- Менять жизнь просто не бывает, но это будет наша жизнь, пусть тяжелая, но наша, без них. Мама, решайся, я готова ходить с тобой на собеседования, пока в ПТУ теория, можно немного прохалявить. А сейчас поедем в пригород и посмотрим на дом, времени у нас вагон и маленькая тележка, мы люди взрослые можем и ночевать не прийти.
- Скандал будет, - тихо говорит мама.
- Одним больше, одним меньше уже все равно.
На выходе пришлось пропустить вперед мадам и папашу, который, конечно узнал нас, но сделал такое надменное лицо, что меня передернуло от отвращения, не больно-то и хотелось. Мы направлялись на улицу прямо за этой парочкой, мадам после кофейного допинга с новой силой высказывала папаше претензии. Мы немного задержались около молодой девушки, раздающей рекламные листки, и когда вышли на улицу, застали чудную картину. Мой папаша пытался закрыть своей совсем неширокой спиной свою мадам, которая громко ругалась, тыкала пальцем в двух молодых людей и в потрепанный мотоцикл, к которому так «удачно» была припаркована их навороченная машина.
- Думаю, стоит посмотреть, чем закончится спор, - тихо говорю я и мы с мамой отходим к небольшой нише, - вдруг придется парней спасать, похоже мадам уверена, что её супруг сможет справится с ситуацией, ну и она подключится, если что.
- Парней спасать? – Удивляется мама.
- Ну не папашу же, козла, его я спасать не собираюсь, нельзя без последствий парковаться в чужие мотоциклы и если он ещё не понял, то парни ему подробно объяснят.
Спор набирает обороты и тут мне кажется, что я одного из парней знаю, его профиль знаком, а не Макс ли это? И тут молодой человек, похожий на Макса поворачивается и точно он, как приятно встретить знакомых в этой части города.
- Ты знаешь кого-то? – Мама заметила, как я пристально смотрела на Макса.
- Одного. Его зовут Макс, он учится в ПТУ на электрика, местный гопник или не совсем гопник, слухи разные ходят.
- А не взрослый он для ПТУ? – Мама внимательно рассматривает парня.
- О, мама, его внезапный отъезд в армию это такая романтическая история, до сих пор ПТУшницы с придыханием рассказывают. Пока у них только словесные разборки кратко расскажу. Макс защитил девушку от хулиганов, ну и не рассчитал силу, одного сильно поколотил, а у него отец оказался какой-то шишкой. И наши милые милиционеры предложили парню, отправиться либо в армию, либо в тюрьму и, естественно, он выбрал первое, ну а когда из армии вернулся - в ПТУ пошел, профессию получать-то нужно.
- Смешно, - отвечает мама.
- И я смеялась, когда услышала этот романтический бред, особенно смешная последняя часть рассказа о добрых милиционерах, которые вместо того, чтобы закрыть подозреваемого и уголовное дело, отправляют его в армию и особенно смешно в той части, где наш герой защищал честь девушки и перестарался с защитой. Уверена, это была банальная драка пьяных парней и кому-то досталось больше чем другим, а в армию Макса забрали по возрасту, а то, что он при этом умудрился избежать наказания за пьяный дебош, так просто повезло, а может драка на его проводах случилась.
Только я закончила краткую историю о героическом прошлом Макса, как герой моего рассказа красивым ударом в челюсть уложил папашу.
- Он мой герой! – Восклицаю я, глядя на это, - одним ударом отомстил за двух обиженных женщин.
Мама смеется, а Макс в этот момент поворачивается в нашу сторону, узнает, от удивления приподнимает правую бровь и машет мне рукой.
- Не останавливайся герой, ты ещё не отомстил за свой мотоцикл, - говорю я и беру маму за руку. Смеясь, мы направляемся на остановку, тут спасать никого не нужно, так что нам пора.
Валерия.
Домик маленький, как игрушечный, стоит в окружении старых яблонь, огород небольшой, зарос травой, рядом с домом баня и колодец.
