Звёздный инспектор
– Не хочу в ящик! – воспротивился мальчишка.
– Это не ящик, а контейнер для контрабанды, – устало возразила сестра.
– Один нагг!
– Доминик! Не упоминай тварей! – Элья начинала злиться.
– Это же ругательство, – мальчик пожал плечами.
– Мал ещё, ругаться!.. Доминик! Лезь, кому говорю! Прекращай упрямиться! Пограничный досмотр… Если тебя найдут…
– Ладно, – пробурчал он и забрался в пустой, покамест, контейнер.
Сегодня на атмоле Памяти они встретятся с торговцем оружием и заполнят тайник под завязку. Тогда станет очень тесно. Доминику почти не останется места и придётся скрючиться, чтобы переждать проверку. Сейчас он мог хотя бы разлечься по-королевски, вольготно.
– Устраивайся поудобней, – посоветовала Элья, заталкивая следом за ним спальный мешок, флягу с водой и пакет с едой…
Мальчишка совсем затосковал.
– И долго мне тут сидеть? – кисло спросил он.
– Не знаю, – вздохнула сестра. – На всякий случай, держи...
И сунула ему мочеприёмник с завинчивающейся крышкой. Мальчик скривил губы. Вот-вот заплачет.
– Эли…
– Доминик, деточка, помнишь, как ты проторчал в контейнере сутки?
– Помню, – буркнул Доминик. – А вдруг я захочу и…
– Терпи, – отрезала сестра. – И лопай поменьше…
Элья резко захлопнула люк и крепко завинтила крышку, окончательно заглушившую протесты брата. Вставила на место изоляционную маскировочную пластину и вылезла из коммуникационной шахты.
В действительности Элья боялась, что ещё немного уговоров, и у неё дрогнет сердце. Она не выдержит и позволит ему остаться в каюте. А это равносильно братоубийству, если проверяющие найдут Доминика и заподозрят у него сверхспособности. Хватит с них и её страданий…
Корабль приближался к пограничному посту на атмоле Неизбежности, расположенному всего в двухстах акмелях от атмола Памяти. Элья только успела вернуться в рубку, как лязгнули причальные крючья, подцепляя судно. Корабль дёрнулся и с лёгким толчком остановился, захваты удерживали его. Звучное чмоканье известило о разгерметизации люков, со свистом отошли переборки шлюза. Экран в рубке замерцал, транслируя изображение плотного и носатого заламина в форме звёздного инспектора.
– Готовьтесь к стандартной проверке, – сухо предупредил он.
Эшесс стоял на самом верху «караулки» – смотровой башни первого пограничного поста и, взявшись за металлический бортик, изучал окрестности. Отсюда до внешних галактических ворот ещё лететь и лететь…
В давние времена галактические ворота принадлежали тигримам. Но всё это кануло в прошлое, а тигримская цивилизация полегла в руинах. Некогда планетарная система Атмолат в созвездии Квадра насчитывала двенадцать планет. Именно Квадра, совмещая энергию четырёх звёзд, создала брешь в хищной «шкуре» Тигра.
Четыре звезды, расположенные в невероятной близости друг от дружки, по космическим меркам, образовывали квадратичную звёздную систему. Каждая планета двигалась по своей орбите. Поначалу упорядоченно, пока нарушение баланса гравитационных сил не вызвало орбитальные сдвиги… Катастрофа казалась неизбежной. Если бы не тигримская наука. Цивилизация тигримов достигла такого уровня, что учёные разработали и построили генераторы сдерживающего поля, и столкновения планет не произошло. Хотя в то время орбиты располагались настолько близко, что находясь на одной планете «видели погоду на соседней». По выражению тигримов. Когда планеты сходились внутри Квадры, то над тёмной стороной любой из них в ночном небе на фоне далёких звёзд отчётливо кружили, по крайней мере, пять или шесть разноцветных миров из двенадцати… Согласно астрономическим хроникам прошлого…
Когда в Квадру пришли наггевары-захватчики, тигримы предпочли разрушить генераторы поля, чем уступить Атмолат врагу. Колоссальное притяжение сместило планеты с орбит, и всё вокруг содрогнулось, превратившись в мешанину обломков… Но звёзды Квадры по-прежнему сияли и со временем из осколков разбитых миров образовался космический архипелаг, погружённый в нескончаемые красно-жёлтые сумерки. Несколько сотен атмолов – громадных конусовидных глыб плавали в океане коричнево-красных и жёлтых облаков; и сиреневой пыли.
