- Она фельдшерица что ли?
- Что ли деревня, - отвечаю я, устала домой хочу, - командир, пошли стадо считать, домой хочу, бабулю больше двух месяцев не видела.
Сгибаю большой и указательный палец на правой руке, засовываю их в рот и громкий свист останавливает моих собак, они замирают на месте, как и все стадо.
- Тор! – командую я, - чуть в лево стадо гони, Ник, подгони двух телят, - показываю рукой на телят, собаки начинают выстраивать стадо, - Борька не опаздывай, - подгоняю кабана, тот выбегает вперед и двигается за стадом.
- Она кто? – слышу сзади голос Елисея.
- Пастух она не видишь, что ли, стадо более двух месяцев на пастбищах у предгорья паслось, домой возвращаются, - отвечает зоотехник, - Сахарок, хорошо животину откормила, вон бока какие круглые.
- Фирма веников не вяжет командир.
Борьку зоотехник брать отказался наотрез сказал, что он ему опять загон разломает, раз прикормила кабана, забирай себе. Ничего я его не прикармливала, сам прикормился, получив у зоотехника небольшую премию за работу и деньги на кормежку собак, я с коляской, собаками и Борькой направилась домой. Бабуля ждет меня у калитки, улыбается.
- Вон смотри наши механизаторы, как заброшенные дома отремонтировали, дворцы просто, - напротив нас стояло два дома, три года назад бабушки, что жили в них умерли одна за одной, детей у них нет, раньше матерей сгинули, а другим родственникам такая непрестижная недвижимость не нужна. Через год командир оформил землю на кооператив, дома-то никому не нужны из деревенских, а вот земля должна быть оформлена, как положено. Так вот, где механизаторы поселились, дома и правда поправили, крыши перекрыли, двор и огороды от кустов и травы очистили, сараи для животных поставили, рукастые мужики и когда успели.
- Быстро они на новом месте обжились.
- День и ночь работали, Никита Назарович с сыновьями строг, невестку в три ноги гоняет, а она тяжелая, живот уже к носу лезет Илья отца останавливает, но где там строг дед, однако мастер хороший все умеет.
- Только не говори, что такой муж в деревне нарасхват.
- Да упаси Господь, он же дурной на голову, ну мастеровитый, к любому делу приспособлен, так дурак, каких не сыскать, нет Любава муж должен жену беречь, деток хоть и в строгости держать, но быть справедливым и лаской одаривать, хвалить за хорошее, журить за шалости, а не верещать как баба на базаре, посылая всех по матушке и гоняя до темноты в глазах. Всего должно быть в меру, поработали хорошо, отдохнули, а когда тело отдохнет работа быстрее спориться. Ну хватит у калитки стоять, мне мужики загон для твоего Борьки сделали, веди его туда, зоотехник сразу сказал, придет стадо, не возьму кабана в свинарник, пусть у вас живет и даже мешок комбикорма для него принес, ветеринар витаминов с килограмм выдал он же породистый, осеменитель как не как, должен быть здоров чтобы сильное потомство зачать.
Мы заходим во двор, я веду Борьку к новому загону, бабушка туда даже сено постелила, тот хоть и хрюкает, но идет, я ему в корыто воды наливаю, чуть позже поесть принесем, а сейчас в баню и белье стирать.
- Баню я стопила, воды много, устроим большую стирку, я половиков собрала, самой-то мне с ними не справиться, а вдвоем, быстро порядок наведем, - говорит бабушка, закрывая загон с Борькой, тот увлеченно взбивает пятаком сено, видимо лежанку для себя устраивает умная животина.
Поздний вечер этого же дня.
Сидим на веранде, разморенные после бани, пьем чай со свежими булочками, вот так бы всегда. Единственное, что мешает нашей идиллии, это скабрезные крики новых соседей, ох и горласт Никита Назарович, орет почем зря, он так всех невест распугает останутся его сыновья холостыми и единственная невестка сбежит, ох и надрывается сосед.
- Что же ему никак не угомониться?
