Утром в субботу я проснулась от страшного холода. Меня просто трясло и знобило. Голову от подушки оторвать не смогла. Она просто раскалывалась на части, из глаз текли слёзы, и плыл жёлтый туман.
Через полчаса у меня появились видения, я видела сквозь туман искажённое злобой лицо своей родительницы, пьяные хари её хахалей и звериное лицо Артёма. Слёзы потекли сильней, я попыталась кричать и звать на помощь, но в горле пересохло так, что я могла только хрипеть.
Через некоторое время моё сознание отметило присутствие в комнате посторонних людей в белых халатах. Потом мне сделали укол в руку, и наступила блаженная темнота.
Влада
В себя я пришла в больничном боксе. Как мне сообщил врач, предполагали, что у меня менингит, но диагноз не подтвердился. У меня тяжёлая форма гриппа, и провалялась я без сознания двое суток.
- У тебя очень ослаблена иммунная система, гастрит и нервное перенапряжение, – сказал врач, – и ещё шрамы от побоев.
- Это моя родительница постаралась, – ответила я, – сейчас её нет. А большего доктор вам незачем знать.
Меня выписали из больницы через неделю. Родственники прислали машину с шофёром. А на следующий день я пошла в школу. Следующие две недели мне пришлось интенсивно заниматься, чтобы нагнать пройденный материал. Артём меня игнорировал, и я очень рада.
Альбина Георгиевна сказала, что они уже подыскали мне санаторий на время летних каникул. Сказано это было таким тоном, будто я доставляю им много хлопот, но они готовы к этому, и я должна ценить свою родню за заботу обо мне. Я горячо поблагодарила за заботу, и она осталась довольна.
Следующий учебный год у меня знаменательный. Артём оканчивал школу, а я буду учиться в Лицее последний год. Я давно решила перейти в обыкновенную муниципальную школу. Великим физиком и математиком мне ни за что не стать, так стоит ли мучиться.
Летом буду в санатории, мне оставалось продержаться до каникул.
За два месяца до летних каникул наступали напряжённые учебные дни. В Лицее проводились зачёты и контрольные работы. У меня опять возникли проблемы с точными науками, а просить помощи не у кого. Альбину Георгиевну я волновать не собиралась, она и так проявляет чрезмерную заботу обо мне. Пришлось самой сесть за учебники, но дело двигалось медленно.
После второго заваленного мною зачёта Альбине Георгиевне позвонили из школы и сообщили, что меня могут отчислить за неуспеваемость. Подробности разговора не знаю, но он очень разозлил бабулю. Она долго отчитывала меня. Мне припомнили плохие гены моей матери, мой неуступчивый характер и ещё многое другое. Я не спорила, давно знаю, что я для них обуза, но я же не напрашивалась в их семью. Не появись они, попала бы в детдом, мне в то время было всё равно, где буду жить.
Альбина Георгиевна выплеснула на меня всё, что у неё накопилось, и ушла к себе. Через пять минут она забудет обо всём, бабуля долго не могла думать об одном и том же. Она жила в своём мире, где деньги сына открывали для неё большие возможности, чем она и пользовалась по полной программе.
Но для меня ничего не закончилось. На следующий день на большой перемене в коридоре школы меня перехватил Бык и куда-то поволок. Я попыталась сопротивляться, но была перехвачена поперёк тела, меня прижали к груди и быстро понесли за угол коридора. Бык внёс меня в класс и поставил на ноги, сам он вышел за дверь и закрыл её.
В пустом классе был Артём. Он стоял и смотрел на меня.
- Меня попросили заняться с тобой математикой и физикой, – сказал он, – мне очень не хочется тратить на тебя время, но я не могу отказать отчиму.
А меня трясло от страха, я как представила, что он будет сидеть рядом, и у меня задрожали колени, и подогнулись ноги. Я прислонилась к двери, чтобы не упасть. Артём начал подходить ко мне. Я попыталась открыть дверь спиной, но видимо, Бык подпирал её с той стороны.