- Мама, а кто присматривал за домом?
- Сосед, я ему немного денег оставляла, он мужчина хозяйственный и крыльцо в прошлом году поправил и три года назад следил за рабочими, которые крышу перекрывали, повезло с соседом, порядочный мужчина.
Внутри дома небольшой закуток, типа кухня, комната разделена тонкой деревянной перегородкой на две части, одна часть вроде на комнату похожа, а вторая больше напоминает кладовку, печка лежанка, большая, большой буфет, диван, кровать, стол табуретки, даже пожелтевшие фотографии в рамках. Я прабабушку Матрену совсем не помню, она умерла, я маленькая была, а дед, её сын о ней никогда не упоминал.
- Мама, а почему дед никогда о своей матери не говорил?
- Они поругались после его женитьбы, потом помирились, но, как говорят, осадок остался. Когда ты родилась, уже не общались, он даже на её похороны не пошел, денег мне дал и отправил своего помощника, чтобы помог организовать и похороны и поминки.
- Видимо прабабушка сразу свою невестку раскусила, а мне 15 лет потребовалось, чтобы понять кто и как управляет самодурством деда, - обхожу комнаты, - а тут вполне можно жить, хоть завтра переезжай.
- Часть вещей у соседа в доме лежит, он настоял, а то залезут бомжи, утащат подушки и одеяла, - отвечает мама, - здесь можно жить, печка хорошо дом согревает, её летом печник смотрел, вытяжка хорошая, чистили недавно, можно хоть сейчас топить.
- Мама, что же ты раньше молчала? Мы уже давно могли здесь жить!
- Я не думала, что все так быстро ухудшится, раньше было лучше, ты ругалась с дедом, но не так часто, вроде терпимо было….
- Раньше, меньше свободы хотелось, а сейчас я выросла. И если заглянуть в прошлое никогда не было терпимо, всегда было тяжело и на тебя смотреть, и с ними воевать, а когда бабуля разочаровала, вернее, открылась в истинном свете, совсем тяжко стало. Мама, нужно менять свою жизнь, иначе ты сопьешься, а я повешусь. В понедельник идем искать тебе работу, начнем революционное движение, будем свергать верхи, низы уже не могут жить как раньше, терпение у них кончилось.
- Хорошо пойдем, - ответила мама, - а сейчас, что будем делать?
- Осмотрим огород, скажем спасибо соседу и поедем в город, там погуляем.
Две недели спустя. Валерия.
Мама тихо плачет, а я подаю её чистые салфетки, её скромный макияж уже давно остался на салфетках, но слезы все никак не останавливаются.
- Мама, ну не везет нам, но нужно же что-то с этим делать, как-то преодолевать невезенье, кто же знал, что дед такая известная в городе личность, и с ним никто связываться не хочет, не думаю, что его боятся, просто не тронь… и вонять не будет.
- А нам, что делать? – Всхлипывает мама.
- Бороться, пытаться ещё раз, город большой, неужели все знают нашего деда, и что он из себя представляет? Давай поступим, как большинство людей пойдем на биржу труда, интернет и газеты, это конечно хорошо, но не помешает воспользоваться и услугами государства. – Мама кивает головой, - а машина твоя или нет?
- Я по доверенности езжу, - грустно отвечает мама.
- Мама, неужели работая столько лет на деда, а после ухода папаши без отпусков и больничных, ты не заработала себе на скромную машину отечественного автопрома?
- Видимо, не заработала, - мама замолчала.
