Джейден застыл в растерянности – в липнущих к ногам брюках, с опустевшим заварником в руке и непередаваемым выражением на лице. На его счастье, чай успел остыть и не доставил полной гаммы эмоций, но ситуацию менее неловкой это не делало.
Воистину, руки из золота. Только растут не оттуда.
Хотя кто бы говорил, конечно…
- О, простите, мне так жаль! – подавив невольный смешок, воскликнула я и метнулась за полотенцем. – Вы в порядке?
- Я как обычно, - страдальчески поморщился Джейден и отмахнулся от полотенца, по-свойски пожав руку Элиасу и тут же пристроившись на свободном стуле. – Нет-нет, чаю не нужно. Я только что сбежал с торжественного ужина, потому что еще одна перемена блюд – и я сделал бы его совершенно не торжественным, - сконфуженно признался он. – Я рассчитывал попросить вас об одолжении, миз Марион, и в моих же интересах сначала оказать услугу вам, чтобы потом вам было неловко мне отказывать. Что-то случилось?
Мне совершенно не улыбалось оказаться у него в долгу, и я собиралась вежливо увильнуть от вопроса, но мистер Хайнс сдал меня с потрохами:
- У кузена миз Марион неприятности.
«Кузен миз Марион» сам по себе был той еще неприятностью, но я все равно возмущенно насупилась. Джейдена-то это точно никак не касалось!
- Считайте, что уже нет, - пожал плечами Джейден и смущенно улыбнулся. – Мы же договоримся, Эл?
Мистер Хайнс с готовностью кивнул и собрался ляпнуть что-то в той же мере неуместное и успокоительное, но я нахмурилась и качнула головой:
- Мистер Старр, со всем уважением… - я осеклась. На движение Джейден среагировал уже знакомой манерой: резко повернулся, как охотящийся змей, и вперился взглядом куда-то мне в шею, на мгновение сбив с толку. – Я разберусь сама.
Мистер Хайнс насмешливо сощурился, но ничего не сказал. А Джейден сморгнул, возвращая лицу нормальное выражение, и одарил меня очаровательной улыбкой:
- Леди Линдсей наверняка уже рассказала вам, что я собираюсь попросить вас позировать для новой серии статуэток, - прозорливо заметил он. – Вы собираетесь отказаться, поэтому отвергаете помощь?
- Нет, я собиралась согласиться, - сдуру ляпнула я, немало удивленная его прямолинейной простотой.
Улыбка Джейдена немедленно сделалась еще шире и теперь сияла тысячей солнц.
- Тогда в моих же интересах сразу заручиться заодно и одобрением вашего кузена, во избежание недопонимания, - сделал вывод он и подмигнул Элиасу, но тут же сменил тему – прежде, чем я успела возмутиться мужицким самоуправством: – Вы не представляете, как я рад, что вы согласились! Я почти три месяца не мог найти подходящую натурщицу, но вы словно созданы для ар-деко!
Кажется, он собирался повторить другими словами всю ту оду, которую были вынуждены слушать Кроуфорды и Эвансы за обедом. Эта перспектива заставила меня в ужасе поднять руки:
- Сдаюсь! Вы в праве выпустить под залог хоть весь участок, но оставьте мне хотя бы возможность оттаскать Сирила за уши!
И заодно хотя бы выяснить, что же такого случилось в портовом пабе, что кузен не побоялся ввязаться в драку…
Пункты предварительного заключения во всех городах Ньямаранга, где я успела побывать, неизменно оказывались до ужаса похожи друг на друга: квадратные приземистые здания, когда-то любовно побеленные, но в постоянной влажной жаре быстро покрывшиеся черной плесенью. Там, где все старались не задерживаться, плесень становилась постоянным жильцом, заползая во все углы и пропитывая строение специфическим затхлым запахом. Крохотные окошки только усугубляли положение.
