Ты не достоин даже ненависти
Анна. До моего совершеннолетия два года семь месяцев и четырнадцать дней. Психоневрологическая больница.
- Что вы хотите услышать, доктор? – спросила я, устраиваясь на кресле. – Мою историю или историю моей семьи? Или почему я оказалась в этом прекрасном, но закрытом заведении для богатых сумасшедших?
- Начнём с того, почему ты устроила драку с родным братом? Что вы не поделили? Почему ты не отступила, когда поняла, что он сильнее тебя? Почему не остановилась и, не смотря на травмы и боль, продолжала нападать? Если бы не отец, вернувшийся с работы раньше времени, не известно, чем бы всё кончилось, и какие бы были последствия, – спросил доктор, и взяв ручку, начал что-то строчить в блокноте.
- Тогда начну с самого начала, доктор. Вы же не торопитесь? На улице жарко, а у вас кондиционер в кабинете… – ответила я и прикрыла глаза.
Смотреть на плешивого доктора с цепким взглядом и фальшивой улыбкой не хотелось, он не выпустит меня отсюда, пока за меня платят деньги, даже если бы я попала сюда абсолютно здоровой. Коммерция, чтоб её! А в медицине она приобретает чудовищные формы.
– Всё началось, доктор, когда мне исполнилось пять лет, а моему брату Стасу семь. Он в те годы очень хотел себе самокат, и родители купили ему эту игрушку. Как сейчас помню, такой блестящий и красивый. И надо же мне, малолетней идиотке, вскочить на этот самокат и поехать. Я не справилась с ним и врезалась в машину, в дорогую машину, припаркованную в нашем дворе. Ну, не скажу, что так уж сильно пострадала машина, только это оказалась иномарка, и детали для неё нужно заказывать в специальных сервисных центрах, которые не во всех городах-то были. Отцу пришлось раскошелиться. Мы и так жили небогато, а тут непредвиденные расходы. А самокат восстановлению не подлежал. Нет, его можно было сделать, если найти хорошего сварщика и заплатить ему и за материал, и за работу, но деньги ушли на ремонт машины, и самокат остался лежать на балконе до лучших времён. Он, кстати, и сейчас там лежит, как напоминание о моей дурости.
- Ну, зачем же вы так, Анна, никто бы не стал упрекать пятилетнего ребёнка в том, что он не смог совладать с транспортным средством, – ласково сказал доктор.
- Никто и не упрекал, мне просто заехали пару раз по заднице, и на месяц оставили без мороженного. Но после того, как фельдшер из скорой помощи безжалостно вымазала мои боевые раны зелёнкой, мне уже ничего не страшно. Однако мой ненаглядный братец очень обиделся на меня, и с этого дня у нас началось противостояние и холодная война, переходящая в стычки. Чем больше мы делали гадости друг другу, тем больше ненавидели, но в четырнадцать лет я поняла, что эта ненависть мне очень мешает жить, и перестала отвечать на выпады брата.
- Очень разумно, особенно для подростка, – удивился доктор.
- Я вообще девушка с мозгами, но вы ведь так не думаете, – ответила я. – Ну, продолжим, доктор. Брат перестал делать мне гадости, когда понял, что мне на него наплевать, а потом он встретил Ксюшу, девушку из семьи бизнесмена. Ну, это так называлось, на самом же деле её отец был братом местного бандита, который держал в страхе половину города, ну, вы понимаете меня. Его не привлекали за рэкет и бандитизм, доказательств не было, но слухов ходило много и все страшные. Я даже слышала, как отец пытался поговорить с братом о той компании, с которой он связался, но брату исполнилось семнадцать, он вымахал выше отца, и ему стало наплевать на все нотации родителей. Братец начал одеваться в штаны с лампасами и кожаные куртки, часто приходил с побоями на теле, и ещё у него появились деньги.
- Это же не доказывает, что ваш брат выбрал плохой путь? – спросил доктор.
- Мне наплевать, по какой наклонной плоскости скатывается брат, если бы в один прекрасный момент это не коснулось меня. Я возвращалась из кружка. Вы, наверное, знаете, доктор, что в одиннадцать лет я увлеклась моделированием. Руководитель кружка человек, очень увлечённый своим делом, и нас сумел этим увлечь, мы с таким удовольствием посещали кружок, а летом ездили на наш местный аэродром запускать модели. Круто было, весело. Но я отвлеклась, так вот меня запихнули в машину и повезли в неизвестном направлении. Два братка держали меня и ощупывали, как дешёвую привокзальную… Ну, вы меня поняли, не буду ругаться. Потом меня привезли на дачу за городом и закрыли в комнате.
