Глава 01. Туннели Времени.
Франция, северная провинция Пикардия, город Аррас, июль 1788 год.
Не в первый раз, притаившись в темноте, в кустах цветущей акации, наблюдал Леонар за тем, невероятным, что происходило на крыше старого пятиэтажного дома по рю д'Ашикур.
В первый раз он увидел ЭТО возвращаясь поздно с юбилея от школьного приятеля.
Люди с заплечными сумками за спиной шли кто парами, кто по трое, за ними оглядываясь, подтягивались одиночки, видно было, что свидетели им совсем не нужны.
Все они скрывались в одном и том же подъезде. А потом...ну вот... снова это завораживающее своей необъяснимостью зрелище.
Один за другим появлялись на крыше темные тени... разбег, прыжок в пустоту... и ничего. Пролетев вниз два этажа они исчезали.
Словно ночной мрак съедал их без остатка, ни вскрика, ни стонов, ни падения тел о мостовую. Люди исчезли.
Леонар решился. Стараясь не шуршать, осторожно и бесшумно, как ночной хищник или дикарь, он проскользнул в зловещий подъезд, поднялся на верхний этаж и влез на чердак. Было темно, пахло мышами и застарелой пылью.
Но тут он услышал голоса, кто-то еще оставался на крыше, вздрогнул, сердце больно стукнуло и поспешно спрятался за ящиком:
- Ну что, Патруль наложил запрет на дальнейшие посещения, закрываем эту точку, городок небольшой, нельзя, чтобы аборигены что-то приметили...
- Ну всё, по коням...
Наступила тишина.
Леонар заметил в полумраке в дальнем углу пыльного чердака забытый кем-то из этих людей заплечный мешок, надел его...
Он решился... Почему бы нет? Либо он банально разобьется о мостовую, либо...он последует за этими... как и куда они исчезают, почему так спокойны и уверены?!
Леонар находился в угнетенном состоянии духа, вариант банально разбиться не слишком в эту минуту его расстраивал.
Подумалось невольно, кому моя смерть причинит боль и что он такого теряет?
Разрыв с любимой девушкой, которая предпочла ему, начинающему литератору и романтику "не от мира сего" практичного и состоятельного коммерсанта, потеря работы, способствовали таким настроениям.
По профессии Леонар был юристом, выпускник парижского коллежа Луи-Ле-Гран и Сорбонны, в первые годы карьера ученика мэтра Бюиссара складывалась вполне хорошо.
Но он выбрал опасную позицию защитника бедных и бесправных земляков против влиятельных и сильных аристократов, и это не осталось безнаказанным, тем стоило лишь "щелкнуть пальцами", чтобы подпортить репутацию молодого адвоката и настроить против него нужных людей...
Леонар решительно открыл дверь и вышел на крышу. На минуту огляделся по сторонам.
Ночной Аррас спокойно и приветливо светился золотистыми глазами окон домов. Прохладный ветер успокаивающе коснулся разгоряченной щеки, словно шепча, одумайся, безумец, еще не поздно...
Разбег и прыжок...
От ужаса вырвался стон. За секунды вся жизнь промелькнула перед глазами...
Воздух странно сгустился, человек чувствовал себя не камнем, стремительно летящим к земле, навстречу смерти, а пушинкой, мягко парящей.
Пространство вокруг стало белым и светящимся, пульсирующая воронка стремительно затягивала человека внутрь...
Сознание Леонара погасло, мир погрузился во мрак...
Глава 02. Туннели Времени.
Леонар пришел в себя на лавке в тени платана. Было солнечно, жарко, шумно и многолюдно. Неужели он был без сознания несколько часов?
Рядом сидел молодой человек лет двадцати пяти, который добродушно кивнул ему и протянул маленькую бутылку с чем-то прохладным, оранжевым и шипящим:
- Ну, наконец-то... выпейте.... Видимо, в момент перемещения вам стало плохо. Вот ваш рюкзак, там должно быть всё необходимое, включая одежду.
