Верхом на звезде
Крис узнает, что Ева, его девушка, пилот звездолета. И как узнает? Пытается ее спасти, а попадает в космический корабль. Только профессия у его девушки самая галактически неинтересная – перевозчик грузов. Но это только на первый взгляд. На взгляд землянина.
Сейчас. Свободное падение
Коробка казалась крайне тяжелой, хотя Кристоф (наградили же родители именем) Орлов (такая вот рифма) считал себя мужчиной выносливым, сильным.
Что он туда положил? Домашние тапочки на толстенном меху, потому что ее ноги мерзнут даже в плюс сорок, штатив для фотоаппарата старого образца, который они использовали как основу для новогодней елки, и немногочисленные женские мелочи из ванной. И это итог их почти трёхлетних отношений.
Ах, да. Еще ее подарок на его последний день рождения: все еще целая, так и не открытая коробка с зеленым бантом. Легкая такая.
Почему так идти тяжело? Ступени эти, опять же, исхоженные им, как будто стали неудобными. Да и когда они удобными-то были? Высечены из скалы, где маяк стоит. А бывало, Крис не замечал, как их проскакивал. Пролетал. К ней торопился…
Остановился. Белое море сегодня неспокойное, могучее, цветов врубельского демона. И небо, небо бушует, тучи рвутся ветрами, темнеют, тяжелеют. Дышится тут всегда взахлеб.
А маяк белым колоссом взобрался (ближе к сильному небу) на макушку скалы, сереющей над водой. И совсем инородно на этом пейзаже выглядит канареечный спорткар.
Надо идти. Последний рывок. Три гулких ступени серого камня, старая красная дверь, потёртая латунная ручка.
- Привет! - прокричала Ева, обрадованная его неожиданным появлением.
Но Крис дал себе установку на ее штучки не реагировать и сохранять невозмутимость. Устал. Просто устал. И Мариночка, и мама, и сама Ева – все это бабское царство-государство к черту! К черту!
Ева остановилась на полдороге. Привыкла, что он всегда первым мириться приходит. Нет, дорогая, не в этот раз.
- Я решил завезти твои вещи, - неспешно поставил коробку у входа.
И не смотреть на их любимые места в этом чёртовом домике на маяке.
- Я бы сама… - залепетала она, огорченная, поникшая, как будто меньше ростом сделалась.
- Если ты помнишь, - но она, конечно, не помнила, - то я попросил тебя забрать их еще в пятницу. К тому же, я переезжаю.
Что за бред он несет? Никуда Кристоф не переезжает.
- Куда? – выдала себя: выпалила быстрее, чем подумала. И уже язвительно, совсем в не свойственной ей манере добавила: – К соседке?
Какой соседке? А! Она об этой прилипале? Нет, конечно, но скажем:
- А почему нет?
Шах и мат, дорогая.
- Тогда спасибо, - гордо и оскорблённо ответила Ева, даже подбородок вверх поддернула. Вот, вот, кротость сменяется стервозностью. Чего и требовалось доказать. Никаких еще одних шансов. Отрубить, прижечь и забыть.
Запиликал ее мобильный. Тот, который Кристоф ненавидел больше всего в жизни. Тот, который всегда хотелось утопить в море, разбить об стену, выпарить до атомов. Тот, который был для нее всегда важнее, чем он, Крис.
Ева резко обернулась в сторону стола, где мобильный медленно сползал к краю, движимый вибрацией.
- Если так, то не смею тебя больше задерживать, - произнесла, все еще стоя к нему спиной.
- Удачи, - зло бросил вместо прощания и вышел.
Вот же! Три года он ее добивался, а что в ответ? Она так занята, что не может выкроить время на отношения. Даже расстаться толком не могут. Уж не говоря о том, чтобы остаться друзьями.
Хотя было бы лучше, если бы они сначала были друзьями, а уж потом отношения строили. А то оба нырнули в страсть, а когда эйфория прошла, то хоть ложись да помирай.
Крис сел в свой автомобиль, который оставил у подножия скалы, сдал назад. От этого действия выкатилась и ударилась о его ногу здоровенная синяя кобальтовая кружка с золотыми звездами, ужатая с боков и расширяющаяся к основанию и верхушке.
