Проза жизни. Самец.
Станислава (Стася) – 19 лет.
Плотно закрываю дверь лаборатории и начинаю подписывать пробирки. До конца рабочего дня нужно исследовать две пробы молока, определить жирность, кислотность и ещё несколько показателей, по которым присваивается категория. И от этой цифры зависит, пойдет молоко на творог или на прилавок магазина. Работаю одна, больше ставок в лаборатории нет, и не предвидится, да и молочный завод небольшой, обеспечивает всего несколько магазинов, творога выпускаем больше, потому как молоко в основном второй категории с малой жирностью. А откуда этой жирности взяться? Коровы хоть и кушают траву, но луга уже скошены и сочной травы нет. Да и самих мест для выгула мало, потому как лучшие земли забрали себе ушлые фермеры. Сами они землей не пользуются, ждут, пока она подрастет в цене, и продадут, но коров на свои заброшенные участки не пускают, ни себе, ни людям. Так называемое «фермерство по-нашему». И хорошо, что хоть такой заводик имеется, два года назад и его не было, молоко вывозили в соседнюю область, и оно возвращалось в магазины стерилизованным в красивой упаковке, но в три раза дороже. Нищим пенсионерам и молодым матерям каждый день такое не купить, да и мало в нашем городе богатых семей, большая часть жителей каждую копейку считают.
- Стася, у тебя выпить есть? – В лабораторию вбегает Марина, технолог завода, держится за покрасневшую щеку, в глазах стоят слезы, губы подрагивают, руки трясутся.
- Только молоко.
- Этого добра и у меня навалом, я бы спирта выпила, - говорит она, разглядывая себя в зеркале. Да, хорошо ей приложили: на щеке отпечаталась крупная пятерня.
- Спирта нет, начальство дает минимум экономлю, как могу, тебе налью, а спиртовки у меня на чем будут работать? Или мне без них анализы проводить?
- В общем, я этого и ожидала, ты никогда не даешь, - беззлобно отмахнулась она, - мне на жизнь пожаловаться некому, потому и пришла.
- Садись в уголок и жалуйся, а я работать буду.
- Эта толстая корова Ольга, руки распускает, не понравилось ей, что я на её самца посмотрела, ну бросила взгляд, так что же мне теперь глаза опускать, когда он навстречу идет? Да на такого мужика просто грех не смотреть - красавец, а потом, чего это она его присвоила? Насколько я знаю, у них почти год назад все закончилось, он, вроде как, ни с кем не связан, а эта корова все от него девок отгоняет! Ты подумай, какая собственница!
- Ну, раз она по физиономии заехала, значит, ты не только посмотрела?
- Ну, пригласила в кино сходить, так не на сеновал же!
- А что не на сеновал? Его только туда и зовут, он же самец, бык-осеменитель, ему там и место, такой генофонд!
- И ты туда же! Вот о тебе я бы не подумала.
- Что не подумала, что я его самцовость увидела?
- Ты же с ним даже не здороваешься!
- А я таких вот последствий боюсь, - киваю в сторону Марины, - у Ольги рука тяжелая, она с юности дояркой работает, такие бидоны таскает, не всякий мужик поднимет, вдарит и свернет мне челюсть. И зачем мне такое счастье?
- А на кого ещё смотреть? Мужик нынче мелкий пошел, не обнимет крепко, не к груди ни прижмет, потому как груди той и нет вовсе, так, узкая кость обтянутая кожей или жир трясется, как холодец.
- И кроме Ильи больше никого красивого нет?
- Не видела, - Марина ещё раз подходит к зеркалу и вертит головой.
- А по мне уж лучше некрасивый, но лицо без синяков.
- А у тебя вообще никого нет, ни красивого, ни некрасивого, девятнадцать лет, а жениха не наблюдается, через пару лет наши кумушки тебя уже в старые девы запишут.
- Буду старой девой, раз кумушки так решат, куда деваться-то.
- А что бабка твоя по этому поводу думает?
