Там в лесу, что из далека, что вблизи, заяц и есть заяц, волк и есть волк. Там закон леса, и никто его не может под себя подмять. Ты Василий Семенович, позвони своим коллегам в Дагестан, пусть тренера ему хорошего найдут. Я тебе верю, что он станет хорошим бойцом. Я хоть и дилетант, но ты знаешь бокс люблю, и полностью разделяю твою точку зрения. Я хоть и не видел, как он боксирует, но колотушки у него знатные.
- Слышишь парень, посмотрел он на Магомеда, Василий Семенович говорит ты можешь стать великим боксером, не подведи тренера. Тренируйся и надавай по мордасам этим америкосам, что бы знали Россию матушку, и что бы эти высокомерные золотые подонки с их папашами с мамашами, которые тебя хотели уничтожить, подавились бы от злобы. Удачи.
- Спасибо, сказал Магомед.
- Спасибо Валентин Дмитриевич, сказал тренер.
- Хорошее мы с тобой дело сделали, Василий Семенович, ответил генерал, парня спасли. Может и мне там наверху зачтется, генерал показал пальцем в небо. И наконец тебе я должок вернул.
- Ну что Мага, давай прощаться. Жалко, что так случилось, очень жалко. Я сам хотел из тебя чемпиона сделать. Ты тренируйся, и побеждай, а я за тебя гордиться буду. Домой приедешь, симку новую купи, и позвони мне. Я уже к этому времени с ребятами в Дагестане обо все договорюсь. Хорошо, что сейчас уезжаешь. До Кропоткина доедешь, а там на другой поезд и домой. Лучше сейчас, пока они еще спят. Утром им сюрприз будет. Уж очень у них большие связи в крае. И не расстраивайся ты так из-за университета. Будешь побеждать, в любом вузе тебе рады будут.
Состав дернулся, раздался металлический лязг сцепок. Проводник громко сказал,- парень давай в вагон, отправляемся.
Василий Семенович обнял Магомеда,
- Давай в вагон сынок, удачи тебе. Как жалко. Что я лично не буду видеть твои победы.
- Спасибо тренер, до свидания. Мага вскочил на подножку медленно двигающегося вагона, замахал рукой, и крикнул,
- Спасибо вам большое Василий Семенович.
Возле дома семьи Шумариных остановился запыленный мицубиси аутлендер. Водительская дверь открылась, из машины вышел молодой мужчина кавказской национальности. Открыл заднюю дверь автомобиля, со своей стороны.
- Возьми Руслана, Рама,- сказала молодая девушка.
Парень взял на руки маленький сверток, и отступил. Из машины вылезла молоденькая девушка, протянула руки.
- Дай мне нашего красавца, хочу сама маме показать. Может тогда не так кричать будет. Взяла ребенка на руки, и пошла к калитке забора, окружающего дом. Во дворе никого не было. Они вошли в дом. Девушка с порога крикнула,
- Мама, Костик.
Ответа не последовало. Обошли комнаты, никого. Наверное, за домом.
Они вышли во двор. Из-за угла дома шла медленным шагом худая сгорбленная пожилая женщина. Девушка обратилась к ней,
- Не скажите где Екатерина Ивановна?
Женщина, стянула платок с головы, обнажая полностью седые волосы, вытерла им лицо, засунула платок в карман халата, прикрыла ладонью глаза от бьющего в глаза солнечного света, некоторое время смотрела на девушку, затем произнесла трясущимся голосом,
- Анка, ты?
Девушка подалась вперед, присмотрелась, не понимая, как ее мать могла за год превратиться в худую сгорбленную старуху, прошептала,
- Мама, это ты?
Женщина уперлась спиной о стену дома, и медленно сползая на землю проговорила,
- Анечка, доченька, ты жива? Где же ты была? Где же ты была? А из-за тебя Костику всю жизнь сломали.
- А что я такого сделала? И где Костик?
Мицубиси аутлендер остановилась у ворот дома.
- Вот ты и дома Сыночек, заходи. Я так рада, что все это закончилось.
- Тут ты права мама, ответил Костя. И жизнь, о которой я мечтал тоже закончилась, так и не начавшись.
- Что ты Костик, теперь все будет хорошо.
- Ладно ма, потом поговорим. Ты сказала, что Анька, стол накрыла. Я так соскучился по домашней еде.
