Стрекоза.
- Павла, - послышался голос начальника отдела, и мне с сожаление пришлось оторваться от чертежа, не отстанет же, пока не подниму голову и не посмотрю на него. Что за мания? Ведь прекрасно знает, что я его слышу.
- Павла, нужно остаться после работы, - наконец-то донес свою мысль начальник, глядя мне в глаза.
- Нет, Георгий Михайлович, вы прекрасно знаете мои обстоятельства, и я не задержусь ни на минуту.
- И куда ты все время торопишься, - вклинился в наш разговор мой коллега Вадим.
- Не твое дело, - отшила, я коллегу, уж больно он любопытен, достал вопросами о личной жизни, лучше бы работу тщательнее делал, чтобы потом мне не приходилось переделывать.
Потому начальник отдела и держал меня. Я исправляла ошибки его протеже. Нет, Вадим не бездарен, прекрасное образование все-таки сказалось на его теоретических знаниях, если он хотел, то мог прекрасно работать, но фишка заключалась в том, что он не хотел, а потом он всегда торопился, спешил неизвестно куда. Поэтому мне приходилось проверять его расчеты и исправлять чертежи.
- Не останется она, - махнув рукой, ответил Вадим, - стрекоза, что с неё возьмешь, летает и ни о чем не думает.
Повернувшись к чертежу, я принялась рассматривать его с того места где прервалась, дверь хлопнула, начальник ушел. Обиделся старикашка, хотя начальник он хороший. А стрекозой меня зовут из-за фамилии Стрекозина и легкого характера. От фамилии никуда не денешься, чем наградил блудный родитель, с тем и буду жить, а вот легкий характер, который я демонстрирую на работе это напускное, защитная реакция на тяжелую действительность. Я могу позволить на работе легкий флирт или, улыбаясь клиенту, настоять на своем, могу рассказать пару анекдотов коллегам и даже немного посплетничать, надо же поддерживать свой имидж ветреной и легкомысленной девицы, чтобы никто не догадался, что на душе у меня кошки скребут. А зачем окружающим знать о моих проблемах у них своих выше крыши, да и не люблю я душу раскрывать, кроме меня проблемы никто не решит, зачем воздух зря сотрясать.
- Ты начальника обидела, - сказал Вадим.
- Я, когда на работу устраивалась, предупреждала, что не смогу задерживаться или приходить раньше, он согласился, а теперь каждую неделю требует, чтобы я задержалась на работе и причины находит всегда очень веские, - ответила я.
- Так ты скажи ему, что у тебя любовник ревнивый, поэтому ты сразу домой бежишь, иначе он возьмет большой нож и пойдет всех резать, - сказал Вадим.
- Хорошо в следующий раз скажу, если это поможет.
- Так значит я прав, мне Милка из бухгалтерии говорила, что видела тебя с мужиком среднего возраста кавказкой внешностью, стильный такой мужик, тачка крутая, пальто на нем недешевое, а портфель вообще из последней коллекции.
- Ну, Милке виднее, из какой коллекции портфель, она девушка модная, все последние веянья знает, только не хорошо подглядывать за коллегами вне работы, я же не заглядываю к ней под одеяло.
- А знакомство с этим мужчиной ты не отрицаешь! – Воскликнул Вадим.
И чему радуется придурок, он, что меня с поличным поймал? Я что его супруга, и он застал меня с любовником? Везде свой нос сунет, ему-то какое дело с кем я общаюсь? Пожав плечами, я взглянула на часы и начала сворачивать чертеж, до конца рабочего дня пять минут, оденусь и выскочу из кабинета минуту в минуту. Отключив компьютер, я собрала в кучу бумаги на столе, накинув пальто и повесив сумку на плечо, выскочила из кабинета. На сегодня я сделала все, что запланировала, а кто не сделал, пусть остается после работы.
