- Богдан пошутил, он тогда хотел свою девушку в натурщицы взять, но они поссорились, и я предложила свою кандидатуру, чтобы ему помочь.
- А он обозвал тебя толстой, и это в благодарность за помощь?
- Богдан прекрасный парень, он не умеет юлить и обманывать, всегда говорит правду.
Я не стал дальше развивать эту тему, нравится ей Богдан, значит он действительно прекрасный парень, но, по моему мнению, чувство такта ему совсем бы не помешало. Правильно сказал Макс, она наивная и добрая, всех жалеет и всем сочувствует, а окружающие этим пользуются.
- Скажи, а почему Даниил решил, что наши планы могут измениться?
- А хочешь, пойдем на выставку французских художников 19 века, там такие красивые портреты девушек и женщин, французы очень любят рисовать представительниц слабого пола, они считают своих женщин самыми красивыми и постоянно это демонстрируют. А я расскажу тебе о технике рисования, которую применяли французы в 19 веке.
- На английском языке?
- Могу и на английском, но там много специфических слов и ты можешь половину речи не понять, но если хочешь….
- Элина я пошутил, пойдем на выставку, я ничего не понимаю в живописи, вот и просветишь меня необразованного….
Как мы выходили из кафе, это отдельный рассказ. Эллина сначала позвонила Максу и сказала, что ведет меня на выставку, похоже, что он был в шоке и поэтому долго молчал, пришлось ей несколько раз смотреть на экран телефона, проверять, не отключился ли он. Я стоял и улыбался, у неё было такое растерянное выражение лица, что мне её стало жаль и, забрав телефон, я объяснил Максу, что в благодарность за пирожные Элина ведет меня на выставку французских художников 19 века. В ответ услышал только хрюканье, которое расшифровал, как приглушенный смех. А дальше началось самое интересное. Элина сначала надела на голову шапку, потом начала складывать в сумку альбом и карандаши, потом зачем-то сняла шапку и завязала шарф, а потом, видимо поняв, что сделала это преждевременно, сняла шарф и пошла к вешалке, где висело пальто. Надев пальто, она обернула шарф вокруг шеи, напрочь забыв про шапку, мобильный телефон и кошелек, которые все так же лежали на столе, быстро выскочила из кафе. А я стоял и про себя считал, на счет пять она появилась в кафе, подбежала к столу, положила кошелек и мобильник в сумку, и опять забыв про шапку, двинулась к двери. Сдерживая смех, я взял её шапку, надел свою куртку и направился за ней, хозяин кафе тихо смеялся в кулак, немногочисленные посетители смотрели на нас и улыбались. Мы столкнулись прямо в дверях, она видимо вернулась за шапкой, почувствовала холод и вспомнила о ней. Протянув ей шапку, я подождал, пока она её наденет и, развернув девушку к выходу, тихонько подтолкнул. Наконец-то мы вышли из кафе, не так много времени и собирались….
Две станции метро и мы на выставке. Элина долго копалась в своей сумке и, вытащив оттуда белую бумагу с печатями, протянула её строгой женщине на входе. Та, внимательно прочитав её, кивнула головой. Мы прошли на выставку бесплатно, остановившись у первой картины, Элина поправила свою шапку и начала рассказывать, о художнике, о девушке, которая была изображена на ней и о том, какими техниками пользовался художник, как он готовил холст, сколько наносил слоев краски, величину мазков и даже примерный состав красок. Я смотрел на картину и слушал. У Элины приятный голос и я оказывается не такой уж и темный не зря почти окончил университет. Мне много чего знакомо, например состав красок, или как готовится холст для картины, или из каких сортов дерева делают багет и как его скрепляют, ну почти половину-то я знаю. А потом мы перешли к другой картине, мне было хорошо и комфортно, голос Элины успокаивал и дарил приятное тепло, а картины казались красивыми и интересными. Не будь рядом Элины, я бы не простоял у каждой картины и пары минут. Пробежал бы мимо, максимум пару раз бегло взглянув на неё, а тут стоял и всматривался в мелкие детали, о которых говорила Элина. Я даже начал понимать замысел художника, что он хотел показать этими мелкими деталями, о чем хотел поведать тем, кто будет смотреть на его картину. В следующий раз, если соберусь на выставку обязательно возьму её с собой. А неплохо я устроился - личный искусствовед и экскурсовод. Ни у кого нет, а у меня есть, пусть завидуют. Около нас начали собираться люди, они окружали нас и слушали, о чем говорит девушка, не одному мне интересно, но Элина со мной, а не с ними.
