Он замер, прищурив один глаз, напомнив мне ДиКаприо из фильма «Начало».
Сначала Лана не поняла, о чем он пошутил, а потом принялась заразительно ухахатываться, махая руками и хватая воздух ртом. Джино в это время смущенно отвел взгляд и что-то пробубнил себе под нос. Уверена, нечто ругательное в сторону Люцифера.
— Давайте уже пойдем, — начала нас подгонять Лана, — а то все пропустим.
Она замахала руками, намекая нам выметаться в коридор. Джино поспешил покинуть комнату первым, следом вышли мы с Люцифером.
— Поедем на моей машине? — Люцифер помог мне одеться, галантно держа куртку, которая никак не вязалась с остальным образом.
— Думаю, да, — сдержанно согласился Джино.
— Мы собирались выпить. За руль явно никому из нас нельзя, — встряла Лана. Мне вдруг стало понятно, что в их паре она болтушка и заводила.
— Мои вещи, — опомнилась я. — Нужно забрать.
Уже было развернувшись, собиралась пойти обратно, но девушка негодующе и громко вздохнула, кинула на пол лаковые черные ботфорты, которые не успела надеть, и потопала обратно в комнату, тихо и возмущенно приговаривая, какая я копуша.
— Она очень шумная, — деликатно заметил Джино. — Зато с ней весело.
— Я все слышу! — прокричала Лана ему из комнаты.
— Я тебя хвалю, дорогая! — сдерживая улыбку, крикнул он в ответ.
— Еще бы ты меня не хвалил, — девушка появилась в проеме двери с пакетом из своего магазина.
Она поставила его на полку и снова принялась натягивать экстравагантную обувь. Джино заботливо присел рядом на корточки и начал помогать справиться с чулком сапога, распрямляя его на стройной ноге подруги. Белая рубашка, в которую был одет Джино, натянулась на его спине, и сквозь ткань стали видны длинные красные полосы на коже.
Мы с Люцифером многозначительно переглянулись.
— Это то, о чем я думаю? — проговорила я одними губами.
Он повел бровью, почти незаметно кивая.
— Вы чего? — Лана оторвалась от своего занятия и посмотрела на наши хитрые лица.
— Ничего, — я затрусила головой, стараясь сделать вид, что рассматриваю платье, а не следы на спине ее парня.
«Надеюсь, они ничего не поняли».
На улице вовсю бушевал ноябрь. В воздухе кружились мелкие крупицы снега, дул ледяной ветер, от которого мои ноги тут же покрылись мурашками. Стоило мне шагнуть за порог подъезда, Люцифер тут же подхватил меня на руки и понес к машине.
— Ты чего? — я подняла голову, непонимающе уставляясь на него.
— Холодно, грязно, ты в белом, — невозмутимо перечислил он, пока я цеплялась одной рукой за его шею, а второй за пакет с вещами. — Эй, Лана, — позвал он гордо вышагивающую позади девушку. — У меня в правом кармане пальто ключи.
Она проворно извлекла указанную вещь и нажала кнопку на брелоке. Пискнула сигнализация. Джино, решивший поучаствовать в своеобразном оказании внимания имениннице, открыл дверь, и Люцифер заботливо опустил меня на теплое сиденье.
До места проведения вечеринки мы добрались минут за двадцать под веселую музыку и непрекращающуюся болтовню Лана. Она рассказывала о предстоящем мероприятии во всех красках, заверяя, что часто бывала на вечеринках этих организаторов и каждая из них — настоящий шедевр, посещение которого навсегда останется в памяти.
Люцифер остановился на изрядно забитой парковке возле клуба с подходящим для мероприятия названием «Эдем». Джино вышел из машины, галантно подавая руку своей спутнице. Меня же Люцифер опять взял на руки, чем вызвал у гостей удивленные взгляды. Ноги коснулись пола только внутри помещения.
Это оказался просторный холл с множеством зеркал, картин, изображающих райские сады, и кованых лавочек, оплетенных искусственными цветами. Из-за массивной белоснежной двери доносилась громкая музыка, разительно отличающаяся от атмосферы холла.