Для зоны ожидания исключений не делалось. Два мутных окошка, черные разводы на штукатурке под потолком, четыре деревянные скамейки вдоль стен и ощущение безнадежности, которое давило хуже влажной духоты. Вдобавок ждать пришлось долго: за администраторской стойкой сидела настоящая акула – во всяком случае, оскал наличествовал, печатала она как плавниками и двигалась с показной ленцой крупного хищника.
В результате из камеры предварительного заключения дражайший кузен поднялся только через полчаса, о чем-то болтая с охранником. Грозного вида хранитель порядка – на полторы головы выше и в два раза шире субтильного Сирила – гулко расхохотался и душевно хлопнул его по спине, отчего «мистер Кантуэлл» последние два шага до администраторской стойки буквально пролетел, но все равно нашел время по-свойски попрощаться и тут же заулыбался акуле-регистраторше так, что вся ее суровая хищность утекла куда-то под печатную машинку.
Джейден удивленно приподнял брови, наморщив лоб. На него-то регистраторша уже успела нарычать, посрамив всех окрестных тигров, вместе взятых, - не помогли ни улыбки, ни деньги, ни мое робкое заступничество. А с Сирилом она уже спустя полминуты щебетала, как птичка, и разве что «приходите еще!» на прощание не сказала.
И если меня такое положение вещей ничуть не удивляло, то Джейден начал посматривать на моего кузена с каким-то нездоровым мальчишеским любопытством. Я мысленно записала его в жертвы Сирилового обаяния, но, как выяснилось, поторопилась с выводами.
Получив свои бумаги и любезно распрощавшись с регистраторшей, дражайший кузен наконец выбрался из коридора в зону ожидания – и вместо того, чтобы поблагодарить за своевременное спасение, вдруг уставился на Джейдена, как ребенок – на облако розовой сахарной ваты.
- Не может быть, - выдохнул он так, словно в последний момент обнаружил, что к сахарной вате прилагается вагон эскимо и безлимитный билет в парк аттракционов. – Вы?
Джейден растерянно сморгнул, а Сирил, не теряя времени, выудил из своей сумки очередной блокнот с ручкой, но все-таки притормозил, неверяще уточнив:
- Джейден Старр?
Наследник Кроуфордов осторожно кивнул, кажется, засомневавшись, не упекут ли его сейчас на место Сирила. Я прикрыла лицо ладонью, догадавшись, что сейчас будет.
- Можно автограф? – выпалил Сирил взволнованно, как девочка-фанатка, и протянул блокнот.
Хорошо хоть не на груди попросил расписаться. Когда мы проходили инструктаж перед нынешним заданием, Сирил весь изошел на зависть, узнав, что у меня будет шанс лично познакомиться с тем самым Джейденом Старром, - и из его лекции по хрисоэлефантинной скульптуре я узнала больше, чем из материалов по делу. И больше, чем в принципе хотела знать, если уж на то пошло: идея пускать на декор чьи-то кости мне и раньше казалась не слишком здоровой, и подробности их обработки я бы уж точно предпочла оставить за скобками.
Хотя следовало признать, что выбор материалов для скульптуры уже говорил о Джейдене многое. Как и искренний интерес Сирила – о нем самом.
На этом я бы поставила жирный красный штамп «виновен» и закрыла дело, но, во-первых, если второй заместитель главы Тайной Палаты верит в ведьм и даже женат на одной, то ни за что в этом не признается и перед тем, как выдвигать обвинения, потребует доказательства попрочнее чьей-то обостренной интуиции; а во-вторых, глифы со мной были категорически не согласны. Оставалось только поумерить свою категоричность и старательно держать лицо, пока Сирил восторженно расписывал Джейдену достоинства его же художественной выставки в галерее Пхум Ми На-Тааб. В его интонациях угадывалось что-то знакомое; примерно в том же тоне сам Джейден вещал за столом, уверяя собеседников, что из меня выйдет отличная натурщица. Я искренне понадеялась, что теперь ему так же неловко, как было мне тогда, но затянуть представление не позволила.
- Рада, что вы нашли общий язык, - вклинилась я, едва дождавшись паузы в непрерывных восторгах Сирила, - но очень хотела бы знать, как вышло, что ты очутился в участке. Право, я предпочла бы другое место, чтобы познакомить тебя с мистером Старром.