- Благодарю, сударь... - произнес он тихо и как-то безэмоционально. Через несколько минут Леонар обрел способность сосредоточиться, четко мыслить и замечать детали.
- Хорошо вжились в роль, гражданин... - усмехнулся неизвестный - забыл представиться, я историк и тоже сотрудник Института Времени...но в отличие от вас, я здесь новый человек, Лоран Бертье... Сейчас я отведу вас в комнату отдыха, там вы переоденетесь в современный костюм, а через час-другой ждем с отчетом.
И взгляд Леонара тут же зацепился за костюм молодого человека.
Странная голубая рубашка без воротника, с короткими рукавами, оставлявшая руки обнаженными выше локтя, выправленная к тому же поверх длинных и узких темно-синих брюк, на ногах темные ботинки с белыми полосками, без каблука, на плоской подошве.
Головной убор показался Леонару в высшей степени примечательным...тулья без полей, но над лицом нависал маленький козырек...такого костюма и головного убора видеть раньше нигде и ни на ком не приходилось.
Вид, конечно, нелепый... но Леонар вынужден был признать, что для такой жары, как сегодня, странный этот костюм был несравнимо более облегченным, чем его фрак, жилет и сорочка с пышным галстуком под горло и с длинными рукавами...
Но стоило только перевести взгляд в толпу и зрачки Леонара расширились, сердце стукнуло.
Ни одного стандартно одетого человека, словно кто-то устроил гигантское костюмированное представление, притом, что костюмы не заимствовал откуда-то, а на ходу придумал сам...
В легком оцепенении наблюдал Леонар за невозмутимо гуляющими подростками, брюки некоторых из них были короче подштанников..
При взгляде на некоторых девушек он невольно краснел, но не мог заставить себя отвести взгляд, казалось, что ниже кофточек на них одет только широкий пояс, а юбки нет и вовсе, стройные ноги вызывающе обнажены.
Вид женщин с коротко стриженными волосами и в брюках тоже удивил изрядно, почему им это позволено, неясно...
Спутник, представившийся как Бертье заметил его состояние:
- Никогда еще не видел, чтобы кто-то так глубоко адаптировался ТАМ, чтобы ДОМА почувствовать себя чужим... Вам нужно как следует отдохнуть, поднимайтесь же... А может. даже стоит показаться врачу...
Здание Института Времени начищенным до блеска серебром сверкало на солнце, заставляя невольно щурить глаза.
Как гигантская стелла, врезающаяся в небо выделялся Институт на фоне куда менее высоких строений, но и те достигали не менее десяти-пятнадцати этажей.
Подняв голову вверх, Леонар искренне поразился ... зданий такой высоты ему видеть не приходилось нигде.
Ясно, что это не был маленький старинный Аррас. Их окружал огромный незнакомый город.
Спросить открыто, где я, Леонар не решался.
Он понял, что Бертье принимает его за "одного из своих", который четко понимает где он и что происходит, а показаться психически нездоровым было никак нельзя.
Вокруг во всех направлениях сновали люди в ярких, красочных и очень странных одеяниях, мужчины и женщины, белые, смуглые и чернокожие. Все были чем-то заняты и куда-то спешили. Изредка в толпе слышались возгласы приветствия.
Что интересно, Леонар нигде не увидел никакого транспорта, никаких экипажей, словно поблизости от Института было запрещено останавливаться.
В то время, как Леонар с интересом разглядывал окружающих, сам он не удостоился в их глазах встречного интереса.
Приближаясь к закрытым затемненным и полупрозрачным дверям спутник Бертье и не думал замедлять шаг и даже не протянул руку к дверям, чтобы их открыть, они сами разошлись в разные стороны, хоть к ним никто не прикасался и также сами бесшумно за ними закрылись. Это было очень интересно и странно...