Да что за день-то сегодня такой! Это Евина кружка, которую она привезла с собой в квартиру Криса, потому что «из твоей детской посуды я не напиваюсь».
Как кружка выпала из коробки? И это ли сейчас важно?
Вот разбить бы ее сейчас, как разбились надежды Криса. Или выбросить в море вместе с мыслями о Еве.
Конечно, Крис, - спасибо за воспитание дражайшей Фаине Августовне, - кружку не выбросил, а понес к Еве, потому что та ею очень дорожила, говорила, что таких только пара во вселенной.
Или он очередной повод придумал, чтобы вернуться?
Остановился.
Нет. Просто отдаст кружку.
Так. Зайдет без слов, бросит в коробку, которая так и будет вечность стоять при входе, и выйдет. Тоже без слов. Даже не посмотрит на Еву.
Мимо него, едва не задев крылом, пролетела чайка.
Почему сейчас? Некогда разгадывать послания судьбы. Крис уже стоял у заветной красной двери.
Открыл.
- Ева, я… - не заканчивает он, потому что видит, как девушка стоит на подоконнике и делает шаг в окно, под которым только скалы и море.
Что за?!... Ева! Кристоф, не задумываясь, бросается за ней, пытается ухватить за руку, но падает вниз вслед за ней.
Невероятный день.
Тогда. Десять вместо пятнадцати
В тот день платье на Еве едва прикрывало задницу. Девочки бы удивились.
Нет. Не так.
В тот день Ева встретила его. Кристофа. Криса. И была в тот момент одета в платье, которое едва прикрывало задницу. И это дивное преображение внешности (после комбинезона пилота) далось ей на удивление легко.
Клуб – единственное место, где можно было достать три емкости наноспайса, чтобы суметь поднять «Звездочку» и долететь до дяди Семена. Перекупщик работал в России только в «Black and white», месте, куда стекалась шумная молодежь Северогорска, небольшого города на берегу Белого моря.
На это клубное предприятие Ева, не любительница шумных мероприятий, решилась только потому, что без ремонта звездолёта могла потерять лицензию пилота, а это для нее смерть, фигурально выражаясь. Поэтому планировала тайком отремонтировать свое летательное средство и снова войти в строй. Хотя после той передряги ее «Звездочку» следовало бы перебрать всю.
Только вот стоя у бара с запрятанным наноспайсом в зоне декольте (небольшой контейнер размером со спичечную коробочку), Ева почувствовала, что за ней следят.
Да, нарушила Соглашение. Виртуозно, кстати, нарушила – не подкопаешься! Но кто и для чего следит за ней? Вариантов много.
Или показалось? Ведь сейчас она выглядит как обычная девушка за двадцать в поисках кавалера в «Black and white» для веселого вечера за парой коктейлей и раскрепощенной ночи, репутация у заведения соответствующая.
Платье такое непривычно крохотное, но тут все в таких же. А волосы и укладывать не пришлось – такие кудри как у Евы, многие девушки часами накручивают, а потом еще час придают им вид небрежной хаотичности.
Нет, точно следят. Вот тот толстячок периодически бубнит в запястье. И это притом, что в клубе музыка грохочет громче Белого моря в шторм. Значит, что? Значит, у толстячка спецоборудование, а не просто смарт-часы. Проверка таких как она, Ева, может быть осуществлена представителями высшего командования Галактического Совета без предупреждения и в любое время суток. А если ее поймают с наноспайсом, то конец всему. Потому что топливо для звездолёта Евы отпускается по грамулечке в одни жаждуще протянутые руки.
Надо потеряться в толпе! И тихо выскользнуть! А там уж прокатный спорткар домчит, куда нужно.
Так, больше всего людей на танцполе. Ок. От стойки бара с неоново-голубым коктейлем «Млечный путь» в руках Ева направилась в гущу ритмично пульсирующих рук и ног.
И увидела его.
