И что еще более непростительно для врача – из-за волнения за Еву наплевал на собственное здоровье: сначала не чувствовал боли из-за адреналина, колол себе обезболивающее, игнорируя собственную боль от падения. Наверняка, это ушибы. Не страшно. Страшно, если Ева не сможет выкарабкаться.
На секунду прикрыл глаза, когда почувствовал, что по его телу проходятся теплые волны. Потом ощутил укол в предплечье. Это так у него кровь взяли для анализа? Семен Петрович на заднем фоне щелкал клавишами, давал поручения Фоме, как догадался Крис, искусственному интеллекту или компьютеру.
Почему-то спокойно чувствовал себя тут, в царстве-государстве Семена Петровича. Только мельком успел рассмотреть, когда снижались, что живет этот человек на безжизненной планете под гигантским куполом.
- Врач, а врач, - послышался голос хозяина, - ты весь помятый.
- Каковы результаты анализов? Покажи.
- Вывожу.
И перед лицом Криса появился экран с результатами. Нормальная картина. Нормальная картина для человека, который получил несколько ушибов (в том числе внутренних органов, но без комбинезона все было бы куда хуже… как у Евы), небольшое сотрясение мозга, истощение. Ерунда.
- Ерунда, - повторил медик.
- Врачу, исцелися сам, - послышался голос Семена Петровича, и в руки Крису полетела штука с кнопками. Разобрался быстро – цвета соответствовали параметрам на экране. Сначала выставил программу на заживление внутренних повреждений, потом на заживление кожных покровов, потом на удаление синяков. А поесть он еще успеет. Да и сотрясение лечится покоем. Капсула завибрировала, Крис почувствовал покалывание в разных частях тела – процесс пошел и отображался цветными полосами на уменьшенной копии Криса, что был на экране.
Через час он уже довольно неплохо себя ощущал, еще через час не мог дождаться, когда окончится процедура и капсула откроется. Если описать его состояние сейчас – как заново водился. Даже не так – как будто ему поменяли все части тела на новенькие, без пробега.
Если уж ему так хорошо стало, то Ева, над которой все это время нависал Семен Петрович, скоро сможет добежать до Луны.
Наконец, вибрация закончилась, еще раз по телу мужчины прошел сканирующий луч, показания его организма были правоходные. Капсула открылась с тихим шипением.
- Как наша спящая красавица? – с улыбкой спросил медик, выпрыгивая из капсулы.
- Плохо, - спокойно ответил Семен Петрович, не поднимая головы от приборов.
- Что значит «плохо»? – удивился Крис.
- А то и значит, что ее тело лечения не принимает. В отличие от твоего.
Крис заглянул в Евин бокс, она все так же бледная лежала в холоде. Только зеленые лучи бегают, как лихорадочные, по ее телу.
- Почему не принимает лечение?
- Не знаю.
- Почему ты мне об этом не сказал?
- А чем бы ты ей помог? – все так же спокойно ответил Семен Петрович.
Крис набрал в легкие воздух, чтобы ответить. Ответа у него не было. Дядя Евы продолжил:
- Ты все верно сделал, когда она получила травму. По старинке, конечно, сейчас так никто не умеет уже, но все верно. Молодец. Я пытаюсь применить то же лечение, что и к тебе. На тебе работает, на ней – нет. Почему?
- Не знаю.
- Вот и я не знаю.
- Состояние стабильное?
- Да, но есть все предпосылки к ухудшению. Организм ее лечение отвергает, но и сам не может справиться.
Это же конец.
- Давай ей мои органы пересадим, - предложил Крис. Если органы подойдут, то он и одной с почкой проживет, а печень и сама вырасти может, если часть удалить.
- Я тоже об этом подумал, но ты не подходишь для нее как донор органов. Я уже проверил.
- А если у ее родителей анализы взять?
- Тоже об этом думал. Отправил им сообщение. Но сейчас они очень далеко. Думаю, что хорошо будет, если с ней с живой успеют попрощаться.
- Ты что такое несешь?
- Это умозаключение, основанное на анализе фактов.
