- Я - впереди, ты контролируешь противника в арьергарде. Сразу ставь на «импульс», чтобы случайно не повредить внутренние системы миопароны.
Манипулария задумчиво посмотрела на свои босые пятки, примериваясь к обуви мертвецов, но потом передумала.
«Обойдемся без чужих и наверняка вонючих ботинок. Да и примета плохая», - решила она, с глухой тоской вспоминая свои любимые штурмовые калиги – легкие и удобные.
- Так мы идем? – нетерпеливо напомнил Ацилий.
- Ага!
Кассия осторожно кралась к рубке, неосознанно копируя своего любимого виртуального лиса. Ушки на макушке, нос по ветру, легок шаг и смертелен удар.
Первый же встречный пират не успел даже понять, что с ним случилось. Он беспечно ковырял отверткой в распределительной панели, не заметив тени за спиной. Ему Кассия тоже сломала шею, ловко подхватив падающий из разжатых пальцев инструмент. Отвертка, вообще-то, отличное оружие в умелых руках. Пригодится.
«Минус четыре!»
Девушка немного расслабилась, снова очутившись в привычной обстановке. Не хватало только хрипловатого голоса Публия и его команд, шедших через приемник во внутреннем ухе. Теперь Кассия сама себе была центурионом.
За спиной у неё послышался какой-то шорох, прервавшийся тихим коротким всхлипом. Это Ацилий продемонстрировал свою двухлетнюю подготовку. Манипулария бросила взгляд через плечо. Для военного трибуна её напарник убивал очень профессионально: с одной попытки проделал у врага дырочку между глаз.
Дальше работа как по маслу пошла, только успевай сдвигать тела в сторонку, чтобы патриций ненароком не споткнулся.
В рубке управления был только дежурный. И он очень увлеченно смотрел порно. Кассия не удержалась и заглянула в его планшет через плечо. Что ж там он увидел такое? Ничего особенного – примитивные фантазии парфов на тему республиканских армейских будней.
- Тьфу на тебя, животное, - сплюнула она, прежде чем выстрелить пирату в затылок.
- Я заблокировал жилые отсеки и теперь стравлю воздух, - буднично сообщил Ацилий, склонившись на управляющей панелью. Его пальцы бабочками порхали над ядовито зелеными схемами виртограммы. Это, конечно, была не его любимая унирема, замаскированная под прогулочную барку, за пультом которой Гай провел множество незабываемых дней в юности, когда душа и тело требуют авантюр, приключений и скорости, однако… Разобраться с управлением удалось почти сразу. Во всяком случае, настолько, чтобы решить проблему с бывшими владельцами миопароны радикально и навсегда. Гражданским судам, одним из которых прикидывалась незабвенная унирема Ацилия, новейший нейро-интерфейс не полагался. Пиратским миопаронам, как выяснилось, тоже. Так что невеликие навыки Куриона в ручном пилотировании пришлись очень кстати. Теперь еще понять бы, как вернуть захваченный корабль на обратный курс к месту гибели «Вератрума»… и разобраться, как и чем эта штука стреляет.
В другой ситуации Ацилий подивился бы собственной неожиданной кровожадности, однако патриции Республики не всегда были только политиками. Где-то глубоко-глубоко под их сенаторскими тогами дремали воинственные предки, достаточно свирепые и безжалостные для того, чтобы расширить свои владения от небольшой планетки до нескольких звездных систем. И эта хищная память поколений сейчас буквально взяла Ацилия за глотку и властно потребовала крови врагов. Он даже отчасти сожалел о том, что пиратов на миопароне оказалось так мало… и что вдвоем с Кассией расправились они с пленителями столь быстро и почти бескровно.
Кассия по традиции всех Фортунат стукнула кулаком о кулак в знак полного согласия с решением напарника. Что и говорить, в Кампусе Марция инструкторы не зря ели свой хлеб!