Кристоф. Крис в пятне белого света. Волосы отливают медью, глаза – с зеленью, и весь он похож на благородного рыцаря из сказки. Это она разглядела потом, во время второй встречи. А сейчас чувствовала, как щупальца желания притягивают ее к нему. Это коктейль на нее так действует? Приятное ощущение. Необычное. Древнее. И пусть. Сколько можно себе во всем отказывать? Как интересно получается совместить приятное с полезным!
А толстячок уже идет в ее сторону. Но тут ди-джей меняет ритмичную композицию на медленную, и одинокие идут освежиться, а неодинокие исследуют тела друг друга в медленном танце.
Ева сама прижалась к Крису. Он тут же обнял ее без слов, словно они знакомы сто лет. Потом они не могли объяснить, почему танец закончился поцелуем. Долгим, обстоятельным таким поцелуем.
Мимо прошел толстячок. Землянин. Обычный землянин. Фух! Значит, все-таки за ней не следят. И за нарушение Соглашения никто ее голову снимать не будет. Паранойя, здравствуй, и прощай.
Перенервничала.
Пора возвращаться к «Звездочке». Жаль. Жа-а-аль!
- Кристоф Орлов. Крис, - представился он.
- Ева. Просто Ева.
А он красивый. Да, по-настоящему красивый. И глаза такие умные.
- Отдай мне свой пиджак, - попросила Ева, когда танец закончился.
- Для чего тебе?
- Прикрыться, болван.
- Прикрыться?! Зачем тогда ты пришла сюда практически голой? – засмеялся Крис.
Его руки крепко лежали на подоле платья, который едва прикрывал ягодицы, и пытались не допустить окончательного оголения прекрасных выступов пониже спины случайной партнерши по танцам и неслучайной пары по поцелую.
- В том-то и дело. На мне неподходящее нижнее белье.
Его руки ныряют под ее платье в надежде вообще не нащупать трусиков, - по законам ночной жизни такая раскованная девушка в клубе носит трусики-ниточки или вообще ничего, - но находят трусы-шортики, которые, как броня, целомудренно прикрывают все.
- Ты полна сюрпризов, - стонет он.
Как же приятно он ее гладит. Впервые мужчина так на нее действует.
- Конечно, - она запускает руки ему под рубаху и беззастенчиво проводит по позвоночнику, насколько позволяет не слишком удобная обнимательная поза. - Мне всё это нравится. Беру. Себе. Одной.
И снова поцелуй.
Откуда звучит эта противная мелодия? Гоните этого ди-джея от пульта!
Крис достает телефон из заднего кармана брюк, отвечает быстро, короткими, рубленными фразами, мрачнеет.
- Мне нужно быть в больнице. Через пятнадцать минут, - говорит он и поясняет, когда видит недоумение и даже разочарование на ее лице. – Я медик, хирург. Экстренный случай.
Кристоф надевает ей на плечи свой пиджак, видимо, решил его ей подарить, берет в ладони ее лицо и смотрит с сожалением, целует.
- Какая больница? – уточняет она, а в голове уже рождается годный план на ближайшие полчаса.
- На Большом проспекте.
- Я довезу тебя за десять, - заявляет Ева и тянет его к выходу. Останавливается у черного спорткара, изящно проскальзывает в него.
- Я должен был догадаться, что ты ездишь на чем-то подобном, - смеется он, усаживаясь с непривычки не совсем гладко, в машину с низкой посадкой.
Она действительно довезла его за десять минут. Когда остановилась у клиники, с грацией кошки перелезла с водительского сиденья на пассажирское и принялась его целовать. А что поделаешь, если пообещала себе однажды, что будет делать, что захочет? Сейчас Ева хотела его. Всего. Но пять минут спустя перебралась обратно, возвращая Крису пиджак.
- От тебя у всех крышу сносит? – спросил он, дрожащими от возбуждения руками приглаживая волосы.
- Не могу ответить на этот вопрос. Данных мало. Это не за тобой бегут? – она показала на бригаду медиков с каталкой.
- Мы еще увидимся.
- Обязательно.
- Я Кристоф, Крис, - напомнил он.
- Ева, - улыбнулась она.
- Очень приятно, Ева. Мне действительно пора.
