Аннотация. В зоне Надлома само время течет иначе, в один миг превращая простого смертного в прах. Лишь единицы способны увидеть руины магических городов, древние сокровища и жуткую стражу. Колдуну дорогу начертил долг: его единственный друг пропал вместе с экспедицией военных. Заместительнице прокурора – безысходность. Ей не оставили иного выбора, разрушив прежнюю жизнь. Что смогут они отыскать, кроме смерти? Что сумеют противопоставить древнему, забытому колдовству? Что ожидает в конце пути? Быть может, совсем не то, что они желают отыскать...
Ознакомительный фрагмент
ЗОНА НАДЛОМА
Правовой порядок основывается на том,
что никого нельзя заставить делать то,
что не предусмотрено Законом.
ст. IX, раздел I Конституции.
«Ты за меня умрешь?»
Он ответил всего одно слово,
уверенно, спокойно: «Да».
Так писала в дневнике
двенадцатилетняя девочка.
Вот только взрослая женщина, к сожалению,
так и не смогла забыть эти строки.
ШУТНИЦА-СУДЬБА
– За что?
Меня разбудил низкий, с легкой хрипотцой, баритон. Попробовала представить его обладателя: высокий, подтянутый, хорошо сложенный. Глаза серые… синие или зеленые… На этом и остановилась, большего от себя получить не удалось. Ну и ладно.
Я потянулась на кровати, жесткой, несмотря на новый матрас, постеленный на каменное тюремное ложе.
Тишину нарушал размеренный перестук капель. Видимо, недавно шел сильный дождь, крыша опять подтекла, ведро, выделенное специально для такого случая, переполнилось, и вода растекалась по полу камеры.
– Статья 12/2, – произнес наш охранник, сверившись с документами, – пятнадцать убитых.
Теперь следовало открыть глаза и улыбнуться, встречая новый день. Некоторым привычкам я никогда не изменяю. Мда… Хорошо вышло, проникновенно. Стражник отступил, не скрывая презрения и ненависти. Вообще-то, нам женщины в охрану положены, но… не досталось! Место особое, оборудование средневековое, одни тяжеленные железные решетки чего стоят! Не горели представительницы слабого пола желанием работать в крепости, персонала не хватало. Очень не хватало. Так что комиссия оставила предписания и отложила открытие новой тюрьмы на неопределенный срок. Администрация взвыла, юристы подсуетились – и в охране появились мужчины.
Посетитель глянул мельком и равнодушно. Он действительно был высокий, статный, представительный, черноволосый. Через правую щеку тянулся грубый рубец шрама. А глаза оказались цвета стали. Так бы девицы и вешались на шею, если б не взгляд: посмотришь – и стороной пройти хочется. Правда, это сейчас, а в другое время можно утонуть, растворившись без остатка. Отдать все, чем обладаешь, до последней капли, если господин маг захочет.
Охранник заливался соловьем, не догадываясь, кто перед ним. Таких одаренных в нашей стране насчитывались единицы, а сведений о них в открытом доступе содержалось и того меньше. Ведь официально магия – лишь красивая сказка, отдушина для романтиков и находка для спецслужб нашего индустриального мира. В нем правили балом самолеты и корабли, автоматы и ракеты, мерзко чадящие заводы, компьютеры и сотовые телефоны.
– Профессиональный киллер. В Северном отсидела три года, переведена к нам месяц назад. Пожизненное заключение.
Это обо мне, что ли?! Я работала в тюрьме под прикрытием простой заключенной. Казалось, я знала свою легенду. Только вот незадача: не было там столько жертв! Ну, Васька, гад! Вот тебе и личная просьба Генерального прокурора… Не прикрытие, а приглашение в ад!
Хорошее настроение бесследно испарилось. Я злилась. В душе закипала ярость – как моя, так и чужая. Эти две половинки настолько слились, что отделять их становилось все сложнее.