Привычка – вторая натура, что ни говори. Вроде можно еще спать и спать, но стоило на табло высветиться магическим цифрам 4.30 по внутрикорабельному времени, и сна Квинта Марция как ни бывало. В другой день, приняв душ, префект(19) отправился бы понаблюдать за работой офицеров мостика, тем паче, они уже свыклись с появлениями командира манипулариев вне расписания. Но только не сегодня. Вахта наварха(20), твоюцентурию! Взаимная, перманентная и неослабевающая неприязнь к командиру «Аквилы» делала такой визит невозможным.
«Ничего! Еще встретимся, и не раз», - раздраженно подумал Квинт и решил, что с места не сдвинется до сигнала будильника. Вот даже не шелохнется и всё! Он вытянулся во весь рост на койке и снова закрыл глаза, твердо намериваясь еще подремать хоть часик. Не тут-то было! Удобное с точки зрения физиологии сна ложе в сей же миг превратилось в пыточную скамью. Шесть раз сломанная и столько же раз сращенная без малейших последствий нога стала болеть, мышцы шеи свело судорогой, как назло. И на какой бок не повернись – со всех сторон давит и жмет. Проклятье!
- Луций! – рявкнул префект в коммуникатор, нимало не заботясь об отдыхе личного порученца. – Ко мне!
- Слушаюсь! – откровенно возмущенно отозвался тот, хотя мог бы уже и привыкнуть к ранним подъемам.
Вообще-то, внутренний устав отводил манипуларию на утренние сборы ровно три минуты и 15 секунд. Квинт специально засек время, запустив секундомер в момент окончания разговора, но Луций лишил своё непосредственное начальство малейшего повода для разноса. Ровно через три минуты и две секунды индикатор дверной панели окрасился в ярко-алый, и раздался бодрый голос порученца:
- Разреши войти?
- Разрешаю.
Молодой человек выглядел свежим и довольным жизнью.
- Не спится?
- Угу, - признался префект.
- Может, почитаешь? У тебя же есть новая книга.
- Не увлекла, - признался Квинт, с отвращением открыл вирт-планшет и процитировал: – «С оглушительным лязгом и скрежетом старый списанный звездолет величественно врезался в ржавые остатки заброшенной станции…» Ну вот что это за начало для захватывающих приключений?
- Хм… А как надо? – полюбопытствовал Луций.
- Как? «Десять энергоплетей тебе, грязная сволочь! – вскричал центурион». Вот как надо начинать книгу, чтобы сразу захватить воображение читателя.
- А не многовато?
- В смысле?
- Плетей не многовато ли? – поспешил уточнить Луций. – Сдохнет этот твой Грязная Сволочь на первой же странице и всей истории конец.
По сути вопроса контубернал несомненно прав был. После пятого касания энергоплетью у парализованного предыдущими четырьмя ударами человека наступали необратимые процессы в нервной ткани.
- Не обязательно, - возразил префект. – Через пару абзацев появится другой герой и спасет приговоренного. Например.
- Хм…
Такого лихого поворота сюжета порученец явно не ожидал.
- Тебе надо больше читать, Луций, - проворчал Квинт. - Меньше бессмысленной стрельбы и беготни в вирт-поле, больше пищи для ума. Хотя бы аудио-либру послушай на досуге.
- Да нуууу… Я не особый любитель…
Молодой человек увлекся и забыл, что нудёж префект не любил еще больше, чем откровенное пренебрежение плодами цивилизации.
- Это – приказ, контубернал! Сегодня же пойдешь к Александру и попросишь у него один из его романов, который поприличней.
Как большинство гетер и амикусов, Александр писал развлекательные романчики, но если девушки изощрялись в любовных интригах, то парни живописали разнообразные приключения героев. Но ведь с чего-то же надо начинать? А у Александра неплохо получаются характеры.
- Так точно, господин!
Луций и не подумал обижаться, это был еще очень и очень гуманный приказ. Все могло кончиться древним, как сама Вселенная, Плутархом.