- Ты тоже хорошо целуешься, Кристоф, Крис, - улыбается она и дарит последний быстрый поцелуй.
А почему нет? Сколько можно быть одной? Ну, те трое зеленых молчунов не в счет. Ведь он же ей понравился.
И она ему. Крис уходит к медикам, оглядываясь в сторону машины Евы, машет ей рукой и счастливо улыбается. А она в тот момент приняла решение, что купит дом на старом маяке с самим маяком. Более подходящего для нее места на Земле было сложно найти.
Сейчас. Мечты сбываются
… а мы напоминаем, что радио «ДизильбУк» становится все ближе к вам – нашим слушателям. И сейчас мы предлагаем погрузиться ушами в невероятно красивую музыкальную композицию в исполнении трио сверчков из созвездия 56JH9867 по межгалактической классификации созвездий. Мелодия предназначена для очищения входных шлюзов и клапанов от голубых некварцевых образований.
Зазвучали щелчки, которые складывались в нечто странно-мелодическое. Что? Сверчки? Почему нет картинки, а только чернота? Это сон? Если да, то это отменный бред. Отменный сонный бред. Так думал Крис.
- Пульс девяносто, давление сто восемнадцать на семьдесят. Насыщение крови кислородом девяносто восемь процентов. Адаптация завершена - говорил спокойный, наверное, женский голос на фоне сверчковой мелодии. Неплохо, кстати, играли. - Человек приходит в себя.
- Грейс, введи ему еще снотворное, - донесся далекий голос Евы.
Снотворное? Ева?
Ева!
Обрыв!
Море!
Или это сон? Или уже посмертные переживания Криса? Или сонный паралич? Поэтому и двигаться не может.
- Резкое возрастание пульса до двухсот двадцати ударов в минуту, - комментировал механический голос.
- Введи ему снотворное! Ну, же! – ближе закричал Евин голос. – Пин, бери управление на себя.
- Капитан, это действие противоречит протоколу № 57 Большого межгалактического альянса, основанного на положениях Соглашения, - возразил механический голос, но его перебили.
- Дай я сама, - голос Евы рядом и шум возни. – Грейс, открой отсек с медикаментами.
- Это действие также противоречит протоколу № 57 Большого межгалактического альянса, основанного на …
- Довольно, - бросила Ева командирским голосом. - Он нас слышит?
- Да.
- Сколько времени он в сознании?
- Две минуты тринадцать секунд.
- Черт! - только Ева умеет так сочно говорить это слово. Всегда хочется тут же повторить за ней.
Очень странный сон.
- Видит?
- Нет.
- Почему у него такая реакция?
- Особенности организма.
- Выводи его из неподвижности.
Однозначно: очень странный бредовый сон.
Рядом запиликало. Постепенно Крис стал обретать свое тело: чувствительность сначала пришла к спине. Он лежал. Очень удобно лежал, и в теле легкость. Потом через закрытые веки увидел светлое красное пятно, как бывает, когда видишь сквозь них свет. Последними чувствительность обрели пальцы рук и ног. Глаза почему-то открыть так и не мог.
Нет, это не сон. Такой осознанности во сне у него никогда не было, да и ощущения были очень реалистичными. Вот и Ева рядом пахла собой, летом, во сне он никогда запахов не чувствовал.
Скорее всего, их обоих из воды уже выловили, они где-то, где им оказывают помощь. Ева чувствует себя лучше, чем он. Он, Крис, скорее всего, получил сотрясение мозга, поэтому самого падения не помнит и слышит галлюцинации, а они уж точно реалистичнее снов. Вот и все объяснение.
- Крис, - голос Евы над его ухом, - сейчас я уберу… м-м-м… приспособление с твоих глаз, и ты медленно их откроешь. Руки и ноги твои будут зафиксированы.
И действительно, Крис почувствовал манипуляции на своем лице, после чего смог открыть глаза.
Ева находилась рядом с ним. Такая красивая и живая.
- Где я? – спросил он.
Мог бы воскликнуть, что она жива и что с ней все хорошо. Но это и так было видно. Жива, прекрасна и сосредоточена.
А вот место странное. Явно медицинская палата, только небольшая и очень современная.
