Он стоял в зале для совещаний, глядя в гигантское панорамное окно. Там, в бездонной черноте космоса, освещая мелкую людскую суету, плыл белый гигант. Интенсивности его излучения прекрасно хватало на все нужды мегаполиса-кольца. А чего не могло дать местное светило, исправно поставляли многочисленные луны двух планет.
Когда-то давно, добравшись до этой системы, они долго высчитывали траекторию движения будущего поселения и - ошиблись. Разве можно было догадаться, что несколько сотен потенциальных колонистов превратятся в многомиллионное сообщество.
А поначалу всё шло по плану: развертывание добывающих комплексов и гидропонных систем, практически автоматическое. Строительство первых модулей вокруг корабля ? соединенных гибкими и такими ненадежными переходами - этакая паутинка с утолщениями на фоне громадины звездолета.
Его видно отсюда. Старый корабль, доставивший первых поселенцев, укутанный во множество силовых полей, превратился в памятник самому себе. Туда возят на экскурсии школьников. А вот чтобы попасть внутрь, нужен особый допуск.
Раньше, когда мегаполис еще не так разросся, звездолет был куда более доступен, но с каждым десятилетием тех, кому разрешен был вход на борт, становилось всё меньше. Пока не остался только один.
Катастрофа настигла Землю не вдруг. Были предпосылки. Хотя он с товарищами, вложив всё, что имели, отправились в глубины космоса совсем по другой причине. Они успели здесь многое. И только поэтому корабли с беженцами, появившиеся здесь - внезапно, перепугав до икоты правящую верхушку - не перегрузили напрочь системы жизнеобеспечения.
Первым их покинул Дейкер. Кто бы мог подумать, что этот авантюрист, не знавший страха, окажется подвержен обыкновенной тоске. Как, как скажите, можно скучать по тому, чего никогда не видел?! Но чужое светило становилось ему ненавистнее буквально с каждым новым днем. И он просто вышел в один из старых переходов - их собирались демонтировать «со дня на день» уже много лет, но постоянно находились дела нужнее и срочнее - и располосовал стенку своим фамильным кинжалом. Не самая приятная смерть. Но это был его выбор.
Либрук ударился в религию. Вещал о новом доме в небесах под новым солнцем, о чистоте и уничтоженном пороке, о благодати.
Стоящий у окна нервно усмехнулся: можно было проповедовать, что угодно, можно было даже по-настоящему поверить в это, но сотворить ту глупость, что совершил Либрук?! Нет уж! Отказаться от собственной сути и просто тихо иссохнуть, превратившись в скелет, обтянутый кожей. Поначалу была надежда, что процесс обратим, но спустя пару лет времени и нескольких сотен попыток пришлось признать - надеялись они зря.
Одинокая фигурка, такая крошечная на фоне панорамы, чуть сгорбилась: воспоминания мутной пеной поднялись из глубин памяти. Сколько его товарищей покинуло этот мир, кто-то добровольно, кто-то по глупости или неосторожности.
Перед глазами, будто наяву, предстал Сельви, заявивший:
- Мои физические данные позволяют это сделать!
Какая несусветная чушь! Спуститься на планеты не позволяли ни техника, ни эти самые физические данные, какими бы выдающимися они не были. Сельви даже не достиг поверхности, ну, по крайней мере, целым.
В какие-то моменты после стоящему у окна казалось, что это был такой экзотический способ самоубийства. Впрочем, Хенрих, который кинулся в эпицентр катастрофы, случившейся на обогатительной линии восемь лет спустя, чтобы попытаться спасти хоть кого-то из людей - не умнее. Расплавленный металл убьет любого. С гарантией.
Они все жили активной жизнью и - умирали. И только ему досталась нудная работа по управлению разрастающейся колонией. Бесконечные потоки информации, с которыми не справлялся даже искусственный интеллект. Постоянная необходимость в принятии решений - выбор из множества вариантов оптимального, и часто неочевидного и противоречивого. Они все жили - он - правил. И, оставшись последним, всё чаще задумывался, не последовать ли за товарищами.