- Откуда мне знать, она женщина неразговорчивая, может, что и думает, только не говорит.
- Хорошо тебе, а меня мамаша уже затуркала, внуков ей хочется и желательно быстрее.
- У моей бабули внуки имеются, может, потому и молчит, видимо наелась ими и правнуков не хочет.
- Ну ладно, - Марина подходит к двери, - пойду работать, пожаловалась на жизнь и хватит бездельничать, а Илью я все равно в кино приглашу.
- Лучше сразу на сеновал, и внуков родительнице подаришь.
- Нет, он ушлый, с резинками только и ласкает, я слышала от девчонок, ему дети без брака не нужны.
- Ответственный какой, никогда бы не подумала, мужик нарасхват две улицы по нему с ума сходят, а он о резинках не забывает.
- Это сейчас сарказм был? – Смеется Марина.
- Нет, так мысли вслух, иди, работай.
Марина уходит, а ведь щека до сей поры у неё не прошла, синяк будет Ольга силы не жалеет лишь бы свое защитить, хотя не её это. Илья ничей, может только на время быть с кем-то, а потом опять как ветер в поле, сам по себе. И претензии ему предъявляли, и скандалы устраивали, и даже к родителям ходили, чтобы усовестили чадо, но те только плечами пожимают: дитятко совершеннолетнее, и сам выбирает любить ему или не любить, хотя по мне это просто похоть, таскаться по сеновалам, ну может пару раз девушку в кино сводит, даже кофе не напоит, а зачем если и так дают. Нет, я не осуждаю, но не хотела бы оказаться на месте очередной девушки, но он ко мне не подкатывает, видимо не по вкусу. Так получилось, что семья Ильи - наши соседи, огороды примыкают, забор хлипкий и можно все рассмотреть, но почему-то не хочется, я уважаю чужую личную жизнь. Однако соседи нашу личную жизнь совсем не уважают, иногда пялятся из окна, пока я на огороде работаю, прямо всем телом их взгляды ощущаю, неприятно, будто прилипают. Помниться мне лет двенадцать было, и я как вежливая девочка поздоровалась с Ильей. Ему тогда семнадцать исполнилось, самцом его не называли, однако первые признаки наблюдались отчетливо, но этот хлыщ только фыркнул в ответ, развернулся и ушел. А я обиделась. Ну, ребенок, что с меня возьмешь? И так сильно меня задело его пренебрежение, что я до сей поры с ним не здороваюсь. С его родителями каждый день, а вот с Ильей нет, даже когда он в упор смотрит, мы вообще с ним только смотрим иногда друг на друга, ни слова не сказали. А о чем говорить? Нет у нас тем для разговора. А остальные девушки знают, о чем с ним говорить и куда приглашать, и он редко кому отказывает, хотя с Ольгой промахнулся: она после их расставания всех девок по физиономиям бьет. Думает, что если отвадит, он к ней вернется? Ну, какая-то логика в этом есть. И хватит думать о самцах, работать надо.
Неделю спустя. Стася.
У соседей праздник Лионария Николаевна, мать Ильи - юбилярша, хотя не скажешь, что ей шестьдесят лет, сынок у неё поздний, выстраданный и потому нежно любимый. Сама женщина довольно бойкая, не каждая молодуха за ней угонится, она не работает с первого дня выхода на пенсию, да и до пенсии не особо напрягалась, всегда была при муже, а тот был начальником пусть и небольшим, однако жену пристроить смог. Лионария Николаевна на работе бумаги перекладывала, часто работала до обеда и домой, мужу и сыну обеды варить да за огородом ухаживать, ну а после выхода на пенсию больше на работу не ходила, хозяйством занималась. Хотя с нашим хозяйством его сравнить нельзя: у нас и куры, и утки, и гуси и поросенок обычно два коза и несколько овечек. Огород весь распаханный, картошки поле огромное, свекла кормовая за забором посажена. Ну и по мелочи: лук, морковь, капуста и не по одной грядке. Кусты смородины, крыжовник, яблони, парник под огурцы, теплица под помидоры… Ну и опять по мелочи: кабачки, тыква, патиссоны, горох, фасоль, вся земля засажена ни одного свободного пятачка. У соседей же небольшой огород в одну треть нашего, остальное газонной травой засажено, там барбекю устраивают, цветов много. В палисаднике, пара яблонь и два куста смородины, и это все хозяйство. Остальное они могут купить и потому не напрягаются. У моей бабушки пенсия маленькая, моя зарплата тоже невелика, а папаша на меня алименты никогда не платил, у него от другой жены сын имеется, его поднимать нужно, ну а я - нежелательный приплод, и потому кушать могу мало и простую деревенскую пищу.