Кругом суетились люди. Точнее, сегодня это были ангелы и демоны. И вопреки моим ожиданиям, не все ангелы были одеты столь же целомудренно, как я. Мимо нас только что прошествовала девушка в белом кружевном комплекте белья и чулках на подвязках. И все, что намекало на ангельскую сущность помимо цвета — это огромные пушистые крылья за ее спиной.
Верхняя одежда отправилась в гардероб, и я думала, что сейчас мы пойдем прямиком в лапы оглушительных басов, но Лана потащила нас в сторону двери с надписью «Для персонала».
— Лана, куда мы? — попыталась я понять, что происходит.
— Нам нужно внести последние штрихи в образы, — бросила она через плечо. — Я на короткой ноге с организаторами. У меня тут есть свое местечко.
Длинный узкий коридор вывел нас к ряду однотонных белых дверей с табличками. Стук шпилек Лана эхом отражался от стен пустующего пространства, создавая впечатление, что мы пробрались сюда вопреки правилам.
— Сюда, — девушка нажала ручку одной из дверей. Та с легкостью поддалась, впуская нас внутрь.
«Гримерная», — прочла я на табличке. Мы завалились следом за ней, вдыхая запахи косметики, духов и едкого лака для волос.
— Итак, — Лана зарылась в гору реквизита, лежащего на всех возможных поверхностях.
— Мне казалось, мы и без того готовы, — Джино недоуменно осмотрелся, похоже, оказавшись здесь первый раз, как и мы.
— Это последние штрихи, — наставительно, не терпящим возражений тоном ответила она, копаясь в куче перьев, блестящих тканей и пайеточного безумия. — Нашла!
Первыми она извлекла темные крылья, почти черные, с фиолетовым отливом.
— А ну, помоги мне, — скомандовала Лана своему парню.
Джино поднял крылья, подставляя их, точно пальто спутнице. Девушка просунула руки между кожаных ремешков и туго зафиксировала их на теле. Тогда стало понятно, что умелые реквизиторы совместили портупею и крылья. Образ получался целостным и нарочито сексуальным. Теперь она напоминала самого настоящего демона, соблазнительного и порочного.
— А это тебе, — девушка, как по волшебству, выудила белые крылья, закрепленные на белых ремнях и жестом показала Джино повернуться.
— Зачем? — он критически осмотрел реквизит.
— Вечеринка ангелов и демонов. Что значит зачем? — почти негодуя, вопрошала Лана.
Она практически насильно впихнула своего парня в кожаные переплетения, похоже, весьма довольная результатом.
— А это тебе-е-е, — со смешком затянула Лана, извлекая следующие крылья.
Огромные бордовые, весьма искусно выполненные из качественных перьев. Венчали их угрожающие когтистые навершия. Люцифер скорчил недовольное лицо.
— Не буду я эти куриные наряды надевать, — заупрямился он.
— Что значит не будешь?! — Лана чуть не выронила бордовое великолепие. — Ты же Люцифер!
— Будем считать, что меня лишили крыльев, — он приобнял меня за талию, подвигая ближе. — И моего похотливого ангела заодно.
Не утруждая себя дальнейшими пререканиями, Люцифер повел меня к выходу, оставляя наших крылатых друзей тихо негодовать. Мы вернулись обратно в холл, сопровождаемые шуршанием перьев позади. Лана возмущенно бубнела. До нас долетали обрывки ее фраз: «Мы же демоны», «…где это видано». Впрочем, сильно сомневаюсь, что на Люцифера можно было воздействовать такими методами.
Высокие двери распахнулись, обрушив на нас грохот музыки, разбавленный еле различимыми криками гостей и смехом.
Я замерла на входе, привыкая к шуму и тьме, изредка разрезаемой цветными ослепляющими всполохами. Они вырывали из темноты фантастические, порой сюрреалистичные фигуры. Обилие перьев, светящиеся неоном в темноте рога или нимбы. Где-то справа сверкнула пентаграмма и козлиная морда с бородой. Я прищурилась, часто моргая. Глаза все больше привыкали, позволяя различить людей. Тела сплетались в развязном танце, кто-то откровенно целовался, блуждая руками по полуголому телу партнера. Среди пар в равной степени встречались и однополые. Венцом моего недоумения стал, похоже, демон — высокий рыжий парень, одетый в подобие римской тоги черного цвета. Он прошествовал мимо, стуча по полу длинным серебристым посохом, вершину которого украшал огромный черный блестящий дилдо, явно не для использования в прямых целях.