- Дурной, вот и орет, - бабушка собирает чашки, - все иди спи, если этот горлопан мешать будет, я на него собак спущу.
- Меня сейчас и взрывом не разбудишь, наконец-то до своей мягкой кровати добралась, никакой сосед не помешает увидеть сладкие сны.
- Когда в следующий поход?
- Три дня зоотехник дал, бока отлежу, а потом на ближние пастбища пойду, скоро дожди начнутся нечего грязь месить, стадо у меня слабое, хоть и подросли за лето немного, но сил ещё мало, только полдня и шли в остальное время отдыхали сил набирались, смысла нет гонять далеко, да и осень приближается, ночью особенно чувствуется.
- Я тебе новую фуфайку справила, толстый свитер связала, носки и штаны, до октября же гонять будешь, а ночи холодные.
- Спасибо бабушка, чтобы я без тебя делала?
- Работала бы в больнице и не знала бы с какой стороны к быку подходить.
- Может и так, а может и по-другому было.
Три недели спустя. Любава.
Мой нынешней поход к ближайшим пастбищам прошел спокойно и без гостей, как же я была счастлива в одиночестве, может и задержалась бы на несколько дней, но два дня шли дожди и когда они закончились, я подождала сутки, чтобы земля просохла и направила стадо в деревню. Осенью уже пахло не только по ночам, утром было прохладно к вечеру земля остывала по ней стелился туман, выпадали росы, ещё один недельный поход на ближние луга и моя кочевая жизнь закончиться. Через несколько недель дедушка и другие пастухи пригонят стада с горных пастбищ, там уже прохладно и ночами может выпадать снег. До октября месяца стада все ещё будут выводить на пастбища, но далеко гонять не будут, максимум километров пятьдесят от деревни.
Бабушка как всегда встречала меня натопленной баней, свежей наваристой похлебкой и вот наконец-то я добралась до кровати, блаженно растянулась, накрылась теплым одеялом и провалилась в сонное царство.
- Любава вставай! – бабушка осторожно трясет меня за плечо.
- Еще не утро, - шепчу я.
- Ночь в самом разгаре, но нашей соседке Полине приспичило рожать.
- Чтооооо! - сначала я сажусь на кровати и только потом с большим трудом открываю глаза, - они куда раньше смотрели? Живот за неделю до родов опускается, время, чтобы доехать до городской больницы более чем достаточно.
- Так дурень старый не пустил, я ещё пять дней назад на Полину взглянула и её мужу сказала, что нужно везти супругу в больницу, так этот как заголосит будто он сам рожал и знает, когда нужно ехать в больницу, махнула рукой и домой пошла, не моя семья, пусть сами разбираются. Ну и дотянули идиоты. Илья, великовозрастный дурень, мужику тридцать лет, а он до сей поры горластому дурню в рот заглядывает, другие братья такие же, но эта ситуация их совсем не касается не их супруга.
- Один дурень горластый, второй великовозрастный дурень, женщина слово сказать не может, а я должна среди ночи роды принимать?
- Получается так, - бабушка протягивает мне чистые спортивные штаны, футболку, халаты у меня есть, нужно осмотреть роженицу и принимать решение.
- А где она?
- В пристройке сидит, стонет.
- Стонет это нормально, все стонут.
Захожу в пристройку, а там все три брата их папаша и роженица.
- Чего сидим, печку в пристройке натопить, воды согреть очень много, баню топите, воду кипятить и горячую, и холодную и несите пеленки! – те молчат, смотрят на меня, - Быстро!!! – ору дурным голосом.
Парни соскочили и заметались, их папаша встал в позу, руки в боки и только открыл рот, но я оказалась проворнее.
- Вон отсюда, чтобы духу здесь не было, мне ещё не хватало маты слушать и так каждый день от них уши вянут. Кто довел до того, что она рожать будет в пристройке, что в больницу было не отвезти, а я теперь ответственность на себя бери и за неё, и за ребенка.
- Да ты… - но бабушка, схватив соседа за рубашку вытащила из пристройки.
- Не смей орать, ей настроиться нужно! – кричит бабушка, - уходи отсюда!