Сирил моментально насупился и убрал блокнот, в котором уже успел набросать по памяти какую-то статуэтку, особенно впечатлившую его на выставке. Джейден проводил рисунок несколько удивленным взглядом.
- Замешана честь дамы, - с пафосом известил меня Сирил, не поднимая глаз, - не могу распространяться.
- С каких это пор ты защищаешь девичью честь, а не угрожаешь ей? – автоматически поинтересовалась я, не сдержав смешок, - и только потом спохватилась, что посторонним подобные пикировки выслушивать не обязательно.
Но Джейден благовоспитанно сделал вид, что я ничего не говорила, а Сирил, угрюмо покосившись на очередного кумира, добил:
- С тех самых пор, как это твоя честь.
Не будь здесь Джейдена, я бы посмеялась. Девичья честь у ведьмы, да еще в том возрасте, когда собственно возраст уже не называют, - как спасательный круг у морского окуня: с социальной точки зрения – более чем приемлемо, с точки зрения здравого смысла – чистой воды самоубийство. Да и что нового обо мне могли сказать в портовом пабе?
- Не смотри на меня, повторять не буду, - проворчал Сирил и одернул ремень сумки, страдальчески скривившись и как-то странно перекособочившись от резкого движения.
После этого вопросы чести окончательно перестали меня волновать, и я вежливо распрощалась с обеспокоенным Джейденом и клятвенно пообещала вернуть деньги за залог. Кажется, он отказывался, но я уже не слушала, целеустремленно потащив пострадавшего кузена к нему домой.
На время миссии в Лонгтауне Сирил временно занял бывшую хижину моей мамы. Она жила там давно, еще до знакомства с моим папой, и годы не прошли для домика даром: сваи на треть ушли во влажную почву, крыша прохудилась, а на чердаке поселились летучие мыши. Раньше сюда ежедневно приходили морские приливы, изменившие почву так, что хижину до сих пор окружали мангры с плотной листвой, тронутой серебряными капельками соли. Другие растения все никак не приживались, хотя болота и отступили дальше к северу. Наверное, не будь это ведьмина хижина, за прошедшие годы она бы вовсе сгнила и развалилась, но лонгтаунцы после маминого отъезда еще долго заглядывали и латали хиреющий дом, надеясь на возвращение хозяйки.
Вместо нее приехал Сирил – но, кажется, его присутствие оказывало на окружающих примерно такое же гипнотическое воздействие. Во всяком случае, лестницу на открытую веранду кто-то заменил, и от нее до сих пор остро пахло пропиткой для дерева; кроме того, чья-то трудолюбивая рука добросовестно отдраила все окна, и я здорово сомневалась, что принадлежала она самому Сирилу. Кузен предпочитал беречь руки для более интеллектуальных занятий, благо он-то ведьмой не был и вполне мог себе позволить регулярно лодырничать. У Сирила отчего-то всегда находился кто-то, кто будет отдуваться вместо него.
На этот раз, например, я.
- У тебя вообще аптечка есть? – без особой надежды поинтересовалась я, оглядев любовно выдраенный, но совершенно пустой дом.
- У меня есть ты, - хмыкнул Сирил и безо всякого стеснения выпутался из тонкой хлопковой рубахи, явив миру по-ньямарангски хрупкие ребра и внушительный синяк через половину спины, уже налившийся жутковатым багровым цветом. – Остальное – мелочи, само пройдет, но вот эта зараза саднит, как…
Я догадывалась.
Первые часы после удара, когда еще можно остановить синяк холодом, были безнадежно упущены, но, похоже, все дело ограничилось поверхностными повреждениями и ничем особо не грозило – разве что ближайшую неделю Сирил будет вынужден поменьше размахивать кулаками, даже если ему приспичит опять позащищать всякие абстрактные понятия с применением грубой силы. Была б она еще у него, эта грубая сила…
- Ай!
