- Вице-президент елки моталки.
Ехать в Казань не хотелось. Когда институт переехал в эвакуацию, им с женой пришлось жить в крошечной комнатке под лестницей, в которой трудно было бы поместиться даже одному человеку. Хотя, как с женой? С его Славой они еще даже не были расписаны. Его настоящая жена с взрослым сыном и с дочерью остались в Ленинграде. Когда пару лет назад он отдыхал в санатории Батилиман в Крыму, молоденькая скрипачка Слава Рошаль выступала там с концертом. Слушая звуки третьей скрипичной сонаты Грига он принимает решение круто изменить свою жизнь и делает ей предложение. В начале этого года он ушел из семьи. Когда началась война, они жили со Славой в ее комнате в Москве. Затем война и переезд в Казань. Зимой в Казани Слава перенесла сыпной тиф и ей пришлось подстричься на лысо, но она продолжала выступать, в черном бархатном берете на голове. Экспедиция в Ереван была как нельзя кстати для них в этом положении.
Ноябрь - чудесное время в Ереване. Стояла прелестная осенняя погода, было тихо и тепло. Они садились в поезд расставаясь с городом стараясь насладиться на прощание замечательными видами горы Арарат. В Тбилиси у Алиханова тоже были родственники и друзья. Их хорошо принимали в этом городе, окруженном горами, где по вечерам так хорошо сидеть на открытой террасе над Крой с бутылкой вина, разговаривать, слушать печальные многоголосия грузинских песен. Тем временем из института Алиханову сообщили, чтобы он летел в Москву, все разрешения на них со Славой были оформлены. Абуша каждый день утром ходил на аэродром, но попасть на самолет не было никакой возможности. Наконец уже в начале декабря их взяли на борт небольшого транспортного самолета, направляющегося в Москву. Война была совсем рядом, и летчикам приходилось пробиваться в Москву короткими перелетами, самостоятельно придумывая маршрут. Иногда взлетев и несколько часов напрасно покружив в воздухе возвращались на исходный аэродром.
По мере продвижения на Север на улице крепчали морозы, в самолете стало совсем холодно и Слава сидела, укутавшись в меховой платок, в огромных солдатских валенках бережно держа в руках футляр со своей драгоценной скрипкой. Наконец после почти двух недель пути в середине декабря они приземлились на центральный аэродром вблизи Ленинградского шоссе.
На следующий день они поехали в Дом ученых и к большой радости встретили Иоффе с женой. Чуть позже появился там и Курчатов. Друзья радостно обнялись. Курчатов излучал энергию и оптимизм. Начал сразу с места в карьер:
- Ну что Абуша, хорошо успели отдохнуть у себя в горах? Пора браться за работу!
- Отдохнуть особенно не получилось, работа не давала скучать. А что за новая работа? В Казани?
- Работы полно, делателей надо собирать. Мне обещано сто прописок в Москве для сотрудников. Будем искать хороших физиков и забирать их с фронта. Смотрим под себя здание в Москве. Видишь какие дела!
- Так, все-таки, в чем заключается работа?
- Я пока не могу тебе всего сказать. Если коротко, будем заниматься проблемой урана. У меня сейчас много в голове больших задач, которые можно тебе поручить. Например, строительство уранового котла. Позже обсудим.
- А как же мои прошлые работы по изучению космических лучей? Я смогу их совмещать?
- Это всегда пожалуйста, в свое свободное время, по ночам и в выходные. – и он громко засмеялся. Потом толкнув его в плечо, добавил спокойно.– будешь сам себе хозяин. Главное, по основной теме результаты давай, а чем ты там еще при этом занимаешься, тебя никто ограничивать не будет, ты же знаешь.
Курчатов обмолвился, что у него сейчас затруднения с жильем в Москве и Слава с Абушей позвали его жить у них в комнате, пока Славины родители были в эвакуации. На улице стоял трескучий мороз. Паровое отопление не работало, в комнате было холодно и Курчатов ложился спать прямо в своей большой меховой шапке, огромный, бородатый, похожий на древнего боярина. Наутро проснувшись растопили буржуйку и нежились от тепла. Когда Слава убежала на кухню, Курчатов обнаружил скрипку и с интересом открыв футляр уже собирался извлечь и попробовать в деле музыкальный инструмент. Алиханов вскочил на ноги и подошел к нему, с ужасом в глазах:
- Гарик, ты чего делаешь? Это же абсолютно священная вещь! К ней никому нельзя прикасаться.
- А что такого? Когда-то давно в детстве я играл на балалайке. Мне сам бог велел попробовать и на скрипке.