- Над вами совершили насилие? – уточнил доктор.
- Ну что вы, доктор? Пришёл двоюродный брат Ксюши Даниил, сын местного бандита, дяди Ксюши, и главарь банды малолеток. Высокий, коротко стриженный браток, восемнадцати лет от роду. У него прозвище в районе – Слон. Он сказал мне, что, пока мой брат собирает деньги, которые задолжал ему, ко мне в кровать будет приходить только он. А вот если брат не успеет за три дня собрать деньги, то в спальню придут все парни, или скопом, или по очереди, и что они со мной сделают, можно только догадываться, фантазия у них бурная. Ну, и предупредил, что если я буду сопротивляться, то он позовёт на помощь парней. И что мне оставалось, доктор? Мне оставалось согласиться на все его условия. Я же разумная девушка, да и выбора у меня не было, Даниил в тот день был не склонен к альтруизму и состраданию.
- И сколько это продолжалось? – холодно спросил доктор.
- Три дня и три ночи. У него оказался просто неуёмный аппетит и большое либидо. Утром четвёртого дня меня посадили в машину и, довезя до моего подъезда, сказали, чтобы не скучала, и уехали. Всё, доктор… Подробности рассказывать не буду, если бы не снотворное, которым вы пичкаете меня, то я бы просматривала все эти три дня и три ночи во сне в подробностях.
- Что сказали родители по поводу твоего отсутствия?
- Ничего, им было не до этого, они собирали деньги для брата. И когда я появилась дома, то только предложили обратиться к врачу, чтобы проверить, не заразили ли меня чем-ни будь.
- А дальше?
- Срыв произошёл через неделю, я надевала кроссовки, чтобы идти в кружок, и в этот момент в прихожую вышел мой брат, и посмотрев на меня, криво улыбнулся. Я кинулась на него и заехала ему кроссовкой по роже. Он оттолкнул меня, но мне уже было всё равно. В глазах стояли красные круги, боли не чувствовала, я хватала все близлежащие предметы и кидала в него. Он уже не сдерживал себя, а бил меня в ответ, но мне не больно, я в этот момент не контролировала себя, кровь бурлила, а тело действовало на автомате. Когда отец остановил нас, у меня оказалось вывихнута челюсть и сломана рука, рожа брата вся расцарапана, губа пробита, и из уха текла кровь. Это потом выяснилось, что у него ещё трещины в рёбрах, и опух коленный сустав. В хирургическом отделении я пролежала месяц. Пришлось учиться самостоятельно, в школу я не хотела идти ни за какие коврижки. А потом кто-то заплатил за моё лечение здесь. Не думаю, что отец, у него таких денег нет, и вот я сижу в вашем кабинете, хотя, наверное, это лучший вариант, чем видеть рожу брата.
- Заплативший за твоё лечение захотел остаться неизвестным, да и по правилам нашей клиники, мы не имеем права разглашать данные о наших спонсорах, – ответил доктор. – За тебя заплатили за полгода вперёд. Но разве у нас плохо? И учиться можно, все условия есть, и даже учителя приходят.
- Хорошо. Разве я сказала, что плохо? Только поселите ко мне в палату девушку моего возраста, а то мне скучно.
- Хорошо, я подумаю над этим, могу только сказать, что в ближайшее время я дам разрешение на встречу с родными.
- Спасибо, доктор, но видеть их не хочется. Можно отложить этот вопрос на неопределённый срок?
- Можно, если пациенту будет некомфортно встречаться с близкими людьми, то я имею право отменить свидания. «Всё для здоровья пациента!» - такой девиз нашей клиники.
- Тогда я пойду, скоро ужин, да и жара спала, можно погулять в парке.
- Да, конечно, иди… – милостиво разрешил доктор и начал увлечённо строчить в блокноте.
Меня переселили в палату к девушке Татьяне. Она оказалась старше меня на год и была компьютерным маньяком. Компьютеры только начали входить в нашу жизнь, и покупать их могли люди состоятельные, такие, как Танины родители. Могу сказать, что Таня не была сумасшедшей, она просто увлеклась немного и вовремя не смогла остановиться. Родители перепугались и поместили её в клинику. Я про эти чудо-машины знала очень мало, но благодаря Татьяне тоже увлеклась.