- А когда полез в драку – было не «ай»? – скептически хмыкнула я и запустила руку в сумочку, машинально скользя пальцами по насечкам на крышечках. Разумеется, по закону подлости, нашелся только уксус. Соли не было – я как-то не рассчитывала попасть в дом, где кухонные шкафы девственно чисты, как голова студента после экзамена.
- Когда полез в драку, какой-то пьяный матрос как заведенный твердил, что ты пророчила пришествие этого их спасителя из воды и золота, - непривычно серьезно признался Сирил, обернувшись через плечо.
- И ты серьезно решил избить его за это? – непритворно удивилась я.
- Не за это, а за технические подробности, - пробурчал Сирил, снова отвернувшись. – Слишком уж они получились… технические. Не читай мне лекции, сам знаю, что по инструкции нужно высмеивать, а не бить, иначе будет только хуже! Просто вспылил. Откуда он, кстати, мог знать про шрамы от когтей?
Я даже замерла с маленькой – на пару столовых ложек – бутылочкой уксуса в руке. Спину засаднило так, словно шрамам было не шестнадцать с лишним лет, а пара недель от силы.
- В Лонгтауне о них никто не знает, - неуверенно сказала я, - кроме тебя, конечно.
- Поверь, я ни с кем этой ценной информацией не делился, - все еще возмущенно хмыкнул Сирил. – Больше похоже, что кто-то целенаправленно копал именно под нас с тобой. Кто-то, кто знал, что ты бывала в порту, что у тебя шрамы на спине и что я, скорее всего, не выдержу, если начать со смаком расписывать, какие они на ощупь и до куда доходят.
Мне стало совсем неуютно.
А ведь скоро о шрамах узнает Джейден. И хорошо еще, если только он…
- Думаешь, нас раскрыли?
- Вряд ли. – Сирил спиной вверх вытянулся на выскобленной скамье, повернул голову набок и закрыл глаза. – Скорее всего, дело во мне. Вчера я поучаствовал в дискуссии с ребятами с северной окраине и, возможно, был несколько… резковат в своих суждениях о купленных пророчествах. Но слушатели были вдрабадан, я думал, они и не вспомнят ничего на следующий день!
- То есть ты и сам был вдрабадан, - обреченно вздохнула я.
Сирил приоткрыл один глаз, но спорить не стал. Я потерла ладонями лицо и поставила бутылочку с уксусом на скамейку.
- В следующий раз смейся, - мрачно посоветовала я, - иначе посмеюсь я.
Дражайший кузен немедленно заверил меня, что уж в следующий-то раз точно будет звездой комедии и с первой же фразы пробьется в телевизионное шоу с программой «Марион и пророчества». Я угрюмо скрестила руки на груди:
- Папе об этом сам доложишь. Я за солью.
Должна же быть хоть какая-то польза от проживания прямо в мангровой роще!
Оставив Сирила отдыхать под соленой уксусной примочкой и переваривать новости, я отправилась обратно в Мангроув-парк. От старого домика на сваях к основной дороге вела одна-единственная тропка, петляющая по мангровой роще, как удирающий заяц. Прокладывали ее, по всей видимости, еще в те года, когда неосторожный гость рисковал потонуть в болоте, да так и не спрямили с тех пор: приливы в сезон дождей по-прежнему преподносили сюрпризы – хоть жирный соленый ил и сменила нормальная почва, она была по-прежнему влажной и легко проминалась под ногами. Стремительный тропический закат отгорел, пока я пробиралась через заросли, и на асфальт я выбралась только полчаса спустя, взмокшая и уставшая, в зловещей темноте: в этакой глуши фонари никто не ставил.
Городские огни остались далеко в стороне. Цикады смолкли; дорогу освещала только растущая луна в компании обманчиво близких звезд. Я запрокинула голову, полной грудью вдохнув тяжелый влажный воздух, никак не пропитывающийся ночной прохладой. С болот тянуло прелой сыростью, с залива – солью и рыбой. Шумел далекий прибой, пронзительно перекликались ночные птицы; дорога стелилась под ноги, и обманчивое одиночество заботливо укутывало плечи морским бризом – словом, свет фар во всей этой идиллии был до того неуместен, что я с трудом подавила желание спрятаться в кустах.