- И не надейся увильнуть, проверю! – рявкнул Квинт Марций и окончательно растерял всю сонливость. – Мне иногда не верится, что ты – мой достаточно близкий генетический родственник. Марциев всегда отличала тяга к визуализированному слову, к серьезной книге, поднимающей перед читателем актуальные проблемы современности. И даже развлекательное чтиво способно увлечь пытливый ум…
Нет, правда, префект и в самом деле любил литературу, всю жизнь собирал фантазику, и его библиотека насчитывала почти десять тысяч томов. Он не мыслил свой досуг без книги, а потому совершенно не понимал равнодушия контубернала.
- В дебри?
- Что?
- Я говорю, увлечь пытливый ум в дебри чего-то там, - простодушно заявил Луций.
- Тьфу на тебя! Так ты никогда до центуриона не дослужишься. Ни через десять лет, ни через двадцать! – в сердцах вскричал Квинт. – Всё! Немедленно к Александру за книгой!
- Я прошу прощения, господин, - склонился перед начальством будущий офицер. – У них траур как раз.
- А что случилось?
Обрадованный возможностью наконец-то поделиться свежайшей новостью Луций аж лицом посветлел, хоть полагалось бы наоборот – посмурнеть.
- Ночью умерла Пассия. Сердце во сне остановилось, только час назад обнаружили.
Префект «Аквилы» налился грозовой мрачностью, отшвырнул в сторону простыню и, не замечая ни порученца, ни предметов обстановки, прошелся от стены к стене и обратно. Смерть гетеры – плохой знак, очень плохой. В мистику можно не верить, но корабельные гетеры – существа тонко организованные, их безвременная гибель предвещает радикальные перемены, такие, которые ломают хребты и головы.
- Наварх еще не знает, - доверительно сообщил Луций, наслаждаясь изумленной физиономией префекта. – Медики побоялись портить ей вахту. Мне техник по секрету шепнул.
Квинт Марций тут же прикинул, как этой новостью он сможет насолить Ливии.
- Никому ни слова. Понял?
- Так точно!
- Хорошо. Я в душ.
Стоя с закрытыми глазами под упругими струями, Квинт наконец почувствовал горечь утраты. Он знал усопшую много лет. С Пассией они просто дружили и разделяли взгляды на искусство и литературу. Иногда пересекались в тренажерном зале. Но, должно быть, на «Аквиле» все в той или иной степени любили это прекрасное создание, сотворенное для радости.
«От тебя, высокомерная сука, сознательно утаили информацию твои же подчиненные. Доигралась в небожительницу? Интересно, как это повредит безупречной репутации биремы!» - скрипнул зубами Квинт, мысленно обращаясь к Ливии Терции – наварху «Аквилы».
Ночная вахта всегда тянется так долго…
Казалось бы, в недрах корабля, затерянного среди вечной темноты и молчания космоса, несложно вообще запутаться, когда начинается день и кончается ночь. На мостике биремы ничего не меняется: все тот же полукруг проекционных панелей, молчаливая и слаженная работа офицеров, еле слышное гудение и шорохи да легкая вибрация палубы, почти неощутимая в силу привычки. А еще – огромный по меркам скромного корабельного пространства обзорный экран. Конечно, никто не летает «на глазок», но в самом крайнем случае, если откажут все сенсоры и астрогационные системы, можно будет довериться и зрению. Кроме того, при необходимости экран мгновенно превращался из обзорного в тактический. А еще – ибо планировка боевых кораблей отнюдь не исключает эстетики – звездная бездна перед глазами это просто очень красиво.
Наварх биремы «Аквила» могла по пальцам пересчитать, сколько настоящих рассветов ей довелось встретить после того, как она приступила к службе. Если не считать недолгую реабилитацию после ранения на Колонии Траяне, то восемь. И каждый был незабываемым. Но если позволить себе испытывать наслаждение слишком часто, оно станет привычным, потеряет остроту. Перестанет быть драгоценностью, бережно хранимой в шкатулке памяти. Разве настоящий ценитель будет хлестать коллекционное цекубское неразбавленным, прямо из амфоры с отбитым горлом? Это – удел профанов, а Ливия Аквилина, наварх лучшей биремы пограничного Сектора Вироза, слишком себя ценила, чтобы пасть так низко.
