***Сердце темного мага***
Аннотация. У Роберта проблемы с девицами. Вот не ладится с ними, пропади все пропадом! Последняя дама бежала без остановок до самого дома. Не любят девы Роберта, даже плащ с соболиным мехом не выручает!
У Кристиана проблемы с кухарками. Ведь это не дело, когда одно блюдо горчит, а второе и вовсе в рот нельзя взять! Голодный мужчина – злой мужчина, а если это еще и темный маг… Отведать вкусный завтрак, обед и ужин Кристиану не помогает даже третье место в рейтинге самых влиятельных холостяков королевства.
А магине Амалии осталось жить всего три недели…
И как эти проблемы могут быть связаны?!
От магического резерва осталось от силы десять процентов, но душа пела. Огласили результаты магистерских испытаний: моя фамилия вторая в списке! Через три дня я получу диплом с отличием, а еще через два выйду на работу.
Закончились пять лет мучений. Свобода! Нет, саму учебу я любила, но одногрупники считали, что людям, вернее всякому сброду без титула и денег, в Академии не место. И доказывали это каждый день.
Я шла счастливо улыбалась. Больше не будет бессонных ночей, перешивки старых маминых платьев (из двух удавалось сделать одно более-менее соответствующее моде), унижений, которые следовало сносить молча и покорно, глядишь бы и отстали, наигравшись, но я не могла. Что-то внутри поднималось, заставляя гордо расправлять плечи и посылать лесом очередного «золотого» мальчика, желающего позабавиться.
Я свободна! Прощайте дни впроголодь на кашах и самых дешевых овощах: отчаянная попытка сохранить мамины украшения. Успешная, между прочим, пусть и наполовину. Аванса от «Балонски и Ко» хватит на продукты и возврат кредита. А со второй зарплаты я куплю туфли. Восхитительные замшевые шпильки с цветком на носке, украшенным каменьями. Пусть голубой – не практично, но я четыре года занашивала обувь до дыр. А все оттенки синего – это цвет моей стихии, воды.
По дороге лениво проползла самоходная повозка, ей навстречу пронеслась карета. До дома осталось всего ничего, наплевав на приличия, я почти бежала, ведь у меня в руках было истинное чудо: маленький тортик с вишней и шоколадом. Одна пятая стипендии, но теперь это неважно. У меня праздник! Я предвкушала наслаждение бисквитом, пропитанным нежнейшим кремом, с едва уловимым ароматом коньяка и какао. Моя прелесть!
В плечо что-то ужалило, перед глазами поплыло, помню, как вцепилась в сумочку с тортом, а дальше мир погрузился во тьму.
***
Роберт обожал своего хозяина и необходимость переписать объявление воспринял как личное оскорбление. Однако специально отведенные доски и рыночные столбы уже четыре дня украшали приглашения на работу, а никто так и не откликнулся. Не любили в народе Кристиана де Маорта. Темные люди, что с них взять? А взять нужно было. Очень нужно. Кухарку. Без этого крайне необходимого в домашнем хозяйстве элемента, Кристиан потихоньку зверел.
Знающие люди посоветовали изменить текст объявления, вычеркнув упоминания о личности нанимателя. А с какой гордостью Роберт выводил: «Его светлость Кристиан де Маорт, величайший маг современности, магистр некромантии, доктор темных наук оказывает честь, приглашая на работу…»
Новый текст занял совсем мало места. Не солидно. Роберт задумчиво крутил лист в руках. Объявление ему не нравилось, но, тем не менее, помощник некроманта отдал соответствующие распоряжения, столбы обклеили заново, и к замку потянулся жиденький ручеек соискателей.
***
В себя я пришла от холода, пустоты и боли.
– Нравится, тварь? – от Дастена Даргона пахло вином и мускусом. Он с удовольствием отвесил еще одну пощечину и осклабился.
Я торопливо осмотрелась и сглотнула. Прежде комнаты пыток я видела исключительно в музеях. К потолку подвешены крюки, на столике выложены изогнутые железки. В углу стоит жаровня. Леон, закадычный друг Дастена, моего одногрупника из Академии, деловито ворошил угли железным прутом.