Рамазан открыл дверь пропуская вперед Екатерину Ивановну и Константина. Запах домашней пиши изменил настроение Константина. Он вошел в комнату и увидел сестру. Она некоторое время стояла в нерешительности, потом бросилась к брату, обняла его, и сквозь слезы без конца повторяла,
- Прости меня Костик, прости меня.
- Ты не в чем не виновата. Перестань плакать. Дай я на тебя посмотрю. Такая же красивая. Племяша показывай.
- Пошли братик, покажу. Он в моей комнате спит.
- Ма, а он на Аньку совсем непохож, и темноволосый. Но тоже будет наверно красивый.
- Вырастит увидим.
Идите за стол, сказала,- Екатерина Ивановна.
Все уселись за стол. Воцарилось молчание, пока наливался борщ, раскладывался хлеб, подавалась сметана.
Константин нагнулся над тарелкой с борщом, вдохнул запах блюда, произнес,
- Ма, водка есть.
- Сынок, ты никогда не пил,
- Ма, а я уже не тот что был. Представляешь, и в «дурке» жизнь есть. Там не только дураков лечат. Со мной, например, в одной палате авторитетный вор под дурака косил, чтобы на нарах не сидеть. Говорил, дороговато, но дешевле чем с зоны спрыгнуть, да и выгода на будущее. Он мне много чего про жизнь рассказал, глаза на многое открыл. Так есть водка, ма?
- Есть, есть сынок, сейчас принесу.
Встала из-за стола, и засеменила своей старческой походкой на кухню. Костя посмотрел ей в след, и тихо со злостью произнес,
- Суки ментовские, за мной должок.
Сидевший рядом Рамазан повернулся и внимательно посмотрел на Константина.
В комнату вошла Екатерина Ивановна с бутылкой в одной руке, и рюмкой в другой. Протягивая сыну бутылку, жалобно проговорила,
- Сынок ты только сильно не налегай на нее. Плохое кончилось, теперь все будет хорошо. Смотри какая у нас теперь семья большая.
Костя хотел ответить, что на самом деле думает, но не стал. Сказал совсем другое,
- Все нормально, ма. Просто захотелось, не сопьюсь. Не бойся, у меня еще в этой жизни есть дела.
Открыл бутылку, налил рюмку, повернулся к Рамазану, спросил,
- Будешь?
- Спасибо Костя. Я не пью.
- Молодец родственник. Тогда я сам. За встречу.
Закусил борщом. Опять налил рюмку,
- За здоровье, опять закусил, налил третью.
- Сынок. А не часто?
- Не бойся ма. Это последняя. За справедливость. Выпил и отставил рюмку.
Когда с обедом было покончено, но чай еще не подали, Рамазан и Константин вышли на кухню покурить, Костя спросил,
- Расскажи Рамазан, как же ты на моей сестре женился?
- А история простая, Костя. Я здесь в прошлом году с ребятами шабашниками работал. У моего отца строительная фирма, есть еще виноградники, теплицы, гостиницы. Я тогда на пятый курс строительного перешёл. Отец сказал, поезжай, посмотри, как в дали от дома живется и работается. Вкуси все прелести быта и жизни рабочего человека, чтобы потом, когда будешь руководить людьми понимал, как простые люди хлеб добывают. Я один мужчина в нашей семье, есть еще две сестры. Работал здесь в вашей станице каменщиком. На почте с Анной познакомился. Потом еще раз в магазине встретились, заговорил с ней. Влюбился, она тоже. Так получилось, что она забеременела. Матери испугалась сказать, вот тайно и уехала со мной. Отец кричал, что лишит меня всего. У него свои планы были, другая невеста. Когда я сказал, что мы уедем наверно сюда к вам, испугался, что некому будет дело свой жизни оставить. Он то не скажет, что и как, гордый. Но я знаю, что любит меня. Хоть никогда не баловал, как другие. Всегда говорил, - сам всего добейся, а я если нужно помогу. Условие поставил. Что бы Анна нашу веру приняла. Ты не против?
- А мне какое дело? - Ответил Костя.