Чуть позднее, для упрочения влияния Великой Наггеварской империи, в Тигриную Пасть согнали рабов – тигримов, бокров и прочих. На плоской стороне атмолов возвели города и пограничные посты; восстановили пригодную для дыхания атмосферу… Всё это было записано в старых книгах, а Эшесс получил хорошее образование, благодаря высокому происхождению. Но попал он на Атмолат впервые. Вернее, его сослали на границу – служить звёздным инспектором галактических ворот…
Эшесс усмехнулся.
«Звёздный инспектор!»
В пространстве Атмолата не было дня и ночи. Никто не видел звёзд. И даже свет Квадры едва проникал сквозь пыль и облака.
Звёздные инспектора останавливали и проверяли корабли, прибывающие из глубин галактики к воротам Пасти. Самые крупные атмолы Памяти и Вечности неизбежно привлекали купцов, учёных и перевозчиков. Основная задача инспекторов, в ходе досмотра грузов, отлавливать контрабандистов, арестовывать экстремистов и беженцев, следить за порядком, подавлять бунты местных жителей. В Тигриной Пасти располагался крупнейший рынок рабов. А помимо работорговли процветали контрабанда и торговля оружием.
Раньше Эшесс с этим напрямую не сталкивался. Будучи принцем, он вырос в императорском дворце и почти не покидал столицы. Азифи-моа Эшесса – любимая адзифа Великого Нагга могла в любой момент получить титул старшей в адзифирате. Ведь нынешней старшей в прошлом сэпте исполнилось сорок восемь сэптимелей, а жизненный путь адзифи короток. Большинство из них редко доживали до пятидесяти. Император давно не проведывал старшую, но одаривал милостью через её дитя – своего первого заламина иситар-сита Зерасса.
Зерасс – единокровный Эшесса и старший наставник, сам проводил опального принца до ворот, пожелал «терпения и скорейшего восстановления императорского благоволения...». Так Эшесс и оказался на границе по воле самого могущественного нагга в галактике, своего наггер-апа – императора С-Рэшаша, в наказание за ничтожную провинность. За то, что непростительно дерзко, по мнению императора, подшутил над наггеши-наследником...
Принц-заламин смотрел вниз – на купола жилищ своего и соседнего атмолов. Тоскующим взором скользил по металлическим башням-караулкам и опоясывающим причалам… Вспоминал великолепие дворца и сожалел об утраченной роскоши покоев. Он находился здесь всего сэпт, а уже скучал по адзифам.
– Какие адзифы, заламин-наггир? – вздохнул начальник караула в ответ на резонный вопрос Эшесса относительно местного адзифирата.
Из почтения и осторожности пожилой заламин величал нового инспектора в соответствии с титулом. Сегодня опальный, а завтра… Мало ли что. Дитя самого императора!
– Никаких адзиф тут нет, мой принц… Нагг-наместник и жала сюда не кажет.
Эшессу это не понравилось. Принц-заламин привык получать адзифу по первому требованию. Хотя ему и не полагалось личного адзифирата, в отличие от нагга-императора или единокровного иситари-сита. Зато Эшесс обладал доступом в адзифираты наместников округов. Его частенько приглашали туда, как производителя адзиф. Он мог взять себе постоянную адзифу, но пока об этом не думал. И Зерасс время от времени баловал любимчика младшего, пуская в свой адзифират… А ещё, у Эшесса была Шэгши…
– А как же сцеживать яд в этом захолустье? – хмуро расспрашивал он начальника караула.
– О, поверьте, – загадочно улыбался тот. – Способов здесь предостаточно. А рабыни такие горячие, особенно тигримки…
Эшесс морщился.
«Рабыни?! Ещё чего!»
