Говорят, счастье любит тишину.
О своём Надя не кричала и не шептала, но не надо быть гением, чтобы понять всё по очевидным признакам.
Кто, если не потерявшая от счастья разум женщина начнёт собирать вещи для переезда всего на восьмой неделе отношений? Только бездомная, а Надя не такая.
И всё же намылилась переезжать из квартиры бабушки в квартиру к мужчине.
Помимо сборов нужно сделать ещё кое-что важное. Рассказать об этой перемене в своей жизни близким.
А с парой человек и вовсе сначала познакомить, потому что всё так быстро закрутилось, что не все важные для Нади люди его знают.
Хотя тут ничего страшного нет. Поддержка будет кстати, но неодобрение мало что изменит. Взгрустнёт она чуток и сделает по-своему. Ведь чего-то, что её напугает и отвратит от него, ей сказать не могут. Она его душой видит и знает, что он хороший.
Заботливый, умный, честный, очень красивый (стоит только хорошо присмотреться), порядочный, спокойный и будто созданный для неё. Они даже характерами похожи! Только он в два раза лучше.
Что про такого замечательного человека можно сказать, чтобы влюблённая женщина передумала с ним жить? НИ-ЧЕ-ГО! Ничегошеньки.
И не надо закатывать глаза! Это не лепет девочки-подростка, а мысли счастливой женщины. Именно женщины, не зелёной девчонки, способной принять игру гормонов за великую любовь, и видеть в объекте своей симпатии те качества, которых в нём нет.
Интересно, где таких идеальных находят?
Не в маркетплейсе же их в ограниченном количестве продают, не в переходе как котят из коробки предлагают и не на госуслугах отправляют уведомления с приглашением для знакомства, отбирая одиноких незамужних гражданок детородного возраста без долгов и с постоянным официальным местом работы? Хм, а ведь могли бы так соединять примерно равных в возрасте и материальном положении кандидатов для повышения демографии страны и продвижения духовных скрепов с их крепкими ячейками общества.
Но вернёмся к нашей парочке.
Познакомились они в поезде.
У Нади был куплен электронный билет на нижнюю полку. Правда в плацкарт, но ехать ей нужно было всего четыре часа, так что столкнуться с большим неудобством она была не должна.
Но неудобство случилось, потому что, войдя в вагон в семь утра, она обнаружила, что на её месте спит женщина. Не дремлет, присев у столика, а лежит на постели и похрапывает. Причём верхняя полка была пуста, так что вырисовывалась обычная история: пассажирка не захотела забираться на верх и воспользовалась тем, что более удобное местечко было свободным.
Наде оставалось только попросить даму занять указанное в её билете место, что она и сделала. Сделала тихо, чтобы не беспокоить других пассажиров, и была не услышана. Тогда Надя осторожно прикоснулась к укрытой простыню голени и потрясла её со словами:
- Извините, но вы на моём месте. Сдвиньте ноги, чтобы мне было куда сесть.
Надя была в своём праве, чтобы вовсе согнать женщину, но ложиться она не обиралась и надеялась обойтись малой кровью, отвоевав себе половину полки без доступа к столику, окну и розетке.
Поезд ещё не трогался, но по вагону ходили пассажиры и слышались разговоры, так что её тихая просьба не стала грубым нарушением сонной тишины.
Перестав храпеть и потерев глаза, дама привстала на локоть и хрипло спросила:
- Это точно ваше место, у вас билет с номером есть?
Надо было борзо поинтересоваться: «А Вы, тётенька, проводница, чтобы вам билеты показывать?» Или заменить обращение, не указывая на возраст, а обойдясь стандартным «уважаемая». Либо кивнуть и повторить своё предложение, но уже не с просительными интонациями. На худой конец, она могла просто фыркнуть, показав нелепость происходящего. Но Надя, растерявшись, схватилась за телефон и, позабыв, что у неё в галерее открыт скриншот билета, по которому она десять минут назад проверяла, что правильно запомнила номер вагона, полезла в папку с документами, чтобы отыскать скаченный из электронного письма файл.