Автобус подошел быстро и, запрыгнув в него, я быстро прошла на заднюю площадку. Ехать мне до конечной, зачем народу мешать продвигаться? Дома меня ждал единственный родной человек, ещё есть где-то папаша, но я родным этого предателя не считаю.
Наверное, и я косвенно виновата в том, что случилось с нашей семьей. Школу я окончила с хорошими оценками и уже с класса восьмого мечтала стать ландшафтным дизайнером, но в нашем городе такого факультета не было и мне бы смирится с этим и пойти на другой факультет, но я же настырная и поэтому поехала поступать в другой город в соседней области. К тому времени папаши уже давно и след простыл, он ушел от нас, когда мне исполнилось 10 лет, не помню, чтобы я расстраивалась, а мама плакала в подушку, а потом утром замазывала тональным кремом темные круги под глазами, но время лечит, и через некоторое время она успокоилась. Мы прекрасно жили вдвоем, отец алиментов не платил, но у мамы была хорошая работа и поэтому мы не бедствовали. Единственно, что не могли себе позволить это отдельную квартиру. Жили мы с подселением, так это называлось, коммунальной нашу квартиру назвать нельзя, у нас всего одна соседка бабушка Прасковья и сколько я её помню, она всегда была в глубоком маразме. Мы занимали две комнаты и маленькую кладовку, которую переделали под кухню, чтобы реже встречаться с соседкой-маразматичкой. Ей отдали в полное распоряжение кухню и прихожую. Нам и двух комнат с кладовкой хватало, вещей у нас всегда был необходимый минимум, мебели тоже немного, так что пространства хватало с лихвой.
Меня мама родила в 18 лет, у неё случилась умопомрачительная любовь с моим отцом, но при всем этом, она умудрилась окончить ВУЗ и, получив диплом, устроилась на хорошую денежную работу, что очень не нравилось отцу. Он бегал от работодателя к работодателю ища работу полегче и денег побольше, но как-то не складывалось. А потом папаша просто сбежал от нас и даже свои грязные носки из корзины забрал, больше я его не видела, а мама о нем не говорила. Я же окончив школу, упорхнула из дома вперед к светлому будущему. Чтобы не напрягать маму, училась и работала с самого первого дня учебы, подметала улицы, мыла подъезды, работала озеленителем и в редкие приезды домой не замечала счастливые мамины глаза, а нужно было, может и смогла бы как-то повлиять на неё. Мама влюбилась в своего босса женатого на деньгах, он видимо тоже воспылал к маме чувствами и у них случился роман. Но как оказалось деньги он любил больше и, когда мама забеременела и, об их романе узнала супруга босса, то семья срочно уехала за границу, якобы поддержать сына, который пытался там учиться или учился, не суть, хорошо, что маму с работы не уволили, видимо немного совести у них все-таки осталось. Когда я училась на третьем курсе, мама родила мальчика Милослава, получилось так, что на летние каникулы я домой не попала, подвернулась хорошая работа, грех было отказываться, а мама о беременности не сказала и о рождении брата я узнала, когда это уже свершилось. Мальчик родился недоношенным, могу предположить, что из-за стресса, который испытывала мама в связи с отъездом возлюбленного, ребенок долго лежал в больнице, мама страдала, винила во всем себя, и когда я получила диплом и приехала в родной город, мама слегла. Она как будто ждала меня, а когда я приехала, перестала бороться с болезнями. Пока мама могла ухаживать за братом, я работала на двух работах, а когда силы покинули её, мне пришлось отказаться от ночной работы. Мама умерла, когда Милославу исполнилось три года, и мы остались вдвоем. Милослав рос тихим мальчиком, но у него развилась фобия, он боялся чужих людей, он даже соседку боялся и поэтому, когда я была на работе, дверь комнаты он никому не открывал. О детском садике с такой фобией не могло быть и речи, Милослав мог выходить на улицу только со мной. Если он держал меня за руку, то мы могли находиться везде, но стоило мне только ослабить руку, как у него начиналась паника. Он даже в примерочную кабину со мной заходил, и мне приходилось при нем мерить вещи. Каждый день, я оставляла ему в термосах еду, ставила в комнате горшок, кувшин с водой, тазик для умывания и уходила на работу, а он ждал. Слушал музыку на небольшом новомодном проигрывателе, сам включал телевизор, сам ложился спать, но никогда не выходил из комнаты без меня. Вот почему я с работы бежала сразу домой. А тот кавказский мужчина был психологом, который раз в неделю разговаривал с братом, его он подпускал к себе, но я всегда находилась рядом и поэтому Милослав не боялся. Сейчас брату четыре с половиной года, до школы нужно обязательно заблокировать его фобию иначе ему придется проходить обучение на дому. Его отца я никогда не видела, как зовут, знаю, и фамилию мама так и не сказала, да я и не спрашивала, мама опять полюбила подонка, и говорить, о нем не хотелось.
