Я отпил рассол, чего-то пожевал.
– Что случилось?
– Из лестничества сообщили. То ли циклон, то ли... Связь такая что... Короче надвигается грозовой фронт, усиление ветра, ливень... Хорошо хоть без снега.
– А Алиса с Ульянкой?
– Вот... И это тоже. Из-за тебя кстати.
– Да я вообще тут не при делах!
Ольга примиряюще погладила меня по руке.
– Да знаю я. Извини. Это наше женское уже.
Она отстранилась.
– Короче, Седой. Допивай... лекарство, доедай и спать. Ты мне завтра нужен будешь. Здоровый и соображающий. Понятно?
– Понял. – я допил остатки и встал. – Я тогда пошел.
Ольга махнула рукой.
– Давай, спокойной ночи.
Придя в домик, я посидел еще немного на кровати, приходя в себя. Разделся, лег. Что за жизнь... Спим.
КОНЕЦ ТРЕТИЙ ЧАСТИ.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
ВОСКРЕШЕНИЕ.
ДЕНЬ ШЕСТОЙ.
ГЛАВА ПЕРВАЯ.
СТАРЫЙ ЛАГЕРЬ.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
ВОСКРЕШЕНИЕ.
ДЕНЬ ШЕСТОЙ.
ГЛАВА ПЕРВАЯ.
СТАРЫЙ ЛАГЕРЬ.
Меня разбудил шум дождя. Встав, я поежился, закрыл окно. Реально ведь погода... Вздохнув, достал из-под кровати берцы. Не в кроссовочках же по грязи бегать. А побегать похоже придется. Я втянул воздух. Что-то не то, словно реальность изменилась. Нечто... К шуму дождя добавилось шипение ветра. Ладно, я повязал шемаг, одел куртку. Разберемся по ходу дела. Заглянем в столовую.
Лагерь был пуст. И не дождь был причиной этого. В воздухе чувствовался страх. Я почти физически ощущал его. Проходя мимо домика с пиратским флагом, я притормозил. Внутри кто-то плачет?
– Лиска, Уля. – позвал я. Ответа не было. Столовая была полупуста. Ко мне подбежала Ольга. Ее трясло.
– Азад... Что происходит? СТРАШНО ЖЕ.
Я встряхнул ее.
– Где все?
– По домам сидят, боятся выйти...
– Их надо собрать здесь, займись.
Округлившиеся от ужаса глаза, трясущиеся руки.
– Я НЕ МОГУ! Я БОЮСЬ!
Пришлось дать ей пощечину. Извини.
– ДЖЕНИС, СУКА, ОЧНИСЬ.
Она отшатнулась, потерла щеку.
– Как ты меня назвал?
– Неважно, похую. Где вожатые? Пусть пройдут по домам, соберут всех. Давай, бегом. Кстати моих не видела?
Ольга помотала головой, приходя в себя.
– Нет. Я поняла, да. – повернулась. – Где вы там, вылезайте. У нас есть наша работа. Витька, приходим в себя. Ты ответственный. Все бегом, собираем детей, пока буря не началась. Света... Со склада матрасы и прочее все сюда. Кто на кухне? Забыли зачем приехали? Все, давайте... Ну падла...
В столовую вбежали Лена, Сашка и... как этого белобрысого зовут.
– Седой!
– Я здесь. Где Мику?
– Не знаю, в клубе наверно.
– Понял, я туда. Наука и ты, как тебя там, вы мужики или зачем? Помогите Ольге. Я пошел.
А что вообще за хуйня происходит? Кто-нибудь обьяснит мне. Да какая тебе разница. Как там Оля сказала? У нас есть наша работа, значит работаем. Подбежав к музыкальному клубу я постучал. Внутри сначала было тихо, потом испуганный голос.
– К-кто там?
– Самурайка, это я. Открой.
– Н-нет, уходи, я...
– Микуся, блядь, будь хорошей девочкой. Не заставляй меня ломать дверь, она казенная.
– Ой, это ты что-ли?
– А кто еще?
Торопливые шаги, щелкнул замок. Открыв дверь, Мику буквально упала на меня.
– Азад, мне страшно, прости меня. Я ничего не могу сделать.
Я погладил ее по голове.
– Успокойся. Все боятся. Просто преодолей страх. Ты же якудза. Эй, твой дед и твой отец смотрят на тебя.
Она встряхнулась.
– Ты прав. Я не должна быть слабой.
– Молодец. Быстрее в столовую. А где Уля?