Она любила ночные вахты еще и потому, что в эти часы мирных дежурств, когда все проходило штатно, по палубам «Аквилы» не слонялись манипуларии, а Квинт Марций не отсвечивал своей кислой мордой в соседнем кресле.
Пользуясь отсутствием названного офицера, Ливия позволила себе вольности: откинулась в кресле и заложила ногу на ногу. В часы, когда наварх и префект делили мостик «Аквилы», спина женщины всегда была строго выпрямлена, подбородок поднят, а руки лежали на подлокотниках. Нет, разумеется, Квинт Марций не позволил бы себе замечаний в её адрес, в конце концов, не его это легионерское дело, как именно она сидит в своем кресле на мостике своего корабля, однако… Свинья везде найдет грязь, пьяница – вино, а префект манипулариев «Аквилы» - недостатки во внешности, поведении, личных качествах и профессиональных навыках наварха. Точно так же, как и сама Ливия – а она никогда не отрицала собственных изъянов – отыщет любой, самый крохотный повод придраться к префекту. Что поделаешь, если на борту «Аквилы» сошлись два наименее подходящих друг другу человека во всем секторе? И добро бы Ливия и Квинт Марций оказались ментально несовместимы – тогда и служить вместе не пришлось бы! – так нет же! Их боевое слияние близко к идеальному, и в сражениях «Аквила» летит, ведомая единой волей, так, словно приказы отдает один человек, а не пара офицеров-ментатов.
Но личные симпатии, так же, как и неприязнь, не поддаются контролю генетиков. Ведь не может же быть, чтобы все Марции рождались такими… такими неприятными в общении людьми, как Квинт Марций Аквилин?
Так ведь нет же, и Ливия лично тому свидетель. Бегает по «Аквиле» юный Луций, контубернал префекта – парень как парень, щенок, каких много.
Вот, вот он, еще один повод для недовольства! Если Марциев в армии и на флоте расплодилось, как собак, то Ливия в Секторе Вироза одна-единственная. Их фамилия вообще никогда не была особенно многочисленной. В этом поколении – только дюжина, шесть братьев и столько же сестер, и двоих уже призвали маны. Гай Ливий Аперин, наварх, погиб вместе с «Апером», своим кораблем, а Ливия Секстия, самая младшая из сестер, пала жертвой пунийского вируса, не успев даже получить первое назначение…
Наварх вздохнула и беззвучно шепнула одними губами поминовение генетическим родичам. И вернулась к обязанностям.
- Статус? – негромко спросила она рулевого.
- Без изменений, наварх.
- Сохранять курс.
До конца вахты и начала традиционного утреннего совещания оставалось еще ровно полтора часа. Пусть все пройдет штатно. Девяносто минут покоя и тишины – разве это такое уж нескромное желание?
В 6-00 утра по корабельному времени Ливия, сдав вахту наварх-стажеру Марку Флавию – своему контуберналу, вошла в преторий.
- Salve(21), - приветствовала наварх офицеров и кивнула префекту. – Квинт Марций.
- Ливия, - коротко дернул подбородком тот.
- Вольно, господа. Присаживайтесь, - скомандовала Ливия и щелчком активировала вирт-планшет. – Начнем.
Стараясь не шуметь, офицеры расселись по креслам и выжидательно замерли, не поднимая глаз. Над столом повисла напряженность, словно под потолком витал неприкаянный дух почившей Пассии.
Именно со смерти гетеры Ливия и начала. Сюрприза не получилось…
- Первый вопрос, которого мы коснемся, увы, относится к печальному событию. Луций Ицилий, - она остро глянула на шефа медицинской службы, - рекомендую тебе наложить взыскание на твоих подчиненных. Донеси до каждого из них, что первым после непосредственного начальника о трагических событиях на борту должен узнавать наварх. А приятели из второй центурии манипулариев – уже потом. Я не стану рекомендовать префекту провести расследование только потому, что разделяю скорбь экипажа по безвременно почившей гетере Пассии.
