- Нормально, - прозвучал ответ.
Быстрым шагом по лесу Владимир пошел в сторону дольмена. Пройдя поворот дороги, он вышел на нее и перешёл на бег трусцой. Через некоторое время, с левой стороны дороги через деревья он увидел поселок, значит до дольмена уже рукой подать. Еще один изгиб дороги, и он увидел место утренней стоянки автомобилей. Позади себя Владимир услышал крики и нарастающий топот многих пар бегущих людей. Они его нагоняли. Обернувшись, он увидел погоню. В основной группе бежал старлей, и Владимир услышал его голос, - Не стрелять, волос не должен с него упасть.
Владимир свернул с дороги, дольмен был где-то там впереди метрах в ста пятидесяти на пригорке. Продираясь среди деревьев, Владимир услышал впереди хруст сломанной ветки, поднял голову и увидел старшину и еще двоих солдат. - Все, дорога к дольмену была перерезана, одной минуты не хватило, - подумал Владимир и остановился. Физическая форма у закаленных в боях и длинных пеших переходах бойцах Красной Армии, была лучше, чем у немолодого офисного инженера. В груди болело, кисть левой руки онемела. - Сердце, - подумал Владимир, медленно развернулся тяжело дыша, и пошел к дороге. Навстречу уже шел старлей. Подойдя спросил, - Зачем вы так Владимир Сергеевич.
- А то ты не знаешь? - зло ответил Владимир. - Оттуда мне уже дороги домой не будет. Воды дай.
Старлей повернулся к солдатам, приказал, - Воды.
Ближайший солдат отцепил флягу, подошел и протянул Владимиру. Он открутил крышку и приложился к горлышку. Вода была холодной и от нее стало легче. Владимир налил в руку воды и несколько раз смочил лицо. Старлей обратился к старшине, - Осмотрите местность.
Пойдемте к дороге Владимир Сергеевич, и старлей двинулся первым, солдаты сопровождения двинулись следом.
- Отпустил бы ты меня старлей, - жалобно сказал Владимир.
- Не могу, - ответил офицер, - Тогда меня ждет трибунал.
- Это точно, и к гадалке не ходи.
Они вышли к дороге и уселись на поваленное дерево у дороги.
- Петренко, связь со штабом.
- Есть, - товарищ старший лейтенант.
Переговорив по рации старлей подошёл к Владимиру, достал пачку Казбека, спросил, - Курить будите.
Владимир достал из протянутой пачки папиросу, переломил мундштук и прикурил от зажжённой спички старлея. Табак был очень плохой, он закашлялся.
- Ну и гадость вы курите, впрочем, удивляться не приходится, война.
Послышался гул мотора и из-за поворота показался виллис, с разбитым лобовым стеклом, левой фарой, за рулем которого сидел Матвеев, а рядом еще один боец. Матвеев остановился, и доложил, - Товарищ старший лейтенант, колесо заменил, можно ехать.
В это время из леса появился старшина с двумя бойцами. Один из них нес оставленный Владимиром в дольмене коврик.
- Ваше, - спросил старлей?
- Да, - ответил Владимир.
В Майкоп на этот раз добрались без происшествий, где Владимир имел недолгую встречу с более высокими чинами 23 – го погранполка НКВД, и другим руководящим составом 46 армии. Далее его отвели в отдельную небольшую комнату на втором этаже, накормили, и оставили наедине с собой, если не брать в расчет двух молчаливых рядовых стоявших у дверей. За окном начало смеркаться, двери отрылись и в комнату вошли два офицера. Один уже был старый знакомый старлей, в руке которого был вещмешок Владимира, второй майор, виденный ранее. При их появлении Владимир встал, майор подошел к нему, и сказал,- Товарищ Белов, прошу следовать за нами. - Владимир одел фуфайку, взял шапку и пошел за ними.
- Свободны, - сказал майор двум постовым.
