Каким же должно быть воспитание, что бы получилось вот такое? Хотя всех огульно мазать нельзя, встречаются и довольно приличные молодые люди и девушки, только их прямо из колыбели в ЗАГС ведут настолько они редкие птицы в этом обществе. Но я с такими не встречалась и, может, до самой смерти не встречусь. Они живут отдельно и от своих родственников, и от простых граждан, будто в параллельном мире, хотя случается, что ходят с нами простыми гражданами одними тропами.
- Жуткую картину описываешь, - шепчет болезный.
- Какая есть без прикрас, так хватит о бизнесменах, сейчас я сделаю болезному укол, он заснет часа на три, я буду периодически мерить температуру и проверять не кровоточит ли рана, если все будет хорошо сможете его забрать, напишу список, что ему можно есть и как это готовить, придется сидеть на жесткой диете не менее пары месяцев, а потом постепенно включать в рацион мясо и жиры. Но, самое главное, ему нужно проколоть курс антибиотиков, рецепт выпишу, ставить в мягкое место, думаю, кто-нибудь из вас умеет делать уколы, - мужчина кивает, - курс антибиотиков проколоть обязательно. И теперь самое главное: давайте познакомимся, - накладываю на рану стерильную салфетку и закрепляю её пластырем, чуть позже сделаю повязку.
- Вовремя, однако, ты собралась узнать наши имена, - смеется болезный, - меня Саша зовут.
- Александр значит.
- А это мой друг и наставник Андрей Петрович, а вход охраняет Вован, только он предпочитает представляться полным именем.
- Надежда и тоже предпочитаю полное имя, хотя и сокращенное нравиться. А теперь слушаем меня, - набираю в шприц лекарство, - рану не тревожить, не мыть и не рассматривать, тело пока не напрягать, только лежать, рану мочить нельзя повязку менять каждый день если вдруг что-то не понравиться, покраснение какое, или жидкость начнет вытекать, или ещё что - сразу в больницу или к дяде фельдшеру, - накладываю жгут на руку и начинаю прощупывать вену, потом делаю укол и прикладываю к проколу ватку, - все, спать, и нам нужно отдохнуть.
Когда болезный засопел я начала осторожно срезать с него остатки одежды. Андрей Петрович помог мне его раздеть, я даже трусы срезала, нужно осмотреть, может, там какие раны есть. Обнаружились множественные царапины, которые замазала зеленкой, потом накрыла спящего простыней и специальным одеялом, чтобы не замерз, повязку наложу позже, когда проснется, сейчас я только зафиксировала спящего, чтобы не двигался и начала собирать биологический материал.
- Студенты прибывают, - тихо сказал Андрей Петрович.
- Можете не шептать, снотворное хорошее его сейчас и пушкой не разбудишь, нужно предупредить руководителей практики.
- Я поговорю с ними, - Андрей Петрович, вышел из палатки, а я продолжила уборку.
Через два часа болезного, завернутого в простыню со всей осторожностью погрузили в машину и увезли, я же пошла к поварихам, может, что-то осталось с ужина, кушать очень хочется.
- Ну, ты героиня, - улыбается повариха, накладывая мне картошку с тушенкой, - эти бандиты комплиментов тебе наговорили, жаль, ты не слышала, наши руководители впечатлились, наверное, представление на медаль пишут.
- Медаль, это прекрасно, повешу её на грудь и задеру нос.
- Ты бы сначала грудь отрастила, а пока медаль вешать некуда. - Смеется повариха, - она права, я тощая и маленькая, грудь, конечно, имеется, но размер скромный. Какая уж уродилась, авось кто и такую полюбит. Меня уже давно не трогают шутки о моем телосложении, мама - миниатюрная женщина, папа же её любит, оберегает, они любовь даже спустя столько лет совместной жизни не растеряли. Я тоже хочу встретить мужчину, чтобы любил меня, как говорят: «и в радости, и в горе в болезни и здравии», и я твердо уверена, что такая любовь существует. Как пишут профессора психологии, это чувство необъяснимая и непонятная субстанция и не каждому дано испытать весь спектр. Одно знаю точно - любовь должна созидать, окрылять и дарить защиту, хотя, может, я идеалистка.
