Через сутки после событий на площади, командир взвода ОМОНа майор Гавриленко Виктор Андреевич был найден мертвым в свой квартире, в собственной постеле, в луже нечистот. По заключению предварительной медицинской экспертизы он умер от страха...
БОЙТЕСЬ НОЧИ...
... Девушка с коротко остриженными, поседевшими волосами , вздохнув, зашла с балкона в комнату.
– Мать, что там происходит?
– Стреляют. В районе площади.
Донесся отзвук взрыва. Далеким эхом прозвучала автоматная очередь.
– Ой, а это чего? – удивилась Ульянка и сама себе ответила. – Да поняла я, не маленькая уже. Витя там...
В зал забежал Костя.
– Девки, быстрее. Уходить надо, пока...
Алиса молча подхватила приготовленный рюкзак. Ульянка всплеснула руками.
– Масечка, иди ко мне. – и сунула котенка за пазуху.
Мику пристроила на груди переноску с младенцем.
– Костя, бля, не копайся.
– Да подожди. Я хоть холодильник отключу и электричество. Готово.
Когда уже спускались по лестнице...
– Костя, а родители как?
– Договорились же. Если нормально все будет, позвоним... А не будет... значит не позвоним...
... Уже сидя в автобусе, Алиса глянула в окно и недоуменно пожала плечами.
– Странно ведь. Костя, ты говорил, что с утра патрули были, а сейчас... Неужели все туда рванули? Спасибо Витенька, спасибо вам всем... помнить будем.
Мику показала пальцем в окно.
– А это кто?
Четверо, странная военная форма, тельняшки, черные береты...
– Где-то я такую форму уже видел. Не хрена себе... С пулеметом.
Автобус притормозил у светофора. Вот патруль остановил какого-то мужика, что-то спросили. Тот достал из кармана сигареты, угостил. Один из четверки хлопнул мужика по плечу, мол спасибо, что-то сказал. Засмеялись. Другой поднял голову, равнодушно посмотрел на автобус. Алиса отпрянула от окна.
– Сука, он же нас срисовал.
– Ты о чем?
Она покусала губы.
– Я ведь давно уже чуяла. Ведут нас. Только куда? Стремно ведь.
Автобус тронулся с места...
... » Следущая остановка » Вокзал».
Когда уже были около здания вокзала. Сзади голос.
– Стоять...
Четверо с автоматами.
– Подойти, спокойно стоять.
Один провел рукой по голове Алисы.
– Торопилась, красилась...
– Мы арестованы?
– Нет. Документы есть?
– Есть, конечно, Показать...
– Не надо. Местные? Куда собрались?
Вперед вылезла Ульянка.
– Мы к бабушке, в Москву. Все... И Масик. – она показала котенка.
Патрульные заулыбались. Их командир поднял руку.
– Ну да... Спокойно, Волчица... Вы даже не задержены...
Около них остановились три машины из которых выскочили в кевларе.
– Стоять. Маленькая, рыжая... Советова... Она, точно. Взять их.
Патрульные встали в треугольник. Их командир с капитанскими погонами на бушлате вышел вперед.
– Старший ко мне, бегом...
– Я майор...
– Мне плевать кто ты. Они с нами, понял? Подойди.
Один из бойцов, прикрывающих Мику, передернул затвор.
– Командир...
– Спокойно, Скиф... Не на зачистке, пока...
– Майор... Ты знаешь кто мы?
Тот побледнел.
– Знаю. Чистильщики.
– Слышал что о нас рассказывают? – спокойный голос. – Это правда...
– Но они...
– Поживи еще, майор... Забирай своих клоунов и уезжайте. Запомни, только одно. Если с ними что-то случится... Мы будем знать что ты, сука, их сдал. Найдем даже мертвого, не в первый раз. Понял? Пошли отсюда, пока мы не рассердились...
Тот кто с майорскими погонами, обернувшись, махнул рукой.
– Обознались... Давайте по машинам...
Когда милицейские отъехали капитан выдохнул.
– Радист...
Один из патрульных с рацией присел.
– Пятый, пятый... Спишь... Три ментовки, номера... Приберите. Майору привет передавай. До связи...
Алиса только потерла лоб.
– Ну нахуй... А можно спросить. Вы... ментов строите... Нас защищете. Кто вы? Или нельзя знать?
– Вам можно. Разведка...
Ульянка подергала командира за рукав.