Как Крису хотелось отмотать все на тот момент, когда ему пришла идея высунуться в невесомость. Нет, в тот момент, когда Ева предлагала ему улететь на Землю с челноком, который шел от Космо. Нет, в тот момент, когда он решил войти в домик на маяке, чтобы вернуть чертову кружку. Нет, в тот момент, когда он решил с друзьями сходить отдохнуть «Black and white».
Нет! Любое воспоминание о Еве ценно.
Ева моя, Ева. Как жить без тебя? Стоп! Она жива!
- А если ее отвезти на Космо? – предложил Крис
- А что там?
- Оборудование.
- Это я придумал медицинской оборудование для Космо. Я гений.
- Где еще?... Как еще можно ей помочь?...
- Не знаю. Не знаю, как помочь моей стрекозке.
Крису показалось, что лицо Евы стало еще бледнее, приобрело желтизну, глаза сильно впали, она переставала походить на себя.
Медик вышел из ангара и сел на землю (да, тут была земля). Он просидел так без всяких мыслей очень долго. Или минуту? Счет времени пропал. Оставалась ноющая, тупая боль в груди.
Рядом шумно сел Разболтайло. Из собранного, рационального Семена Петровича он снова стал Разболтайло.
- Попрощайся, - и заплакал по-мужски скупо, но трясся всем телом.
Крис встал. Вошел в ангар. Ева все еще лежала в боксе, как принцесса в хрустальном гробу. Только поцелуй ее не разбудил. Сердце как билось едва-едва, так и не спешило ускорять ход. Крис поцеловал ее во все еще пухлые губы, погладил волосы, увидел любимый непослушный локон. Этот непослушный локон!...
Вышел.
- Как у тебя тут выбраться из купола? – спросил размякшего Разболтайло.
- Прямо и до двери.
- Отлично.
Мысль родилась мгновенно. Крис выйдет в открытый космос, умрет и встретит Еву на том свете.
- Ты, эт самое, того? Куда?
- Умирать, - спокойно ответил Крис и ушел.
- Не пущу! – крикнул Раболтайло и поковылял следом.
Тут под ногами у Криса прошмыгнул Мар:
- Мы готовы!
- Отлично, - вяло отозвался Крис, обходя его. – Всё. Отдыхайте.
- Не всё, - Мар пробежал вперед и выставил вперед руки, чтобы остановить Криса. – Мы готовы!
- О чем ты, Марушка? – удивился Разболтайло.
- Мы можем помочь капитану, - гордо сказал тот и указал на Сона. А этот хмырь тут при чем?
- Ты о Сонике говоришь? – как у ребенка спросил Семен Петрович, Мар кивнул. - И как он может помочь?
- Он может сделать все! – и Мар даже подпрыгнул от восторга.
- Не понимаю тебя, - крикнул Крис.
- Сон может капитана спасти!
38. Тогда. Ночное появление
Мысль о спасении отношений с Крисом в очередной раз пришла к Еве. Почему она возникла? Потому что вместо запланированных трех недель они с парнями справились только за пять.
Причина: они все это время дозированно (из-за небольшого количества участков с хорошим приемом и передачей) обменивались сообщениями. Расстались. Крис предложил ей и дальше жить с другим парнем или другой семьей, потому что на него, Криса у Евы нет времени.
Она ответила, что ее второй парень не против Криса.
Тогда Крис сообщил, что не хочет вставать между влюбленными и желает им счастья.
На это Ева ответила, что счастья мало не бывает и что у нее его, счастья, получается больше, чем у других девушек.
Крис на это сообщил, что Ева права, что у него счастья теперь тоже вдвое больше, чем было только с Евой, потому что на море одиноких мужчин не бывает.
И тут Ева замолчала. Потому что стало совсем не смешно. Значит, он уехал на отдых без нее.
Крис тоже молчал. Наверное, потому что был очень занят с двойным счастьем на море.
Итог: они снова расстались.
Тогда Ева решила, что на Землю прилетит, как и хотела, но проведет все время в домике на маяке.
Но получилось иначе. Иначе с плюсом.