Гость снова взглянул на меня – на этот раз оценивающе, без зазрения совести пользуясь магией. Хотелось отползти к стенке. Рядом возникли все пятнадцать приписанных трупов. Усилием воли я развеяла это наваждение, показала пришельцу совершенно недостойный юриста, а тем более работника прокуратуры, характерный знак на пальцах. Сердито отвернулась. Нашелся судья на мою голову! Правда, легенду не раскрыл. Даже не думала, что мы так хорошо подготовились!
– Давайте дальше, – приказал визитер.
Они переместились к соседней камере.
– Золотова Марина Юрьевна, 1957 года рождения…
Каменная кладка тускло переливалась гранями в слабых лучах искусственного света. Электричество – одно из немногих новшеств в старинном здании. В тюрьме отсутствовала система отопления, но в камере поддерживалась температура восемнадцать-двадцать градусов в любое время года. До моего перевода в подвалах жили крысы, которые иногда наведывались на этажи с заключенными. После вмешательства прокуратуры, грызуны, вывести которых не удавалось три месяца, исчезли за два дня. Да, женщины, находящиеся здесь, преступили закон, но они не должны сидеть в одном помещении с разносчиками чумы и холеры. Кстати, обговаривались идеи о том, чтобы задействовать подвалы для размещения осужденных. Однако «сверху» вовремя вспомнили, что у нас все-таки правовое государство. И так эта тюрьма весьма специфическая.
Страна располагала другими, современными местами заключения, правда, переполненными. Вернуть средневековому музею его истинное предназначение решили совсем недавно. Правда, после месяца, проведенного здесь, я поняла, что в качестве темницы этот замок использовался лишь очень короткий срок. Его строили вовсе не для этого. Однако, попробуй поспорить с историками. Впрочем, моя задача была иной.
Пять недель назад
Приглушенный свет, зажженный на полную мощность, отчего-то резал глаза. Плотно закрытые жалюзи. Живительное тепло, исходящее от кружки с чаем. Косматый плед и… злое начальство, аж в двух экземплярах на одну маленькую меня.
– Почему не ушла?
Соврать? Бесполезно. ЕГО не обманешь.
– Не смогла.
Прозвучало двусмысленно (задержали физически или тараканы в голове сплясали), но Генеральный прокурор все понял правильно. Зашипел приглушенно. Изъясняться матом при даме Владиславу Владимировичу мешало воспитание. Спасибо его родителям! А, если честно, то для недовольства у прокурора есть и право, и причины, но…
– Большую часть тех, кого ты спасла, посадят, – сказал мужчина бесцветно. Он умел виртуозно справляться с эмоциями.
Да, это так. А если б я ушла – убили. Есть операции, во время которых с потерями не считаются (особенно, если это потери противника), исполняя приказ «уничтожить любой ценой». Вот только заместительница прокурора города, да еще и с протекцией, не та фигура, которой можно пожертвовать. Я передала информацию, необходимую для проведения штурма, открыла тщательно замаскированный потайной лаз и… осталась. Перевернув ход точно спланированной операции, вынуждая работать в рамках закона и привлекая лучших бойцов. Возможно это глупо, и руководство, как всегда право, но для меня цена в тридцать человеческих жизней слишком высока.
– Пусть сидят, – отозвалась, глотая чай.
Группа захвата закончила работу час назад, а я все никак не могла согреться. Не получалось. Прокуратура располагала полномочиями для вмешательства в подобные дела, но на практике редко ими пользовалась: слишком опасно. Нужна специальная подготовка, а такие специалисты в нашем ведомстве большая редкость.
– И выйдут тварями еще хуже тех, кем были. После наших-то колоний! – зло бросил доселе молчаливый Вася. Прокурор города, мой непосредственный руководитель.
– А я давно говорю – нужно что-то делать!
– Ты уже наделала! – сердито махнул рукой Владислав Владимирович.