- Ну и хорошо. А когда сын родился, совсем другой стал, аж помолодел. Я иногда ему говорю, что и у сестер тоже дети есть. А он мне, да знаю я. Но это продолжатель рода по мужской линии. Вырастешь поймешь. Сюда внука отпускать не хотел, боятся за него. Ты уж прости, что из-за нас так с тобой произошло, если б я знал…
- Да не извиняйся ты, вы здесь не причем.
- Я с отцом разговаривал о тебе, и Екатерине Ивановне. Он говорит пусть дом продают, землю, если хотят, или в аренду сдадут, и к нам перебираются. Ты компенсацию получишь, как незаконно осужденный. У нас дом купишь. В парниках будешь работать, если хочешь, или что другое. Без работы не останешься. На агронома отучишься заочно, как хотел.
- Нет Рама, это вряд ли. Не смогу я учится. Кончилась мечта. Меня ж на «дурке» не просто так держали. Три месяца почти на уколах да на таблетках держали. Ходил как придурок, никаких мыслей, слюни текут, а я улыбаюсь. Это потом вор, про которого я говорил, поинтересовался про меня, подмазал, и меня прекратили этой гадостью пичкать. Теперь я долго ни на чем сосредоточится не могу, читаю, а запоминаю плохо, а пытаюсь вспомнить начинает голова болеть.
- Костя, может это пройдет со временем. Поехали к нам. Дома врачам тебя покажем, может и помогут.
- Нет Рамазан, не поеду я с вами. Посмотри, что они с мамой сделали, со мной. Я не могу это так оставить. Раньше я и кошки не мог обидеть, а теперь ненависть мне спать не дает. Ведь они знали Рама, знали, что я не виноват. Им доставляло удовольствие издеваться надо мной. Им нравиться ломать человеческие судьбы.
- Их посадят Костя, дело на них уже завели.
- Ничего им не будет, мне вор сказал, он законы хорошо знает. Дадут условно годик, два. Потом срок скостят. Отстранят от работы года на два, три. А потом они опять будут у власти, человеческие судьбы, развлекаясь ломать. Их нужно остановить.
- Ну и как ты это собираешься сделать? - спросил Рамазан.
- Пока не знаю. Вор, контакты оставил, к кому можно обратиться. Вот дождусь, когда компенсацию мне пришлют, а там посмотрим. Бесплатно никто помогать не будет.
- Давай Костя все-таки сделаем, как мой отец говорит, а там уже решишь, что тебе нужно, может еще передумаешь. А вдруг с тобой что-то случится, мать одна здесь останется? Дома я тебе по этому вопросу если нужно помогу, и деньгами, и с людьми познакомлю. Но сам с тобой не пойду, семья у меня, родители, сестры.
Костя снова закурил, сидел молча. Рамазан тоже. Докурив сигарету, сказал,
- Наверно ты прав. Маме с Анькой лучше будет.
- Ну вот и правильно, Костик. Я очень рад что ты так решил. Дома тебе рады будут.
Магомед направлялся в душевую после отбоя. Шел третий день после учебки, как он попал в эту часть дослуживать. Чувствовал себя не совсем уютно, попав в незнакомый, сложившийся, и живущий по своим правилам коллектив. Очутившись в душевой, увидел, что не он один в это время бодрствует. Над раковиной боец стирал носки. Магомед вспомнил, что его койка была наверху через ряд от Магомеда.
- Привет сказал Магомет, что не спишь?
- Да вот решил постираться. Одни порвались, новые были, не нашел. Кто-то, наверное, ноги им сделал. Вот и стираю.
- Воруют? - заранее зная ответ, спросил Магомед.
- Да не воруют, просто забирают. И не чего не сделаешь. Старики кучкуются, а мы нет. Вот они нас по отдельности и гнобят. Колян Ерофеев выступил, так они его вдвоем отделали, никто не заступился. Все струсили. Я тоже.
- Понятно. Кивнул Магомед, и начал чистить зубы.
В душевую вошел с полотенцем боец, осмотрел обоих.
- Слышь молодой, обратился к Андрею. Раз стираешь, и мне трусы простирни, пока я в душе.
Андрей молчал.
- Ты че молчишь?
- Не буду, ответил Андрей.
- Я чёта не понял? Ты че офигел. На, стирай.
- Не буду.
- Да куда ты денешься чувырло? Ша воспитаем. Он вышел.
- Сейчас придут, сказал парень. Опять будут издеваться, и все равно заставят.