Когда они с парнями летели к Земле, то традиционно остановились у Разболтайло. Парни хранили контейнеры в одном из его ангаров, и в этот раз тоже сгрузили их в своем хранилище.
Дядя Семен на прощанье дал Еве приправу, которую разработал сам и которую Грейс не должна была принять за еду, а значит, разрешила бы старт звездолета с этой штукой на борту. По словам дяди, приправа воздействовала на вкусовые рецепторы и делала батончики не такими противными, хотя состав их не менялся – обманывался мозг.
Мару же он дал что-то вроде присыпки для тела, чтобы тому было проще натягивать комбинезон. Ева в эти интимности не вдавалась, но краем уха их разговор слышала.
Конечно, Разболтайло, - а паковал присыпку и приправу он, а не разработчик левополушарный Семен Петрович Шкерн, - не был бы собой, если бы не положил вещества в одни и те же баночки с дырочками в крышках.
Конечно, Ева с Маром эти баночки перепутали.
Итог: у Евы сильнейшее отравление и еще большее отвращение к батончикам, у Мара – чесоточная болезнь. И если у Мара все прошло после мытья, то Ева едва не выплюнула желудок во время спазмов и его прочищения. Хорошо, что они были не в рейсе, а возвращались на Землю.
Измученная и сильно обезвоженная Ева решила, что выволочит вторую порцию счастья из номера Криса. А что будет делать дальше, пока не придумала.
Но провалилась уже первая часть плана: Крис спал в номере один, и следов присутствия другой женщины тут не было. А прелестные, готовые на все, на Карибах, - а именно на Гранд Канария Ева Криса и нашла его по сигналу GPRS телефона, - были - очень красивые, сочнотелые, яркие, чарующие.
Ева же попросила ее переместить прямо на балкон Криса. Благо, что высокая облачность и ночное время суток позволили звездолету подлететь к поверхности планеты очень близко.
Она вошла в номер и выдохнула, когда нашла мужчину одного. Сбросила одежду и забралась к нему в кровать. От него немного пахло спиртным.
- Веселый вечер? – спросила она, принимая максимально удобную позу для измученного желудка.
- Очень. Праздновал наш с тобой сто третий разрыв.
- Получилось?
- Ага. Сплю и вижу тебя во сне. Кстати, чем от тебя пахнет?
- Лаванда.
- Не твой аромат.
- Я же тебе снюсь. Во сне – мой.
На самом деле яд выходил через поры кожи и приобретал при смешивании с ее секретами запах лаванды. Возненавидела его на всю жизнь.
- И когда снова умчишься? Чем ты там занимаешься, напомни? Разведка? Шпионаж? Торговля людьми?
- Перевожу грузы.
- Надеюсь, это героин или алмазы. Так как, что еще может тебя заставить поставить работу выше наших почти трехлетних отношений?
- Это не героин и не алмазы.
- И не люди?
- И не люди.
- Что тогда?
- Не могу сказать.
Потому что не знаю.
- Даже во сне не можешь сказать.
- Не могу.
- Плохой сон.
- Крис…
- Плохой сон. Хочу хороший сон, где ты готовишь мне ужин, мы часами целуемся после него и не только говорим, как любим друг друга.
- Да, это очень хороший сон.
- Конечно. Уж я-то в них разбираюсь.
- Тут хорошо. Красиво.
- Друг Колька место выбрал. Его брат сломал ногу, я ему гипс наложил и полетел вместо него по горячей путёвке. Думал, что закручу заграничный, ни к чему не обязывающий, курортный роман.
- Получилось? – спросила покойно, а сердце так и готово выскочить из груди.
- Нет, конечно.
- Почему?
- Потому они не ты, дорогая. Вижу черные кудри – думаю о тебе, вижу полные губы – думаю о тебе, вижу байкеров в кожанках – думаю о тебе, вижу огромные кружки – думаю о тебе и так далее. Въелась мне в кожу и живешь там припеваючи.
- Хорошо бы мне влезть тебе под кожу и жить там припеваючи.
- Но ты не там. Поэтому я напился и ушел к себе. Один.
- А меня второй парень бросил. Только ты остался.
