Костя с Седым повернулись уже к двери, когда Ульянка, не просыпаясь, приподнялась с дивана.
– Дядька, ты здесь?
Азад подошел к дивану, уложил ее обратно, укрыл одеялом.
– Здесь я, рядом.
– Ты только не девайся никуда.
Седой улыбнулся.
– Никуда я не денусь, спи, маленькая.
Ульянка довольная легла, подложив ладошки под щеку.
– Хорошо. Тогда спать буду, вот.
Мужчина, неожиданно опустив голову, вышел из комнаты.
Алиса проводила его взглядом и почесала в затылке.
– Не хрена себе. Ощущение такое, словно... Они друг друга знают давно. Как будто... Ладно, давайте спать, завтра хоть выспимся.
Когда Костя зашел в свою комнату, Седой стоял в темноте у окна. Повернулся... В глазу у него блеснула слеза.
– Видишь как оно... Тяжело возвращаться, никогда не думал что настолько. Где мне лечь можно?
– Подожди, я сейчас. – парень, включив свет, открыл шкаф и вытащил раскладушку. Потом достал свернутый в рулон матрас с простыней и прочим.
– У нас тут ночуют иногда.
Закончив с постелью, он выпрямился.
– Вроде все. Я свет выключу. Спокойной ночи.
ВОСКРЕСЕНЬЕ.
«НАС ГЕНЕРАЛАМИ ПЕСКОВ ЗОВУТ...»
Седой проснулся от ощущения, что рядом кто-то есть. Он повернул голову. Около раскладушки стояла Ульянка и с интересом глядела на него.
– Спишь.
– Наверно нет.
– Тогда вставай. – она потрепала его за руку. – Утро же.
На кровати заворочился Костя. Сел, протер глаза.
– Уля... Ты хоть знаешь сколько времени сейчас?
– Конечно нет. Но утро.
Парень, вздохнув, дотянулся до будильника на столе.
– Ух ты... Десять часов? Встаем. Да, а ты почему раздетая и босиком? Где тапочки?
Девочка только ойкнула и выбежала из комнаты.
– ТАПОЧКИ!
Из зала послышался недовольный, заспаный голос.
– Улька, не ори под ухом.
– Вставать! Утро!
– А который час?
– Костя сказал, что на будильнике десять, вот.
– Ну хорошо. Микуся, просыпайся.
– Зачем?
– Надо, мать. Сама знаешь. Где у нас сигареты были? На кухне, что-ли остались?
Еще минут через сорок все собрались на кухне.
– А еда где?
– Нехрен привередничать. Что есть, то и... Микуся, голова как?
– Нормально.
– Вот и хорошо. Значит вино убираем, пьем чай.
– КУДА УБИРАЕМ?
– В холодильник.
В ответ только тяжелый вздох.
– Микусенька, не вздыхай. Знаешь же, что первым делом, первым делом самолеты... И вообще. Кто тебя заставлял в школу идти?
– Мама, блин.
– Опять отмазки.
... Покончив с тем, что обычно называется завтраком, вышли в зал.
– Седой, помоги стол на середину выдвинуть.
Девочки тем временем начали выкладывать на стол учебники, тетради... Алиса принесла несколько логарифмических линеек. Подумав, она добавила к ним калькулятор. Ульянка задумчиво поглядев на это великолепие, убежала на кухню. Вернулась с тарелкой на которой лежали остатки бутербродов и печенье. Поставила ее на середину.
– ВСЕ. Садимся, давайте. До обеда успеть надо.
Алиса обернулась к мужчине.
– Седой, а ты займись чем-нибудь. Только тихо. Не шуми, пожалуйста. Ну что? Понеслась по кочкам...
– Кто мои конспекты по истории видел?
– Где химия?
– В рифму сказать?
– Не надо.
– Улька, кончай чавкать.
Азад постоял, молча глядя на сидевших за столом, потом, улыбнувшись вышел в коридор.
... Прошло наверное часа три, может больше. Наконец Алиса, потягиваясь, встала, хрустнула пальцами.
– УФ... Мы писали, мы писали и... немножко заибались.
Она втянула носом воздух.
– А чем с кухни пахнет? Вкусным.
– Чего?
– Вы закончили? – спросил Седой, заходя в комнату и вытирая руки полотенцем.
– Вообще-то да.
– Тогда пошли обедать.
Все переглянулись.
– Куда?
Мужчина пожал плечами.
