Горячий американо обжигает мне язык. Зря я взяла к мясу соус чили, не люблю острое.
Сейчас я дослушаю сотрясающий зал кафе трек, еще немного полюбуюсь яркой гирляндой, за которой даже хмурая серо-желтая декабрьская улица веселее. И пойду покупать белье.
Платье на корпоратив я уже купила.
Черное, до колен и сверху донизу усыпанное пайетками. Фасон строгий, но блестки намекают, что я еще не потеряна для приключений. А на белье у меня особые планы. Хочу что-нибудь развратное. Черное или красное, полупрозрачное и мягкое к телу. Ненавижу, когда кружево царапается.
Я могу позволить себе любую дерзость... потому что никто меня не увидит. Стараюсь не для мужчины — для себя.
Тот, кто делал меня счастливой, пропал полтора года назад. Исчез при загадочных обстоятельствах. Думаете, так не бывает? Еще как бывает, в жизни постоянно случается всякая фигня.
Разумеется, дело расследовали. Не нашли ничего. Никаких улик, ноль следов преступления. Камеры наблюдения зафиксировали, как человек вошел в подъезд своего дома, а дальше... растворился.
Вот взял и растворился, как... я даже сравнения не подберу... Знаете, так в сказках растворяются — хоп и нету.
Только у нас с ним вышла очень грустная сказка. Я даже выплакаться не могу, что меня бросили, или выдрать патлы стерве-разлучнице.
Зато вот начинаю потихоньку приходить в себя и пробую жить заново.
В том числе балуюсь новой одеждой.
В салоне белья я вежливо отказываюсь от помощи консультанта. Знаю, что хочу, и придирчиво осматриваю вешалки. Нет, пожалуй, с красным я погорячилась. Под черное платье и белье лучше черное... хотя... ммм...
Вот он. Просто идеальный комплект. И даже размер мой, впрочем с размерами мне повезло и не приходится особенно мучиться в магазинах... наоборот иногда накатывает желание зашить кошелек и закопать его куда-нибудь подальше.
Стоп. Радовать себя, так радовать.
Я беру вешалку и скрываюсь в примерочной. Я уже не девочка, но до сих пор стесняюсь раздеваться в публичных местах, даже если это примерочная... потому я еще раз отказываюсь от помощи консультанта.
Быстро снимаю одежду и надеваю новый лифчик... хм... да его будто на меня сшили. Чашки мягко обнимают и приподнимают грудь, нигде не давит, не морщит в складки... Черное кружево скрывает темно-красную атласную подкладку. Классический фасон — достаточно скромный, но оставляющий место воображению. А низ — стринги.
Я вся такая роковая... и только я сама буду знать, что у меня под платьем... еще добавлю чулки на резинке.
Даже жаль, что никакой мужчина меня не увидит... хм... неужели я и вправду начинаю оживать?
А это еще что такое?!
Я резко перевожу взгляд на уголок занавески, которая отделяет меня от коридора... она слегка шевелится, будто там кто-то стоит... Вполне возможно, покупательница... но что, если незнакомый мужчина отдернет и увидит меня полуобнаженную, в лифчике?!
На коже выступают мурашки. Я демонстративно кашляю, мол, занято, и срочно начинаю переодеваться в свое. Руки слегка дрожат.
Отодвигаю шторку: никого. Наверное, мне показалось от расстроенных нервов... как и чужой задумчивый взгляд. Оценивающий, темный...
Я твердым шагом иду на кассу: расплачусь и домой. Больше на сегодня никаких планов, кроме как сделать легкую уборку дома — у меня и так почти идеальная чистота, никто же не мусорит. А еще что-нибудь сообразить на ужин... и вплотную заняться уроками макияжа... вдруг люди придумали какой-нибудь новый способ краситься.
А салон этот все-таки не очень — на выходе я опять чувствую спиной чей-то взгляд. Может, у них скрытое видеонаблюдение? Хорошо, если так, хотя только маньяка мне не хватало!
До дома я добираюсь без приключений. В прихожей, как всегда, горит свет — пусть я переплачу за электроэнергию, неприятно входить с улицы в темную одинокую квартиру.