- А я один остался. Потому что ты не со мной. А это сон.
- Да, это сон.
- Устал я. Спать хочу. Усну во сне – смешно. Завтра не буду тебе ничего писать, паразитка. Спокойной ночи.
- Спокойной ночи.
Крис быстро уснул, традиционно намотав её волосы на палец.
Ева ушла из его номера под утро. Отлеживалась в домике на маяке – нужно было подумать.
Потом пришло сообщение от Криса: «ты мне даже ночью покоя не даешь. Буду ждать тебя на маяке. Где тебя еще ждать, паразитка?» Лицо Евы озарилось улыбкой.
39. Сейчас. Кушать подано, барин!
Лицо Евы постепенно приобретало человеческий, физиологический цвет. До темной розовости смуглых щек, конечно, далековато, но уже и на покойницу не похожа.
Как это работает? Вот вопрос, который раз в несколько часов задавали поочередно Семен Семенович и Крис. Но трое зеленых человечков молчали со стеклянными глазами, взявшись за руки.
А на мониторах, которые все еще показывали динамику состояния Евы, было видно, как восстанавливаются ее ткани. Они просто заживали, срастались, нарастали. Давление Евы постепенно повышалось, пульс приходил в норму, все меньше и меньше оставалось красных областей на макете человека.
Что сделали трое коротышек? Они сначала попросили пообещать, что об этом никто не узнает.
- О чем, об этом? – уточнил Семен Семенович.
- Об этом, - Мар кивнул на Еву.
Мужчины пообещали, что об этом (тоже кивнули на Еву) никому не расскажут.
Подошел Сон, разрезал себе четырехпалую ладонь, выдавил несколько капель густой малиновой крови на лоб Еве. Потом трое взялись за руки, ушли как бы в себя. Кровь зеленого человечка впиталась в кожу Евы. И начались чудеса выздоровления, за которыми неотрывно наблюдали двое мужчин.
На исходе суток пребывания на планете Разболтайло, Крис вышел из ангара на улицу. Если это пространство можно было так назвать. Купол, отделяющий Ивушки от космоса, был не прозрачный, а матовый, и в зависимости от времени земных суток, пропускал больше или меньше солнечных лучей. А вокруг, на астероиде, кажется, была создана природа средней полосы России с березками, елками, соснами, кленами, яблонями и ивами. Ив тут было очень много, потому, видимо, и Ивушки. Как Черемушки. Ивы росли вдоль озера. Красота неописуемая. Это понимаешь после нескольких дней в звездолет в, по больше части, безжизненном космосе.
Как же Ева была права. Тысячу, миллион раз права. Космос это – опасно для таких хрупких созданий, как человек. А ему, Крису, хотелось приключений, как мечталось в детстве. И обязательно получить какую-нибудь супер способность. Например, видеть сквозь предметы. Или силой мысли двигать вещи. Или летать.
И зеленые человечки, которых даже Совет галактик считает едва умнее тараканов, супер способности имеют. И Еву спасли. А он едва ее не угробил.
А он, Крис, как типичнейший предстатель своего вида, обиделся, что Совет галактик не желает распространять сферу своего влияния на Землю и обнародовать перед землянами информацию о многообразии разумной жизни во вселенной.
Захотелось ему романтики в невесомости. Если бы не эти три шпингалета, хоронили бы они завтра или послезавтра с Разболтайло Еву вон под теми плакучими ивушками. Очень, мать твою, символично.
- Так раз так его, - подошел Разболтайло, значит, с Евой все уже очень хорошо. Крис слышал, как они разговаривали, но сил не нашел, чтобы ей в глаза посмотреть, - стрекоза моя спит, очнулась, про тебя спрашивала, я рассказал все, потом снотворного вколол етить-перетить и витаминов с глюкозой. А эти трое молодцев в свой ангар усвистали. Вот ведь молодчики! А!?
А когда Разболтайло становился спокойнее, то речь его становилась более правильной и плавной.
- Молодчики.