А я вспомнила эпопею с маминым отпуском, это было грандиозное шоу. Две недели назад в понедельник мы пошли в офис вдвоем. Сначала, я стояла на стреме в коридоре и одновременно отвлекала разговорами сотрудницу отдела кадров, а мама вытаскивала из сейфа начальника отдела кадров свою трудовую книжку, потом она написала заявление на отпуск и я, проследив, чтобы она вышла из здания, положила его на стол ошарашенной секретарши и побежала к лифту. Выйти я не успела, охранники по звонку деда заблокировали дверь, пришлось ждать прихода ужасного босса. Босс начал орать как только открылись двери лифта, он обвинял меня во всех смертных грехах усиливая свой монолог крепкими выражениями, я ждала долго пока он выдохнется, но оказалось, что у меня нет столько терпения и тогда выбрав момент, когда дед сделает вздох между криками, громко заявила, что ещё в соседних зданиях не слышали о моем недопустимом поведении и ему следует прибавить громкость. Люди должны знать, кто виноват во всех несчастьях человечества. Ударить при охранниках он не решился, хотя руку поднял и пока он боролся со злобой и переваривал желчь я подошла к двери, открыла задвижку и вышла из здания. Так мы с мамой оформили её отпуск, а то, что дома каждый день скандалы, так это такие мелочи. Дед требует, чтобы она вышла на работу и он ещё не знает, что мама работу ищет, никто из так называемых друзей деда и даже его ярых конкурентов не сообщил ему о маминых попытках устроится на другую работу, что очень странно, видимо ждут, чем дело кончится. Не бизнесмены, а клубок ядовитых змей. Мы же, если уж совсем жарко становится, закрываемся в ванной комнате, в ней единственной есть защелки, включаем воду и вдвоем забираемся в ванную, отмокаем, расслабляемся. Но с работой пока никак, как только работодатель видит мамину фамилию, а она после развода вернула свою девичью, уверена по настоянию деда, то нам отказывают, вежливо, корректно, но отказывают.
- Все я вроде успокоилась, - говорит мама, вставая с лавочки, - пойдем на биржу труда.
- Сначала в справку, нужно узнать, где она находится, может их несколько, - отвечаю я, - а завтра мне нужно появится на занятиях, скоро начнется практика, будут рассказывать, где она будет происходить, и в каком режиме мы будем практиковаться.
- Мне стыдно, что я вожу тебя с собой, - шепчет мама.
- Это не ты водишь, это я сама за тобой хожу. Мама, нас только двое, и мы должны поддерживать друг друга, вдвоем легче противостоять невезенью.
Три недели спустя. Валерия.
Аккуратно записываю в свой блокнот расписание автобусов и маршруток. Это на первое время, потом запомню, и не буду подглядывать в записи. Главное сражение нашей с мамой революции свершилось, мы переехали в дом прабабушки и пока дед сюда не приезжал, но мы ждем. Революция ещё не закончилась, она только прошла наивысшую точку.
Мама устроилась на работу в пригороде на частный молочный завод. Спасибо бирже труда, собеседование мы проходили вместе, чем вызвали удивление у директора. И деда он знает, лично не знаком, но слышал о его дурном характере и совсем его не боится, мама даже не стала увольняться и на следующий день после собеседования вышла на новую работу. Зарплата там меньше, чем на предыдущей. Зато близко от дома прабабушки, теперь уже нашего дома. А наш переезд, это отдельная песня, если взглянуть со стороны, то смешная, но нам с мамой было грустно и неприятно. Свои вещи, (а взяли только малую часть), мы складывали в мешки и ночью через мое окно спускали на улицу, рано утром, когда даже дед трудоголик ещё спал, мама и я брали по мешку и уносили ко мне в ПТУ. Спасибо Наталье Михайловне душевная женщина, которая выделила нам пыльную кладовку, куда мы временно складывали мешки. Потом мама ехала на работу, а дед все так же думал, что она в отпуске, заявления на увольнение никто же не писал, я же оставалась в ПТУ, пила чай с милой женщиной и повторяла теорию, которую запустила. Вечером мы с мамой созванивались и встречались у дома, заходили вместе, чтобы сообща противостоять родственникам. Если вдуматься в эту ситуацию, то становится страшно. Вроде страна у нас свободная и каждая личность имеет право на определенные свободы, но почему-то наши права куда-то испарились и, главное, никто помочь не сможет. Можно представить, как вытянутся лица милиционеров, если написать заявление об ограничении нашей свободы, мы, две взрослые женщины вынуждены чуть ли не в окно вылезать лишь бы покинуть дом и мы не просим никаких денег, никакого имущества, а просто хотим жить по своим правилам и вроде как имеем на это право, только почему-то не получается.