– А, может, пусть изучает? – осторожно отозвался Василий. Вопрос необходимости изменения условий пребывания в местах заключения, чтоб наказание действительно означало исправление, стоял давно и остро. Просто пока никто не предложил ничего, достойного внимания. – У нас ведь и правда с этим проблем много, на инспекции людей не хватает…
– Пусть изучает, – нахмурившись, неожиданно согласился Генеральный прокурор. – Обеспечишь всем необходимым. Три месяца назад открылся один весьма спорный проект. Так что да, дерзай, возможно, что-то и найдешь. – Расщедрилось начальство.
Уставшая как собака, я не почувствовала ничего подозрительного. Еще мелькнула мысль: «Отправляют подумать о жизни и своем безрассудном поведении».
А через две недели началась специальная операция, участники которой получили и повышения, и звездочки на погонах. Я бы обязательно приняла в ней самое деятельное участие… Только после ее завершения треть группы уже не нуждались ни в восторженных газетных статьях, ни в почестях. Какое дело мертвым до суеты мира живых?
Охранник и незваный гость продолжали методично обходить наш этаж, последний в корпусе.
– Убийство при превышении мер необходимой обороны…
Я знала каждую из этих историй. Я пережила все, что и осужденные, я искала то, что поможет им выйти другими людьми, часто принимая на себя чужой облик. Он наполнял меня, как вино наполняет чашу, не оставляя места для собственной души.
Уравновешивая внутренние энергии, коснулась стены ладонью. Камень хранил историю минувших столетий. Она притягивала к себе как отпечаток пальца на орудии преступления, пролежавшем на дне озера десять дней. Труднодоступная и в то же время близкая. Иногда я могла ее видеть. Отрывисто, смазано, стоило потянуться дальше, как открывшиеся картинки ускользали. Иногда… Моя сила не была ни большой, ни выдающейся, но она существовала, и мы росли вместе. Представить жизнь без нее я уже не могла.
Сегодня я решилась, может, тот взгляд повлиял. Или чувство уходящего времени и ничтожного количества сделанного. Я погружалась в прошлое слой за слоем, открывала заколоченные двери. Я должна понять истинный порядок вещей.
Кто-то бы сказал: «рисковое мероприятие», а я знала, что все получится, безумное желание получить ответы подарило силы. Чужие энергии бушевали ураганом в душе, но я не останавливалась. Если сейчас отступить – больше не смогу вернуться.
В голове словно перематывалась магнитофонная пленка – так быстро, что попробуй остановить. От использования колдовства, значительно превышающего мой уровень, виски раскалывались от боли. Впрочем, это приемлемая плата, могло быть и хуже. Как сквозь вату я услышала голос мага:
– Эту.
– Подойди, – велел охранник. – Подойди!
С третьего раза поняла – это ко мне.
– Что надо? – спросила, с трудом приподнявшись, так как тело не слушалось.
– Подойди, говорю!
– Да пошел ты!
Знаю, не оригинально, но на другое я совершенно не способна. Камера потеряла четкие очертания и «плыла», кружилась голова. Необходимое состояние концентрации безвозвратно утеряно, хотя…
– Ветрова, на выход!
– Зачем?
– Он тебя выбрал.
– Я тебе не скотина, – огрызаюсь, а в коридоре затихают удаляющиеся шаги незваного пришельца.
Маг даже не потрудился проследить, как будет выполняться его распоряжение, привык не сомневаться в результате. Гад. Как и охранник. Не была бы колдуньей – ничего не защитило б от участи игрушки, скрашивающей стражнику ночи. Четыре дня назад тюремное начальство отлучилось, и паразит расправил крылья. Потом бы его достала прокуратура, но что мне потом? Тюрьма экспериментальная, под специальным надзором, не ожидали мы такого!
Я никогда не думала, что умею подобное, даже не предполагала. Но ярость вспыхнула, как сухая солома, отозвались камни крепости, делясь силой… Он больше никого ни заставить, ни ударить не сможет. Надолго ли? Не знаю. Но сделаю все, чтоб так и было. Магия магией, однако, простая заключенная скоро выйдет, а вернется заместитель прокурора.