- Ты собираешься отвечать или будешь молчать, как партизан? – спросил он.
Он практически вплотную подошёл ко мне. Мне стало не хватать воздуха, на глаза навернулись слёзы, я еле держалась на ногах. В ушах слышался звук ударов по живому телу. Артём протянул руку и хотел дотронуться до меня. Это было последней каплей, я закрыла голову руками и согнулась. Я всегда так делала, когда родительница била меня. Главное уберечь голову, а остальные кости срастутся.
- Ты что себе надумала? Я не собираюсь тебя бить. Я хочу помочь тебе с уроками.
Он потрогал меня за плечо. От этого его движения меня передёрнуло, я попыталась отползти подальше, но ударилась плечом об косяк. Было больно, но я не издала ни звука.
Артём отошёл от меня на несколько шагов и крикнул Быка. Бык появился через секунду и склонился надо мной.
- Что с ней? – спросил он. – Ты что ей сказал? Её всю трясёт от страха.
- Она просто ненормальная, – ответил Артём, – я хотел ей помочь с уроками. Не знаю, что она себе надумала.
- Просьба твоего отчима невыполнима, – сказал Бык, – она не сможет находиться рядом с тобой, её трясёт от страха, какая тут учеба.
- Припадочная она, вся в свою чокнутую мамашу, – сказал Артём, и они вышли из класса.
На урок я не пошла, просидела в пустом классе. Пыталась успокоиться. У меня опять начала болеть голова, и после окончания урока, забрав свои вещи, я ушла домой.
Меня утешало только то, что мне остался всего один год учёбы в Лицее.
Сентябрь следующего учебного года. Влада
С горем пополам я пересдала зачёты и еле написала контрольные работы на удовлетворительную оценку, и меня перевели в следующий класс. В первый день каникул меня отправили в санаторий, и пробыла я там до конца лета.
Я приехала в город за три дня до начала занятий. Как и в прошлом году, Альбина Георгиевна первым делом потащила меня в магазины и парикмахерскую. Мне опять сделали рваную длинную чёлку и подстригли кончики волос. Учиться в Лицее осталось год, и только это меня радовало.
В Лицее всё было, как и прежде, только сейчас я начала привлекать ненужное внимание одноклассников. Я пыталась не замечать их знаки внимания. Я не питала иллюзий по поводу своей внешности. В санатории я поправилась и округлилась, но особой красотой не блистала. Я никогда не пользовалась косметикой и носила одежду, скрывающую мои формы, но видимо, у моих одноклассников начался гормональный подъём.
С Артёмом не виделась с того случая в пустом классе. До каникул я очень постаралась не сталкиваться с ним.
В начале октября у меня будет день рождения. В прошлом году мои новые родственники ограничились только подарками. Я очень надеялась, что в этом году будет так же. Очень не хотелось напрягать их.
Месяц спустя. Влада
Мой день рождения выпал на воскресенье. В этот день повариха приготовила праздничный завтрак. Я и Альбина Георгиевна позавтракали, она вручила мне подарок от отца и от себя и предупредила, что Артём сам захотел прийти и поздравить меня.
Эта новость испортила мне настроение на весь день. У меня опять начала болеть голова. Я поблагодарила за подарки и пошла в комнату. Мне нужно делать уроки.
К вечеру голова разболелась ещё больше. Я с трудом сделала задания и решила лечь в кровать. Две таблетки, выпитые мной от головной боли, не помогли. Голова раскалывалась, глаза резало, а перед глазами летали мушки.
Доктор в санатории сказал, что это нервное, и мне необходимо посетить психолога. Нужно облегчить душу, забыть прошлое и начать жить с нового листа. Как же забудешь прошлое, когда оно до сих пор не даёт двигаться дальше?
Может, со временем боль поутихнет и отойдёт на задний план, но сейчас я помнила каждый свой день и час, прожитый с родительницей. Может, кто и осудит меня, но я не плакала о смерти матери, я не любила её и не жалела. Она сама выбрала такой путь, и конец её был предопределён.