– Дядя, а у вас береты... У меня тоже есть. – она сняла рюзачок, достала. – Вот, это папин. На нем кровь...
Капитан взял у нее берет, повернулся к своим.
– СМИРНО. НА КАРАУЛ. ПАМЯТЬ И СЛАВА.
– Скажите, а кто он был? Тот кого мы звали Седой?
– Он был нашим наставником. Вы видели как он погиб?
– Мы его хоронили.
– Ладно... – капитан посмотрел на часы, отдал берет Ульянке. – Береги его. А теперь время. Шаман...
– Я.
– Проводишь их. Проследи что бы они спокойно сели в поезд.
– ЕСТЬ.
– Только особо там не светись. И постарайся сильно не шуметь. Через пятнадцать минут на контрольной точке.
– Понял, командир. За мной...
... Когда подростки с сопровождающим ушли, командир повернулся к радисту.
– Передай. Дети сели в поезд, ребенок с ними. Всем отбой, уходим на базу, в «Лесной». Радист?
– Командир... Я милицейскую волну перехватил. На площади тихо.
Капитан опустил голову, вздохнул.
– Понял. Простите нас мужики и только зла не держите. Приказа не было. Все, уходим.
... – Уля держись за руку. Только потеряться тебе не хватало.
– Не надо теряться, не хочу. Микуся, а ты чего головой мотаешь?
– Странно. А где этот, ну который Шаман?
Алиса захохотала.
– Мать, да не вертись, все равно не увидишь. Капитан же сказал ему чтобы по тихому. Да рядом он, рядом. Костя, чего по радио сказали?
»... Пассажирский поезд «Зареченск-Москва» отправляется с первой платформы...»
Проводница с удивлением посмотрела на подбежавших к ней подростков.
– Это наш вагон?
Женщина остановила их.
– Куда собрались, без взрослых?
– В Москву, к бабушке.
– Одни? Ну я вот жопой чувствовала. Без проишествий никак. Паспорта у вас хоть есть? Показывайте. Кто тут, ты?
– Ружа Русова.
– Мария Русова.
– Слышь девка, тебе сколько лет?
– Шестнадцать.
– А не рано тебе дитя?
– Нет, в самый раз.
– Поговори мне. Рожу то хахаль поди разрисовал?
– Автомобильная авария.
– Ладно, не мое дело. Ты?
– Константин Русов.
– А тебя как зовут?
– Уля. Русова.
– А за пазухой кто? Котенок? Мне только зоопарка в вагоне не хватало. Ладно проходите, пять минут осталось... И как вас только родители отпустили?
– ЛЕГКО...
... Поезд тронулся. В сумерках, за окном назад поплыли люди на перроне, какие-то домики... В дверь купе постучали. Вошла проводница.
– Постельное брать будете?
– Обязательно.
– Тетенька, а чаю можно?
Проводница улыбнулась.
– Можно. Сейчас титан вскипячу и принесу.
– Спасибо.
... – Вот и все. Ничего уже не изменишь... Стоп, а Улька где? Только что рядом сидела ведь. И котенка нет. Черт, пойду искать.
Алиса вышла из купе, огляделась. Где? Вздохнув, пошла в тамбур. Там... тихий детский плач. Ульянка сидела прямо на полу, прижав к себе котенка, и всхлипывала.
– Улька, ты что делаешь? Ты хоть понимаешь...
– Лиска...
– Дура ты непутевая... Всех нас под... подвести хочешь? А если бы тебя кто-нибудь из взрослых увидел? Сидит маленькая девчонка и ревет. Еще с котенком. В поезде, причем... Что случилось? А где родители ее? Забыла, что нас ищут?
– Лиска, мне плохо.
Алиса, обняв, прижала ее к себе.
– Я знаю. Думаешь мне хорошо? – она взглянула на обручальное кольцо. – Не жена, не вдова... Пойми ты, нам сейчас даже плакать нельзя. Пойдем, чаю попьем, посидим...
У купе встретили Костю, задумчиво смотревшего в окно.
– Ты чего?
– Мику ребенка кормит.
– Понятно, стесняется она. Вот интересно, откуда у нее молоко? Неважно. Пойдем.
Зайдя в купе Алиса глянула на Мику, потом на младенца.
– Мать, все спросить тебя хочу. Ты вот откуда имя ему такое взяла? Иса. Что за...?
Та лишь пожала плечами.
– Ну ты же сама знаешь кто он.