Домашних животных я не завела и елку пока не купила. Может, вовсе без нее обойдусь в этом году. Поеду отмечать к родителям, там мне всегда рады и вопросов лишних не зададут. В прошлом я только с их помощью и справилась.
Я раздеваюсь, быстро мою руки и ставлю чайник. Пока закипает, пробегусь веником по кухне, коридору и жилой комнате. Мы с Максимом жили в двушке, но когда я поняла, что он уже не вернется, продала ее и переехала сюда. Он бы все равно нашел меня, если бы захотел... сплошные если...
А его родня тоже не представляет, куда он пропал, но обвиняют, разумеется, меня. Мол, допекла его, не выдержал парень, сбежал.
Хватит.
Я выключаю чайник, завариваю ароматную чашечку напитка, не спеша выпиваю его и отправляюсь мерить свое новое сокровище.
Дома можно не беспокоиться, что какой-то охранник смотрит на меня и фантазирует... бррр.
Вот завидую я девушкам, которые не тушуются и спокойно раздеваются догола перед зеркалом. У меня зеркало огромное, во весь рост. Осталось из прошлой жизни, когда чтобы порадовать Максима, я записалась на танец живота. Ой, не спрашивайте, было ли мне неловко. Конечно было. Но я фокусировалась на танце и отвлекалась.
Я быстро снимаю юбку, колготки, трусики и натягиваю стринги. Джемперок и лифчик долой, а вместо него новый бюстгальтер. Ну вот, можно открыть глаза...
Неплохо... очень неплохо... даже хорошо. Я оцениваю себя в зеркале через плечо — сзади тоже прекрасно. Пожалуй, на невольничьем рынке за меня бы дорого дали. Здорово, что этих рынков уже нет. Надо глянуть белье вместе с праздничным платьем. Я тянусь к шкафу и...
Прямо в зеркале стоит... высоченный мужчина в старинной одежде с густой черной бородой и сверлит меня голодным взглядом.
Я судорожно закрываюсь руками, вскрикиваю и чувствую, как мое сознание заволакивает зеленой дымкой обморока.
— Девка слишком худая, отдай ее мне, Повелитель!
О ком это он так неуважительно? Кто он вообще?! Где я?! Мужик в зеркале — как?! И чем это пахнет... тягучим, томным, чувственным... как в восточном магазинчике...
Похоже, меня прикрыли покрывалом и уложили... на пол?! Божечки... ну хоть прикрыли, а то лежать полураздетой при невнятных мужиках меня совсем не улыбает. Мало ли, где разложили, там и оприходуют.
Они ни перед чем не остановятся, раз и одурманили, и в зеркале приглючился мужик... который не пойми как влез в мою квартиру... следов взлома точно не было.
— Нет, Касим. Женщина будет участвовать в отборе. Покажет свои умения наравне со всеми. Тебе ее, может, и подарю, потом. Если она провалит отбор.
Боже... Максим... его голос я ни с чьим не спутаю! Он серьезно?!
Я резко открываю глаза и приподнимаюсь, успев перехватить край покрывала, чтобы оно с груди не сползло.
Мой любимый... бывший возвышается на богато украшенном троне одетый в какой-то восточный кафтан. А на его голове чалма с огромным изумрудом. И вокруг обстановка пышная восточная.
Ешкин кот! Максим хотя и кареглазый брюнет, мне ни о каких арабских родственниках не рассказывал. Да и сейчас арабы одеваются просто в белые рубахи и платки, а не в такие кафтаны. На Касиме, который и есть чернобородый, тоже кафтан.
Что-то здесь нечисто — если Касим просит себе женщину, то он наверняка не евнух. Как же он спокойно меня трогает при... гм... повелителе? Да и я как бы уже не девушка.
Я только собираюсь с мыслями, как Максим повелительно машет рукой.
— Отведи ее к Самире. Пусть объяснит ей правила. И это белье на ней оставьте.
О боже... Стыд какой... Я спешно запахиваюсь в покрывало потуже, чтобы Касим не увидел мое белье. А ведь похоже именно он наблюдал за мной в примерочной...
Увы, я не умею краснеть, а то стала бы малиновой.
А Максим, этот предатель! К нему у меня особый разговор. Он, значит, все время жил припеваючи, пока я умирала!