Через четыре дня руководитель практики принес мне пакет с лекарствами, все точно по списку, а ещё там была благодарственная записка от фельдшера за отлично проделанную работу. Могу собой гордиться, и без ложной скромности скажу, что у меня есть повод для гордости.
Пять месяцев спустя. Надежда.
Только я расположилась в комнате отдыха на небольшом продавленном диване, как диспетчер объявил вызов. Не судьба отдохнуть, поднимаюсь, встряхиваю руками, и уже делаю шаг к двери, как входит Анатолий Сергеевич, водитель машины скорой помощи моей бригады.
- Надя, садись обратно, сейчас не наша очередь выезжать вторая бригада уже отправляется, - говорит, он, устраиваясь в кресле.
- А я не видела другой машины. Когда она приехала?
- И не уезжала машина, они кушать изволили в кафе напротив больницы, проголодались, - ехидно заметил шофер. Его можно понять: вторая бригада нелюбима всеми сменами, они очень себя любят, не поедут на вызов, если не поедят, не попьют и не составят отчет, хоть потоп, им до этого дела нет. С одной стороны, платят нам копейки, если работаешь в ночные смены и в свои выходные дни берешь подработку, то очень скромно можно существовать, а если без подработок, то хоть за зарплатой не ходи больше расстроишься, когда распишешься в ведомости. Мне то, что? Папа после моего демарша с увольнением из ВУЗа со мной неделю не разговаривал, потом пришла мама и начала меня уговаривать пойти работать в другой ВУЗ, мол, папа договорится, но я отказалась. Поблагодарила, конечно, родителей за заботу, ну куда мне увольняться, я только работать начала, опыта набираюсь, а работая в ВУЗе опыта до самой пенсии можно не набраться. Царапины зеленкой мазать всю жизнь, в крайнем случае, пару швов особо драчливым студентам наложить? Прививки научусь делать, документы оформлять, писать различные бюллетени, а другие навыки не пригодятся от слова «совсем». А из ВУЗа я не сама уходила, меня сократили. Декану пришла разнарядка провести сокращение, вот он меня и сократил, я же совсем не нужна ВУЗу. Вот честно, было очень обидно, количество лаборантов и различных служащих низшего звена в университете почти сравнимо со студентами, но они же чьи-то дети, племянники, племянницы и так далее, а меня хоть и устроили по протекции, однако мои родители декану и его приближенным не родственники, значит, можно и сократить. Зачем ВУЗу, нужен фельдшер? Прививки в поликлинике поставят, остальные справки студенты сами соберут, а на практике аптечкой обойдутся, зачем в горах фельдшер, не нужен он там. В общем, разозлилась я и решила не искать работу, пока меня не предупредят за два месяца, потом выплатят деньги по сокращению, компенсацию за отпуск все как положено по трудовому кодексу. Специально проконсультировалась с юристом, что работает у папы на фирме, он попросил своего знакомого из Трудовой инспекции запрос в ВУЗ сделать, так ничего не значащая бумажка, её даже через канцелярию не проводили, но бухгалтерия испугалась, выплатили все до копейки, да ещё и улыбались мне заискивающе. А мне было неприятно, я вообще-то девушка не скандальная, а с другой стороны, раз вы решили мною пожертвовать в угоду вышестоящему начальству, так выплатите все положенные компенсации и попрощаемся. На следующий день после увольнения я уже оформлялась на работу фельдшером скорой помощи. Тут были очень рады, хотя начальница предупредила, что зарплата маленькая, а работы много, но если не буду лениться, то смогу на хлеб заработать. Про масло и другие вредные продукты не упомянула. Два дня я сдавала какие-то тесты, потом сам главный врач больницы провел со мной беседу и, убедившись, что я подготовлена, выдал