Не знаю, как ей удавалось доставать книги по программированию и распечатанные листы с сайтов таких же маньяков, как она. Видимо, в клинике санитары и медсёстры слишком любили деньги, а родители Татьяны привозили ей каждую неделю кругленькую сумму, наверное, так извинялись перед ней за заточение. На территории клиники действовали несколько магазинов с продуктами и один с одеждой. Халаты и пижамы здесь носили, но обязательным атрибутом больных они не были, можно ходить в своей одежде. Так вот, Татьяна решила обучить меня трудному, но такому нужному в современном мире делу, как компьютерной грамотности.
Что мы творили! Сначала она решила подтянуть мой английский, а потом начала учить языку программирования. Мы рисовали на листах в тетради клавиатуру и мониторы, а потом нажимали на нарисованные кнопки и воспроизводили схематично, конечно, всё, что должно появиться на мониторе компьютера. Хорошо, что мы сидели в сумасшедшем доме, и на наши чудачества никто не обращал внимания. Ну, заняты девушки, лишь бы не буянили. Нам же было весело и интересно, я не хвалилась доктору, когда говорила, что девушка с мозгами, они действительно у меня имелись. Нет, гением я себя не считала, но точные науки мне давались лучше, чем брату, а программирование и языки оказались хорошей тренировкой для мозга.
Мои полгода истекли быстро и незаметно. Я стала более рассудительной и образованной в плане компьютерной грамотности и ещё прекрасно подтянула английский язык. У Тани оказался талант к языкам, и через полгода мы могли воспроизводить небольшие диалоги на английском языке. Произношение у нас, конечно, сильно страдало, но мы не унывали.
Мне сообщили, что моё лечение закончится, через три дня за мной приедут родители, и я расстроилась. Представьте, меня выпускают на волю, а я расстроилась. Сообщила об этом подруге, и та расстроилась. Но Татьяна девушка деятельная и в этот же день пошла к доктору. Что уж там она ему говорила, но мой срок продлили ещё на три месяца, и оплатил эти месяцы всё тот же неизвестный спонсор.
За следующие три месяца мы усиленно подтягивали школьные предметы и произношение на иностранном языке. Родители Татьяны оплатили преподавателя, который приезжал два раза в неделю и занимался с нами по два часа. Дядечка пожилой и очень приятный в общении, работу делал на совесть. Я понимала, что спонсор больше не раскошелится, а Татьяна застрянет здесь ещё на четыре месяца, родители оплатили за год вперёд.
Вышла я из клиники обогащённая знаниями и несколькими адресами, где тусуются любители компьютеров, маньяки и компьютерные гении, правда, непризнанные.
Анна. До моего совершеннолетия три дня
Школу я закончила, правда, родители перевели меня в другую. Находилась она в другом районе, ездить далековато, приходилось вставать раньше, но там про меня никто не знал, город же большой. Мои восемь месяцев в клинике не прошли даром, теперь я тусовалась с парнями и девчонками программистами и хакерами. Ничего такого криминального мы не совершали, так, пакостили понемногу, но на срок наши пакости не тянули.
Банду малолеток нашего района посадили, правда, и тут мой брат выкрутился. В тот день, когда их застали на месте преступления, мой братец лежал в больнице со сломанной ногой, и его не тронули. Главаря банды Даниила выпустили через полгода, а остальные загремели за хулиганку. Папаша Даниила постарался. Не знаю, как он отмазывал его, я только слышала сплетни и некоторые разговоры на кухне и сделала выводы, что сам папаша не пострадал, а наоборот, поднялся, и сейчас он серьёзный бизнесмен и вместе с братом, отцом Ксюши, подмял под себя полгорода.
Стас так и тусуется с ней, и как он утверждает, они просто друзья, и ничего между ними нет. Это он родителям пускай лапшу на уши вешает, а мне плевать на них, вместе и по отдельности.
Братца в армию не забрали, он поступил в Университет и теперь усердно грызёт гранит науки. Я же решила, что хватит жить с родителями, которые заняты только тем, что пытаются заработать деньги. На нас с братом они махнули рукой, на него ещё в семнадцать лет, на меня после драки с ним.