Манипулария задумчиво посмотрела на свои босые пятки, примериваясь к обуви мертвецов, но потом передумала.
«Обойдемся без чужих и наверняка вонючих ботинок. Да и примета плохая», - решила она, с глухой тоской вспоминая свои любимые штурмовые калиги – легкие и удобные.
- Так мы идем? – нетерпеливо напомнил Ацилий.
- Ага!
Кассия осторожно кралась к рубке, неосознанно копируя своего любимого виртуального лиса. Ушки на макушке, нос по ветру, легок шаг и смертелен удар.
Первый же встречный пират не успел даже понять, что с ним случилось. Он беспечно ковырял отверткой в распределительной панели, не заметив тени за спиной. Ему Кассия тоже сломала шею, ловко подхватив падающий из разжатых пальцев инструмент. Отвертка, вообще-то, отличное оружие в умелых руках. Пригодится.
«Минус четыре!»
Девушка немного расслабилась, снова очутившись в привычной обстановке. Не хватало только хрипловатого голоса Публия и его команд, шедших через приемник во внутреннем ухе. Теперь Кассия сама себе была центурионом.
За спиной у неё послышался какой-то шорох, прервавшийся тихим коротким всхлипом. Это Ацилий продемонстрировал свою двухлетнюю подготовку. Манипулария бросила взгляд через плечо. Для военного трибуна её напарник убивал очень профессионально: с одной попытки проделал у врага дырочку между глаз.
Дальше работа как по маслу пошла, только успевай сдвигать тела в сторонку, чтобы патриций ненароком не споткнулся.
В рубке управления был только дежурный. И он очень увлеченно смотрел порно. Кассия не удержалась и заглянула в его планшет через плечо. Что ж там он увидел такое? Ничего особенного – примитивные фантазии парфов на тему республиканских армейских будней.
- Тьфу на тебя, животное, - сплюнула она, прежде чем выстрелить пирату в затылок.
- Я заблокировал жилые отсеки и теперь стравлю воздух, - буднично сообщил Ацилий, склонившись на управляющей панелью. Его пальцы бабочками порхали над ядовито зелеными схемами виртограммы. Это, конечно, была не его любимая унирема, замаскированная под прогулочную барку, за пультом которой Гай провел множество незабываемых дней в юности, когда душа и тело требуют авантюр, приключений и скорости, однако… Разобраться с управлением удалось почти сразу. Во всяком случае, настолько, чтобы решить проблему с бывшими владельцами миопароны радикально и навсегда. Гражданским судам, одним из которых прикидывалась незабвенная унирема Ацилия, новейший нейро-интерфейс не полагался. Пиратским миопаронам, как выяснилось, тоже. Так что невеликие навыки Куриона в ручном пилотировании пришлись очень кстати. Теперь еще понять бы, как вернуть захваченный корабль на обратный курс к месту гибели «Вератрума»… и разобраться, как и чем эта штука стреляет.
В другой ситуации Ацилий подивился бы собственной неожиданной кровожадности, однако патриции Республики не всегда были только политиками. Где-то глубоко-глубоко под их сенаторскими тогами дремали воинственные предки, достаточно свирепые и безжалостные для того, чтобы расширить свои владения от небольшой планетки до нескольких звездных систем. И эта хищная память поколений сейчас буквально взяла Ацилия за глотку и властно потребовала крови врагов. Он даже отчасти сожалел о том, что пиратов на миопароне оказалось так мало… и что вдвоем с Кассией расправились они с пленителями столь быстро и почти бескровно.
Кассия по традиции всех Фортунат стукнула кулаком о кулак в знак полного согласия с решением напарника. Что и говорить, в Кампусе Марция инструкторы не зря ели свой хлеб!