мне график моих смен, мне вот до сих пор интересно, что бы он делал, если бы я не ответила на его вопросы? Не взял бы на работу? Сомневаюсь. Дал время подготовиться? И опять сомневаюсь, но спрашивать не стала, хотя вопрос на языке вертелся. Первые месяцы было тяжело, долго привыкала к ночным сменам, спать днем, работать ночью и к сложным вызовам, хотя легких и не бывает. Ну, может, за всю карьеру пара-тройка неопытных мамаш попадется, которые вызывают скорую при единичном чихе ребенка, хотя с такими родительницами тяжело взаимодействовать, она начинает скатываться в истерику и обязательно обвинять в некомпетентности. Вот и приходится сначала мамашу успокоительным поить, а потом ребенка смотреть и даже это не помогает, родительница постоянно под руку лезет и много говорит. Хотя работа есть работа, а потом, я сама выбрала эту профессию, что уж теперь жаловаться, да и не жалуюсь я родителям, улыбаюсь, говорю, что хорошо, опыта набираюсь, потом буду своих детей лечить. После этих слов папа напрягается, а мама, видя это, улыбается. Родитель всё никак не может осознать, что я не ребенок, половозрелая, совершеннолетняя девушка, и вполне готова к семейной жизни. Жаль только, с такой работой семейная жизнь совсем не сочетается, если я не на работе, то отдыхаю после неё, на свидания ходить некогда, хотя звали и даже не один раз. А может, мне просто кавалеры не приглянулись, и потому я сослалась на загруженность работой? Отказала. и не жалею об этом, не было кавалеров и этих не надо.
Диспетчер объявляет по громкой связи адрес. Все. Счастье и отдых длились недолго, встаю и, поправив курточку, направляюсь к машине, нашей бригаде всегда везет, потерпевший в драке парень лежит на улице возле клуба, вызвала скорую помощь его подруга. Как ещё сквозь рыдания адрес клуба выговорила?
- Анатолий Сергеевич, адрес точный? – Сажусь в машину и устраиваю на коленях чемодан с медикаментами.
- Адрес не точный, но название клуба икающая от слез девица назвала, я знаю, где он находится, живу через два дома, посетители этого клуба часто на углы нашего дома малую нужду справляют, достали, пожилая соседка с первого этажа специально для них воду на балконе держит, хвасталась, что пара таких засранцев получили водные процедуры.
- Сочувствую.
- Я на пятом этаже живу, до меня вонь не доходит, а вот жители нижних этажей летом испытывают все прелести общественного туалета: и вонь, и насекомых, вот кому можно посочувствовать.
Бьющуюся в истерике девицу мы видим метров за пятьдесят от клуба, она, размазывая по щекам косметику, что-то кричит и размахивает руками.
- Успокаивать придется, а то мешать будет, - говорю я, протягивая шоферу пузырек с каплями, - вся надежда на вас Анатолий Сергеевич, хоть пол флакона ей в рот влей пусть только успокоиться и под руку не лезет, я потом её осмотрю.
Машина остановилась в метре от пострадавшего, выхожу из машины, придерживая чемоданчик и сразу к больному, на девицу не реагирую, и она меня, похоже, не заметила, ну пусть ещё поистерит немного, лишь бы не мешала работать. У парня все лицо залито кровью, он держится за бок руками, а сквозь пальцы просачивается кровь.
- Убирай руки, - открываю чемоданчик и достаю перчатки и салфетки, болезный не реагирует, видимо у него шок, приходиться осторожно разжимать его пальцы и задирать одежду.
- Уж очень знакомые у тебя шрамы, болезный, решил, раз медведь не убил с человеком попробовать?
- Надя, - шепчет он.
- Молчи, латать буду, и чтобы ни звука, обезболивающие слабые, придется терпеть, это не аптека почти престижного ВУЗа, это, милый подранок, муниципальная больница, всеми чиновниками напрочь забытая.