- Секунду, девушка, - услышала она справа, краем глаза заметив движение.
Пассажир, занявший вторую нижнюю полку и купе, резко встал, поднял свой матрас вместе с постелью и, развернувшись, закинул на полку над её местом.
Тут Надя должна была оценить его рост и даже взглянуть, как на героя, но нет. Её занимала лежащая дама, перед которой она с чего-то должна была оправдываться.
- Нашла. Смотрите, - повернула к ней экран, вытянув вперёд руку. - Место 17, и вагон нужный.
- Тогда извиняйте. Я думала, полка долго пустовать будет, а по верхушкам прыгать не хотелось, - ответила женщина, приподнявшись выше. А Надя хлопала глазами, не зная, что её смущает больше: какое-то совсем не извинительное извинение, или то, что дама не сделала попытку опустить на пол или хотя бы сдвинуть и подтянуть к груди свои ноги, освобождая часть полки.
- Вы присаживаетесь.
Повернувшись на голос, Надя, наконец, заметила пассажира с 19ого места, поднявшегося, чтобы ей было куда присесть, и его соседа сверху, что лежал в наушниках, но поглядывал на неё так, будто всё слышал и ждал, что будет дальше.
А дальше Надя опустила на пол пакет, села, со смущённой улыбкой поблагодарив молодого мужчину, что лишил себя возможности поспать ещё часок, стянула с плеча лямку спортивного рюкзака, куда поместились все её вещи для двухдневной командировки, и снова обратила свой взор на лежащую даму.
- Вы можете доспать на верхней полке, или посидим вместе на нижней, - всё ещё не желая затевать разборки в утреннем вагоне и не собираясь молча сносить чужую наглость, сказала Клюкова.
- Да я уже расположилась, полежу ещё немного до завтрака, - ответила та.
WTF?! Что это за прикол? Может, она ещё и рассчитывает, что Надя ей завтрак принесёт? Скандалить всё ещё не хотелось, но и терпеть возмутительную наглость нельзя. В конце концов, билет на нечётное место стоит дороже, и отдавать его, не услышав вежливую просьбу с объяснением, что у женщины больная спина с коленями или что-то ещё, мешающее взобраться наверх, стрёмно. Она же не тряпка бессловесная.
- Освобожу вашу полку, чтобы было куда лечь, - вновь вмешался доброхот, поднявшись и начав быстро собирать своё постельное бельё, после чего свернул матрас и закинул его на «третью» полку.
Тут-то Надя оценила мужчину. Высокий, короткостриженный, худощавый и самое главное – он ей помогает. То ли пожалел, то ли тоже возмущён чужим поведением, в любом случае она ощутила к нему благодарность. И он симпатичный.
- Можете перебираться, - закончив, сказал он, садясь.
- Да, - поддакнула Надя. - Вам помочь?
- Сама, - поджав губы, откинула простынь и плед женщина.
Следующие минуты были неловкими. А ещё, когда та встала, стало заметно, что ей под пятьдесят, она в отличной форме для своего возраста и знает об этом, раз носит такие короткие шорты. Стелить себе женщина не стала, убрала постель, свернула матрас, без напряга закинула его на свою полку, нагнулась, повернувшись к соседям задом (вероятней для удобства, а не чтобы показать своё отношение к ним) и зашуршала в своей сумке.
Надя спряталась за телефоном, потому что пялиться вроде как некрасиво, да ещё и надо было победную улыбку сдерживать. Ну и увлеклась так, что вынырнула только тогда, когда поезд тронулся.
До появления проводника, занять своё место она не успела, засуетившись при его виде, начала водить рукой вокруг себя, нащупывая рюкзак, и, не глядя, дёрнула молнию вниз, открывая передний кармашек и доставая паспорт.
- Ой, - увидев незнакомую обложку, открыла она, на автомате пролистав.