Через несколько минут в душевую вошли трое. Первым зашел сержант. Его Магомед сразу узнал. В первый же вечер он подошел к Магомеду, кинул куртку, и сказал,
- Нашивку замени на куртке.
- Тебе нужно, сам и меняй, ответил Магомед.
Тот постоял, потом сказал,
- Зря ты так, смотри не пожалей.
- Во Митяй, погляди на это чувырло. Я ему говорю, простирни, а он кочевряжится. Совсем обозрел молодой.
- Данила. А ты его сам не мог заставить? Он же не бычара какой? Обычный нормальный пацан.
- Правда Андрюха?
Андрей молчал.
- Ну раз ты Андрюха нас заставляешь ходить, упрашивать тебя, тогда и наши труселя постирай.
- Не буду, ответил Андрей.
Неожиданно Митяй схватил Андрея за ухо, и начал нагибать руку вниз. Андрей вскрикнул от боли, и начал нагибаться вслед за рукой, пока не очутился на коленях. Митяй свободной рукой начал шлепать Андрея по голове, приговаривая,
- Я тебе уже говорил, нужно старших слушать. Сказали сделать, значит сделай, все равно заставим. Постирал бы одни труселя, а так трое будешь стирать.
- Отстань от него, сказал Магомед.
Митяй перестал стучать по голове, продолжая удерживать Андрея на коленях, и посмотрел на Магомеда.
- Слыш, чуркистан семнадцатый, Митяй засмеялся. Ты зубы почистил и в люлю. Не твое это дело.
- Слыш сюда Магомед, сказал Данила. Ты такой же, как он, тебя не трогают и радуйся. Иди спаточки.
- А ты Данила, что сам испугался парня заставить, подмогу притащил? Один на один, он бы тебе начистил, ответил Магомед.
Данила не нашелся что сказать, стоял молча.
- Слышь, вали отсюда, а то сейчас выпросишь, проговорил Митяй.
- Парня отпусти, Магомед сплюнул в раковину, и положил зубную щетку.
- Ну ты сам напросился чуркистан, отпуская Андрея процедил Митяй.
Андрей встал отошел к стене потирая ухо.
- Митяй не надо, он же секретчик. Сейчас мы ему настучим, а завтра нам, - сказал последний из троицы.
- Не бзди Ванятка. Мы ему по почкам настучим, чтобы красненьким писал, и по яйцам, чтоб как утка ходил.
Митяй приблизился на шаг к Магомеду, и не успев ничего сообразить получил удар кулаком в грудь, почти сразу приземлился на пятую точку, и со скоростью литерного поезда проследовал несколько метров задним ходом, между двух своих товарищей, захлопнув неплотно прикрытую дверь душевой.
Оставшиеся двое недоуменно смотрели на своего вожака, который кривился от боли, пытаясь восстановить сбитое дыхание.
- Ах ты сука, крикнул Ванятка, и попытался достать Магомеда ногой. Попытка оказалась неудачной. Магомед переместился немного вперед и вправо, резко ударил в коленный сустав сбоку, высоко поднятой ноги. Ванятка вскрикнул, крутнулся на пол оборота вокруг своей оси, и грохнулся на пол. Данила, вообще ничего не успел предпринять, видимо обдумывая сложившеюся ситуацию, получил удар в левое плечо, ойкнул и боком побрел назад, как будто кто-то невидимый тащил его, но споткнулся о ноги своего лидера и завалился на него.
Вся троица уставилась на Магомеда кривясь от боли, и до сих пор не понимая, что произошло.
- Вы же тоже были молодыми, вас старики оскорбляли, унижали, вы их ненавидели, а теперь сами такие же. Уходите, сказал Магомед.
Троица, кривясь от боли поднялась, и отбыла из душевой. Первым держась за грудь шествовал Митяй, следом прикрывая правой рукой поврежденное левое плечо Данила, последним прихрамывая поплелся Ванятка.
- Вот это да, восхищенно сказал Андрей. Я думал это только в кино так бывает. Спасибо, тебя Магомед зовут?
- Да.
- А меня Андрей, Андрей Семенов, протягивая Магомеду руку.
Магомед ответил на рукопожатие.
- Слушай, это что, какой ни будь тайский бокс.
