Даже если эмбрион — девочка, матерей мы не берем. Выводим из города и отпускаем. По легенде проклявшая вэнков колдунья была беременна.
Сейчас я чувствую, три дня глаз не сомкну. Буду день и ночь следить через эдмарову штуку, что тут в покоях происходит. Моя тэнхи застыла посреди комнаты. Говорю ей:
— Сядь на стул рядом со мной. И помни: каждое твое слово в этой комнате отслеживают колдуны.
Тэнхи приближается. Стул я ей не отодвигаю — пусть сама. И не потому, что я сейчас унизить ее хочу — просто от усердия ее обалденный запах будет сильнее. Он окутывает мне ноздри, и я совсем дурею. Как представлю, что тэнхи прямо сейчас будет мне своим мягким нежным голосом шептать, меня простреливает сильнейшим возбуждением. Плащ все скрывает. Нельзя расслабляться. С тэнхи никогда нельзя. С этой — особенно.
— Чего хотел мой брат? — спрашиваю шепотом.
Эдмарову штуку я на всякий случай выключил. Я знаю, что можно прямо через нее разговаривать. Так что, когда она рядом работает, хоть вслух говорить, хоть шептать опасно.
— Сказал, чтобы Тери научила меня ублажать его так, как он любит, господин.
Она и вправду берет с меня пример и шепчет. А на меня это действует однозначно. Надо успокоиться, хотя получается отвратительно.
— Моя жена — только моя. Провинишься — я тебя сам убью. Но братьям не отдам. Вэнки ни с кем не делятся своими женами. Только наложницами делятся.
— А если меня... купит кто-то другой, что тогда, господин? — снова шепот и еще взгляд, как две стрелы. В упор. Убийственное сочетание. Если она с таким же лицом прошепчет мольбу взять ее, я буду делать это сутками. Я схожу с ума. Тэнхи жуткие вещи говорит. Озвучивает самое мерзкое, что может произойти. А я трезво думать не могу. Еле себя контролирую:
— А ты к кому сама хочешь? К правителю, может?
— Я ни к кому не хочу, господин. Домой хочу, — а в глаза мне не смотрит. Но в это я верю.
— Домой нельзя. Все женщины рождены для мужчин. И ты тоже. Ты выйдешь за меня. Я все деньги клана потрачу, чтобы тебя выкупить. А если не хватит — все равно моей станешь, кто бы тебя ни купил. Я в любой дворец влезу и выкраду тебя.
В ее глазах мелькает страх. Не надо мне страха. И равнодушия ее мне тем более не надо. Я превращаюсь в безумца. Хочу, чтобы эта тэнхи загорелась мне в ответ. А у нее жених ее проклятый. Недоносок. Или что-то еще в голове постороннее. Меня она не хочет. Но захочет. Я все усилия приложу.
Она вдруг спрашивает:
— А другие... Они меня тоже купят в жены? Я же проклята, господин.
— Ты врешь. А если не врешь, судьба других меня не волнует. Пусть дохнут. Конечно, я никому про твое проклятие не сказал. Другие будут покупать тебя просто как наложницу. Понравиться им хочешь?
Спрашиваю и чувствую дикую, все сжигающую ревность. Я из-за этой тэнхи уже убивать готов. А ее саму... Умру, все спалю вокруг, но и ее зажгу.
— Нет, господин. Я не хочу им нравиться...
— Тогда мертвой притворись. Потерявшей интерес ко всему. Может, хоть это твою красоту уменьшит. И не злись ни на кого в зале. Злость заводит только.
Я не удерживаюсь. Тэнхи сложила свои маленькие руки на коленях. Беру ее ладонь и прижимаю к своим губам. Вдыхаю одуряющий аромат ее кожи и пьянею. Как соблазнение это точно не выглядит. Больше на выходки психа Вагара похоже.
Я быстро отпускаю ее руку, и тэнхи сразу кладет ее обратно на колени. А в дверь стучат шифром нашего клана. Шифр вместо того, чтобы прямо зайти? Я весь подбираюсь.
МАНРИ
Непонятный вэнк в плаще на мгновение задерживается на пороге. Я замечаю в нем легкую растерянность, и сама напрягаюсь. Будто он и хочет войти сюда, и не хочет. Мечется изнутри. Что-то очень подозрительное. Кончики моих пальцев холодеют.