Меня после клиники не трогали, в мои дела не лезли, о друзьях и подругах не спрашивали, и это безмерно радовало. Наверное, боялись, что я опять сорвусь. Одно знаю точно, что после случая со мной, отец сильно поднялся и развернулся. Откуда у него появились деньги для открытия бизнеса, не знаю, но догадываюсь, что это компенсация за молчание. Одно радует, что меня дорого оценили. Папаша бизнес наладил, моё здоровье поправили, и братец в престижный Университет поступил, неспроста всё это.
В данный момент я учусь на вечернем факультете гуманитарного, совсем не престижного ВУЗа нашего города, который находится в пригороде, и работаю в общежитие ВУЗа дворником и уборщицей. Денег платят немного, но отдельную маленькую комнату с небольшим окном в общежитии при ВУЗе выделили. Вечерникам койко-место не положено, но так как я работаю, то мне дали, и помогла в этом Татьяна. Она как вышла, так сразу со мной связалась, а так как дома её компьютера лишили, то мы каждый вечер тусовались с её верными друзьями на одной из квартир, которую снимали родители одного из хакеров. Видимо, он сильно их достал, раз они выселили его на отдельную жилплощадь.
Так вот, отец одного из её друзей работал в этом общежитие бессменным комендантом уже лет двадцать, а может, и больше, и Татьяна, взяв меня за руку, повела знакомиться с ним. Не скажу, что мы сильно понравились друг другу, коменданты народ подозрительный, но на работу меня взяли, а на вечерний факультет я поступила сама, без протекций. ВУЗ же не престижный, и недобор у них каждый год хронический. Комнату мне выделили в дворницкой, но разрешили пользоваться индивидуальной плиткой и маленьким замученным холодильником. Теперь я ждала совершеннолетия, когда смогу переселиться туда, написав родителям записку, что ухожу жить к парню.
Поверят они мне или нет, меня мало интересовало. Я уже все вещи туда перенесла. Оставила дома только модные платья, блузки и юбки, которые мама мне покупала с периодичностью раз в месяц. Я же после клиники носила только брюки, а летом бриджи.
Аннотация: история рассказана молодой женщиной. В те времена в нашей стране социальная несправедливость резала глаза, она и сейчас никуда не исчезла, но тогда её выставляли напоказ и все, от мала до велика, ощутили это на своей шкуре. Всё началось тогда и продолжилось до сегодняшнего дня. Названия городов не указываю, герои живы и здоровы, могу только сказать, что город, в котором произошло всё это, с более чем миллионным населением, потому и затеряться там было легко, особенно если тебя не особо и ищут. Но как ни странно даже в больших городах можно столкнуться с тем, кого ты очень не хочешь видеть.
ПРОЛОГ
Анна. До моего совершеннолетия два года семь месяцев и четырнадцать дней. Психоневрологическая больница.
- Что вы хотите услышать, доктор? – спросила я, устраиваясь на кресле. – Мою историю или историю моей семьи? Или почему я оказалась в этом прекрасном, но закрытом заведении для богатых сумасшедших?
- Начнём с того, почему ты устроила драку с родным братом? Что вы не поделили? Почему ты не отступила, когда поняла, что он сильнее тебя? Почему не остановилась и, не смотря на травмы и боль, продолжала нападать? Если бы не отец, вернувшийся с работы раньше времени, не известно, чем бы всё кончилось, и какие бы были последствия, – спросил доктор, и взяв ручку, начал что-то строчить в блокноте.
- Тогда начну с самого начала, доктор. Вы же не торопитесь? На улице жарко, а у вас кондиционер в кабинете… – ответила я и прикрыла глаза.
Смотреть на плешивого доктора с цепким взглядом и фальшивой улыбкой не хотелось, он не выпустит меня отсюда, пока за меня платят деньги, даже если бы я попала сюда абсолютно здоровой. Коммерция, чтоб её! А в медицине она приобретает чудовищные формы.
– Всё началось, доктор, когда мне исполнилось пять лет, а моему брату Стасу семь. Он в те годы очень хотел себе самокат, и родители купили ему эту игрушку. Как сейчас помню, такой блестящий и красивый. И надо же мне, малолетней идиотке, вскочить на этот самокат и поехать. Я не справилась с ним и врезалась в машину, в дорогую машину, припаркованную в нашем дворе. Ну, не скажу, что так уж сильно пострадала машина, только это оказалась иномарка, и детали для неё нужно заказывать в специальных сервисных центрах, которые не во всех городах-то были. Отцу пришлось раскошелиться. Мы и так жили небогато, а тут непредвиденные расходы. А самокат восстановлению не подлежал. Нет, его можно было сделать, если найти хорошего сварщика и заплатить ему и за материал, и за работу, но деньги ушли на ремонт машины, и самокат остался лежать на балконе до лучших времён. Он, кстати, и сейчас там лежит, как напоминание о моей дурости.