Вещи мы перевезли за неделю, в выходные занимались дровами, которые помог купить наш сосед, хозяйственный мужчина, он взял над нами женщинами шефство, мама потратила часть отложенных на черный день денег, отпускные ей так и не перечислили, дед запретил, и с гордостью об этом сказал. В суд бы на него подать, только ходить по судам некогда, да и хлопотно это. И нервы уже на пределе из-за нашей подпольной борьбы. А с дровами мы возились два дня, пилили бензопилой соседа, сами, ну не пожилого же мужчину просить, ничего за два дня справились, а как нам весело и хорошо было вдвоем! Две женщины, абсолютно ничего не смыслящие в сельской жизни, решили наладить быт, но мы отнеслись к нашим первым неудачам с юмором. Потом натопили баню, устроили большую уборку в доме и помывку, а вещи из кладовки ПТУ нам помог перевезти все тот же сосед, проникся мужчина нашими проблемами, есть ещё добрые люди. Ну и в воскресенье вечером отослали родственникам эсемески, что уходим из дома и больше их тревожить не будем, пусть живут спокойно. Вечером легли спать в новом доме, и как же нам прекрасно спалось, это просто счастье. Но революция еще не окончена, теперь нам предстоит, отстоять завоеванные свободы, а это на порядок труднее, чем завоевать.
В кабинет заходит мастер, я убираю блокнот в сумку, сейчас нас поведут в мастерские, сегодня нас впервые допустят к работе, до этого была теория, потом нам устраивали мастер класс, потом мы учили правила безопасности, сдавали их строгой комиссии и вот сегодня наконец-то случится то, к чему мы так долго готовились.
Сижу в коридоре с закрытыми глазами. Платок уже мокрый от слез, мое невезенье можно черпать бочками, это же нужно умудриться на первом практическом занятии, как говорят у сварщиков профессионалов, «словить зайчиков» если выражаться медицинским языком, то у меня ожог роговицы глаза и поэтому я не могу открыть глаза, больно и слезы текут не переставая. И я единственная, кто пострадал и от этого обидно вдвойне.
- Принцесса, ты чего слезы льешь? Обидел кто? – Рядом раздается голос Макса, - а где твои охранники? – это он про Серегу и Никиту спрашивает, после той памятной драки, мы теперь ходим вместе, у нас дружба, парни нормальные, охальники, конечно, но я их скабрезности мимо ушей пропускаю, не мне их воспитывать, пусть родители этим занимаются.
- В аптеку ушли, - отвечаю я.
- В аптеку…, так ты на практике «зайчиков словила»?
- Какой догадливый мужчина.
- На первой практике, и так не повезло, - сочувственно говорит Макс, жаль не вижу его физиономии, ухмыляется, наверно, паршивец, смешно ему.
- «Не везет», это моя карма.
- А может это знак принцесса, что такая работа не твое, может стоит опять в ВУЗ пойти, обуздать свой нрав, доучится и ходить на работу в белой блузке и узкой юбке.
- А ты фетишист. Нравятся девушки в офисной одежде?
- Мне все девушки нравятся и в одежде, а лучше без неё, а когда юбка обтягивает стратегические места, это классно все видно и фантазировать не нужно.
- А мог бы пофантазировать, напрячь воображалку, а то мозги без работы сохнут, это медицинский доказанный факт.
- А ты за мои мозги переживаешь, - Макс наклоняется к моему уху и шепчет, почти касаясь мочки губами.