Но как, на кого скажите, оставить этот город? Они привыкли, что есть тот, кто всегда примет верное решение и возьмет на себя ответственность. Наверное, они справятся и без него. Или нет. И угробят этот мегаполис, как угробили Землю в свое время.
Мелодично затренькал комм, вмонтированный в стол. Поначалу хотелось сделать вид, что никакого комма вообще нет, но музыка уже начинала раздражать.
Одинокий обитатель зала для совещаний подошел к столу, и прижав кнопку - никаких сенсорных панелей в его личном пользовании - ответил, придав голосу деловой тон:
- Слушаю.
Из динамика раздался женский голос, полный почтения:
- Великий Смотритель, где пожелаете, чтобы накрыли к ужину?
- В столовой. Хотя нет. Пусть подадут в зал для совещаний.
Буквально через пару минут двери бесшумно распахнулись, и внутрь вошли четверо. Двое парней и две девушки, все крепкие, со здоровым румянцем. Они с поклоном приблизились к Смотрителю и, опустившись на одно колено, запрокинули головы, подставляя свои шеи.
Смотритель выбирал. Он не был особо голоден, но подкрепиться всё же стоило. Вонзив клыки в шею одного из парней, он отпил буквально стакан. Укус затянулся сам собой уже через мгновенье, а на парня нахлынула эйфория:
- Благодарю за честь, Великий Смотритель!
Остальные трое выглядели расстроенными. Они теперь вернутся в общий жребий только через тридцать суток. А ведь это такая честь - послужить для Великого источником пищи!
Он отпустил свой недоеденный ужин взмахом руки, предварительно потрепав каждого по макушке. Дети, как есть дети! Добровольно подставлять свою шею под укус вампира!
Тогда, столетия назад, кто-то из Детей ночи высказал гипотезу, что чужое солнце их жечь уже не будет. Они выскребли свои запасы и построили звездолет - вершину инженерной мысли. Набрали добровольцев - будущую кормовую базу. Выбирали их с умом, чтобы и здоровые были, и с техникой хватило мозгов управиться. И улетели.
У них всё получилось. Но почему-то воспользоваться результатом удалось только одному. И чужое солнце не жжет. Жжет - одиночество.
Когда-то давно, добравшись до этой системы, они долго высчитывали траекторию движения будущего поселения и - ошиблись. Разве можно было догадаться, что несколько сотен потенциальных колонистов превратятся в многомиллионное сообщество.
А поначалу всё шло по плану: развертывание добывающих комплексов и гидропонных систем, практически автоматическое. Строительство первых модулей вокруг корабля ? соединенных гибкими и такими ненадежными переходами - этакая паутинка с утолщениями на фоне громадины звездолета.
Его видно отсюда. Старый корабль, доставивший первых поселенцев, укутанный во множество силовых полей, превратился в памятник самому себе. Туда возят на экскурсии школьников. А вот чтобы попасть внутрь, нужен особый допуск.
Раньше, когда мегаполис еще не так разросся, звездолет был куда более доступен, но с каждым десятилетием тех, кому разрешен был вход на борт, становилось всё меньше. Пока не остался только один.
Катастрофа настигла Землю не вдруг. Были предпосылки. Хотя он с товарищами, вложив всё, что имели, отправились в глубины космоса совсем по другой причине. Они успели здесь многое. И только поэтому корабли с беженцами, появившиеся здесь - внезапно, перепугав до икоты правящую верхушку - не перегрузили напрочь системы жизнеобеспечения.
Первым их покинул Дейкер. Кто бы мог подумать, что этот авантюрист, не знавший страха, окажется подвержен обыкновенной тоске. Как, как скажите, можно скучать по тому, чего никогда не видел?! Но чужое светило становилось ему ненавистнее буквально с каждым новым днем. И он просто вышел в один из старых переходов - их собирались демонтировать «со дня на день» уже много лет, но постоянно находились дела нужнее и срочнее - и располосовал стенку своим фамильным кинжалом. Не самая приятная смерть. Но это был его выбор.