ГЛАВА 2
Привычка – вторая натура, что ни говори. Вроде можно еще спать и спать, но стоило на табло высветиться магическим цифрам 4.30 по внутрикорабельному времени, и сна Квинта Марция как ни бывало. В другой день, приняв душ, префект(19) отправился бы понаблюдать за работой офицеров мостика, тем паче, они уже свыклись с появлениями командира манипулариев вне расписания. Но только не сегодня. Вахта наварха(20), твоюцентурию! Взаимная, перманентная и неослабевающая неприязнь к командиру «Аквилы» делала такой визит невозможным.
«Ничего! Еще встретимся, и не раз», - раздраженно подумал Квинт и решил, что с места не сдвинется до сигнала будильника. Вот даже не шелохнется и всё! Он вытянулся во весь рост на койке и снова закрыл глаза, твердо намериваясь еще подремать хоть часик. Не тут-то было! Удобное с точки зрения физиологии сна ложе в сей же миг превратилось в пыточную скамью. Шесть раз сломанная и столько же раз сращенная без малейших последствий нога стала болеть, мышцы шеи свело судорогой, как назло. И на какой бок не повернись – со всех сторон давит и жмет. Проклятье!
- Луций! – рявкнул префект в коммуникатор, нимало не заботясь об отдыхе личного порученца. – Ко мне!
- Слушаюсь! – откровенно возмущенно отозвался тот, хотя мог бы уже и привыкнуть к ранним подъемам.
Вообще-то, внутренний устав отводил манипуларию на утренние сборы ровно три минуты и 15 секунд. Квинт специально засек время, запустив секундомер в момент окончания разговора, но Луций лишил своё непосредственное начальство малейшего повода для разноса. Ровно через три минуты и две секунды индикатор дверной панели окрасился в ярко-алый, и раздался бодрый голос порученца:
- Разреши войти?
- Разрешаю.
Молодой человек выглядел свежим и довольным жизнью.
- Не спится?
- Угу, - признался префект.
- Может, почитаешь? У тебя же есть новая книга.
- Не увлекла, - признался Квинт, с отвращением открыл вирт-планшет и процитировал: – «С оглушительным лязгом и скрежетом старый списанный звездолет величественно врезался в ржавые остатки заброшенной станции…» Ну вот что это за начало для захватывающих приключений?
- Хм… А как надо? – полюбопытствовал Луций.
- Как? «Десять энергоплетей тебе, грязная сволочь! – вскричал центурион». Вот как надо начинать книгу, чтобы сразу захватить воображение читателя.
- А не многовато?
- В смысле?
- Плетей не многовато ли? – поспешил уточнить Луций. – Сдохнет этот твой Грязная Сволочь на первой же странице и всей истории конец.
По сути вопроса контубернал несомненно прав был. После пятого касания энергоплетью у парализованного предыдущими четырьмя ударами человека наступали необратимые процессы в нервной ткани.
- Не обязательно, - возразил префект. – Через пару абзацев появится другой герой и спасет приговоренного. Например.
- Хм…
Такого лихого поворота сюжета порученец явно не ожидал.
- Тебе надо больше читать, Луций, - проворчал Квинт. - Меньше бессмысленной стрельбы и беготни в вирт-поле, больше пищи для ума. Хотя бы аудио-либру послушай на досуге.
- Да нуууу… Я не особый любитель…
Молодой человек увлекся и забыл, что нудёж префект не любил еще больше, чем откровенное пренебрежение плодами цивилизации.
- Это – приказ, контубернал! Сегодня же пойдешь к Александру и попросишь у него один из его романов, который поприличней.
Как большинство гетер и амикусов, Александр писал развлекательные романчики, но если девушки изощрялись в любовных интригах, то парни живописали разнообразные приключения героев. Но ведь с чего-то же надо начинать? А у Александра неплохо получаются характеры.
- Так точно, господин!
Луций и не подумал обижаться, это был еще очень и очень гуманный приказ. Все могло кончиться древним, как сама Вселенная, Плутархом.