Как высокородный заламин-наггир, он считал недопустимым делить ложе с рабынями. Ниже своего достоинства. А вскоре уяснил, что жалить нарушителей и рабов, совсем не то, что сочиться ядом, сплетаясь объятиями с меднокожими полосатыми тигримками… Гладить их рыжие волосы, точно струящееся пламя. Целовать жаркие тела, бесстыдно извивающиеся под ним. Орошать ядом умелые руки и губы, ласкающие жало… Испытывая наивысший восторг.
– А ты попробуй-ка руннэ, – раззадоривал его напарник. – Сладкие штучки!..
Эшесс усмехнулся, припомнив о вчерашнем безумстве с неистовой тигримкой, готовой на всё…
– Заламин-наггир! – голос начальника караула из шаровизора заставил тут же о ней забыть. – У нас корабль-перевозчик. Уровень повышенного контроля. Сегодня вы командуете проверкой.
Эшесс вздохнул и отправился руководить досмотром. Начальник караула назначил ему в помощники двух инспекторов. Корабль был маленький, но быстроходный...
Всё как обычно. Уведомление о стандартной проверке, на фоне рвущихся из трансляторов звуков наггеварского марша. Элья причаливала здесь примерно полтора сэпта назад и ничегошеньки не изменилось…
В грузовой отсек решительно прошли трое инспекторов, из них двое, вооружённые эхопустотными и спектральными сканерами. От этих приборов ничего не утаишь. Они прощупывали каждый дюйм корабля на предмет местонахождения тайников и обнаружения запрещённых к провозу веществ: физических, биологических, химических… Контейнер для контрабанды, защищённый слоем непроницаемого материала, сканеры не регистрировали. Благодаря тигримским изобретателям с Вероссы.
Элья притулилась в сторонке, боясь шелохнуться. По инструкции полагалось замереть и молчать, пока не спросят. Двое заламинов ходили мимо неё с приборами в руках.
«Знакомые рожи».
Элья их запомнила, ещё с прошлого раза. Инспектора на границе редко менялись… А вот третьего она видела здесь впервые. Он прислонился к переборке напротив и ждал, когда другие закончат. Вернее, не просто ждал, а разглядывал её, с явным интересом… Элья смутилась и опустила глаза, не выдержав обжигающего взгляда заламина.
Эшесс понял необходимость строгого контроля, едва увидел девушку. Руннэ! Об этом народе ходили легенды. Хотя на руннэ действовали и яд, и наггеварский гипноз, эти очаровательные создания в свою очередь могли преподнести такое… Сколько наггеваров обманулись внешней покорностью и очарованием, поплатились за это жизнью и здоровьем, пока не взяли сверхспособности руннэ под контроль. С определённого возраста их подвергали обработке – впрыскивали в позвоночный столб микроблокатор. Он ослаблял или целиком подавлял психокинетические таланты руннэ. Наггевары вели строгий учёт «обработанных». Вот и сейчас, перед началом сканирования, один из инспекторов приказал девушке:
– Покажи ладонь!
Она послушно вытянула левую руку ладонью вверх, демонстрируя оттиск – кружок, перечёркнутый волнистой линией. Отпечатанный несмываемой краской, символ означал, что процедура впрыскивания произведена.
Инспектор недовольно изучил отпечаток, подошёл и грубо дёрнул Элью за пальцы. Она невольно поморщилась. Эшесса неожиданно покоробила бесцеремонность напарника.
– Слишком тусклая, – бросил инспектор, резко отпуская руку. – Рекомендую отметиться в пункте проверки и обновить оттиск.
– Как только разгружусь, – ответила руннэ, не поднимая глаз.
Эшесс не мог оторвать от неё взгляд. До этого он видел не так уж много руннэ… Мужчин. Женщину, – так назывались самки тигримов и руннэ, – в первый раз. Во дворце из рабов держали тигримов и бокров, как более покладистых и менее опасных. Бывали случаи, когда руннские экстремисты подделывали оттиск и пробирались во дворец со взрывчаткой… Эта руннэ не похожа на экстремистку. Кроткий взгляд. Блестящие светлые волосы, растрёпанные и мокрые у висков…
Элья упарилась, пока заталкивала Доминика в ящик.