Крис узнает, что Ева, его девушка, пилот звездолета. И как узнает? Пытается ее спасти, а попадает в космический корабль. Только профессия у его девушки самая галактически неинтересная – перевозчик грузов. Но это только на первый взгляд. На взгляд землянина.
Сейчас. Свободное падение
Коробка казалась крайне тяжелой, хотя Кристоф (наградили же родители именем) Орлов (такая вот рифма) считал себя мужчиной выносливым, сильным.
Что он туда положил? Домашние тапочки на толстенном меху, потому что ее ноги мерзнут даже в плюс сорок, штатив для фотоаппарата старого образца, который они использовали как основу для новогодней елки, и немногочисленные женские мелочи из ванной. И это итог их почти трёхлетних отношений.
Ах, да. Еще ее подарок на его последний день рождения: все еще целая, так и не открытая коробка с зеленым бантом. Легкая такая.
Почему так идти тяжело? Ступени эти, опять же, исхоженные им, как будто стали неудобными. Да и когда они удобными-то были? Высечены из скалы, где маяк стоит. А бывало, Крис не замечал, как их проскакивал. Пролетал. К ней торопился…
Остановился. Белое море сегодня неспокойное, могучее, цветов врубельского демона. И небо, небо бушует, тучи рвутся ветрами, темнеют, тяжелеют. Дышится тут всегда взахлеб.
А маяк белым колоссом взобрался (ближе к сильному небу) на макушку скалы, сереющей над водой. И совсем инородно на этом пейзаже выглядит канареечный спорткар.
Надо идти. Последний рывок. Три гулких ступени серого камня, старая красная дверь, потёртая латунная ручка.
- Привет! - прокричала Ева, обрадованная его неожиданным появлением.
Но Крис дал себе установку на ее штучки не реагировать и сохранять невозмутимость. Устал. Просто устал. И Мариночка, и мама, и сама Ева – все это бабское царство-государство к черту! К черту!
Ева остановилась на полдороге. Привыкла, что он всегда первым мириться приходит. Нет, дорогая, не в этот раз.
- Я решил завезти твои вещи, - неспешно поставил коробку у входа.
И не смотреть на их любимые места в этом чёртовом домике на маяке.
- Я бы сама… - залепетала она, огорченная, поникшая, как будто меньше ростом сделалась.
- Если ты помнишь, - но она, конечно, не помнила, - то я попросил тебя забрать их еще в пятницу. К тому же, я переезжаю.
Что за бред он несет? Никуда Кристоф не переезжает.
- Куда? – выдала себя: выпалила быстрее, чем подумала. И уже язвительно, совсем в не свойственной ей манере добавила: – К соседке?
Какой соседке? А! Она об этой прилипале? Нет, конечно, но скажем:
- А почему нет?
Шах и мат, дорогая.
- Тогда спасибо, - гордо и оскорблённо ответила Ева, даже подбородок вверх поддернула. Вот, вот, кротость сменяется стервозностью. Чего и требовалось доказать. Никаких еще одних шансов. Отрубить, прижечь и забыть.
Запиликал ее мобильный. Тот, который Кристоф ненавидел больше всего в жизни. Тот, который всегда хотелось утопить в море, разбить об стену, выпарить до атомов. Тот, который был для нее всегда важнее, чем он, Крис.
Ева резко обернулась в сторону стола, где мобильный медленно сползал к краю, движимый вибрацией.
- Если так, то не смею тебя больше задерживать, - произнесла, все еще стоя к нему спиной.
- Удачи, - зло бросил вместо прощания и вышел.
Вот же! Три года он ее добивался, а что в ответ? Она так занята, что не может выкроить время на отношения. Даже расстаться толком не могут. Уж не говоря о том, чтобы остаться друзьями.
Хотя было бы лучше, если бы они сначала были друзьями, а уж потом отношения строили. А то оба нырнули в страсть, а когда эйфория прошла, то хоть ложись да помирай.
Крис сел в свой автомобиль, который оставил у подножия скалы, сдал назад. От этого действия выкатилась и ударилась о его ногу здоровенная синяя кобальтовая кружка с золотыми звездами, ужатая с боков и расширяющаяся к основанию и верхушке.