Я сидела пристегнутая к креслу, запястья сковывали блокирующие магию браслеты. Редкая вещь, где только взяли? Впрочем, глупый вопрос. За деньги аристократы могут достать все, что угодно.
– Нравится, – довольно заключил Даргон, насладившись моим испуганным лицом. – А мы еще даже не начинали.
– Меня будут искать. С момента сдачи экзаменов я стала магиней со всеми вытекающими правами. Вы опоздали.
– Лео, говорят, мы опоздали.
– Оно умеет говорить? – показательно удивился молодой маг. – Ничего, сейчас мы это исправим.
Леон неспешно шагнул вперед, выставив раскаленный прут, словно рапиру.
– Послушайте, вы можете делать все, что пожелаете, но это рано или поздно раскроется! Подумайте о последствиях. Нельзя безнаказанно убить магиню, как и причинить ей увечья! Зачем вам пятна на безупречной репутации?
– Слышишь, о нас здесь беспокоятся.
Маги рассмеялись. Раскаленное железо замерло в нескольких сантиметрах от моего лица. Ненормальные! Они ведь и вправду… Им плевать, что за такие преступления – наказание смертная казнь или лишение магии, в зависимости от тяжести содеянного. У меня задрожали руки. От страха я смогла лишь беспомощно пробормотать:
– За что?!
– Ты заняла наше место. Ты не имеешь права на диплом. В Академии этого не поняли, но мы исправим эту досадную ошибку.
Да, «золотые» мальчики считают, что безземельных дворян можно приравнивать к грязи под ногами. А грязь должна знать свое место, и оно отнюдь не в стенах высшего учебного заведения, что бы там Устав не твердил о равных правах.
– А Марго имеет? Или она где-то здесь по соседству?
– Марго свое уже отработала. А ты не захотела по-хорошему.
– Д-двайте договоримся! – плевать на гордость, хоть бы выжить.
– Поздно, мышка, поздно. Живой ты отсюда не выйдешь.
Пружина, скручивающая внутренности лопнула, отсекая страх. В критических ситуациях меня это не раз выручало. Разум прояснился.
– Пусть так, только моего покровителя это не порадует, – произнесла, глядя в глаза Дастена. Идеальный блеф, даже не знала, что так умею. – Он только распробовал свою новую игрушку. И очень расстроится, узнав, что она сломана.
– Врет, – хмыкнул Леон.
– А ты проверь, – я улыбалась.
– Подстилка! – презрительно сплюнул Даргон. – И стоило столько ломаться?
Я прикусила губу, чтобы не вырвалось: «Зато не твоя».
– Это ничего не меняет, – тихо заметил Леон.
– Не меняет, – отозвался его приятель, – почти ничего. Хочешь еще немного пожить?
Я торопливо кивнула.
– Тогда поиграем, мышка. Сделка ар’Рея…
Запрещенная вот уже двести лет, уж слишком много бед она натворила, а текст клятвы изъят из всех письменных источников.
– …подарит тебе еще три недели жизни. Согласишься сейчас или тебя немного поуговаривать?
Дастен неспешно подошел к столику, взял щипцы, покрутил, словно выискивая изъяны, и остановил свой выбор на стальной игле.
– Сейчас, – ответила без раздумий.
– Жаль, жаль, – аристократ показательно вздохнул, намекая, что я испортила ему замечательную забаву. Вот только забавными иголки под ногтями быть никак не могут. Не мой формат.
Короткий взмах кинжалом рассек кожу на запястье, сначала моем, а потом и титулованного одногрупника.
– Повторяй: я, Амалия Ришель, кровью своей, дыханием своим клянусь украсть артефакт «Сердце» у темного мага Кристиана де Маорта и доставить Дастену Даргону не позднее, чем через три недели с момента заключения данной следки. Да будут ее условия не известны ни живым, ни мертвым, ни тем, кто находится на грани, а залогом послужит моя жизнь.