Проводив девушку до выхода из метро на её станции и позвонив Максу, чтобы встречал, я перешел на другую сторону и сел в поезд, мне предстоит длинный путь домой с двумя пересадками. Сидя в вагоне поезда, я думал и почему я не поцеловал девушку, ведь так хотелось. Можно было сказать ей, что это благодарность за проведенную экскурсию и за хороший рассказ о творчестве художников 19 века и за то, что я теперь не такой темный, а почти культурно образованный, она бы поверила, добрая, наивная и талантливая. И почему я тормознул, был же такой шанс, хотелось почувствовать её губы, зарыться пальцами в волосы и наконец-то распутать её пучок и узнать какой длины её волосы, какие они на ощупь, наверное мягкие и шелковистые, другого быть не может.
В эту ночь я засыпал без всяких нервных мыслей, в голове звучал тихий голос Элины, а перед глазами портреты французских женщин 19 века и совсем не хотелось думать о предстоящем дипломе. Сон пришел быстро, я просто завернулся в его мягкие объятия. Почему я раньше не ходил на выставки? Потому, что со мной не было Элины, сегодня я высплюсь. Искусство - это сила.
Следующий день после сдачи диплома. Филипп.
Я медленно двигался по коридорам университета. В обходном листе осталось поставить только подпись библиотекаря. После вчерашнего празднования по случаю получения диплома меня тошнило и шатало в разные стороны. Сколько клубов мы с другом Антонов посетили? Точную цифру не помним ни он, ни я. В моей памяти отложились только три клуба, Антон помнит о четырех и смутно припоминает пятый, а как мы вдвоем оказались у меня в комнате, из нашей памяти выпало. Я проснулся в своей кровати в одежде, Антон спал сидя на моем диване. Час мы приводили себя в порядок и на кухню вышли только к обеду. Мама украдкой улыбалась, глядя на нас, и молчала, я узнал только, что привез нас отец, ему позвонили среди ночи и попросили забрать своего пьяного в дупль отпрыска, а Антона он привез до кучи, мол, тот был в состоянии анабиоза и не подавал признаков жизни. После обеда, который я почти запихал в себя и сейчас об этом жалею, решил не откладывать в долгий ящик и отправится в университет, подписать обходной лист, забрать документы. Диплом мне вручат только через неделю, но это мелочи, главное я защитил диплом и выжил после его обмывания. Как же мне плохо, зачем я пил коктейли? Названия у них красивые, а ингредиенты, которые туда добавляют - сплошная химия, вся таблица Д.И. Меделева в одном стакане, бедная моя печень и все ближайшие к ней органы, такой удар получить и выжить… Все, следующие пару месяцев только натуральные напитки и диета.
Захожу в библиотеку, протягиваю хмурой старушке обходной лист, и тут меня тихонько хлопают по плечу, я аж подпрыгиваю о неожиданности.
- Ты чего такой пугливый сегодня, - говорит Даниил.
- Плохо мне, вчера диплом защитил.
- Поздравляю, теперь на работу?
- Нет, я выпросил у отца три дня, поедем на рыбалку, а потом на работу и до отпуска согласно Трудовому кодексу. Отец на работе тиран спуску никому не дает и родственные связи его не остановят.