Воистину, руки из золота. Только растут не оттуда.
Хотя кто бы говорил, конечно…
- О, простите, мне так жаль! – подавив невольный смешок, воскликнула я и метнулась за полотенцем. – Вы в порядке?
- Я как обычно, - страдальчески поморщился Джейден и отмахнулся от полотенца, по-свойски пожав руку Элиасу и тут же пристроившись на свободном стуле. – Нет-нет, чаю не нужно. Я только что сбежал с торжественного ужина, потому что еще одна перемена блюд – и я сделал бы его совершенно не торжественным, - сконфуженно признался он. – Я рассчитывал попросить вас об одолжении, миз Марион, и в моих же интересах сначала оказать услугу вам, чтобы потом вам было неловко мне отказывать. Что-то случилось?
Мне совершенно не улыбалось оказаться у него в долгу, и я собиралась вежливо увильнуть от вопроса, но мистер Хайнс сдал меня с потрохами:
- У кузена миз Марион неприятности.
«Кузен миз Марион» сам по себе был той еще неприятностью, но я все равно возмущенно насупилась. Джейдена-то это точно никак не касалось!
- Считайте, что уже нет, - пожал плечами Джейден и смущенно улыбнулся. – Мы же договоримся, Эл?
Мистер Хайнс с готовностью кивнул и собрался ляпнуть что-то в той же мере неуместное и успокоительное, но я нахмурилась и качнула головой:
- Мистер Старр, со всем уважением… - я осеклась. На движение Джейден среагировал уже знакомой манерой: резко повернулся, как охотящийся змей, и вперился взглядом куда-то мне в шею, на мгновение сбив с толку. – Я разберусь сама.
Мистер Хайнс насмешливо сощурился, но ничего не сказал. А Джейден сморгнул, возвращая лицу нормальное выражение, и одарил меня очаровательной улыбкой:
- Леди Линдсей наверняка уже рассказала вам, что я собираюсь попросить вас позировать для новой серии статуэток, - прозорливо заметил он. – Вы собираетесь отказаться, поэтому отвергаете помощь?
- Нет, я собиралась согласиться, - сдуру ляпнула я, немало удивленная его прямолинейной простотой.
Улыбка Джейдена немедленно сделалась еще шире и теперь сияла тысячей солнц.
- Тогда в моих же интересах сразу заручиться заодно и одобрением вашего кузена, во избежание недопонимания, - сделал вывод он и подмигнул Элиасу, но тут же сменил тему – прежде, чем я успела возмутиться мужицким самоуправством: – Вы не представляете, как я рад, что вы согласились! Я почти три месяца не мог найти подходящую натурщицу, но вы словно созданы для ар-деко!
Кажется, он собирался повторить другими словами всю ту оду, которую были вынуждены слушать Кроуфорды и Эвансы за обедом. Эта перспектива заставила меня в ужасе поднять руки:
- Сдаюсь! Вы в праве выпустить под залог хоть весь участок, но оставьте мне хотя бы возможность оттаскать Сирила за уши!
И заодно хотя бы выяснить, что же такого случилось в портовом пабе, что кузен не побоялся ввязаться в драку…
Пункты предварительного заключения во всех городах Ньямаранга, где я успела побывать, неизменно оказывались до ужаса похожи друг на друга: квадратные приземистые здания, когда-то любовно побеленные, но в постоянной влажной жаре быстро покрывшиеся черной плесенью. Там, где все старались не задерживаться, плесень становилась постоянным жильцом, заползая во все углы и пропитывая строение специфическим затхлым запахом. Крохотные окошки только усугубляли положение.
Для зоны ожидания исключений не делалось. Два мутных окошка, черные разводы на штукатурке под потолком, четыре деревянные скамейки вдоль стен и ощущение безнадежности, которое давило хуже влажной духоты. Вдобавок ждать пришлось долго: за администраторской стойкой сидела настоящая акула – во всяком случае, оскал наличествовал, печатала она как плавниками и двигалась с показной ленцой крупного хищника.