– Я, Амалия Ришель, кровью своей, дыханием своим клянусь украсть сердце темного мага Кристиана де Маорта и доставить Дастену Даргону не позднее, чем через три недели с момента заключения данной следки. Да будут ее условия не известны ни живым, ни мертвым, ни тем, кто находится на грани, а залогом послужит моя жизнь.
– Ар’ре сон а.
– Ар’ре сон а, – повторила последние слова клятвы.
Мне почудился тихий звон, тонкая невидимая нить змеей обвилась вокруг сердца, сдерживая яд до поры до времени.
– Прощай, покойница.
Укол в плечо. Темнота.
Очнулась я в подворотне. Как добиралась до дома помню урывками. Закрыв дверь квартиры, я бессильно опустилась на коврик. Несколько минут зачем-то смотрела на руки: ни пореза, ни шрама не осталось, как и какого-то другого опознавательного знака, свидетельствующего о заключении договора. На немного иных условиях, чем изначально озвучил «золотой» мальчик, но все равно практически невыполнимых. Твари. Боги, какие твари!
Если бы не они я бы сейчас кушала торт… С вишней и черным шоколадом…
Слезы полились сплошным потоком, я всхлипывала и выла, выплескивая пережитый ужас. Успокоиться удалось, только когда солнце скрылось за горизонтом. Я вдруг отчетливо поняла, что провела в безобразной истерике один из последних вечеров в своей жизни. Пока слезы не хлынули по новому кругу, я выпила двойную дозу успокоительного и легла спать.
***
Утро… началось. Нет, я, конечно, оптимистка, но с этим утром явно было что-то не так. Действие успокоительного бесследно испарилось, страх кольцами свернулся внутри живота, мысли скакали вспугнутыми зайцами. Двадцать дней, это так мало! От жалости к себе к глазам подступили соленые капли. Не хочу умирать!
Но если я начну разводить сырость, то шанса прожить больше трех недель у меня не будет. На это и рассчитывал Дастен, вот только я не собираюсь сесть и покорно сложить руки. Мы еще повоюем! И даже если ничего не получится – эти дни станут самыми лучшими в моей жизни. Что значит, нет?! Я сказала: станут! И точка!
Прямо в ночной рубашке я опустилась на ковер и обратилась к своей стихии. Погружаясь в медитацию, водные маги мысленно переносятся на берега озер или величественных полноводных рек. Возвращаются к истоку.
Над моей головой плясали солнечные лучики. Вода обняла ноги, ласково коснулась груди, потянулась к плечам, даря спокойствие и умиротворенность. Страх, неуверенность, сомнения – ржавчина человеческих чувств, терзающая душу, растворилась, исчезла. Словно морская соль, смытая в пресном ручье.
В какой-то миг я сама стала стихией. Могущественной и вечной. Крохотным родником и бескрайним озером, каплей дождя, грозной штормовой волной. Я почувствовала себя… живой. Настолько живой, как никогда прежде. Стихия засмеялась и поманила за собой. Ей стало тесно в четырех стенах.
В народе огненных магов представляют вспыльчивыми, резкими, а порой и жестокими весельчаками. Водных – серьезными и спокойными. Это правда лишь отчасти. У моей стихии множество обличий. Вода умеет быть незаметной… Накинув морок, я выскользнула из квартиры, непредсказуемой – босые ноги забрались в чашу родника, расположенную во дворе. Мне почудился раскат грома – дикой, а как иначе назвать летнюю грозу? Да не простую, а когда дождь стоит сплошной стеной, небо пронзают разряды молний, да трещат столетние великаны-дубы, повидавшие на своем веку больше иного человека.
Стихию можно попросить исполнить заветное желание, и некоторым счастливчикам она отвечает. А мне гадалка однажды шепнула, что пробовать бесполезно: стихии неприятна моя суть. Глупость, конечно, вот только забыть предсказание не получалось, и чудес, изредка перепадавших другим магам, мне вода никогда не дарила.
Родник около моего дома бьет из мраморной чаши, струйки хватает, чтоб напиться, да и только. Хватало. В один миг весь двор оказался залит, меня отнесло от источника на несколько метров, да так быстро и бережно, что я не заметила перемещения.