Так просто сосед не ушел, с минуту я слышала его маты, но разбираться на кого он материться некогда, достаю чистые простыни, накрываю кушетку и начинаю помогать Полине раздеваться. Потом ставлю ширму, огораживаю кушетку с Полиной и шкаф с лекарствами, начинаю искать перчатки, одноразовые шприцы, которые приобрели мне на такой вот случай и начинаю перебирать лекарства.
Бабушка с тюком тряпок возвращается в пристройку.
- Нужно наполнить автоклав водой и простерилизовать пеленки, а ещё нужен спирт, но его нет.
- Я принесу самогон, добавишь туда йод все-равно больше ничего нет, и я послала Ивана за бывшим фельдшером, пусть присмотрит за тобой.
- Спасибо бабушка, - чувствую, как от нервов у меня скручивает в животе, нужно успокоиться и осмотреть Полину.
Два часа спустя. Любава.
Автоклав отработал, стерильные пеленки в упаковочной бумаге остывают на столе, печка в пристройке растоплена, вода в двух банях греется, бывший фельдшер сидит на стуле в уголке, у Полины уже частые схватки. За два часа, я обработала всю пристройку раствором хлорки, стол, шкаф, кушетку самогоном с йодом, а за окном громко материться свекор Полины не успокоиться никак полдеревни разбудил, вот же глотка луженая.
- Ну что будем рожать, - тихо говорю я Полине, - ты хоть раз в больнице была? – та кивает головой, - хорошо.
- Сахарок, - тихо говорит бывший фельдшер Тамара Егоровна, - ты героиня, - двойня, да ещё один попой шел, у меня сердце зашлось, когда увидела, зашивай мамашу и пусть тут спит.
- Там отец уже и кроватку приволок, - говорит бабушка, закутывая орущих детей в теплые одеяла, - сюда и поставим, я подушку и одеяло для мамаши принесу, пусть пару дней здесь поживут, Полина ещё не скоро встанет, порвалась сильно.
- Пусть папаша за детьми присмотрит, прочувствует все прелести отцовства, - говорит Тамара Егоровна, - и как в городской больнице двойню пропустили?
- Там врачей осталась половина, те, что с опытом и мозгами по частным клиникам разбрелись, а на молодых надежды, нет, - отвечаю я, - у меня из обезболивающих только новокаин.
- Коли новокаин, раз более ничего нет, - предлагает Тамара Егоровна. – А что горлопана не слышно, никак угомонился?
- Так утро уже, стадо на пастбище погнали, - отвечает бабушка, - Любава, баня ещё теплая.
- Да помыться не помешает, как хорошо, что я два месяца назад у ярочки роды принимала, тоже два бараненка родилось, прямо знаки мне кто-то подавал?
- Может кто и подавал знаки, а может так звезды сошлись, пусть хоть так опыта наберешься и когда фельдшерский пункт починят, сколько можно стада гонять? – отвечает бабушка.
- А я уже и не надеюсь, что диплом пригодиться так и буду на рога, копыта и хвосты смотреть.
- С зоотехника не слезу пока он фельдшерский пункт не отремонтирует и не оснастит его не хуже, чем в городской больнице, я более всего за автоклав переживала, а не заработай он, чтобы делали? – говорит бабушка.
- Пеленки горячим утюгом отпаривали бы, - смеется Тамара Егоровна, - у меня такой случай был, утюги со всей деревни собирали, всех родственников роженицы гладить поставили понятно, что стерильности таким способом не добиться, но сделали все, что в наших силах. Детки выросли здоровыми.
- Все не могу больше с ног валюсь, - бабушка удобно укладывает Полину, ох умаялась мамаша, руки поднять не может, - я в баню, а потом спать, пусть за ней супруг смотрит.
- И то правда, - отвечает бабушка, - с детками я помогу, а вот с супругой пусть сам справляется, довел молодую женщину пусть разгребает.
Полчаса спустя. Любава.