Дальше было извинение перед хозяином чёрного рюкзака, который непонятным образом оказался рядом с её синим, показ уже своего паспорта и подтверждение, что 17е место принадлежит именно ей.
Так и произошло Надино знакомство с тем, кто через два месяца стал её любимым будущим сожителем.
То есть сначала она увидела его имя, дату рождения, прописку и отсутствие штампа о заключении брака и детях, а потом уже познакомилась и за время в пути выпила две порции чая, чтобы смочить горло для продолжения беседы.
Переезд и сожительство.
Против этой идеи сказать могут только одно.
Что начинать жить вместе через два месяца после знакомства рано.
Не дети ведь уже, должно быть понимание, что нужно лучше узнать друг друга, прежде чем делать такой серьёзный шаг, а то первое же недовольство приведёт к большой ссоре, переросшей в скандал и сбор вещей.
И то, что у тебя в животе порхающие бабочки, своими крылышками отправляющие импульсы и в голову, и в сердце, и, чего уж скрывать, в трусы, не гарантия успешных отношений с перспективой на брак и семью. И съезжаться и полушутя говорить о женитьбе преждевременно, наивно и неумно.
Про «неумно» тебе почти каждый скажет! А особенно дражайшие родственники, опасающиеся, что ты от одиночества и безнадёги потеряла надежду встретить кого-то достойного (часики тикают, можно и не такого уж прям достойного, хотя бы просто нормального, чтобы без судимостей, без зависимостей, не многодетного с выводком бывших жён) и испортишь себе жизнь, связавшись с первым встречным.
Но это ничего. Они так думают, только потому что не знают его. Одного знакомства мало, нужно несколько встреч, чтобы они поняли, какой он хороший, и как она счастлива с ним. И они обязательно это поймут! Потому что он замечательный, и рядом с ним всё замечательно. Даже мгновения грусти, усталость или боль в шее переносятся легче, когда они вместе.
И если бы не жизненный опыт и мнения окружающих, у неё бы никаких сомнений не было, потому что любимый мужчина (признаний ещё не прозвучало, но она-то знала, что любит его, и чувствовала, что это взаимно) вопросов, нехороших подозрений и неуверенности не вызывал. Даже его идеальность её не смущала.
Но с таким окрыляющим счастьем Надежда ранее не встречалась, поэтому и волновалась. Мало ли что. Вдруг у неё помутнение рассудка, мешающее трезво оценивать реальность? Она с детства мечтала о любви и свадьбе, чтобы как у мамы с папой и бабушки с дедушкой, и от этого ожидания и разочарований из-за неудачи на любовном фронте вполне могла крыша поехать.
Или от ТАКОГО счастья.
Надя же несколько раз себя щипала, проверяя, ощутит ли боль, чтобы убедиться, что ей всё это не снится.
В первый раз это случилось после их сорокаминутного телефонного разговора. Пока они болтали о какой-то ерунде, наступил поздний вечер, и Надя осознала, что сидит почти в полной темноте и улыбается как дурочка, прикидывая, что интересного сможет рассказать ему в следующий раз.
Было приятно и странно. Так, как описано в книгах или фильмах о любви, когда герои, преодолев трудности, наконец, соединяются, получая свой хеппи-энд, тебе четырнадцать, и ты можешь только представлять, что они чувствуют, потому что сама ещё не целованная, но романтичная. Вот она и ущипнула себя для проверки.
Во второй раз Надя дошла до подобного вредительства, вернувшись со свидания, завершившегося поцелуем. Причём поцелуй этот по счёту был третьим. Первый был как и подобает чуть-чуть неловким, второй смазанным и, можно сказать, невзрослым, а вот третий вышел головокружительным, страстным и при этом не настолько порочным, чтобы быть лишь ступенькой к более плотному физическому контакту, а тёплым и сладким.
Короче, после такого поцелуя можно подумать, что намечтала себе волшебный сон.