Озабоченно сверкая глазами, с колотящимся сердцем Леонар шел за своим спутником, больше всего боясь отстать в этой толпе и потеряться в огромном здании, с множеством лестниц, среди которых были и самодвижущиеся, среди коридоров и кабинетов.
Коснулся рукой отделки стены... странный материал, прохладный, гладкий, ни на что не похожий..не камень, не кирпич...перила были точно такими же.
Леонар обратил внимание, что на двери в любое помещение рубиновым огоньком светился маленький ромбик.
Входящий прикладывал к ромбику большой палец и двери открывались... или не открывались, будто у каждого была своя, строго разграниченная сфера доступа.
Комната отдыха находилась на первом этаже и была очень комфортной и уютной.
На полу вишневый ковер, там, где ковра не было, виднелось покрытие, похожее на паркет.
Шторы на окне тоже вишневого цвета, у одной стены диван и небольшой шкаф с книгами, у в центре комнаты прозрачный, будто хрустальный стол с изогнутыми ножками, с яркой вазой в китайском стиле в центре и двумя бокалами, впрочем, и ваза и бокалы были пустыми, это слегка огорчило.
- Ну, хорошо отдохнуть, гражданин... Я приду ближе к вечеру. Если что-то будет нужно, позвоните... всё необходимое в рюкзаке у вас должно быть, обед для вас я заказал, принесут прямо сюда. И да... - Бертье оглянулся на выходе - едва не забыл, вот ключ.
Что он имел в виду, если что нужно, позвоните...подумал Леонар. Разве солидный историк будет являться по звонку, как прислуга? ЧуднО...
... ... ...
Оставшись один, Леонар решил перевести дух, успокоиться и попытатся немного освоиться, внимательнее изучить помещение.
Врученный ключ успокаивал, значит, он не пленник, его считают своим и доверяют. Но ПОЧЕМУ считают своим? Вздохнул и пригладил волосы, ладно, думаю и это прояснится.
У окна на стене была закреплена значительная по диагонали гладкая и плоская черная панель неизвестного назначения.
И очень похожая, но маленькая панель стояла на подставке на небольшом столике, от нее откуда-то сзади тянулся хвостик-шнур, к концу которого крепилось маленькое устройство продолговатой формы, у Леонара возникла ассоциация с мышью, он слабо улыбнулся.
Нет, если назначение прибора неизвестно, не надо его трогать.
В дверь постучали, на пороге появилась молодая девушка с рыжеватыми волосами и задорным хвостиком, Леонар приветливо улыбнулся и встал с кресла ей навстречу, как ни странно, ее не портили даже брюки, эта чисто мужская деталь одежды.
Девушка поставила поднос с тарелками на стол и начала ловко и быстро расставлять тарелки.
Держалась она с достоинством, совсем не как положено лицам, находящимся в услужении, подумалось Леонару.
Но ведь это же хорошо, все люди равны и не должны делиться на "высших" и "низших". Так и должно было быть.
Наконец, она решилась заговорить:
- Даниэль Лагранж, гражданин? Вы же историк по образованию, верно? Сегодня будет очень интересная для каждого француза и патриота передача.
Я смотрела отрывки, там масса удивительно сохранившихся старинных кадров, там будет интервью с нашим лидером Эпохи Сопротивления Исламизации две тысячи семидесятых Филиппом Робийяром, рассказ о возвращении к ценностям национальной культуры... и много интересного...
Исторические кадры, им почти сто пятьдесят лет...
Я слышала, что вы специализируетесь в области флюктуативной психологии.
Интересно же изучать, как и в какую сторону мировоззрение и психология людей менялась от столетия к столетию, к примеру, чем француз Эпохи Просвещения отличается от француза двадцать первого века или нашего современника?
Интересно, как менялась сама структура языка, я слышала, вы умеете говорить на французском времен Людовика Шестнадцатого также свободно, как и на современном его варианте и могли быть незамеченным среди ТЕХ людей...