- Ты чего застыла! – Возмущается Леонария Николаевна, командовать она любит и то, что я ей чужой человек, совсем не смущает, - курицу неси мужикам, они уже угли нажгли.
Беру ведро с маринованной курицей и несу к Илье и его отцу, что стоят у мангала, там столик поставлен, бутылочка початая на нем, закуска, лучок зеленый, сало и колбаса. Отец Ильи Андрей Иванович любит размяться перед праздником. Он не пьяница, но перед обедом и ужином для аппетита принимает. Ставлю ведро около стола и быстро ухожу. Бабушка накрывает стол, что вынесли в огород. Погода прекрасная, освещение в огороде обеспечено, да и тесно дома. Сейчас гости примут на грудь, их в пляс потянет, им огорода мало будет, вон уже и баянист прибыл. Любит юбилярша песни под баян исполнять - голос у неё громкий, но приятный, далеко слышно, всю жизнь в местном клубе пела, местная звезда. Сегодня её день, оторвется на всю катушку.
- Стася, - говорит бабушка, - ты курей загони, переоденься и приходи, нас вдвоем пригласили. - Киваю головой, как же «пригласили»: посуду-то кому-то нужно мыть, именинница не может, её супруг - мужчина, сын тоже мужчина, бабушка выпьет стопку, и её в сон потянет, она с таких праздников быстро уходит, останутся только я и две молодые девицы тоже соседки, что с родителями пришли. Знаю, уже проходила, нас троих оставили, мол, посуда ваша, молодые быстро справитесь, а то, что нам молодым нужно утром на работу идти так кто же об этом вспомнил. Или молодым спать не нужно?
Иду загонять кур на праздник не пойду, я себе на чердаке постелила, закроюсь, разлягусь на сене и высплюсь всласть, песни именинницы послушаю, а почему нет, раз певица хороша. Мне на работу к шести утра: в пять утренняя дойка начинается, к шести молоко на завод привезут нужно определить его категорию, а потом в обед есть время и поспать часок. Можно конечно и поспать, только кто же мне даст этот час отдыха, лето в самом разгаре нужно в огороде работать да и сена ещё мало заготовлено, потому сейчас я выбираю сон, пусть другие едят шашлыки из курятины, а я на ночь наедаться не люблю, сплю плохо.