Троица спустилась на первый этаж и вышла на улицу. Перед входом стоял тентованный студебеккер с бойцами внутри, черный легковой автомобиль. По внешнему виду Владимир не смог определить марку. Майор открыл переднюю дверь и сел. Старший лейтенант, открывая заднюю дверь, сказал, - Прошу садится Владимир Сергеевич, - затем сел и сам. Автомобили тронулись, пересекая темный город. Скоро Майкоп остался позади, и через некоторое время фары автомобиля высветили фюзеляж самолета. Рядовой состав выскочил из студебекера, и присоединился к уже стоявшему охранению стоявшего транспортника. Владимир был не очень большой знаток в военной технике периода Великой отечественной войны, но ему показалось, что это «Ли -2». Троица подошла к самолету, майор повернулся к Владимиру произнес, - С вами полетит в качестве сопровождающего старший лейтенант Зотов. Я надеюсь, что неприятностей для старшего лейтенанта во время полета с вашей стороны товарищ Белов не будет?
Владимир, хмыкнул, ответил, - Какие тут уж неприятности.
Майор пожал руку Зотову, потом протянул Белову.
- Удачи товарищи.
Владимир начал подниматься по трапу, в проеме двери стоял летчик, который подал ему руку. Следом поднялся Зотов. Летчик втянул трап, и зарыл дверь. В самолете, на деревянных лавках, установленных вдоль бортов, уже сидело человек восемь в камуфляже. Зотов и Белов сели на свободные сиденья поодаль от сопровождающих, и старлей обратился к летчику, - Сколько лететь будем.
- Часов семь, - ответил летчик, - Придется заложить дугу, - и он скрылся в кабине. Взревели двигатели, корпус самолета задрожал. Самолет постоял, прогревая движки, потом медленно покатился, набрал скорость, и оторвался от земли.
- Точно не бизнес-класс, - сказал Владимир.
- Что? - спросил старлей.
- Проехали, - ответил Владимир.
- Дай закурить Зотов.
Старлей полез в карман доставая пачку Казбека.
- Мои дай, - попросил, Владимир.
- Не могу, - ответил старлей.
- Черт с тобой, давай твои.
Потянулся и вытащил папиросу, взял спички, протянутые старлеем, закурил. Попыхивая папиросой, спросил, - Как тебя зовут старлей?
- Михаил.
- Ну что ж Михаил, - сказал Владимир, - Готовь дырку для ордена, и внеочередное звание тебе точно присвоят, как пить дать.
Михаил, покачал головой, ответил,- Как-то оно еще будет?
- С тобой все ясно, а вот для меня обратной дороги домой уже нет. Черт бы подрал эту собаку.
- Какую собаку, - спросил Зотов.
- Рыжую, - зло ответил Владимир, бросив на пол окурок, придавив его подошвой кроссовка, облокотился спиной на корпус самолета и закрыл глаза. - И никакого выхода нет, -подумал Владимир. - Все двери домой закрыты, а открыта только одна, которая ведет в неизвестность, и когда ты ее пройдешь, она закроется, окончательно отрезав путь домой.
15
Владимир, быстро приближался к дольмену. - Надо спешить, - вертелось у него в голове, -Погоня близко. Дул сильный ветер, твердые снежинки иголками били по разгоряченному лицу, забиваясь в уши, ноздри, глаза. В груди горел раскаленный шар об быстрого бега, опять онемела левая рука. Хотелось упасть и лежать. Владимир обернулся, услышав крики настегавшей погони, и через пелену косого летящего снега силуэты преследователей. А вот и дольмен. - Ха-ха-ха, шиш вам с маслом, а не Белов, - злорадно подумал он. - Сделал я вас НКВДешников. - На ходу Владимир снял фуфайку, и направился к круглому отверстию в плите дольмена. И когда уже до отверстия было не более полуметра, из него высунулась озлобленная, рычащая с капающей слюной из пасти рыжая собачья морда. А рядом с дольменом появилась старуха и прокричала, - Я ведь тебя предупреждала, не опали крылышки. - Владимир вскочил с сиденья, огляделся, не совсем понимая, где находится. Потом сел, обхватил голову руками, и простонал,- Зачем, мне это все, зачем. Сидел бы дома, нет же поперся письмецо отправить.
Владимир Сергеевич, курить будете? - спросил Михаил.
- Давай.