- Нет просто бокс. Тренер сказал, что я могу стать хорошим боксером. Мне нравится бокс, но хочу я стать программистом. Магомед не понимал, почему разоткровенничался с этим незнакомым парнем.
- Слышишь парень, посмотрел он на Магомеда, Василий Семенович говорит ты можешь стать великим боксером, не подведи тренера. Тренируйся и надавай по мордасам этим америкосам, что бы знали Россию матушку, и что бы эти высокомерные золотые подонки с их папашами с мамашами, которые тебя хотели уничтожить, подавились бы от злобы. Удачи.
- Спасибо, сказал Магомед.
- Спасибо Валентин Дмитриевич, сказал тренер.
- Хорошее мы с тобой дело сделали, Василий Семенович, ответил генерал, парня спасли. Может и мне там наверху зачтется, генерал показал пальцем в небо. И наконец тебе я должок вернул.
- Ну что Мага, давай прощаться. Жалко, что так случилось, очень жалко. Я сам хотел из тебя чемпиона сделать. Ты тренируйся, и побеждай, а я за тебя гордиться буду. Домой приедешь, симку новую купи, и позвони мне. Я уже к этому времени с ребятами в Дагестане обо все договорюсь. Хорошо, что сейчас уезжаешь. До Кропоткина доедешь, а там на другой поезд и домой. Лучше сейчас, пока они еще спят. Утром им сюрприз будет. Уж очень у них большие связи в крае. И не расстраивайся ты так из-за университета. Будешь побеждать, в любом вузе тебе рады будут.
Состав дернулся, раздался металлический лязг сцепок. Проводник громко сказал,- парень давай в вагон, отправляемся.
Василий Семенович обнял Магомеда,
- Давай в вагон сынок, удачи тебе. Как жалко. Что я лично не буду видеть твои победы.
- Спасибо тренер, до свидания. Мага вскочил на подножку медленно двигающегося вагона, замахал рукой, и крикнул,
- Спасибо вам большое Василий Семенович.
Глава 18. 30 октября 2011 года, воскресенье. Станица, где-то в Краснодарском крае
Возле дома семьи Шумариных остановился запыленный мицубиси аутлендер. Водительская дверь открылась, из машины вышел молодой мужчина кавказской национальности. Открыл заднюю дверь автомобиля, со своей стороны.
- Возьми Руслана, Рама,- сказала молодая девушка.
Парень взял на руки маленький сверток, и отступил. Из машины вылезла молоденькая девушка, протянула руки.
- Дай мне нашего красавца, хочу сама маме показать. Может тогда не так кричать будет. Взяла ребенка на руки, и пошла к калитке забора, окружающего дом. Во дворе никого не было. Они вошли в дом. Девушка с порога крикнула,
- Мама, Костик.
Ответа не последовало. Обошли комнаты, никого. Наверное, за домом.
Они вышли во двор. Из-за угла дома шла медленным шагом худая сгорбленная пожилая женщина. Девушка обратилась к ней,
- Не скажите где Екатерина Ивановна?
Женщина, стянула платок с головы, обнажая полностью седые волосы, вытерла им лицо, засунула платок в карман халата, прикрыла ладонью глаза от бьющего в глаза солнечного света, некоторое время смотрела на девушку, затем произнесла трясущимся голосом,
- Анка, ты?
Девушка подалась вперед, присмотрелась, не понимая, как ее мать могла за год превратиться в худую сгорбленную старуху, прошептала,
- Мама, это ты?
Женщина уперлась спиной о стену дома, и медленно сползая на землю проговорила,
- Анечка, доченька, ты жива? Где же ты была? Где же ты была? А из-за тебя Костику всю жизнь сломали.
- А что я такого сделала? И где Костик?
Глава 19. 29 ноября 2011 года. Вторник
Мицубиси аутлендер остановилась у ворот дома.
- Вот ты и дома Сыночек, заходи. Я так рада, что все это закончилось.
- Тут ты права мама, ответил Костя. И жизнь, о которой я мечтал тоже закончилась, так и не начавшись.
- Что ты Костик, теперь все будет хорошо.
- Ладно ма, потом поговорим. Ты сказала, что Анька, стол накрыла. Я так соскучился по домашней еде.
Рамазан открыл дверь пропуская вперед Екатерину Ивановну и Константина. Запах домашней пиши изменил настроение Константина. Он вошел в комнату и увидел сестру. Она некоторое время стояла в нерешительности, потом бросилась к брату, обняла его, и сквозь слезы без конца повторяла,
- Прости меня Костик, прости меня.