Именинница затянула грустную песню, помню, её мама любила, я до сей поры маму помню, до мелкой черточки, а ведь восемь лет прошло. Мы с ней много времени проводили, она разговаривала со мной, много рассказывала, меня внимательно слушала, переспрашивала, подсказывала, объясняла, мало мы побыли вместе, погибла и она, и бабушка - её мама. Я в школе была, когда в доме, где мы жили, произошел взрыв газа, прямо под их квартирой взорвалась кафешка, что держали предприниматели, в те годы явление новое, никто не знал, чем грозит такой бизнес. Оказалось, в кафе можно не только отравление получить, но и смерть, восемь человек погибло шесть работников кафе и мама с бабушкой, остальным соседям повезло, они были на работе. Так в одночасье я лишилась и мамы и бабушки, и жилплощади. Отец меня со школы забрал и сразу отвез к бабушке Ане, к тому времени он уже два года с нами не жил, ушел ко второй жене. Папаша долго жил на два дома имел и супругу, и любовницу пока мама ни узнала. Она собрала меня, и мы переехали к бабушке. Наверно, он вздохнул спокойно, потому как после переезда больше его не видела, и алиментов от него никто не видел. Я не переживала, отца боялась, он всегда был напряжён, кулаки сжимал, желваки у него ходили, взгляд злой, и мне казалось, что стоит сказать лишнее слово, и он ударит. Нет, маму он не бил, но все к этому шло. Когда любовницу завел, мы его жуть как раздражать стали, он нас просто ненавидел, любое слово в штыки принимал, злился постоянно, кричал, посылал, мама сначала пыталась сгладить углы, не спрашивала его о работе и друзьях, видимо думала, что неприятности у него потому и злится, а потом перестала вообще с ним разговаривать. Он приходил, мы уходили в другую комнату и не показывались пока он не ложился спать. Когда же мы переехали, стало спокойно, я перестала дергаться, вздрагивать и просыпаться по ночам, а мама больше улыбалась, мы все свободное время проводили вместе и все равно мало, и всегда будет мало. Что же касается бабушки Ани, матери отца, то ей были нужны рабочие руки. Нет, я не жалуюсь, привыкла к тяжелому труду, но первые полгода было тяжело, я же в городской квартире жила, ничего не знала о хозяйстве, а бабуля объяснять не любила, сразу переходила на крик, сколько же я слез пролила, пока освоила все тонкости. Сейчас у меня все само собой получается, а если что не выходит, то я и переделать могу, однако с бабушкой мы почти не разговариваем. Устает она, немолодая уже, может и хотела когда поговорить, так я разговор не поддерживаю, сплетни деревенские мимо меня проходят, обсуждать их нет желания, а если возникает свободная минутка, так я лучше посплю или просто посижу. С этой работой хроническое недосыпание, а жалеть никто не будет, бабушка не понимает, как можно в моем возрасте уставать, она вот не уставала, и я не должна. Папаша приезжает раз в месяц, и с новой женой приезжал, симпатичная молодая, только бабуле не понравилась. Я слышала, как она отцу сказала, чтобы больше её не привозил, он послушался, и сына тоже не берет, бабка его так и не видела, и не горит желанием. Она женщина строгая, не пожалеет, не посочувствует, даже совета не даст, только головой покачает и скажет: «сама расхлебывай раз ума не хватило не вляпаться».
Одно жалко: после перевода в новую школу и затяжной депрессии я запустила учебу, да и преподаватели были слабее, и программа легче, её я потянула, но ВУЗ мне не светил. Случайно об этом узнала. Нашла в библиотеке справочник для поступающих в ВУЗы с темами, что могут быть на экзаменах при поступлении. Когда просмотрела, поняла, что многого не знаю, мы этого не проходили и проходить не будем, тогда и распрощалась с мечтой о ВУЗе, а ведь хотела, как мама, быть инженером. После восьмого класса поступила в медицинское училище, филиал которого находиться в нашем небольшом городке, там преподавали всего две специальности: фельдшер–лаборант и медсестра. Окончила с отличием и получила диплом фельдшера–лаборанта, и мне повезло устроиться лаборантом на молокозавод. Немного другая специализация, я больше химическим анализом занимаюсь, но главное - навыки работы с пипетками имею, растворы разводить научили, а методики изучить - дело нехитрое.
Наш город чуть больше шестидесяти тысяч человек в основном частный сектор, есть в центре и пятиэтажки, семь школ, две больницы и три кинотеатра, сейчас частные, бабушка живет на самой окраине, дальше колхозные земли молочная ферма, где хозяйствует частник, телятник, птицеферма и лесопилка. Поля частично засеваются в основном кормовыми культурами, но больше зарастают лесом,
Аннотация: история, для нашей страны не такая уж и редкая, многие из-за жизненных обстоятельств не смогли осуществить свои мечты и не потому, что не хотели, а так сложилось, не хватило чего-то. Однако жизнь идет, и нужно приспосабливаться к обстоятельствам и снова мечтать, а ещё есть окружающие, которые пытаются навязать свое мнение и волю. Порой кажется, что жизнь - длинная серая полоса, но нужно бороться за свое светлое будущее.