Кожа на вид мягкая, шелковистая… А какая же она должно быть на ощупь! Эшесс сжал пальцы в кулак от желания прикоснуться и погладить нежный румянец на золотистой от загара щеке. Руннэ не адзифа, но такая же стройная и грациозная, с тонкой талией… Она возбуждала те же чувства. Жало Эшесса шевельнулось и напряглось… И в этот момент девушка глянула на инспектора.
На Эшесса словно обрушили небо Туэресса, полыхающее радугой над Рассахщи-столицей. Ярко-синие глаза поймали светло-зелёные цвета молодой листвы. Вертикальные зрачки заламина расширились от изумления…
Было чересчур рискованно так смотреть на звёздного инспектора, но Элью будто загипнотизировали. Он казался таким не похожим на других инспекторов… Дерзкий взгляд. Нет, не хамский и похотливый, как у некоторых заламинов, а слегка ироничный, смелый и заинтересованный. В чертах не было той грубости и топорности, присущих низшему сословию, а лишь мужественность и благородство. Тёмно-коричневые волосы подчёркнуто стильно обрамляли красивое лицо и спускались на плечи. Даже простая форма звёздного инспектора сидела на нём умопомрачительно, подчёркивая статную фигуру, и гордую осанку. Небрежно расстёгнутый ворот только усиливал впечатление. Общую картину несоответствия дополняли изящные пальцы унизанные перстнями. Слишком привлекательный, для наггевара, для врага…
– Что в трюмах? – спросил второй инспектор, молчавший до сих пор.
Элья вздрогнула. Вопрос застал её врасплох. Отвела взгляд и, кашлянув, ответила:
– Овощи, фрукты… В бочках.
– Посмотрим.
Напарники спустились в трюм. Эшесс остался приглядывать за руннэ.
– Как твоё имя? – неожиданно поинтересовался заламин, беззастенчиво разглядывая Элью.
Она скривила губы.
– Можешь не отвечать, – усмехнулся он. – У рабов нет имён, только прозвища.
«А зачем спросил?»
Она вскинула голову:
– Я не рабыня!
– Не хочешшь ею сстать? – прошипел он посвистывая.
«Типичный змей, – подумала Элья, поёжившись. – Зеленоглазый змей…».
– Чисто! – послышалось из трюма. – Оружия нет. Только силос.
Оба инспектора загоготали. Эшесс поморщился.
«Ну и манеры!»
Инспектора вернулись.
– А теперь самое приятное, – заулыбался один и непристойно тряся жалом, двинулся к девушке.
Эшесс напрягся.
– Ссамое приятное! – подхватил второй.
Зная, что за этим последует, Элья попятилась и вжалась в переборку.
– Обысск, милашшка, – заламин принялся шарить по её телу, забрался руками под свитерок, скользнул жалом под юбку…
Элья зажмурилась, притворяясь безучастной, лишь голубоватая жилка билась на беззащитной шее, выдавая её смятение. Второй заламин тоже пристроился рядом и, гаденько усмехаясь, запустил жало ей между ног. Девушка содрогнулась от омерзения, и Эшесс не выдержал.
– Хватит! – зычно прикрикнул он. – По инструкции положено обыскивать, а не лапать. Отойдите от неё!
Заламины с неохотой отступили, ядовито шипя.
– Небоссь, ссамому не терпитсся запустить жало под юбку…
Не так уж эти мерзавцы и не правы…
– Достаточно! Я сказал.
Эшесс старался выглядеть бесстрастным, а самому так хотелось до неё дотронуться. Сердца бешено застучали, когда заламин приблизился к девушке. Они казались почти одного роста. Эшесс несколько секунд полюбовался на чёрные трепещущие ресницы.
– Достаточно, – повторил он и поставил отметку о досмотре в корабельной путевой карте, которую девушка молча протянула ему. Возвращая карту, он как бы ненароком коснулся её руки…
– Можете лететь дальше.
Эшесс развернулся и быстро направился к выходу. Двое неудовлетворённых инспекторов догнали заламина уже на причале.
– Ты здесь недавно, командир, – снисходительно заметил один. – Порядков не знаешь...
– Это наше право забавляться с рабами при проверке, – подхватил другой. – Негласное правило. Чего яриться? Кого хотим, того имеем. Зря ты не присоединился…
– Не хочу в ящик! – воспротивился мальчишка.