— Лана, э-э-э... — беспомощно проблеяла я. — Куда ты нас привела?
— Как куда? — девушка аж подпрыгнула, и сливовые крылья затрепетали в воздухе. — Вечеринка ангелов и демонов.
— Дилдо-демоны? — ненавязчиво уточнил Люцифер.
— Может и дилдо, — она играючи тряхнула крыльями, точно родными. — Это кинки-вечеринка, — крикнула она, стараясь перебить общий гвалт. — Вам понравится.
Лана потянула за собой Джино, похоже, смирившегося с участью попадать на странные мероприятия. Их крылатые фигуры потонули в море разномастных гостей, одетых в самые немыслимые костюмы. Неоновые воротники-стойки, ослепительно белые зубы во флуоресцентном освещении, воздушные прозрачные ткани, едва ли скрывающие обнаженные тела, обилие кожаных ремней на мужчинах и женщинах. Водоворот лиц, смеха и откровенных сцен перенес меня в подобие развратного сна. Атмосфера расслабленности и похоти, пропитываясь которой ты, очнувшись от дремоты, и сам крайне возбужден.
В качестве основного шоу выступали танцовщицы, по шеям и рукам которых скользили огромные желтые питоны. Девушки извивались столь же грациозно, соблазняя пышными формами.
По периметру огромного зала располагались уютные закутки с тематическими мероприятиями. В одном из них, видимо, шел мастер-класс порки. Девушка в одних лишь черных чулках со стрелками на задней поверхности ног опиралась руками на высокий шест, в то время как здоровенный мускулистый парень, весь в коже, довольно искусно хлестал ее плеткой с широкими хвостами.
— Что за логово разврата? — прокричала я на ухо Люциферу. — Я на такое не подписывалась.
— Зато впечатлений на всю оставшуюся жизнь, — ответил он. А я залипла в разглядывании его алых, горящих в темноте глаз.
— Похоже, твой план по узнаванию Джино провалился.
Я осмотрелась. Найти в безумной толпе наших знакомых не представлялось возможным. Не удивлюсь, если Лана подцепила кого-то третьего, и они с Джино уже вовсю предаются разврату где-нибудь в укромном уголке.
— Может, он нарочно где-то прячется, — во всполохах света я увидела, как лицо Люцифера исказило недовольство.
Мы лавировали между разгоряченных тел, держась за руки и озираясь по сторонам.
Теперь нам попался уголок, не иначе как лаунж зона. Широкие диваны из красной кожи, терпкий белесый кальянный дым, окутывающий сидящих там людей (если это слово сегодня к ним вообще было применимо), краем уха я уловила ноты восточной музыки. На мягких матах, раскиданных на полу, в обнимку лежали две девушки. Чуть поодаль на диване сидел тот самый рыжий парень. Странный посох стоял рядом. Он что-то нашептывал на ухо сидящему рядом брюнету с белоснежными крыльями за спиной, одновременно поглаживая его колено.
— А вот и наш дилдо-демон, — я смущенно отвела глаза, когда рыжий заметил мой интерес.
Люцифер проследил за моим взглядом.
— Ну Лана, — он покачал головой с легкой улыбкой на губах. — Ну затейница.
Музыка становилась тише, отправляя нам в спину лишь грубые басы. Мы удалялись от основной сцены.
В самом дальнем уголке пространства нашему взору предстал очередной мастер-класс.
— Это же шибари, — обрадованно возвестил Люцифер.
— Ты же не предлагаешь прямо здесь…
— Именно это я и предлагаю, — Люцифер уверенно направился к уютному закутку, ведя меня за собой.
Маньяк, настоящее время
Смерть миссис Пинглс стала для меня подарком свыше, если так, конечно, можно выразиться.
Пробраться домой к Кейт, как обычно, через окно, не представлялось возможным. Второй этаж отсек любые подобные идеи. Остались только пути, на которых я рисковал быть замеченным.