Да что за день-то сегодня такой! Это Евина кружка, которую она привезла с собой в квартиру Криса, потому что «из твоей детской посуды я не напиваюсь».
Как кружка выпала из коробки? И это ли сейчас важно?
Вот разбить бы ее сейчас, как разбились надежды Криса. Или выбросить в море вместе с мыслями о Еве.
Конечно, Крис, - спасибо за воспитание дражайшей Фаине Августовне, - кружку не выбросил, а понес к Еве, потому что та ею очень дорожила, говорила, что таких только пара во вселенной.
Или он очередной повод придумал, чтобы вернуться?
Остановился.
Нет. Просто отдаст кружку.
Так. Зайдет без слов, бросит в коробку, которая так и будет вечность стоять при входе, и выйдет. Тоже без слов. Даже не посмотрит на Еву.
Мимо него, едва не задев крылом, пролетела чайка.
Почему сейчас? Некогда разгадывать послания судьбы. Крис уже стоял у заветной красной двери.
Открыл.
- Ева, я… - не заканчивает он, потому что видит, как девушка стоит на подоконнике и делает шаг в окно, под которым только скалы и море.
Что за?!... Ева! Кристоф, не задумываясь, бросается за ней, пытается ухватить за руку, но падает вниз вслед за ней.
Невероятный день.
Тогда. Десять вместо пятнадцати
В тот день платье на Еве едва прикрывало задницу. Девочки бы удивились.
Нет. Не так.
В тот день Ева встретила его. Кристофа. Криса. И была в тот момент одета в платье, которое едва прикрывало задницу. И это дивное преображение внешности (после комбинезона пилота) далось ей на удивление легко.
Клуб – единственное место, где можно было достать три емкости наноспайса, чтобы суметь поднять «Звездочку» и долететь до дяди Семена. Перекупщик работал в России только в «Black and white», месте, куда стекалась шумная молодежь Северогорска, небольшого города на берегу Белого моря.
На это клубное предприятие Ева, не любительница шумных мероприятий, решилась только потому, что без ремонта звездолёта могла потерять лицензию пилота, а это для нее смерть, фигурально выражаясь. Поэтому планировала тайком отремонтировать свое летательное средство и снова войти в строй. Хотя после той передряги ее «Звездочку» следовало бы перебрать всю.
Только вот стоя у бара с запрятанным наноспайсом в зоне декольте (небольшой контейнер размером со спичечную коробочку), Ева почувствовала, что за ней следят.
Да, нарушила Соглашение. Виртуозно, кстати, нарушила – не подкопаешься! Но кто и для чего следит за ней? Вариантов много.
Или показалось? Ведь сейчас она выглядит как обычная девушка за двадцать в поисках кавалера в «Black and white» для веселого вечера за парой коктейлей и раскрепощенной ночи, репутация у заведения соответствующая.
Платье такое непривычно крохотное, но тут все в таких же. А волосы и укладывать не пришлось – такие кудри как у Евы, многие девушки часами накручивают, а потом еще час придают им вид небрежной хаотичности.
Нет, точно следят. Вот тот толстячок периодически бубнит в запястье. И это притом, что в клубе музыка грохочет громче Белого моря в шторм. Значит, что? Значит, у толстячка спецоборудование, а не просто смарт-часы. Проверка таких как она, Ева, может быть осуществлена представителями высшего командования Галактического Совета без предупреждения и в любое время суток. А если ее поймают с наноспайсом, то конец всему. Потому что топливо для звездолёта Евы отпускается по грамулечке в одни жаждуще протянутые руки.
Надо потеряться в толпе! И тихо выскользнуть! А там уж прокатный спорткар домчит, куда нужно.
Так, больше всего людей на танцполе. Ок. От стойки бара с неоново-голубым коктейлем «Млечный путь» в руках Ева направилась в гущу ритмично пульсирующих рук и ног.
И увидела его.