Но любопытство вэнка перевешивает его сомнения. Резкие черты его лица похожи на вэнковского господина. Хотя все вэнки похожи на других вэнков, а большинство тэнхи схожи меж собой, я стараюсь подмечать детали. Нельзя полагаться только на их головные повязки. Это же одежда. Если что, ее можно вообще снять или подменить. А кровь с лица не сотрешь. Наверняка это родственник хозяина клана. На вид чуть его помладше. Наверное, брат. Еще одна головная боль.
Судя по виду портного и Тери, они тоже немного растеряны. Мне становится не по себе. Атмосфера ледяная. Словно этого вэнка ни при каком раскладе не должно здесь быть, но их положение мешает им его прогнать. А я уж тем более выгнать его не могу. И пожаловаться хозяину клана не могу.
Может, мне все кажется, а это обычный охранник пришел… Тело пробирает дрожь. Ой. Что я только что подумала: пожаловаться хозяину клана?! Я подсознательно посчитала одержимого мной вэнка защитником? А ведь так и есть. Пока он готов порвать меня, он готов порвать и за меня. Мое дыхание учащается, а сердце бьется быстрее. Безопаснее всего в этом городе мне сейчас именно с хозяином клана, как ни странно. Пока он так пылает и горит... Пока одержим. И это до спазмов в горле пугает. Хищная мужская страсть — совсем не то, к чему я привыкла.
Теперь я понимаю, что с Нуми мы просто дружили. И для брака это, может, и к лучшему. То, что быстро загорается, быстро перегорает.
— Какая красоточка. Что это Магнар нам тебя не показал? — пришедший вэнк нехорошо скалится.
Тоже мужской интерес. Тоже желтые глаза. Но его интерес меня как помоями обливает. Вызывает не любопытство, а брезгливое отвращение. К горлу подкатывает дурнота. Вэнк протягивает руку и треплет меня за щеку. Мерзко, я еле терплю его пальцы.
— Тери, ты знаешь, как и что я люблю. Обучи ее.
Он продолжает отвратительно скалиться. В желтых глазах клубится дымка, как будто вэнк не здесь, а где-то в своих грязных фантазиях. Хорошо, что меня еще не кормили. Меня всю лихорадит от одного его присутствия.
— Дайте мне вашу веревку, я сам тэнхи обмеряю, — громко рявкает.
— Но, господин, — портной неуверенно пытается протестовать.
Мерзкий вэнк рвет измерительную ленту из рук Тери и накидывает ее мне на талию. Хорошо, хоть не на шею, как удавку. Меня начинает еще сильнее мутить. Будто каждым своим касанием вэнк меня в липкую грязь окунает.
Дальше — как вспышка молнии. Кто-то врывается в покои и смачно, до мясного звука, бьет мерзавца в лицо. Хозяин клана. Магнар? Это его имя мерзавец имел в виду? Или кого-то еще? Он бьет родственника из-за меня? Это обычное дело? Вэнки же делятся женщинами друг с другом. Или это его одержимость? Пока сам меня не взял, другим тоже не даст? Сердце гулко стучит о ребра, я вся дрожу.
— Манри. Моя. Невеста.
Мое имя его бархатным низким голосом звучит странно. Этот вэнк впервые называет меня по имени. И сразу так четко и жестко, показывая, что я принадлежу только ему.
Кому он это говорит? Родственнику? Себе? Мне? Всем? Я не хочу ему принадлежать. Я еле стою на ногах от волнения. Меня попеременно кидает то в дикий жар, то в сильную дрожь. Но умом понимаю: чтобы выжить, нужно соглашаться. Как я называю вэнка «господином», абсолютно не считая его им. Лучшие удары — самые коварные и тихие. Когда жертва ничего не ждет. Я буду выбирать момент.
Вэнк быстро разбирается с родственником и со снятием мерок. Все уходят, и мы остаемся с ним наедине. Я снова вижу его пугающий жадный взгляд, от которого сбивается дыхание, а по телу прокатывается волна мурашек. Такой, будто вэнк всю меня съесть хочет и ни крошки не оставить. Я чувствую, как от одного этого взгляда у меня поднимается температура. Щеки щиплет от жара.