К конечной остановке в салоне автобуса осталось всего три пассажира я и две пожилые женщины, мы скоро уже здороваться начнем как старые знакомые, чуть ли не каждый день в одном автобусе ездим. В магазин мы пойдем с братом, это тоже часть терапии, благо за домом находится круглосуточный супермаркет и можно хоть ночью идти. В выходные дни, если погода позволяет, мы ходим в парк, на карусели или просто гуляем по улицам города, психолог говорит, что брату нужно часто бывать среди людей, иначе его сеансы бесполезны. Открыв дверь, я сразу же увидела Прасковью Егоровну, бабушкой Прасковью она разрешала себя называть только в редкие дни, когда её маразм ненадолго отступал.
- Ты чего ребенка взаперти держишь? – Спросила она, надевая перемотанные изолентой очки.
И чтобы ей не купить новые? Пенсия вполне приличная, да и дети деньжат подкидывают, вот только к себе её брать никто не хочет, а я мучайся. С ней вполне можно жить, если её не видеть, но бабуля каждый день стучится в мою комнату, когда я ухожу, и просит Милослава выйти к ней. Он молчит, к двери не подходит, она же каждый вечер высказывает мне, что я держу ребенка взаперти, это вместо доброго вечера. Я даже не отвечаю на её выпады, пусть говорит, лишь бы брата не пугала.
Милослав смотрел передачу про животных, и когда я открыла дверь, кинулся ко мне, мы обнялись, я поцеловала его в макушку, а потом посадила обратно в кресло и пошла раздеваться. Он почти все съел, руки тоже мыл, сейчас переоденусь и уберу в комнате. И так каждый рабочий день, движения отработаны до автоматизма, нужно будет ему букварь купить, буду учить читать, пусть книги читает пока я на работе, это полезнее, чем телевизор смотреть. Сейчас я перекушу остатками еды, и мы отправимся в магазин, нужно продуктов купить, а ещё листы для рисования закончились, да и дисков с музыкой нужно подкупить, может аудиокниги будут, пусть ребенок сказки слушает или легкую классическую музыку или звуки природы, у меня и такие диски есть.
Три дня спустя. Павла.
В воскресенье у нас с братом помывочный день, мы долго принимаем ванну с пеной, а потом тщательно моемся, не подумайте, что мы грязнули и в другие дни не пренебрегаем гигиеной, но воскресенье особенный. Мы долго сидим в ванной, рассказываем друг другу разные истории, добавляем горячую воду и иногда немного шалим сдувая друг на друга пену. Потом Мирослав ложится отдыхать в положенное детям время, а я иду стирать белье и готовить одежду на завтрашний день. Вот что мне нравится в Прасковье Егоровне, они никогда не предъявляет претензий по поводу нашего долгого сидения в ванной комнате, думаю, она просто подслушивает под дверью, о чем мы говорим, и поэтому нас не торопит. Секреты мы не рассказываем, пусть слушает не жалко.