- Сочувствую, - ответил Даниил и тут у него зазвонил телефон, он посмотрел на экран, нахмурился и, нажав на кнопку, поднес к уху, - Элина, что случилось, у тебя же подготовка к выставке? Как не Элина, а где моя сестра?
Я напрягся, куда делась Элина и кто разговаривает по её телефону, взяв у хмурой библиотекарши обходной лист и засунув его в карман подошел ближе к Даниилу и начал прислушиваться к разговору. Женский голос истерично кричал в трубку, что Элину не могут найти в выставочном зале, мол, сумка и вещи её здесь, а самой нет, и куда она ушла никто не видел.
- Что произошло? – Прервав женщину, строго спросил Даниил.
Я услышал, что три её картины порезали, а их отобрали для выставки, другими же картинами комиссия их заменить отказалась, мол, председатель комиссии строго заявил, что талантливых художников у них много, а свои картины нужно беречь и это не его проблемы….
- Стоп! – Сказал Даниил, - а разве не организаторы выставки отвечают за картины, ведь они хранились у них, зачем тогда нужно было их забирать и держать целый месяц, выбрали бы и вернули обратно, зачем столько держать чужие картины?
- Это не телефонный разговор, - ответила женщина, сначала нужно Элину найти, она девушка ранимая и неизвестно, что может совершить из-за обиды.
- Сейчас приеду, - отвечает Даниил, отключается и начинает набирать другой номер.
- Ты Макса набираешь? – Спрашиваю я.
Даниил кивает головой и подносит телефон к уху.
- У него сейчас встреча с куратором диплома, он может телефон выключить, - говорит он, - так и есть недоступен.
- Отправь ему сообщение, я поеду с тобой, а он как освободится, пусть подъезжает.
- Тогда побежали, а сообщение я ему по дороге наберу, такси брать, смысла нет, в пробке застрянем, поедем на метро, - говорит Даниил и выбегает за дверь.
Я бегу за ним, тошнота отступила, теперь сердце трясется как у загнанной лошади, а я думал, что у творческих людей нет зависти и злости.
В холле выставочного зала нас встречала женщина среднего возраста.
- Ирина Александровна, - представилась она, - я зря вас побеспокоила, Элина нашлась, она сидела в ближайшем кафе, сейчас она собирает свои картины, хочет сегодня же их увезти, остановите её, может комиссия передумает, я надеюсь на это…
- Где она? – Спросил Даниил, и женщина указала ему на дверь справа, - прямо по коридору, третья дверь.
Даниил уже кинулся туда, как у него зазвонил телефон.
- Макс! – Крикнул он, принимая вызов, - лови машину, будем вывозить отсюда картины, опасно их оставлять.
Женщина нахмурилась, но Даниилу было не до этого, он уже направлялся к двери и я за ним.
Мы вбежали в помещение, и увидели заплаканную Элину. Она осторожно заворачивала картины в разложенные на полу листы бумаги и ставила к стене.
- Сестренка плюнь на все и не расстраивайся, ты нарисуешь ещё лучше, талант не пропьешь, - тихо сказал Даниил, подходя к ней и обнимая за плечи.
- Богдан так же сказал, но они мои самые любимые, я если и нарисую такие же, то они будут отличаться, не могу я точно копировать свои работы, обязательно что-то изменю или добавлю.
- Получится ещё лучше, - прошептал Даниил, - сейчас Макс найдет машину, и мы увезем все твои картины.
- Я думаю, что не следует торопиться, - заявила Ирина Александровна, стоящая позади нас, - я готова поговорить с членами комиссии.
- А что это изменит? – Холодно спросил Даниил, - почему устроители выставки допустили такой вандализм?
- А я думал, что творческие люди далеки от зависти и злобы. – Сказал я, глядя на женщину.
- Вы совсем не знаете творческих людей, они более эмоциональные, если злятся, то до помутнения рассудка, а если завидуют, то и до убийства может дойти, - ответила она.