Нужно сесть с вэнком совсем близко. На расстоянии дыхания. Это, как к опасному жуткому хищнику подойти и усесться рядом. И то к хищнику проще. Воздух будто застревает у меня в легких. Я подхожу на ватных ногах, непослушными руками двигаю стул и сажусь на него. Подальше теперь от огромного вэнка не окажешься. Но можно сидеть прямо, никак его не касаясь.
А он снова принюхивается. Точно, как хищник. И шепчет. А со мной от его шепота творится странное. Я, наверное, схожу с ума, потому что чувствую непрошеное пульсирующее тепло. Сжимаю колени, но яркое ощущение лишь становится острее. Как будто дикая, выбивающая воздух из легких одержимость этого вэнка заражает и меня.
Мы говорим шепотом, чтобы не услышали колдуны. Буду иметь в виду, что они тут подслушивают. Вэнк рассказывает, что сносную жизнь у них имеют только официальные жены. Сносную относительно всего прочего кошмара.
Значит, я обязана выйти замуж. Сердце пропускает удар. У тэнхи этот брак все равно считаться реальным не будет. И на девственность тэнхи наплевать. У нас играют роль только чувства. Все, что я сделаю у вэнков, вообще никак не повлияет на мою репутацию среди своих. Я буду народной героиней просто, если выберусь.
Делаю глубокий вдох, чтобы немного прийти в себя и охладить пылающие щеки. Близость этого вэнка ужасно меня смущает и заставляет все в животе обмирать.
А Нуми... Я люблю Нуми, но не знаю, захочет ли он меня после всего. Его взгляд, обращенный на меня, никогда не пылал настолько сильной магнетической страстью. Он никогда не хотел выкрасть меня у кого угодно или разориться, но выкупить. Нуми бережливый, всегда о будущем думает. Или дело в чем-то еще? Может, я никогда не волновала своего жениха по-настоящему? Не хочу думать об этом.
Я расспрашиваю вэнка — чувствую, пока он настолько меня хочет, у него и спрашивать можно почти что угодно. Не накажет. У меня нет сил смотреть ему в глаза. Он меня слишком, до дрожи, смущает. Наш поцелуй… точнее, его поцелуй никак не выходит из головы.
Другие вэнки не собираются брать меня в жены. Ну, впрочем, да: они меня даже не видели. Я нервно сглатываю слюну. А этот вэнк уже четко предлагает замужество. Хотел бы взять так — взял бы в своей комнатушке с огромной кроватью. Вдоль позвоночника прокатывается ледяная волна.
А со мной этот вэнк бережен. Пока. Уверена: стоит выйти за него, вся его галантность мгновенно слетит. Я окажусь наедине с хищным голодным зверем. С тем, на кого я даже не осмеливаюсь поднять глаза, когда он в упор буравит меня одержимым взглядом. Но лучше один, чем масса. Тем более тех, от кого меня выворачивает.
Вэнк внезапно целует мне руку, и по венам разносится жидкий огонь. Я едва не вскрикиваю от силы непрошеного ощущения. Не знаю, о чем сейчас этот вэнк думает. А вот я должна ему надежду дать. Чтобы он уже точно не передумал. В дверь некстати стучат каким-то хитрым стуком. Надо действовать очень быстро. За мгновение. В ушах шумит, но я резко подаюсь вперед и чмокаю вэнка в сомкнутые губы.
В его серо-желтых глазах неверие. Шок — но мгновение. В следующее он обхватывает мое лицо обеими горяченными ладонями и целует меня сам. Сминая мои разошедшиеся под жестким натиском губы, врываясь внутрь настойчивым языком. Жарко, грубо и жадно. Заставляя пульс сойти с ума. Целует, отпускает меня и идет открывать дверь.
Я пытаюсь унять дикое сердцебиение. Губы горят, будто я коснулась живого пламени. Здесь одни враги. Здесь любой шаг в сторону — смерть. Я поцеловала этого вызывающего жар во всем теле вэнка, чтобы воспламенить его сильнее? Чтобы он стал мечтать о большем и четко меня никому другому не отдал? Или на самом деле это было любопытство? Мне захотелось поцеловать... совсем другого мужчину... не жениха. Мужчину, который безумно, до потери пульса, меня хочет и внушает мне странные выжигающие смущения желания. Мужчину, чья страсть заразительна.
А ведь он — мой лютый враг. Он враг всех тэнхи. Идеальный выбор для поцелуев, ничего не скажешь. Я прикладываю ладони к щекам. Наверняка они покраснели. На припухших губах все еще вкус сорванного поцелуя.