Ещё был третий щипок. Представьте себе, Надя только проснулась и в ту же минуту уже проверяла, по-настоящему ли. Это произошло после их первой ночи, когда она открыла глаза, осознала, где и с кем, и обнаружила, что они держатся за руки. Ладно бы обнимались или наоборот откатились на разные стороны дивана, но они лежали посередине, и её ладонь была в его ладони, а сцепленные пальцы сложились в полуразвалившийся замок. Получается, засыпая, они держались за руки сильно-сильно, как поётся в песне «Мачете». Пришлось себя щипать, чтобы точно знать, что не нафантазировала себе это.
Возможно, стоило щипаться и после его предложения съехаться. Даже не предложения, а просьбы. Он её об этом попросил!
-… клянусь, я не похититель и не заманиваю тебя в свои сети. Если нужно, пригласим сюда твоих родителей, чтобы они увидели, в каких условиях ты будешь жить и не волновались.
Надя, посмеявшись над самой мыслью, что о нём можно подумать в контексте маньячества, ответила, что взрослая девочка, и для принятия решений ей не нужно спрашивать разрешение мамы с папой, и лишь после до неё дошло, о чём именно он говорит и чего от неё хочет. Это было неожиданно, но почему-то переспрашивать и уточнять, серьёзно ли он о переезде, в голову не пришло, как-то сразу она ему поверила.
А верить тому, кого знаешь два месяца, так запросто доверять и раскрывать своё сердце не стоит.
Бабочки бабочками, но мозг же отключать нельзя.
Вот с каким побочным эффектом от счастья она столкнулась.
Раньше всё обстояло иначе. Не то чтобы до этого она никогда не была счастлива. Конечно, была, но на другом уровне.
Как, встречая на своём пути трудности и малоприятных личностей, не записывать себя в несчастные неудачницы и не жаловаться на судьбу? Для Нади достаточно было знать, что кому-то хуже, чем ей.
Ужасная логика? Ну, да. Человеколюбивым, благородным и добрым такое мышление не назвать, но это не злорадство и ненависть, а способ не расстраиваться уж лишком сильно. Во всяком случае, с Надей Клюковой это работало именно так. Ну, до определённого момента.
-… в Африке дети голодают.
Маленькая Надя слышала это каждый раз, когда не хотела есть суп, просила свежую булочку, игнорируя кусочки двухдневного хлеба, отказывалась от третьего пирожка или морщила нос, если ей в тарелку клали вторую котлету.
Уже будучи школьницей, она это слушала, приходя домой и выпивая кружку воды, так как столовский компот ей совсем не нравился, или засматриваясь на улице на киоски с хот-догами и отказываясь от предложения купить в пекарне слойку с сыром или повидлом.
И каждый раз, независимо от её возраста, эта фраза звучала тогда, когда она оставляла в кружке несколько глотков морса. Домашнего морса из ягод, который был вкусным, но процеживался лишь раз, и потому всегда был с мякотью. Особенно много её было на дне, и так как Надя мякоть не любила, ситечко её пропускало, а наливать себе из графина морс через двойной слой бинтов муторно, она оставляла на дне кружки пятьдесят миллиграммов полезного напитка по рецепту, передающемуся в её семье как минимум четыре поколения.
Наверное, с этого всё и зародилось. Не с морса, а с этих слов.
Вряд ли бабушка Нина имела в виду, что все её недовольства, неудачи и проблемы – это мелочи, и что внучка зажралась и не знает настоящих бед и трудностей, но как-то так получилось, что в Наде засело убеждение, что бывает и хуже, а ей грех жаловаться.
Только не надо винить её родных, считая их жестокими. Нет! Бабушка не ругала Надю. И мама, в какой-то момент тоже начавшая повторять фразу о несчастных детях Африки, у которых (в зависимости от того, жаловалась ли Надя на невкусное блюдо, отключение горячей воды или некрасивую кофту/сумку/причёску/неровные стрелки на глазах) то не было еды, то воды, то одежды и дома, не пыталась задеть этим дочь. Присказка сама срывалась с её губ, так как часто звучала в их квартире.