Звук отпираемого замка. Запоры здесь тоже старинные, с ними повозиться нужно.
– Встала, руки за спину!
На запястьях щелкнули наручники.
– Пошла!
По дороге получилось немного привести себя в порядок. Голова хоть и болела, но терпимо, и кое-как получалось подумать. А с учетом непонятного визита одаренного – это жизненно необходимо.
Мы переступили порог, в комнате за столом сидел помощник коменданта.
– Отобрали?
– Так точно! – бодро отрапортовал охранник.
– Вот и славненько. Гражданка Ветрова, поставьте подпись.
Руки снова обрели свободу, я нагло села на стул, мельком бросила взгляд на документ.
– Ничего не собираюсь подписывать.
– Приказ премьер-министра!
– Да хоть самого президента!
Я лениво потянулась перевернуть листы, поданные на подпись, но должностное лицо больно сдавило руку.
– Ставь автограф и вали.
– Что это?
– Билет на свободу.
Я рассмеялась.
Дверь в кабинет открылась, вошел выбравший меня господин. Оценил обстановку.
– Проблемы?
– Не хочет, Ярослав Владимирович, – заискивающе отчитался помощник коменданта. Мелкий, неприятный тип. Если покопать, на него можно много чего найти. Составит пару охраннику.
– Почему? – это уже ко мне.
– Прочитаю – скажу.
– Оставьте нас, пожалуйста, наедине, – мягко, но с незаметным для обыкновенного человека нажимом, произнес гость.
– Да, конечно.
Дверь закрылась.
Ярослав присел на краешек стола, заглянул в мои глаза, я торопливо отвернулась. Что он мог увидеть: мое или принятое лишь на время – неизвестно. Но я не хотела, чтоб мужчина вообще что-либо рассмотрел. Пусть лучше думает – испугалась, так проще и безопасней.
Документ, из-за которого поднялось столько шума, наконец, оказался в моих руках. Подобное я видела впервые и подписывать, пребывая в здравом уме и твердой памяти, тем более не собиралась. Ярослав это сразу понял.
– Я объясню.
– Будь добр.
– У тебя пожизненное заключение, амнистию не дадут. Весь остаток жизни ты проведешь здесь, – он говорил спокойно и уверенно, без малейшего ментального воздействия, но от слов мужчины все равно становилось холодно. Их поневоле приходилось слушать. – Я предлагаю тебе контракт. Если не погибнешь, то по его истечении получишь свободу. Контракт займет максимум год, он представляет собой поездку в зону Надлома, будешь меня сопровождать.
– Мои обязанности?
– Строго по договору, кроме одного: когда будет нужно, подтвердишь, что являешься моей женой.
– Как?
– Просто скажешь: я, Ольга Романовна Ветрова, являюсь супругой Ярославу Залесскому. Проникновенно скажешь, чтобы поверили. Лгать ты умеешь.
– Кому?
– Это тебя не касается.
– Это прямо меня касается, – парирую холодно.
– Границе. Не бойся, никаких обязательств данные слова не повлекут. Обычная маленькая ложь.
«Очень важная для тебя», – пронеслось в голове, но я промолчала. Он не обманывал, по крайней мере, я не чувствовала.
– Сколько процентов на то, что я умру?
– Пятьдесят, может девяносто, все зависит от тебя. Но это лучше, чем всю жизнь просидеть здесь, верно?
– Ты не имеешь права меня заставлять, – я старалась, чтоб голос звучал бесстрастно – наработка долгих лет практики; хотя любое нарушение Закона по-прежнему вызывало ярость.
– Тебя никто не заставляет, – заметил Ярослав равнодушно. – Не хочешь – возьму другую.