– Ушла утром. Я не смогла, прости. Она... она наверно в шалаше.
ПОНЯЛ. БЕГОМ, БОЕЦ.
С трудом протиснувшись сквозь дыру в заборе, я заскользил по мокрой земле. Сквозь мертвые деревья и паутину. Остановился. Шалашика не было. Груда обломков, обрывки разорванного медведя, размытые следы и запах неживого. Ты не успел. Ты... Закричав, я упал на колени.
– АААААААА!
Стой, сука, что-то здесь не то, неправильно. Успокойся. Я ударил себя по щекам и встал. Посмотрел внимательней. Ее следов нет. Дождем смыло? Втянул воздух. Ее запаха нет. Не признаков следов крови, не обрывков одежды. Ее здесь не было. Я улыбнулся. Спокойно. На игрушке отыгрались, хуйня, новую куплю. А вам пиздец. Найду. Позже, а пока обратно в лагерь.
... У столовой я столкнулся с Алисой.
– Азад, Ульянка пропала!
– В курсе. Куда она могла свалить? В шалаше ее не было. Ну!
– Я... Господи, она...
– Лиска, сука, рожай.
– Она в старый лагерь убежала. Там же...
– Волчица, не ори только. – я сунул ей ключ от дома. – бегом, рюкзак неси...
Она кивнула.
– Поняла.
Я вбежал в столовую. На полу уже сушились матрасы, столы были оттащены в угол, вожатые возились с постельным бельем.
– Оля...
Она вскочила, опрокинув стул.
– Ульянка в старый лагерь убежала.
Ольга закрыла лицо руками.
– Проснись... Быстрее на кухню. С тебя термос с чаем и бутерброды. Да шевели ты жопой.
Подошел к Лене которую успакаивал Саша.
– Лешачка... Леночка. Я знаю тебе очень страшно. Всем страшно, даже мне. Но... нужно сделать.
Она закусила губу.
– Что нужно?
– Сбегать в медпункт. Виолы нет, черт. Открыть сможешь?
Лена закивала.
– Да, у меня ключ есть. А что там взять?
– Обезболивающие, перевязочные... Все что есть. Зеленка, йод неважно. Пожалуйста.
Саша тронул ее за плечо.
– Лена, давай вместе. Я с тобой, не бойся.
Белобрысый присоединился.
– Мы втроем быстро сбегаем, не волнуйтесь.
– Найдете Виолу, тащите ее сюда.
Вскоре прибежала Алиса с рюкзаком. Ольга окликнула меня с кухни.
– Чай готов, сейчас бутерброды в пакет сложим.
В столовую пришли Лена с Сашкой и... опять забыл его имя. С ними Виола с санитарной сумкой. Бледная, видно что потряхивает, но держится. Освободив стол, она начала выкладывать принесенное. Бинты, вата... Достав из кармана, протянула мне пару тюбиков промедола.
– Держи. Не дай Бог пригодится.
Интересно, откуда у нее, гражданского врача, промедол?
– Из личных запасов, бля...
Я сунул тюбики в кармашек рюкзака, уложил остальное.
Алиса с Мику сунулись было ко мне, мол мы с тобой пойдем.
Я одел рюкзак, отстранил их.
– Нет. Вы знаете, что за забором. Если это войдет, то вы единственные кто их сможет остановить. Лешачка... Я на вас надеюсь. Ольга... Я в старый лагерь за Ульянкой. Вернемся утром когда буря стихнет. Если не вернемся... уводи детей в деревню. Михалыч в курсе. Все, я пошел.
Алиса с Мику переглянулись и...
– Иди нахуй.
Вот это правильно. А теперь бегом...
... Все вышли на крыльцо столовой. Когда фигура седовласого мужчины исчезла в пелене дождя Мику охнула.
– Сколько же он ее искать будет. Я покажу, где она.
Мику присела на корточки. Через секунду из-под навеса в сумеречное небо взлетела огненная соколица...
... Выбравшись за забор, я на секунду остановился. Хер сразу разберешь. Неожиданно сверху слабый знакомый голос.
– Я укажу, беги за мной, только быстрее. Тяжело ведь.
Совсем рядом сверкнула молния.
... Проломившись через промокший кустарник, я притормозил. Вот и старый лагерь. Сверху послышалось.
– У западной стены ищи, она там. Поторопись...
Я поднял голову.
– Понял. Самурайка, давай домой, дальше я сам.
– Ага... ОЙ! Я попробую. Только...