- Понимаю, - сказал Зотов, сон плохой приснился.
- Ни хрена ты не понимаешь, - зло ответил Владимир, и взял папиросу. Потом помолчав, сказал, - Не злись старлей, это я не на тебя, на себя злюсь. Сам во всем виноват.
- Да ничего, с вами не будет товарищ Белов, наоборот, почет и уважение. Даже наградят, наверное.
- Посмертно, - отрезал Владимир. - Ты же не дурак Зотов, понимать должен. Не будет никакого почёта и уважения, подопытная крыса я. А знаешь, что потом с ними делают? - Зотов не ответил, он все понимал.
Докурив папиросу, Владимир спросил,- Долго я спал?
- Да часов шесть, наверное, - ответил Михаил. - Пилот сказал скоро на посадку пойдем.
Не прошло и десяти минут, как транспортник начал снижение. Самолет коснулся земли, несколько раз подпрыгнул, вильнул из стороны в сторону, прокатился, и остановился. Замолкли двигатели. Из кабины появился тот же пилот, открыл дверь, спустил трап и отступил. Первым спустился по трапу Зотов, затем спустился Владимир. В метрах тридцати от транспортника стояли две легковушки, а рядом с ними четыре человека. У трапа стоял подполковник. Зотов подошел, и отрапортовал,- Товарищ подполковник госбезопасности, сопровождаемый Белов доставлен.
Подполковник ответил,- Молодец старший лейтенант, - остановил свой взгляд на Белове, потом произнес,- По машинам товарищи. Вы Зотов и Белов со мной.
Белова посадили на заднее сиденье между Зотовым и каким-то майором, подполковник сел впереди. Владимир подумал, что его повезут сразу на лубянку, и оказался не прав. Машины остановились возле четырехэтажного дома. Подполковник, не поворачивая головы сказал,- Зотов вы остаетесь, а вы товарищ Белов пойдемте со мной, - и вышел из машины. Охранник уже открыл заднюю дверь и стоял рядом. Владимир вышел из машины и пошел следом. В подъезде за стеклянной перегородкой сидел рядовой. При появлении подполковника вскочил и вытянулся в струнку. Подполковник проследовал к лифту, открыл дверь и вошел. Следом вошел Владимир. - На даже, - подумал он,- Я такие лифты только в детстве видел, да и то в Москве. Подполковник нажал кнопку второго этажа, лифт дрогнул и начал подъем. На лестничной площадке их уже ждали. Крепкого телосложения мужчина в штатском лет сорока, произнес,- Здравия желаю товарищ подполковник.
- Вольно.
- Заходите товарищ Белов, - сказал подполковник.
Владимир вошел в квартиру. Большой коридор вел в гостиную, слева была дверь, наверное, ванна и туалет, слева кухня. Они прошли в гостиную, где в центре стоял большой круглый стол и шесть стульев. У одной стены ближе к окну стоял книжный шкаф, у другой журнальный столик на котором стоял радиоприёмник, и два кресла. В комнате уже находился небольшой полный, с лысиной на голове и седыми вьющимися волосами человек в штатском, лет шестидесяти. Подполковник повернулся к Владимиру, - У вас есть часа четыре, чтобы привести себя в порядок, и поесть, потом я за вами заеду. Все необходимое здесь есть. - Обращаясь к штатскому сказал, - Шниферсон, работайте, не стойте. Полный человек, быстро подошёл к Владимиру, обошел его по кругу, и сказал,- Размер пятьдесят, рост третий, ворот сорок один, обувь сорок два.
- Сорок один, - сказал Владимир.
- Пардон, сказал Шниферсон, поглядев на кроссовки. Через час все сделаем, в лучшем виде.
- Все, пошли Шниферсон, - сказал подполковник, и они ушли.
Владимир сел на стул, и уставился на пепельницу, которая стояла на столе. Посидел так некоторое время, потом посмотрел на штатского, спросил,
- Как к вам обращаться?
- Голодец, - ответил штатский.
- Значит просто Голодец, - проговорил Владимир. - А что товарищ Голодец, курить есть? Я как сюда попал, как все время и стреляю закурить.