- Ну, зачем же вы так, Анна, никто бы не стал упрекать пятилетнего ребёнка в том, что он не смог совладать с транспортным средством, – ласково сказал доктор.
- Никто и не упрекал, мне просто заехали пару раз по заднице, и на месяц оставили без мороженного. Но после того, как фельдшер из скорой помощи безжалостно вымазала мои боевые раны зелёнкой, мне уже ничего не страшно. Однако мой ненаглядный братец очень обиделся на меня, и с этого дня у нас началось противостояние и холодная война, переходящая в стычки. Чем больше мы делали гадости друг другу, тем больше ненавидели, но в четырнадцать лет я поняла, что эта ненависть мне очень мешает жить, и перестала отвечать на выпады брата.
- Очень разумно, особенно для подростка, – удивился доктор.
- Я вообще девушка с мозгами, но вы ведь так не думаете, – ответила я. – Ну, продолжим, доктор. Брат перестал делать мне гадости, когда понял, что мне на него наплевать, а потом он встретил Ксюшу, девушку из семьи бизнесмена. Ну, это так называлось, на самом же деле её отец был братом местного бандита, который держал в страхе половину города, ну, вы понимаете меня. Его не привлекали за рэкет и бандитизм, доказательств не было, но слухов ходило много и все страшные. Я даже слышала, как отец пытался поговорить с братом о той компании, с которой он связался, но брату исполнилось семнадцать, он вымахал выше отца, и ему стало наплевать на все нотации родителей. Братец начал одеваться в штаны с лампасами и кожаные куртки, часто приходил с побоями на теле, и ещё у него появились деньги.
- Это же не доказывает, что ваш брат выбрал плохой путь? – спросил доктор.
- Мне наплевать, по какой наклонной плоскости скатывается брат, если бы в один прекрасный момент это не коснулось меня. Я возвращалась из кружка. Вы, наверное, знаете, доктор, что в одиннадцать лет я увлеклась моделированием. Руководитель кружка человек, очень увлечённый своим делом, и нас сумел этим увлечь, мы с таким удовольствием посещали кружок, а летом ездили на наш местный аэродром запускать модели. Круто было, весело. Но я отвлеклась, так вот меня запихнули в машину и повезли в неизвестном направлении. Два братка держали меня и ощупывали, как дешёвую привокзальную… Ну, вы меня поняли, не буду ругаться. Потом меня привезли на дачу за городом и закрыли в комнате.
- Над вами совершили насилие? – уточнил доктор.
- Ну что вы, доктор? Пришёл двоюродный брат Ксюши Даниил, сын местного бандита, дяди Ксюши, и главарь банды малолеток. Высокий, коротко стриженный браток, восемнадцати лет от роду. У него прозвище в районе – Слон. Он сказал мне, что, пока мой брат собирает деньги, которые задолжал ему, ко мне в кровать будет приходить только он. А вот если брат не успеет за три дня собрать деньги, то в спальню придут все парни, или скопом, или по очереди, и что они со мной сделают, можно только догадываться, фантазия у них бурная. Ну, и предупредил, что если я буду сопротивляться, то он позовёт на помощь парней. И что мне оставалось, доктор? Мне оставалось согласиться на все его условия. Я же разумная девушка, да и выбора у меня не было, Даниил в тот день был не склонен к альтруизму и состраданию.
- И сколько это продолжалось? – холодно спросил доктор.
- Три дня и три ночи. У него оказался просто неуёмный аппетит и большое либидо. Утром четвёртого дня меня посадили в машину и, довезя до моего подъезда, сказали, чтобы не скучала, и уехали. Всё, доктор… Подробности рассказывать не буду, если бы не снотворное, которым вы пичкаете меня, то я бы просматривала все эти три дня и три ночи во сне в подробностях.
- Что сказали родители по поводу твоего отсутствия?
- Ничего, им было не до этого, они собирали деньги для брата. И когда я появилась дома, то только предложили обратиться к врачу, чтобы проверить, не заразили ли меня чем-ни будь.
- А дальше?