— Пойдем, женщина.
Я, как могу быстро, поднимаюсь — еще не хватало, чтобы Касим коснулся меня хоть пальцем.
Максиму хоть бы хны, он вряд ли остановит хама. Да и зачем, раз в этой шайке он главарь, имеет почет, изумруды носит теперь вместо футболок. Может, у них даже принято женщинами делиться.
Я двигаюсь максимально плавно: если я навернусь перед мужиками и раскутаюсь, будет совсем позор. А тут еще голова немного кружится от ароматов.
О, новый неприятный сюрприз. Помимо Максима и Касима в зале стоит пара охранников. А в руках у них страшенные кривые мечи.
Скучно людям жить просто богато, охота в старину поиграть.
— Следуй за мной, — опять Касим. Как же он косится неприятно, чуть ли не облизывает меня взглядом. Раздевать-то меня уже некуда. И ни один человек не знает, что я тут. Я же не самая примерная дочь, не звоню родителям каждый день. Когда они обнаружат, что я пропала — большой вопрос.
Мы выходим из зала — я отстаю на шаг — и попадаем в зальчик поменьше. Из него два выхода. На одном из них опять охрана — мда, серьезно ребята устроились... По стенам ковры. На столиках между диванами немного золотой утвари, толком я рассмотреть не успеваю.
Касим сворачивает к двери посреди зала и резко останавливается. Я чуть ли не натыкаюсь на него.
— У Повелителя хороший вкус, но ты не пройдешь отбор. Готовься.
К ночке с тобой что ли? Ну нафиг. Нужен мне ваш отбор! Я от предательства отойти не могу и хочу лишь домой и забыть как страшный сон все, что здесь творится.
А Касим стоит и пялится на меня, будто я в покрывале — самое сексуальное, что он в жизни видел. Постыдился бы хоть!
И самое странное, до меня только сейчас доходит: он же по-русски говорит. Ну Максим-то понятно... или он заставил всех русский выучить?
Как там говорят: хочешь почувствовать уверенность, смотри на переносицу человека? Вот так я и буду, не собираюсь отводить взгляд и показывать супостату, как мне на самом деле страшно.
— Эээ... может, вы расскажете мне, что здесь вообще происходит?
Мужик вдруг хитро улыбается, и его лицо прям меняется. Обаятельное такое. Если бы я видела его только улыбчивым, не признала бы строгим.
— Поцелуй меня, и расскажу.
Что?! Я чуть не сажусь прямо на пол. Целоваться с этой наглой бородой?!
— А ваш повелитель такое позволяет? Вон охрана стоит, донесет ему.
Мужик приподнимает бровь.
— А сама ты согласна?
Ишь, на слове ловит, умный какой.
— Я не хочу лишиться головы из-за ваших причуд. Мне и разговаривать с вами нежелательно.
— Разбираешься в местных обычаях лучше меня? Охрана видит только то, что должна видеть. Поцелуй или неизвестность? — и смотрит хитро, даже глаза смеются.
Запах... тут все чем-то пропитано... мешает мне сосредоточиться.
— Ведите меня к Самире. Она расскажет.
Касим усмехается:
— Конечно, расскажет то, что ей выгодно. У Самиры свои протеже. Каждая хочет стать женой повелителя.
А я хочу? Хм... Еще час назад я точно хотела. А сейчас, увидев Максима на троне в цацках... да еще отдающего распоряжения... я должна бы совсем влюбиться? но... какая-то я неправильная.
Думай, Ира, думай. Главное, остаться живой и сбежать от косплееров. А Касим на меня запал, вот и дурит мне голову. Сейчас, пока меня еще не получил, может любые небылицы сочинять сладкие и гладкие.
— Я люблю Максима.
И смотрю на Касимову переносицу. Я же и правда люблю Максима, наверное. Нельзя пару лет любить мужчину, жить с ним, потом страдать без него, а тут увидеть его невредимым и... перегореть.
В глазах Касима на миг мелькает растерянность... боль?? Ей-богу этот странный мужик выглядит так, будто я врезала ему по печени.
Не знаю, какой черт дергает меня за язык.