Голодец, вышел на кухню, и вернулся, неся пачку папирос Беломорканал, и спички.
- Пожалуйста, - товарищ Белов.
Владимир, взял протянутые спички и папиросы, произнес, - Давненько я Беломора не курил. - Покурив папиросу, продолжил, - Ну и что у нас дальше по плану, товарищ Голодец?
- Направо ваша комната, там есть все необходимое. Там ванна, - кивнув на коридор. - Потом завтрак.
- Понял, сказал Владимир, - поднялся и пошел в комнату.
Комната была небольшая. Бежевые обои, паркетный пол. В комнате стояла односпальная кровать, рядом тумбочка с настольной лампой, двустворчатый платяной шкаф с зеркалом, и стул. На потолке горела двух рожковая люстра. Владимир снял телогрейку, подошел к окну, отдернул коричневую штору, и ничего не увидел. Совсем забыл, подумал он, светомаскировка закрывала все окно.
На кровати лежал халат, и синего цвета, семейного типа, трусы. Владимир разделся, накинул длинный махровый халат, сунул трусы в карман, отправился в ванну. С удовольствием полежал в наполненной горячей водой ванной, потом хорошо вымылся под душем с мочалкой, ополоснулся, обтёрся, на сухо, махровым полотенцем. Возле раковины на небольшой тумбочке лежали, зубная щетка из натуральной щетины и порошок, бритвенные принадлежности. - Раритет, из прошлой жизни, - вслух сказал Владимир. Он взял в руку помазок, намыл лицо мыльной пеной, бритвенным станком тщательно выбрил четырехдневную щетину, и как обычно порезался. Одеколон Шипр, налил на руку, и смазал выбритое лицо, Ранки защипали, по ванной разнесся запах одеколона. Владимиру вспомнился из детства отец, в форме офицера, чисто выбритый и надушенный одеколоном Шипр. В груди защемило. - Как все это уже далеко, детство, настоящая жизнь. Сколько ему отведут времени, в этой новой для него жизни, могущественные руководители с Лубянки.
Его размышления прервал аккуратный стук в дверь, затем Голодец сказал,
- Товарищ Белов, завтрак готов.
Владимир вышел из ванной и напарился на кухню. Меню составляло картофельного пюре, котлеты размером с большой пирожок, и чай с лимоном. Когда Владимир, вошел в комнату, сел и прикурил папиросу, Голодец сказал,- Товарищ Белов, ваша одежда готова. Пора собираться, уже звонили, скоро за вами приедут.
Владимир прошел в комнату. На кровати лежал шерстяной, в светлых серых тонах, костюм, белая выглаженная рубашка, носки, черное пальто, цигейковая шапка. На полу стояли черные теплые ботинки. Одевшись, Владимир подошел к зеркалу, оглядел себя. - Надо же, - подумал он, - А в принципе очень даже ничего себе так. - В прошлой жизни он уже давно не носил костюмов. До слуха донесся разговор из зала. - Ну вот, - подумал Владимир, - Начинается новая, но наверняка с плохим финалом для него, жизнь. Интересно, к кому его повезут?
16
Владимир, вслед за подполковником, вошёл в приемную. Сидевший за столом офицер поднялся, и произнес, - Здравствуйте товарищи. Проходите. Народный комиссар Госбезопасности, товарищ Меркулов, ожидает вас. Он открыл дверь. Первым вошел подполковник, затем Белов. Войдя, подполковник, стал по стойке смирно, и сказал, - Товарищ народный комиссар.
Меркулов, его оборвал, - Подполковник, ты свободен,
- А вы товарищ Белов проходите поближе, присаживайтесь.
Подполковник исчез, а Белов направился к стулу, предложенному ему Меркуловым. По пути к стулу Владимир оглядел кабинет. В самой глубине зала стоял широченный блестящий письменный стол. Направо и налево от него, как бы покоем, — столы, покрытые сукном. На стене огромный портрет «вождя» во весь рост, метра три высоты. На противоположной стороне — портрет Берии. В простенках между окнами, закрытыми темно-красными бархатными гардинами портреты членов ВКП (б).