Глава 1
Станислава (Стася) – 19 лет.
Плотно закрываю дверь лаборатории и начинаю подписывать пробирки. До конца рабочего дня нужно исследовать две пробы молока, определить жирность, кислотность и ещё несколько показателей, по которым присваивается категория. И от этой цифры зависит, пойдет молоко на творог или на прилавок магазина. Работаю одна, больше ставок в лаборатории нет, и не предвидится, да и молочный завод небольшой, обеспечивает всего несколько магазинов, творога выпускаем больше, потому как молоко в основном второй категории с малой жирностью. А откуда этой жирности взяться? Коровы хоть и кушают траву, но луга уже скошены и сочной травы нет. Да и самих мест для выгула мало, потому как лучшие земли забрали себе ушлые фермеры. Сами они землей не пользуются, ждут, пока она подрастет в цене, и продадут, но коров на свои заброшенные участки не пускают, ни себе, ни людям. Так называемое «фермерство по-нашему». И хорошо, что хоть такой заводик имеется, два года назад и его не было, молоко вывозили в соседнюю область, и оно возвращалось в магазины стерилизованным в красивой упаковке, но в три раза дороже. Нищим пенсионерам и молодым матерям каждый день такое не купить, да и мало в нашем городе богатых семей, большая часть жителей каждую копейку считают.
- Стася, у тебя выпить есть? – В лабораторию вбегает Марина, технолог завода, держится за покрасневшую щеку, в глазах стоят слезы, губы подрагивают, руки трясутся.
- Только молоко.
- Этого добра и у меня навалом, я бы спирта выпила, - говорит она, разглядывая себя в зеркале. Да, хорошо ей приложили: на щеке отпечаталась крупная пятерня.
- Спирта нет, начальство дает минимум экономлю, как могу, тебе налью, а спиртовки у меня на чем будут работать? Или мне без них анализы проводить?
- В общем, я этого и ожидала, ты никогда не даешь, - беззлобно отмахнулась она, - мне на жизнь пожаловаться некому, потому и пришла.
- Садись в уголок и жалуйся, а я работать буду.
- Эта толстая корова Ольга, руки распускает, не понравилось ей, что я на её самца посмотрела, ну бросила взгляд, так что же мне теперь глаза опускать, когда он навстречу идет? Да на такого мужика просто грех не смотреть - красавец, а потом, чего это она его присвоила? Насколько я знаю, у них почти год назад все закончилось, он, вроде как, ни с кем не связан, а эта корова все от него девок отгоняет! Ты подумай, какая собственница!
- Ну, раз она по физиономии заехала, значит, ты не только посмотрела?
- Ну, пригласила в кино сходить, так не на сеновал же!
- А что не на сеновал? Его только туда и зовут, он же самец, бык-осеменитель, ему там и место, такой генофонд!
- И ты туда же! Вот о тебе я бы не подумала.
- Что не подумала, что я его самцовость увидела?
- Ты же с ним даже не здороваешься!
- А я таких вот последствий боюсь, - киваю в сторону Марины, - у Ольги рука тяжелая, она с юности дояркой работает, такие бидоны таскает, не всякий мужик поднимет, вдарит и свернет мне челюсть. И зачем мне такое счастье?
- А на кого ещё смотреть? Мужик нынче мелкий пошел, не обнимет крепко, не к груди ни прижмет, потому как груди той и нет вовсе, так, узкая кость обтянутая кожей или жир трясется, как холодец.
- И кроме Ильи больше никого красивого нет?
- Не видела, - Марина ещё раз подходит к зеркалу и вертит головой.
- А по мне уж лучше некрасивый, но лицо без синяков.
- А у тебя вообще никого нет, ни красивого, ни некрасивого, девятнадцать лет, а жениха не наблюдается, через пару лет наши кумушки тебя уже в старые девы запишут.