Девица перестала кричать, и даже не двигается, видимо, шофер нашел с ней общий язык, вот и хорошо, никто отвлекать не будет, по этой дороге мало кто ходит, если только пьяный посетитель клуба заблудится. Я, конечно, не собираюсь накладывать швы, условия нестерильные, но остановить кровотечение и скрепить края раны нужно иначе болезный до больницы не доедет и так крови много потерял, в машине капельницу сделаю, сейчас главное - его на носилки погрузить, но мы с шофером этого сделать не сможем, сил не хватит.
- Все можно грузить, - говорю я, фиксируя специальным клеем бинт на ране, - только вопрос как? – Поднимаю голову посмотреть на шофера, однако вижу совсем не Анатолия Сергеевича, а старого знакомого Андрея Петровича.
- Это судьба, Надежда, - улыбается он, - предлагаю, чтобы в дальнейшем избежать хлопот с этим пациентом, выйти за него замуж, пусть остепенится, осядет, станет солидным мужчиной.
- Он остепенится, осядет, станет солидным, поддерживаю, только никакой выгоды для себя в этом не вижу. Или не туда смотрю?
- Выгода будет обязательно, - смеется Андрей Петрович.
- Нет, я не согласна, будет или нет - никто гарантий не даст, а вас я второй раз вижу, и обстоятельства, при которых мы встречаемся, на позитивный лад совсем не настраивают.
- Согласен, в наших встречах никакого позитива.
- Нужно погрузить его на носилки и в машину. В больнице сами с хирургом договариваться будете, не договоритесь болезного посадят на самые дешевые обезболивающие и будет он мучиться, бедолага, хотя в профилактических целях я бы порекомендовала немного боли и мучений, может, мозги начнут работать. А ещё у него наверняка сотрясение мозга.
- Ты не знаешь?
- Его голову ещё не осматривала, не до этого было.
- Ну так осмотри.
- В больницу, времени терять нельзя, рану обрабатывала в нестерильных условиях, а это чревато.
- Вован, подойди, - удивляюсь, как не увидела второго бандита, хотя не до этого было.
Мужчины осторожно приподняли болезного, Анатолий Сергеевич подкатил носилки, когда больного начали укладывать на носилки, я подошла, чтобы помочь, но болезный начал закатывать глаза, быстро открываю пузырек с нашатырным спиртом, ватку мочить нет времени сую пузырек ему под нос. Болезный конечно глаза открывает и в эту же секунду все содержимое его желудка оказывается на моей рабочей одежде.
- И это за все мое добро, - вздыхаю я и протягиваю ему салфетку. Одежду нужно стирать, снимаю куртку, скручиваю её, с брюк счищаю куски непереваренной пищи и начинаю раздеваться. Мужчины смотрят на меня огромными глазами, у меня под брюками ещё одни брюки, так что ничего такого они не увидят. Когда мужчины это понимают, то одновременно выдыхают.
- А вы что хотели увидеть, друзья? – Я на скорой помощи работаю, а не в стриптиз-клубе.
- Ну, это мы сразу поняли, - улыбается Андрей Петрович, - что с болезным-то делать?
- На носилки и в больницу, мы дорогу покажем. Только решите вопрос с девицей, оставлять её в таком состоянии на улице нельзя.
- Вован решит, она с ним кратко знакома.
- Чудно, отдавай приказ и поехали.
Дальше все происходило быстро. Болезного уложили на носилки, я прикрыла его простыней, носилки вкатили в машину скорой помощи, я устроилась на жесткой лавочке рядом, и мы тронулись. Шофер доложил по рации, куда мы направляемся, все, что могли, сделали, дальше выздоровление будет зависеть от щедрости Андрея Петровича и, надеюсь, не сильно подорванного в далеких местах организма пациента.