– Выпорю!
– Не надо!
... Подбежав сквозь дождь, к стене, я ощутил слабый запах детского тела и детского страха. Здесь... Ульянка лежала ничком в мокрой траве. Я подхватил ее под куртку.
– Папа...
– Я здесь доня. Все хорошо. Сейчас...
Теперь вовнутрь. Поднявшись по уцелевшей лестнице, я заглянул в комнаты, заваленные мусором. Вот то что нужно. Целые стекла в окне, какой-то матрас с грудой тряпья, в углу... «буржуйка». Бомжатник что-ли? Похую. Я положил Ульянку на матрас, сорвав куртку с рубашкой, укрыл ее. Она отрыла глаза и простонала.
– Папа, ты меня нашел.
– Конечно, доченька. Сейчас, все хорошо будет.
Неожиданно, повернув голову, она закричала.
– НЕТ! Они пришли за мной! Спаси... – и упала на матрас, закрыв голову руками.
Я поднял голову. В дверном проеме клубились черные тени, превращаясь в нечто с иллюстраций про ад. Тот же запах смерти. Пришли значит? Зря вы, суки, вылезли оттуда. Я обошел матрас, подошел к двери. Еще шаг. Меня словно что-то ударило, обожгло замогильным холодом. Я опустился на колено, чувствуя как по груди стекает кровь.
– Всего лишь человек. – издевательски произнес нечеловеческий голос...
... На бетонный пол перед входом в лагерную столовую упала соколица. Минута и на полу вместо нее скорчилось обнаженное девичье тело.
– Больно...
Первой опомнилась Виола. Сорвав с себя халат, она прикрыла Мику. подняла ее. Ольга обернулась к пацанам возле входа.
– Что вылупились? Быстро вовнутрь и молчать. Сама пришибу. Виола, тащи ее внутрь.
– Подожди. – Мику выпрямилась. Ее качало. – Они пришли за ней. А он один...
Алиса вышла вперед. Зарычала.
– Я поняла, сестра. Не один он. Ишь, падлы, чего захотели... – она вытянула руки и завыла, перебив шум ветра и дождя.
– ООООООУУУУУУУУОООООО!
«В каждой душе есть времени вечный голос,
Каждый огонь хранит первобытный зов.
В темной сырой земле скрыт магнитный полюс,
Ночью зрачки горят, как огни костров.»
Еще раз. Она прокричала в бурю.
– Придите, Дети Ночи! Вас призываю Я, Ваша Мать, чтобы спасти мою Дочь!
Откуда-то издалека ей ответил далекий волчий вой.
Алиса засмеялась.
– Они услышали меня, они придут.
Она обернулась. Ольга вздрогнула.
– Лиска... У тебя глаза волчьи.
– Конечно. Это же мои глаза. Сама ведь знаешь...
... Я почувствовал как кто-то ткнулся мне в бок. Повернул голову. Рядом огромный волк. Горящие в полумраке глаза, с клыков капает слюна. Рядом еще такие же. Всего пятеро. Достаточно. На севере, помнится, их называли варгами. Давно это было... Знакомый голос.
– И хули, ты? Вставай, потом отдохнешь. Работать надо.
Спасибо Мать-Волчица, спасибо Лиска.
Я оскалился, обнажая клыки, выпрямился. Стая пришла. Моя Стая. Кто рискнет встать против?
– Кто ты? – в нечеловеческом голосе послышалось удивление.
– Меня зовут Седой. – прорычал я в ответ, вытащив нож. Клинок стал белым, как раскаленный металл – Поговорим?
Bittida en morgon innan solen upprann
Innan foglarna borjade sjunga
Bergatrollet friade till fager ungersven
Hon hade en falskeliger tunga
Herr Mannelig herr Mannelig trolofven i mig
For det jag bjuder sa gerna
I kunnen val svara endast ja eller nej
Om i viljen eller ej:
Eder vill jag gifva de gangare tolf
Som ga uti rosendelunde
Aldrig har det varit nagon sadel uppa dem
Ej heller betsel uti munnen
Я бросился вперед. левую руку обожгло болью, но я уже сжал горло черного, чувствуя хруст хрящей.
– АРРРОООУУУУ!
Из груди рвалось уже не рычание, зверинный рев. Подобное у меня было когда вытаскивали таких вот Ульянок из игиловских зинданов. Парни одержимым называли.
