Джойнер и судья (18+)
- Джойнер, расскажите суду, как было дело.
- Я проснулся в хорошем настроении. Мне было легко. Мне было хорошо и я хотел этим хорошо поделиться с миром. У меня есть любимый Нож, я за ним ухаживаю, он большой, острый и я сплю с ним я целую его, я гла...
- Ближе к делу, пожалуйста.
-... жу его. Ах да, к делу. Я решил выгулять свой Нож, погода прекрасная, Ножу так нравится блестеть на солнышке, отражаться в витринах... Подождите, я всплакну. Я сентиментален. Всё, я всплакнул. Нож лежал на столе. Он всегда там лежит и молчит. Казалось, не я подошел к столу, а стол с Ножом подошел ко мне. Я взял Нож в руки и он завибрировал от удовольствия. Я его понял. И пошел на улицу. Зашел в лифт и поехал, глядя в зеркало на стенке лифта, противоположной от выхода. Я смотрел на Нож, а Нож смотрел на меня. Лифт остановился на 7 этаже. Зашла неизвестная мне дамочка пухлых форм, обдав удушливым смрадом просроченных духов фабрики "Красный Октябрь", наверняка найденными на помойке. Она крикнула мне сразу "извращенец" и ударила меня. Сумочкой. По голове. Я повернулся, чтобы получить удар коленом по моим гениталиям. Я согнулся от боли, а дамочка продолжала активно меня толкать и бить и нападать и сама наткнулась животом на Нож. А потом ещё и ещё... Лифт закрылся и поехал дальше, вниз. Нож совершил несколько фрикций в пузе дамочки, которая от удовольствия осела на пол. "Правда, он красив" - спросил я, показав Нож её глазу. Потом показал Нож другому её глазу, но там он зацепился за кость и пришлось Нож выдергивать, уперевшись рукой в лоб дамочки. Она заснула со счастливой улыбкой в оргазме.
- Джойнер, а почему вы пошли на улицу без одежды? Вас же нашли голым.
- Не знаю. Это было спонтанное решение. Меня тянул зов. А двигало мною стремление Ножа. Я видел слегка подсвеченный ментальными линиями путь, и шел по нему. Мне было хорошо и легко. Так было надо, я чувствовал эту непреодолимую тягу к прекрасному.
- Продолжайте, что было после лифта.
- Когда двери открылись, мне преградила путь старуха со второго этажа. Эта скрюченная мразь, которой черти на кладбище ставят прогулы, не ходит пешком. Видите ли, ей лифт подавай. Она закричала "ить, супостат" и замахнулась клюкой, изрыгая проклятия. Ножу она как-то сразу не понравилась, он прыгнул вперед, а меня потянуло за ним. Нож воткнулся в горло старухи, со скрежетом пробив остеохондрозный позвоночник. Поток проклятий прекратился. Радость снова стала возвращаться ко мне, как тут в подъезд шумно вбежал внук старухи, здоровенный амбал-геронтофил, и лихо напялился на Нож. Разными местами - и животом и грудью, и носом и даже бедром два раза. Я ничего не успел сделать. Детина умер с улыбкой счастья на том, что у других людей называется лицом. А я выпорхнул на улицу.
- Джойнер, но если в подъезде не было свидетелей, то на улице было много людей, которые видели происходящее. В частности, как вы рубанули по сонной артерии пенсионеру. Кстати, вам не было холодно? Ведь декабрь, снег лежит, а вы бегали голый.
- Ваша честь, я не был голый. Я был в тапочках и галстуке. Моя душа пела. Я взмахнул Ножом не глядя, дирижируя симфонией, которая звучала у меня в голове, а пенсионер специально подставил свое горло под Нож. Он, наверное, проникся моим настроением и тоже возжелал полюбоваться Ножом. Я пошел по улице в ритме вальса, а вдоль дорожки люди падали от восхищения, окропляя снежок красненьким... такая восхитительная картина..., - голос Джойнера задрожал от переживаний.