- Ты не в чем не виновата. Перестань плакать. Дай я на тебя посмотрю. Такая же красивая. Племяша показывай.
- Пошли братик, покажу. Он в моей комнате спит.
- Ма, а он на Аньку совсем непохож, и темноволосый. Но тоже будет наверно красивый.
- Вырастит увидим.
Идите за стол, сказала,- Екатерина Ивановна.
Все уселись за стол. Воцарилось молчание, пока наливался борщ, раскладывался хлеб, подавалась сметана.
Константин нагнулся над тарелкой с борщом, вдохнул запах блюда, произнес,
- Ма, водка есть.
- Сынок, ты никогда не пил,
- Ма, а я уже не тот что был. Представляешь, и в «дурке» жизнь есть. Там не только дураков лечат. Со мной, например, в одной палате авторитетный вор под дурака косил, чтобы на нарах не сидеть. Говорил, дороговато, но дешевле чем с зоны спрыгнуть, да и выгода на будущее. Он мне много чего про жизнь рассказал, глаза на многое открыл. Так есть водка, ма?
- Есть, есть сынок, сейчас принесу.
Встала из-за стола, и засеменила своей старческой походкой на кухню. Костя посмотрел ей в след, и тихо со злостью произнес,
- Суки ментовские, за мной должок.
Сидевший рядом Рамазан повернулся и внимательно посмотрел на Константина.
В комнату вошла Екатерина Ивановна с бутылкой в одной руке, и рюмкой в другой. Протягивая сыну бутылку, жалобно проговорила,
- Сынок ты только сильно не налегай на нее. Плохое кончилось, теперь все будет хорошо. Смотри какая у нас теперь семья большая.
Костя хотел ответить, что на самом деле думает, но не стал. Сказал совсем другое,
- Все нормально, ма. Просто захотелось, не сопьюсь. Не бойся, у меня еще в этой жизни есть дела.
Открыл бутылку, налил рюмку, повернулся к Рамазану, спросил,
- Будешь?
- Спасибо Костя. Я не пью.
- Молодец родственник. Тогда я сам. За встречу.
Закусил борщом. Опять налил рюмку,
- За здоровье, опять закусил, налил третью.
- Сынок. А не часто?
- Не бойся ма. Это последняя. За справедливость. Выпил и отставил рюмку.
Когда с обедом было покончено, но чай еще не подали, Рамазан и Константин вышли на кухню покурить, Костя спросил,
- Расскажи Рамазан, как же ты на моей сестре женился?
- А история простая, Костя. Я здесь в прошлом году с ребятами шабашниками работал. У моего отца строительная фирма, есть еще виноградники, теплицы, гостиницы. Я тогда на пятый курс строительного перешёл. Отец сказал, поезжай, посмотри, как в дали от дома живется и работается. Вкуси все прелести быта и жизни рабочего человека, чтобы потом, когда будешь руководить людьми понимал, как простые люди хлеб добывают. Я один мужчина в нашей семье, есть еще две сестры. Работал здесь в вашей станице каменщиком. На почте с Анной познакомился. Потом еще раз в магазине встретились, заговорил с ней. Влюбился, она тоже. Так получилось, что она забеременела. Матери испугалась сказать, вот тайно и уехала со мной. Отец кричал, что лишит меня всего. У него свои планы были, другая невеста. Когда я сказал, что мы уедем наверно сюда к вам, испугался, что некому будет дело свой жизни оставить. Он то не скажет, что и как, гордый. Но я знаю, что любит меня. Хоть никогда не баловал, как другие. Всегда говорил, - сам всего добейся, а я если нужно помогу. Условие поставил. Что бы Анна нашу веру приняла. Ты не против?
- А мне какое дело? - Ответил Костя.
- Ну и хорошо. А когда сын родился, совсем другой стал, аж помолодел. Я иногда ему говорю, что и у сестер тоже дети есть. А он мне, да знаю я. Но это продолжатель рода по мужской линии. Вырастешь поймешь. Сюда внука отпускать не хотел, боятся за него. Ты уж прости, что из-за нас так с тобой произошло, если б я знал…
- Да не извиняйся ты, вы здесь не причем.