– Кушать. Но, если вы не хотите...
– Чего это мы не хотим... – возмутилась Ульянка. – Мы может очень даже хотим.
– Тогда мойте руки и на кухню.
На кухне Мику только тихонько ойкнула. Алиса, закрыв рот, приподняла крышку кастрюли, стоявшей на плитке.
– Ты... ты... Суп сварил что-ли? Из чего?
– Ну, у вас тут курица консервированная была, лапша какая-то в пакете...
– КУШАТЬ!
– Костя... Холодильник.
– Вот это правильно, мать. Имеем право.
Парень, вздохнув, открыл холодильник.
– Одну для них оставим. Ну а вторую за хорошую учебу.
Сели, разлили. Суп по тарелкам, вино по стаканам. Выпили...
– Курицу еще хочу.
– Возьми мою порцию.
– А сам?
– Я жидкого посербаю, нормально.
Ульянка нахмурилась.
– Нет, вот еще. – она разделила кусок почти пополам. – Это тебе. Кушай давай.
– Спасибо.
Пообедав и помыв посуду, поставили в зале стол на место, разложили все по сумкам.
– Уля, ничего не забыла?
– Никак нет.
Мику посмотрела на телефон.
– Костя...
Тот набрал номер.
– Здорово, наука. Как оно? Ну значит мы сейчас подтянемся. Что? Ну ладно. Придумаем чего-нибудь.
Положил трубку.
– Просили бутербродов. Пойду сделаю.
Пока Костя возился на кухне, а девчонки одевались, Седой сменил военные брюки на джинсы, достал с полки для обуви кроссовки.
– Собрались? Мику, тебе ответственное задание. Государственной важности, блин. Пакет с бутербродами. Не издумай Ульянке отдать. Это для Юджи.
Перевел взгляд на Алису.
– Лиска, а вот на хрена тебе гитара?
– Ты что... Вещь полезная.
– Да бля... Это уже третья гитара которую ты расколотила.
– Не ври вот, всего лишь вторая.
– Тогда отдай ее Седому, у него целее будет.
... Вышли из подъезда. Ульянка тут же, улыбнувшись, взяла Азада за руку.
Пересекли двор. Мимо бабушек, сидящих на скамейке. Одна оторвалась от вязания, огляделась внимательно вокруг.
– Петька, ты где? Со двора не убегай.
– Здравствуйте.
Мимо детей, играющих в песочнице и качающихся на качелях, мимо мужиков за столиком, азартно стучащих костяшками домино.
Свернули налево, потом направо. И наконец вышли к каким-то старым гаражам с потрескавшими стенами. Вдалеке кто-то возился с «Запорожцем». Увидев компанию, помахали руками. То ли здоровались, то ли типа идите мимо. Продрались через кусты. Дворовый шум почти стих, зато рядом похоже оживленная улица. У одного из гаражей сидели двое. Парень и девушка. Обоим лет по шестнадцать и он, и она в очках.
– Здорово. А мы вас ждем.
Парень показал на стоявшую рядом с ним трехлитровую банку разливного пива и какую-то вяленую рыбу, лежащую на газете рядом. Девушка подняла голову от книги, и пригладив непослушный хохолок, махнула рукой.
– Привет. Пожрать принесли?
– А то. – Мику достала из холщовой сумки пакет. – Совсем не ела?
– Да ну... Мама на работе, срочный заказ у них типа... Будет только вечером. А дома почти ничего и денег нет, как обычно. Хорошо Сашка выручил, принес. Я ей оставила, сама у него перехватила. Не помню чего, но неважно.
Она перевела взгляд на Седого.
– А ты...
Алиса тем временем сняла с кустов три граненых стакана, ополоснула их под уличным краном.
– Ну да, знакомьтесь. Это Седой.
Парень протянул руку.
– Саша.
– Он у нас кибернетик. Роботов делает, представляешь. – влезла Ульяна.
Саша шутливо погрозил ей пальцем.
– Прекрати. – вздохнул. – Отец, помнится, во Дворец Пионеров записал. Робототехника, сынок, бля, это наше будущее. Как-то вот.
– А я Женя. – девушка снова поправила хохолок. – Можно Юджи. А пиво нальет кто-нибудь?
– Костя, а где сюрприз? Доставай.
Лиска неожиданно поманила Азада.