Я перевел взгляд на заплаканное лицо Элины, нет она не сможет злиться до помутнения рассудка, и завидовать она не умеет, ну если только чуть и по-доброму, вот таких безобидных и беззлобных и обижают в первую очередь.
- Нет, Ирина Александровна, - твердо заявила Элина, - я не оставлю картины и больше не включайте меня в список, я не буду выставляться в этом зале, да и в других выставках тоже, это не обязательно для студентов нашего факультета, главное чтобы я работы свои представляла вовремя.
И столько решимости было в её взгляде и сколько достоинства, что я залюбовался. А она не настолько неприспособленная, девушка имеет гордость и умеет с честью преодолевать трудности, уважаю сильных духом людей.
- Это очень опрометчивое заявление, Элина, - ответила женщина, - художник должен выставляться.
- А я буду выставляться только не под патронатом ВУЗа, мне Богдан рассказал все подоплеку этой диверсии. – Ответила Элина.
- Просветите меня Ирина Александровна, - сказал Даниил, отходя от Элины, - кто был зачинщиком и кто совершил диверсию?
- К сожалению, свидетелей нет и поэтому назвать имя так называемого диверсанта, я не могу, - ответила женщина, - но подоплека такова и я уже доложила декану факультета об этом. Преподаватель иностранных языков нашего ВУЗа продвигает племянницу, она конечно девочка талантливая, но до Элины ей далеко. А тут Элине предложили работу экскурсовода в большом выставочном центре нашего города, пока только на три месяца, но если администрацию устроит такой работник, а я уверена, что их все устроит, то они предложат постоянное место. Это хорошее предложение для студента нашего факультета.
- Но почему комиссия не выбрала другие картины? – Спросил Даниил.
- Председатель комиссии друг этого преподавателя, - ответила Элина.
Я подошел к девушке и начал помогать ей заворачивать очередную картину, мне хотелось утешить её, обнять и поцеловать, но сейчас не место для проявления нежности. Я видел, что девушка держится только потому, что вокруг много людей, она уже выплакала первые слезы обиды, а когда приедет домой, то опять будет плакать и уже не из-за обиды на несправедливость, а из-за того, что ей жалко свой труд. Я когда-то прочитал в одной книге, что творческие люди относятся к своим творениям, как к детям, любимым детям. Если что-то с ними случается, то они вместе с потерей своих творений теряют частицу своей души и оплакивают их как самых дорогих людей. Слишком поэтически звучит, но, по сути, правильно. Каждая работа созданная художником или скульптором, даже если она несовершенна, по мнению автора, дорога им не меньше, чем совершенные их творения. Это тоже я прочитал в какой-то книге, а вообще-то нужно прочитать о художниках может пойму немного как они чувствуют и мыслят, хотя мы часто сами себя не понимаем, а другого человека, да ещё и талантливого понять практически невозможно.
Макс прибежал взъерошенный и со сверкающими глазами, но когда увидел спокойную Элину, неторопливо заворачивающую картины, успокоился и подошел к Даниилу.
- Вечером все расскажу, сейчас нужно доставить сестренку и картины домой, - сказал Даниил и, повернувшись ко мне, спросил, - Филипп ты с нами?
- Поехали, - произнесла Элина, - ты уже защитил диплом и сейчас свободен как птица, а я вам испеку булочек с шоколадом и мы выпьем вина.
- Ты меня приглашаешь? – Удивился я.
- Приглашаю, ты так внимательно слушал меня на выставке французских художников, а сейчас сразу на помощь примчался, я должна тебя отблагодарить за помощь и поддержку.
- Так я вроде и не помог и не поддержал.
- Помог и поддержал, если бы приехал только Данчик или Макс, то я бы до сих пор плакала, они братья при них можно слезы лить, они поймут.
- А при мне нельзя плакать?
- Можно, но недолго не хочется показаться постороннему человеку истеричкой, я и так отличаюсь от нормальных людей своей одержимостью к рисованию.