Когда Артём вечером зашёл ко мне в комнату, я от головной боли уже плохо соображала. Я попыталась сесть на кровати, но в голове застучало, и я откинулась на подушку.
- Тебе плохо? – спросил Артём и подошёл ко мне.
Пальцы рук у меня задрожали, я попыталась натянуть на себя одеяло. Это было инстинктивное движение. Я лежала одетой, и мне не требовалось прикрываться. Я просто хотела хоть так укрыться от него.
Артём сел на краешек моей кровати и хотел потрогать мой лоб. Я дёрнула головой, чтобы уйти от его прикосновения. Артём замер, рука так и не дотронулась до меня.
- Уходи, – наконец-то я выдавила из себя хотя бы слово, – пожалуйста.
- Почему ты не скажешь, что у тебя болит голова? – спросил он.
Но ответить ему я уже не могла, горло сдавил спазм, на глаза навернулись слёзы.
Артём поднялся и вышел из комнаты. Я закрыла глаза и попыталась расслабиться. Головная боль усилилась до темноты в глазах.
Влада
Я опять попала в больницу. Теперь меня поместили в отделение неврологии. Когда за мной приехала скорая помощь, я почти ничего не соображала. Меня погрузили на носилки и увезли. Очнулась я только к обеду следующего дня.
В палате я одна. В руку воткнута капельница. В отделении тихо. Я закрыла глаза и попыталась заснуть.
Доктор зашёл ко мне после ужина. Мне уже сняли капельницу, но больше лекарств не давали.
- Я запросил вашу амбулаторную карту из санатория, – сказал вошедший доктор, – наблюдающий вас врач очень подробно и грамотно описал состояние вашего здоровья. У вас нервное истощение. В санатории вы ненадолго пришли в норму, но приехав сюда, у вас опять начался стресс.
Доктор замолчал и посмотрел на меня.
- Не ждите от меня откровений, – ответила я, – мой стресс начался с четырёх лет и продолжается до сих пор. Я ещё так мало живу спокойной жизнью, что каждый час жду подвоха от судьбы.
- Вам нужно посетить психолога, – сказал доктор, – у нас есть штатный психолог в отделении, но я бы посоветовал другого, более опытного.
- У меня нет денег на психолога, – ответила я.
Доктор положил мне на тумбочку упаковку с таблетками и вышел из палаты.
Меня выписали из больницы через неделю. За мной, как и в прошлый раз, прислали машину с шофёром. В этот раз Альбина Георгиевна не сказала ни слова по этому поводу. Она даже не напомнила мне, что семья проявляет заботу обо мне.
На следующий день я опять пошла в школу. Мне опять предстояло интенсивно взяться за учёбу, чтобы нагнать программу.
Артём игнорировал меня. Наверное, я его обидела, но так будет даже лучше. Я очень хочу, чтобы он забыл о моём существовании.
В середине декабря наша повариха, втайне от Альбины Георгиевны, дала мне газету. В газете напечатано большое интервью с моим отцом. В нём он подробно рассказывал, что является ярым приверженцем семейных ценностей. Журналистка спрашивала и обо мне, и он сказал, что у него большие планы относительно меня, но пока я не закончу обучение, он не хочет их озвучивать.
Из интервью я узнала, что биологический отец Артёма является одним из главных конкурентов моего отца. Отец особо прошёлся по этому поводу. Он обвинил его в том, что он бросил беременную женщину и не интересовался судьбой своего сына. Это был хороший пиар-ход. Жаль, что журналисты не раскопали историю моей жизни, отец был таким же ублюдком, как и отец Артёма.
Теперь я понимала, зачем я нужна отцу. Его планы на меня можно легко просчитать. Для укрепления бизнеса меня выдадут замуж за сына одного из партнёров. И я должна быть ему благодарна за это, ведь меня подобрали на помойке. После этого интервью я ещё раз убедилась, что мне нужно уезжать из города. Сейчас же нужно учиться и приспосабливаться к жизни.