- Я с отцом разговаривал о тебе, и Екатерине Ивановне. Он говорит пусть дом продают, землю, если хотят, или в аренду сдадут, и к нам перебираются. Ты компенсацию получишь, как незаконно осужденный. У нас дом купишь. В парниках будешь работать, если хочешь, или что другое. Без работы не останешься. На агронома отучишься заочно, как хотел.
- Нет Рама, это вряд ли. Не смогу я учится. Кончилась мечта. Меня ж на «дурке» не просто так держали. Три месяца почти на уколах да на таблетках держали. Ходил как придурок, никаких мыслей, слюни текут, а я улыбаюсь. Это потом вор, про которого я говорил, поинтересовался про меня, подмазал, и меня прекратили этой гадостью пичкать. Теперь я долго ни на чем сосредоточится не могу, читаю, а запоминаю плохо, а пытаюсь вспомнить начинает голова болеть.
- Костя, может это пройдет со временем. Поехали к нам. Дома врачам тебя покажем, может и помогут.
- Нет Рамазан, не поеду я с вами. Посмотри, что они с мамой сделали, со мной. Я не могу это так оставить. Раньше я и кошки не мог обидеть, а теперь ненависть мне спать не дает. Ведь они знали Рама, знали, что я не виноват. Им доставляло удовольствие издеваться надо мной. Им нравиться ломать человеческие судьбы.
- Их посадят Костя, дело на них уже завели.
- Ничего им не будет, мне вор сказал, он законы хорошо знает. Дадут условно годик, два. Потом срок скостят. Отстранят от работы года на два, три. А потом они опять будут у власти, человеческие судьбы, развлекаясь ломать. Их нужно остановить.
- Ну и как ты это собираешься сделать? - спросил Рамазан.
- Пока не знаю. Вор, контакты оставил, к кому можно обратиться. Вот дождусь, когда компенсацию мне пришлют, а там посмотрим. Бесплатно никто помогать не будет.
- Давай Костя все-таки сделаем, как мой отец говорит, а там уже решишь, что тебе нужно, может еще передумаешь. А вдруг с тобой что-то случится, мать одна здесь останется? Дома я тебе по этому вопросу если нужно помогу, и деньгами, и с людьми познакомлю. Но сам с тобой не пойду, семья у меня, родители, сестры.
Костя снова закурил, сидел молча. Рамазан тоже. Докурив сигарету, сказал,
- Наверно ты прав. Маме с Анькой лучше будет.
- Ну вот и правильно, Костик. Я очень рад что ты так решил. Дома тебе рады будут.
Глава 20. 25 февраля 2012 года. Суббота. Воинская часть где-то в Волгоградской области
Магомед направлялся в душевую после отбоя. Шел третий день после учебки, как он попал в эту часть дослуживать. Чувствовал себя не совсем уютно, попав в незнакомый, сложившийся, и живущий по своим правилам коллектив. Очутившись в душевой, увидел, что не он один в это время бодрствует. Над раковиной боец стирал носки. Магомед вспомнил, что его койка была наверху через ряд от Магомеда.
- Привет сказал Магомет, что не спишь?
- Да вот решил постираться. Одни порвались, новые были, не нашел. Кто-то, наверное, ноги им сделал. Вот и стираю.
- Воруют? - заранее зная ответ, спросил Магомед.
- Да не воруют, просто забирают. И не чего не сделаешь. Старики кучкуются, а мы нет. Вот они нас по отдельности и гнобят. Колян Ерофеев выступил, так они его вдвоем отделали, никто не заступился. Все струсили. Я тоже.
- Понятно. Кивнул Магомед, и начал чистить зубы.
В душевую вошел с полотенцем боец, осмотрел обоих.
- Слышь молодой, обратился к Андрею. Раз стираешь, и мне трусы простирни, пока я в душе.
Андрей молчал.
- Ты че молчишь?
- Не буду, ответил Андрей.
- Я чёта не понял? Ты че офигел. На, стирай.
- Не буду.
- Да куда ты денешься чувырло? Ша воспитаем. Он вышел.
- Сейчас придут, сказал парень. Опять будут издеваться, и все равно заставят.
Через несколько минут в душевую вошли трое. Первым зашел сержант. Его Магомед сразу узнал. В первый же вечер он подошел к Магомеду, кинул куртку, и сказал,
- Нашивку замени на куртке.