О своём Надя не кричала и не шептала, но не надо быть гением, чтобы понять всё по очевидным признакам.
Кто, если не потерявшая от счастья разум женщина начнёт собирать вещи для переезда всего на восьмой неделе отношений? Только бездомная, а Надя не такая.
И всё же намылилась переезжать из квартиры бабушки в квартиру к мужчине.
Помимо сборов нужно сделать ещё кое-что важное. Рассказать об этой перемене в своей жизни близким.
А с парой человек и вовсе сначала познакомить, потому что всё так быстро закрутилось, что не все важные для Нади люди его знают.
Хотя тут ничего страшного нет. Поддержка будет кстати, но неодобрение мало что изменит. Взгрустнёт она чуток и сделает по-своему. Ведь чего-то, что её напугает и отвратит от него, ей сказать не могут. Она его душой видит и знает, что он хороший.
Заботливый, умный, честный, очень красивый (стоит только хорошо присмотреться), порядочный, спокойный и будто созданный для неё. Они даже характерами похожи! Только он в два раза лучше.
Что про такого замечательного человека можно сказать, чтобы влюблённая женщина передумала с ним жить? НИ-ЧЕ-ГО! Ничегошеньки.
И не надо закатывать глаза! Это не лепет девочки-подростка, а мысли счастливой женщины. Именно женщины, не зелёной девчонки, способной принять игру гормонов за великую любовь, и видеть в объекте своей симпатии те качества, которых в нём нет.
Интересно, где таких идеальных находят?
Не в маркетплейсе же их в ограниченном количестве продают, не в переходе как котят из коробки предлагают и не на госуслугах отправляют уведомления с приглашением для знакомства, отбирая одиноких незамужних гражданок детородного возраста без долгов и с постоянным официальным местом работы? Хм, а ведь могли бы так соединять примерно равных в возрасте и материальном положении кандидатов для повышения демографии страны и продвижения духовных скрепов с их крепкими ячейками общества.
Но вернёмся к нашей парочке.
Познакомились они в поезде.
У Нади был куплен электронный билет на нижнюю полку. Правда в плацкарт, но ехать ей нужно было всего четыре часа, так что столкнуться с большим неудобством она была не должна.
Но неудобство случилось, потому что, войдя в вагон в семь утра, она обнаружила, что на её месте спит женщина. Не дремлет, присев у столика, а лежит на постели и похрапывает. Причём верхняя полка была пуста, так что вырисовывалась обычная история: пассажирка не захотела забираться на верх и воспользовалась тем, что более удобное местечко было свободным.
Наде оставалось только попросить даму занять указанное в её билете место, что она и сделала. Сделала тихо, чтобы не беспокоить других пассажиров, и была не услышана. Тогда Надя осторожно прикоснулась к укрытой простыню голени и потрясла её со словами:
- Извините, но вы на моём месте. Сдвиньте ноги, чтобы мне было куда сесть.
Надя была в своём праве, чтобы вовсе согнать женщину, но ложиться она не обиралась и надеялась обойтись малой кровью, отвоевав себе половину полки без доступа к столику, окну и розетке.
Поезд ещё не трогался, но по вагону ходили пассажиры и слышались разговоры, так что её тихая просьба не стала грубым нарушением сонной тишины.
Перестав храпеть и потерев глаза, дама привстала на локоть и хрипло спросила:
- Это точно ваше место, у вас билет с номером есть?
Надо было борзо поинтересоваться: «А Вы, тётенька, проводница, чтобы вам билеты показывать?» Или заменить обращение, не указывая на возраст, а обойдясь стандартным «уважаемая». Либо кивнуть и повторить своё предложение, но уже не с просительными интонациями. На худой конец, она могла просто фыркнуть, показав нелепость происходящего. Но Надя, растерявшись, схватилась за телефон и, позабыв, что у неё в галерее открыт скриншот билета, по которому она десять минут назад проверяла, что правильно запомнила номер вагона, полезла в папку с документами, чтобы отыскать скаченный из электронного письма файл.