- Буду старой девой, раз кумушки так решат, куда деваться-то.
- А что бабка твоя по этому поводу думает?
- Откуда мне знать, она женщина неразговорчивая, может, что и думает, только не говорит.
- Хорошо тебе, а меня мамаша уже затуркала, внуков ей хочется и желательно быстрее.
- У моей бабули внуки имеются, может, потому и молчит, видимо наелась ими и правнуков не хочет.
- Ну ладно, - Марина подходит к двери, - пойду работать, пожаловалась на жизнь и хватит бездельничать, а Илью я все равно в кино приглашу.
- Лучше сразу на сеновал, и внуков родительнице подаришь.
- Нет, он ушлый, с резинками только и ласкает, я слышала от девчонок, ему дети без брака не нужны.
- Ответственный какой, никогда бы не подумала, мужик нарасхват две улицы по нему с ума сходят, а он о резинках не забывает.
- Это сейчас сарказм был? – Смеется Марина.
- Нет, так мысли вслух, иди, работай.
Марина уходит, а ведь щека до сей поры у неё не прошла, синяк будет Ольга силы не жалеет лишь бы свое защитить, хотя не её это. Илья ничей, может только на время быть с кем-то, а потом опять как ветер в поле, сам по себе. И претензии ему предъявляли, и скандалы устраивали, и даже к родителям ходили, чтобы усовестили чадо, но те только плечами пожимают: дитятко совершеннолетнее, и сам выбирает любить ему или не любить, хотя по мне это просто похоть, таскаться по сеновалам, ну может пару раз девушку в кино сводит, даже кофе не напоит, а зачем если и так дают. Нет, я не осуждаю, но не хотела бы оказаться на месте очередной девушки, но он ко мне не подкатывает, видимо не по вкусу. Так получилось, что семья Ильи - наши соседи, огороды примыкают, забор хлипкий и можно все рассмотреть, но почему-то не хочется, я уважаю чужую личную жизнь. Однако соседи нашу личную жизнь совсем не уважают, иногда пялятся из окна, пока я на огороде работаю, прямо всем телом их взгляды ощущаю, неприятно, будто прилипают. Помниться мне лет двенадцать было, и я как вежливая девочка поздоровалась с Ильей. Ему тогда семнадцать исполнилось, самцом его не называли, однако первые признаки наблюдались отчетливо, но этот хлыщ только фыркнул в ответ, развернулся и ушел. А я обиделась. Ну, ребенок, что с меня возьмешь? И так сильно меня задело его пренебрежение, что я до сей поры с ним не здороваюсь. С его родителями каждый день, а вот с Ильей нет, даже когда он в упор смотрит, мы вообще с ним только смотрим иногда друг на друга, ни слова не сказали. А о чем говорить? Нет у нас тем для разговора. А остальные девушки знают, о чем с ним говорить и куда приглашать, и он редко кому отказывает, хотя с Ольгой промахнулся: она после их расставания всех девок по физиономиям бьет. Думает, что если отвадит, он к ней вернется? Ну, какая-то логика в этом есть. И хватит думать о самцах, работать надо.
Глава 2
Неделю спустя. Стася.