– Действительно. Что-то я уже гоню. Извини.
Проводница принесла чай. Сели, достали бутерброды.
Алиса задумчиво посмотрела в окно, в котором промелькнула какая-то станция, на капли дождя на стекле.
– Даже помянуть вас нечем. Ничего... – ее глаза зажглись волчьим. Она неожиданно то ли запела, то ли задекламировала...
«Нас водила молодость
В сабельный поход,
Нас бросала молодость
На кронштадтский лед.
Боевые лошади
Уносили нас,
На широкой площади
Убивали нас.»
Мику подхватила.
«Но в крови горячечной
Подымались мы,
Но глаза незрячие
Открывали мы.
Возникай содружество
Ворона с бойцом -
Укрепляйся, мужество,
Сталью и свинцом.
Чтоб земля суровая
Кровью истекла,
Чтобы юность новая
Из костей взошла...»
– Ничего... прорвемся. Мы еще споем.
«...Но песня
Не согласна ждать.
Возникает песня
В болтовне ребят.
Подымает песню
На голос отряд.
И выходит песня
С топотом шагов
В мир, открытый настежь
Бешенству ветров...»
– А мы спать вообще-то будем? – зевая спросила Ульянка.
– Будем. Костя, на выход. Мы переоденемся...
ГЛАВА ПЯТАЯ.
НАЧАЛО.
«Если ты видишь вокруг себя Несправедливость и Зло,
Бери оружие и сражайся.
Если не можешь или не умеешь сражаться,
Тогда говори, не молчи,
Изобличай Неправедных.
Если тебе не дают говорить,
Затыкают рот, то отрицай Зло
Хотя бы внутри себя.
Но не соглашайся с Ним, будь против
Ибо это угодно Аллаху...»
( Нашид «О Борьбе»).
Снова те же сны, опять. Не хочу, нет...
– Не стреляйте, не надо... Там ребенок... Там ангел? Ангел. Вы что, не видите?
– Старлей, что случилось, контузило? Слышь, ты лучше оружие опусти, от греха подальше...
Старший лейтент... Направление на медкомиссию. И скажи спасибо, что... Ты уволен. Личное оружие, документы сдать. Ты свободен, а за пенсией в собес... Иди отсюда.
Кто эта девочка, почему... почему ты молчишь? Скажи что-нибудь. Что ты хочешь от меня, сумасшедшего? Я летаю во сне, я помню все то, что мне приказали забыть. Я устал...
Мужчина сел на кровать, потер виски. Встал, вышел на кухню, открыл холодильник. Хорошо хоть водка есть, толку-то только с нее. Налил, выпил как воду, не чувствуя вкуса. Пододвинул не глядя табурет, сел, потянулся за сигаретами.
– БУХАЕШЬ? ЗАКАНЧИВАЙ.
Женский голос в голове. Это нормально. Вот ты вообще кто?
– Считай, что твоя совесть.
А ты вообще есть или только галлюцинация?
– Тебе что, рассказать за что я орден Боевого Красного Знамени получила, почему из конторы ушла?
Просто голос у тебя вроде знакомый. Вспомнил ведь. Тебя Виолетта зовут, ты врач...
– Ага... Лучше подумай, почему твое начальство бывшее тебя ко мне направило? Подскажу. После вашей профильной клиники, ты бы в психушке отдыхал бы сейчас.
И что мне делать теперь?
– Хороший вопрос, боец. Давай-ка... закрой глаза. Открой. Что видишь?
Магнитофонная кассета. Группа «Azadi». Как ты это сделала?
– Неважно. Послушаешь. Только через наушники и учти. За такие кассеты десять лет автоматом. А теперь отбой, боец. Все остальное завтра.
... – Послушал?
Сука, ты что мне подсунула? Там же правда. Все правда. И за нее десять лет?
– Ну ты целочку-то из себя не строй. Ты же в системе был, должен понимать.
А дальше что?
– Что... Видишь девчонку? Ее Юджи зовут. Найдешь ее, да около школы. Покажешь кассету, скажешь что от меня. Дальше уже как повезет...
Пугаешь?
– Предупреждаю. И вещи собери. Домой ты уже вряд ли вернешься.
... Мужчина вгляделся внимательней. Вроде она. Очки с затемненными стеклами, хохолок... Он хотел уже подойти, но тут буквально из ниоткуда возникли трое. По виду старшеклассники. Один пихнул мужчину в грудь.