Я бесшумно скользил невидимой тенью по лестнице. Под моими выверенными шагами не посмела скрипнуть ни одна половица. Из коридора пахну?ло затхлостью и почти неуловимым запахом смерти. Я очень хорошо его знал, записал на подкорку с самого детства. Он убедил меня, что смерть миссис Пинглс — реальность и путь свободен.
Входная дверь затряслась под тяжелыми гневными ударами. Я чуть не подавился ужином от неожиданности. Мама неторопливо отложила приборы. На ее лице не дрогнул ни один мускул. Мы, как всегда, ужинали вдвоем. Отец вечно пропадал на работе, редко балуя своим вниманием меня и маму.
Любопытные соседи — огромная проблема этого города. Мне нельзя было рисковать, идти на поводу у желаний. Важнее холодный рассудок. Старушка могла увидеть меня, рискни я нагло реализовать свой план. Дверь мне она ни за что не открыла бы, слишком пуглива. Она даже церковь не посещала.
— Открывай! — кричит женщина за дверью.
Мама, сохраняя полную бесстрастность, промакивает губы салфеткой, кладет ее рядом с тарелкой и встает. Она идет к двери медленно, так, будто за ней не стоит некто разгневанный, готовый порвать нас на куски.
Мама открывает дверь, непоколебимая, как скала, и молча смотрит на того, кто пришел. Это мисс Буллвинкль. Меня всегда смешила ее фамилия, да и сама женщина слыла странной, оправдывая свой образ жизни. Она подбирает всех бездомных кошек в городе, поэтому до сих пор одна. Мне это только на руку. И кошки, и одиночество. Я знаю, где всегда смогу найти себе развлечение.
Ключ с металлическими скрежетом вошел в замочную скважину. Я открыл дверь, ощущая волнительный трепет, пожалуй, впервые за долгое время. Ожидание... Оно стало питательной почвой для желания и фантазий. Реальность же слаще любой мечты. Воздух в квартире пропитан ее ароматом. Она повсюду, в каждой молекуле, каждой точке пространства. Я позволяю себе остановиться и глубоко вдохнуть снова и снова. Момент нашего воссоединения будет самым желанным и волнительным. Она для меня как самый вкусный десерт, самая заветная мечта, отказаться от которой невозможно. Я утопаю в грезах о нашем свидании, о том, каким податливым будет ее тело в моих руках, какой пьянящей она будет на вкус. Я не знаю, что такое любовь, но почти уверен сейчас, что это она.
Женщина на пороге зло сжимает в кулаки трясущиеся руки, взглядом мечет искры. Я догадываюсь, почему она пришла.
— Где этот ублюдок, — мисс Буллвинкль делает шаг вперед, но мама выставляет руку.
— Что ты сказала?
Женщина не утруждает себя ответом. Находит меня, стоящего посреди гостиной, глазами, и губы ее сжимаются в тонкую линию.
— Ты знаешь, чем он занимается? — кричит она маме прямо в лицо.
Я сжимаюсь, втягиваю голову в плечи, почти физически чувствуя злость мамы.
— И чем же? — равнодушно отвечает мама.
— Он убивает животных. Моих кошек! — мисс Буллвинкль снова предпринимает попытку добраться до меня.
— Пошла вон, — сквозь зубы цедит мама, указывая пальцем за спину женщины.
Я обошел пустую квартиру, хорошо ориентируясь в темноте. Мне достаточно лишь слабого света фонарика. К ее запаху примешивается его. Мне становится противно. Представлять, как он трогает ее своими мерзкими лапами, а она с охотой откликается. Она не знает, каким могу быть я, как могу ее любить только я. Меня передергивает, когда я вспоминаю, что он смеет оставлять следы на моих девочках. Мерзкий ублюдок. Он их не заслуживает.
Мисс Буллвинкль искривляет рот в усмешке отвращения. На секунду в ее взгляде мелькает злое торжество.
— Защищаешь своего наебыша? — бросает она, и мама моментально меняется в лице. — Думала, никто не узнает? Посмотри на него, — женщина небрежно машет рукой в мою сторону. — Он ведь вообще на своего отца не похож. И весь город это видит, — она стремительно шагает вперед, заставая маму врасплох. — Просто никто не догадывается, кто настоящий отец. А я знаю.