В результате из камеры предварительного заключения дражайший кузен поднялся только через полчаса, о чем-то болтая с охранником. Грозного вида хранитель порядка – на полторы головы выше и в два раза шире субтильного Сирила – гулко расхохотался и душевно хлопнул его по спине, отчего «мистер Кантуэлл» последние два шага до администраторской стойки буквально пролетел, но все равно нашел время по-свойски попрощаться и тут же заулыбался акуле-регистраторше так, что вся ее суровая хищность утекла куда-то под печатную машинку.
Джейден удивленно приподнял брови, наморщив лоб. На него-то регистраторша уже успела нарычать, посрамив всех окрестных тигров, вместе взятых, - не помогли ни улыбки, ни деньги, ни мое робкое заступничество. А с Сирилом она уже спустя полминуты щебетала, как птичка, и разве что «приходите еще!» на прощание не сказала.
И если меня такое положение вещей ничуть не удивляло, то Джейден начал посматривать на моего кузена с каким-то нездоровым мальчишеским любопытством. Я мысленно записала его в жертвы Сирилового обаяния, но, как выяснилось, поторопилась с выводами.
Получив свои бумаги и любезно распрощавшись с регистраторшей, дражайший кузен наконец выбрался из коридора в зону ожидания – и вместо того, чтобы поблагодарить за своевременное спасение, вдруг уставился на Джейдена, как ребенок – на облако розовой сахарной ваты.
- Не может быть, - выдохнул он так, словно в последний момент обнаружил, что к сахарной вате прилагается вагон эскимо и безлимитный билет в парк аттракционов. – Вы?
Джейден растерянно сморгнул, а Сирил, не теряя времени, выудил из своей сумки очередной блокнот с ручкой, но все-таки притормозил, неверяще уточнив:
- Джейден Старр?
Наследник Кроуфордов осторожно кивнул, кажется, засомневавшись, не упекут ли его сейчас на место Сирила. Я прикрыла лицо ладонью, догадавшись, что сейчас будет.
- Можно автограф? – выпалил Сирил взволнованно, как девочка-фанатка, и протянул блокнот.
Хорошо хоть не на груди попросил расписаться. Когда мы проходили инструктаж перед нынешним заданием, Сирил весь изошел на зависть, узнав, что у меня будет шанс лично познакомиться с тем самым Джейденом Старром, - и из его лекции по хрисоэлефантинной скульптуре я узнала больше, чем из материалов по делу. И больше, чем в принципе хотела знать, если уж на то пошло: идея пускать на декор чьи-то кости мне и раньше казалась не слишком здоровой, и подробности их обработки я бы уж точно предпочла оставить за скобками.
Хотя следовало признать, что выбор материалов для скульптуры уже говорил о Джейдене многое. Как и искренний интерес Сирила – о нем самом.
На этом я бы поставила жирный красный штамп «виновен» и закрыла дело, но, во-первых, если второй заместитель главы Тайной Палаты верит в ведьм и даже женат на одной, то ни за что в этом не признается и перед тем, как выдвигать обвинения, потребует доказательства попрочнее чьей-то обостренной интуиции; а во-вторых, глифы со мной были категорически не согласны. Оставалось только поумерить свою категоричность и старательно держать лицо, пока Сирил восторженно расписывал Джейдену достоинства его же художественной выставки в галерее Пхум Ми На-Тааб. В его интонациях угадывалось что-то знакомое; примерно в том же тоне сам Джейден вещал за столом, уверяя собеседников, что из меня выйдет отличная натурщица. Я искренне понадеялась, что теперь ему так же неловко, как было мне тогда, но затянуть представление не позволила.
- Рада, что вы нашли общий язык, - вклинилась я, едва дождавшись паузы в непрерывных восторгах Сирила, - но очень хотела бы знать, как вышло, что ты очутился в участке. Право, я предпочла бы другое место, чтобы познакомить тебя с мистером Старром.