Ну, что могу сказать? Деньги творят чудеса, пациента чуть ли не из рук вырвали и увезли в операционную. Андрей Петрович поблагодарил меня и отправился контролировать процесс, а мне до конца рабочей смены осталось ещё каких-то пять часов, совсем ничего. Ещё нужно сдать одежду в прачечную и получить новый комплект, если, конечно, на складе лишний завалялся, а то придется довольствоваться только халатом.
- Жуткую картину описываешь, - шепчет болезный.
- Какая есть без прикрас, так хватит о бизнесменах, сейчас я сделаю болезному укол, он заснет часа на три, я буду периодически мерить температуру и проверять не кровоточит ли рана, если все будет хорошо сможете его забрать, напишу список, что ему можно есть и как это готовить, придется сидеть на жесткой диете не менее пары месяцев, а потом постепенно включать в рацион мясо и жиры. Но, самое главное, ему нужно проколоть курс антибиотиков, рецепт выпишу, ставить в мягкое место, думаю, кто-нибудь из вас умеет делать уколы, - мужчина кивает, - курс антибиотиков проколоть обязательно. И теперь самое главное: давайте познакомимся, - накладываю на рану стерильную салфетку и закрепляю её пластырем, чуть позже сделаю повязку.
- Вовремя, однако, ты собралась узнать наши имена, - смеется болезный, - меня Саша зовут.
- Александр значит.
- А это мой друг и наставник Андрей Петрович, а вход охраняет Вован, только он предпочитает представляться полным именем.
- Надежда и тоже предпочитаю полное имя, хотя и сокращенное нравиться. А теперь слушаем меня, - набираю в шприц лекарство, - рану не тревожить, не мыть и не рассматривать, тело пока не напрягать, только лежать, рану мочить нельзя повязку менять каждый день если вдруг что-то не понравиться, покраснение какое, или жидкость начнет вытекать, или ещё что - сразу в больницу или к дяде фельдшеру, - накладываю жгут на руку и начинаю прощупывать вену, потом делаю укол и прикладываю к проколу ватку, - все, спать, и нам нужно отдохнуть.
***
Когда болезный засопел я начала осторожно срезать с него остатки одежды. Андрей Петрович помог мне его раздеть, я даже трусы срезала, нужно осмотреть, может, там какие раны есть. Обнаружились множественные царапины, которые замазала зеленкой, потом накрыла спящего простыней и специальным одеялом, чтобы не замерз, повязку наложу позже, когда проснется, сейчас я только зафиксировала спящего, чтобы не двигался и начала собирать биологический материал.
- Студенты прибывают, - тихо сказал Андрей Петрович.
- Можете не шептать, снотворное хорошее его сейчас и пушкой не разбудишь, нужно предупредить руководителей практики.
- Я поговорю с ними, - Андрей Петрович, вышел из палатки, а я продолжила уборку.
***
Через два часа болезного, завернутого в простыню со всей осторожностью погрузили в машину и увезли, я же пошла к поварихам, может, что-то осталось с ужина, кушать очень хочется.
- Ну, ты героиня, - улыбается повариха, накладывая мне картошку с тушенкой, - эти бандиты комплиментов тебе наговорили, жаль, ты не слышала, наши руководители впечатлились, наверное, представление на медаль пишут.
- Медаль, это прекрасно, повешу её на грудь и задеру нос.
- Ты бы сначала грудь отрастила, а пока медаль вешать некуда. - Смеется повариха, - она права, я тощая и маленькая, грудь, конечно, имеется, но размер скромный. Какая уж уродилась, авось кто и такую полюбит. Меня уже давно не трогают шутки о моем телосложении, мама - миниатюрная женщина, папа же её любит, оберегает, они любовь даже спустя столько лет совместной жизни не растеряли. Я тоже хочу встретить мужчину, чтобы любил меня, как говорят: «и в радости, и в горе в болезни и здравии», и я твердо уверена, что такая любовь существует. Как пишут профессора психологии, это чувство необъяснимая и непонятная субстанция и не каждому дано испытать весь спектр. Одно знаю точно - любовь должна созидать, окрылять и дарить защиту, хотя, может, я идеалистка.