Кристоф. Крис в пятне белого света. Волосы отливают медью, глаза – с зеленью, и весь он похож на благородного рыцаря из сказки. Это она разглядела потом, во время второй встречи. А сейчас чувствовала, как щупальца желания притягивают ее к нему. Это коктейль на нее так действует? Приятное ощущение. Необычное. Древнее. И пусть. Сколько можно себе во всем отказывать? Как интересно получается совместить приятное с полезным!
А толстячок уже идет в ее сторону. Но тут ди-джей меняет ритмичную композицию на медленную, и одинокие идут освежиться, а неодинокие исследуют тела друг друга в медленном танце.
Ева сама прижалась к Крису. Он тут же обнял ее без слов, словно они знакомы сто лет. Потом они не могли объяснить, почему танец закончился поцелуем. Долгим, обстоятельным таким поцелуем.
Мимо прошел толстячок. Землянин. Обычный землянин. Фух! Значит, все-таки за ней не следят. И за нарушение Соглашения никто ее голову снимать не будет. Паранойя, здравствуй, и прощай.
Перенервничала.
Пора возвращаться к «Звездочке». Жаль. Жа-а-аль!
- Кристоф Орлов. Крис, - представился он.
- Ева. Просто Ева.
А он красивый. Да, по-настоящему красивый. И глаза такие умные.
- Отдай мне свой пиджак, - попросила Ева, когда танец закончился.
- Для чего тебе?
- Прикрыться, болван.
- Прикрыться?! Зачем тогда ты пришла сюда практически голой? – засмеялся Крис.
Его руки крепко лежали на подоле платья, который едва прикрывал ягодицы, и пытались не допустить окончательного оголения прекрасных выступов пониже спины случайной партнерши по танцам и неслучайной пары по поцелую.
- В том-то и дело. На мне неподходящее нижнее белье.
Его руки ныряют под ее платье в надежде вообще не нащупать трусиков, - по законам ночной жизни такая раскованная девушка в клубе носит трусики-ниточки или вообще ничего, - но находят трусы-шортики, которые, как броня, целомудренно прикрывают все.
- Ты полна сюрпризов, - стонет он.
Как же приятно он ее гладит. Впервые мужчина так на нее действует.
- Конечно, - она запускает руки ему под рубаху и беззастенчиво проводит по позвоночнику, насколько позволяет не слишком удобная обнимательная поза. - Мне всё это нравится. Беру. Себе. Одной.
И снова поцелуй.
Откуда звучит эта противная мелодия? Гоните этого ди-джея от пульта!
Крис достает телефон из заднего кармана брюк, отвечает быстро, короткими, рубленными фразами, мрачнеет.
- Мне нужно быть в больнице. Через пятнадцать минут, - говорит он и поясняет, когда видит недоумение и даже разочарование на ее лице. – Я медик, хирург. Экстренный случай.
Кристоф надевает ей на плечи свой пиджак, видимо, решил его ей подарить, берет в ладони ее лицо и смотрит с сожалением, целует.
- Какая больница? – уточняет она, а в голове уже рождается годный план на ближайшие полчаса.
- На Большом проспекте.
- Я довезу тебя за десять, - заявляет Ева и тянет его к выходу. Останавливается у черного спорткара, изящно проскальзывает в него.
- Я должен был догадаться, что ты ездишь на чем-то подобном, - смеется он, усаживаясь с непривычки не совсем гладко, в машину с низкой посадкой.
Она действительно довезла его за десять минут. Когда остановилась у клиники, с грацией кошки перелезла с водительского сиденья на пассажирское и принялась его целовать. А что поделаешь, если пообещала себе однажды, что будет делать, что захочет? Сейчас Ева хотела его. Всего. Но пять минут спустя перебралась обратно, возвращая Крису пиджак.
- От тебя у всех крышу сносит? – спросил он, дрожащими от возбуждения руками приглаживая волосы.
- Не могу ответить на этот вопрос. Данных мало. Это не за тобой бегут? – она показала на бригаду медиков с каталкой.
- Мы еще увидимся.
- Обязательно.
- Я Кристоф, Крис, - напомнил он.
- Ева, - улыбнулась она.
- Очень приятно, Ева. Мне действительно пора.