Два года спустя. Артём
Отчим позвонил вечером. После разговора с отчимом я чертыхнулся и набрал Быка.
- Бык, я не смогу прийти в клуб, – сказал я ему, - мне нужно проведать Владу.
Бык хотел поехать со мной, но я отказался от его компании. Я не разговаривал с Владой два года. В последний год учёбы в Лицее я видел её только мельком, она умело избегала встреч со мной.
После школы я поступил в престижный университет, мы перестали встречаться даже мельком. Она изобретательно игнорировала семейные праздники. Причины её отсутствия были всегда убедительны. Мы особо не настаивали на её присутствии, она за столько лет так и не стала полноправным членом нашей семьи.
Моя мама не была настроена против неё. Она понимала, что Влада не должна отвечать за ошибки родителей. Отцу наплевать на неё, ему наплевать на всех, он занимался только собой. Альбина Георгиевна тоже занята только собой, она и о сыне вспоминала, когда у неё заканчивались деньги.
Я пытался наладить отношения, но она меня боялась и я не мог понять, почему и за что. Я думал, что со временем это пройдёт, но, видимо, не прошло, уж очень старательно она избегала меня. Я старался о ней не думать и иногда не вспоминал её месяцами, а иногда мне очень хотелось её увидеть. Я не понимал своих порывов и давил их на корню.
Предложение присмотреть за Владой стало неожиданным. Альбина Георгиевна сейчас в гостях у своей подруги за городом и собиралась пробыть там ещё несколько дней. А повариха, на которую всегда оставляли Владу, заболела. Я хотел и не хотел этой встречи. Может, лучше не встречаться с ней совсем и со временем забыть о её существовании.
Запасные ключи от дома Альбины Георгиевны были у отца дома, и мне сначала предстояло заехать к нему. К дому бабули я подъехал уже поздно вечером. Свет горел только в одном окне, значит, Влада не спит.
Я появился в её комнате неожиданно. Она читала книгу и не услышала, как я зашёл в квартиру. Когда она меня увидела, то побледнела, губы её задрожали.
Я стоял у двери, перекрывая выход, и смотрел на неё. Она очень изменилась. У неё появились заметные округлости. Она уже не выглядела, как недокормленный подросток. Её длинные светлые волосы были собраны в пучок, только длинная рваная чёлка свисала ниже подбородка. Она читала в очках, которые ей безумно шли.
У неё мягкий овал лица, высокие скулы и пухлые губы. Глаза в очках казались большими и тёмными. На самом деле у неё глаза тёмно-голубые, немного вытянутые. Но она боялась меня так же, как и прежде.
Влада
Неожиданное появление Артёма в моей комнате, выбило меня из колеи. Пока он смотрел на меня, я пыталась взять себя в руки, но у меня это плохо получалось. Когда я поняла, что у меня начали дрожать руки, отложила книгу и сняла очки, обхватила себя руками, чтобы дрожь не была так заметна, и стала ждать, что он скажет.
- Меня попросили присмотреть за тобой, – сказал Артём с улыбкой. – Чем займёмся?
Я хотела сказать ему, что я одна могу посидеть дома, но у меня опять пересохло в горле, и опять не смогла издать и звука. Пока пыталась взять себя в руки и ответить Артёму, он прошёл к дивану и сел рядом со мной.
- Ты опять будешь молчать или скажешь хоть слово? – сказал Артём и одним движением распустил мои волосы.
Я попыталась отстраниться от него, но он крепко схватил меня за руку и прижался к моему боку.
- Не думал, что ты так изменишься за эти годы, – сказал он, – отец собирался составить для тебя хорошую партию. Но прежде чем тебя отдадут избалованному богатенькому придурку, я хочу воспользоваться тобой сам.
Наверное, мне нужны были именно такие слова, чтобы я пришла в себя. Бояться я не перестала, но дрожь прошла. Я расправила спину и попыталась вырвать руку из захвата.