Я настолько обиделась на Нуми, что решила ему так «отомстить»? За его якобы холодность? За то, что наши с ним спокойные привычные отношения длятся много лет? Этого-то дикого безумного вэнка я сегодня впервые увидела.
Сама не знаю. Одно понимаю: мне скоро придется отвечать за то, что я сделала. Мысль холодит кожу и вызывает жаркий ужас. Нельзя лизнуть пламя и не обжечься. Нельзя безопасно играть с тем, кто настолько горячий. Что я своими руками, вернее губами, натворила?!
Но бояться или плакать уже поздно. Я уже вступила на скользкий путь, объявив о своем мнимом проклятии. Теперь мне только дальше играть.
В комнату входят три вэнка: хозяин клана, еще какой-то вэнк, одетый лишь в брюки, зато с мечом — явно воин, и вэнк в брюках и тунике с подносом в руках. На подносе посуда. Кувшин, несколько плошек, хлеб и пара кружек. Ложки я не вижу, может, если снизу вверх смотреть, не видно. А может, вэнки лакают пищу из плошек, как животные? Под кожей пробегает неприятный холодок.
Хозяин говорит:
— Стой внутри около двери, — это он явно воину. — А ты иди показывай мне еду, — вэнку в тунике.
Он намеренно разговаривает на тэнхи, чтобы я все понимала... И с братом, и с этими. Вызывает странное чувство теплоты.
Вэнк в тунике ставит еду на стол, а у меня живот предательски сводит от голода: еда выглядит аппетитно и пахнет очень вкусно. Кроме хлеба, я вижу кашу, овощи и мясо. Ложки на подносе есть. Даже несколько. Я облегченно выдыхаю.
Вэнк в тунике берет одну из них и откладывает в пустую плошку немного каждого вида еды, перемешивая ее. Наливает из кувшина в кружку сок. А затем сам все это ест и пьет. Я понимаю, что, наверное, это проверка на отраву такая. Но спокойное поедание пищи при напрочь голодной мне выглядит, как чистое издевательство. Живот снова предательски сводит.
Хозяин следит за едоком с непроницаемым лицом. Оба вэнка стоят в полный рост около стола, а воин возвышается у двери. Сижу на стуле одна я. Мне дико неуютно. Чувствую себя ужасно маленькой и беспомощной. Хотя, если бы я стояла, то всяко была бы меньше каждого из них. А так, если что, можно бить в живот. Или ниже. Это немного придает мне уверенности.
Замечаю, что эмблемы у хозяина и воина при двери одинаковые, а у того, кто мою еду съел, другая. Ноздри щекочут аппетитные запахи. Может, мне пора взять и тоже что-то съесть? Но вряд ли. Тишина стоит мертвая. Я слышу удары собственного сердца.
Спустя какое-то время еду берет хозяин клана. Тоже молча кладет себе в тарелку и отпивает из кружки. Двойная проверка на отраву? Хозяин выжидает, когда может подействовать яд?
Я невольно напрягаюсь. До холодеющих рук переживаю за свое будущее или... за этого вэнка? Надо спросить его имя. Неприятно его в мыслях звать ни хозяином, ни главой.
— Еда чиста, можешь идти, — он обращается к вэнку в тунике. — А ты свободен. Позови сюда Рудара. Тэнхи буду охранять я сам, — это воину.
У меня резко пропадает аппетит, а сердцебиение взрывается сильными ударами в голове. Кажется, отвечать за свой поцелуй мне придется намного раньше, чем я думала.
* * *
МАГНАР
Я знаю, что тэнхи девственна. Но я не верю в это. Нежные невинные девственницы обычно так не наглеют. Зачем она меня поцеловала? Внезапно влюбилась? А, ну да, как же. Или ней проснулись желания, которые она в себе не подозревала? Да, прямо в каземате и проснулись, когда кругом одни угрюмые рожи.
Я видел много девок тэнхи и знаю, что в среднем они не любят экстремальное. Даже зрелые развитые тэнхи такое не любят. Да и вэнки его не обожают. Дело в другом.
Настоящая причина поцелуя в том, что Манри захотела усыпить мою бдительность. Ее проклятие — наверняка ложь. Ложь ли жених — уже не знаю. Одно с другим тут не вяжется. Как при живом женихе и сильной любви меня целовать? Меня, ее врага.