Завернувшись в длинный махровый халат, я надела на брата теплую пижаму, мягкие тапочки и мы вышли из ванной комнаты. Быстрее к себе и пить чай, а потом Милослав будет читать букварь, вернее произносить те буквы, которые он выучил, а я займусь шитьем. Нужно подшить ему брюки и себе юбку, согласно дрес-коду на работе.
Мы медленно двигались к дверям комнаты по общему коридору, шевелиться не хотелось совсем, распарились мы сегодня. Прасковья Егоровна стояла у входной двери и щелкала замком, только я хотела спросить, что она там интересного увидела, как дверь открылась и в прихожую вошел молодой человек года на четыре старше меня. Парень, увидев меня и брата, застыл, и начал внимательно нас рассматривать, от такого пристального внимания Мирослав спрятался за мою спину, но руку так и не отпустил. А парень выглядел как с обложки модного журнала, стильная кожаная куртка, шарф, подобранный в тон, классические темно синие джинсы и кроссовки, купленные явно не на рынке. Весь вид портили длинные волосы, собранные в низкий хвост и перевязанные видавшим лучшие времена, шнурком, нет, прическа ему шла, вот только с одеждой она как-то не вязалась или я ничего не понимаю в стиле и это сейчас так модно?
- А мой отец оказывается извращенец, и сколько же тебе было лет, когда он заделал тебе ребенка? – Спросил парень, брезгливо скривив губы.
Пока я ошарашено смотрела на него и пыталась придумать ответ на вопрос, заговорила Прасковья Егоровна:
- А я сослепу подумала, что это хахаль твоей покойной матери пришел, в темноте немного похож, вот только тот старше был и солиднее, а это молод ещё….
- А вас Прасковья Егоровна, кто просил дверь открывать? – Возмутилась я, - а если это вор или того хуже черный риелтор, выкинул бы вас на улицу. Все бандиты сейчас выглядят презентабельно. А порядочные люди в такое время в гости не приходят.
Соседка страшно боялась ни бандитов, ни воров и не убийц, она боялась, что придет черный риелтор и её вышвырнут на улицу, откуда такие страхи догадываюсь, старушка телевизор практически не выключает, насмотрелась там всякого…. А парень уже рассматривал меня совсем другим взглядом, брезгливое выражение исчезло и появилось сочувствие. Я же отошла на несколько шагов назад, сейчас начнется буря. Прасковья Егоровна в два шага преодолела расстояние до двери и откуда такая прыть у старушки, и, открыв её, начала истошно кричать, что её комнату захватывают черные риелторы и чтобы люди добрые вызывали милицию, правда она называла представителей правоохранительных органов НКВЭДешниками, видимо только это название отпечаталось в её памяти. Парень попытался успокоить её, но она заголосила, как серена, что её убивают, и что завтра придут к соседям и что их целая банда. Двери соседних квартир начали открываться и оттуда выходили мужчины, кто в трусах, кто в растянутых на коленках трениках и в майках алкоголичках. Они не собирались вмешиваться, хотели только посмотреть на шоу, из-за их спин выглядывали жены и дети, а соседка кричала и кричала. Парень растерялся и застыл, наблюдая за этим балаганом, я же подхватив Мирослава на руки быстро добежала до двери своей комнаты и, войдя в неё, закрыла на замок. Все, теперь пока бабуле не поставят укол, она не успокоится, хорошо, что в свое время я поставила толстую железную дверь, а стены дома и так были толстыми и звуки снаружи слышались приглушенно, а если включить телевизор, то совсем не будет слышно. Посадив брата на кровать, я начала сушить его волосы полотенцем. Милослав молчал, он вообще парень неразговорчивый, хотя может прекрасно формулировать мысли и говорит четко, не картавит, но в основном молчит и слушает. Психолог говорит, что это из-за фобии, он замкнулся в себе после смерти матери, а ведь он её до сих пор помнит, меня называет или по имени, или сестра, но мамой никогда.
Аннотация: история реальная, к логическому концу пришла только несколько лет назад. История о том, что если задаться целью, то можно и горы свернуть, а ещё о том, что никогда не поздно признать свои ошибки и постараться исправить их.