- А он обозвал тебя толстой, и это в благодарность за помощь?
- Богдан прекрасный парень, он не умеет юлить и обманывать, всегда говорит правду.
Я не стал дальше развивать эту тему, нравится ей Богдан, значит он действительно прекрасный парень, но, по моему мнению, чувство такта ему совсем бы не помешало. Правильно сказал Макс, она наивная и добрая, всех жалеет и всем сочувствует, а окружающие этим пользуются.
- Скажи, а почему Даниил решил, что наши планы могут измениться?
- А хочешь, пойдем на выставку французских художников 19 века, там такие красивые портреты девушек и женщин, французы очень любят рисовать представительниц слабого пола, они считают своих женщин самыми красивыми и постоянно это демонстрируют. А я расскажу тебе о технике рисования, которую применяли французы в 19 веке.
- На английском языке?
- Могу и на английском, но там много специфических слов и ты можешь половину речи не понять, но если хочешь….
- Элина я пошутил, пойдем на выставку, я ничего не понимаю в живописи, вот и просветишь меня необразованного….
Как мы выходили из кафе, это отдельный рассказ. Эллина сначала позвонила Максу и сказала, что ведет меня на выставку, похоже, что он был в шоке и поэтому долго молчал, пришлось ей несколько раз смотреть на экран телефона, проверять, не отключился ли он. Я стоял и улыбался, у неё было такое растерянное выражение лица, что мне её стало жаль и, забрав телефон, я объяснил Максу, что в благодарность за пирожные Элина ведет меня на выставку французских художников 19 века. В ответ услышал только хрюканье, которое расшифровал, как приглушенный смех. А дальше началось самое интересное. Элина сначала надела на голову шапку, потом начала складывать в сумку альбом и карандаши, потом зачем-то сняла шапку и завязала шарф, а потом, видимо поняв, что сделала это преждевременно, сняла шарф и пошла к вешалке, где висело пальто. Надев пальто, она обернула шарф вокруг шеи, напрочь забыв про шапку, мобильный телефон и кошелек, которые все так же лежали на столе, быстро выскочила из кафе. А я стоял и про себя считал, на счет пять она появилась в кафе, подбежала к столу, положила кошелек и мобильник в сумку, и опять забыв про шапку, двинулась к двери. Сдерживая смех, я взял её шапку, надел свою куртку и направился за ней, хозяин кафе тихо смеялся в кулак, немногочисленные посетители смотрели на нас и улыбались. Мы столкнулись прямо в дверях, она видимо вернулась за шапкой, почувствовала холод и вспомнила о ней. Протянув ей шапку, я подождал, пока она её наденет и, развернув девушку к выходу, тихонько подтолкнул. Наконец-то мы вышли из кафе, не так много времени и собирались….
***
Две станции метро и мы на выставке. Элина долго копалась в своей сумке и, вытащив оттуда белую бумагу с печатями, протянула её строгой женщине на входе. Та, внимательно прочитав её, кивнула головой. Мы прошли на выставку бесплатно, остановившись у первой картины, Элина поправила свою шапку и начала рассказывать, о художнике, о девушке, которая была изображена на ней и о том, какими техниками пользовался художник, как он готовил холст, сколько наносил слоев краски, величину мазков и даже примерный состав красок. Я смотрел на картину и слушал. У Элины приятный голос и я оказывается не такой уж и темный не зря почти окончил университет. Мне много чего знакомо, например состав красок, или как готовится холст для картины, или из каких сортов дерева делают багет и как его скрепляют, ну почти половину-то я знаю. А потом мы перешли к другой картине, мне было хорошо и комфортно, голос Элины успокаивал и дарил приятное тепло, а картины казались красивыми и интересными. Не будь рядом Элины, я бы не простоял у каждой картины и пары минут. Пробежал бы мимо, максимум пару раз бегло взглянув на неё, а тут стоял и всматривался в мелкие детали, о которых говорила Элина. Я даже начал понимать замысел художника, что он хотел показать этими мелкими деталями, о чем хотел поведать тем, кто будет смотреть на его картину. В следующий раз, если соберусь на выставку обязательно возьму её с собой. А неплохо я устроился - личный искусствовед и экскурсовод. Ни у кого нет, а у меня есть, пусть завидуют. Около нас начали собираться люди, они окружали нас и слушали, о чем говорит девушка, не одному мне интересно, но Элина со мной, а не с ними.