- Секунду, девушка, - услышала она справа, краем глаза заметив движение.
Пассажир, занявший вторую нижнюю полку и купе, резко встал, поднял свой матрас вместе с постелью и, развернувшись, закинул на полку над её местом.
Тут Надя должна была оценить его рост и даже взглянуть, как на героя, но нет. Её занимала лежащая дама, перед которой она с чего-то должна была оправдываться.
- Нашла. Смотрите, - повернула к ней экран, вытянув вперёд руку. - Место 17, и вагон нужный.
- Тогда извиняйте. Я думала, полка долго пустовать будет, а по верхушкам прыгать не хотелось, - ответила женщина, приподнявшись выше. А Надя хлопала глазами, не зная, что её смущает больше: какое-то совсем не извинительное извинение, или то, что дама не сделала попытку опустить на пол или хотя бы сдвинуть и подтянуть к груди свои ноги, освобождая часть полки.
- Вы присаживаетесь.
Повернувшись на голос, Надя, наконец, заметила пассажира с 19ого места, поднявшегося, чтобы ей было куда присесть, и его соседа сверху, что лежал в наушниках, но поглядывал на неё так, будто всё слышал и ждал, что будет дальше.
А дальше Надя опустила на пол пакет, села, со смущённой улыбкой поблагодарив молодого мужчину, что лишил себя возможности поспать ещё часок, стянула с плеча лямку спортивного рюкзака, куда поместились все её вещи для двухдневной командировки, и снова обратила свой взор на лежащую даму.
- Вы можете доспать на верхней полке, или посидим вместе на нижней, - всё ещё не желая затевать разборки в утреннем вагоне и не собираясь молча сносить чужую наглость, сказала Клюкова.
- Да я уже расположилась, полежу ещё немного до завтрака, - ответила та.
WTF?! Что это за прикол? Может, она ещё и рассчитывает, что Надя ей завтрак принесёт? Скандалить всё ещё не хотелось, но и терпеть возмутительную наглость нельзя. В конце концов, билет на нечётное место стоит дороже, и отдавать его, не услышав вежливую просьбу с объяснением, что у женщины больная спина с коленями или что-то ещё, мешающее взобраться наверх, стрёмно. Она же не тряпка бессловесная.
- Освобожу вашу полку, чтобы было куда лечь, - вновь вмешался доброхот, поднявшись и начав быстро собирать своё постельное бельё, после чего свернул матрас и закинул его на «третью» полку.
Тут-то Надя оценила мужчину. Высокий, короткостриженный, худощавый и самое главное – он ей помогает. То ли пожалел, то ли тоже возмущён чужим поведением, в любом случае она ощутила к нему благодарность. И он симпатичный.
- Можете перебираться, - закончив, сказал он, садясь.
- Да, - поддакнула Надя. - Вам помочь?
- Сама, - поджав губы, откинула простынь и плед женщина.
Следующие минуты были неловкими. А ещё, когда та встала, стало заметно, что ей под пятьдесят, она в отличной форме для своего возраста и знает об этом, раз носит такие короткие шорты. Стелить себе женщина не стала, убрала постель, свернула матрас, без напряга закинула его на свою полку, нагнулась, повернувшись к соседям задом (вероятней для удобства, а не чтобы показать своё отношение к ним) и зашуршала в своей сумке.
Надя спряталась за телефоном, потому что пялиться вроде как некрасиво, да ещё и надо было победную улыбку сдерживать. Ну и увлеклась так, что вынырнула только тогда, когда поезд тронулся.
До появления проводника, занять своё место она не успела, засуетившись при его виде, начала водить рукой вокруг себя, нащупывая рюкзак, и, не глядя, дёрнула молнию вниз, открывая передний кармашек и доставая паспорт.
- Ой, - увидев незнакомую обложку, открыла она, на автомате пролистав.