Гейзер взметнулся выше старых яблонь, завис, медленно изменяясь. На землю соскочил молоденький кельпи с длинной белой гривой и темно-синей шерстью. Потерся мордой об мое плечо и указал себе на спину.
– Нет-нет, ты еще маленький!
Черные глаза смотрели возмущенно.
А я что? Я ничего! Раздавлю ведь… Нельзя, хоть и хочется безумно. Такое предложение не каждому магу перепадает. Да что там не каждому! Таких счастливчиков единицы.
Не стоило сравнивать глубинное течение, принявшее обличье кельпи, с обычной лошадью. Упругие струи подхватили и закинули на спину дивного создания. А дальше мы летели! Жеребенок оттолкнулся от земли и поскакал по верхушкам деревьев. Ветер бил в лицо, душа пела от восторга. В какой-то миг я раскинула руки в стороны. Со спины кельпи нельзя упасть, если он этого не захочет.
Прогулка завершилась на том же месте, где и началась. Жеребенок гордо продефилировал к фонтану, но на полпути развернулся, скакнул обратно и положил голову мне на плечо.
Я обняла дивное создание, прижалась к мягкой, теплой шерсти.
– Люблю тебя!
Благословение стихии. Самый удивительный подарок, который я когда-либо получала. Кельпи отстранился, на миг мне показалось, что глаза у него грустные, но только на миг. Жеребенок насмешливо фыркнул и нырнул в мраморную чашу. Вот только не нужно спрашивать, как ему это удалось. Вода в любую щелочку просочится. Родник стал совершенно обычным на вид. Я стояла посреди залитого водой двора в насквозь промокшей ночной рубашке. Хорошо хоть морок на месте, хотя после этой прогулки чужие взгляды и правила приличия – это последнее, что меня волновало.
«Идем на рынок? – спросил внутренний голос. – Мы хотим большой вкусный пирог: бисквит со сливами, а еще жареную рыбу и запеченный картофель».
А почему бы и нет? К подъезду я шла с улыбкой. Кельпи забрал все мои страхи и сомнения, осталось лишь ощущение чуда. Сейчас быстренько оденусь и на рынок.
Картинка в зеркале меня не порадовала. Нет, вы не подумайте, что я не знала, как выгляжу, просто во время учебы и защиты магистерской работы уделять внимание своей внешности времени не хватало. Тени под глазами закрашены, платье чистое и опрятное, туфли намазаны кремом, что еще нужно? Эх… Голос стихии, все еще звучащий во мне намекал: многое.
На меня смотрела худая девица с длинными темными волосами, синими очами – единственное яркое пятно на изможденном лице. Ужас… Хорошо, что, отправляясь на практику, я обновила косметический набор. Что ж, приступим. Сейчас замаскируем все изъяны, и получится… миленький слой штукатурки. Через час я была готова и уже собиралась выйти на променад, как взгляд упал на ногти. Нет, нет, нет! Так дело не пойдет! Их нужно спасать! Перламутровый лак отлично дополнил образ.
Наверное, все, что я делала – глупо, но внутренний голос требовал красоты и пирога. Вода упряма. Она способна годами точить камни. Поэтому бисквит – значит бисквит.
Путь к рынку занял десять минут. Я улыбалась, сохраняя подаренное стихией ощущение бесшабашной радости.
Сделка?
Темный маг?
Большинство со мной не согласится, но темные – тоже люди, а с людьми, можно договориться. Или хотя бы попробовать!
Но это потом, а пока сливы, яблоки и, пожалуй, даже несколько груш. Деньги пока есть, вот закончатся тогда и буду думать. Прежде я бы решительно пресекла столь легкомысленный подход, но не сегодня, не сейчас.
За грушами выстроилась небольшая очередь, в ожидании я глазела по сторонам. Двое мужиков крутились около столба. Один обдирал объявления, а второй околачивался за компанию. Ничего интересного.
– Верни! Тебе жить надоело?! – отвлек меня хриплый мужской голос. Я обернулась.
– А чего? Там кухарку ищут, у меня гувернантка. Потеснятся. Бумага дорогая, явно богатый хрыч. Еще повесит.