— Очень неосмотрительно принуждать чужую женщину. И вообще рабыня — это скучно. Куда приятнее, когда женщина сдается добровольно... ааамммпфх...
Знаете, как выглядит живая черная молния? Я теперь знаю. Не успеваю сообразить, как Касим резко тянет меня на себя и впивается в мои губы настойчивым поцелуем.
От неожиданности я разжимаю пальцы, покрывало скользит вниз... я в одном лишь белье притиснута к незнакомому чокнутому, а его язык вовсю хозяйничает... ох, да меня сейчас...
Не вырвет... я сама себя не узнаю... мне не противно... его вкус, запах... новые, непривычные, смешиваются с тяжелым ароматным воздухом, но...
Под невнятным кафтаном у Касима оказывается весьма рельефный торс, жесткий, плотный, а ниже... в меня сквозь тонюсенькую ткань упирается то, что упираться никак не должно... а мое тело предательски считает иначе... жееесть... мне нравится целоваться с не пойми кем и растекаться счастливой лужицей?! Мне, которая нервничала в примерочной и смущалась раздеться полностью даже вне ванной?! Чееерт.
Я что, какая-то дурацкая самка, у которой течка, или скрытая шлюшка?! Хорошенький талант открылся под Новый Год.
Я изо всех сил отталкиваю Касима... пока тело, соскучившееся по мужчине, считает, что этот мужчина — достойный, и ему можно позволять такие наглые поцелуи...
А Максим... Максим... как все сложно...
— Вы с ума сошли!
Касим выглядит пьяным... или невероятно возбужденным, но ухмыляется.
— Кого ты любишь?
Меня ведет куда-то не туда... Полоумный мужик облапил меня при, гм, сопернике за стеной и при его вооруженной охране, причем нагло облапил, будто ему жизнь собственная не дорога, а меня это... заводит?
Стоп, Ира. Ты не пила. Американо не алкоголь. Бодрит, но не более.
— Не ваше дело.
— То-то же. А Максима тебе любить незачем.
— Может, я сама разберусь?!
Я быстро наклоняюсь, поднимаю с пола покрывало и укутываюсь. А то не ровен час... Наши слова пышут ядом, и мне кажется, в яде больше страсти, чем ненависти... да и не за что мне ненавидеть этого беспардонного... не то что... Максима... а этого... этого хочется опять поцеловать... или дурацкие ароматы так влияют.
— Разбирайся. Самира расскажет тебе, как выиграть у двадцати претенденток, с детства умеющих угодить мужчине. Не то, что ты.
Он меня оскорбляет?!
— Как-то не тому меня учили... Может, вы просто вернете меня домой, и мы забудем игры миром? Я не стану в полицию подавать.
— Ты в другом мире, Ирина. Полиция здесь не поможет.
Ох, хорошо, что я разговаривала с Касимом только на «вы». Он еще опаснее, чем мне думалось!
— Чем докажете?
Сейчас он что-нибудь заяснит... из какого-нибудь автора фэнтези, наверное. Я их не читаю.
— Протяни вперед ладонь.
Ой... как-то сценарий идет не туда.
— Будет больно?
— Немного прохладно. Давай.
Делать нечего. Протягиваю. Он накрывает мою ладонь своей, но не касается ее и что-то шепчет. А в центре моей ладони вдруг становится очень холодно, будто на нее кусочек льда положили.
Касим убирает руку — божечки.... у меня на руке не лед, а малюсенький, сантиметров пять в высоту, но реальный... торнадо! Он щекочет мне кожу, а я смотрю и не представляю, что сказать и как принять этот... явно не фокус.
Наверное, тяжелый восточный запах в воздухе — какой-нибудь дурман... у меня теперь банально глюки. И вот целовалась с не пойми кем — тоже глюк или воздействие афродизиака.
Что делать-то теперь???
Я осторожно трогаю торнадо — кожу покалывает, отдергиваю палец, а торнадо прямо на моих глазах превращается в тюльпан. Тюльпан прямо из моей ладони на тоненьком стебельке из... ветра.
— Иллюзия...
Касим рядом... близко, пожалуй, опасно близко... а я держу покрывало только одной рукой... хотя такой мужик и сопротивление мое, наверное, не заметит.