Сначала Лана не поняла, о чем он пошутил, а потом принялась заразительно ухахатываться, махая руками и хватая воздух ртом. Джино в это время смущенно отвел взгляд и что-то пробубнил себе под нос. Уверена, нечто ругательное в сторону Люцифера.
— Давайте уже пойдем, — начала нас подгонять Лана, — а то все пропустим.
Она замахала руками, намекая нам выметаться в коридор. Джино поспешил покинуть комнату первым, следом вышли мы с Люцифером.
— Поедем на моей машине? — Люцифер помог мне одеться, галантно держа куртку, которая никак не вязалась с остальным образом.
— Думаю, да, — сдержанно согласился Джино.
— Мы собирались выпить. За руль явно никому из нас нельзя, — встряла Лана. Мне вдруг стало понятно, что в их паре она болтушка и заводила.
— Мои вещи, — опомнилась я. — Нужно забрать.
Уже было развернувшись, собиралась пойти обратно, но девушка негодующе и громко вздохнула, кинула на пол лаковые черные ботфорты, которые не успела надеть, и потопала обратно в комнату, тихо и возмущенно приговаривая, какая я копуша.
— Она очень шумная, — деликатно заметил Джино. — Зато с ней весело.
— Я все слышу! — прокричала Лана ему из комнаты.
— Я тебя хвалю, дорогая! — сдерживая улыбку, крикнул он в ответ.
— Еще бы ты меня не хвалил, — девушка появилась в проеме двери с пакетом из своего магазина.
Она поставила его на полку и снова принялась натягивать экстравагантную обувь. Джино заботливо присел рядом на корточки и начал помогать справиться с чулком сапога, распрямляя его на стройной ноге подруги. Белая рубашка, в которую был одет Джино, натянулась на его спине, и сквозь ткань стали видны длинные красные полосы на коже.
Мы с Люцифером многозначительно переглянулись.
— Это то, о чем я думаю? — проговорила я одними губами.
Он повел бровью, почти незаметно кивая.
— Вы чего? — Лана оторвалась от своего занятия и посмотрела на наши хитрые лица.
— Ничего, — я затрусила головой, стараясь сделать вид, что рассматриваю платье, а не следы на спине ее парня.
«Надеюсь, они ничего не поняли».
На улице вовсю бушевал ноябрь. В воздухе кружились мелкие крупицы снега, дул ледяной ветер, от которого мои ноги тут же покрылись мурашками. Стоило мне шагнуть за порог подъезда, Люцифер тут же подхватил меня на руки и понес к машине.
— Ты чего? — я подняла голову, непонимающе уставляясь на него.
— Холодно, грязно, ты в белом, — невозмутимо перечислил он, пока я цеплялась одной рукой за его шею, а второй за пакет с вещами. — Эй, Лана, — позвал он гордо вышагивающую позади девушку. — У меня в правом кармане пальто ключи.
Она проворно извлекла указанную вещь и нажала кнопку на брелоке. Пискнула сигнализация. Джино, решивший поучаствовать в своеобразном оказании внимания имениннице, открыл дверь, и Люцифер заботливо опустил меня на теплое сиденье.
До места проведения вечеринки мы добрались минут за двадцать под веселую музыку и непрекращающуюся болтовню Лана. Она рассказывала о предстоящем мероприятии во всех красках, заверяя, что часто бывала на вечеринках этих организаторов и каждая из них — настоящий шедевр, посещение которого навсегда останется в памяти.
Люцифер остановился на изрядно забитой парковке возле клуба с подходящим для мероприятия названием «Эдем». Джино вышел из машины, галантно подавая руку своей спутнице. Меня же Люцифер опять взял на руки, чем вызвал у гостей удивленные взгляды. Ноги коснулись пола только внутри помещения.
Это оказался просторный холл с множеством зеркал, картин, изображающих райские сады, и кованых лавочек, оплетенных искусственными цветами. Из-за массивной белоснежной двери доносилась громкая музыка, разительно отличающаяся от атмосферы холла.