- 16 человек восхитились, 13 сразу, а троих не довезла до больницы скорая. - неожиданно радостным голосом проинформировал судью прокурор.
"Тебе хорошо, Джойнер исполнил твою заветную мечту, "любимую" тёщу отправил искромсанную на тот свет, удачно она из супермаркета вернулась, нечего сказать." - мрачно подумал судья.
- Блондинка в супермаркете мне сразу не понравилась, - продолжал Джойнер, - она вошла в эзотерический диссонанс, зачем-то кинув на лезвие Ножа свою маленькую собачонку, эту визжащую тварь, она так действовала на нервы, так мешала моей внутренней музыке, пришлось её затоптать. А с блондинкой у Ножа был анальный секс, она так страстно стонала, когда Нож разрезал сфинктер...
- Ну хватит. - сурово произнес судья, косясь на своего помощника. Тот тоже не скрывал хорошего настроения - Джойнер грохнул его папашу, больного раком желудка, который всех родственников изводил своим скверным характером.
- Поскольку подсудимый отказался от адвоката, а обвинение закончило, слово прокурору.
- Государственное обвинение согласно на минимальное наказание, так как подсудимый раскаивается, видите - он плачет. - довольно произнес прокурор, показывая на Джойнера.
Джойнер не стесняясь плакал, слезы градом катились по его щекам, он расчувствовался, вновь переживая события и теперь скучал по своему Ножу, с которым его разлучили злые люди в касках и бронежилетах, набежавшие в супермаркет.
"Как он там, один, в темноте" - с содроганием подумал Джойнер о Ноже, запертом в сейф и громко разрыдался. Присяжные посмотрели на Джойнера с явным сочувствием. У одного Джойнер пришил вечно болеющую герпесом и туберкулезом сварливую бабку, другая присяжная радовалась, что избавилась от мужа-шизофреника, который удачно в приступе маниакальной депрессии завещал всё своё имущество жене, третий был баптистом и был признателен Джойнеру за отправку на тот свет дочки - ВИЧ-инфицированной наркоманки и проститутки, четвертый присяжный избавился от кредитора и теперь не был никому должен, пятый потерял толстуху-жену и теперь мог жениться на тайной стройной любовнице, шестой ненавидел всех собак, которые его постоянно кусали и заранее всё простил Джойнеру, седьмой как раз был в том супермаркете, и, когда начался переполох с поножовщиной и налетом спецназа, успел стащить из кассы толстую пачку денег и спрятать за пазуху бутылку виски, поэтому теперь душа его пела. Восьмой присяжный был внебрачным сыном судьи и фанатиком ножевого боя, и решил не сдавать Джойнера до конца, в пику папаше, девятый был тайный садист и ему искренне нравился Джойнер, десятая присяжная старуха была дворовой колдуньей и знахаркой и напророчила скорую смерть своей оппонентше, с которой давно была в недружественных отношениях, а тут Джойнер просто одним взмахом ножа укрепил ее репутацию. Одиннадцатого присяжного постоянно обижал и унижал амбал-геронтофил, и он был благодарен Джойнеру, а двенадцатый присяжный был не при делах и искренне ни понимал, почему все так радуются.
- Присяжные удаляются на совещание!
Совещание закончилось за пару минут. Большинство легко убедило двенадцатого, что Джойнер не виновен.
- Итак, ваш вердикт? - спросил для проформы судья, хищно вглядываясь в .лица присяжных.
- Подсудимый невиновен, ваша честь!
Судья неспешно встал и огласил приговор:
- Признать подсудимого Джойнера невиновным, так как доказано, что все жертвы умерли от собственной неосторожности. Приговорить Джойнера к 32 часам общественных работ и 15 суткам ареста условно, за разгуливание по улице в голом виде. Освободить Джойнера в зале суда и вернуть ему изъятый нож.
И, обращаясь к Джойнеру, судья добавил:
- Вы уж, пожалуйста, не бегайте больше голышом по улицам, это оскорбляет общественную мораль и нравственность горожан.
- Клянусь! - искренне пообещал Джойнер.