***
Проводив девушку до выхода из метро на её станции и позвонив Максу, чтобы встречал, я перешел на другую сторону и сел в поезд, мне предстоит длинный путь домой с двумя пересадками. Сидя в вагоне поезда, я думал и почему я не поцеловал девушку, ведь так хотелось. Можно было сказать ей, что это благодарность за проведенную экскурсию и за хороший рассказ о творчестве художников 19 века и за то, что я теперь не такой темный, а почти культурно образованный, она бы поверила, добрая, наивная и талантливая. И почему я тормознул, был же такой шанс, хотелось почувствовать её губы, зарыться пальцами в волосы и наконец-то распутать её пучок и узнать какой длины её волосы, какие они на ощупь, наверное мягкие и шелковистые, другого быть не может.
В эту ночь я засыпал без всяких нервных мыслей, в голове звучал тихий голос Элины, а перед глазами портреты французских женщин 19 века и совсем не хотелось думать о предстоящем дипломе. Сон пришел быстро, я просто завернулся в его мягкие объятия. Почему я раньше не ходил на выставки? Потому, что со мной не было Элины, сегодня я высплюсь. Искусство - это сила.
Глава 3
Следующий день после сдачи диплома. Филипп.
Я медленно двигался по коридорам университета. В обходном листе осталось поставить только подпись библиотекаря. После вчерашнего празднования по случаю получения диплома меня тошнило и шатало в разные стороны. Сколько клубов мы с другом Антонов посетили? Точную цифру не помним ни он, ни я. В моей памяти отложились только три клуба, Антон помнит о четырех и смутно припоминает пятый, а как мы вдвоем оказались у меня в комнате, из нашей памяти выпало. Я проснулся в своей кровати в одежде, Антон спал сидя на моем диване. Час мы приводили себя в порядок и на кухню вышли только к обеду. Мама украдкой улыбалась, глядя на нас, и молчала, я узнал только, что привез нас отец, ему позвонили среди ночи и попросили забрать своего пьяного в дупль отпрыска, а Антона он привез до кучи, мол, тот был в состоянии анабиоза и не подавал признаков жизни. После обеда, который я почти запихал в себя и сейчас об этом жалею, решил не откладывать в долгий ящик и отправится в университет, подписать обходной лист, забрать документы. Диплом мне вручат только через неделю, но это мелочи, главное я защитил диплом и выжил после его обмывания. Как же мне плохо, зачем я пил коктейли? Названия у них красивые, а ингредиенты, которые туда добавляют - сплошная химия, вся таблица Д.И. Меделева в одном стакане, бедная моя печень и все ближайшие к ней органы, такой удар получить и выжить… Все, следующие пару месяцев только натуральные напитки и диета.
Захожу в библиотеку, протягиваю хмурой старушке обходной лист, и тут меня тихонько хлопают по плечу, я аж подпрыгиваю о неожиданности.
- Ты чего такой пугливый сегодня, - говорит Даниил.
- Плохо мне, вчера диплом защитил.
- Поздравляю, теперь на работу?
- Нет, я выпросил у отца три дня, поедем на рыбалку, а потом на работу и до отпуска согласно Трудовому кодексу. Отец на работе тиран спуску никому не дает и родственные связи его не остановят.