– Это не ящик, а контейнер для контрабанды, – устало возразила сестра.
– Один нагг!
– Доминик! Не упоминай тварей! – Элья начинала злиться.
– Это же ругательство, – мальчик пожал плечами.
– Мал ещё, ругаться!.. Доминик! Лезь, кому говорю! Прекращай упрямиться! Пограничный досмотр… Если тебя найдут…
– Ладно, – пробурчал он и забрался в пустой, покамест, контейнер.
Сегодня на атмоле Памяти они встретятся с торговцем оружием и заполнят тайник под завязку. Тогда станет очень тесно. Доминику почти не останется места и придётся скрючиться, чтобы переждать проверку. Сейчас он мог хотя бы разлечься по-королевски, вольготно.
– Устраивайся поудобней, – посоветовала Элья, заталкивая следом за ним спальный мешок, флягу с водой и пакет с едой…
Мальчишка совсем затосковал.
– И долго мне тут сидеть? – кисло спросил он.
– Не знаю, – вздохнула сестра. – На всякий случай, держи...
И сунула ему мочеприёмник с завинчивающейся крышкой. Мальчик скривил губы. Вот-вот заплачет.
– Эли…
– Доминик, деточка, помнишь, как ты проторчал в контейнере сутки?
– Помню, – буркнул Доминик. – А вдруг я захочу и…
– Терпи, – отрезала сестра. – И лопай поменьше…
Элья резко захлопнула люк и крепко завинтила крышку, окончательно заглушившую протесты брата. Вставила на место изоляционную маскировочную пластину и вылезла из коммуникационной шахты.
В действительности Элья боялась, что ещё немного уговоров, и у неё дрогнет сердце. Она не выдержит и позволит ему остаться в каюте. А это равносильно братоубийству, если проверяющие найдут Доминика и заподозрят у него сверхспособности. Хватит с них и её страданий…
Корабль приближался к пограничному посту на атмоле Неизбежности, расположенному всего в двухстах акмелях от атмола Памяти. Элья только успела вернуться в рубку, как лязгнули причальные крючья, подцепляя судно. Корабль дёрнулся и с лёгким толчком остановился, захваты удерживали его. Звучное чмоканье известило о разгерметизации люков, со свистом отошли переборки шлюза. Экран в рубке замерцал, транслируя изображение плотного и носатого заламина в форме звёздного инспектора.
– Готовьтесь к стандартной проверке, – сухо предупредил он.
***
Эшесс стоял на самом верху «караулки» – смотровой башни первого пограничного поста и, взявшись за металлический бортик, изучал окрестности. Отсюда до внешних галактических ворот ещё лететь и лететь…
В давние времена галактические ворота принадлежали тигримам. Но всё это кануло в прошлое, а тигримская цивилизация полегла в руинах. Некогда планетарная система Атмолат в созвездии Квадра насчитывала двенадцать планет. Именно Квадра, совмещая энергию четырёх звёзд, создала брешь в хищной «шкуре» Тигра.
Четыре звезды, расположенные в невероятной близости друг от дружки, по космическим меркам, образовывали квадратичную звёздную систему. Каждая планета двигалась по своей орбите. Поначалу упорядоченно, пока нарушение баланса гравитационных сил не вызвало орбитальные сдвиги… Катастрофа казалась неизбежной. Если бы не тигримская наука. Цивилизация тигримов достигла такого уровня, что учёные разработали и построили генераторы сдерживающего поля, и столкновения планет не произошло. Хотя в то время орбиты располагались настолько близко, что находясь на одной планете «видели погоду на соседней». По выражению тигримов. Когда планеты сходились внутри Квадры, то над тёмной стороной любой из них в ночном небе на фоне далёких звёзд отчётливо кружили, по крайней мере, пять или шесть разноцветных миров из двенадцати… Согласно астрономическим хроникам прошлого…
Когда в Квадру пришли наггевары-захватчики, тигримы предпочли разрушить генераторы поля, чем уступить Атмолат врагу. Колоссальное притяжение сместило планеты с орбит, и всё вокруг содрогнулось, превратившись в мешанину обломков… Но звёзды Квадры по-прежнему сияли и со временем из осколков разбитых миров образовался космический архипелаг, погружённый в нескончаемые красно-жёлтые сумерки. Несколько сотен атмолов – громадных конусовидных глыб плавали в океане коричнево-красных и жёлтых облаков; и сиреневой пыли.