Через полчаса у меня появились видения, я видела сквозь туман искажённое злобой лицо своей родительницы, пьяные хари её хахалей и звериное лицо Артёма. Слёзы потекли сильней, я попыталась кричать и звать на помощь, но в горле пересохло так, что я могла только хрипеть.
Через некоторое время моё сознание отметило присутствие в комнате посторонних людей в белых халатах. Потом мне сделали укол в руку, и наступила блаженная темнота.
Глава 9
Влада
В себя я пришла в больничном боксе. Как мне сообщил врач, предполагали, что у меня менингит, но диагноз не подтвердился. У меня тяжёлая форма гриппа, и провалялась я без сознания двое суток.
- У тебя очень ослаблена иммунная система, гастрит и нервное перенапряжение, – сказал врач, – и ещё шрамы от побоев.
- Это моя родительница постаралась, – ответила я, – сейчас её нет. А большего доктор вам незачем знать.
Меня выписали из больницы через неделю. Родственники прислали машину с шофёром. А на следующий день я пошла в школу. Следующие две недели мне пришлось интенсивно заниматься, чтобы нагнать пройденный материал. Артём меня игнорировал, и я очень рада.
Альбина Георгиевна сказала, что они уже подыскали мне санаторий на время летних каникул. Сказано это было таким тоном, будто я доставляю им много хлопот, но они готовы к этому, и я должна ценить свою родню за заботу обо мне. Я горячо поблагодарила за заботу, и она осталась довольна.
Следующий учебный год у меня знаменательный. Артём оканчивал школу, а я буду учиться в Лицее последний год. Я давно решила перейти в обыкновенную муниципальную школу. Великим физиком и математиком мне ни за что не стать, так стоит ли мучиться.
Летом буду в санатории, мне оставалось продержаться до каникул.
За два месяца до летних каникул наступали напряжённые учебные дни. В Лицее проводились зачёты и контрольные работы. У меня опять возникли проблемы с точными науками, а просить помощи не у кого. Альбину Георгиевну я волновать не собиралась, она и так проявляет чрезмерную заботу обо мне. Пришлось самой сесть за учебники, но дело двигалось медленно.
После второго заваленного мною зачёта Альбине Георгиевне позвонили из школы и сообщили, что меня могут отчислить за неуспеваемость. Подробности разговора не знаю, но он очень разозлил бабулю. Она долго отчитывала меня. Мне припомнили плохие гены моей матери, мой неуступчивый характер и ещё многое другое. Я не спорила, давно знаю, что я для них обуза, но я же не напрашивалась в их семью. Не появись они, попала бы в детдом, мне в то время было всё равно, где буду жить.
Альбина Георгиевна выплеснула на меня всё, что у неё накопилось, и ушла к себе. Через пять минут она забудет обо всём, бабуля долго не могла думать об одном и том же. Она жила в своём мире, где деньги сына открывали для неё большие возможности, чем она и пользовалась по полной программе.
Но для меня ничего не закончилось. На следующий день на большой перемене в коридоре школы меня перехватил Бык и куда-то поволок. Я попыталась сопротивляться, но была перехвачена поперёк тела, меня прижали к груди и быстро понесли за угол коридора. Бык внёс меня в класс и поставил на ноги, сам он вышел за дверь и закрыл её.
В пустом классе был Артём. Он стоял и смотрел на меня.
- Меня попросили заняться с тобой математикой и физикой, – сказал он, – мне очень не хочется тратить на тебя время, но я не могу отказать отчиму.
А меня трясло от страха, я как представила, что он будет сидеть рядом, и у меня задрожали колени, и подогнулись ноги. Я прислонилась к двери, чтобы не упасть. Артём начал подходить ко мне. Я попыталась открыть дверь спиной, но видимо, Бык подпирал её с той стороны.
- Ты собираешься отвечать или будешь молчать, как партизан? – спросил он.