- Сережку откусить хочешь, предупреждаю она даже не серебряная, так копеечная железка. И я действительно переживаю за твои мозги, если их природа дала, значит, для чего-то они нужны, может, стоит их к работе пристроить.
- Скандал будет, - тихо говорит мама.
- Одним больше, одним меньше уже все равно.
На выходе пришлось пропустить вперед мадам и папашу, который, конечно узнал нас, но сделал такое надменное лицо, что меня передернуло от отвращения, не больно-то и хотелось. Мы направлялись на улицу прямо за этой парочкой, мадам после кофейного допинга с новой силой высказывала папаше претензии. Мы немного задержались около молодой девушки, раздающей рекламные листки, и когда вышли на улицу, застали чудную картину. Мой папаша пытался закрыть своей совсем неширокой спиной свою мадам, которая громко ругалась, тыкала пальцем в двух молодых людей и в потрепанный мотоцикл, к которому так «удачно» была припаркована их навороченная машина.
- Думаю, стоит посмотреть, чем закончится спор, - тихо говорю я и мы с мамой отходим к небольшой нише, - вдруг придется парней спасать, похоже мадам уверена, что её супруг сможет справится с ситуацией, ну и она подключится, если что.
- Парней спасать? – Удивляется мама.
- Ну не папашу же, козла, его я спасать не собираюсь, нельзя без последствий парковаться в чужие мотоциклы и если он ещё не понял, то парни ему подробно объяснят.
Спор набирает обороты и тут мне кажется, что я одного из парней знаю, его профиль знаком, а не Макс ли это? И тут молодой человек, похожий на Макса поворачивается и точно он, как приятно встретить знакомых в этой части города.
- Ты знаешь кого-то? – Мама заметила, как я пристально смотрела на Макса.
- Одного. Его зовут Макс, он учится в ПТУ на электрика, местный гопник или не совсем гопник, слухи разные ходят.
- А не взрослый он для ПТУ? – Мама внимательно рассматривает парня.
- О, мама, его внезапный отъезд в армию это такая романтическая история, до сих пор ПТУшницы с придыханием рассказывают. Пока у них только словесные разборки кратко расскажу. Макс защитил девушку от хулиганов, ну и не рассчитал силу, одного сильно поколотил, а у него отец оказался какой-то шишкой. И наши милые милиционеры предложили парню, отправиться либо в армию, либо в тюрьму и, естественно, он выбрал первое, ну а когда из армии вернулся - в ПТУ пошел, профессию получать-то нужно.
- Смешно, - отвечает мама.
- И я смеялась, когда услышала этот романтический бред, особенно смешная последняя часть рассказа о добрых милиционерах, которые вместо того, чтобы закрыть подозреваемого и уголовное дело, отправляют его в армию и особенно смешно в той части, где наш герой защищал честь девушки и перестарался с защитой. Уверена, это была банальная драка пьяных парней и кому-то досталось больше чем другим, а в армию Макса забрали по возрасту, а то, что он при этом умудрился избежать наказания за пьяный дебош, так просто повезло, а может драка на его проводах случилась.
Только я закончила краткую историю о героическом прошлом Макса, как герой моего рассказа красивым ударом в челюсть уложил папашу.
- Он мой герой! – Восклицаю я, глядя на это, - одним ударом отомстил за двух обиженных женщин.
Мама смеется, а Макс в этот момент поворачивается в нашу сторону, узнает, от удивления приподнимает правую бровь и машет мне рукой.
- Не останавливайся герой, ты ещё не отомстил за свой мотоцикл, - говорю я и беру маму за руку. Смеясь, мы направляемся на остановку, тут спасать никого не нужно, так что нам пора.
Глава 5
Валерия.
Домик маленький, как игрушечный, стоит в окружении старых яблонь, огород небольшой, зарос травой, рядом с домом баня и колодец.
- Мама, а кто присматривал за домом?