Простите, что отвлекаю, разболталась, меня эта тема очень увлекает... я студентка, учусь на заочном, но на следующий год обязательно поступлю...
- Да... всё это очень интересно... - растерянно запинаясь, кивнул Леонар - ТАМ... я немного отвык пользоваться мм.. благами современной цивилизации... - наконец, он придумал, как объяснить свое незнание всей этой техники.
- Неужели так бывает? - глаза девушки задорно блеснули, она широко улыбнулась - включить телевизор? - и показала на большую панель.
- Да, пожалуйста, сударыня... я был бы вам благодарен...
.... .... ....
Плоская черная панель на стене превратилась в яркий экран... Леонар замер, вглядываясь в изображение, возникшее на экране.
Глава 03. Туннели Времени.
Помещение, возникшее на экране было похоже на аудиторию, только вместо студентов, там собрались политики, журналисты и представители общественности.
В центре стояли два кресла. На одном сидел мужчина средних лет во всем черном, в другом молодая женщина, она задавала ему вопросы.
Бледное лицо мужчины с высокими скулами было малоподвижно, взгляд холоден и внимателен, речь размеренная, логически выверенная и четкая. Филипп Робийяр.
Потрясенный Леонар долго слушал Робийяра, его сторонников и противников.
Говорили о развале какого-то "блока НАТО", точнее вытеснении Соединенных Штатов в отдельный Альянс, в котором они объединились с Канадой и еще рядом переселенческих англоязычных стран.
Всё это ровно ни о чем не говорило Леонару. Какое еще НАТО, какое отношение к внутренним делам Франции... Европы имеют Соединенные Штаты?!
Слушал о том, как партия Робийяра пришла к власти, жёстко вытеснив, как сторонников "гей-парадов" и мультикультурализма, так и поднявших голову, под видом "борьбы за традиционные ценности" аристократов-роялистов, во главе с потомком Бурбонов, который уже видел себя "Людовиком Двадцать Первым".
Говорил, что именно в этот период Франция вернула себе политическую гегемонию в Европе и решения ее правительства в отношении неинтегрируемых в местную культуру мусульман очень вдохновили национальные движения в других странах региона.
- Вы назвали свою партию "якобинцами" по известной исторической аналогии...
- Верно, мы идейные наследники ценностей Первой Республики...не искаженных влиянием крупнособственнического элемента...
- Вот как... а как же этот агитационный плакат, это ужасно - эмоционально воскликнула девушка и развернула в сторону аудитории лист бумаги, на нем был изображен человек, шея которого была стиснута чем-то вроде колодки, сверху нависало странное скошенное лезвие, укрепленное на двух стойках.
Какое странное орудие казни... нож, укрепленный на стойках... не слышал ни о чем подобном, подумалось Леонару.
Об одну из стоек небрежно оперся человек в головном уборе красного цвета. А надпись внизу гласила: "Ну, кто еще хочет стать привилегированным?"
Тонкие губы Робийяра дрогнули в легкой усмешке:
- Показана максимальная серьезность наших намерений. С долей юмора, конечно. Мы, все же, дети СВОЕГО века...
- Да, но... - не унималась девица - разве сотни тысяч лиц, исповедующих ислам не высылались на историческую родину...разве потомки французской аристократии не лишены политических прав, разве не ущемляются права геев?
Робийяр спокойно поправил манжеты и кивнул:
- Воинствующих исламистов коснулся по справедливости наш принцип соответствия республиканским ценностям. Не нравится вам французская культура и политические ценности, чужды они вам... и нечего вам делать в нашей стране... и нечего предоставлять им гражданство, никаких пособий и никаких привилегий. Это справедливо.
Что касается "нетрадиционных". Их и так никто не трогает. Но... одно общее для всех требование, интимная жизнь должна оставаться интимной...нечего об этом орать на площадях и бегать с голым задом...