Быстрым шагом по лесу Владимир пошел в сторону дольмена. Пройдя поворот дороги, он вышел на нее и перешёл на бег трусцой. Через некоторое время, с левой стороны дороги через деревья он увидел поселок, значит до дольмена уже рукой подать. Еще один изгиб дороги, и он увидел место утренней стоянки автомобилей. Позади себя Владимир услышал крики и нарастающий топот многих пар бегущих людей. Они его нагоняли. Обернувшись, он увидел погоню. В основной группе бежал старлей, и Владимир услышал его голос, - Не стрелять, волос не должен с него упасть.
Владимир свернул с дороги, дольмен был где-то там впереди метрах в ста пятидесяти на пригорке. Продираясь среди деревьев, Владимир услышал впереди хруст сломанной ветки, поднял голову и увидел старшину и еще двоих солдат. - Все, дорога к дольмену была перерезана, одной минуты не хватило, - подумал Владимир и остановился. Физическая форма у закаленных в боях и длинных пеших переходах бойцах Красной Армии, была лучше, чем у немолодого офисного инженера. В груди болело, кисть левой руки онемела. - Сердце, - подумал Владимир, медленно развернулся тяжело дыша, и пошел к дороге. Навстречу уже шел старлей. Подойдя спросил, - Зачем вы так Владимир Сергеевич.
- А то ты не знаешь? - зло ответил Владимир. - Оттуда мне уже дороги домой не будет. Воды дай.
Старлей повернулся к солдатам, приказал, - Воды.
Ближайший солдат отцепил флягу, подошел и протянул Владимиру. Он открутил крышку и приложился к горлышку. Вода была холодной и от нее стало легче. Владимир налил в руку воды и несколько раз смочил лицо. Старлей обратился к старшине, - Осмотрите местность.
Пойдемте к дороге Владимир Сергеевич, и старлей двинулся первым, солдаты сопровождения двинулись следом.
- Отпустил бы ты меня старлей, - жалобно сказал Владимир.
- Не могу, - ответил офицер, - Тогда меня ждет трибунал.
- Это точно, и к гадалке не ходи.
Они вышли к дороге и уселись на поваленное дерево у дороги.
- Петренко, связь со штабом.
- Есть, - товарищ старший лейтенант.
Переговорив по рации старлей подошёл к Владимиру, достал пачку Казбека, спросил, - Курить будите.
Владимир достал из протянутой пачки папиросу, переломил мундштук и прикурил от зажжённой спички старлея. Табак был очень плохой, он закашлялся.
- Ну и гадость вы курите, впрочем, удивляться не приходится, война.
Послышался гул мотора и из-за поворота показался виллис, с разбитым лобовым стеклом, левой фарой, за рулем которого сидел Матвеев, а рядом еще один боец. Матвеев остановился, и доложил, - Товарищ старший лейтенант, колесо заменил, можно ехать.
В это время из леса появился старшина с двумя бойцами. Один из них нес оставленный Владимиром в дольмене коврик.
- Ваше, - спросил старлей?
- Да, - ответил Владимир.
В Майкоп на этот раз добрались без происшествий, где Владимир имел недолгую встречу с более высокими чинами 23 – го погранполка НКВД, и другим руководящим составом 46 армии. Далее его отвели в отдельную небольшую комнату на втором этаже, накормили, и оставили наедине с собой, если не брать в расчет двух молчаливых рядовых стоявших у дверей. За окном начало смеркаться, двери отрылись и в комнату вошли два офицера. Один уже был старый знакомый старлей, в руке которого был вещмешок Владимира, второй майор, виденный ранее. При их появлении Владимир встал, майор подошел к нему, и сказал,- Товарищ Белов, прошу следовать за нами. - Владимир одел фуфайку, взял шапку и пошел за ними.
- Свободны, - сказал майор двум постовым.