Как устраивался папаша я уже не видела, смыв в бане пот и кровь, я сразу направилась спать, на улице уже солнце светит рабочий день начался, народ на работу ушел, а через три дня мне стадо гнать, одно радует детки родились хоть и небольшие, но крепкие, кричат громко их бы вместе с мамашей в больницу, так горластый старикан не позволит. Но пусть разбираются сами, я свое дело сделала, хотя могла бы отказаться, в кооперативе я числюсь пастухом и роды принимать в мои обязанности не входит.
Неделю спустя. Любава.
Дождь собирался с самого утра, но разошелся только к вечеру, я успела все подготовить для ночевки скота в закрытом загоне и даже ужин себе сварила, через два дня погоню стадо обратно в деревню, у меня три ярочки скоро родят успеть бы довести их до ветеринара.
И только я налила себе похлебку в этот раз не рыбную, а мясную, бабушка солонины в дорогу дала, ухи я за лето до отрыжки наелась, для разнообразия можно и мясо поесть.
- Добрый вечер, - под навес заходит Иван, самый младший сын горластого соседа, ему двадцать четыре года, здоровый детина, механизатором работает, только не пойму, что он в этих краях забыл?
- Какими ветрами занесло механизатора?
- Продуктов тебе принес, зоотехник просил задержаться на неделю, стада с горных лугов прибыли работы у скотников очень много, ветеринар с ног валиться, половина самок беременные, - Иван протягивает мне мешок, - крупы для собак с избытком положили.
- У меня три ярочки скоро разродятся, я не могу задерживаться.
- Утром отведешь их к машине, я увезу, для этого и приехал.
- Ты по старой дороге доехал?
- Не доехал, километрах в пяти пришлось остановиться.
- Ну если ярочек заберешь, то я останусь, что-то рано стада с гор спустились.
- Там снега пошли и ледяные дожди, они спустились в предгорье, а там дожди, вот и решили возвращаться в деревню.
- Значит дедушка дома.
- Дома, уже успел с моим батей поругаться, мы их еле растащили.
- С чего вдруг им ругаться?
- Батя припомнил, как ты его выгнала из пристройки.
- А он хотел при родах присутствовать? Ещё чего не хватало.
- Он привык все контролировать, его уже не переделаешь.
- Ну раз вы даже не пытаетесь его одернуть, то терпите, все хотела спросить, где ваша мама?
- Сбежала, когда мне восемнадцать лет исполнилось, мы потому и уехали из той деревни половина жителей её родственники, бате глаза кололи, надоело им терпеть его выходки.
- А вы зачем поехали? Взрослые уже, могли бы жить самостоятельно.
- Работы там нет, перебивались шабашками, Илья хотел свой дом отстроить.
- Отстроил, что толку, все равно отец им командует, вы как телята, он вас хворостиной подгоняет, а вы бежите и никому в голову не придет хотя бы замычать в знак протеста.
- Ассоциации у тебя пастушьи?
- А ты предпочитаешь медицинские? – наливаю ему похлебки, - ужинаем и спать, я с ружьем и Борькой, ты под навесом на улице, сена много лежанку сделаешь.
- Меня предупредили, я теплый плащ захватил и пару одеял.
- Мог бы и кровать привести, на машине же, - смеюсь я.
Утро следующего дня. Любава.
Ярочек пришлось поднимать в кузов машины на одеялах, напугались они, а им нельзя. Устроив их между мешками с травой, уж не знаю, зачем её Иван возит, но машина не моя собственность и потому спрашивать не стала, мы с Борькой отправились к стаду, нужно дров собрать пусть сушатся, раз придется задержатся.
Полторы недели спустя. Любава.
Дедуля загорелый, обросший и исхудавший ждал меня у калитки, ох и соскучилась я по нему.
- Скучал Сахарок, - шепчет он, обнимая меня, - баня истоплена, я петуха зарубил, похлебка наваристая, пирожки у бабки пышные только тебя ждем.
- И я скучала дедушка.
- Через неделю материал для ремонта фельдшерского пункта привезут, я сам в строители напросился, бабуля зоотехнику пригрозила, что в следующий раз ты откажешься роды принимать, раз тебя пастухом записали.