Кругом суетились люди. Точнее, сегодня это были ангелы и демоны. И вопреки моим ожиданиям, не все ангелы были одеты столь же целомудренно, как я. Мимо нас только что прошествовала девушка в белом кружевном комплекте белья и чулках на подвязках. И все, что намекало на ангельскую сущность помимо цвета — это огромные пушистые крылья за ее спиной.
Верхняя одежда отправилась в гардероб, и я думала, что сейчас мы пойдем прямиком в лапы оглушительных басов, но Лана потащила нас в сторону двери с надписью «Для персонала».
— Лана, куда мы? — попыталась я понять, что происходит.
— Нам нужно внести последние штрихи в образы, — бросила она через плечо. — Я на короткой ноге с организаторами. У меня тут есть свое местечко.
Длинный узкий коридор вывел нас к ряду однотонных белых дверей с табличками. Стук шпилек Лана эхом отражался от стен пустующего пространства, создавая впечатление, что мы пробрались сюда вопреки правилам.
— Сюда, — девушка нажала ручку одной из дверей. Та с легкостью поддалась, впуская нас внутрь.
«Гримерная», — прочла я на табличке. Мы завалились следом за ней, вдыхая запахи косметики, духов и едкого лака для волос.
— Итак, — Лана зарылась в гору реквизита, лежащего на всех возможных поверхностях.
— Мне казалось, мы и без того готовы, — Джино недоуменно осмотрелся, похоже, оказавшись здесь первый раз, как и мы.
— Это последние штрихи, — наставительно, не терпящим возражений тоном ответила она, копаясь в куче перьев, блестящих тканей и пайеточного безумия. — Нашла!
Первыми она извлекла темные крылья, почти черные, с фиолетовым отливом.
— А ну, помоги мне, — скомандовала Лана своему парню.
Джино поднял крылья, подставляя их, точно пальто спутнице. Девушка просунула руки между кожаных ремешков и туго зафиксировала их на теле. Тогда стало понятно, что умелые реквизиторы совместили портупею и крылья. Образ получался целостным и нарочито сексуальным. Теперь она напоминала самого настоящего демона, соблазнительного и порочного.
— А это тебе, — девушка, как по волшебству, выудила белые крылья, закрепленные на белых ремнях и жестом показала Джино повернуться.
— Зачем? — он критически осмотрел реквизит.
— Вечеринка ангелов и демонов. Что значит зачем? — почти негодуя, вопрошала Лана.
Она практически насильно впихнула своего парня в кожаные переплетения, похоже, весьма довольная результатом.
— А это тебе-е-е, — со смешком затянула Лана, извлекая следующие крылья.
Огромные бордовые, весьма искусно выполненные из качественных перьев. Венчали их угрожающие когтистые навершия. Люцифер скорчил недовольное лицо.
— Не буду я эти куриные наряды надевать, — заупрямился он.
— Что значит не будешь?! — Лана чуть не выронила бордовое великолепие. — Ты же Люцифер!
— Будем считать, что меня лишили крыльев, — он приобнял меня за талию, подвигая ближе. — И моего похотливого ангела заодно.
Не утруждая себя дальнейшими пререканиями, Люцифер повел меня к выходу, оставляя наших крылатых друзей тихо негодовать. Мы вернулись обратно в холл, сопровождаемые шуршанием перьев позади. Лана возмущенно бубнела. До нас долетали обрывки ее фраз: «Мы же демоны», «…где это видано». Впрочем, сильно сомневаюсь, что на Люцифера можно было воздействовать такими методами.
Высокие двери распахнулись, обрушив на нас грохот музыки, разбавленный еле различимыми криками гостей и смехом.
Я замерла на входе, привыкая к шуму и тьме, изредка разрезаемой цветными ослепляющими всполохами. Они вырывали из темноты фантастические, порой сюрреалистичные фигуры. Обилие перьев, светящиеся неоном в темноте рога или нимбы. Где-то справа сверкнула пентаграмма и козлиная морда с бородой. Я прищурилась, часто моргая. Глаза все больше привыкали, позволяя различить людей. Тела сплетались в развязном танце, кто-то откровенно целовался, блуждая руками по полуголому телу партнера. Среди пар в равной степени встречались и однополые. Венцом моего недоумения стал, похоже, демон — высокий рыжий парень, одетый в подобие римской тоги черного цвета. Он прошествовал мимо, стуча по полу длинным серебристым посохом, вершину которого украшал огромный черный блестящий дилдо, явно не для использования в прямых целях.