В голове снова бешено закрутилась пленка, на миг она замедлилась – я сумела что-то уловить, только чувствами: анализу это не поддавалось. Реальность смешалась с распахнутыми дверьми прошлого и грядущего, я худо-бедно постаралась сосредоточиться.
Я не успею ничего сделать: пока попаду к прокурору, он заберет другую девушку и уйдет.
Ознакомительный фрагмент
ЗОНА НАДЛОМА
Правовой порядок основывается на том,
что никого нельзя заставить делать то,
что не предусмотрено Законом.
ст. IX, раздел I Конституции.
«Ты за меня умрешь?»
Он ответил всего одно слово,
уверенно, спокойно: «Да».
Так писала в дневнике
двенадцатилетняя девочка.
Вот только взрослая женщина, к сожалению,
так и не смогла забыть эти строки.
ГЛАВА 1
ШУТНИЦА-СУДЬБА
– За что?
Меня разбудил низкий, с легкой хрипотцой, баритон. Попробовала представить его обладателя: высокий, подтянутый, хорошо сложенный. Глаза серые… синие или зеленые… На этом и остановилась, большего от себя получить не удалось. Ну и ладно.
Я потянулась на кровати, жесткой, несмотря на новый матрас, постеленный на каменное тюремное ложе.
Тишину нарушал размеренный перестук капель. Видимо, недавно шел сильный дождь, крыша опять подтекла, ведро, выделенное специально для такого случая, переполнилось, и вода растекалась по полу камеры.
– Статья 12/2, – произнес наш охранник, сверившись с документами, – пятнадцать убитых.
Теперь следовало открыть глаза и улыбнуться, встречая новый день. Некоторым привычкам я никогда не изменяю. Мда… Хорошо вышло, проникновенно. Стражник отступил, не скрывая презрения и ненависти. Вообще-то, нам женщины в охрану положены, но… не досталось! Место особое, оборудование средневековое, одни тяжеленные железные решетки чего стоят! Не горели представительницы слабого пола желанием работать в крепости, персонала не хватало. Очень не хватало. Так что комиссия оставила предписания и отложила открытие новой тюрьмы на неопределенный срок. Администрация взвыла, юристы подсуетились – и в охране появились мужчины.
Посетитель глянул мельком и равнодушно. Он действительно был высокий, статный, представительный, черноволосый. Через правую щеку тянулся грубый рубец шрама. А глаза оказались цвета стали. Так бы девицы и вешались на шею, если б не взгляд: посмотришь – и стороной пройти хочется. Правда, это сейчас, а в другое время можно утонуть, растворившись без остатка. Отдать все, чем обладаешь, до последней капли, если господин маг захочет.
Охранник заливался соловьем, не догадываясь, кто перед ним. Таких одаренных в нашей стране насчитывались единицы, а сведений о них в открытом доступе содержалось и того меньше. Ведь официально магия – лишь красивая сказка, отдушина для романтиков и находка для спецслужб нашего индустриального мира. В нем правили балом самолеты и корабли, автоматы и ракеты, мерзко чадящие заводы, компьютеры и сотовые телефоны.
– Профессиональный киллер. В Северном отсидела три года, переведена к нам месяц назад. Пожизненное заключение.
Это обо мне, что ли?! Я работала в тюрьме под прикрытием простой заключенной. Казалось, я знала свою легенду. Только вот незадача: не было там столько жертв! Ну, Васька, гад! Вот тебе и личная просьба Генерального прокурора… Не прикрытие, а приглашение в ад!
Хорошее настроение бесследно испарилось. Я злилась. В душе закипала ярость – как моя, так и чужая. Эти две половинки настолько слились, что отделять их становилось все сложнее.
Гость снова взглянул на меня – на этот раз оценивающе, без зазрения совести пользуясь магией. Хотелось отползти к стенке. Рядом возникли все пятнадцать приписанных трупов. Усилием воли я развеяла это наваждение, показала пришельцу совершенно недостойный юриста, а тем более работника прокуратуры, характерный знак на пальцах. Сердито отвернулась. Нашелся судья на мою голову! Правда, легенду не раскрыл. Даже не думала, что мы так хорошо подготовились!