У соседей праздник Лионария Николаевна, мать Ильи - юбилярша, хотя не скажешь, что ей шестьдесят лет, сынок у неё поздний, выстраданный и потому нежно любимый. Сама женщина довольно бойкая, не каждая молодуха за ней угонится, она не работает с первого дня выхода на пенсию, да и до пенсии не особо напрягалась, всегда была при муже, а тот был начальником пусть и небольшим, однако жену пристроить смог. Лионария Николаевна на работе бумаги перекладывала, часто работала до обеда и домой, мужу и сыну обеды варить да за огородом ухаживать, ну а после выхода на пенсию больше на работу не ходила, хозяйством занималась. Хотя с нашим хозяйством его сравнить нельзя: у нас и куры, и утки, и гуси и поросенок обычно два коза и несколько овечек. Огород весь распаханный, картошки поле огромное, свекла кормовая за забором посажена. Ну и по мелочи: лук, морковь, капуста и не по одной грядке. Кусты смородины, крыжовник, яблони, парник под огурцы, теплица под помидоры… Ну и опять по мелочи: кабачки, тыква, патиссоны, горох, фасоль, вся земля засажена ни одного свободного пятачка. У соседей же небольшой огород в одну треть нашего, остальное газонной травой засажено, там барбекю устраивают, цветов много. В палисаднике, пара яблонь и два куста смородины, и это все хозяйство. Остальное они могут купить и потому не напрягаются. У моей бабушки пенсия маленькая, моя зарплата тоже невелика, а папаша на меня алименты никогда не платил, у него от другой жены сын имеется, его поднимать нужно, ну а я - нежелательный приплод, и потому кушать могу мало и простую деревенскую пищу.
- Ты чего застыла! – Возмущается Леонария Николаевна, командовать она любит и то, что я ей чужой человек, совсем не смущает, - курицу неси мужикам, они уже угли нажгли.
Беру ведро с маринованной курицей и несу к Илье и его отцу, что стоят у мангала, там столик поставлен, бутылочка початая на нем, закуска, лучок зеленый, сало и колбаса. Отец Ильи Андрей Иванович любит размяться перед праздником. Он не пьяница, но перед обедом и ужином для аппетита принимает. Ставлю ведро около стола и быстро ухожу. Бабушка накрывает стол, что вынесли в огород. Погода прекрасная, освещение в огороде обеспечено, да и тесно дома. Сейчас гости примут на грудь, их в пляс потянет, им огорода мало будет, вон уже и баянист прибыл. Любит юбилярша песни под баян исполнять - голос у неё громкий, но приятный, далеко слышно, всю жизнь в местном клубе пела, местная звезда. Сегодня её день, оторвется на всю катушку.
- Стася, - говорит бабушка, - ты курей загони, переоденься и приходи, нас вдвоем пригласили. - Киваю головой, как же «пригласили»: посуду-то кому-то нужно мыть, именинница не может, её супруг - мужчина, сын тоже мужчина, бабушка выпьет стопку, и её в сон потянет, она с таких праздников быстро уходит, останутся только я и две молодые девицы тоже соседки, что с родителями пришли. Знаю, уже проходила, нас троих оставили, мол, посуда ваша, молодые быстро справитесь, а то, что нам молодым нужно утром на работу идти так кто же об этом вспомнил. Или молодым спать не нужно?
Иду загонять кур на праздник не пойду, я себе на чердаке постелила, закроюсь, разлягусь на сене и высплюсь всласть, песни именинницы послушаю, а почему нет, раз певица хороша. Мне на работу к шести утра: в пять утренняя дойка начинается, к шести молоко на завод привезут нужно определить его категорию, а потом в обед есть время и поспать часок. Можно конечно и поспать, только кто же мне даст этот час отдыха, лето в самом разгаре нужно в огороде работать да и сена ещё мало заготовлено, потому сейчас я выбираю сон, пусть другие едят шашлыки из курятины, а я на ночь наедаться не люблю, сплю плохо.