Herr Mannelig herr Mannelig trolofven i mig
For det jag bjuder sa gerna
I kunnen val svara endast ja eller nej
Om i viljen eller ej:
Eder vill jag gifva de qvarnarna tolf
Som sta mellan Tillo och Terno
Stenarna de aro af rodaste gull
Och hjulen silfverbeslagna
Отшвырнув тело, я с разворота всадил нож другому в глазницу. Там зашипело. Мимо меня промелькнула звериная тень. Дверные косяки, не выдержав, затрещали, отлетая в сторону. Черные подались назад. Вали их всех...
Herr Mannelig herr Mannelig trolofven i mig
For det jag bjuder sa gerna
I kunnen val svara endast ja eller nej
Om i viljen eller ej:
Eder vill jag gifva ett forgyllande svard
Som klingar utaf femton guldringar
Och strida huru I strida vill
Stridsplatsen skolen i val vinna
Herr Mannelig herr Mannelig trolofven i mig
For det jag bjuder sa gerna
I kunnen val svara endast ja eller nej
Om i viljen eller ej:
Eder vill jag gifva en skjorta sa ny
Den basta I lysten att slita
Inte ar hon somnad av nal eller tra
Men virkat av silket det hvita
Все кончилось внезапно. Волчье рычание рядом, жалобный скулеж. Я остановился, держа за редкие волосы, больше похожие на щетину, одного из черных, стоявшего на коленях. Остальные испуганно жались к лестнице. Улыбаясь, я повернул его мордой к остальным и перехватил ему глотку. Как меня учили...
Herr Mannelig herr Mannelig trolofven i mig
For det jag bjuder sa gerna
I kunnen val svara endast ja eller nej
Om i viljen eller ej:
Sadana gafvor toge jag val emot
Om du vore en kristelig qvinna
Men nu sa ar du det varsta bergatroll
Af Neckens och djavulens stamma
– Ты... Почему? – теперь в нечеловеческом голосе явственно звучал страх. – Почему ты сражаешься, почему защищаешь Ее?
– АРРРРРРГХ! ОНА МОЯ ДОЧЬ!
Крест на груди засиял. Я раскинул руки, выпуская из своей груди Свет. Он сжег черных нахер, оставив дымящее пятно на бетонной стене. Зря вы пришли...
Herr Mannelig herr Mannelig trolofven i mig
For det jag bjuder sa gerna
I kunnen val svara endast ja eller nej
Om i viljen eller ej:
Bergatrollet ut pa dorren sprang
Hon rister och jamrar sig svara
Hade jag fatt den fager ungersven
Sa hade jag mistat min plaga
Herr Mannelig herr Mannelig trolofven i mig
For det jag bjuder sa gerna
I kunnen val svara endast ja eller nej
Om i viljen eller ej...»
Перешагивая через мертвых я вошел в комнату, обернулся, творя заклинание барьера. Тело пронзила боль... Бедная моя голова. Плевать, зато сюда до утра никто и ничто не проникнет. Нехрен было ребенка пугать. Я бросился к матрасу с лежащей Ульянкой. Волки остались около двери, настороженно порыкивая.
– Улечка, доченька...
Она подняла голову, посмотрела на меня и снова упала на матрас.
– Не подходи, оставь меня.
Ну если бы я себя со стороны увидел, тоже бы наверно испугался.
Я, сев перед матрасом, обнял ее, гладя по голове.
– Уля, это я, твой папа. Все хорошо, доня, не бойся. Я здесь, твой папа... – чувствуя как успокаивается ее сердечко.
Она отстранилась, попыталась улыбнуться.
– ПАПА, ДА ЭТО ЖЕ ТЫ!
– Конечно. Я, маленькая, я... Осторожней в крови запачкаешься.
Ульянка внезапно ойкнула и замахала руками.
– Ой, ты же раненый.
– Да ерунда, поцарапался немного...
– Нет, взаправду. У тебя кровь идет. Что делать-то?
– Ну, подожди, минутку. – я подгреб рюкзак. Что там Виола собрала? Бинты, йод и... конечно. Чуть не забыл. Я достал из кармашка промедол, вколол.
– Это чего?
– Лекарство. Я сейчас.
– Давай помогу.
– Хорошо.
Наконец я затянул зубами узел повязки на руке и выдохнул.
Ульянка снова обняла меня. Волки тем временем разделились. Двое остались около дверного проема, двое отошли и сели у окна. Самый большой, подойдя к нам, осторожно потерся мордой об ульянкину спину. Она обернулась.
– Собачка. А там еще...