Глава 1
- Павла, - послышался голос начальника отдела, и мне с сожаление пришлось оторваться от чертежа, не отстанет же, пока не подниму голову и не посмотрю на него. Что за мания? Ведь прекрасно знает, что я его слышу.
- Павла, нужно остаться после работы, - наконец-то донес свою мысль начальник, глядя мне в глаза.
- Нет, Георгий Михайлович, вы прекрасно знаете мои обстоятельства, и я не задержусь ни на минуту.
- И куда ты все время торопишься, - вклинился в наш разговор мой коллега Вадим.
- Не твое дело, - отшила, я коллегу, уж больно он любопытен, достал вопросами о личной жизни, лучше бы работу тщательнее делал, чтобы потом мне не приходилось переделывать.
Потому начальник отдела и держал меня. Я исправляла ошибки его протеже. Нет, Вадим не бездарен, прекрасное образование все-таки сказалось на его теоретических знаниях, если он хотел, то мог прекрасно работать, но фишка заключалась в том, что он не хотел, а потом он всегда торопился, спешил неизвестно куда. Поэтому мне приходилось проверять его расчеты и исправлять чертежи.
- Не останется она, - махнув рукой, ответил Вадим, - стрекоза, что с неё возьмешь, летает и ни о чем не думает.
Повернувшись к чертежу, я принялась рассматривать его с того места где прервалась, дверь хлопнула, начальник ушел. Обиделся старикашка, хотя начальник он хороший. А стрекозой меня зовут из-за фамилии Стрекозина и легкого характера. От фамилии никуда не денешься, чем наградил блудный родитель, с тем и буду жить, а вот легкий характер, который я демонстрирую на работе это напускное, защитная реакция на тяжелую действительность. Я могу позволить на работе легкий флирт или, улыбаясь клиенту, настоять на своем, могу рассказать пару анекдотов коллегам и даже немного посплетничать, надо же поддерживать свой имидж ветреной и легкомысленной девицы, чтобы никто не догадался, что на душе у меня кошки скребут. А зачем окружающим знать о моих проблемах у них своих выше крыши, да и не люблю я душу раскрывать, кроме меня проблемы никто не решит, зачем воздух зря сотрясать.
- Ты начальника обидела, - сказал Вадим.
- Я, когда на работу устраивалась, предупреждала, что не смогу задерживаться или приходить раньше, он согласился, а теперь каждую неделю требует, чтобы я задержалась на работе и причины находит всегда очень веские, - ответила я.
- Так ты скажи ему, что у тебя любовник ревнивый, поэтому ты сразу домой бежишь, иначе он возьмет большой нож и пойдет всех резать, - сказал Вадим.
- Хорошо в следующий раз скажу, если это поможет.
- Так значит я прав, мне Милка из бухгалтерии говорила, что видела тебя с мужиком среднего возраста кавказкой внешностью, стильный такой мужик, тачка крутая, пальто на нем недешевое, а портфель вообще из последней коллекции.
- Ну, Милке виднее, из какой коллекции портфель, она девушка модная, все последние веянья знает, только не хорошо подглядывать за коллегами вне работы, я же не заглядываю к ней под одеяло.
- А знакомство с этим мужчиной ты не отрицаешь! – Воскликнул Вадим.
И чему радуется придурок, он, что меня с поличным поймал? Я что его супруга, и он застал меня с любовником? Везде свой нос сунет, ему-то какое дело с кем я общаюсь? Пожав плечами, я взглянула на часы и начала сворачивать чертеж, до конца рабочего дня пять минут, оденусь и выскочу из кабинета минуту в минуту. Отключив компьютер, я собрала в кучу бумаги на столе, накинув пальто и повесив сумку на плечо, выскочила из кабинета. На сегодня я сделала все, что запланировала, а кто не сделал, пусть остается после работы.