– Давайте дальше, – приказал визитер.
Они переместились к соседней камере.
– Золотова Марина Юрьевна, 1957 года рождения…
Каменная кладка тускло переливалась гранями в слабых лучах искусственного света. Электричество – одно из немногих новшеств в старинном здании. В тюрьме отсутствовала система отопления, но в камере поддерживалась температура восемнадцать-двадцать градусов в любое время года. До моего перевода в подвалах жили крысы, которые иногда наведывались на этажи с заключенными. После вмешательства прокуратуры, грызуны, вывести которых не удавалось три месяца, исчезли за два дня. Да, женщины, находящиеся здесь, преступили закон, но они не должны сидеть в одном помещении с разносчиками чумы и холеры. Кстати, обговаривались идеи о том, чтобы задействовать подвалы для размещения осужденных. Однако «сверху» вовремя вспомнили, что у нас все-таки правовое государство. И так эта тюрьма весьма специфическая.
Страна располагала другими, современными местами заключения, правда, переполненными. Вернуть средневековому музею его истинное предназначение решили совсем недавно. Правда, после месяца, проведенного здесь, я поняла, что в качестве темницы этот замок использовался лишь очень короткий срок. Его строили вовсе не для этого. Однако, попробуй поспорить с историками. Впрочем, моя задача была иной.
Пять недель назад
Приглушенный свет, зажженный на полную мощность, отчего-то резал глаза. Плотно закрытые жалюзи. Живительное тепло, исходящее от кружки с чаем. Косматый плед и… злое начальство, аж в двух экземплярах на одну маленькую меня.
– Почему не ушла?
Соврать? Бесполезно. ЕГО не обманешь.
– Не смогла.
Прозвучало двусмысленно (задержали физически или тараканы в голове сплясали), но Генеральный прокурор все понял правильно. Зашипел приглушенно. Изъясняться матом при даме Владиславу Владимировичу мешало воспитание. Спасибо его родителям! А, если честно, то для недовольства у прокурора есть и право, и причины, но…
– Большую часть тех, кого ты спасла, посадят, – сказал мужчина бесцветно. Он умел виртуозно справляться с эмоциями.
Да, это так. А если б я ушла – убили. Есть операции, во время которых с потерями не считаются (особенно, если это потери противника), исполняя приказ «уничтожить любой ценой». Вот только заместительница прокурора города, да еще и с протекцией, не та фигура, которой можно пожертвовать. Я передала информацию, необходимую для проведения штурма, открыла тщательно замаскированный потайной лаз и… осталась. Перевернув ход точно спланированной операции, вынуждая работать в рамках закона и привлекая лучших бойцов. Возможно это глупо, и руководство, как всегда право, но для меня цена в тридцать человеческих жизней слишком высока.
– Пусть сидят, – отозвалась, глотая чай.
Группа захвата закончила работу час назад, а я все никак не могла согреться. Не получалось. Прокуратура располагала полномочиями для вмешательства в подобные дела, но на практике редко ими пользовалась: слишком опасно. Нужна специальная подготовка, а такие специалисты в нашем ведомстве большая редкость.
– И выйдут тварями еще хуже тех, кем были. После наших-то колоний! – зло бросил доселе молчаливый Вася. Прокурор города, мой непосредственный руководитель.
– А я давно говорю – нужно что-то делать!
– Ты уже наделала! – сердито махнул рукой Владислав Владимирович.
– А, может, пусть изучает? – осторожно отозвался Василий. Вопрос необходимости изменения условий пребывания в местах заключения, чтоб наказание действительно означало исправление, стоял давно и остро. Просто пока никто не предложил ничего, достойного внимания. – У нас ведь и правда с этим проблем много, на инспекции людей не хватает…
– Пусть изучает, – нахмурившись, неожиданно согласился Генеральный прокурор. – Обеспечишь всем необходимым. Три месяца назад открылся один весьма спорный проект. Так что да, дерзай, возможно, что-то и найдешь. – Расщедрилось начальство.