Сейчас я чувствую, три дня глаз не сомкну. Буду день и ночь следить через эдмарову штуку, что тут в покоях происходит. Моя тэнхи застыла посреди комнаты. Говорю ей:
— Сядь на стул рядом со мной. И помни: каждое твое слово в этой комнате отслеживают колдуны.
Тэнхи приближается. Стул я ей не отодвигаю — пусть сама. И не потому, что я сейчас унизить ее хочу — просто от усердия ее обалденный запах будет сильнее. Он окутывает мне ноздри, и я совсем дурею. Как представлю, что тэнхи прямо сейчас будет мне своим мягким нежным голосом шептать, меня простреливает сильнейшим возбуждением. Плащ все скрывает. Нельзя расслабляться. С тэнхи никогда нельзя. С этой — особенно.
— Чего хотел мой брат? — спрашиваю шепотом.
Эдмарову штуку я на всякий случай выключил. Я знаю, что можно прямо через нее разговаривать. Так что, когда она рядом работает, хоть вслух говорить, хоть шептать опасно.
— Сказал, чтобы Тери научила меня ублажать его так, как он любит, господин.
Она и вправду берет с меня пример и шепчет. А на меня это действует однозначно. Надо успокоиться, хотя получается отвратительно.
— Моя жена — только моя. Провинишься — я тебя сам убью. Но братьям не отдам. Вэнки ни с кем не делятся своими женами. Только наложницами делятся.
— А если меня... купит кто-то другой, что тогда, господин? — снова шепот и еще взгляд, как две стрелы. В упор. Убийственное сочетание. Если она с таким же лицом прошепчет мольбу взять ее, я буду делать это сутками. Я схожу с ума. Тэнхи жуткие вещи говорит. Озвучивает самое мерзкое, что может произойти. А я трезво думать не могу. Еле себя контролирую:
— А ты к кому сама хочешь? К правителю, может?
— Я ни к кому не хочу, господин. Домой хочу, — а в глаза мне не смотрит. Но в это я верю.
— Домой нельзя. Все женщины рождены для мужчин. И ты тоже. Ты выйдешь за меня. Я все деньги клана потрачу, чтобы тебя выкупить. А если не хватит — все равно моей станешь, кто бы тебя ни купил. Я в любой дворец влезу и выкраду тебя.
В ее глазах мелькает страх. Не надо мне страха. И равнодушия ее мне тем более не надо. Я превращаюсь в безумца. Хочу, чтобы эта тэнхи загорелась мне в ответ. А у нее жених ее проклятый. Недоносок. Или что-то еще в голове постороннее. Меня она не хочет. Но захочет. Я все усилия приложу.
Она вдруг спрашивает:
— А другие... Они меня тоже купят в жены? Я же проклята, господин.
— Ты врешь. А если не врешь, судьба других меня не волнует. Пусть дохнут. Конечно, я никому про твое проклятие не сказал. Другие будут покупать тебя просто как наложницу. Понравиться им хочешь?
Спрашиваю и чувствую дикую, все сжигающую ревность. Я из-за этой тэнхи уже убивать готов. А ее саму... Умру, все спалю вокруг, но и ее зажгу.
— Нет, господин. Я не хочу им нравиться...
— Тогда мертвой притворись. Потерявшей интерес ко всему. Может, хоть это твою красоту уменьшит. И не злись ни на кого в зале. Злость заводит только.
Я не удерживаюсь. Тэнхи сложила свои маленькие руки на коленях. Беру ее ладонь и прижимаю к своим губам. Вдыхаю одуряющий аромат ее кожи и пьянею. Как соблазнение это точно не выглядит. Больше на выходки психа Вагара похоже.
Я быстро отпускаю ее руку, и тэнхи сразу кладет ее обратно на колени. А в дверь стучат шифром нашего клана. Шифр вместо того, чтобы прямо зайти? Я весь подбираюсь.
Глава 4. Поцелуй
МАНРИ
Непонятный вэнк в плаще на мгновение задерживается на пороге. Я замечаю в нем легкую растерянность, и сама напрягаюсь. Будто он и хочет войти сюда, и не хочет. Мечется изнутри. Что-то очень подозрительное. Кончики моих пальцев холодеют.