Автобус подошел быстро и, запрыгнув в него, я быстро прошла на заднюю площадку. Ехать мне до конечной, зачем народу мешать продвигаться? Дома меня ждал единственный родной человек, ещё есть где-то папаша, но я родным этого предателя не считаю.
Наверное, и я косвенно виновата в том, что случилось с нашей семьей. Школу я окончила с хорошими оценками и уже с класса восьмого мечтала стать ландшафтным дизайнером, но в нашем городе такого факультета не было и мне бы смирится с этим и пойти на другой факультет, но я же настырная и поэтому поехала поступать в другой город в соседней области. К тому времени папаши уже давно и след простыл, он ушел от нас, когда мне исполнилось 10 лет, не помню, чтобы я расстраивалась, а мама плакала в подушку, а потом утром замазывала тональным кремом темные круги под глазами, но время лечит, и через некоторое время она успокоилась. Мы прекрасно жили вдвоем, отец алиментов не платил, но у мамы была хорошая работа и поэтому мы не бедствовали. Единственно, что не могли себе позволить это отдельную квартиру. Жили мы с подселением, так это называлось, коммунальной нашу квартиру назвать нельзя, у нас всего одна соседка бабушка Прасковья и сколько я её помню, она всегда была в глубоком маразме. Мы занимали две комнаты и маленькую кладовку, которую переделали под кухню, чтобы реже встречаться с соседкой-маразматичкой. Ей отдали в полное распоряжение кухню и прихожую. Нам и двух комнат с кладовкой хватало, вещей у нас всегда был необходимый минимум, мебели тоже немного, так что пространства хватало с лихвой.
Меня мама родила в 18 лет, у неё случилась умопомрачительная любовь с моим отцом, но при всем этом, она умудрилась окончить ВУЗ и, получив диплом, устроилась на хорошую денежную работу, что очень не нравилось отцу. Он бегал от работодателя к работодателю ища работу полегче и денег побольше, но как-то не складывалось. А потом папаша просто сбежал от нас и даже свои грязные носки из корзины забрал, больше я его не видела, а мама о нем не говорила. Я же окончив школу, упорхнула из дома вперед к светлому будущему. Чтобы не напрягать маму, училась и работала с самого первого дня учебы, подметала улицы, мыла подъезды, работала озеленителем и в редкие приезды домой не замечала счастливые мамины глаза, а нужно было, может и смогла бы как-то повлиять на неё. Мама влюбилась в своего босса женатого на деньгах, он видимо тоже воспылал к маме чувствами и у них случился роман. Но как оказалось деньги он любил больше и, когда мама забеременела и, об их романе узнала супруга босса, то семья срочно уехала за границу, якобы поддержать сына, который пытался там учиться или учился, не суть, хорошо, что маму с работы не уволили, видимо немного совести у них все-таки осталось. Когда я училась на третьем курсе, мама родила мальчика Милослава, получилось так, что на летние каникулы я домой не попала, подвернулась хорошая работа, грех было отказываться, а мама о беременности не сказала и о рождении брата я узнала, когда это уже свершилось. Мальчик родился недоношенным, могу предположить, что из-за стресса, который испытывала мама в связи с отъездом возлюбленного, ребенок долго лежал в больнице, мама страдала, винила во всем себя, и когда я получила диплом и приехала в родной город, мама слегла. Она как будто ждала меня, а когда я приехала, перестала бороться с болезнями. Пока мама могла ухаживать за братом, я работала на двух работах, а когда силы покинули её, мне пришлось отказаться от ночной работы. Мама умерла, когда Милославу исполнилось три года, и мы остались вдвоем. Милослав рос тихим мальчиком, но у него развилась фобия, он боялся чужих людей, он даже соседку боялся и поэтому, когда я была на работе, дверь комнаты он никому не открывал. О детском садике с такой фобией не могло быть и речи, Милослав мог выходить на улицу только со мной. Если он держал меня за руку, то мы могли находиться везде, но стоило мне только ослабить руку, как у него начиналась паника. Он даже в примерочную кабину со мной заходил, и мне приходилось при нем мерить вещи. Каждый день, я оставляла ему в термосах еду, ставила в комнате горшок, кувшин с водой, тазик для умывания и уходила на работу, а он ждал. Слушал музыку на небольшом новомодном проигрывателе, сам включал телевизор, сам ложился спать, но никогда не выходил из комнаты без меня. Вот почему я с работы бежала сразу домой. А тот кавказский мужчина был психологом, который раз в неделю разговаривал с братом, его он подпускал к себе, но я всегда находилась рядом и поэтому Милослав не боялся. Сейчас брату четыре с половиной года, до школы нужно обязательно заблокировать его фобию иначе ему придется проходить обучение на дому. Его отца я никогда не видела, как зовут, знаю, и фамилию мама так и не сказала, да я и не спрашивала, мама опять полюбила подонка, и говорить, о нем не хотелось.