Уставшая как собака, я не почувствовала ничего подозрительного. Еще мелькнула мысль: «Отправляют подумать о жизни и своем безрассудном поведении».
А через две недели началась специальная операция, участники которой получили и повышения, и звездочки на погонах. Я бы обязательно приняла в ней самое деятельное участие… Только после ее завершения треть группы уже не нуждались ни в восторженных газетных статьях, ни в почестях. Какое дело мертвым до суеты мира живых?
Охранник и незваный гость продолжали методично обходить наш этаж, последний в корпусе.
– Убийство при превышении мер необходимой обороны…
Я знала каждую из этих историй. Я пережила все, что и осужденные, я искала то, что поможет им выйти другими людьми, часто принимая на себя чужой облик. Он наполнял меня, как вино наполняет чашу, не оставляя места для собственной души.
Уравновешивая внутренние энергии, коснулась стены ладонью. Камень хранил историю минувших столетий. Она притягивала к себе как отпечаток пальца на орудии преступления, пролежавшем на дне озера десять дней. Труднодоступная и в то же время близкая. Иногда я могла ее видеть. Отрывисто, смазано, стоило потянуться дальше, как открывшиеся картинки ускользали. Иногда… Моя сила не была ни большой, ни выдающейся, но она существовала, и мы росли вместе. Представить жизнь без нее я уже не могла.
Сегодня я решилась, может, тот взгляд повлиял. Или чувство уходящего времени и ничтожного количества сделанного. Я погружалась в прошлое слой за слоем, открывала заколоченные двери. Я должна понять истинный порядок вещей.
Кто-то бы сказал: «рисковое мероприятие», а я знала, что все получится, безумное желание получить ответы подарило силы. Чужие энергии бушевали ураганом в душе, но я не останавливалась. Если сейчас отступить – больше не смогу вернуться.
В голове словно перематывалась магнитофонная пленка – так быстро, что попробуй остановить. От использования колдовства, значительно превышающего мой уровень, виски раскалывались от боли. Впрочем, это приемлемая плата, могло быть и хуже. Как сквозь вату я услышала голос мага:
– Эту.
– Подойди, – велел охранник. – Подойди!
С третьего раза поняла – это ко мне.
– Что надо? – спросила, с трудом приподнявшись, так как тело не слушалось.
– Подойди, говорю!
– Да пошел ты!
Знаю, не оригинально, но на другое я совершенно не способна. Камера потеряла четкие очертания и «плыла», кружилась голова. Необходимое состояние концентрации безвозвратно утеряно, хотя…
– Ветрова, на выход!
– Зачем?
– Он тебя выбрал.
– Я тебе не скотина, – огрызаюсь, а в коридоре затихают удаляющиеся шаги незваного пришельца.
Маг даже не потрудился проследить, как будет выполняться его распоряжение, привык не сомневаться в результате. Гад. Как и охранник. Не была бы колдуньей – ничего не защитило б от участи игрушки, скрашивающей стражнику ночи. Четыре дня назад тюремное начальство отлучилось, и паразит расправил крылья. Потом бы его достала прокуратура, но что мне потом? Тюрьма экспериментальная, под специальным надзором, не ожидали мы такого!
Я никогда не думала, что умею подобное, даже не предполагала. Но ярость вспыхнула, как сухая солома, отозвались камни крепости, делясь силой… Он больше никого ни заставить, ни ударить не сможет. Надолго ли? Не знаю. Но сделаю все, чтоб так и было. Магия магией, однако, простая заключенная скоро выйдет, а вернется заместитель прокурора.
Звук отпираемого замка. Запоры здесь тоже старинные, с ними повозиться нужно.
– Встала, руки за спину!