***
Через четыре дня руководитель практики принес мне пакет с лекарствами, все точно по списку, а ещё там была благодарственная записка от фельдшера за отлично проделанную работу. Могу собой гордиться, и без ложной скромности скажу, что у меня есть повод для гордости.
Глава 2
Пять месяцев спустя. Надежда.
Только я расположилась в комнате отдыха на небольшом продавленном диване, как диспетчер объявил вызов. Не судьба отдохнуть, поднимаюсь, встряхиваю руками, и уже делаю шаг к двери, как входит Анатолий Сергеевич, водитель машины скорой помощи моей бригады.
- Надя, садись обратно, сейчас не наша очередь выезжать вторая бригада уже отправляется, - говорит, он, устраиваясь в кресле.
- А я не видела другой машины. Когда она приехала?
- И не уезжала машина, они кушать изволили в кафе напротив больницы, проголодались, - ехидно заметил шофер. Его можно понять: вторая бригада нелюбима всеми сменами, они очень себя любят, не поедут на вызов, если не поедят, не попьют и не составят отчет, хоть потоп, им до этого дела нет. С одной стороны, платят нам копейки, если работаешь в ночные смены и в свои выходные дни берешь подработку, то очень скромно можно существовать, а если без подработок, то хоть за зарплатой не ходи больше расстроишься, когда распишешься в ведомости. Мне то, что? Папа после моего демарша с увольнением из ВУЗа со мной неделю не разговаривал, потом пришла мама и начала меня уговаривать пойти работать в другой ВУЗ, мол, папа договорится, но я отказалась. Поблагодарила, конечно, родителей за заботу, ну куда мне увольняться, я только работать начала, опыта набираюсь, а работая в ВУЗе опыта до самой пенсии можно не набраться. Царапины зеленкой мазать всю жизнь, в крайнем случае, пару швов особо драчливым студентам наложить? Прививки научусь делать, документы оформлять, писать различные бюллетени, а другие навыки не пригодятся от слова «совсем». А из ВУЗа я не сама уходила, меня сократили. Декану пришла разнарядка провести сокращение, вот он меня и сократил, я же совсем не нужна ВУЗу. Вот честно, было очень обидно, количество лаборантов и различных служащих низшего звена в университете почти сравнимо со студентами, но они же чьи-то дети, племянники, племянницы и так далее, а меня хоть и устроили по протекции, однако мои родители декану и его приближенным не родственники, значит, можно и сократить. Зачем ВУЗу, нужен фельдшер? Прививки в поликлинике поставят, остальные справки студенты сами соберут, а на практике аптечкой обойдутся, зачем в горах фельдшер, не нужен он там. В общем, разозлилась я и решила не искать работу, пока меня не предупредят за два месяца, потом выплатят деньги по сокращению, компенсацию за отпуск все как положено по трудовому кодексу. Специально проконсультировалась с юристом, что работает у папы на фирме, он попросил своего знакомого из Трудовой инспекции запрос в ВУЗ сделать, так ничего не значащая бумажка, её даже через канцелярию не проводили, но бухгалтерия испугалась, выплатили все до копейки, да ещё и улыбались мне заискивающе. А мне было неприятно, я вообще-то девушка не скандальная, а с другой стороны, раз вы решили мною пожертвовать в угоду вышестоящему начальству, так выплатите все положенные компенсации и попрощаемся. На следующий день после увольнения я уже оформлялась на работу фельдшером скорой помощи. Тут были очень рады, хотя начальница предупредила, что зарплата маленькая, а работы много, но если не буду лениться, то смогу на хлеб заработать. Про масло и другие вредные продукты не упомянула. Два дня я сдавала какие-то тесты, потом сам главный врач больницы провел со мной беседу и, убедившись, что я подготовлена, выдал