Либрук ударился в религию. Вещал о новом доме в небесах под новым солнцем, о чистоте и уничтоженном пороке, о благодати.
Стоящий у окна нервно усмехнулся: можно было проповедовать, что угодно, можно было даже по-настоящему поверить в это, но сотворить ту глупость, что совершил Либрук?! Нет уж! Отказаться от собственной сути и просто тихо иссохнуть, превратившись в скелет, обтянутый кожей. Поначалу была надежда, что процесс обратим, но спустя пару лет времени и нескольких сотен попыток пришлось признать - надеялись они зря.
Одинокая фигурка, такая крошечная на фоне панорамы, чуть сгорбилась: воспоминания мутной пеной поднялись из глубин памяти. Сколько его товарищей покинуло этот мир, кто-то добровольно, кто-то по глупости или неосторожности.
Перед глазами, будто наяву, предстал Сельви, заявивший:
- Мои физические данные позволяют это сделать!
Какая несусветная чушь! Спуститься на планеты не позволяли ни техника, ни эти самые физические данные, какими бы выдающимися они не были. Сельви даже не достиг поверхности, ну, по крайней мере, целым.
В какие-то моменты после стоящему у окна казалось, что это был такой экзотический способ самоубийства. Впрочем, Хенрих, который кинулся в эпицентр катастрофы, случившейся на обогатительной линии восемь лет спустя, чтобы попытаться спасти хоть кого-то из людей - не умнее. Расплавленный металл убьет любого. С гарантией.
Они все жили активной жизнью и - умирали. И только ему досталась нудная работа по управлению разрастающейся колонией. Бесконечные потоки информации, с которыми не справлялся даже искусственный интеллект. Постоянная необходимость в принятии решений - выбор из множества вариантов оптимального, и часто неочевидного и противоречивого. Они все жили - он - правил. И, оставшись последним, всё чаще задумывался, не последовать ли за товарищами.
Но как, на кого скажите, оставить этот город? Они привыкли, что есть тот, кто всегда примет верное решение и возьмет на себя ответственность. Наверное, они справятся и без него. Или нет. И угробят этот мегаполис, как угробили Землю в свое время.
Мелодично затренькал комм, вмонтированный в стол. Поначалу хотелось сделать вид, что никакого комма вообще нет, но музыка уже начинала раздражать.
Одинокий обитатель зала для совещаний подошел к столу, и прижав кнопку - никаких сенсорных панелей в его личном пользовании - ответил, придав голосу деловой тон:
- Слушаю.
Из динамика раздался женский голос, полный почтения:
- Великий Смотритель, где пожелаете, чтобы накрыли к ужину?
- В столовой. Хотя нет. Пусть подадут в зал для совещаний.
Буквально через пару минут двери бесшумно распахнулись, и внутрь вошли четверо. Двое парней и две девушки, все крепкие, со здоровым румянцем. Они с поклоном приблизились к Смотрителю и, опустившись на одно колено, запрокинули головы, подставляя свои шеи.
Смотритель выбирал. Он не был особо голоден, но подкрепиться всё же стоило. Вонзив клыки в шею одного из парней, он отпил буквально стакан. Укус затянулся сам собой уже через мгновенье, а на парня нахлынула эйфория:
- Благодарю за честь, Великий Смотритель!
Остальные трое выглядели расстроенными. Они теперь вернутся в общий жребий только через тридцать суток. А ведь это такая честь - послужить для Великого источником пищи!
Он отпустил свой недоеденный ужин взмахом руки, предварительно потрепав каждого по макушке. Дети, как есть дети! Добровольно подставлять свою шею под укус вампира!
Тогда, столетия назад, кто-то из Детей ночи высказал гипотезу, что чужое солнце их жечь уже не будет. Они выскребли свои запасы и построили звездолет - вершину инженерной мысли. Набрали добровольцев - будущую кормовую базу. Выбирали их с умом, чтобы и здоровые были, и с техникой хватило мозгов управиться. И улетели.
У них всё получилось. Но почему-то воспользоваться результатом удалось только одному. И чужое солнце не жжет. Жжет - одиночество.