- Ты не переживай. Ты тоже молодчик. Просто тебя учили по-другому. Ты же на Земле жил и работал. А если бы ты тут учился…
- У тебя они свои контейнеры держат? – перебил его Крис. Не хотелось, чтобы этот здоровяк его жалел.
На секунду прикрыл глаза, когда почувствовал, что по его телу проходятся теплые волны. Потом ощутил укол в предплечье. Это так у него кровь взяли для анализа? Семен Петрович на заднем фоне щелкал клавишами, давал поручения Фоме, как догадался Крис, искусственному интеллекту или компьютеру.
Почему-то спокойно чувствовал себя тут, в царстве-государстве Семена Петровича. Только мельком успел рассмотреть, когда снижались, что живет этот человек на безжизненной планете под гигантским куполом.
- Врач, а врач, - послышался голос хозяина, - ты весь помятый.
- Каковы результаты анализов? Покажи.
- Вывожу.
И перед лицом Криса появился экран с результатами. Нормальная картина. Нормальная картина для человека, который получил несколько ушибов (в том числе внутренних органов, но без комбинезона все было бы куда хуже… как у Евы), небольшое сотрясение мозга, истощение. Ерунда.
- Ерунда, - повторил медик.
- Врачу, исцелися сам, - послышался голос Семена Петровича, и в руки Крису полетела штука с кнопками. Разобрался быстро – цвета соответствовали параметрам на экране. Сначала выставил программу на заживление внутренних повреждений, потом на заживление кожных покровов, потом на удаление синяков. А поесть он еще успеет. Да и сотрясение лечится покоем. Капсула завибрировала, Крис почувствовал покалывание в разных частях тела – процесс пошел и отображался цветными полосами на уменьшенной копии Криса, что был на экране.
Через час он уже довольно неплохо себя ощущал, еще через час не мог дождаться, когда окончится процедура и капсула откроется. Если описать его состояние сейчас – как заново водился. Даже не так – как будто ему поменяли все части тела на новенькие, без пробега.
Если уж ему так хорошо стало, то Ева, над которой все это время нависал Семен Петрович, скоро сможет добежать до Луны.
Наконец, вибрация закончилась, еще раз по телу мужчины прошел сканирующий луч, показания его организма были правоходные. Капсула открылась с тихим шипением.
- Как наша спящая красавица? – с улыбкой спросил медик, выпрыгивая из капсулы.
- Плохо, - спокойно ответил Семен Петрович, не поднимая головы от приборов.
- Что значит «плохо»? – удивился Крис.
- А то и значит, что ее тело лечения не принимает. В отличие от твоего.
Крис заглянул в Евин бокс, она все так же бледная лежала в холоде. Только зеленые лучи бегают, как лихорадочные, по ее телу.
- Почему не принимает лечение?
- Не знаю.
- Почему ты мне об этом не сказал?
- А чем бы ты ей помог? – все так же спокойно ответил Семен Петрович.
Крис набрал в легкие воздух, чтобы ответить. Ответа у него не было. Дядя Евы продолжил:
- Ты все верно сделал, когда она получила травму. По старинке, конечно, сейчас так никто не умеет уже, но все верно. Молодец. Я пытаюсь применить то же лечение, что и к тебе. На тебе работает, на ней – нет. Почему?
- Не знаю.
- Вот и я не знаю.
- Состояние стабильное?
- Да, но есть все предпосылки к ухудшению. Организм ее лечение отвергает, но и сам не может справиться.
Это же конец.
- Давай ей мои органы пересадим, - предложил Крис. Если органы подойдут, то он и одной с почкой проживет, а печень и сама вырасти может, если часть удалить.
- Я тоже об этом подумал, но ты не подходишь для нее как донор органов. Я уже проверил.
- А если у ее родителей анализы взять?
- Тоже об этом думал. Отправил им сообщение. Но сейчас они очень далеко. Думаю, что хорошо будет, если с ней с живой успеют попрощаться.
- Ты что такое несешь?
- Это умозаключение, основанное на анализе фактов.