Сирил моментально насупился и убрал блокнот, в котором уже успел набросать по памяти какую-то статуэтку, особенно впечатлившую его на выставке. Джейден проводил рисунок несколько удивленным взглядом.
- Замешана честь дамы, - с пафосом известил меня Сирил, не поднимая глаз, - не могу распространяться.
- С каких это пор ты защищаешь девичью честь, а не угрожаешь ей? – автоматически поинтересовалась я, не сдержав смешок, - и только потом спохватилась, что посторонним подобные пикировки выслушивать не обязательно.
Но Джейден благовоспитанно сделал вид, что я ничего не говорила, а Сирил, угрюмо покосившись на очередного кумира, добил:
- С тех самых пор, как это твоя честь.
Не будь здесь Джейдена, я бы посмеялась. Девичья честь у ведьмы, да еще в том возрасте, когда собственно возраст уже не называют, - как спасательный круг у морского окуня: с социальной точки зрения – более чем приемлемо, с точки зрения здравого смысла – чистой воды самоубийство. Да и что нового обо мне могли сказать в портовом пабе?
- Не смотри на меня, повторять не буду, - проворчал Сирил и одернул ремень сумки, страдальчески скривившись и как-то странно перекособочившись от резкого движения.
После этого вопросы чести окончательно перестали меня волновать, и я вежливо распрощалась с обеспокоенным Джейденом и клятвенно пообещала вернуть деньги за залог. Кажется, он отказывался, но я уже не слушала, целеустремленно потащив пострадавшего кузена к нему домой.
На время миссии в Лонгтауне Сирил временно занял бывшую хижину моей мамы. Она жила там давно, еще до знакомства с моим папой, и годы не прошли для домика даром: сваи на треть ушли во влажную почву, крыша прохудилась, а на чердаке поселились летучие мыши. Раньше сюда ежедневно приходили морские приливы, изменившие почву так, что хижину до сих пор окружали мангры с плотной листвой, тронутой серебряными капельками соли. Другие растения все никак не приживались, хотя болота и отступили дальше к северу. Наверное, не будь это ведьмина хижина, за прошедшие годы она бы вовсе сгнила и развалилась, но лонгтаунцы после маминого отъезда еще долго заглядывали и латали хиреющий дом, надеясь на возвращение хозяйки.
Вместо нее приехал Сирил – но, кажется, его присутствие оказывало на окружающих примерно такое же гипнотическое воздействие. Во всяком случае, лестницу на открытую веранду кто-то заменил, и от нее до сих пор остро пахло пропиткой для дерева; кроме того, чья-то трудолюбивая рука добросовестно отдраила все окна, и я здорово сомневалась, что принадлежала она самому Сирилу. Кузен предпочитал беречь руки для более интеллектуальных занятий, благо он-то ведьмой не был и вполне мог себе позволить регулярно лодырничать. У Сирила отчего-то всегда находился кто-то, кто будет отдуваться вместо него.
На этот раз, например, я.
- У тебя вообще аптечка есть? – без особой надежды поинтересовалась я, оглядев любовно выдраенный, но совершенно пустой дом.
- У меня есть ты, - хмыкнул Сирил и безо всякого стеснения выпутался из тонкой хлопковой рубахи, явив миру по-ньямарангски хрупкие ребра и внушительный синяк через половину спины, уже налившийся жутковатым багровым цветом. – Остальное – мелочи, само пройдет, но вот эта зараза саднит, как…
Я догадывалась.
Первые часы после удара, когда еще можно остановить синяк холодом, были безнадежно упущены, но, похоже, все дело ограничилось поверхностными повреждениями и ничем особо не грозило – разве что ближайшую неделю Сирил будет вынужден поменьше размахивать кулаками, даже если ему приспичит опять позащищать всякие абстрактные понятия с применением грубой силы. Была б она еще у него, эта грубая сила…
- Ай!
- А когда полез в драку – было не «ай»? – скептически хмыкнула я и запустила руку в сумочку, машинально скользя пальцами по насечкам на крышечках. Разумеется, по закону подлости, нашелся только уксус. Соли не было – я как-то не рассчитывала попасть в дом, где кухонные шкафы девственно чисты, как голова студента после экзамена.