Но любопытство вэнка перевешивает его сомнения. Резкие черты его лица похожи на вэнковского господина. Хотя все вэнки похожи на других вэнков, а большинство тэнхи схожи меж собой, я стараюсь подмечать детали. Нельзя полагаться только на их головные повязки. Это же одежда. Если что, ее можно вообще снять или подменить. А кровь с лица не сотрешь. Наверняка это родственник хозяина клана. На вид чуть его помладше. Наверное, брат. Еще одна головная боль.
Судя по виду портного и Тери, они тоже немного растеряны. Мне становится не по себе. Атмосфера ледяная. Словно этого вэнка ни при каком раскладе не должно здесь быть, но их положение мешает им его прогнать. А я уж тем более выгнать его не могу. И пожаловаться хозяину клана не могу.
Может, мне все кажется, а это обычный охранник пришел… Тело пробирает дрожь. Ой. Что я только что подумала: пожаловаться хозяину клана?! Я подсознательно посчитала одержимого мной вэнка защитником? А ведь так и есть. Пока он готов порвать меня, он готов порвать и за меня. Мое дыхание учащается, а сердце бьется быстрее. Безопаснее всего в этом городе мне сейчас именно с хозяином клана, как ни странно. Пока он так пылает и горит... Пока одержим. И это до спазмов в горле пугает. Хищная мужская страсть — совсем не то, к чему я привыкла.
Теперь я понимаю, что с Нуми мы просто дружили. И для брака это, может, и к лучшему. То, что быстро загорается, быстро перегорает.
— Какая красоточка. Что это Магнар нам тебя не показал? — пришедший вэнк нехорошо скалится.
Тоже мужской интерес. Тоже желтые глаза. Но его интерес меня как помоями обливает. Вызывает не любопытство, а брезгливое отвращение. К горлу подкатывает дурнота. Вэнк протягивает руку и треплет меня за щеку. Мерзко, я еле терплю его пальцы.
— Тери, ты знаешь, как и что я люблю. Обучи ее.
Он продолжает отвратительно скалиться. В желтых глазах клубится дымка, как будто вэнк не здесь, а где-то в своих грязных фантазиях. Хорошо, что меня еще не кормили. Меня всю лихорадит от одного его присутствия.
— Дайте мне вашу веревку, я сам тэнхи обмеряю, — громко рявкает.
— Но, господин, — портной неуверенно пытается протестовать.
Мерзкий вэнк рвет измерительную ленту из рук Тери и накидывает ее мне на талию. Хорошо, хоть не на шею, как удавку. Меня начинает еще сильнее мутить. Будто каждым своим касанием вэнк меня в липкую грязь окунает.
Дальше — как вспышка молнии. Кто-то врывается в покои и смачно, до мясного звука, бьет мерзавца в лицо. Хозяин клана. Магнар? Это его имя мерзавец имел в виду? Или кого-то еще? Он бьет родственника из-за меня? Это обычное дело? Вэнки же делятся женщинами друг с другом. Или это его одержимость? Пока сам меня не взял, другим тоже не даст? Сердце гулко стучит о ребра, я вся дрожу.
— Манри. Моя. Невеста.
Мое имя его бархатным низким голосом звучит странно. Этот вэнк впервые называет меня по имени. И сразу так четко и жестко, показывая, что я принадлежу только ему.
Кому он это говорит? Родственнику? Себе? Мне? Всем? Я не хочу ему принадлежать. Я еле стою на ногах от волнения. Меня попеременно кидает то в дикий жар, то в сильную дрожь. Но умом понимаю: чтобы выжить, нужно соглашаться. Как я называю вэнка «господином», абсолютно не считая его им. Лучшие удары — самые коварные и тихие. Когда жертва ничего не ждет. Я буду выбирать момент.
Вэнк быстро разбирается с родственником и со снятием мерок. Все уходят, и мы остаемся с ним наедине. Я снова вижу его пугающий жадный взгляд, от которого сбивается дыхание, а по телу прокатывается волна мурашек. Такой, будто вэнк всю меня съесть хочет и ни крошки не оставить. Я чувствую, как от одного этого взгляда у меня поднимается температура. Щеки щиплет от жара.
Нужно сесть с вэнком совсем близко. На расстоянии дыхания. Это, как к опасному жуткому хищнику подойти и усесться рядом. И то к хищнику проще. Воздух будто застревает у меня в легких. Я подхожу на ватных ногах, непослушными руками двигаю стул и сажусь на него. Подальше теперь от огромного вэнка не окажешься. Но можно сидеть прямо, никак его не касаясь.