Как Крису хотелось отмотать все на тот момент, когда ему пришла идея высунуться в невесомость. Нет, в тот момент, когда Ева предлагала ему улететь на Землю с челноком, который шел от Космо. Нет, в тот момент, когда он решил войти в домик на маяке, чтобы вернуть чертову кружку. Нет, в тот момент, когда он решил с друзьями сходить отдохнуть «Black and white».
Нет! Любое воспоминание о Еве ценно.
Ева моя, Ева. Как жить без тебя? Стоп! Она жива!
- А если ее отвезти на Космо? – предложил Крис
- А что там?
- Оборудование.
- Это я придумал медицинской оборудование для Космо. Я гений.
- Где еще?... Как еще можно ей помочь?...
- Не знаю. Не знаю, как помочь моей стрекозке.
Крису показалось, что лицо Евы стало еще бледнее, приобрело желтизну, глаза сильно впали, она переставала походить на себя.
Медик вышел из ангара и сел на землю (да, тут была земля). Он просидел так без всяких мыслей очень долго. Или минуту? Счет времени пропал. Оставалась ноющая, тупая боль в груди.
Рядом шумно сел Разболтайло. Из собранного, рационального Семена Петровича он снова стал Разболтайло.
- Попрощайся, - и заплакал по-мужски скупо, но трясся всем телом.
Крис встал. Вошел в ангар. Ева все еще лежала в боксе, как принцесса в хрустальном гробу. Только поцелуй ее не разбудил. Сердце как билось едва-едва, так и не спешило ускорять ход. Крис поцеловал ее во все еще пухлые губы, погладил волосы, увидел любимый непослушный локон. Этот непослушный локон!...
Вышел.
- Как у тебя тут выбраться из купола? – спросил размякшего Разболтайло.
- Прямо и до двери.
- Отлично.
Мысль родилась мгновенно. Крис выйдет в открытый космос, умрет и встретит Еву на том свете.
- Ты, эт самое, того? Куда?
- Умирать, - спокойно ответил Крис и ушел.
- Не пущу! – крикнул Раболтайло и поковылял следом.
Тут под ногами у Криса прошмыгнул Мар:
- Мы готовы!
- Отлично, - вяло отозвался Крис, обходя его. – Всё. Отдыхайте.
- Не всё, - Мар пробежал вперед и выставил вперед руки, чтобы остановить Криса. – Мы готовы!
- О чем ты, Марушка? – удивился Разболтайло.
- Мы можем помочь капитану, - гордо сказал тот и указал на Сона. А этот хмырь тут при чем?
- Ты о Сонике говоришь? – как у ребенка спросил Семен Петрович, Мар кивнул. - И как он может помочь?
- Он может сделать все! – и Мар даже подпрыгнул от восторга.
- Не понимаю тебя, - крикнул Крис.
- Сон может капитана спасти!
38. Тогда. Ночное появление
Мысль о спасении отношений с Крисом в очередной раз пришла к Еве. Почему она возникла? Потому что вместо запланированных трех недель они с парнями справились только за пять.
Причина: они все это время дозированно (из-за небольшого количества участков с хорошим приемом и передачей) обменивались сообщениями. Расстались. Крис предложил ей и дальше жить с другим парнем или другой семьей, потому что на него, Криса у Евы нет времени.
Она ответила, что ее второй парень не против Криса.
Тогда Крис сообщил, что не хочет вставать между влюбленными и желает им счастья.
На это Ева ответила, что счастья мало не бывает и что у нее его, счастья, получается больше, чем у других девушек.
Крис на это сообщил, что Ева права, что у него счастья теперь тоже вдвое больше, чем было только с Евой, потому что на море одиноких мужчин не бывает.
И тут Ева замолчала. Потому что стало совсем не смешно. Значит, он уехал на отдых без нее.
Крис тоже молчал. Наверное, потому что был очень занят с двойным счастьем на море.
Итог: они снова расстались.
Тогда Ева решила, что на Землю прилетит, как и хотела, но проведет все время в домике на маяке.
Но получилось иначе. Иначе с плюсом.
Когда они с парнями летели к Земле, то традиционно остановились у Разболтайло. Парни хранили контейнеры в одном из его ангаров, и в этот раз тоже сгрузили их в своем хранилище.