Дальше было извинение перед хозяином чёрного рюкзака, который непонятным образом оказался рядом с её синим, показ уже своего паспорта и подтверждение, что 17е место принадлежит именно ей.
Так и произошло Надино знакомство с тем, кто через два месяца стал её любимым будущим сожителем.
То есть сначала она увидела его имя, дату рождения, прописку и отсутствие штампа о заключении брака и детях, а потом уже познакомилась и за время в пути выпила две порции чая, чтобы смочить горло для продолжения беседы.
Переезд и сожительство.
Против этой идеи сказать могут только одно.
Что начинать жить вместе через два месяца после знакомства рано.
Не дети ведь уже, должно быть понимание, что нужно лучше узнать друг друга, прежде чем делать такой серьёзный шаг, а то первое же недовольство приведёт к большой ссоре, переросшей в скандал и сбор вещей.
И то, что у тебя в животе порхающие бабочки, своими крылышками отправляющие импульсы и в голову, и в сердце, и, чего уж скрывать, в трусы, не гарантия успешных отношений с перспективой на брак и семью. И съезжаться и полушутя говорить о женитьбе преждевременно, наивно и неумно.
Про «неумно» тебе почти каждый скажет! А особенно дражайшие родственники, опасающиеся, что ты от одиночества и безнадёги потеряла надежду встретить кого-то достойного (часики тикают, можно и не такого уж прям достойного, хотя бы просто нормального, чтобы без судимостей, без зависимостей, не многодетного с выводком бывших жён) и испортишь себе жизнь, связавшись с первым встречным.
Но это ничего. Они так думают, только потому что не знают его. Одного знакомства мало, нужно несколько встреч, чтобы они поняли, какой он хороший, и как она счастлива с ним. И они обязательно это поймут! Потому что он замечательный, и рядом с ним всё замечательно. Даже мгновения грусти, усталость или боль в шее переносятся легче, когда они вместе.
И если бы не жизненный опыт и мнения окружающих, у неё бы никаких сомнений не было, потому что любимый мужчина (признаний ещё не прозвучало, но она-то знала, что любит его, и чувствовала, что это взаимно) вопросов, нехороших подозрений и неуверенности не вызывал. Даже его идеальность её не смущала.
Но с таким окрыляющим счастьем Надежда ранее не встречалась, поэтому и волновалась. Мало ли что. Вдруг у неё помутнение рассудка, мешающее трезво оценивать реальность? Она с детства мечтала о любви и свадьбе, чтобы как у мамы с папой и бабушки с дедушкой, и от этого ожидания и разочарований из-за неудачи на любовном фронте вполне могла крыша поехать.
Или от ТАКОГО счастья.
Надя же несколько раз себя щипала, проверяя, ощутит ли боль, чтобы убедиться, что ей всё это не снится.
В первый раз это случилось после их сорокаминутного телефонного разговора. Пока они болтали о какой-то ерунде, наступил поздний вечер, и Надя осознала, что сидит почти в полной темноте и улыбается как дурочка, прикидывая, что интересного сможет рассказать ему в следующий раз.
Было приятно и странно. Так, как описано в книгах или фильмах о любви, когда герои, преодолев трудности, наконец, соединяются, получая свой хеппи-энд, тебе четырнадцать, и ты можешь только представлять, что они чувствуют, потому что сама ещё не целованная, но романтичная. Вот она и ущипнула себя для проверки.
Во второй раз Надя дошла до подобного вредительства, вернувшись со свидания, завершившегося поцелуем. Причём поцелуй этот по счёту был третьим. Первый был как и подобает чуть-чуть неловким, второй смазанным и, можно сказать, невзрослым, а вот третий вышел головокружительным, страстным и при этом не настолько порочным, чтобы быть лишь ступенькой к более плотному физическому контакту, а тёплым и сладким.
Короче, после такого поцелуя можно подумать, что намечтала себе волшебный сон.