На запястьях щелкнули наручники.
– Пошла!
По дороге получилось немного привести себя в порядок. Голова хоть и болела, но терпимо, и кое-как получалось подумать. А с учетом непонятного визита одаренного – это жизненно необходимо.
Мы переступили порог, в комнате за столом сидел помощник коменданта.
– Отобрали?
– Так точно! – бодро отрапортовал охранник.
– Вот и славненько. Гражданка Ветрова, поставьте подпись.
Руки снова обрели свободу, я нагло села на стул, мельком бросила взгляд на документ.
– Ничего не собираюсь подписывать.
– Приказ премьер-министра!
– Да хоть самого президента!
Я лениво потянулась перевернуть листы, поданные на подпись, но должностное лицо больно сдавило руку.
– Ставь автограф и вали.
– Что это?
– Билет на свободу.
Я рассмеялась.
Дверь в кабинет открылась, вошел выбравший меня господин. Оценил обстановку.
– Проблемы?
– Не хочет, Ярослав Владимирович, – заискивающе отчитался помощник коменданта. Мелкий, неприятный тип. Если покопать, на него можно много чего найти. Составит пару охраннику.
– Почему? – это уже ко мне.
– Прочитаю – скажу.
– Оставьте нас, пожалуйста, наедине, – мягко, но с незаметным для обыкновенного человека нажимом, произнес гость.
– Да, конечно.
Дверь закрылась.
Ярослав присел на краешек стола, заглянул в мои глаза, я торопливо отвернулась. Что он мог увидеть: мое или принятое лишь на время – неизвестно. Но я не хотела, чтоб мужчина вообще что-либо рассмотрел. Пусть лучше думает – испугалась, так проще и безопасней.
Документ, из-за которого поднялось столько шума, наконец, оказался в моих руках. Подобное я видела впервые и подписывать, пребывая в здравом уме и твердой памяти, тем более не собиралась. Ярослав это сразу понял.
– Я объясню.
– Будь добр.
– У тебя пожизненное заключение, амнистию не дадут. Весь остаток жизни ты проведешь здесь, – он говорил спокойно и уверенно, без малейшего ментального воздействия, но от слов мужчины все равно становилось холодно. Их поневоле приходилось слушать. – Я предлагаю тебе контракт. Если не погибнешь, то по его истечении получишь свободу. Контракт займет максимум год, он представляет собой поездку в зону Надлома, будешь меня сопровождать.
– Мои обязанности?
– Строго по договору, кроме одного: когда будет нужно, подтвердишь, что являешься моей женой.
– Как?
– Просто скажешь: я, Ольга Романовна Ветрова, являюсь супругой Ярославу Залесскому. Проникновенно скажешь, чтобы поверили. Лгать ты умеешь.
– Кому?
– Это тебя не касается.
– Это прямо меня касается, – парирую холодно.
– Границе. Не бойся, никаких обязательств данные слова не повлекут. Обычная маленькая ложь.
«Очень важная для тебя», – пронеслось в голове, но я промолчала. Он не обманывал, по крайней мере, я не чувствовала.
– Сколько процентов на то, что я умру?
– Пятьдесят, может девяносто, все зависит от тебя. Но это лучше, чем всю жизнь просидеть здесь, верно?
– Ты не имеешь права меня заставлять, – я старалась, чтоб голос звучал бесстрастно – наработка долгих лет практики; хотя любое нарушение Закона по-прежнему вызывало ярость.
– Тебя никто не заставляет, – заметил Ярослав равнодушно. – Не хочешь – возьму другую.
В голове снова бешено закрутилась пленка, на миг она замедлилась – я сумела что-то уловить, только чувствами: анализу это не поддавалось. Реальность смешалась с распахнутыми дверьми прошлого и грядущего, я худо-бедно постаралась сосредоточиться.
Я не успею ничего сделать: пока попаду к прокурору, он заберет другую девушку и уйдет.