— Лана, э-э-э... — беспомощно проблеяла я. — Куда ты нас привела?
— Как куда? — девушка аж подпрыгнула, и сливовые крылья затрепетали в воздухе. — Вечеринка ангелов и демонов.
— Дилдо-демоны? — ненавязчиво уточнил Люцифер.
— Может и дилдо, — она играючи тряхнула крыльями, точно родными. — Это кинки-вечеринка, — крикнула она, стараясь перебить общий гвалт. — Вам понравится.
Лана потянула за собой Джино, похоже, смирившегося с участью попадать на странные мероприятия. Их крылатые фигуры потонули в море разномастных гостей, одетых в самые немыслимые костюмы. Неоновые воротники-стойки, ослепительно белые зубы во флуоресцентном освещении, воздушные прозрачные ткани, едва ли скрывающие обнаженные тела, обилие кожаных ремней на мужчинах и женщинах. Водоворот лиц, смеха и откровенных сцен перенес меня в подобие развратного сна. Атмосфера расслабленности и похоти, пропитываясь которой ты, очнувшись от дремоты, и сам крайне возбужден.
В качестве основного шоу выступали танцовщицы, по шеям и рукам которых скользили огромные желтые питоны. Девушки извивались столь же грациозно, соблазняя пышными формами.
По периметру огромного зала располагались уютные закутки с тематическими мероприятиями. В одном из них, видимо, шел мастер-класс порки. Девушка в одних лишь черных чулках со стрелками на задней поверхности ног опиралась руками на высокий шест, в то время как здоровенный мускулистый парень, весь в коже, довольно искусно хлестал ее плеткой с широкими хвостами.
— Что за логово разврата? — прокричала я на ухо Люциферу. — Я на такое не подписывалась.
— Зато впечатлений на всю оставшуюся жизнь, — ответил он. А я залипла в разглядывании его алых, горящих в темноте глаз.
— Похоже, твой план по узнаванию Джино провалился.
Я осмотрелась. Найти в безумной толпе наших знакомых не представлялось возможным. Не удивлюсь, если Лана подцепила кого-то третьего, и они с Джино уже вовсю предаются разврату где-нибудь в укромном уголке.
— Может, он нарочно где-то прячется, — во всполохах света я увидела, как лицо Люцифера исказило недовольство.
Мы лавировали между разгоряченных тел, держась за руки и озираясь по сторонам.
Теперь нам попался уголок, не иначе как лаунж зона. Широкие диваны из красной кожи, терпкий белесый кальянный дым, окутывающий сидящих там людей (если это слово сегодня к ним вообще было применимо), краем уха я уловила ноты восточной музыки. На мягких матах, раскиданных на полу, в обнимку лежали две девушки. Чуть поодаль на диване сидел тот самый рыжий парень. Странный посох стоял рядом. Он что-то нашептывал на ухо сидящему рядом брюнету с белоснежными крыльями за спиной, одновременно поглаживая его колено.
— А вот и наш дилдо-демон, — я смущенно отвела глаза, когда рыжий заметил мой интерес.
Люцифер проследил за моим взглядом.
— Ну Лана, — он покачал головой с легкой улыбкой на губах. — Ну затейница.
Музыка становилась тише, отправляя нам в спину лишь грубые басы. Мы удалялись от основной сцены.
В самом дальнем уголке пространства нашему взору предстал очередной мастер-класс.
— Это же шибари, — обрадованно возвестил Люцифер.
— Ты же не предлагаешь прямо здесь…
— Именно это я и предлагаю, — Люцифер уверенно направился к уютному закутку, ведя меня за собой.
Маньяк, настоящее время
Смерть миссис Пинглс стала для меня подарком свыше, если так, конечно, можно выразиться.
Пробраться домой к Кейт, как обычно, через окно, не представлялось возможным. Второй этаж отсек любые подобные идеи. Остались только пути, на которых я рисковал быть замеченным.