- Джойнер, расскажите суду, как было дело.
- Я проснулся в хорошем настроении. Мне было легко. Мне было хорошо и я хотел этим хорошо поделиться с миром. У меня есть любимый Нож, я за ним ухаживаю, он большой, острый и я сплю с ним я целую его, я гла...
- Ближе к делу, пожалуйста.
-... жу его. Ах да, к делу. Я решил выгулять свой Нож, погода прекрасная, Ножу так нравится блестеть на солнышке, отражаться в витринах... Подождите, я всплакну. Я сентиментален. Всё, я всплакнул. Нож лежал на столе. Он всегда там лежит и молчит. Казалось, не я подошел к столу, а стол с Ножом подошел ко мне. Я взял Нож в руки и он завибрировал от удовольствия. Я его понял. И пошел на улицу. Зашел в лифт и поехал, глядя в зеркало на стенке лифта, противоположной от выхода. Я смотрел на Нож, а Нож смотрел на меня. Лифт остановился на 7 этаже. Зашла неизвестная мне дамочка пухлых форм, обдав удушливым смрадом просроченных духов фабрики "Красный Октябрь", наверняка найденными на помойке. Она крикнула мне сразу "извращенец" и ударила меня. Сумочкой. По голове. Я повернулся, чтобы получить удар коленом по моим гениталиям. Я согнулся от боли, а дамочка продолжала активно меня толкать и бить и нападать и сама наткнулась животом на Нож. А потом ещё и ещё... Лифт закрылся и поехал дальше, вниз. Нож совершил несколько фрикций в пузе дамочки, которая от удовольствия осела на пол. "Правда, он красив" - спросил я, показав Нож её глазу. Потом показал Нож другому её глазу, но там он зацепился за кость и пришлось Нож выдергивать, уперевшись рукой в лоб дамочки. Она заснула со счастливой улыбкой в оргазме.
- Джойнер, а почему вы пошли на улицу без одежды? Вас же нашли голым.
- Не знаю. Это было спонтанное решение. Меня тянул зов. А двигало мною стремление Ножа. Я видел слегка подсвеченный ментальными линиями путь, и шел по нему. Мне было хорошо и легко. Так было надо, я чувствовал эту непреодолимую тягу к прекрасному.
- Продолжайте, что было после лифта.
- Когда двери открылись, мне преградила путь старуха со второго этажа. Эта скрюченная мразь, которой черти на кладбище ставят прогулы, не ходит пешком. Видите ли, ей лифт подавай. Она закричала "ить, супостат" и замахнулась клюкой, изрыгая проклятия. Ножу она как-то сразу не понравилась, он прыгнул вперед, а меня потянуло за ним. Нож воткнулся в горло старухи, со скрежетом пробив остеохондрозный позвоночник. Поток проклятий прекратился. Радость снова стала возвращаться ко мне, как тут в подъезд шумно вбежал внук старухи, здоровенный амбал-геронтофил, и лихо напялился на Нож. Разными местами - и животом и грудью, и носом и даже бедром два раза. Я ничего не успел сделать. Детина умер с улыбкой счастья на том, что у других людей называется лицом. А я выпорхнул на улицу.
- Джойнер, но если в подъезде не было свидетелей, то на улице было много людей, которые видели происходящее. В частности, как вы рубанули по сонной артерии пенсионеру. Кстати, вам не было холодно? Ведь декабрь, снег лежит, а вы бегали голый.
- Ваша честь, я не был голый. Я был в тапочках и галстуке. Моя душа пела. Я взмахнул Ножом не глядя, дирижируя симфонией, которая звучала у меня в голове, а пенсионер специально подставил свое горло под Нож. Он, наверное, проникся моим настроением и тоже возжелал полюбоваться Ножом. Я пошел по улице в ритме вальса, а вдоль дорожки люди падали от восхищения, окропляя снежок красненьким... такая восхитительная картина..., - голос Джойнера задрожал от переживаний.