- И не надейся увильнуть, проверю! – рявкнул Квинт Марций и окончательно растерял всю сонливость. – Мне иногда не верится, что ты – мой достаточно близкий генетический родственник. Марциев всегда отличала тяга к визуализированному слову, к серьезной книге, поднимающей перед читателем актуальные проблемы современности. И даже развлекательное чтиво способно увлечь пытливый ум…
Нет, правда, префект и в самом деле любил литературу, всю жизнь собирал фантазику, и его библиотека насчитывала почти десять тысяч томов. Он не мыслил свой досуг без книги, а потому совершенно не понимал равнодушия контубернала.
- В дебри?
- Что?
- Я говорю, увлечь пытливый ум в дебри чего-то там, - простодушно заявил Луций.
- Тьфу на тебя! Так ты никогда до центуриона не дослужишься. Ни через десять лет, ни через двадцать! – в сердцах вскричал Квинт. – Всё! Немедленно к Александру за книгой!
- Я прошу прощения, господин, - склонился перед начальством будущий офицер. – У них траур как раз.
- А что случилось?
Обрадованный возможностью наконец-то поделиться свежайшей новостью Луций аж лицом посветлел, хоть полагалось бы наоборот – посмурнеть.
- Ночью умерла Пассия. Сердце во сне остановилось, только час назад обнаружили.
Префект «Аквилы» налился грозовой мрачностью, отшвырнул в сторону простыню и, не замечая ни порученца, ни предметов обстановки, прошелся от стены к стене и обратно. Смерть гетеры – плохой знак, очень плохой. В мистику можно не верить, но корабельные гетеры – существа тонко организованные, их безвременная гибель предвещает радикальные перемены, такие, которые ломают хребты и головы.
- Наварх еще не знает, - доверительно сообщил Луций, наслаждаясь изумленной физиономией префекта. – Медики побоялись портить ей вахту. Мне техник по секрету шепнул.
Квинт Марций тут же прикинул, как этой новостью он сможет насолить Ливии.
- Никому ни слова. Понял?
- Так точно!
- Хорошо. Я в душ.
Стоя с закрытыми глазами под упругими струями, Квинт наконец почувствовал горечь утраты. Он знал усопшую много лет. С Пассией они просто дружили и разделяли взгляды на искусство и литературу. Иногда пересекались в тренажерном зале. Но, должно быть, на «Аквиле» все в той или иной степени любили это прекрасное создание, сотворенное для радости.
«От тебя, высокомерная сука, сознательно утаили информацию твои же подчиненные. Доигралась в небожительницу? Интересно, как это повредит безупречной репутации биремы!» - скрипнул зубами Квинт, мысленно обращаясь к Ливии Терции – наварху «Аквилы».
***
Ночная вахта всегда тянется так долго…
Казалось бы, в недрах корабля, затерянного среди вечной темноты и молчания космоса, несложно вообще запутаться, когда начинается день и кончается ночь. На мостике биремы ничего не меняется: все тот же полукруг проекционных панелей, молчаливая и слаженная работа офицеров, еле слышное гудение и шорохи да легкая вибрация палубы, почти неощутимая в силу привычки. А еще – огромный по меркам скромного корабельного пространства обзорный экран. Конечно, никто не летает «на глазок», но в самом крайнем случае, если откажут все сенсоры и астрогационные системы, можно будет довериться и зрению. Кроме того, при необходимости экран мгновенно превращался из обзорного в тактический. А еще – ибо планировка боевых кораблей отнюдь не исключает эстетики – звездная бездна перед глазами это просто очень красиво.
Наварх биремы «Аквила» могла по пальцам пересчитать, сколько настоящих рассветов ей довелось встретить после того, как она приступила к службе. Если не считать недолгую реабилитацию после ранения на Колонии Траяне, то восемь. И каждый был незабываемым. Но если позволить себе испытывать наслаждение слишком часто, оно станет привычным, потеряет остроту. Перестанет быть драгоценностью, бережно хранимой в шкатулке памяти. Разве настоящий ценитель будет хлестать коллекционное цекубское неразбавленным, прямо из амфоры с отбитым горлом? Это – удел профанов, а Ливия Аквилина, наварх лучшей биремы пограничного Сектора Вироза, слишком себя ценила, чтобы пасть так низко.