- Когда полез в драку, какой-то пьяный матрос как заведенный твердил, что ты пророчила пришествие этого их спасителя из воды и золота, - непривычно серьезно признался Сирил, обернувшись через плечо.
- И ты серьезно решил избить его за это? – непритворно удивилась я.
- Не за это, а за технические подробности, - пробурчал Сирил, снова отвернувшись. – Слишком уж они получились… технические. Не читай мне лекции, сам знаю, что по инструкции нужно высмеивать, а не бить, иначе будет только хуже! Просто вспылил. Откуда он, кстати, мог знать про шрамы от когтей?
Я даже замерла с маленькой – на пару столовых ложек – бутылочкой уксуса в руке. Спину засаднило так, словно шрамам было не шестнадцать с лишним лет, а пара недель от силы.
- В Лонгтауне о них никто не знает, - неуверенно сказала я, - кроме тебя, конечно.
- Поверь, я ни с кем этой ценной информацией не делился, - все еще возмущенно хмыкнул Сирил. – Больше похоже, что кто-то целенаправленно копал именно под нас с тобой. Кто-то, кто знал, что ты бывала в порту, что у тебя шрамы на спине и что я, скорее всего, не выдержу, если начать со смаком расписывать, какие они на ощупь и до куда доходят.
Мне стало совсем неуютно.
А ведь скоро о шрамах узнает Джейден. И хорошо еще, если только он…
- Думаешь, нас раскрыли?
- Вряд ли. – Сирил спиной вверх вытянулся на выскобленной скамье, повернул голову набок и закрыл глаза. – Скорее всего, дело во мне. Вчера я поучаствовал в дискуссии с ребятами с северной окраине и, возможно, был несколько… резковат в своих суждениях о купленных пророчествах. Но слушатели были вдрабадан, я думал, они и не вспомнят ничего на следующий день!
- То есть ты и сам был вдрабадан, - обреченно вздохнула я.
Сирил приоткрыл один глаз, но спорить не стал. Я потерла ладонями лицо и поставила бутылочку с уксусом на скамейку.
- В следующий раз смейся, - мрачно посоветовала я, - иначе посмеюсь я.
Дражайший кузен немедленно заверил меня, что уж в следующий-то раз точно будет звездой комедии и с первой же фразы пробьется в телевизионное шоу с программой «Марион и пророчества». Я угрюмо скрестила руки на груди:
- Папе об этом сам доложишь. Я за солью.
Должна же быть хоть какая-то польза от проживания прямо в мангровой роще!
Оставив Сирила отдыхать под соленой уксусной примочкой и переваривать новости, я отправилась обратно в Мангроув-парк. От старого домика на сваях к основной дороге вела одна-единственная тропка, петляющая по мангровой роще, как удирающий заяц. Прокладывали ее, по всей видимости, еще в те года, когда неосторожный гость рисковал потонуть в болоте, да так и не спрямили с тех пор: приливы в сезон дождей по-прежнему преподносили сюрпризы – хоть жирный соленый ил и сменила нормальная почва, она была по-прежнему влажной и легко проминалась под ногами. Стремительный тропический закат отгорел, пока я пробиралась через заросли, и на асфальт я выбралась только полчаса спустя, взмокшая и уставшая, в зловещей темноте: в этакой глуши фонари никто не ставил.
Городские огни остались далеко в стороне. Цикады смолкли; дорогу освещала только растущая луна в компании обманчиво близких звезд. Я запрокинула голову, полной грудью вдохнув тяжелый влажный воздух, никак не пропитывающийся ночной прохладой. С болот тянуло прелой сыростью, с залива – солью и рыбой. Шумел далекий прибой, пронзительно перекликались ночные птицы; дорога стелилась под ноги, и обманчивое одиночество заботливо укутывало плечи морским бризом – словом, свет фар во всей этой идиллии был до того неуместен, что я с трудом подавила желание спрятаться в кустах.