- Что ли деревня, - отвечаю я, устала домой хочу, - командир, пошли стадо считать, домой хочу, бабулю больше двух месяцев не видела.
Сгибаю большой и указательный палец на правой руке, засовываю их в рот и громкий свист останавливает моих собак, они замирают на месте, как и все стадо.
- Тор! – командую я, - чуть в лево стадо гони, Ник, подгони двух телят, - показываю рукой на телят, собаки начинают выстраивать стадо, - Борька не опаздывай, - подгоняю кабана, тот выбегает вперед и двигается за стадом.
- Она кто? – слышу сзади голос Елисея.
- Пастух она не видишь, что ли, стадо более двух месяцев на пастбищах у предгорья паслось, домой возвращаются, - отвечает зоотехник, - Сахарок, хорошо животину откормила, вон бока какие круглые.
- Фирма веников не вяжет командир.
***
Борьку зоотехник брать отказался наотрез сказал, что он ему опять загон разломает, раз прикормила кабана, забирай себе. Ничего я его не прикармливала, сам прикормился, получив у зоотехника небольшую премию за работу и деньги на кормежку собак, я с коляской, собаками и Борькой направилась домой. Бабуля ждет меня у калитки, улыбается.
- Вон смотри наши механизаторы, как заброшенные дома отремонтировали, дворцы просто, - напротив нас стояло два дома, три года назад бабушки, что жили в них умерли одна за одной, детей у них нет, раньше матерей сгинули, а другим родственникам такая непрестижная недвижимость не нужна. Через год командир оформил землю на кооператив, дома-то никому не нужны из деревенских, а вот земля должна быть оформлена, как положено. Так вот, где механизаторы поселились, дома и правда поправили, крыши перекрыли, двор и огороды от кустов и травы очистили, сараи для животных поставили, рукастые мужики и когда успели.
- Быстро они на новом месте обжились.
- День и ночь работали, Никита Назарович с сыновьями строг, невестку в три ноги гоняет, а она тяжелая, живот уже к носу лезет Илья отца останавливает, но где там строг дед, однако мастер хороший все умеет.
- Только не говори, что такой муж в деревне нарасхват.
- Да упаси Господь, он же дурной на голову, ну мастеровитый, к любому делу приспособлен, так дурак, каких не сыскать, нет Любава муж должен жену беречь, деток хоть и в строгости держать, но быть справедливым и лаской одаривать, хвалить за хорошее, журить за шалости, а не верещать как баба на базаре, посылая всех по матушке и гоняя до темноты в глазах. Всего должно быть в меру, поработали хорошо, отдохнули, а когда тело отдохнет работа быстрее спориться. Ну хватит у калитки стоять, мне мужики загон для твоего Борьки сделали, веди его туда, зоотехник сразу сказал, придет стадо, не возьму кабана в свинарник, пусть у вас живет и даже мешок комбикорма для него принес, ветеринар витаминов с килограмм выдал он же породистый, осеменитель как не как, должен быть здоров чтобы сильное потомство зачать.
Мы заходим во двор, я веду Борьку к новому загону, бабушка туда даже сено постелила, тот хоть и хрюкает, но идет, я ему в корыто воды наливаю, чуть позже поесть принесем, а сейчас в баню и белье стирать.
- Баню я стопила, воды много, устроим большую стирку, я половиков собрала, самой-то мне с ними не справиться, а вдвоем, быстро порядок наведем, - говорит бабушка, закрывая загон с Борькой, тот увлеченно взбивает пятаком сено, видимо лежанку для себя устраивает умная животина.
Поздний вечер этого же дня.
Сидим на веранде, разморенные после бани, пьем чай со свежими булочками, вот так бы всегда. Единственное, что мешает нашей идиллии, это скабрезные крики новых соседей, ох и горласт Никита Назарович, орет почем зря, он так всех невест распугает останутся его сыновья холостыми и единственная невестка сбежит, ох и надрывается сосед.
- Что же ему никак не угомониться?
- Дурной, вот и орет, - бабушка собирает чашки, - все иди спи, если этот горлопан мешать будет, я на него собак спущу.