Глава 2
К конечной остановке в салоне автобуса осталось всего три пассажира я и две пожилые женщины, мы скоро уже здороваться начнем как старые знакомые, чуть ли не каждый день в одном автобусе ездим. В магазин мы пойдем с братом, это тоже часть терапии, благо за домом находится круглосуточный супермаркет и можно хоть ночью идти. В выходные дни, если погода позволяет, мы ходим в парк, на карусели или просто гуляем по улицам города, психолог говорит, что брату нужно часто бывать среди людей, иначе его сеансы бесполезны. Открыв дверь, я сразу же увидела Прасковью Егоровну, бабушкой Прасковью она разрешала себя называть только в редкие дни, когда её маразм ненадолго отступал.
- Ты чего ребенка взаперти держишь? – Спросила она, надевая перемотанные изолентой очки.
И чтобы ей не купить новые? Пенсия вполне приличная, да и дети деньжат подкидывают, вот только к себе её брать никто не хочет, а я мучайся. С ней вполне можно жить, если её не видеть, но бабуля каждый день стучится в мою комнату, когда я ухожу, и просит Милослава выйти к ней. Он молчит, к двери не подходит, она же каждый вечер высказывает мне, что я держу ребенка взаперти, это вместо доброго вечера. Я даже не отвечаю на её выпады, пусть говорит, лишь бы брата не пугала.
Милослав смотрел передачу про животных, и когда я открыла дверь, кинулся ко мне, мы обнялись, я поцеловала его в макушку, а потом посадила обратно в кресло и пошла раздеваться. Он почти все съел, руки тоже мыл, сейчас переоденусь и уберу в комнате. И так каждый рабочий день, движения отработаны до автоматизма, нужно будет ему букварь купить, буду учить читать, пусть книги читает пока я на работе, это полезнее, чем телевизор смотреть. Сейчас я перекушу остатками еды, и мы отправимся в магазин, нужно продуктов купить, а ещё листы для рисования закончились, да и дисков с музыкой нужно подкупить, может аудиокниги будут, пусть ребенок сказки слушает или легкую классическую музыку или звуки природы, у меня и такие диски есть.
Три дня спустя. Павла.
В воскресенье у нас с братом помывочный день, мы долго принимаем ванну с пеной, а потом тщательно моемся, не подумайте, что мы грязнули и в другие дни не пренебрегаем гигиеной, но воскресенье особенный. Мы долго сидим в ванной, рассказываем друг другу разные истории, добавляем горячую воду и иногда немного шалим сдувая друг на друга пену. Потом Мирослав ложится отдыхать в положенное детям время, а я иду стирать белье и готовить одежду на завтрашний день. Вот что мне нравится в Прасковье Егоровне, они никогда не предъявляет претензий по поводу нашего долгого сидения в ванной комнате, думаю, она просто подслушивает под дверью, о чем мы говорим, и поэтому нас не торопит. Секреты мы не рассказываем, пусть слушает не жалко.