Троица спустилась на первый этаж и вышла на улицу. Перед входом стоял тентованный студебеккер с бойцами внутри, черный легковой автомобиль. По внешнему виду Владимир не смог определить марку. Майор открыл переднюю дверь и сел. Старший лейтенант, открывая заднюю дверь, сказал, - Прошу садится Владимир Сергеевич, - затем сел и сам. Автомобили тронулись, пересекая темный город. Скоро Майкоп остался позади, и через некоторое время фары автомобиля высветили фюзеляж самолета. Рядовой состав выскочил из студебекера, и присоединился к уже стоявшему охранению стоявшего транспортника. Владимир был не очень большой знаток в военной технике периода Великой отечественной войны, но ему показалось, что это «Ли -2». Троица подошла к самолету, майор повернулся к Владимиру произнес, - С вами полетит в качестве сопровождающего старший лейтенант Зотов. Я надеюсь, что неприятностей для старшего лейтенанта во время полета с вашей стороны товарищ Белов не будет?
Владимир, хмыкнул, ответил, - Какие тут уж неприятности.
Майор пожал руку Зотову, потом протянул Белову.
- Удачи товарищи.
Владимир начал подниматься по трапу, в проеме двери стоял летчик, который подал ему руку. Следом поднялся Зотов. Летчик втянул трап, и зарыл дверь. В самолете, на деревянных лавках, установленных вдоль бортов, уже сидело человек восемь в камуфляже. Зотов и Белов сели на свободные сиденья поодаль от сопровождающих, и старлей обратился к летчику, - Сколько лететь будем.
- Часов семь, - ответил летчик, - Придется заложить дугу, - и он скрылся в кабине. Взревели двигатели, корпус самолета задрожал. Самолет постоял, прогревая движки, потом медленно покатился, набрал скорость, и оторвался от земли.
- Точно не бизнес-класс, - сказал Владимир.
- Что? - спросил старлей.
- Проехали, - ответил Владимир.
- Дай закурить Зотов.
Старлей полез в карман доставая пачку Казбека.
- Мои дай, - попросил, Владимир.
- Не могу, - ответил старлей.
- Черт с тобой, давай твои.
Потянулся и вытащил папиросу, взял спички, протянутые старлеем, закурил. Попыхивая папиросой, спросил, - Как тебя зовут старлей?
- Михаил.
- Ну что ж Михаил, - сказал Владимир, - Готовь дырку для ордена, и внеочередное звание тебе точно присвоят, как пить дать.
Михаил, покачал головой, ответил,- Как-то оно еще будет?
- С тобой все ясно, а вот для меня обратной дороги домой уже нет. Черт бы подрал эту собаку.
- Какую собаку, - спросил Зотов.
- Рыжую, - зло ответил Владимир, бросив на пол окурок, придавив его подошвой кроссовка, облокотился спиной на корпус самолета и закрыл глаза. - И никакого выхода нет, -подумал Владимир. - Все двери домой закрыты, а открыта только одна, которая ведет в неизвестность, и когда ты ее пройдешь, она закроется, окончательно отрезав путь домой.
15
Владимир, быстро приближался к дольмену. - Надо спешить, - вертелось у него в голове, -Погоня близко. Дул сильный ветер, твердые снежинки иголками били по разгоряченному лицу, забиваясь в уши, ноздри, глаза. В груди горел раскаленный шар об быстрого бега, опять онемела левая рука. Хотелось упасть и лежать. Владимир обернулся, услышав крики настегавшей погони, и через пелену косого летящего снега силуэты преследователей. А вот и дольмен. - Ха-ха-ха, шиш вам с маслом, а не Белов, - злорадно подумал он. - Сделал я вас НКВДешников. - На ходу Владимир снял фуфайку, и направился к круглому отверстию в плите дольмена. И когда уже до отверстия было не более полуметра, из него высунулась озлобленная, рычащая с капающей слюной из пасти рыжая собачья морда. А рядом с дольменом появилась старуха и прокричала, - Я ведь тебя предупреждала, не опали крылышки. - Владимир вскочил с сиденья, огляделся, не совсем понимая, где находится. Потом сел, обхватил голову руками, и простонал,- Зачем, мне это все, зачем. Сидел бы дома, нет же поперся письмецо отправить.
Владимир Сергеевич, курить будете? - спросил Михаил.
- Давай.