Ещё был третий щипок. Представьте себе, Надя только проснулась и в ту же минуту уже проверяла, по-настоящему ли. Это произошло после их первой ночи, когда она открыла глаза, осознала, где и с кем, и обнаружила, что они держатся за руки. Ладно бы обнимались или наоборот откатились на разные стороны дивана, но они лежали посередине, и её ладонь была в его ладони, а сцепленные пальцы сложились в полуразвалившийся замок. Получается, засыпая, они держались за руки сильно-сильно, как поётся в песне «Мачете». Пришлось себя щипать, чтобы точно знать, что не нафантазировала себе это.
Возможно, стоило щипаться и после его предложения съехаться. Даже не предложения, а просьбы. Он её об этом попросил!
-… клянусь, я не похититель и не заманиваю тебя в свои сети. Если нужно, пригласим сюда твоих родителей, чтобы они увидели, в каких условиях ты будешь жить и не волновались.
Надя, посмеявшись над самой мыслью, что о нём можно подумать в контексте маньячества, ответила, что взрослая девочка, и для принятия решений ей не нужно спрашивать разрешение мамы с папой, и лишь после до неё дошло, о чём именно он говорит и чего от неё хочет. Это было неожиданно, но почему-то переспрашивать и уточнять, серьёзно ли он о переезде, в голову не пришло, как-то сразу она ему поверила.
А верить тому, кого знаешь два месяца, так запросто доверять и раскрывать своё сердце не стоит.
Бабочки бабочками, но мозг же отключать нельзя.
Вот с каким побочным эффектом от счастья она столкнулась.
Раньше всё обстояло иначе. Не то чтобы до этого она никогда не была счастлива. Конечно, была, но на другом уровне.
Как, встречая на своём пути трудности и малоприятных личностей, не записывать себя в несчастные неудачницы и не жаловаться на судьбу? Для Нади достаточно было знать, что кому-то хуже, чем ей.
Ужасная логика? Ну, да. Человеколюбивым, благородным и добрым такое мышление не назвать, но это не злорадство и ненависть, а способ не расстраиваться уж лишком сильно. Во всяком случае, с Надей Клюковой это работало именно так. Ну, до определённого момента.
Глава
-… в Африке дети голодают.
Маленькая Надя слышала это каждый раз, когда не хотела есть суп, просила свежую булочку, игнорируя кусочки двухдневного хлеба, отказывалась от третьего пирожка или морщила нос, если ей в тарелку клали вторую котлету.
Уже будучи школьницей, она это слушала, приходя домой и выпивая кружку воды, так как столовский компот ей совсем не нравился, или засматриваясь на улице на киоски с хот-догами и отказываясь от предложения купить в пекарне слойку с сыром или повидлом.
И каждый раз, независимо от её возраста, эта фраза звучала тогда, когда она оставляла в кружке несколько глотков морса. Домашнего морса из ягод, который был вкусным, но процеживался лишь раз, и потому всегда был с мякотью. Особенно много её было на дне, и так как Надя мякоть не любила, ситечко её пропускало, а наливать себе из графина морс через двойной слой бинтов муторно, она оставляла на дне кружки пятьдесят миллиграммов полезного напитка по рецепту, передающемуся в её семье как минимум четыре поколения.
Наверное, с этого всё и зародилось. Не с морса, а с этих слов.
Вряд ли бабушка Нина имела в виду, что все её недовольства, неудачи и проблемы – это мелочи, и что внучка зажралась и не знает настоящих бед и трудностей, но как-то так получилось, что в Наде засело убеждение, что бывает и хуже, а ей грех жаловаться.
Только не надо винить её родных, считая их жестокими. Нет! Бабушка не ругала Надю. И мама, в какой-то момент тоже начавшая повторять фразу о несчастных детях Африки, у которых (в зависимости от того, жаловалась ли Надя на невкусное блюдо, отключение горячей воды или некрасивую кофту/сумку/причёску/неровные стрелки на глазах) то не было еды, то воды, то одежды и дома, не пыталась задеть этим дочь. Присказка сама срывалась с её губ, так как часто звучала в их квартире.