Чуть позднее, для упрочения влияния Великой Наггеварской империи, в Тигриную Пасть согнали рабов – тигримов, бокров и прочих. На плоской стороне атмолов возвели города и пограничные посты; восстановили пригодную для дыхания атмосферу… Всё это было записано в старых книгах, а Эшесс получил хорошее образование, благодаря высокому происхождению. Но попал он на Атмолат впервые. Вернее, его сослали на границу – служить звёздным инспектором галактических ворот…
Эшесс усмехнулся.
«Звёздный инспектор!»
В пространстве Атмолата не было дня и ночи. Никто не видел звёзд. И даже свет Квадры едва проникал сквозь пыль и облака.
Звёздные инспектора останавливали и проверяли корабли, прибывающие из глубин галактики к воротам Пасти. Самые крупные атмолы Памяти и Вечности неизбежно привлекали купцов, учёных и перевозчиков. Основная задача инспекторов, в ходе досмотра грузов, отлавливать контрабандистов, арестовывать экстремистов и беженцев, следить за порядком, подавлять бунты местных жителей. В Тигриной Пасти располагался крупнейший рынок рабов. А помимо работорговли процветали контрабанда и торговля оружием.
Раньше Эшесс с этим напрямую не сталкивался. Будучи принцем, он вырос в императорском дворце и почти не покидал столицы. Азифи-моа Эшесса – любимая адзифа Великого Нагга могла в любой момент получить титул старшей в адзифирате. Ведь нынешней старшей в прошлом сэпте исполнилось сорок восемь сэптимелей, а жизненный путь адзифи короток. Большинство из них редко доживали до пятидесяти. Император давно не проведывал старшую, но одаривал милостью через её дитя – своего первого заламина иситар-сита Зерасса.
Зерасс – единокровный Эшесса и старший наставник, сам проводил опального принца до ворот, пожелал «терпения и скорейшего восстановления императорского благоволения...». Так Эшесс и оказался на границе по воле самого могущественного нагга в галактике, своего наггер-апа – императора С-Рэшаша, в наказание за ничтожную провинность. За то, что непростительно дерзко, по мнению императора, подшутил над наггеши-наследником...
Принц-заламин смотрел вниз – на купола жилищ своего и соседнего атмолов. Тоскующим взором скользил по металлическим башням-караулкам и опоясывающим причалам… Вспоминал великолепие дворца и сожалел об утраченной роскоши покоев. Он находился здесь всего сэпт, а уже скучал по адзифам.
– Какие адзифы, заламин-наггир? – вздохнул начальник караула в ответ на резонный вопрос Эшесса относительно местного адзифирата.
Из почтения и осторожности пожилой заламин величал нового инспектора в соответствии с титулом. Сегодня опальный, а завтра… Мало ли что. Дитя самого императора!
– Никаких адзиф тут нет, мой принц… Нагг-наместник и жала сюда не кажет.
Эшессу это не понравилось. Принц-заламин привык получать адзифу по первому требованию. Хотя ему и не полагалось личного адзифирата, в отличие от нагга-императора или единокровного иситари-сита. Зато Эшесс обладал доступом в адзифираты наместников округов. Его частенько приглашали туда, как производителя адзиф. Он мог взять себе постоянную адзифу, но пока об этом не думал. И Зерасс время от времени баловал любимчика младшего, пуская в свой адзифират… А ещё, у Эшесса была Шэгши…
– А как же сцеживать яд в этом захолустье? – хмуро расспрашивал он начальника караула.
– О, поверьте, – загадочно улыбался тот. – Способов здесь предостаточно. А рабыни такие горячие, особенно тигримки…
Эшесс морщился.
«Рабыни?! Ещё чего!»