- Сосед, я ему немного денег оставляла, он мужчина хозяйственный и крыльцо в прошлом году поправил и три года назад следил за рабочими, которые крышу перекрывали, повезло с соседом, порядочный мужчина.
Внутри дома небольшой закуток, типа кухня, комната разделена тонкой деревянной перегородкой на две части, одна часть вроде на комнату похожа, а вторая больше напоминает кладовку, печка лежанка, большая, большой буфет, диван, кровать, стол табуретки, даже пожелтевшие фотографии в рамках. Я прабабушку Матрену совсем не помню, она умерла, я маленькая была, а дед, её сын о ней никогда не упоминал.
- Мама, а почему дед никогда о своей матери не говорил?
- Они поругались после его женитьбы, потом помирились, но, как говорят, осадок остался. Когда ты родилась, уже не общались, он даже на её похороны не пошел, денег мне дал и отправил своего помощника, чтобы помог организовать и похороны и поминки.
- Видимо прабабушка сразу свою невестку раскусила, а мне 15 лет потребовалось, чтобы понять кто и как управляет самодурством деда, - обхожу комнаты, - а тут вполне можно жить, хоть завтра переезжай.
- Часть вещей у соседа в доме лежит, он настоял, а то залезут бомжи, утащат подушки и одеяла, - отвечает мама, - здесь можно жить, печка хорошо дом согревает, её летом печник смотрел, вытяжка хорошая, чистили недавно, можно хоть сейчас топить.
- Мама, что же ты раньше молчала? Мы уже давно могли здесь жить!
- Я не думала, что все так быстро ухудшится, раньше было лучше, ты ругалась с дедом, но не так часто, вроде терпимо было….
- Раньше, меньше свободы хотелось, а сейчас я выросла. И если заглянуть в прошлое никогда не было терпимо, всегда было тяжело и на тебя смотреть, и с ними воевать, а когда бабуля разочаровала, вернее, открылась в истинном свете, совсем тяжко стало. Мама, нужно менять свою жизнь, иначе ты сопьешься, а я повешусь. В понедельник идем искать тебе работу, начнем революционное движение, будем свергать верхи, низы уже не могут жить как раньше, терпение у них кончилось.
- Хорошо пойдем, - ответила мама, - а сейчас, что будем делать?
- Осмотрим огород, скажем спасибо соседу и поедем в город, там погуляем.
Две недели спустя. Валерия.
Мама тихо плачет, а я подаю её чистые салфетки, её скромный макияж уже давно остался на салфетках, но слезы все никак не останавливаются.
- Мама, ну не везет нам, но нужно же что-то с этим делать, как-то преодолевать невезенье, кто же знал, что дед такая известная в городе личность, и с ним никто связываться не хочет, не думаю, что его боятся, просто не тронь… и вонять не будет.
- А нам, что делать? – Всхлипывает мама.
- Бороться, пытаться ещё раз, город большой, неужели все знают нашего деда, и что он из себя представляет? Давай поступим, как большинство людей пойдем на биржу труда, интернет и газеты, это конечно хорошо, но не помешает воспользоваться и услугами государства. – Мама кивает головой, - а машина твоя или нет?
- Я по доверенности езжу, - грустно отвечает мама.
- Мама, неужели работая столько лет на деда, а после ухода папаши без отпусков и больничных, ты не заработала себе на скромную машину отечественного автопрома?
- Видимо, не заработала, - мама замолчала.