- Меня сейчас и взрывом не разбудишь, наконец-то до своей мягкой кровати добралась, никакой сосед не помешает увидеть сладкие сны.
- Когда в следующий поход?
- Три дня зоотехник дал, бока отлежу, а потом на ближние пастбища пойду, скоро дожди начнутся нечего грязь месить, стадо у меня слабое, хоть и подросли за лето немного, но сил ещё мало, только полдня и шли в остальное время отдыхали сил набирались, смысла нет гонять далеко, да и осень приближается, ночью особенно чувствуется.
- Я тебе новую фуфайку справила, толстый свитер связала, носки и штаны, до октября же гонять будешь, а ночи холодные.
- Спасибо бабушка, чтобы я без тебя делала?
- Работала бы в больнице и не знала бы с какой стороны к быку подходить.
- Может и так, а может и по-другому было.
Глава 8
Три недели спустя. Любава.
Мой нынешней поход к ближайшим пастбищам прошел спокойно и без гостей, как же я была счастлива в одиночестве, может и задержалась бы на несколько дней, но два дня шли дожди и когда они закончились, я подождала сутки, чтобы земля просохла и направила стадо в деревню. Осенью уже пахло не только по ночам, утром было прохладно к вечеру земля остывала по ней стелился туман, выпадали росы, ещё один недельный поход на ближние луга и моя кочевая жизнь закончиться. Через несколько недель дедушка и другие пастухи пригонят стада с горных пастбищ, там уже прохладно и ночами может выпадать снег. До октября месяца стада все ещё будут выводить на пастбища, но далеко гонять не будут, максимум километров пятьдесят от деревни.
Бабушка как всегда встречала меня натопленной баней, свежей наваристой похлебкой и вот наконец-то я добралась до кровати, блаженно растянулась, накрылась теплым одеялом и провалилась в сонное царство.
***
- Любава вставай! – бабушка осторожно трясет меня за плечо.
- Еще не утро, - шепчу я.
- Ночь в самом разгаре, но нашей соседке Полине приспичило рожать.
- Чтооооо! - сначала я сажусь на кровати и только потом с большим трудом открываю глаза, - они куда раньше смотрели? Живот за неделю до родов опускается, время, чтобы доехать до городской больницы более чем достаточно.
- Так дурень старый не пустил, я ещё пять дней назад на Полину взглянула и её мужу сказала, что нужно везти супругу в больницу, так этот как заголосит будто он сам рожал и знает, когда нужно ехать в больницу, махнула рукой и домой пошла, не моя семья, пусть сами разбираются. Ну и дотянули идиоты. Илья, великовозрастный дурень, мужику тридцать лет, а он до сей поры горластому дурню в рот заглядывает, другие братья такие же, но эта ситуация их совсем не касается не их супруга.
- Один дурень горластый, второй великовозрастный дурень, женщина слово сказать не может, а я должна среди ночи роды принимать?
- Получается так, - бабушка протягивает мне чистые спортивные штаны, футболку, халаты у меня есть, нужно осмотреть роженицу и принимать решение.
- А где она?
- В пристройке сидит, стонет.
- Стонет это нормально, все стонут.
***
Захожу в пристройку, а там все три брата их папаша и роженица.
- Чего сидим, печку в пристройке натопить, воды согреть очень много, баню топите, воду кипятить и горячую, и холодную и несите пеленки! – те молчат, смотрят на меня, - Быстро!!! – ору дурным голосом.
Парни соскочили и заметались, их папаша встал в позу, руки в боки и только открыл рот, но я оказалась проворнее.
- Вон отсюда, чтобы духу здесь не было, мне ещё не хватало маты слушать и так каждый день от них уши вянут. Кто довел до того, что она рожать будет в пристройке, что в больницу было не отвезти, а я теперь ответственность на себя бери и за неё, и за ребенка.
- Да ты… - но бабушка, схватив соседа за рубашку вытащила из пристройки.
- Не смей орать, ей настроиться нужно! – кричит бабушка, - уходи отсюда!