– Пошли, отойдем. Можно сказать введу тебя в курс дел наших. Короче Женька... Она ведь без отца растет. А мать... На двух работах, да... И вообще. – Алиса хмыкнула. – Нормальная семья тут только у Сашки. Повезло, типа... Ну и Микуся еще. Такая хуйня, вот у нас. А ну да... Короче Женька с Сашкой вместе гуляли. На почве любви к науке, типа. А потом это чудо в «Совенке», это лагерь пионерский, Ленку встретило. И втрескалось по самые ухи. Ну Женька у нас поплакала, погоревала и в Смуглого влюбилась. Там свои проблемы, но всем похеру. А с чудом она просто дружит.
– Алиса... – послышалось со стороны гаража. – мы все слышем.
– Лиска, сука... Уебу ведь.
– Да молчу я. Кстати, Юджи, а Смуглый где?
– В Караганде. Сказал, что до вечера занят будет.
Азад подошел к Жене.
– А что читаем?
Та, заложив пальцем страницу, показала обложку с библиотечным штампом.
Владислав Крапивин. «Голубятня на желтой поляне».
– И как?
Она махнула рукой.
– Да фигня какая-то. Сказка детская. Это я чисто по приколу.
... Тем временем к гаражу подошли еще трое. Чуть помладше. Поздоровались. Костя показал на пиво.
– Будете? Самурайка, стакан освободи.
– Спасибо, не откажемся. Можно пару бутербродов взять? С утра не жрали.
– Бери конечно, что спрашивать.
Посидели, покурили. Один из подошедших встал.
– Ладно, пойдем мы. Дела...
– В сад придете?
– Не знаем еще. Если у Федоса батя протрезвеет, может и филки будут. А нет, шмонать придется.
Тот, кого он назвал Федосом сплюнул.
– Заибал он со своим бухлом. Пришью я его когда-нибудь. Дождется.
Когда ребята ушли, Мику вздохнула.
– Хорошие мальчики, добрые. Только по темноте с ними не встречайся. А то не узнают еще, на гоп-стоп возьмут. Потом может и извинятся. И всем, заметь, похую. Кроме Ольги. А что она одна...
Седой взял лежащую рядом гитару, прикрыл глаз... Что ты сделаешь, что скажешь?
«Над небом голубым есть город золотой
С прозрачными воротами и ясною звездой,
А в городе том сад, все травы да цветы,
Гуляют там животные невиданной красы:
Одно, как желтый огнегривый лев,
Другое вол, исполненный очей,
С ними золотой орел небесный,
Чей так светел взор незабываемый.
Алиса простонала, закрывшись руками...
– Прекрати, больно же... Не надо.
» А в небе голубом горит одна звезда.
Она твоя, о ангел мой, она твоя всегда.
Кто любит, тот любим, кто светел, тот и свят,
Пускай ведет звезда тебя дорогой в дивный сад.
Тебя там встретит огнегривый лев,
И синий вол, исполненный очей,
С ними золотой орел небесный,
Чей так светел взор незабываемый.»
Алиса повернула к мужчине заплаканное лицо.
– Где он! Где твой город в котором люди живут, а не...
В котором у Федоса отец трезвый, в котором на кухнях не шепчутся. Посмотри вокруг. Да посмотри ты! Грязь, битые бутылки, обоссанные стены и косые взгляды прохожих как на врагов народа. Как...
Она откинулась к стене гаража.
– Запомни. Это наш мир. А теперь и твой. Привыкай, другого не будет. Уля, не плачь.
– Я и не плачу. Просто соринка в глаз.
Мику неожиданно со злостью зашвырнула бутылку с вином в кусты. Послышался звон.
– Нахуй все это. Затрахало.
«Кругом одни менты, кругом одни мудаки.
Шпана помыкает шпаной
И это ли наш кайф?
Поневоле будешь курить и пить,
Поневоле будешь стучать и бить.
Поневоле насрешь ближнему в рот,
Горько усмехнувшись, вытирая нож...»
– Успокойся, пожалуйста.
– Я спокойна. Даже не начинала нервничать.
Алиса вытерла слезы.
– Костя, слушай, а кто сегодня в саду играть должен?
Тот посчитал что-то на пальцах, посмотрел наверх.
– Вроде «Странники» лабать будут, если не путаю конечно.
– Круто. Сходим? Уля, а ты чего?
Ульянка нахмурилась.
– Ага... Знаю я как вы на танцы ходите.