- Срыв произошёл через неделю, я надевала кроссовки, чтобы идти в кружок, и в этот момент в прихожую вышел мой брат, и посмотрев на меня, криво улыбнулся. Я кинулась на него и заехала ему кроссовкой по роже. Он оттолкнул меня, но мне уже было всё равно. В глазах стояли красные круги, боли не чувствовала, я хватала все близлежащие предметы и кидала в него. Он уже не сдерживал себя, а бил меня в ответ, но мне не больно, я в этот момент не контролировала себя, кровь бурлила, а тело действовало на автомате. Когда отец остановил нас, у меня оказалось вывихнута челюсть и сломана рука, рожа брата вся расцарапана, губа пробита, и из уха текла кровь. Это потом выяснилось, что у него ещё трещины в рёбрах, и опух коленный сустав. В хирургическом отделении я пролежала месяц. Пришлось учиться самостоятельно, в школу я не хотела идти ни за какие коврижки. А потом кто-то заплатил за моё лечение здесь. Не думаю, что отец, у него таких денег нет, и вот я сижу в вашем кабинете, хотя, наверное, это лучший вариант, чем видеть рожу брата.
- Заплативший за твоё лечение захотел остаться неизвестным, да и по правилам нашей клиники, мы не имеем права разглашать данные о наших спонсорах, – ответил доктор. – За тебя заплатили за полгода вперёд. Но разве у нас плохо? И учиться можно, все условия есть, и даже учителя приходят.
- Хорошо. Разве я сказала, что плохо? Только поселите ко мне в палату девушку моего возраста, а то мне скучно.
- Хорошо, я подумаю над этим, могу только сказать, что в ближайшее время я дам разрешение на встречу с родными.
- Спасибо, доктор, но видеть их не хочется. Можно отложить этот вопрос на неопределённый срок?
- Можно, если пациенту будет некомфортно встречаться с близкими людьми, то я имею право отменить свидания. «Всё для здоровья пациента!» - такой девиз нашей клиники.
- Тогда я пойду, скоро ужин, да и жара спала, можно погулять в парке.
- Да, конечно, иди… – милостиво разрешил доктор и начал увлечённо строчить в блокноте.
***
Меня переселили в палату к девушке Татьяне. Она оказалась старше меня на год и была компьютерным маньяком. Компьютеры только начали входить в нашу жизнь, и покупать их могли люди состоятельные, такие, как Танины родители. Могу сказать, что Таня не была сумасшедшей, она просто увлеклась немного и вовремя не смогла остановиться. Родители перепугались и поместили её в клинику. Я про эти чудо-машины знала очень мало, но благодаря Татьяне тоже увлеклась.
Не знаю, как ей удавалось доставать книги по программированию и распечатанные листы с сайтов таких же маньяков, как она. Видимо, в клинике санитары и медсёстры слишком любили деньги, а родители Татьяны привозили ей каждую неделю кругленькую сумму, наверное, так извинялись перед ней за заточение. На территории клиники действовали несколько магазинов с продуктами и один с одеждой. Халаты и пижамы здесь носили, но обязательным атрибутом больных они не были, можно ходить в своей одежде. Так вот, Татьяна решила обучить меня трудному, но такому нужному в современном мире делу, как компьютерной грамотности.
Что мы творили! Сначала она решила подтянуть мой английский, а потом начала учить языку программирования. Мы рисовали на листах в тетради клавиатуру и мониторы, а потом нажимали на нарисованные кнопки и воспроизводили схематично, конечно, всё, что должно появиться на мониторе компьютера. Хорошо, что мы сидели в сумасшедшем доме, и на наши чудачества никто не обращал внимания. Ну, заняты девушки, лишь бы не буянили. Нам же было весело и интересно, я не хвалилась доктору, когда говорила, что девушка с мозгами, они действительно у меня имелись. Нет, гением я себя не считала, но точные науки мне давались лучше, чем брату, а программирование и языки оказались хорошей тренировкой для мозга.
***
Мои полгода истекли быстро и незаметно. Я стала более рассудительной и образованной в плане компьютерной грамотности и ещё прекрасно подтянула английский язык. У Тани оказался талант к языкам, и через полгода мы могли воспроизводить небольшие диалоги на английском языке. Произношение у нас, конечно, сильно страдало, но мы не унывали.
Мне сообщили, что моё лечение закончится, через три дня за мной приедут родители, и я расстроилась. Представьте, меня выпускают на волю, а я расстроилась. Сообщила об этом подруге, и та расстроилась. Но Татьяна девушка деятельная и в этот же день пошла к доктору. Что уж там она ему говорила, но мой срок продлили ещё на три месяца, и оплатил эти месяцы всё тот же неизвестный спонсор.
