могли только давным-давно издохшим песцам. Но они были белыми, и это обстоятельство не на шутку встревожило местных. Солдаты тревожно переглядывались, указывая пальцами на экстравагантный аксессуар танцевального наряда, из-за их спин то и дело выглядывали перепуганные крестьяне.
- Люся, запомни, мы — небесные девы, - прошептала Татьяна. - Ни слова о России, ни звука про 20 век. Поняла?
- Угу, - буркнула та.
Слава Богу, Люсе не нужно повторять дважды. Она уже и сама смекнула, что чем дольше продержит местных в неведении, тем больше шансов уцелеть. Девушки уже выдавали себя и за генеральских дочерей, и за, прости Господи, комиссарш, им к перевоплощениям не привыкать.
- Следуйте за мной, Небесные девы, - выдавил представитель власти, а затем выкрикнул короткую команду своим подчиненным.
Девушек тут же взяли в кольцо и куда-то повели.
- Держи себя так, словно действительно только что с небес свалилась, - напомнила Таня сестре. - Но не переборщи.
Та для острастки зыркнула вокруг себя по-звериному злобно, чтобы не сомневались — Небесные лисы, они не любят, когда их против шерсти гладят.
Их сопроводили в деревушку неподалеку, и недавние охотники на небесных дев вынуждены были таскать воду для стирки небесных нарядов и купания, делиться едой и «дарить» тележку, чтобы пришелицы ноги по дороге не били. Впрочем, от угощения «феи» категорически отказались.
- Мы пока не можем прикасаться к человеческой еде, - сказала Таня, церемонно отодвигая чашку с рисом, и в очередной раз удивляясь, как так получается, что все вокруг понимают её, а она - их. - Нам, привыкшим к небесному нектару, она может навредить.
И покачала головой совсем как привезенная отцом из Парижа игрушка - китайский болванчик.
- И то верно, - шепотом согласилась Люся. - Еще отравят или усыпят. Потерпим.
Но на рис посмотрела с некоторой тоской и сглотнула слюну.
Все здешние люди носили халаты на запахе, подвязывая их широкими кушаками, и лбов никто не брил. Напротив, у мужчин на макушке красовался узел из волос, либо завязанный платком, либо сколотый шпилькой. Таня покосилась на короткие и осветленные пергидролем локоны сестры. Её собственная стрижка тоже должна была вызывать у аборигенов нездоровый интерес. Равно как и белая кожа, серые глаза и прочие расовые отличия уроженки далекого севера. Что и говорить, мода 20 века сыграла с обеими девушками злую шутку. С такими приметами здесь ни спрятаться, ни скрыться. Даже в шелковых халатиках.
Одних только чулок хватит, чтобы память о небесных девах сбереглась в памяти местных жителей еще три века. Как увидели прислуживающие им женщины, что Таня перед купанием стягивает с ног грязные и мокрые фильдекосовые чулки, так заверещали и врассыпную бросились.
- Чего это они? - удивилась сначала Люся.
А потом глядь на причину страхов - точь-в-точь змеиный выползок валяется.
- Куда ни кинь, всюду клин. Как бы не прибили они нас от греха подальше, а? Мало ли что в голову этим нехристям придет.
Так что помылись сестры без посторонних глаз. Еще неизвестно, чем покажутся суеверным женщина пояс для чулок или сорочка-комбинация. Заодно сговорились между собой, что рассказывать о житье-бытье небесных дев и лисиц.
- Ты, главное, упирай на то, что ты — лисица небесная, то бишь, лиса, прожившая тысячу лет и допущенная на небо. Запомнила?
- Обижаешь, - улыбнулась Люся. - Мне папа те же сказки рассказывал. Я не только могу у мужчины украсть жизненные силы, но и знаю все на свете тайны, - и лихо так подмигнула, желая приободрить сестру.
- Всем говорим, что нас послал на землю Яшмовый Владыка и строго-настрого запретил говорить смертным, зачем это ему надо.
- Ха! Навру еще, что я не устерегла персики бессмертия в садах Богини Западного неба Си... как её там, прости Господи... Си-ва-мну. Вот!