***
Именинница затянула грустную песню, помню, её мама любила, я до сей поры маму помню, до мелкой черточки, а ведь восемь лет прошло. Мы с ней много времени проводили, она разговаривала со мной, много рассказывала, меня внимательно слушала, переспрашивала, подсказывала, объясняла, мало мы побыли вместе, погибла и она, и бабушка - её мама. Я в школе была, когда в доме, где мы жили, произошел взрыв газа, прямо под их квартирой взорвалась кафешка, что держали предприниматели, в те годы явление новое, никто не знал, чем грозит такой бизнес. Оказалось, в кафе можно не только отравление получить, но и смерть, восемь человек погибло шесть работников кафе и мама с бабушкой, остальным соседям повезло, они были на работе. Так в одночасье я лишилась и мамы и бабушки, и жилплощади. Отец меня со школы забрал и сразу отвез к бабушке Ане, к тому времени он уже два года с нами не жил, ушел ко второй жене. Папаша долго жил на два дома имел и супругу, и любовницу пока мама ни узнала. Она собрала меня, и мы переехали к бабушке. Наверно, он вздохнул спокойно, потому как после переезда больше его не видела, и алиментов от него никто не видел. Я не переживала, отца боялась, он всегда был напряжён, кулаки сжимал, желваки у него ходили, взгляд злой, и мне казалось, что стоит сказать лишнее слово, и он ударит. Нет, маму он не бил, но все к этому шло. Когда любовницу завел, мы его жуть как раздражать стали, он нас просто ненавидел, любое слово в штыки принимал, злился постоянно, кричал, посылал, мама сначала пыталась сгладить углы, не спрашивала его о работе и друзьях, видимо думала, что неприятности у него потому и злится, а потом перестала вообще с ним разговаривать. Он приходил, мы уходили в другую комнату и не показывались пока он не ложился спать. Когда же мы переехали, стало спокойно, я перестала дергаться, вздрагивать и просыпаться по ночам, а мама больше улыбалась, мы все свободное время проводили вместе и все равно мало, и всегда будет мало. Что же касается бабушки Ани, матери отца, то ей были нужны рабочие руки. Нет, я не жалуюсь, привыкла к тяжелому труду, но первые полгода было тяжело, я же в городской квартире жила, ничего не знала о хозяйстве, а бабуля объяснять не любила, сразу переходила на крик, сколько же я слез пролила, пока освоила все тонкости. Сейчас у меня все само собой получается, а если что не выходит, то я и переделать могу, однако с бабушкой мы почти не разговариваем. Устает она, немолодая уже, может и хотела когда поговорить, так я разговор не поддерживаю, сплетни деревенские мимо меня проходят, обсуждать их нет желания, а если возникает свободная минутка, так я лучше посплю или просто посижу. С этой работой хроническое недосыпание, а жалеть никто не будет, бабушка не понимает, как можно в моем возрасте уставать, она вот не уставала, и я не должна. Папаша приезжает раз в месяц, и с новой женой приезжал, симпатичная молодая, только бабуле не понравилась. Я слышала, как она отцу сказала, чтобы больше её не привозил, он послушался, и сына тоже не берет, бабка его так и не видела, и не горит желанием. Она женщина строгая, не пожалеет, не посочувствует, даже совета не даст, только головой покачает и скажет: «сама расхлебывай раз ума не хватило не вляпаться».
Одно жалко: после перевода в новую школу и затяжной депрессии я запустила учебу, да и преподаватели были слабее, и программа легче, её я потянула, но ВУЗ мне не светил. Случайно об этом узнала. Нашла в библиотеке справочник для поступающих в ВУЗы с темами, что могут быть на экзаменах при поступлении. Когда просмотрела, поняла, что многого не знаю, мы этого не проходили и проходить не будем, тогда и распрощалась с мечтой о ВУЗе, а ведь хотела, как мама, быть инженером. После восьмого класса поступила в медицинское училище, филиал которого находиться в нашем небольшом городке, там преподавали всего две специальности: фельдшер–лаборант и медсестра. Окончила с отличием и получила диплом фельдшера–лаборанта, и мне повезло устроиться лаборантом на молокозавод. Немного другая специализация, я больше химическим анализом занимаюсь, но главное - навыки работы с пипетками имею, растворы разводить научили, а методики изучить - дело нехитрое.
Наш город чуть больше шестидесяти тысяч человек в основном частный сектор, есть в центре и пятиэтажки, семь школ, две больницы и три кинотеатра, сейчас частные, бабушка живет на самой окраине, дальше колхозные земли молочная ферма, где хозяйствует частник, телятник, птицеферма и лесопилка. Поля частично засеваются в основном кормовыми культурами, но больше зарастают лесом,