– Слушай, ну... Мы себя хорошо вести будем. Честно.
– Поверила я вам, как же.
Она шмыгнула носом.
– Все равно ведь пойдете.
– Вот и собираемся, давайте. Микуся ты чего приуныла? Не нагоняй тоску.
– Да я это... Короче, отойду посру, хоть от нервов. Без меня только не уходите, я наверно быстро.
Она скрылась за гаражами. Переглянувшись, все дружно пожали плечами. Мол,что теперь, бывает.
Мику вернулась через несколько минут, поправляя ремень на джинсах и вытирая руки каким-то лопухом.
– С облегчением, мать. Как оно?
– Да заибись и ну тебя... Сама знаешь куда. Пошли что-ли?
... Прошли вдоль гаражей и наконец вышли на улицу. Мимо них прогрохотал старенький трамвай. Магазины, кафе, здания в стиле ампир, кинотеатр с колоннами и афишей... «Версия полковника Зорина».
– Это типа у нас старый центр. – Алиса похоже взяла на себя роль экскурсовода. – Короче, налево-направо фигня всякая. Кстати...
Она покачала головой.
– И ведь считается благополучным районом, но по ночам гулять не рекомендую. Нам то похрену конечно. Ну а что хотел? Рядом две зоны, химия... Вот такой городок у нас, Зареченск, веселый.
Пройдя еще немного вышли к тому, что обычно называется городским садом. У входа какие-то скульптуры, похоже местные рабочий с колхозницей, запыленный и обвисший красный транспорант наверху металлических ворот. Явно что-то о победе коммунизма. Вдалеке медленно проворачивается колесо обозрения, неизменные качели. На аллеях полно народу. Откуда-то слышались звуки вальса.
– Нам не туда.
– И что они сюда все приперлись? Гуляли бы в другом месте.
Периодически навстречу попадались товарищи с красными повязками на рукавах. На компанию оглядывались с подозрением. Мику, не выдержав, показала в спину прошедшим дружинникам язык.
– Ходют тут всякие с повязками, а потом галоши пропадают.
– Мать, это ты о чем?
– Ну вот смотри. У тебя галоши есть?
– Нет, минутку, подожди... Какие еще галоши?
– Обычные. И у меня нет. Скоммуниздили, вот такие суки. Поняла?
– Микуся, твои приколы...
Ульянка подергала Седого за рукав рубашки.
– Пить хочу.
– Туда...
Подошли к лотку с газированной водой и соками.
– Тебе что?
– Сладенькую хотю, вот.
– Давайте на всех. Клубничный, апельсин, лимон... А мне томатного сока налейте, пожалуйста.
– Вот это хорошо. А то в горле пересохло...
Отошли в сторону, чтобы не мешать другим страждущим.
Выпив, Женя огляделась и неожиданно сунула пустой стакан в сумку.
– Ты чего?
– Пригодится.
– Хозяйственная. Сашка, кого ты потерял...
– Лиска, я этот стакан тебе сейчас знаешь куда засуну. Не было бы Ульянки сказала.
– Да молчу я, молчу.
Аккуратно составив стаканы один в один, Женя, вежливо улыбнувшись, поставила их перед продавщицей.
– Спасибо, тетенька. До свидания.
Тем временем за поворотом послышались звуки настраиваемой электрогитары.
– К началу успели, ништяк.
Костя пошел было к окошку с табличкой «Касса», но неожиданно остановился и вздохнул.
– Ты чего задумался?
– Блин, я деньги дома забыл.
– А больше ты ничего не забыл? Саш...
Тот помотал головой.
– Хавчик Женьке, пиво... Я пустой.
Седой похлопал себя по нагрудному карману.
– Почем билеты? Ага... Шестеро значит. А Уля? Тогда пошли.
Алиса потянула его в сторону.
– Слушай, ты уже столько уже тратил...
Мужчина чуть заметно улыбнулся.
– А бабки все равно скорее всего не мои были. Похую.
Женщина у входа оторвала корешки билетов и, нахмурившись, покосилась на девчонок.
– Опять вы. Ну хоть в этот раз чтобы без сюрпризов. Алиска, ну пожалей ты меня.
– Тетя Таня... Обижаете вы нас и напрасно говорите. Мы тихие и спокойные. Мику, скажи.
– Точно.
Билетерша повернулась к Азаду.
– А ты с ними значит. Присмотри уж... А то мне наряд каждый раз вызывать надоело.