- Понимаю, - сказал Зотов, сон плохой приснился.
- Ни хрена ты не понимаешь, - зло ответил Владимир, и взял папиросу. Потом помолчав, сказал, - Не злись старлей, это я не на тебя, на себя злюсь. Сам во всем виноват.
- Да ничего, с вами не будет товарищ Белов, наоборот, почет и уважение. Даже наградят, наверное.
- Посмертно, - отрезал Владимир. - Ты же не дурак Зотов, понимать должен. Не будет никакого почёта и уважения, подопытная крыса я. А знаешь, что потом с ними делают? - Зотов не ответил, он все понимал.
Докурив папиросу, Владимир спросил,- Долго я спал?
- Да часов шесть, наверное, - ответил Михаил. - Пилот сказал скоро на посадку пойдем.
Не прошло и десяти минут, как транспортник начал снижение. Самолет коснулся земли, несколько раз подпрыгнул, вильнул из стороны в сторону, прокатился, и остановился. Замолкли двигатели. Из кабины появился тот же пилот, открыл дверь, спустил трап и отступил. Первым спустился по трапу Зотов, затем спустился Владимир. В метрах тридцати от транспортника стояли две легковушки, а рядом с ними четыре человека. У трапа стоял подполковник. Зотов подошел, и отрапортовал,- Товарищ подполковник госбезопасности, сопровождаемый Белов доставлен.
Подполковник ответил,- Молодец старший лейтенант, - остановил свой взгляд на Белове, потом произнес,- По машинам товарищи. Вы Зотов и Белов со мной.
Белова посадили на заднее сиденье между Зотовым и каким-то майором, подполковник сел впереди. Владимир подумал, что его повезут сразу на лубянку, и оказался не прав. Машины остановились возле четырехэтажного дома. Подполковник, не поворачивая головы сказал,- Зотов вы остаетесь, а вы товарищ Белов пойдемте со мной, - и вышел из машины. Охранник уже открыл заднюю дверь и стоял рядом. Владимир вышел из машины и пошел следом. В подъезде за стеклянной перегородкой сидел рядовой. При появлении подполковника вскочил и вытянулся в струнку. Подполковник проследовал к лифту, открыл дверь и вошел. Следом вошел Владимир. - На даже, - подумал он,- Я такие лифты только в детстве видел, да и то в Москве. Подполковник нажал кнопку второго этажа, лифт дрогнул и начал подъем. На лестничной площадке их уже ждали. Крепкого телосложения мужчина в штатском лет сорока, произнес,- Здравия желаю товарищ подполковник.
- Вольно.
- Заходите товарищ Белов, - сказал подполковник.
Владимир вошел в квартиру. Большой коридор вел в гостиную, слева была дверь, наверное, ванна и туалет, слева кухня. Они прошли в гостиную, где в центре стоял большой круглый стол и шесть стульев. У одной стены ближе к окну стоял книжный шкаф, у другой журнальный столик на котором стоял радиоприёмник, и два кресла. В комнате уже находился небольшой полный, с лысиной на голове и седыми вьющимися волосами человек в штатском, лет шестидесяти. Подполковник повернулся к Владимиру, - У вас есть часа четыре, чтобы привести себя в порядок, и поесть, потом я за вами заеду. Все необходимое здесь есть. - Обращаясь к штатскому сказал, - Шниферсон, работайте, не стойте. Полный человек, быстро подошёл к Владимиру, обошел его по кругу, и сказал,- Размер пятьдесят, рост третий, ворот сорок один, обувь сорок два.
- Сорок один, - сказал Владимир.
- Пардон, сказал Шниферсон, поглядев на кроссовки. Через час все сделаем, в лучшем виде.
- Все, пошли Шниферсон, - сказал подполковник, и они ушли.
Владимир сел на стул, и уставился на пепельницу, которая стояла на столе. Посидел так некоторое время, потом посмотрел на штатского, спросил,
- Как к вам обращаться?
- Голодец, - ответил штатский.
- Значит просто Голодец, - проговорил Владимир. - А что товарищ Голодец, курить есть? Я как сюда попал, как все время и стреляю закурить.