- Сочувствую, - ответил Даниил и тут у него зазвонил телефон, он посмотрел на экран, нахмурился и, нажав на кнопку, поднес к уху, - Элина, что случилось, у тебя же подготовка к выставке? Как не Элина, а где моя сестра?
Я напрягся, куда делась Элина и кто разговаривает по её телефону, взяв у хмурой библиотекарши обходной лист и засунув его в карман подошел ближе к Даниилу и начал прислушиваться к разговору. Женский голос истерично кричал в трубку, что Элину не могут найти в выставочном зале, мол, сумка и вещи её здесь, а самой нет, и куда она ушла никто не видел.
- Что произошло? – Прервав женщину, строго спросил Даниил.
Я услышал, что три её картины порезали, а их отобрали для выставки, другими же картинами комиссия их заменить отказалась, мол, председатель комиссии строго заявил, что талантливых художников у них много, а свои картины нужно беречь и это не его проблемы….
- Стоп! – Сказал Даниил, - а разве не организаторы выставки отвечают за картины, ведь они хранились у них, зачем тогда нужно было их забирать и держать целый месяц, выбрали бы и вернули обратно, зачем столько держать чужие картины?
- Это не телефонный разговор, - ответила женщина, сначала нужно Элину найти, она девушка ранимая и неизвестно, что может совершить из-за обиды.
- Сейчас приеду, - отвечает Даниил, отключается и начинает набирать другой номер.
- Ты Макса набираешь? – Спрашиваю я.
Даниил кивает головой и подносит телефон к уху.
- У него сейчас встреча с куратором диплома, он может телефон выключить, - говорит он, - так и есть недоступен.
- Отправь ему сообщение, я поеду с тобой, а он как освободится, пусть подъезжает.
- Тогда побежали, а сообщение я ему по дороге наберу, такси брать, смысла нет, в пробке застрянем, поедем на метро, - говорит Даниил и выбегает за дверь.
Я бегу за ним, тошнота отступила, теперь сердце трясется как у загнанной лошади, а я думал, что у творческих людей нет зависти и злости.
***
В холле выставочного зала нас встречала женщина среднего возраста.
- Ирина Александровна, - представилась она, - я зря вас побеспокоила, Элина нашлась, она сидела в ближайшем кафе, сейчас она собирает свои картины, хочет сегодня же их увезти, остановите её, может комиссия передумает, я надеюсь на это…
- Где она? – Спросил Даниил, и женщина указала ему на дверь справа, - прямо по коридору, третья дверь.
Даниил уже кинулся туда, как у него зазвонил телефон.
- Макс! – Крикнул он, принимая вызов, - лови машину, будем вывозить отсюда картины, опасно их оставлять.
Женщина нахмурилась, но Даниилу было не до этого, он уже направлялся к двери и я за ним.
Мы вбежали в помещение, и увидели заплаканную Элину. Она осторожно заворачивала картины в разложенные на полу листы бумаги и ставила к стене.
- Сестренка плюнь на все и не расстраивайся, ты нарисуешь ещё лучше, талант не пропьешь, - тихо сказал Даниил, подходя к ней и обнимая за плечи.
- Богдан так же сказал, но они мои самые любимые, я если и нарисую такие же, то они будут отличаться, не могу я точно копировать свои работы, обязательно что-то изменю или добавлю.
- Получится ещё лучше, - прошептал Даниил, - сейчас Макс найдет машину, и мы увезем все твои картины.
- Я думаю, что не следует торопиться, - заявила Ирина Александровна, стоящая позади нас, - я готова поговорить с членами комиссии.
- А что это изменит? – Холодно спросил Даниил, - почему устроители выставки допустили такой вандализм?
- А я думал, что творческие люди далеки от зависти и злобы. – Сказал я, глядя на женщину.
- Вы совсем не знаете творческих людей, они более эмоциональные, если злятся, то до помутнения рассудка, а если завидуют, то и до убийства может дойти, - ответила она.