Как высокородный заламин-наггир, он считал недопустимым делить ложе с рабынями. Ниже своего достоинства. А вскоре уяснил, что жалить нарушителей и рабов, совсем не то, что сочиться ядом, сплетаясь объятиями с меднокожими полосатыми тигримками… Гладить их рыжие волосы, точно струящееся пламя. Целовать жаркие тела, бесстыдно извивающиеся под ним. Орошать ядом умелые руки и губы, ласкающие жало… Испытывая наивысший восторг.
– А ты попробуй-ка руннэ, – раззадоривал его напарник. – Сладкие штучки!..
Эшесс усмехнулся, припомнив о вчерашнем безумстве с неистовой тигримкой, готовой на всё…
– Заламин-наггир! – голос начальника караула из шаровизора заставил тут же о ней забыть. – У нас корабль-перевозчик. Уровень повышенного контроля. Сегодня вы командуете проверкой.
Эшесс вздохнул и отправился руководить досмотром. Начальник караула назначил ему в помощники двух инспекторов. Корабль был маленький, но быстроходный...
***
Всё как обычно. Уведомление о стандартной проверке, на фоне рвущихся из трансляторов звуков наггеварского марша. Элья причаливала здесь примерно полтора сэпта назад и ничегошеньки не изменилось…
В грузовой отсек решительно прошли трое инспекторов, из них двое, вооружённые эхопустотными и спектральными сканерами. От этих приборов ничего не утаишь. Они прощупывали каждый дюйм корабля на предмет местонахождения тайников и обнаружения запрещённых к провозу веществ: физических, биологических, химических… Контейнер для контрабанды, защищённый слоем непроницаемого материала, сканеры не регистрировали. Благодаря тигримским изобретателям с Вероссы.
Элья притулилась в сторонке, боясь шелохнуться. По инструкции полагалось замереть и молчать, пока не спросят. Двое заламинов ходили мимо неё с приборами в руках.
«Знакомые рожи».
Элья их запомнила, ещё с прошлого раза. Инспектора на границе редко менялись… А вот третьего она видела здесь впервые. Он прислонился к переборке напротив и ждал, когда другие закончат. Вернее, не просто ждал, а разглядывал её, с явным интересом… Элья смутилась и опустила глаза, не выдержав обжигающего взгляда заламина.
Эшесс понял необходимость строгого контроля, едва увидел девушку. Руннэ! Об этом народе ходили легенды. Хотя на руннэ действовали и яд, и наггеварский гипноз, эти очаровательные создания в свою очередь могли преподнести такое… Сколько наггеваров обманулись внешней покорностью и очарованием, поплатились за это жизнью и здоровьем, пока не взяли сверхспособности руннэ под контроль. С определённого возраста их подвергали обработке – впрыскивали в позвоночный столб микроблокатор. Он ослаблял или целиком подавлял психокинетические таланты руннэ. Наггевары вели строгий учёт «обработанных». Вот и сейчас, перед началом сканирования, один из инспекторов приказал девушке:
– Покажи ладонь!
Она послушно вытянула левую руку ладонью вверх, демонстрируя оттиск – кружок, перечёркнутый волнистой линией. Отпечатанный несмываемой краской, символ означал, что процедура впрыскивания произведена.
Инспектор недовольно изучил отпечаток, подошёл и грубо дёрнул Элью за пальцы. Она невольно поморщилась. Эшесса неожиданно покоробила бесцеремонность напарника.
– Слишком тусклая, – бросил инспектор, резко отпуская руку. – Рекомендую отметиться в пункте проверки и обновить оттиск.
– Как только разгружусь, – ответила руннэ, не поднимая глаз.
Эшесс не мог оторвать от неё взгляд. До этого он видел не так уж много руннэ… Мужчин. Женщину, – так назывались самки тигримов и руннэ, – в первый раз. Во дворце из рабов держали тигримов и бокров, как более покладистых и менее опасных. Бывали случаи, когда руннские экстремисты подделывали оттиск и пробирались во дворец со взрывчаткой… Эта руннэ не похожа на экстремистку. Кроткий взгляд. Блестящие светлые волосы, растрёпанные и мокрые у висков…
Элья упарилась, пока заталкивала Доминика в ящик.