Сейчас я дослушаю сотрясающий зал кафе трек, еще немного полюбуюсь яркой гирляндой, за которой даже хмурая серо-желтая декабрьская улица веселее. И пойду покупать белье.
Платье на корпоратив я уже купила.
Черное, до колен и сверху донизу усыпанное пайетками. Фасон строгий, но блестки намекают, что я еще не потеряна для приключений. А на белье у меня особые планы. Хочу что-нибудь развратное. Черное или красное, полупрозрачное и мягкое к телу. Ненавижу, когда кружево царапается.
Я могу позволить себе любую дерзость... потому что никто меня не увидит. Стараюсь не для мужчины — для себя.
Тот, кто делал меня счастливой, пропал полтора года назад. Исчез при загадочных обстоятельствах. Думаете, так не бывает? Еще как бывает, в жизни постоянно случается всякая фигня.
Разумеется, дело расследовали. Не нашли ничего. Никаких улик, ноль следов преступления. Камеры наблюдения зафиксировали, как человек вошел в подъезд своего дома, а дальше... растворился.
Вот взял и растворился, как... я даже сравнения не подберу... Знаете, так в сказках растворяются — хоп и нету.
Только у нас с ним вышла очень грустная сказка. Я даже выплакаться не могу, что меня бросили, или выдрать патлы стерве-разлучнице.
Зато вот начинаю потихоньку приходить в себя и пробую жить заново.
В том числе балуюсь новой одеждой.
В салоне белья я вежливо отказываюсь от помощи консультанта. Знаю, что хочу, и придирчиво осматриваю вешалки. Нет, пожалуй, с красным я погорячилась. Под черное платье и белье лучше черное... хотя... ммм...
Вот он. Просто идеальный комплект. И даже размер мой, впрочем с размерами мне повезло и не приходится особенно мучиться в магазинах... наоборот иногда накатывает желание зашить кошелек и закопать его куда-нибудь подальше.
Стоп. Радовать себя, так радовать.
Я беру вешалку и скрываюсь в примерочной. Я уже не девочка, но до сих пор стесняюсь раздеваться в публичных местах, даже если это примерочная... потому я еще раз отказываюсь от помощи консультанта.
Быстро снимаю одежду и надеваю новый лифчик... хм... да его будто на меня сшили. Чашки мягко обнимают и приподнимают грудь, нигде не давит, не морщит в складки... Черное кружево скрывает темно-красную атласную подкладку. Классический фасон — достаточно скромный, но оставляющий место воображению. А низ — стринги.
Я вся такая роковая... и только я сама буду знать, что у меня под платьем... еще добавлю чулки на резинке.
Даже жаль, что никакой мужчина меня не увидит... хм... неужели я и вправду начинаю оживать?
А это еще что такое?!
Я резко перевожу взгляд на уголок занавески, которая отделяет меня от коридора... она слегка шевелится, будто там кто-то стоит... Вполне возможно, покупательница... но что, если незнакомый мужчина отдернет и увидит меня полуобнаженную, в лифчике?!
На коже выступают мурашки. Я демонстративно кашляю, мол, занято, и срочно начинаю переодеваться в свое. Руки слегка дрожат.
Отодвигаю шторку: никого. Наверное, мне показалось от расстроенных нервов... как и чужой задумчивый взгляд. Оценивающий, темный...
Я твердым шагом иду на кассу: расплачусь и домой. Больше на сегодня никаких планов, кроме как сделать легкую уборку дома — у меня и так почти идеальная чистота, никто же не мусорит. А еще что-нибудь сообразить на ужин... и вплотную заняться уроками макияжа... вдруг люди придумали какой-нибудь новый способ краситься.
А салон этот все-таки не очень — на выходе я опять чувствую спиной чей-то взгляд. Может, у них скрытое видеонаблюдение? Хорошо, если так, хотя только маньяка мне не хватало!
***
До дома я добираюсь без приключений. В прихожей, как всегда, горит свет — пусть я переплачу за электроэнергию, неприятно входить с улицы в темную одинокую квартиру.