- Ты тоже хорошо целуешься, Кристоф, Крис, - улыбается она и дарит последний быстрый поцелуй.
А почему нет? Сколько можно быть одной? Ну, те трое зеленых молчунов не в счет. Ведь он же ей понравился.
И она ему. Крис уходит к медикам, оглядываясь в сторону машины Евы, машет ей рукой и счастливо улыбается. А она в тот момент приняла решение, что купит дом на старом маяке с самим маяком. Более подходящего для нее места на Земле было сложно найти.
Сейчас. Мечты сбываются
… а мы напоминаем, что радио «ДизильбУк» становится все ближе к вам – нашим слушателям. И сейчас мы предлагаем погрузиться ушами в невероятно красивую музыкальную композицию в исполнении трио сверчков из созвездия 56JH9867 по межгалактической классификации созвездий. Мелодия предназначена для очищения входных шлюзов и клапанов от голубых некварцевых образований.
Зазвучали щелчки, которые складывались в нечто странно-мелодическое. Что? Сверчки? Почему нет картинки, а только чернота? Это сон? Если да, то это отменный бред. Отменный сонный бред. Так думал Крис.
- Пульс девяносто, давление сто восемнадцать на семьдесят. Насыщение крови кислородом девяносто восемь процентов. Адаптация завершена - говорил спокойный, наверное, женский голос на фоне сверчковой мелодии. Неплохо, кстати, играли. - Человек приходит в себя.
- Грейс, введи ему еще снотворное, - донесся далекий голос Евы.
Снотворное? Ева?
Ева!
Обрыв!
Море!
Или это сон? Или уже посмертные переживания Криса? Или сонный паралич? Поэтому и двигаться не может.
- Резкое возрастание пульса до двухсот двадцати ударов в минуту, - комментировал механический голос.
- Введи ему снотворное! Ну, же! – ближе закричал Евин голос. – Пин, бери управление на себя.
- Капитан, это действие противоречит протоколу № 57 Большого межгалактического альянса, основанного на положениях Соглашения, - возразил механический голос, но его перебили.
- Дай я сама, - голос Евы рядом и шум возни. – Грейс, открой отсек с медикаментами.
- Это действие также противоречит протоколу № 57 Большого межгалактического альянса, основанного на …
- Довольно, - бросила Ева командирским голосом. - Он нас слышит?
- Да.
- Сколько времени он в сознании?
- Две минуты тринадцать секунд.
- Черт! - только Ева умеет так сочно говорить это слово. Всегда хочется тут же повторить за ней.
Очень странный сон.
- Видит?
- Нет.
- Почему у него такая реакция?
- Особенности организма.
- Выводи его из неподвижности.
Однозначно: очень странный бредовый сон.
Рядом запиликало. Постепенно Крис стал обретать свое тело: чувствительность сначала пришла к спине. Он лежал. Очень удобно лежал, и в теле легкость. Потом через закрытые веки увидел светлое красное пятно, как бывает, когда видишь сквозь них свет. Последними чувствительность обрели пальцы рук и ног. Глаза почему-то открыть так и не мог.
Нет, это не сон. Такой осознанности во сне у него никогда не было, да и ощущения были очень реалистичными. Вот и Ева рядом пахла собой, летом, во сне он никогда запахов не чувствовал.
Скорее всего, их обоих из воды уже выловили, они где-то, где им оказывают помощь. Ева чувствует себя лучше, чем он. Он, Крис, скорее всего, получил сотрясение мозга, поэтому самого падения не помнит и слышит галлюцинации, а они уж точно реалистичнее снов. Вот и все объяснение.
- Крис, - голос Евы над его ухом, - сейчас я уберу… м-м-м… приспособление с твоих глаз, и ты медленно их откроешь. Руки и ноги твои будут зафиксированы.
И действительно, Крис почувствовал манипуляции на своем лице, после чего смог открыть глаза.
Ева находилась рядом с ним. Такая красивая и живая.
- Где я? – спросил он.
Мог бы воскликнуть, что она жива и что с ней все хорошо. Но это и так было видно. Жива, прекрасна и сосредоточена.
А вот место странное. Явно медицинская палата, только небольшая и очень современная.