мне график моих смен, мне вот до сих пор интересно, что бы он делал, если бы я не ответила на его вопросы? Не взял бы на работу? Сомневаюсь. Дал время подготовиться? И опять сомневаюсь, но спрашивать не стала, хотя вопрос на языке вертелся. Первые месяцы было тяжело, долго привыкала к ночным сменам, спать днем, работать ночью и к сложным вызовам, хотя легких и не бывает. Ну, может, за всю карьеру пара-тройка неопытных мамаш попадется, которые вызывают скорую при единичном чихе ребенка, хотя с такими родительницами тяжело взаимодействовать, она начинает скатываться в истерику и обязательно обвинять в некомпетентности. Вот и приходится сначала мамашу успокоительным поить, а потом ребенка смотреть и даже это не помогает, родительница постоянно под руку лезет и много говорит. Хотя работа есть работа, а потом, я сама выбрала эту профессию, что уж теперь жаловаться, да и не жалуюсь я родителям, улыбаюсь, говорю, что хорошо, опыта набираюсь, потом буду своих детей лечить. После этих слов папа напрягается, а мама, видя это, улыбается. Родитель всё никак не может осознать, что я не ребенок, половозрелая, совершеннолетняя девушка, и вполне готова к семейной жизни. Жаль только, с такой работой семейная жизнь совсем не сочетается, если я не на работе, то отдыхаю после неё, на свидания ходить некогда, хотя звали и даже не один раз. А может, мне просто кавалеры не приглянулись, и потому я сослалась на загруженность работой? Отказала. и не жалею об этом, не было кавалеров и этих не надо.
Диспетчер объявляет по громкой связи адрес. Все. Счастье и отдых длились недолго, встаю и, поправив курточку, направляюсь к машине, нашей бригаде всегда везет, потерпевший в драке парень лежит на улице возле клуба, вызвала скорую помощь его подруга. Как ещё сквозь рыдания адрес клуба выговорила?
- Анатолий Сергеевич, адрес точный? – Сажусь в машину и устраиваю на коленях чемодан с медикаментами.
- Адрес не точный, но название клуба икающая от слез девица назвала, я знаю, где он находится, живу через два дома, посетители этого клуба часто на углы нашего дома малую нужду справляют, достали, пожилая соседка с первого этажа специально для них воду на балконе держит, хвасталась, что пара таких засранцев получили водные процедуры.
- Сочувствую.
- Я на пятом этаже живу, до меня вонь не доходит, а вот жители нижних этажей летом испытывают все прелести общественного туалета: и вонь, и насекомых, вот кому можно посочувствовать.
***
Бьющуюся в истерике девицу мы видим метров за пятьдесят от клуба, она, размазывая по щекам косметику, что-то кричит и размахивает руками.
- Успокаивать придется, а то мешать будет, - говорю я, протягивая шоферу пузырек с каплями, - вся надежда на вас Анатолий Сергеевич, хоть пол флакона ей в рот влей пусть только успокоиться и под руку не лезет, я потом её осмотрю.
Машина остановилась в метре от пострадавшего, выхожу из машины, придерживая чемоданчик и сразу к больному, на девицу не реагирую, и она меня, похоже, не заметила, ну пусть ещё поистерит немного, лишь бы не мешала работать. У парня все лицо залито кровью, он держится за бок руками, а сквозь пальцы просачивается кровь.
- Убирай руки, - открываю чемоданчик и достаю перчатки и салфетки, болезный не реагирует, видимо у него шок, приходиться осторожно разжимать его пальцы и задирать одежду.
- Уж очень знакомые у тебя шрамы, болезный, решил, раз медведь не убил с человеком попробовать?
- Надя, - шепчет он.
- Молчи, латать буду, и чтобы ни звука, обезболивающие слабые, придется терпеть, это не аптека почти престижного ВУЗа, это, милый подранок, муниципальная больница, всеми чиновниками напрочь забытая.