Он практически вплотную подошёл ко мне. Мне стало не хватать воздуха, на глаза навернулись слёзы, я еле держалась на ногах. В ушах слышался звук ударов по живому телу. Артём протянул руку и хотел дотронуться до меня. Это было последней каплей, я закрыла голову руками и согнулась. Я всегда так делала, когда родительница била меня. Главное уберечь голову, а остальные кости срастутся.
- Ты что себе надумала? Я не собираюсь тебя бить. Я хочу помочь тебе с уроками.
Он потрогал меня за плечо. От этого его движения меня передёрнуло, я попыталась отползти подальше, но ударилась плечом об косяк. Было больно, но я не издала ни звука.
Артём отошёл от меня на несколько шагов и крикнул Быка. Бык появился через секунду и склонился надо мной.
- Что с ней? – спросил он. – Ты что ей сказал? Её всю трясёт от страха.
- Она просто ненормальная, – ответил Артём, – я хотел ей помочь с уроками. Не знаю, что она себе надумала.
- Просьба твоего отчима невыполнима, – сказал Бык, – она не сможет находиться рядом с тобой, её трясёт от страха, какая тут учеба.
- Припадочная она, вся в свою чокнутую мамашу, – сказал Артём, и они вышли из класса.
На урок я не пошла, просидела в пустом классе. Пыталась успокоиться. У меня опять начала болеть голова, и после окончания урока, забрав свои вещи, я ушла домой.
Меня утешало только то, что мне остался всего один год учёбы в Лицее.
Глава 10
Сентябрь следующего учебного года. Влада
С горем пополам я пересдала зачёты и еле написала контрольные работы на удовлетворительную оценку, и меня перевели в следующий класс. В первый день каникул меня отправили в санаторий, и пробыла я там до конца лета.
Я приехала в город за три дня до начала занятий. Как и в прошлом году, Альбина Георгиевна первым делом потащила меня в магазины и парикмахерскую. Мне опять сделали рваную длинную чёлку и подстригли кончики волос. Учиться в Лицее осталось год, и только это меня радовало.
В Лицее всё было, как и прежде, только сейчас я начала привлекать ненужное внимание одноклассников. Я пыталась не замечать их знаки внимания. Я не питала иллюзий по поводу своей внешности. В санатории я поправилась и округлилась, но особой красотой не блистала. Я никогда не пользовалась косметикой и носила одежду, скрывающую мои формы, но видимо, у моих одноклассников начался гормональный подъём.
С Артёмом не виделась с того случая в пустом классе. До каникул я очень постаралась не сталкиваться с ним.
В начале октября у меня будет день рождения. В прошлом году мои новые родственники ограничились только подарками. Я очень надеялась, что в этом году будет так же. Очень не хотелось напрягать их.
Месяц спустя. Влада
Мой день рождения выпал на воскресенье. В этот день повариха приготовила праздничный завтрак. Я и Альбина Георгиевна позавтракали, она вручила мне подарок от отца и от себя и предупредила, что Артём сам захотел прийти и поздравить меня.
Эта новость испортила мне настроение на весь день. У меня опять начала болеть голова. Я поблагодарила за подарки и пошла в комнату. Мне нужно делать уроки.
К вечеру голова разболелась ещё больше. Я с трудом сделала задания и решила лечь в кровать. Две таблетки, выпитые мной от головной боли, не помогли. Голова раскалывалась, глаза резало, а перед глазами летали мушки.
Доктор в санатории сказал, что это нервное, и мне необходимо посетить психолога. Нужно облегчить душу, забыть прошлое и начать жить с нового листа. Как же забудешь прошлое, когда оно до сих пор не даёт двигаться дальше?
Может, со временем боль поутихнет и отойдёт на задний план, но сейчас я помнила каждый свой день и час, прожитый с родительницей. Может, кто и осудит меня, но я не плакала о смерти матери, я не любила её и не жалела. Она сама выбрала такой путь, и конец её был предопределён.