А он снова принюхивается. Точно, как хищник. И шепчет. А со мной от его шепота творится странное. Я, наверное, схожу с ума, потому что чувствую непрошеное пульсирующее тепло. Сжимаю колени, но яркое ощущение лишь становится острее. Как будто дикая, выбивающая воздух из легких одержимость этого вэнка заражает и меня.
Мы говорим шепотом, чтобы не услышали колдуны. Буду иметь в виду, что они тут подслушивают. Вэнк рассказывает, что сносную жизнь у них имеют только официальные жены. Сносную относительно всего прочего кошмара.
Значит, я обязана выйти замуж. Сердце пропускает удар. У тэнхи этот брак все равно считаться реальным не будет. И на девственность тэнхи наплевать. У нас играют роль только чувства. Все, что я сделаю у вэнков, вообще никак не повлияет на мою репутацию среди своих. Я буду народной героиней просто, если выберусь.
Делаю глубокий вдох, чтобы немного прийти в себя и охладить пылающие щеки. Близость этого вэнка ужасно меня смущает и заставляет все в животе обмирать.
А Нуми... Я люблю Нуми, но не знаю, захочет ли он меня после всего. Его взгляд, обращенный на меня, никогда не пылал настолько сильной магнетической страстью. Он никогда не хотел выкрасть меня у кого угодно или разориться, но выкупить. Нуми бережливый, всегда о будущем думает. Или дело в чем-то еще? Может, я никогда не волновала своего жениха по-настоящему? Не хочу думать об этом.
Я расспрашиваю вэнка — чувствую, пока он настолько меня хочет, у него и спрашивать можно почти что угодно. Не накажет. У меня нет сил смотреть ему в глаза. Он меня слишком, до дрожи, смущает. Наш поцелуй… точнее, его поцелуй никак не выходит из головы.
Другие вэнки не собираются брать меня в жены. Ну, впрочем, да: они меня даже не видели. Я нервно сглатываю слюну. А этот вэнк уже четко предлагает замужество. Хотел бы взять так — взял бы в своей комнатушке с огромной кроватью. Вдоль позвоночника прокатывается ледяная волна.
А со мной этот вэнк бережен. Пока. Уверена: стоит выйти за него, вся его галантность мгновенно слетит. Я окажусь наедине с хищным голодным зверем. С тем, на кого я даже не осмеливаюсь поднять глаза, когда он в упор буравит меня одержимым взглядом. Но лучше один, чем масса. Тем более тех, от кого меня выворачивает.
Вэнк внезапно целует мне руку, и по венам разносится жидкий огонь. Я едва не вскрикиваю от силы непрошеного ощущения. Не знаю, о чем сейчас этот вэнк думает. А вот я должна ему надежду дать. Чтобы он уже точно не передумал. В дверь некстати стучат каким-то хитрым стуком. Надо действовать очень быстро. За мгновение. В ушах шумит, но я резко подаюсь вперед и чмокаю вэнка в сомкнутые губы.
В его серо-желтых глазах неверие. Шок — но мгновение. В следующее он обхватывает мое лицо обеими горяченными ладонями и целует меня сам. Сминая мои разошедшиеся под жестким натиском губы, врываясь внутрь настойчивым языком. Жарко, грубо и жадно. Заставляя пульс сойти с ума. Целует, отпускает меня и идет открывать дверь.
Я пытаюсь унять дикое сердцебиение. Губы горят, будто я коснулась живого пламени. Здесь одни враги. Здесь любой шаг в сторону — смерть. Я поцеловала этого вызывающего жар во всем теле вэнка, чтобы воспламенить его сильнее? Чтобы он стал мечтать о большем и четко меня никому другому не отдал? Или на самом деле это было любопытство? Мне захотелось поцеловать... совсем другого мужчину... не жениха. Мужчину, который безумно, до потери пульса, меня хочет и внушает мне странные выжигающие смущения желания. Мужчину, чья страсть заразительна.
А ведь он — мой лютый враг. Он враг всех тэнхи. Идеальный выбор для поцелуев, ничего не скажешь. Я прикладываю ладони к щекам. Наверняка они покраснели. На припухших губах все еще вкус сорванного поцелуя.