Я перевел взгляд на заплаканное лицо Элины, нет она не сможет злиться до помутнения рассудка, и завидовать она не умеет, ну если только чуть и по-доброму, вот таких безобидных и беззлобных и обижают в первую очередь.
- Нет, Ирина Александровна, - твердо заявила Элина, - я не оставлю картины и больше не включайте меня в список, я не буду выставляться в этом зале, да и в других выставках тоже, это не обязательно для студентов нашего факультета, главное чтобы я работы свои представляла вовремя.
И столько решимости было в её взгляде и сколько достоинства, что я залюбовался. А она не настолько неприспособленная, девушка имеет гордость и умеет с честью преодолевать трудности, уважаю сильных духом людей.
- Это очень опрометчивое заявление, Элина, - ответила женщина, - художник должен выставляться.
- А я буду выставляться только не под патронатом ВУЗа, мне Богдан рассказал все подоплеку этой диверсии. – Ответила Элина.
- Просветите меня Ирина Александровна, - сказал Даниил, отходя от Элины, - кто был зачинщиком и кто совершил диверсию?
- К сожалению, свидетелей нет и поэтому назвать имя так называемого диверсанта, я не могу, - ответила женщина, - но подоплека такова и я уже доложила декану факультета об этом. Преподаватель иностранных языков нашего ВУЗа продвигает племянницу, она конечно девочка талантливая, но до Элины ей далеко. А тут Элине предложили работу экскурсовода в большом выставочном центре нашего города, пока только на три месяца, но если администрацию устроит такой работник, а я уверена, что их все устроит, то они предложат постоянное место. Это хорошее предложение для студента нашего факультета.
- Но почему комиссия не выбрала другие картины? – Спросил Даниил.
- Председатель комиссии друг этого преподавателя, - ответила Элина.
Я подошел к девушке и начал помогать ей заворачивать очередную картину, мне хотелось утешить её, обнять и поцеловать, но сейчас не место для проявления нежности. Я видел, что девушка держится только потому, что вокруг много людей, она уже выплакала первые слезы обиды, а когда приедет домой, то опять будет плакать и уже не из-за обиды на несправедливость, а из-за того, что ей жалко свой труд. Я когда-то прочитал в одной книге, что творческие люди относятся к своим творениям, как к детям, любимым детям. Если что-то с ними случается, то они вместе с потерей своих творений теряют частицу своей души и оплакивают их как самых дорогих людей. Слишком поэтически звучит, но, по сути, правильно. Каждая работа созданная художником или скульптором, даже если она несовершенна, по мнению автора, дорога им не меньше, чем совершенные их творения. Это тоже я прочитал в какой-то книге, а вообще-то нужно прочитать о художниках может пойму немного как они чувствуют и мыслят, хотя мы часто сами себя не понимаем, а другого человека, да ещё и талантливого понять практически невозможно.
Макс прибежал взъерошенный и со сверкающими глазами, но когда увидел спокойную Элину, неторопливо заворачивающую картины, успокоился и подошел к Даниилу.
- Вечером все расскажу, сейчас нужно доставить сестренку и картины домой, - сказал Даниил и, повернувшись ко мне, спросил, - Филипп ты с нами?
- Поехали, - произнесла Элина, - ты уже защитил диплом и сейчас свободен как птица, а я вам испеку булочек с шоколадом и мы выпьем вина.
- Ты меня приглашаешь? – Удивился я.
- Приглашаю, ты так внимательно слушал меня на выставке французских художников, а сейчас сразу на помощь примчался, я должна тебя отблагодарить за помощь и поддержку.
- Так я вроде и не помог и не поддержал.
- Помог и поддержал, если бы приехал только Данчик или Макс, то я бы до сих пор плакала, они братья при них можно слезы лить, они поймут.
- А при мне нельзя плакать?
- Можно, но недолго не хочется показаться постороннему человеку истеричкой, я и так отличаюсь от нормальных людей своей одержимостью к рисованию.