– Ты что около школы трешься? На девчонок заглядываешься, чего тебе надо? Юджи, нам разобраться?
Девушка внимательно посмотрела на мужчину, покачала головой.
– Не надо, я сама.
– Как скажешь. Мы рядом будем, если что.
– Кассету показывать не обязательно. Лучше пошли, прогуляемся.
– Куда?
– Тут недалеко. Место тихое.
Они вышли в заброшенный скверик. Столик, усыпанный осенней листвой, две скамейки. Девушка показала на столик.
– Рюкзак туда, а сам раздевайся до пояса.
– Совсем уже охренела?
– Ты думаешь я шучу? Да не бойся, насиловать не буду, мне убедится надо.
Ну хорошо...
– Повернись ко мне спиной, наклонись.
Девушка быстро и аккуратно ощупала мужскую спину, хлопнула по плечу.
– Одевайся, а то простудишься еще. И садись.
– И что выяснила?
– Виола не ошибается. Скажи ты летаешь во сне? Уля снится?
– Кто, какая Уля?
– Маленькая девочка которую ты тогда видел. Помнишь?
– Откуда ты это знаешь? Что со мной...
– Ты Спящий. Но скоро ты проснешься и станешь... Крылатым. Не ты один такой кстати.
– Ты хочешь сказать, что у меня крылья вырастут? Ебанулась совсем, какие нахер крылья?
– Такие. – она встала со скамейки, раскинула руки. – И завязывай с матами, не люблю.
– Подожди... Значит это правда. Крылатые... Почему?
Женя села обратно, пожала плечами.
– Сложно. Тебе бы с Седым надо поговорить, он бы все обьяснил. Но уже невозможно. Он погиб, еще в «Совенке». Просто запомни самое главное. Ты либо на стороне Бога, либо на стороне Зверя. Третьего не было, нет и не будет.
Мужчина покрутил пальцем у виска, хмыкнул.
– Я все понял. Ты сама-то в это веришь?
Женя снова пожала плечами.
– Я вообще-то атеистка, я в науку верю. Неважно.
– Черт... Я закурю? Подожди. То есть когда у меня вырастут крылья, я смогу летать?
– Скажи, у тебя есть семья?
Мужчина махнул рукой.
– Теоретически наверное. С женой развелся, с родителями не общаюсь... А что?
– Просто когда ты проснешься, ты станешь изгоем. Вне общества, вне закона, вне государства. На тебя будут охотиться. Менты, контора, эскадроны смерти... Если тебя поймают и тебе повезет, то убьют быстро... Я покажу тебе. – она достала из внутреннего кармана фотографии. – Смотри и запоминай. Хорошо запоминай, на всю жизнь.
На фотографиях обнаженное растерзанное тело мальчика.
– Ему было тринадцать лет, его звали Данька. Мы не успели.
... Алиса спустилась на первый этаж. Повернула в правое крыло, лавируя между детьми и...
– АЙ!
Ей в живот врезался мальчишка с растрепанными волосами и сбитым набок пионерским галстуком.
– ДАНЬКА! СОВСЕМ УЖЕ!
Она аккуратно придержала мальчика. Он проморгал.
– Лиска? Привет.
– Сначала чуть не убил, а потом привет. Уля где?
Мальчик показал пальцем в другой конец коридора.
– Там была.
– Понятно. УЛЯ!
За алисиной спиной раздался недовольный детский голос.
– Чего? Алиска... А ты зачем тут?
– В гости пришла. Татьяна Ильинична у себя?
Алиса пригладила вихры мальчишке, поправила ему галстук.
– И что вы тут делали?
Тот замялся.
– Бежали.
– Куда и зачем?
– Не знаю. Она сказала, что надо.
Алиса только вздохнула.
– Ну ладно. Только не убейтесь, пожалуйста.
Ульянка подергала Даньку за рукав.
– БЕЖИМ!
– ЛИСКА!... – послышалось уже в другом конце коридора. – ПОКА!...
... – Уля, а ты смеяться не будешь?
– Ой, Даня, наверно не буду. Честно.
Мальчик покраснел.
– Ну я давно тебе сказать хотел. – он помолчал и... – Уля, ты очень красивая и хорошая, и я тебя люблю. Правда, по настоящему. Только не смейся.
Ульянка только зажала рот ладошкой. На ее лице выступил румянец.
– Данечка...– она всхлипнула. – А я тогда тоже тебя люблю. По правде, вот.