Дядя Семен на прощанье дал Еве приправу, которую разработал сам и которую Грейс не должна была принять за еду, а значит, разрешила бы старт звездолета с этой штукой на борту. По словам дяди, приправа воздействовала на вкусовые рецепторы и делала батончики не такими противными, хотя состав их не менялся – обманывался мозг.
Мару же он дал что-то вроде присыпки для тела, чтобы тому было проще натягивать комбинезон. Ева в эти интимности не вдавалась, но краем уха их разговор слышала.
Конечно, Разболтайло, - а паковал присыпку и приправу он, а не разработчик левополушарный Семен Петрович Шкерн, - не был бы собой, если бы не положил вещества в одни и те же баночки с дырочками в крышках.
Конечно, Ева с Маром эти баночки перепутали.
Итог: у Евы сильнейшее отравление и еще большее отвращение к батончикам, у Мара – чесоточная болезнь. И если у Мара все прошло после мытья, то Ева едва не выплюнула желудок во время спазмов и его прочищения. Хорошо, что они были не в рейсе, а возвращались на Землю.
Измученная и сильно обезвоженная Ева решила, что выволочит вторую порцию счастья из номера Криса. А что будет делать дальше, пока не придумала.
Но провалилась уже первая часть плана: Крис спал в номере один, и следов присутствия другой женщины тут не было. А прелестные, готовые на все, на Карибах, - а именно на Гранд Канария Ева Криса и нашла его по сигналу GPRS телефона, - были - очень красивые, сочнотелые, яркие, чарующие.
Ева же попросила ее переместить прямо на балкон Криса. Благо, что высокая облачность и ночное время суток позволили звездолету подлететь к поверхности планеты очень близко.
Она вошла в номер и выдохнула, когда нашла мужчину одного. Сбросила одежду и забралась к нему в кровать. От него немного пахло спиртным.
- Веселый вечер? – спросила она, принимая максимально удобную позу для измученного желудка.
- Очень. Праздновал наш с тобой сто третий разрыв.
- Получилось?
- Ага. Сплю и вижу тебя во сне. Кстати, чем от тебя пахнет?
- Лаванда.
- Не твой аромат.
- Я же тебе снюсь. Во сне – мой.
На самом деле яд выходил через поры кожи и приобретал при смешивании с ее секретами запах лаванды. Возненавидела его на всю жизнь.
- И когда снова умчишься? Чем ты там занимаешься, напомни? Разведка? Шпионаж? Торговля людьми?
- Перевожу грузы.
- Надеюсь, это героин или алмазы. Так как, что еще может тебя заставить поставить работу выше наших почти трехлетних отношений?
- Это не героин и не алмазы.
- И не люди?
- И не люди.
- Что тогда?
- Не могу сказать.
Потому что не знаю.
- Даже во сне не можешь сказать.
- Не могу.
- Плохой сон.
- Крис…
- Плохой сон. Хочу хороший сон, где ты готовишь мне ужин, мы часами целуемся после него и не только говорим, как любим друг друга.
- Да, это очень хороший сон.
- Конечно. Уж я-то в них разбираюсь.
- Тут хорошо. Красиво.
- Друг Колька место выбрал. Его брат сломал ногу, я ему гипс наложил и полетел вместо него по горячей путёвке. Думал, что закручу заграничный, ни к чему не обязывающий, курортный роман.
- Получилось? – спросила покойно, а сердце так и готово выскочить из груди.
- Нет, конечно.
- Почему?
- Потому они не ты, дорогая. Вижу черные кудри – думаю о тебе, вижу полные губы – думаю о тебе, вижу байкеров в кожанках – думаю о тебе, вижу огромные кружки – думаю о тебе и так далее. Въелась мне в кожу и живешь там припеваючи.
- Хорошо бы мне влезть тебе под кожу и жить там припеваючи.
- Но ты не там. Поэтому я напился и ушел к себе. Один.
- А меня второй парень бросил. Только ты остался.
- А я один остался. Потому что ты не со мной. А это сон.
- Да, это сон.