Домашних животных я не завела и елку пока не купила. Может, вовсе без нее обойдусь в этом году. Поеду отмечать к родителям, там мне всегда рады и вопросов лишних не зададут. В прошлом я только с их помощью и справилась.
Я раздеваюсь, быстро мою руки и ставлю чайник. Пока закипает, пробегусь веником по кухне, коридору и жилой комнате. Мы с Максимом жили в двушке, но когда я поняла, что он уже не вернется, продала ее и переехала сюда. Он бы все равно нашел меня, если бы захотел... сплошные если...
А его родня тоже не представляет, куда он пропал, но обвиняют, разумеется, меня. Мол, допекла его, не выдержал парень, сбежал.
Хватит.
Я выключаю чайник, завариваю ароматную чашечку напитка, не спеша выпиваю его и отправляюсь мерить свое новое сокровище.
Дома можно не беспокоиться, что какой-то охранник смотрит на меня и фантазирует... бррр.
Вот завидую я девушкам, которые не тушуются и спокойно раздеваются догола перед зеркалом. У меня зеркало огромное, во весь рост. Осталось из прошлой жизни, когда чтобы порадовать Максима, я записалась на танец живота. Ой, не спрашивайте, было ли мне неловко. Конечно было. Но я фокусировалась на танце и отвлекалась.
Я быстро снимаю юбку, колготки, трусики и натягиваю стринги. Джемперок и лифчик долой, а вместо него новый бюстгальтер. Ну вот, можно открыть глаза...
Неплохо... очень неплохо... даже хорошо. Я оцениваю себя в зеркале через плечо — сзади тоже прекрасно. Пожалуй, на невольничьем рынке за меня бы дорого дали. Здорово, что этих рынков уже нет. Надо глянуть белье вместе с праздничным платьем. Я тянусь к шкафу и...
Прямо в зеркале стоит... высоченный мужчина в старинной одежде с густой черной бородой и сверлит меня голодным взглядом.
Я судорожно закрываюсь руками, вскрикиваю и чувствую, как мое сознание заволакивает зеленой дымкой обморока.
***
— Девка слишком худая, отдай ее мне, Повелитель!
О ком это он так неуважительно? Кто он вообще?! Где я?! Мужик в зеркале — как?! И чем это пахнет... тягучим, томным, чувственным... как в восточном магазинчике...
Похоже, меня прикрыли покрывалом и уложили... на пол?! Божечки... ну хоть прикрыли, а то лежать полураздетой при невнятных мужиках меня совсем не улыбает. Мало ли, где разложили, там и оприходуют.
Они ни перед чем не остановятся, раз и одурманили, и в зеркале приглючился мужик... который не пойми как влез в мою квартиру... следов взлома точно не было.
— Нет, Касим. Женщина будет участвовать в отборе. Покажет свои умения наравне со всеми. Тебе ее, может, и подарю, потом. Если она провалит отбор.
Боже... Максим... его голос я ни с чьим не спутаю! Он серьезно?!
Я резко открываю глаза и приподнимаюсь, успев перехватить край покрывала, чтобы оно с груди не сползло.
Мой любимый... бывший возвышается на богато украшенном троне одетый в какой-то восточный кафтан. А на его голове чалма с огромным изумрудом. И вокруг обстановка пышная восточная.
Ешкин кот! Максим хотя и кареглазый брюнет, мне ни о каких арабских родственниках не рассказывал. Да и сейчас арабы одеваются просто в белые рубахи и платки, а не в такие кафтаны. На Касиме, который и есть чернобородый, тоже кафтан.
Что-то здесь нечисто — если Касим просит себе женщину, то он наверняка не евнух. Как же он спокойно меня трогает при... гм... повелителе? Да и я как бы уже не девушка.
Я только собираюсь с мыслями, как Максим повелительно машет рукой.
— Отведи ее к Самире. Пусть объяснит ей правила. И это белье на ней оставьте.
О боже... Стыд какой... Я спешно запахиваюсь в покрывало потуже, чтобы Касим не увидел мое белье. А ведь похоже именно он наблюдал за мной в примерочной...
Увы, я не умею краснеть, а то стала бы малиновой.
А Максим, этот предатель! К нему у меня особый разговор. Он, значит, все время жил припеваючи, пока я умирала!