Она любила ночные вахты еще и потому, что в эти часы мирных дежурств, когда все проходило штатно, по палубам «Аквилы» не слонялись манипуларии, а Квинт Марций не отсвечивал своей кислой мордой в соседнем кресле.
Пользуясь отсутствием названного офицера, Ливия позволила себе вольности: откинулась в кресле и заложила ногу на ногу. В часы, когда наварх и префект делили мостик «Аквилы», спина женщины всегда была строго выпрямлена, подбородок поднят, а руки лежали на подлокотниках. Нет, разумеется, Квинт Марций не позволил бы себе замечаний в её адрес, в конце концов, не его это легионерское дело, как именно она сидит в своем кресле на мостике своего корабля, однако… Свинья везде найдет грязь, пьяница – вино, а префект манипулариев «Аквилы» - недостатки во внешности, поведении, личных качествах и профессиональных навыках наварха. Точно так же, как и сама Ливия – а она никогда не отрицала собственных изъянов – отыщет любой, самый крохотный повод придраться к префекту. Что поделаешь, если на борту «Аквилы» сошлись два наименее подходящих друг другу человека во всем секторе? И добро бы Ливия и Квинт Марций оказались ментально несовместимы – тогда и служить вместе не пришлось бы! – так нет же! Их боевое слияние близко к идеальному, и в сражениях «Аквила» летит, ведомая единой волей, так, словно приказы отдает один человек, а не пара офицеров-ментатов.
Но личные симпатии, так же, как и неприязнь, не поддаются контролю генетиков. Ведь не может же быть, чтобы все Марции рождались такими… такими неприятными в общении людьми, как Квинт Марций Аквилин?
Так ведь нет же, и Ливия лично тому свидетель. Бегает по «Аквиле» юный Луций, контубернал префекта – парень как парень, щенок, каких много.
Вот, вот он, еще один повод для недовольства! Если Марциев в армии и на флоте расплодилось, как собак, то Ливия в Секторе Вироза одна-единственная. Их фамилия вообще никогда не была особенно многочисленной. В этом поколении – только дюжина, шесть братьев и столько же сестер, и двоих уже призвали маны. Гай Ливий Аперин, наварх, погиб вместе с «Апером», своим кораблем, а Ливия Секстия, самая младшая из сестер, пала жертвой пунийского вируса, не успев даже получить первое назначение…
Наварх вздохнула и беззвучно шепнула одними губами поминовение генетическим родичам. И вернулась к обязанностям.
- Статус? – негромко спросила она рулевого.
- Без изменений, наварх.
- Сохранять курс.
До конца вахты и начала традиционного утреннего совещания оставалось еще ровно полтора часа. Пусть все пройдет штатно. Девяносто минут покоя и тишины – разве это такое уж нескромное желание?
В 6-00 утра по корабельному времени Ливия, сдав вахту наварх-стажеру Марку Флавию – своему контуберналу, вошла в преторий.
- Salve(21), - приветствовала наварх офицеров и кивнула префекту. – Квинт Марций.
- Ливия, - коротко дернул подбородком тот.
- Вольно, господа. Присаживайтесь, - скомандовала Ливия и щелчком активировала вирт-планшет. – Начнем.
Стараясь не шуметь, офицеры расселись по креслам и выжидательно замерли, не поднимая глаз. Над столом повисла напряженность, словно под потолком витал неприкаянный дух почившей Пассии.
Именно со смерти гетеры Ливия и начала. Сюрприза не получилось…
- Первый вопрос, которого мы коснемся, увы, относится к печальному событию. Луций Ицилий, - она остро глянула на шефа медицинской службы, - рекомендую тебе наложить взыскание на твоих подчиненных. Донеси до каждого из них, что первым после непосредственного начальника о трагических событиях на борту должен узнавать наварх. А приятели из второй центурии манипулариев – уже потом. Я не стану рекомендовать префекту провести расследование только потому, что разделяю скорбь экипажа по безвременно почившей гетере Пассии.