- Тебе нужно, сам и меняй, ответил Магомед.
Тот постоял, потом сказал,
- Зря ты так, смотри не пожалей.
- Во Митяй, погляди на это чувырло. Я ему говорю, простирни, а он кочевряжится. Совсем обозрел молодой.
- Данила. А ты его сам не мог заставить? Он же не бычара какой? Обычный нормальный пацан.
- Правда Андрюха?
Андрей молчал.
- Ну раз ты Андрюха нас заставляешь ходить, упрашивать тебя, тогда и наши труселя постирай.
- Не буду, ответил Андрей.
Неожиданно Митяй схватил Андрея за ухо, и начал нагибать руку вниз. Андрей вскрикнул от боли, и начал нагибаться вслед за рукой, пока не очутился на коленях. Митяй свободной рукой начал шлепать Андрея по голове, приговаривая,
- Я тебе уже говорил, нужно старших слушать. Сказали сделать, значит сделай, все равно заставим. Постирал бы одни труселя, а так трое будешь стирать.
- Отстань от него, сказал Магомед.
Митяй перестал стучать по голове, продолжая удерживать Андрея на коленях, и посмотрел на Магомеда.
- Слыш, чуркистан семнадцатый, Митяй засмеялся. Ты зубы почистил и в люлю. Не твое это дело.
- Слыш сюда Магомед, сказал Данила. Ты такой же, как он, тебя не трогают и радуйся. Иди спаточки.
- А ты Данила, что сам испугался парня заставить, подмогу притащил? Один на один, он бы тебе начистил, ответил Магомед.
Данила не нашелся что сказать, стоял молча.
- Слышь, вали отсюда, а то сейчас выпросишь, проговорил Митяй.
- Парня отпусти, Магомед сплюнул в раковину, и положил зубную щетку.
- Ну ты сам напросился чуркистан, отпуская Андрея процедил Митяй.
Андрей встал отошел к стене потирая ухо.
- Митяй не надо, он же секретчик. Сейчас мы ему настучим, а завтра нам, - сказал последний из троицы.
- Не бзди Ванятка. Мы ему по почкам настучим, чтобы красненьким писал, и по яйцам, чтоб как утка ходил.
Митяй приблизился на шаг к Магомеду, и не успев ничего сообразить получил удар кулаком в грудь, почти сразу приземлился на пятую точку, и со скоростью литерного поезда проследовал несколько метров задним ходом, между двух своих товарищей, захлопнув неплотно прикрытую дверь душевой.
Оставшиеся двое недоуменно смотрели на своего вожака, который кривился от боли, пытаясь восстановить сбитое дыхание.
- Ах ты сука, крикнул Ванятка, и попытался достать Магомеда ногой. Попытка оказалась неудачной. Магомед переместился немного вперед и вправо, резко ударил в коленный сустав сбоку, высоко поднятой ноги. Ванятка вскрикнул, крутнулся на пол оборота вокруг своей оси, и грохнулся на пол. Данила, вообще ничего не успел предпринять, видимо обдумывая сложившеюся ситуацию, получил удар в левое плечо, ойкнул и боком побрел назад, как будто кто-то невидимый тащил его, но споткнулся о ноги своего лидера и завалился на него.
Вся троица уставилась на Магомеда кривясь от боли, и до сих пор не понимая, что произошло.
- Вы же тоже были молодыми, вас старики оскорбляли, унижали, вы их ненавидели, а теперь сами такие же. Уходите, сказал Магомед.
Троица, кривясь от боли поднялась, и отбыла из душевой. Первым держась за грудь шествовал Митяй, следом прикрывая правой рукой поврежденное левое плечо Данила, последним прихрамывая поплелся Ванятка.
- Вот это да, восхищенно сказал Андрей. Я думал это только в кино так бывает. Спасибо, тебя Магомед зовут?
- Да.
- А меня Андрей, Андрей Семенов, протягивая Магомеду руку.
Магомед ответил на рукопожатие.
- Слушай, это что, какой ни будь тайский бокс.
- Нет просто бокс. Тренер сказал, что я могу стать хорошим боксером. Мне нравится бокс, но хочу я стать программистом. Магомед не понимал, почему разоткровенничался с этим незнакомым парнем.