— Пойдем, женщина.
Я, как могу быстро, поднимаюсь — еще не хватало, чтобы Касим коснулся меня хоть пальцем.
Максиму хоть бы хны, он вряд ли остановит хама. Да и зачем, раз в этой шайке он главарь, имеет почет, изумруды носит теперь вместо футболок. Может, у них даже принято женщинами делиться.
Я двигаюсь максимально плавно: если я навернусь перед мужиками и раскутаюсь, будет совсем позор. А тут еще голова немного кружится от ароматов.
О, новый неприятный сюрприз. Помимо Максима и Касима в зале стоит пара охранников. А в руках у них страшенные кривые мечи.
Скучно людям жить просто богато, охота в старину поиграть.
— Следуй за мной, — опять Касим. Как же он косится неприятно, чуть ли не облизывает меня взглядом. Раздевать-то меня уже некуда. И ни один человек не знает, что я тут. Я же не самая примерная дочь, не звоню родителям каждый день. Когда они обнаружат, что я пропала — большой вопрос.
Мы выходим из зала — я отстаю на шаг — и попадаем в зальчик поменьше. Из него два выхода. На одном из них опять охрана — мда, серьезно ребята устроились... По стенам ковры. На столиках между диванами немного золотой утвари, толком я рассмотреть не успеваю.
Касим сворачивает к двери посреди зала и резко останавливается. Я чуть ли не натыкаюсь на него.
— У Повелителя хороший вкус, но ты не пройдешь отбор. Готовься.
К ночке с тобой что ли? Ну нафиг. Нужен мне ваш отбор! Я от предательства отойти не могу и хочу лишь домой и забыть как страшный сон все, что здесь творится.
А Касим стоит и пялится на меня, будто я в покрывале — самое сексуальное, что он в жизни видел. Постыдился бы хоть!
И самое странное, до меня только сейчас доходит: он же по-русски говорит. Ну Максим-то понятно... или он заставил всех русский выучить?
Как там говорят: хочешь почувствовать уверенность, смотри на переносицу человека? Вот так я и буду, не собираюсь отводить взгляд и показывать супостату, как мне на самом деле страшно.
— Эээ... может, вы расскажете мне, что здесь вообще происходит?
Мужик вдруг хитро улыбается, и его лицо прям меняется. Обаятельное такое. Если бы я видела его только улыбчивым, не признала бы строгим.
— Поцелуй меня, и расскажу.
Что?! Я чуть не сажусь прямо на пол. Целоваться с этой наглой бородой?!
— А ваш повелитель такое позволяет? Вон охрана стоит, донесет ему.
Мужик приподнимает бровь.
— А сама ты согласна?
Ишь, на слове ловит, умный какой.
— Я не хочу лишиться головы из-за ваших причуд. Мне и разговаривать с вами нежелательно.
— Разбираешься в местных обычаях лучше меня? Охрана видит только то, что должна видеть. Поцелуй или неизвестность? — и смотрит хитро, даже глаза смеются.
Запах... тут все чем-то пропитано... мешает мне сосредоточиться.
— Ведите меня к Самире. Она расскажет.
Касим усмехается:
— Конечно, расскажет то, что ей выгодно. У Самиры свои протеже. Каждая хочет стать женой повелителя.
А я хочу? Хм... Еще час назад я точно хотела. А сейчас, увидев Максима на троне в цацках... да еще отдающего распоряжения... я должна бы совсем влюбиться? но... какая-то я неправильная.
Думай, Ира, думай. Главное, остаться живой и сбежать от косплееров. А Касим на меня запал, вот и дурит мне голову. Сейчас, пока меня еще не получил, может любые небылицы сочинять сладкие и гладкие.
— Я люблю Максима.
И смотрю на Касимову переносицу. Я же и правда люблю Максима, наверное. Нельзя пару лет любить мужчину, жить с ним, потом страдать без него, а тут увидеть его невредимым и... перегореть.
В глазах Касима на миг мелькает растерянность... боль?? Ей-богу этот странный мужик выглядит так, будто я врезала ему по печени.
Не знаю, какой черт дергает меня за язык.