Голодец, вышел на кухню, и вернулся, неся пачку папирос Беломорканал, и спички.
- Пожалуйста, - товарищ Белов.
Владимир, взял протянутые спички и папиросы, произнес, - Давненько я Беломора не курил. - Покурив папиросу, продолжил, - Ну и что у нас дальше по плану, товарищ Голодец?
- Направо ваша комната, там есть все необходимое. Там ванна, - кивнув на коридор. - Потом завтрак.
- Понял, сказал Владимир, - поднялся и пошел в комнату.
Комната была небольшая. Бежевые обои, паркетный пол. В комнате стояла односпальная кровать, рядом тумбочка с настольной лампой, двустворчатый платяной шкаф с зеркалом, и стул. На потолке горела двух рожковая люстра. Владимир снял телогрейку, подошел к окну, отдернул коричневую штору, и ничего не увидел. Совсем забыл, подумал он, светомаскировка закрывала все окно.
На кровати лежал халат, и синего цвета, семейного типа, трусы. Владимир разделся, накинул длинный махровый халат, сунул трусы в карман, отправился в ванну. С удовольствием полежал в наполненной горячей водой ванной, потом хорошо вымылся под душем с мочалкой, ополоснулся, обтёрся, на сухо, махровым полотенцем. Возле раковины на небольшой тумбочке лежали, зубная щетка из натуральной щетины и порошок, бритвенные принадлежности. - Раритет, из прошлой жизни, - вслух сказал Владимир. Он взял в руку помазок, намыл лицо мыльной пеной, бритвенным станком тщательно выбрил четырехдневную щетину, и как обычно порезался. Одеколон Шипр, налил на руку, и смазал выбритое лицо, Ранки защипали, по ванной разнесся запах одеколона. Владимиру вспомнился из детства отец, в форме офицера, чисто выбритый и надушенный одеколоном Шипр. В груди защемило. - Как все это уже далеко, детство, настоящая жизнь. Сколько ему отведут времени, в этой новой для него жизни, могущественные руководители с Лубянки.
Его размышления прервал аккуратный стук в дверь, затем Голодец сказал,
- Товарищ Белов, завтрак готов.
Владимир вышел из ванной и напарился на кухню. Меню составляло картофельного пюре, котлеты размером с большой пирожок, и чай с лимоном. Когда Владимир, вошел в комнату, сел и прикурил папиросу, Голодец сказал,- Товарищ Белов, ваша одежда готова. Пора собираться, уже звонили, скоро за вами приедут.
Владимир прошел в комнату. На кровати лежал шерстяной, в светлых серых тонах, костюм, белая выглаженная рубашка, носки, черное пальто, цигейковая шапка. На полу стояли черные теплые ботинки. Одевшись, Владимир подошел к зеркалу, оглядел себя. - Надо же, - подумал он, - А в принципе очень даже ничего себе так. - В прошлой жизни он уже давно не носил костюмов. До слуха донесся разговор из зала. - Ну вот, - подумал Владимир, - Начинается новая, но наверняка с плохим финалом для него, жизнь. Интересно, к кому его повезут?
16
Владимир, вслед за подполковником, вошёл в приемную. Сидевший за столом офицер поднялся, и произнес, - Здравствуйте товарищи. Проходите. Народный комиссар Госбезопасности, товарищ Меркулов, ожидает вас. Он открыл дверь. Первым вошел подполковник, затем Белов. Войдя, подполковник, стал по стойке смирно, и сказал, - Товарищ народный комиссар.
Меркулов, его оборвал, - Подполковник, ты свободен,
- А вы товарищ Белов проходите поближе, присаживайтесь.
Подполковник исчез, а Белов направился к стулу, предложенному ему Меркуловым. По пути к стулу Владимир оглядел кабинет. В самой глубине зала стоял широченный блестящий письменный стол. Направо и налево от него, как бы покоем, — столы, покрытые сукном. На стене огромный портрет «вождя» во весь рост, метра три высоты. На противоположной стороне — портрет Берии. В простенках между окнами, закрытыми темно-красными бархатными гардинами портреты членов ВКП (б).