***
За следующие три месяца мы усиленно подтягивали школьные предметы и произношение на иностранном языке. Родители Татьяны оплатили преподавателя, который приезжал два раза в неделю и занимался с нами по два часа. Дядечка пожилой и очень приятный в общении, работу делал на совесть. Я понимала, что спонсор больше не раскошелится, а Татьяна застрянет здесь ещё на четыре месяца, родители оплатили за год вперёд.
Вышла я из клиники обогащённая знаниями и несколькими адресами, где тусуются любители компьютеров, маньяки и компьютерные гении, правда, непризнанные.
Глава 1
Анна. До моего совершеннолетия три дня
Школу я закончила, правда, родители перевели меня в другую. Находилась она в другом районе, ездить далековато, приходилось вставать раньше, но там про меня никто не знал, город же большой. Мои восемь месяцев в клинике не прошли даром, теперь я тусовалась с парнями и девчонками программистами и хакерами. Ничего такого криминального мы не совершали, так, пакостили понемногу, но на срок наши пакости не тянули.
Банду малолеток нашего района посадили, правда, и тут мой брат выкрутился. В тот день, когда их застали на месте преступления, мой братец лежал в больнице со сломанной ногой, и его не тронули. Главаря банды Даниила выпустили через полгода, а остальные загремели за хулиганку. Папаша Даниила постарался. Не знаю, как он отмазывал его, я только слышала сплетни и некоторые разговоры на кухне и сделала выводы, что сам папаша не пострадал, а наоборот, поднялся, и сейчас он серьёзный бизнесмен и вместе с братом, отцом Ксюши, подмял под себя полгорода.
Стас так и тусуется с ней, и как он утверждает, они просто друзья, и ничего между ними нет. Это он родителям пускай лапшу на уши вешает, а мне плевать на них, вместе и по отдельности.
Братца в армию не забрали, он поступил в Университет и теперь усердно грызёт гранит науки. Я же решила, что хватит жить с родителями, которые заняты только тем, что пытаются заработать деньги. На нас с братом они махнули рукой, на него ещё в семнадцать лет, на меня после драки с ним.
Меня после клиники не трогали, в мои дела не лезли, о друзьях и подругах не спрашивали, и это безмерно радовало. Наверное, боялись, что я опять сорвусь. Одно знаю точно, что после случая со мной, отец сильно поднялся и развернулся. Откуда у него появились деньги для открытия бизнеса, не знаю, но догадываюсь, что это компенсация за молчание. Одно радует, что меня дорого оценили. Папаша бизнес наладил, моё здоровье поправили, и братец в престижный Университет поступил, неспроста всё это.
В данный момент я учусь на вечернем факультете гуманитарного, совсем не престижного ВУЗа нашего города, который находится в пригороде, и работаю в общежитие ВУЗа дворником и уборщицей. Денег платят немного, но отдельную маленькую комнату с небольшим окном в общежитии при ВУЗе выделили. Вечерникам койко-место не положено, но так как я работаю, то мне дали, и помогла в этом Татьяна. Она как вышла, так сразу со мной связалась, а так как дома её компьютера лишили, то мы каждый вечер тусовались с её верными друзьями на одной из квартир, которую снимали родители одного из хакеров. Видимо, он сильно их достал, раз они выселили его на отдельную жилплощадь.
Так вот, отец одного из её друзей работал в этом общежитие бессменным комендантом уже лет двадцать, а может, и больше, и Татьяна, взяв меня за руку, повела знакомиться с ним. Не скажу, что мы сильно понравились друг другу, коменданты народ подозрительный, но на работу меня взяли, а на вечерний факультет я поступила сама, без протекций. ВУЗ же не престижный, и недобор у них каждый год хронический. Комнату мне выделили в дворницкой, но разрешили пользоваться индивидуальной плиткой и маленьким замученным холодильником. Теперь я ждала совершеннолетия, когда смогу переселиться туда, написав родителям записку, что ухожу жить к парню.
Поверят они мне или нет, меня мало интересовало. Я уже все вещи туда перенесла. Оставила дома только модные платья, блузки и юбки, которые мама мне покупала с периодичностью раз в месяц. Я же после клиники носила только брюки, а летом бриджи.