Я настолько обиделась на Нуми, что решила ему так «отомстить»? За его якобы холодность? За то, что наши с ним спокойные привычные отношения длятся много лет? Этого-то дикого безумного вэнка я сегодня впервые увидела.
Сама не знаю. Одно понимаю: мне скоро придется отвечать за то, что я сделала. Мысль холодит кожу и вызывает жаркий ужас. Нельзя лизнуть пламя и не обжечься. Нельзя безопасно играть с тем, кто настолько горячий. Что я своими руками, вернее губами, натворила?!
Но бояться или плакать уже поздно. Я уже вступила на скользкий путь, объявив о своем мнимом проклятии. Теперь мне только дальше играть.
В комнату входят три вэнка: хозяин клана, еще какой-то вэнк, одетый лишь в брюки, зато с мечом — явно воин, и вэнк в брюках и тунике с подносом в руках. На подносе посуда. Кувшин, несколько плошек, хлеб и пара кружек. Ложки я не вижу, может, если снизу вверх смотреть, не видно. А может, вэнки лакают пищу из плошек, как животные? Под кожей пробегает неприятный холодок.
Хозяин говорит:
— Стой внутри около двери, — это он явно воину. — А ты иди показывай мне еду, — вэнку в тунике.
Он намеренно разговаривает на тэнхи, чтобы я все понимала... И с братом, и с этими. Вызывает странное чувство теплоты.
Вэнк в тунике ставит еду на стол, а у меня живот предательски сводит от голода: еда выглядит аппетитно и пахнет очень вкусно. Кроме хлеба, я вижу кашу, овощи и мясо. Ложки на подносе есть. Даже несколько. Я облегченно выдыхаю.
Вэнк в тунике берет одну из них и откладывает в пустую плошку немного каждого вида еды, перемешивая ее. Наливает из кувшина в кружку сок. А затем сам все это ест и пьет. Я понимаю, что, наверное, это проверка на отраву такая. Но спокойное поедание пищи при напрочь голодной мне выглядит, как чистое издевательство. Живот снова предательски сводит.
Хозяин следит за едоком с непроницаемым лицом. Оба вэнка стоят в полный рост около стола, а воин возвышается у двери. Сижу на стуле одна я. Мне дико неуютно. Чувствую себя ужасно маленькой и беспомощной. Хотя, если бы я стояла, то всяко была бы меньше каждого из них. А так, если что, можно бить в живот. Или ниже. Это немного придает мне уверенности.
Замечаю, что эмблемы у хозяина и воина при двери одинаковые, а у того, кто мою еду съел, другая. Ноздри щекочут аппетитные запахи. Может, мне пора взять и тоже что-то съесть? Но вряд ли. Тишина стоит мертвая. Я слышу удары собственного сердца.
Спустя какое-то время еду берет хозяин клана. Тоже молча кладет себе в тарелку и отпивает из кружки. Двойная проверка на отраву? Хозяин выжидает, когда может подействовать яд?
Я невольно напрягаюсь. До холодеющих рук переживаю за свое будущее или... за этого вэнка? Надо спросить его имя. Неприятно его в мыслях звать ни хозяином, ни главой.
— Еда чиста, можешь идти, — он обращается к вэнку в тунике. — А ты свободен. Позови сюда Рудара. Тэнхи буду охранять я сам, — это воину.
У меня резко пропадает аппетит, а сердцебиение взрывается сильными ударами в голове. Кажется, отвечать за свой поцелуй мне придется намного раньше, чем я думала.
* * *
МАГНАР
Я знаю, что тэнхи девственна. Но я не верю в это. Нежные невинные девственницы обычно так не наглеют. Зачем она меня поцеловала? Внезапно влюбилась? А, ну да, как же. Или ней проснулись желания, которые она в себе не подозревала? Да, прямо в каземате и проснулись, когда кругом одни угрюмые рожи.
Я видел много девок тэнхи и знаю, что в среднем они не любят экстремальное. Даже зрелые развитые тэнхи такое не любят. Да и вэнки его не обожают. Дело в другом.
Настоящая причина поцелуя в том, что Манри захотела усыпить мою бдительность. Ее проклятие — наверняка ложь. Ложь ли жених — уже не знаю. Одно с другим тут не вяжется. Как при живом женихе и сильной любви меня целовать? Меня, ее врага.