Татьяна сдержанно фыркнула:
- Не «мну», а «нму»! Сиванму! Еще не хватало перепутать местных богинь.
- У китайцев полным-полно сказок про небесных дев, лис, белых обезьян и прочую нечисть, так что поверить должны. Не боись!
- Яшмовый Владыка все же авторитетней. Как-никак, верховное божество у даосов, вершитель судеб на земле и на небе.
- Согласна. Против воли Яшмового Владыки они не попрут.
И новонареченная Девой-Лисой по имени Лю Си поклялась Богородицей неукоснительно придерживаться этой легенды, но после серьезно призадумалась:
- Но ведь по чьему-то же велению мы здесь оказались? Может, и в самом деле, Яшмовый Владыка подсуетился?
Но рассказывать о том, что видела во время светопреставления, не стала. Вдруг померещилось с перепугу?
На том веселье и закончилось, собственно. Потому что при солдатах шутить было как-то совсем невместно.
Отряд этот вез при себе какие-то ценности — то ли подати, то ли военные трофеи, а потому офицер Лян только и делал, что орал и ругался. Буквально из кожи вон лез, чтобы добро, нагруженное в повозки и прикрытое соломенными циновками, сберечь. Татьяна рассчитывала, что и их, небесных дев, безопасность была для него так же важна.
Однако она ошиблась. Нет, их не отравили и не усыпили, а разлучили — хитро и подло, как тут было заведено исстари. Рано утром, когда Таня еще дремала, офицер Лян елейным тоном попросил благородную госпожу Небесную Лисицу Лю Си выйти ненадолго из повозки, дескать, с ней хочет познакомиться глава города, который они как раз проезжали. И больше Татьяна сестру не видела.
- Вы пожалеете о своем самоуправстве, офицер Лян, - змеиным шепотом предупредила она и крепко сжала зубы, чтобы не разрыдаться от горя и ужаса.
Тот побледнел, но полный сдержанного гнева взгляд небесной девы худо-бедно выдержал. Видно, не из пугливых был. Остальные старались с Татьяной глазами не встречаться.
Её везли в столицу ко двору императора, и это был явно не Пекин.
С 18-года, с первого дня бегства из Петрограда, они не разлучались больше, чем на два дня. И то Татьяна все же пробилась в тифозный барак, чтобы ухаживать за мечущейся в бреду сестрой. А тут... В далеком прошлом, в огромной и совершенно чужой стране они с Люсей могут потеряться навсегда. Куда сестру увели? Что с ней сделали?
Оглушенная своей потерей, словно громом пораженная, Таня какое-то время ничего не вокруг не видела и не слышала. Их родство, их общая кровь, их дружба были до сих пор как волшебство, как оберег, который защитит и отвратит дурные помыслы злых людей, направит на путь истинный и спасет.
И что же теперь? Почему-то в помощь императора Татьяне верилось с трудом. Будет ли самовластный владыка империи слушать женщину, хоть смертную, хоть небесную? Скорее всего, нет.
Бежать обратно в тот город? Так ведь поймают, и хорошо, если снова отвезут в столицу, а могут ведь и сжечь. Или что они тут делают с чудными белокожими и светлоглазыми девицами?
И тут в жизнь Татьяны Орловской снова вмешались высшие силы, а может и сам Яшмовый Владыка, кто знает? Он, видимо, наевшись персиков бессмертия, выбросил косточки с облака долой, вниз, на землю. И одна из них попала кому-то прямо по шлему.
Лю Дзы, командир повстанцев
- Командир Лю! Командир Лю!
Голос у доблестного Фань Куайя был поистине громоподобен, вполне под стать молодцу, который выпивал три кувшина вина, съедал четверть быка и поднимал на щите троих друзей – и все это лишь для того, чтобы потешиться. И если бы Фань Куай решил вдруг докричаться до Западного Неба, то наверняка преуспел бы. Но в то утро от могучего воина соратники ожидали лишь одного подвига – «генерал» Фань должен был разбудить предводителя. И, если судить по чести, докричаться до престола Яшмового Владыки выходило как-то проще.