Завернувшись в длинный махровый халат, я надела на брата теплую пижаму, мягкие тапочки и мы вышли из ванной комнаты. Быстрее к себе и пить чай, а потом Милослав будет читать букварь, вернее произносить те буквы, которые он выучил, а я займусь шитьем. Нужно подшить ему брюки и себе юбку, согласно дрес-коду на работе.
Мы медленно двигались к дверям комнаты по общему коридору, шевелиться не хотелось совсем, распарились мы сегодня. Прасковья Егоровна стояла у входной двери и щелкала замком, только я хотела спросить, что она там интересного увидела, как дверь открылась и в прихожую вошел молодой человек года на четыре старше меня. Парень, увидев меня и брата, застыл, и начал внимательно нас рассматривать, от такого пристального внимания Мирослав спрятался за мою спину, но руку так и не отпустил. А парень выглядел как с обложки модного журнала, стильная кожаная куртка, шарф, подобранный в тон, классические темно синие джинсы и кроссовки, купленные явно не на рынке. Весь вид портили длинные волосы, собранные в низкий хвост и перевязанные видавшим лучшие времена, шнурком, нет, прическа ему шла, вот только с одеждой она как-то не вязалась или я ничего не понимаю в стиле и это сейчас так модно?
- А мой отец оказывается извращенец, и сколько же тебе было лет, когда он заделал тебе ребенка? – Спросил парень, брезгливо скривив губы.
Пока я ошарашено смотрела на него и пыталась придумать ответ на вопрос, заговорила Прасковья Егоровна:
- А я сослепу подумала, что это хахаль твоей покойной матери пришел, в темноте немного похож, вот только тот старше был и солиднее, а это молод ещё….
- А вас Прасковья Егоровна, кто просил дверь открывать? – Возмутилась я, - а если это вор или того хуже черный риелтор, выкинул бы вас на улицу. Все бандиты сейчас выглядят презентабельно. А порядочные люди в такое время в гости не приходят.
Соседка страшно боялась ни бандитов, ни воров и не убийц, она боялась, что придет черный риелтор и её вышвырнут на улицу, откуда такие страхи догадываюсь, старушка телевизор практически не выключает, насмотрелась там всякого…. А парень уже рассматривал меня совсем другим взглядом, брезгливое выражение исчезло и появилось сочувствие. Я же отошла на несколько шагов назад, сейчас начнется буря. Прасковья Егоровна в два шага преодолела расстояние до двери и откуда такая прыть у старушки, и, открыв её, начала истошно кричать, что её комнату захватывают черные риелторы и чтобы люди добрые вызывали милицию, правда она называла представителей правоохранительных органов НКВЭДешниками, видимо только это название отпечаталось в её памяти. Парень попытался успокоить её, но она заголосила, как серена, что её убивают, и что завтра придут к соседям и что их целая банда. Двери соседних квартир начали открываться и оттуда выходили мужчины, кто в трусах, кто в растянутых на коленках трениках и в майках алкоголичках. Они не собирались вмешиваться, хотели только посмотреть на шоу, из-за их спин выглядывали жены и дети, а соседка кричала и кричала. Парень растерялся и застыл, наблюдая за этим балаганом, я же подхватив Мирослава на руки быстро добежала до двери своей комнаты и, войдя в неё, закрыла на замок. Все, теперь пока бабуле не поставят укол, она не успокоится, хорошо, что в свое время я поставила толстую железную дверь, а стены дома и так были толстыми и звуки снаружи слышались приглушенно, а если включить телевизор, то совсем не будет слышно. Посадив брата на кровать, я начала сушить его волосы полотенцем. Милослав молчал, он вообще парень неразговорчивый, хотя может прекрасно формулировать мысли и говорит четко, не картавит, но в основном молчит и слушает. Психолог говорит, что это из-за фобии, он замкнулся в себе после смерти матери, а ведь он её до сих пор помнит, меня называет или по имени, или сестра, но мамой никогда.