А я вспомнила эпопею с маминым отпуском, это было грандиозное шоу. Две недели назад в понедельник мы пошли в офис вдвоем. Сначала, я стояла на стреме в коридоре и одновременно отвлекала разговорами сотрудницу отдела кадров, а мама вытаскивала из сейфа начальника отдела кадров свою трудовую книжку, потом она написала заявление на отпуск и я, проследив, чтобы она вышла из здания, положила его на стол ошарашенной секретарши и побежала к лифту. Выйти я не успела, охранники по звонку деда заблокировали дверь, пришлось ждать прихода ужасного босса. Босс начал орать как только открылись двери лифта, он обвинял меня во всех смертных грехах усиливая свой монолог крепкими выражениями, я ждала долго пока он выдохнется, но оказалось, что у меня нет столько терпения и тогда выбрав момент, когда дед сделает вздох между криками, громко заявила, что ещё в соседних зданиях не слышали о моем недопустимом поведении и ему следует прибавить громкость. Люди должны знать, кто виноват во всех несчастьях человечества. Ударить при охранниках он не решился, хотя руку поднял и пока он боролся со злобой и переваривал желчь я подошла к двери, открыла задвижку и вышла из здания. Так мы с мамой оформили её отпуск, а то, что дома каждый день скандалы, так это такие мелочи. Дед требует, чтобы она вышла на работу и он ещё не знает, что мама работу ищет, никто из так называемых друзей деда и даже его ярых конкурентов не сообщил ему о маминых попытках устроится на другую работу, что очень странно, видимо ждут, чем дело кончится. Не бизнесмены, а клубок ядовитых змей. Мы же, если уж совсем жарко становится, закрываемся в ванной комнате, в ней единственной есть защелки, включаем воду и вдвоем забираемся в ванную, отмокаем, расслабляемся. Но с работой пока никак, как только работодатель видит мамину фамилию, а она после развода вернула свою девичью, уверена по настоянию деда, то нам отказывают, вежливо, корректно, но отказывают.
- Все я вроде успокоилась, - говорит мама, вставая с лавочки, - пойдем на биржу труда.
- Сначала в справку, нужно узнать, где она находится, может их несколько, - отвечаю я, - а завтра мне нужно появится на занятиях, скоро начнется практика, будут рассказывать, где она будет происходить, и в каком режиме мы будем практиковаться.
- Мне стыдно, что я вожу тебя с собой, - шепчет мама.
- Это не ты водишь, это я сама за тобой хожу. Мама, нас только двое, и мы должны поддерживать друг друга, вдвоем легче противостоять невезенью.
Три недели спустя. Валерия.
Аккуратно записываю в свой блокнот расписание автобусов и маршруток. Это на первое время, потом запомню, и не буду подглядывать в записи. Главное сражение нашей с мамой революции свершилось, мы переехали в дом прабабушки и пока дед сюда не приезжал, но мы ждем. Революция ещё не закончилась, она только прошла наивысшую точку.
Мама устроилась на работу в пригороде на частный молочный завод. Спасибо бирже труда, собеседование мы проходили вместе, чем вызвали удивление у директора. И деда он знает, лично не знаком, но слышал о его дурном характере и совсем его не боится, мама даже не стала увольняться и на следующий день после собеседования вышла на новую работу. Зарплата там меньше, чем на предыдущей. Зато близко от дома прабабушки, теперь уже нашего дома. А наш переезд, это отдельная песня, если взглянуть со стороны, то смешная, но нам с мамой было грустно и неприятно. Свои вещи, (а взяли только малую часть), мы складывали в мешки и ночью через мое окно спускали на улицу, рано утром, когда даже дед трудоголик ещё спал, мама и я брали по мешку и уносили ко мне в ПТУ. Спасибо Наталье Михайловне душевная женщина, которая выделила нам пыльную кладовку, куда мы временно складывали мешки. Потом мама ехала на работу, а дед все так же думал, что она в отпуске, заявления на увольнение никто же не писал, я же оставалась в ПТУ, пила чай с милой женщиной и повторяла теорию, которую запустила. Вечером мы с мамой созванивались и встречались у дома, заходили вместе, чтобы сообща противостоять родственникам. Если вдуматься в эту ситуацию, то становится страшно. Вроде страна у нас свободная и каждая личность имеет право на определенные свободы, но почему-то наши права куда-то испарились и, главное, никто помочь не сможет. Можно представить, как вытянутся лица милиционеров, если написать заявление об ограничении нашей свободы, мы, две взрослые женщины вынуждены чуть ли не в окно вылезать лишь бы покинуть дом и мы не просим никаких денег, никакого имущества, а просто хотим жить по своим правилам и вроде как имеем на это право, только почему-то не получается.