Так просто сосед не ушел, с минуту я слышала его маты, но разбираться на кого он материться некогда, достаю чистые простыни, накрываю кушетку и начинаю помогать Полине раздеваться. Потом ставлю ширму, огораживаю кушетку с Полиной и шкаф с лекарствами, начинаю искать перчатки, одноразовые шприцы, которые приобрели мне на такой вот случай и начинаю перебирать лекарства.
Бабушка с тюком тряпок возвращается в пристройку.
- Нужно наполнить автоклав водой и простерилизовать пеленки, а ещё нужен спирт, но его нет.
- Я принесу самогон, добавишь туда йод все-равно больше ничего нет, и я послала Ивана за бывшим фельдшером, пусть присмотрит за тобой.
- Спасибо бабушка, - чувствую, как от нервов у меня скручивает в животе, нужно успокоиться и осмотреть Полину.
Два часа спустя. Любава.
Автоклав отработал, стерильные пеленки в упаковочной бумаге остывают на столе, печка в пристройке растоплена, вода в двух банях греется, бывший фельдшер сидит на стуле в уголке, у Полины уже частые схватки. За два часа, я обработала всю пристройку раствором хлорки, стол, шкаф, кушетку самогоном с йодом, а за окном громко материться свекор Полины не успокоиться никак полдеревни разбудил, вот же глотка луженая.
- Ну что будем рожать, - тихо говорю я Полине, - ты хоть раз в больнице была? – та кивает головой, - хорошо.
***
- Сахарок, - тихо говорит бывший фельдшер Тамара Егоровна, - ты героиня, - двойня, да ещё один попой шел, у меня сердце зашлось, когда увидела, зашивай мамашу и пусть тут спит.
- Там отец уже и кроватку приволок, - говорит бабушка, закутывая орущих детей в теплые одеяла, - сюда и поставим, я подушку и одеяло для мамаши принесу, пусть пару дней здесь поживут, Полина ещё не скоро встанет, порвалась сильно.
- Пусть папаша за детьми присмотрит, прочувствует все прелести отцовства, - говорит Тамара Егоровна, - и как в городской больнице двойню пропустили?
- Там врачей осталась половина, те, что с опытом и мозгами по частным клиникам разбрелись, а на молодых надежды, нет, - отвечаю я, - у меня из обезболивающих только новокаин.
- Коли новокаин, раз более ничего нет, - предлагает Тамара Егоровна. – А что горлопана не слышно, никак угомонился?
- Так утро уже, стадо на пастбище погнали, - отвечает бабушка, - Любава, баня ещё теплая.
- Да помыться не помешает, как хорошо, что я два месяца назад у ярочки роды принимала, тоже два бараненка родилось, прямо знаки мне кто-то подавал?
- Может кто и подавал знаки, а может так звезды сошлись, пусть хоть так опыта наберешься и когда фельдшерский пункт починят, сколько можно стада гонять? – отвечает бабушка.
- А я уже и не надеюсь, что диплом пригодиться так и буду на рога, копыта и хвосты смотреть.
- С зоотехника не слезу пока он фельдшерский пункт не отремонтирует и не оснастит его не хуже, чем в городской больнице, я более всего за автоклав переживала, а не заработай он, чтобы делали? – говорит бабушка.
- Пеленки горячим утюгом отпаривали бы, - смеется Тамара Егоровна, - у меня такой случай был, утюги со всей деревни собирали, всех родственников роженицы гладить поставили понятно, что стерильности таким способом не добиться, но сделали все, что в наших силах. Детки выросли здоровыми.
***
- Все не могу больше с ног валюсь, - бабушка удобно укладывает Полину, ох умаялась мамаша, руки поднять не может, - я в баню, а потом спать, пусть за ней супруг смотрит.
- И то правда, - отвечает бабушка, - с детками я помогу, а вот с супругой пусть сам справляется, довел молодую женщину пусть разгребает.
Полчаса спустя. Любава.