Когда Артём вечером зашёл ко мне в комнату, я от головной боли уже плохо соображала. Я попыталась сесть на кровати, но в голове застучало, и я откинулась на подушку.
- Тебе плохо? – спросил Артём и подошёл ко мне.
Пальцы рук у меня задрожали, я попыталась натянуть на себя одеяло. Это было инстинктивное движение. Я лежала одетой, и мне не требовалось прикрываться. Я просто хотела хоть так укрыться от него.
Артём сел на краешек моей кровати и хотел потрогать мой лоб. Я дёрнула головой, чтобы уйти от его прикосновения. Артём замер, рука так и не дотронулась до меня.
- Уходи, – наконец-то я выдавила из себя хотя бы слово, – пожалуйста.
- Почему ты не скажешь, что у тебя болит голова? – спросил он.
Но ответить ему я уже не могла, горло сдавил спазм, на глаза навернулись слёзы.
Артём поднялся и вышел из комнаты. Я закрыла глаза и попыталась расслабиться. Головная боль усилилась до темноты в глазах.
Глава 11
Влада
Я опять попала в больницу. Теперь меня поместили в отделение неврологии. Когда за мной приехала скорая помощь, я почти ничего не соображала. Меня погрузили на носилки и увезли. Очнулась я только к обеду следующего дня.
В палате я одна. В руку воткнута капельница. В отделении тихо. Я закрыла глаза и попыталась заснуть.
Доктор зашёл ко мне после ужина. Мне уже сняли капельницу, но больше лекарств не давали.
- Я запросил вашу амбулаторную карту из санатория, – сказал вошедший доктор, – наблюдающий вас врач очень подробно и грамотно описал состояние вашего здоровья. У вас нервное истощение. В санатории вы ненадолго пришли в норму, но приехав сюда, у вас опять начался стресс.
Доктор замолчал и посмотрел на меня.
- Не ждите от меня откровений, – ответила я, – мой стресс начался с четырёх лет и продолжается до сих пор. Я ещё так мало живу спокойной жизнью, что каждый час жду подвоха от судьбы.
- Вам нужно посетить психолога, – сказал доктор, – у нас есть штатный психолог в отделении, но я бы посоветовал другого, более опытного.
- У меня нет денег на психолога, – ответила я.
Доктор положил мне на тумбочку упаковку с таблетками и вышел из палаты.
Меня выписали из больницы через неделю. За мной, как и в прошлый раз, прислали машину с шофёром. В этот раз Альбина Георгиевна не сказала ни слова по этому поводу. Она даже не напомнила мне, что семья проявляет заботу обо мне.
На следующий день я опять пошла в школу. Мне опять предстояло интенсивно взяться за учёбу, чтобы нагнать программу.
Артём игнорировал меня. Наверное, я его обидела, но так будет даже лучше. Я очень хочу, чтобы он забыл о моём существовании.
В середине декабря наша повариха, втайне от Альбины Георгиевны, дала мне газету. В газете напечатано большое интервью с моим отцом. В нём он подробно рассказывал, что является ярым приверженцем семейных ценностей. Журналистка спрашивала и обо мне, и он сказал, что у него большие планы относительно меня, но пока я не закончу обучение, он не хочет их озвучивать.
Из интервью я узнала, что биологический отец Артёма является одним из главных конкурентов моего отца. Отец особо прошёлся по этому поводу. Он обвинил его в том, что он бросил беременную женщину и не интересовался судьбой своего сына. Это был хороший пиар-ход. Жаль, что журналисты не раскопали историю моей жизни, отец был таким же ублюдком, как и отец Артёма.
Теперь я понимала, зачем я нужна отцу. Его планы на меня можно легко просчитать. Для укрепления бизнеса меня выдадут замуж за сына одного из партнёров. И я должна быть ему благодарна за это, ведь меня подобрали на помойке. После этого интервью я ещё раз убедилась, что мне нужно уезжать из города. Сейчас же нужно учиться и приспосабливаться к жизни.