- Устал я. Спать хочу. Усну во сне – смешно. Завтра не буду тебе ничего писать, паразитка. Спокойной ночи.
- Спокойной ночи.
Крис быстро уснул, традиционно намотав её волосы на палец.
Ева ушла из его номера под утро. Отлеживалась в домике на маяке – нужно было подумать.
Потом пришло сообщение от Криса: «ты мне даже ночью покоя не даешь. Буду ждать тебя на маяке. Где тебя еще ждать, паразитка?» Лицо Евы озарилось улыбкой.
39. Сейчас. Кушать подано, барин!
Лицо Евы постепенно приобретало человеческий, физиологический цвет. До темной розовости смуглых щек, конечно, далековато, но уже и на покойницу не похожа.
Как это работает? Вот вопрос, который раз в несколько часов задавали поочередно Семен Семенович и Крис. Но трое зеленых человечков молчали со стеклянными глазами, взявшись за руки.
А на мониторах, которые все еще показывали динамику состояния Евы, было видно, как восстанавливаются ее ткани. Они просто заживали, срастались, нарастали. Давление Евы постепенно повышалось, пульс приходил в норму, все меньше и меньше оставалось красных областей на макете человека.
Что сделали трое коротышек? Они сначала попросили пообещать, что об этом никто не узнает.
- О чем, об этом? – уточнил Семен Семенович.
- Об этом, - Мар кивнул на Еву.
Мужчины пообещали, что об этом (тоже кивнули на Еву) никому не расскажут.
Подошел Сон, разрезал себе четырехпалую ладонь, выдавил несколько капель густой малиновой крови на лоб Еве. Потом трое взялись за руки, ушли как бы в себя. Кровь зеленого человечка впиталась в кожу Евы. И начались чудеса выздоровления, за которыми неотрывно наблюдали двое мужчин.
На исходе суток пребывания на планете Разболтайло, Крис вышел из ангара на улицу. Если это пространство можно было так назвать. Купол, отделяющий Ивушки от космоса, был не прозрачный, а матовый, и в зависимости от времени земных суток, пропускал больше или меньше солнечных лучей. А вокруг, на астероиде, кажется, была создана природа средней полосы России с березками, елками, соснами, кленами, яблонями и ивами. Ив тут было очень много, потому, видимо, и Ивушки. Как Черемушки. Ивы росли вдоль озера. Красота неописуемая. Это понимаешь после нескольких дней в звездолет в, по больше части, безжизненном космосе.
Как же Ева была права. Тысячу, миллион раз права. Космос это – опасно для таких хрупких созданий, как человек. А ему, Крису, хотелось приключений, как мечталось в детстве. И обязательно получить какую-нибудь супер способность. Например, видеть сквозь предметы. Или силой мысли двигать вещи. Или летать.
И зеленые человечки, которых даже Совет галактик считает едва умнее тараканов, супер способности имеют. И Еву спасли. А он едва ее не угробил.
А он, Крис, как типичнейший предстатель своего вида, обиделся, что Совет галактик не желает распространять сферу своего влияния на Землю и обнародовать перед землянами информацию о многообразии разумной жизни во вселенной.
Захотелось ему романтики в невесомости. Если бы не эти три шпингалета, хоронили бы они завтра или послезавтра с Разболтайло Еву вон под теми плакучими ивушками. Очень, мать твою, символично.
- Так раз так его, - подошел Разболтайло, значит, с Евой все уже очень хорошо. Крис слышал, как они разговаривали, но сил не нашел, чтобы ей в глаза посмотреть, - стрекоза моя спит, очнулась, про тебя спрашивала, я рассказал все, потом снотворного вколол етить-перетить и витаминов с глюкозой. А эти трое молодцев в свой ангар усвистали. Вот ведь молодчики! А!?
А когда Разболтайло становился спокойнее, то речь его становилась более правильной и плавной.
- Молодчики.
- Ты не переживай. Ты тоже молодчик. Просто тебя учили по-другому. Ты же на Земле жил и работал. А если бы ты тут учился…
- У тебя они свои контейнеры держат? – перебил его Крис. Не хотелось, чтобы этот здоровяк его жалел.