Вещи мы перевезли за неделю, в выходные занимались дровами, которые помог купить наш сосед, хозяйственный мужчина, он взял над нами женщинами шефство, мама потратила часть отложенных на черный день денег, отпускные ей так и не перечислили, дед запретил, и с гордостью об этом сказал. В суд бы на него подать, только ходить по судам некогда, да и хлопотно это. И нервы уже на пределе из-за нашей подпольной борьбы. А с дровами мы возились два дня, пилили бензопилой соседа, сами, ну не пожилого же мужчину просить, ничего за два дня справились, а как нам весело и хорошо было вдвоем! Две женщины, абсолютно ничего не смыслящие в сельской жизни, решили наладить быт, но мы отнеслись к нашим первым неудачам с юмором. Потом натопили баню, устроили большую уборку в доме и помывку, а вещи из кладовки ПТУ нам помог перевезти все тот же сосед, проникся мужчина нашими проблемами, есть ещё добрые люди. Ну и в воскресенье вечером отослали родственникам эсемески, что уходим из дома и больше их тревожить не будем, пусть живут спокойно. Вечером легли спать в новом доме, и как же нам прекрасно спалось, это просто счастье. Но революция еще не окончена, теперь нам предстоит, отстоять завоеванные свободы, а это на порядок труднее, чем завоевать.
В кабинет заходит мастер, я убираю блокнот в сумку, сейчас нас поведут в мастерские, сегодня нас впервые допустят к работе, до этого была теория, потом нам устраивали мастер класс, потом мы учили правила безопасности, сдавали их строгой комиссии и вот сегодня наконец-то случится то, к чему мы так долго готовились.
***
Сижу в коридоре с закрытыми глазами. Платок уже мокрый от слез, мое невезенье можно черпать бочками, это же нужно умудриться на первом практическом занятии, как говорят у сварщиков профессионалов, «словить зайчиков» если выражаться медицинским языком, то у меня ожог роговицы глаза и поэтому я не могу открыть глаза, больно и слезы текут не переставая. И я единственная, кто пострадал и от этого обидно вдвойне.
- Принцесса, ты чего слезы льешь? Обидел кто? – Рядом раздается голос Макса, - а где твои охранники? – это он про Серегу и Никиту спрашивает, после той памятной драки, мы теперь ходим вместе, у нас дружба, парни нормальные, охальники, конечно, но я их скабрезности мимо ушей пропускаю, не мне их воспитывать, пусть родители этим занимаются.
- В аптеку ушли, - отвечаю я.
- В аптеку…, так ты на практике «зайчиков словила»?
- Какой догадливый мужчина.
- На первой практике, и так не повезло, - сочувственно говорит Макс, жаль не вижу его физиономии, ухмыляется, наверно, паршивец, смешно ему.
- «Не везет», это моя карма.
- А может это знак принцесса, что такая работа не твое, может стоит опять в ВУЗ пойти, обуздать свой нрав, доучится и ходить на работу в белой блузке и узкой юбке.
- А ты фетишист. Нравятся девушки в офисной одежде?
- Мне все девушки нравятся и в одежде, а лучше без неё, а когда юбка обтягивает стратегические места, это классно все видно и фантазировать не нужно.
- А мог бы пофантазировать, напрячь воображалку, а то мозги без работы сохнут, это медицинский доказанный факт.
- А ты за мои мозги переживаешь, - Макс наклоняется к моему уху и шепчет, почти касаясь мочки губами.
- Сережку откусить хочешь, предупреждаю она даже не серебряная, так копеечная железка. И я действительно переживаю за твои мозги, если их природа дала, значит, для чего-то они нужны, может, стоит их к работе пристроить.