Как устраивался папаша я уже не видела, смыв в бане пот и кровь, я сразу направилась спать, на улице уже солнце светит рабочий день начался, народ на работу ушел, а через три дня мне стадо гнать, одно радует детки родились хоть и небольшие, но крепкие, кричат громко их бы вместе с мамашей в больницу, так горластый старикан не позволит. Но пусть разбираются сами, я свое дело сделала, хотя могла бы отказаться, в кооперативе я числюсь пастухом и роды принимать в мои обязанности не входит.
Неделю спустя. Любава.
Дождь собирался с самого утра, но разошелся только к вечеру, я успела все подготовить для ночевки скота в закрытом загоне и даже ужин себе сварила, через два дня погоню стадо обратно в деревню, у меня три ярочки скоро родят успеть бы довести их до ветеринара.
И только я налила себе похлебку в этот раз не рыбную, а мясную, бабушка солонины в дорогу дала, ухи я за лето до отрыжки наелась, для разнообразия можно и мясо поесть.
- Добрый вечер, - под навес заходит Иван, самый младший сын горластого соседа, ему двадцать четыре года, здоровый детина, механизатором работает, только не пойму, что он в этих краях забыл?
- Какими ветрами занесло механизатора?
- Продуктов тебе принес, зоотехник просил задержаться на неделю, стада с горных лугов прибыли работы у скотников очень много, ветеринар с ног валиться, половина самок беременные, - Иван протягивает мне мешок, - крупы для собак с избытком положили.
- У меня три ярочки скоро разродятся, я не могу задерживаться.
- Утром отведешь их к машине, я увезу, для этого и приехал.
- Ты по старой дороге доехал?
- Не доехал, километрах в пяти пришлось остановиться.
- Ну если ярочек заберешь, то я останусь, что-то рано стада с гор спустились.
- Там снега пошли и ледяные дожди, они спустились в предгорье, а там дожди, вот и решили возвращаться в деревню.
- Значит дедушка дома.
- Дома, уже успел с моим батей поругаться, мы их еле растащили.
- С чего вдруг им ругаться?
- Батя припомнил, как ты его выгнала из пристройки.
- А он хотел при родах присутствовать? Ещё чего не хватало.
- Он привык все контролировать, его уже не переделаешь.
- Ну раз вы даже не пытаетесь его одернуть, то терпите, все хотела спросить, где ваша мама?
- Сбежала, когда мне восемнадцать лет исполнилось, мы потому и уехали из той деревни половина жителей её родственники, бате глаза кололи, надоело им терпеть его выходки.
- А вы зачем поехали? Взрослые уже, могли бы жить самостоятельно.
- Работы там нет, перебивались шабашками, Илья хотел свой дом отстроить.
- Отстроил, что толку, все равно отец им командует, вы как телята, он вас хворостиной подгоняет, а вы бежите и никому в голову не придет хотя бы замычать в знак протеста.
- Ассоциации у тебя пастушьи?
- А ты предпочитаешь медицинские? – наливаю ему похлебки, - ужинаем и спать, я с ружьем и Борькой, ты под навесом на улице, сена много лежанку сделаешь.
- Меня предупредили, я теплый плащ захватил и пару одеял.
- Мог бы и кровать привести, на машине же, - смеюсь я.
Утро следующего дня. Любава.
Ярочек пришлось поднимать в кузов машины на одеялах, напугались они, а им нельзя. Устроив их между мешками с травой, уж не знаю, зачем её Иван возит, но машина не моя собственность и потому спрашивать не стала, мы с Борькой отправились к стаду, нужно дров собрать пусть сушатся, раз придется задержатся.
Глава 9
Полторы недели спустя. Любава.
Дедуля загорелый, обросший и исхудавший ждал меня у калитки, ох и соскучилась я по нему.
- Скучал Сахарок, - шепчет он, обнимая меня, - баня истоплена, я петуха зарубил, похлебка наваристая, пирожки у бабки пышные только тебя ждем.
- И я скучала дедушка.
- Через неделю материал для ремонта фельдшерского пункта привезут, я сам в строители напросился, бабуля зоотехнику пригрозила, что в следующий раз ты откажешься роды принимать, раз тебя пастухом записали.