— Очень неосмотрительно принуждать чужую женщину. И вообще рабыня — это скучно. Куда приятнее, когда женщина сдается добровольно... ааамммпфх...
Знаете, как выглядит живая черная молния? Я теперь знаю. Не успеваю сообразить, как Касим резко тянет меня на себя и впивается в мои губы настойчивым поцелуем.
От неожиданности я разжимаю пальцы, покрывало скользит вниз... я в одном лишь белье притиснута к незнакомому чокнутому, а его язык вовсю хозяйничает... ох, да меня сейчас...
Не вырвет... я сама себя не узнаю... мне не противно... его вкус, запах... новые, непривычные, смешиваются с тяжелым ароматным воздухом, но...
Под невнятным кафтаном у Касима оказывается весьма рельефный торс, жесткий, плотный, а ниже... в меня сквозь тонюсенькую ткань упирается то, что упираться никак не должно... а мое тело предательски считает иначе... жееесть... мне нравится целоваться с не пойми кем и растекаться счастливой лужицей?! Мне, которая нервничала в примерочной и смущалась раздеться полностью даже вне ванной?! Чееерт.
Я что, какая-то дурацкая самка, у которой течка, или скрытая шлюшка?! Хорошенький талант открылся под Новый Год.
Я изо всех сил отталкиваю Касима... пока тело, соскучившееся по мужчине, считает, что этот мужчина — достойный, и ему можно позволять такие наглые поцелуи...
А Максим... Максим... как все сложно...
— Вы с ума сошли!
Касим выглядит пьяным... или невероятно возбужденным, но ухмыляется.
— Кого ты любишь?
Меня ведет куда-то не туда... Полоумный мужик облапил меня при, гм, сопернике за стеной и при его вооруженной охране, причем нагло облапил, будто ему жизнь собственная не дорога, а меня это... заводит?
Стоп, Ира. Ты не пила. Американо не алкоголь. Бодрит, но не более.
— Не ваше дело.
— То-то же. А Максима тебе любить незачем.
— Может, я сама разберусь?!
Я быстро наклоняюсь, поднимаю с пола покрывало и укутываюсь. А то не ровен час... Наши слова пышут ядом, и мне кажется, в яде больше страсти, чем ненависти... да и не за что мне ненавидеть этого беспардонного... не то что... Максима... а этого... этого хочется опять поцеловать... или дурацкие ароматы так влияют.
— Разбирайся. Самира расскажет тебе, как выиграть у двадцати претенденток, с детства умеющих угодить мужчине. Не то, что ты.
Он меня оскорбляет?!
— Как-то не тому меня учили... Может, вы просто вернете меня домой, и мы забудем игры миром? Я не стану в полицию подавать.
— Ты в другом мире, Ирина. Полиция здесь не поможет.
Ох, хорошо, что я разговаривала с Касимом только на «вы». Он еще опаснее, чем мне думалось!
— Чем докажете?
Сейчас он что-нибудь заяснит... из какого-нибудь автора фэнтези, наверное. Я их не читаю.
— Протяни вперед ладонь.
Ой... как-то сценарий идет не туда.
— Будет больно?
— Немного прохладно. Давай.
Делать нечего. Протягиваю. Он накрывает мою ладонь своей, но не касается ее и что-то шепчет. А в центре моей ладони вдруг становится очень холодно, будто на нее кусочек льда положили.
Касим убирает руку — божечки.... у меня на руке не лед, а малюсенький, сантиметров пять в высоту, но реальный... торнадо! Он щекочет мне кожу, а я смотрю и не представляю, что сказать и как принять этот... явно не фокус.
Наверное, тяжелый восточный запах в воздухе — какой-нибудь дурман... у меня теперь банально глюки. И вот целовалась с не пойми кем — тоже глюк или воздействие афродизиака.
Что делать-то теперь???
Я осторожно трогаю торнадо — кожу покалывает, отдергиваю палец, а торнадо прямо на моих глазах превращается в тюльпан. Тюльпан прямо из моей ладони на тоненьком стебельке из... ветра.
— Иллюзия...
Касим рядом... близко, пожалуй, опасно близко... а я держу покрывало только одной рукой... хотя такой мужик и сопротивление мое, наверное, не заметит.