Кожа на вид мягкая, шелковистая… А какая же она должно быть на ощупь! Эшесс сжал пальцы в кулак от желания прикоснуться и погладить нежный румянец на золотистой от загара щеке. Руннэ не адзифа, но такая же стройная и грациозная, с тонкой талией… Она возбуждала те же чувства. Жало Эшесса шевельнулось и напряглось… И в этот момент девушка глянула на инспектора.
На Эшесса словно обрушили небо Туэресса, полыхающее радугой над Рассахщи-столицей. Ярко-синие глаза поймали светло-зелёные цвета молодой листвы. Вертикальные зрачки заламина расширились от изумления…
Было чересчур рискованно так смотреть на звёздного инспектора, но Элью будто загипнотизировали. Он казался таким не похожим на других инспекторов… Дерзкий взгляд. Нет, не хамский и похотливый, как у некоторых заламинов, а слегка ироничный, смелый и заинтересованный. В чертах не было той грубости и топорности, присущих низшему сословию, а лишь мужественность и благородство. Тёмно-коричневые волосы подчёркнуто стильно обрамляли красивое лицо и спускались на плечи. Даже простая форма звёздного инспектора сидела на нём умопомрачительно, подчёркивая статную фигуру, и гордую осанку. Небрежно расстёгнутый ворот только усиливал впечатление. Общую картину несоответствия дополняли изящные пальцы унизанные перстнями. Слишком привлекательный, для наггевара, для врага…
– Что в трюмах? – спросил второй инспектор, молчавший до сих пор.
Элья вздрогнула. Вопрос застал её врасплох. Отвела взгляд и, кашлянув, ответила:
– Овощи, фрукты… В бочках.
– Посмотрим.
Напарники спустились в трюм. Эшесс остался приглядывать за руннэ.
– Как твоё имя? – неожиданно поинтересовался заламин, беззастенчиво разглядывая Элью.
Она скривила губы.
– Можешь не отвечать, – усмехнулся он. – У рабов нет имён, только прозвища.
«А зачем спросил?»
Она вскинула голову:
– Я не рабыня!
– Не хочешшь ею сстать? – прошипел он посвистывая.
«Типичный змей, – подумала Элья, поёжившись. – Зеленоглазый змей…».
– Чисто! – послышалось из трюма. – Оружия нет. Только силос.
Оба инспектора загоготали. Эшесс поморщился.
«Ну и манеры!»
Инспектора вернулись.
– А теперь самое приятное, – заулыбался один и непристойно тряся жалом, двинулся к девушке.
Эшесс напрягся.
– Ссамое приятное! – подхватил второй.
Зная, что за этим последует, Элья попятилась и вжалась в переборку.
– Обысск, милашшка, – заламин принялся шарить по её телу, забрался руками под свитерок, скользнул жалом под юбку…
Элья зажмурилась, притворяясь безучастной, лишь голубоватая жилка билась на беззащитной шее, выдавая её смятение. Второй заламин тоже пристроился рядом и, гаденько усмехаясь, запустил жало ей между ног. Девушка содрогнулась от омерзения, и Эшесс не выдержал.
– Хватит! – зычно прикрикнул он. – По инструкции положено обыскивать, а не лапать. Отойдите от неё!
Заламины с неохотой отступили, ядовито шипя.
– Небоссь, ссамому не терпитсся запустить жало под юбку…
Не так уж эти мерзавцы и не правы…
– Достаточно! Я сказал.
Эшесс старался выглядеть бесстрастным, а самому так хотелось до неё дотронуться. Сердца бешено застучали, когда заламин приблизился к девушке. Они казались почти одного роста. Эшесс несколько секунд полюбовался на чёрные трепещущие ресницы.
– Достаточно, – повторил он и поставил отметку о досмотре в корабельной путевой карте, которую девушка молча протянула ему. Возвращая карту, он как бы ненароком коснулся её руки…
– Можете лететь дальше.
Эшесс развернулся и быстро направился к выходу. Двое неудовлетворённых инспекторов догнали заламина уже на причале.
– Ты здесь недавно, командир, – снисходительно заметил один. – Порядков не знаешь...
– Это наше право забавляться с рабами при проверке, – подхватил другой. – Негласное правило. Чего яриться? Кого хотим, того имеем. Зря ты не присоединился…