Девица перестала кричать, и даже не двигается, видимо, шофер нашел с ней общий язык, вот и хорошо, никто отвлекать не будет, по этой дороге мало кто ходит, если только пьяный посетитель клуба заблудится. Я, конечно, не собираюсь накладывать швы, условия нестерильные, но остановить кровотечение и скрепить края раны нужно иначе болезный до больницы не доедет и так крови много потерял, в машине капельницу сделаю, сейчас главное - его на носилки погрузить, но мы с шофером этого сделать не сможем, сил не хватит.
***
- Все можно грузить, - говорю я, фиксируя специальным клеем бинт на ране, - только вопрос как? – Поднимаю голову посмотреть на шофера, однако вижу совсем не Анатолия Сергеевича, а старого знакомого Андрея Петровича.
- Это судьба, Надежда, - улыбается он, - предлагаю, чтобы в дальнейшем избежать хлопот с этим пациентом, выйти за него замуж, пусть остепенится, осядет, станет солидным мужчиной.
- Он остепенится, осядет, станет солидным, поддерживаю, только никакой выгоды для себя в этом не вижу. Или не туда смотрю?
- Выгода будет обязательно, - смеется Андрей Петрович.
- Нет, я не согласна, будет или нет - никто гарантий не даст, а вас я второй раз вижу, и обстоятельства, при которых мы встречаемся, на позитивный лад совсем не настраивают.
- Согласен, в наших встречах никакого позитива.
- Нужно погрузить его на носилки и в машину. В больнице сами с хирургом договариваться будете, не договоритесь болезного посадят на самые дешевые обезболивающие и будет он мучиться, бедолага, хотя в профилактических целях я бы порекомендовала немного боли и мучений, может, мозги начнут работать. А ещё у него наверняка сотрясение мозга.
- Ты не знаешь?
- Его голову ещё не осматривала, не до этого было.
- Ну так осмотри.
- В больницу, времени терять нельзя, рану обрабатывала в нестерильных условиях, а это чревато.
- Вован, подойди, - удивляюсь, как не увидела второго бандита, хотя не до этого было.
Мужчины осторожно приподняли болезного, Анатолий Сергеевич подкатил носилки, когда больного начали укладывать на носилки, я подошла, чтобы помочь, но болезный начал закатывать глаза, быстро открываю пузырек с нашатырным спиртом, ватку мочить нет времени сую пузырек ему под нос. Болезный конечно глаза открывает и в эту же секунду все содержимое его желудка оказывается на моей рабочей одежде.
- И это за все мое добро, - вздыхаю я и протягиваю ему салфетку. Одежду нужно стирать, снимаю куртку, скручиваю её, с брюк счищаю куски непереваренной пищи и начинаю раздеваться. Мужчины смотрят на меня огромными глазами, у меня под брюками ещё одни брюки, так что ничего такого они не увидят. Когда мужчины это понимают, то одновременно выдыхают.
- А вы что хотели увидеть, друзья? – Я на скорой помощи работаю, а не в стриптиз-клубе.
- Ну, это мы сразу поняли, - улыбается Андрей Петрович, - что с болезным-то делать?
- На носилки и в больницу, мы дорогу покажем. Только решите вопрос с девицей, оставлять её в таком состоянии на улице нельзя.
- Вован решит, она с ним кратко знакома.
- Чудно, отдавай приказ и поехали.
Дальше все происходило быстро. Болезного уложили на носилки, я прикрыла его простыней, носилки вкатили в машину скорой помощи, я устроилась на жесткой лавочке рядом, и мы тронулись. Шофер доложил по рации, куда мы направляемся, все, что могли, сделали, дальше выздоровление будет зависеть от щедрости Андрея Петровича и, надеюсь, не сильно подорванного в далеких местах организма пациента.
***
Ну, что могу сказать? Деньги творят чудеса, пациента чуть ли не из рук вырвали и увезли в операционную. Андрей Петрович поблагодарил меня и отправился контролировать процесс, а мне до конца рабочей смены осталось ещё каких-то пять часов, совсем ничего. Ещё нужно сдать одежду в прачечную и получить новый комплект, если, конечно, на складе лишний завалялся, а то придется довольствоваться только халатом.