Глава 12
Два года спустя. Артём
Отчим позвонил вечером. После разговора с отчимом я чертыхнулся и набрал Быка.
- Бык, я не смогу прийти в клуб, – сказал я ему, - мне нужно проведать Владу.
Бык хотел поехать со мной, но я отказался от его компании. Я не разговаривал с Владой два года. В последний год учёбы в Лицее я видел её только мельком, она умело избегала встреч со мной.
После школы я поступил в престижный университет, мы перестали встречаться даже мельком. Она изобретательно игнорировала семейные праздники. Причины её отсутствия были всегда убедительны. Мы особо не настаивали на её присутствии, она за столько лет так и не стала полноправным членом нашей семьи.
Моя мама не была настроена против неё. Она понимала, что Влада не должна отвечать за ошибки родителей. Отцу наплевать на неё, ему наплевать на всех, он занимался только собой. Альбина Георгиевна тоже занята только собой, она и о сыне вспоминала, когда у неё заканчивались деньги.
Я пытался наладить отношения, но она меня боялась и я не мог понять, почему и за что. Я думал, что со временем это пройдёт, но, видимо, не прошло, уж очень старательно она избегала меня. Я старался о ней не думать и иногда не вспоминал её месяцами, а иногда мне очень хотелось её увидеть. Я не понимал своих порывов и давил их на корню.
Предложение присмотреть за Владой стало неожиданным. Альбина Георгиевна сейчас в гостях у своей подруги за городом и собиралась пробыть там ещё несколько дней. А повариха, на которую всегда оставляли Владу, заболела. Я хотел и не хотел этой встречи. Может, лучше не встречаться с ней совсем и со временем забыть о её существовании.
Запасные ключи от дома Альбины Георгиевны были у отца дома, и мне сначала предстояло заехать к нему. К дому бабули я подъехал уже поздно вечером. Свет горел только в одном окне, значит, Влада не спит.
Я появился в её комнате неожиданно. Она читала книгу и не услышала, как я зашёл в квартиру. Когда она меня увидела, то побледнела, губы её задрожали.
Я стоял у двери, перекрывая выход, и смотрел на неё. Она очень изменилась. У неё появились заметные округлости. Она уже не выглядела, как недокормленный подросток. Её длинные светлые волосы были собраны в пучок, только длинная рваная чёлка свисала ниже подбородка. Она читала в очках, которые ей безумно шли.
У неё мягкий овал лица, высокие скулы и пухлые губы. Глаза в очках казались большими и тёмными. На самом деле у неё глаза тёмно-голубые, немного вытянутые. Но она боялась меня так же, как и прежде.
Влада
Неожиданное появление Артёма в моей комнате, выбило меня из колеи. Пока он смотрел на меня, я пыталась взять себя в руки, но у меня это плохо получалось. Когда я поняла, что у меня начали дрожать руки, отложила книгу и сняла очки, обхватила себя руками, чтобы дрожь не была так заметна, и стала ждать, что он скажет.
- Меня попросили присмотреть за тобой, – сказал Артём с улыбкой. – Чем займёмся?
Я хотела сказать ему, что я одна могу посидеть дома, но у меня опять пересохло в горле, и опять не смогла издать и звука. Пока пыталась взять себя в руки и ответить Артёму, он прошёл к дивану и сел рядом со мной.
- Ты опять будешь молчать или скажешь хоть слово? – сказал Артём и одним движением распустил мои волосы.
Я попыталась отстраниться от него, но он крепко схватил меня за руку и прижался к моему боку.
- Не думал, что ты так изменишься за эти годы, – сказал он, – отец собирался составить для тебя хорошую партию. Но прежде чем тебя отдадут избалованному богатенькому придурку, я хочу воспользоваться тобой сам.
Наверное, мне нужны были именно такие слова, чтобы я пришла в себя. Бояться я не перестала, но дрожь прошла. Я расправила спину и попыталась вырвать руку из захвата.