Я бесшумно скользил невидимой тенью по лестнице. Под моими выверенными шагами не посмела скрипнуть ни одна половица. Из коридора пахну?ло затхлостью и почти неуловимым запахом смерти. Я очень хорошо его знал, записал на подкорку с самого детства. Он убедил меня, что смерть миссис Пинглс — реальность и путь свободен.
Входная дверь затряслась под тяжелыми гневными ударами. Я чуть не подавился ужином от неожиданности. Мама неторопливо отложила приборы. На ее лице не дрогнул ни один мускул. Мы, как всегда, ужинали вдвоем. Отец вечно пропадал на работе, редко балуя своим вниманием меня и маму.
Любопытные соседи — огромная проблема этого города. Мне нельзя было рисковать, идти на поводу у желаний. Важнее холодный рассудок. Старушка могла увидеть меня, рискни я нагло реализовать свой план. Дверь мне она ни за что не открыла бы, слишком пуглива. Она даже церковь не посещала.
— Открывай! — кричит женщина за дверью.
Мама, сохраняя полную бесстрастность, промакивает губы салфеткой, кладет ее рядом с тарелкой и встает. Она идет к двери медленно, так, будто за ней не стоит некто разгневанный, готовый порвать нас на куски.
Мама открывает дверь, непоколебимая, как скала, и молча смотрит на того, кто пришел. Это мисс Буллвинкль. Меня всегда смешила ее фамилия, да и сама женщина слыла странной, оправдывая свой образ жизни. Она подбирает всех бездомных кошек в городе, поэтому до сих пор одна. Мне это только на руку. И кошки, и одиночество. Я знаю, где всегда смогу найти себе развлечение.
Ключ с металлическими скрежетом вошел в замочную скважину. Я открыл дверь, ощущая волнительный трепет, пожалуй, впервые за долгое время. Ожидание... Оно стало питательной почвой для желания и фантазий. Реальность же слаще любой мечты. Воздух в квартире пропитан ее ароматом. Она повсюду, в каждой молекуле, каждой точке пространства. Я позволяю себе остановиться и глубоко вдохнуть снова и снова. Момент нашего воссоединения будет самым желанным и волнительным. Она для меня как самый вкусный десерт, самая заветная мечта, отказаться от которой невозможно. Я утопаю в грезах о нашем свидании, о том, каким податливым будет ее тело в моих руках, какой пьянящей она будет на вкус. Я не знаю, что такое любовь, но почти уверен сейчас, что это она.
Женщина на пороге зло сжимает в кулаки трясущиеся руки, взглядом мечет искры. Я догадываюсь, почему она пришла.
— Где этот ублюдок, — мисс Буллвинкль делает шаг вперед, но мама выставляет руку.
— Что ты сказала?
Женщина не утруждает себя ответом. Находит меня, стоящего посреди гостиной, глазами, и губы ее сжимаются в тонкую линию.
— Ты знаешь, чем он занимается? — кричит она маме прямо в лицо.
Я сжимаюсь, втягиваю голову в плечи, почти физически чувствуя злость мамы.
— И чем же? — равнодушно отвечает мама.
— Он убивает животных. Моих кошек! — мисс Буллвинкль снова предпринимает попытку добраться до меня.
— Пошла вон, — сквозь зубы цедит мама, указывая пальцем за спину женщины.
Я обошел пустую квартиру, хорошо ориентируясь в темноте. Мне достаточно лишь слабого света фонарика. К ее запаху примешивается его. Мне становится противно. Представлять, как он трогает ее своими мерзкими лапами, а она с охотой откликается. Она не знает, каким могу быть я, как могу ее любить только я. Меня передергивает, когда я вспоминаю, что он смеет оставлять следы на моих девочках. Мерзкий ублюдок. Он их не заслуживает.
Мисс Буллвинкль искривляет рот в усмешке отвращения. На секунду в ее взгляде мелькает злое торжество.
— Защищаешь своего наебыша? — бросает она, и мама моментально меняется в лице. — Думала, никто не узнает? Посмотри на него, — женщина небрежно машет рукой в мою сторону. — Он ведь вообще на своего отца не похож. И весь город это видит, — она стремительно шагает вперед, заставая маму врасплох. — Просто никто не догадывается, кто настоящий отец. А я знаю.