- 16 человек восхитились, 13 сразу, а троих не довезла до больницы скорая. - неожиданно радостным голосом проинформировал судью прокурор.
"Тебе хорошо, Джойнер исполнил твою заветную мечту, "любимую" тёщу отправил искромсанную на тот свет, удачно она из супермаркета вернулась, нечего сказать." - мрачно подумал судья.
- Блондинка в супермаркете мне сразу не понравилась, - продолжал Джойнер, - она вошла в эзотерический диссонанс, зачем-то кинув на лезвие Ножа свою маленькую собачонку, эту визжащую тварь, она так действовала на нервы, так мешала моей внутренней музыке, пришлось её затоптать. А с блондинкой у Ножа был анальный секс, она так страстно стонала, когда Нож разрезал сфинктер...
- Ну хватит. - сурово произнес судья, косясь на своего помощника. Тот тоже не скрывал хорошего настроения - Джойнер грохнул его папашу, больного раком желудка, который всех родственников изводил своим скверным характером.
- Поскольку подсудимый отказался от адвоката, а обвинение закончило, слово прокурору.
- Государственное обвинение согласно на минимальное наказание, так как подсудимый раскаивается, видите - он плачет. - довольно произнес прокурор, показывая на Джойнера.
Джойнер не стесняясь плакал, слезы градом катились по его щекам, он расчувствовался, вновь переживая события и теперь скучал по своему Ножу, с которым его разлучили злые люди в касках и бронежилетах, набежавшие в супермаркет.
"Как он там, один, в темноте" - с содроганием подумал Джойнер о Ноже, запертом в сейф и громко разрыдался. Присяжные посмотрели на Джойнера с явным сочувствием. У одного Джойнер пришил вечно болеющую герпесом и туберкулезом сварливую бабку, другая присяжная радовалась, что избавилась от мужа-шизофреника, который удачно в приступе маниакальной депрессии завещал всё своё имущество жене, третий был баптистом и был признателен Джойнеру за отправку на тот свет дочки - ВИЧ-инфицированной наркоманки и проститутки, четвертый присяжный избавился от кредитора и теперь не был никому должен, пятый потерял толстуху-жену и теперь мог жениться на тайной стройной любовнице, шестой ненавидел всех собак, которые его постоянно кусали и заранее всё простил Джойнеру, седьмой как раз был в том супермаркете, и, когда начался переполох с поножовщиной и налетом спецназа, успел стащить из кассы толстую пачку денег и спрятать за пазуху бутылку виски, поэтому теперь душа его пела. Восьмой присяжный был внебрачным сыном судьи и фанатиком ножевого боя, и решил не сдавать Джойнера до конца, в пику папаше, девятый был тайный садист и ему искренне нравился Джойнер, десятая присяжная старуха была дворовой колдуньей и знахаркой и напророчила скорую смерть своей оппонентше, с которой давно была в недружественных отношениях, а тут Джойнер просто одним взмахом ножа укрепил ее репутацию. Одиннадцатого присяжного постоянно обижал и унижал амбал-геронтофил, и он был благодарен Джойнеру, а двенадцатый присяжный был не при делах и искренне ни понимал, почему все так радуются.
- Присяжные удаляются на совещание!
Совещание закончилось за пару минут. Большинство легко убедило двенадцатого, что Джойнер не виновен.
- Итак, ваш вердикт? - спросил для проформы судья, хищно вглядываясь в .лица присяжных.
- Подсудимый невиновен, ваша честь!
Судья неспешно встал и огласил приговор:
- Признать подсудимого Джойнера невиновным, так как доказано, что все жертвы умерли от собственной неосторожности. Приговорить Джойнера к 32 часам общественных работ и 15 суткам ареста условно, за разгуливание по улице в голом виде. Освободить Джойнера в зале суда и вернуть ему изъятый нож.
И, обращаясь к Джойнеру, судья добавил:
- Вы уж, пожалуйста, не бегайте больше голышом по улицам, это оскорбляет общественную мораль и нравственность горожан.
- Клянусь! - искренне пообещал Джойнер.
