Все складывалось хорошо, если не сказать великолепно. Ощущение сродни ожиданию Рождества в детстве. Приятное волнение в предвкушении подарков и дни, тянущиеся бесконечной нитью, будто кто-то назло замедлил бег стрелок, чтобы потомить, дать настояться праздничному настроению.
Я толкнула дверь в бар и ввалилась внутрь. В помещении было тихо. Частенько по утрам играла негромкая музыка, бодрая, настраивающая забежавших позавтракать или выпить кофе жителей на рабочий лад. Сейчас в заведении будто готовились к поминкам. Основной свет выключен, только подсветка над полками с алкоголем бросала желтоватые блики на деревянный пол. Пасмурная погода не баловала солнцем, из-за чего воздух напоминал серую пыльную взвесь, мешающую толком различить контуры предметов. Я крадучись шла в сторону помещения для персонала, не понимая, куда все подевались. Рабочий день уже начался, и хотя бы один из моих бывших коллег должен быть на месте.
— Привет, — раздалось сбоку, сдобренное хриплым зловещим покашливанием.
От неожиданности я вскрикнула, подпрыгнула на месте и приложила руку к груди, унимая колотящееся сердце.
— Прости, — сдавленно прилетело следом.
Я повернулась в сторону стойки, щурясь в слабом освещении, чтобы разглядеть, кто меня потревожил. Белесый свет из окон больно царапал глаза, рисуя лишь контуры фигуры. Я шагнула ближе и только тогда смогла рассмотреть Филиппа, сидящего в обнимку со стаканом виски.
— Филипп, — выдохнула я. — Ты меня напугал.
— Я не хотел, — сдавленно оправдался он, отпивая алкоголь.
— Кто-нибудь из сотрудников есть в баре? — я огляделась. — Темно, будто все вымерли.
— Джино и Бетти. На кухне, наверное, — он пожал плечами.
Судя по состоянию парня, он уже порядком захмелел, хотя день едва начался.
— Разве ты не должен быть на работе?
— Взял выходной, — огрызнулся Филипп. — Почему всех так удивляет мое присутствие в этом гребаном городе? — вдруг взвился он ни с того ни с сего.
— Я просто спросила, — примирительно поднимая руки, я начала отходить в сторону кухни.
— А ты что здесь делаешь?
— Пришла забрать вещи.
— Забрать вещи? — не понял Филипп.
— Да. Я уволилась. Уезжаю, — кратко пояснила удивленному парню.
— Значит, все-таки он забирает тебя с собой, — он криво, вымученно улыбнулся.
— Не забирает, а я еду сама, — мне не очень понравилась такая формулировка, и я сделала еще шаг назад.
— Незнакомцу из другого города куда больше доверия, чем местному парню, которого ты знаешь два года, — он склонил голову на бок, испытующе глядя на меня.
— К чему это?
Хлопнула дверь, ведущая на кухню. Послышались обрывки беседы двух людей и шаги.
— Кейт, — в полосу света вошел Джино. Он нащупал выключатель, и помещение бара залило ярким светом, от которого все поморщились. — Что ты здесь делаешь?
— Пришла забрать вещи, — повторила я уже для коллеги. — Как-то у вас тут мрачно и тихо, — я обвела вокруг себя рукой.
— Такое дело... — Джино помялся, будто то, что он собирался сказать, давалось ему с трудом. — Мама Питера умерла сегодня ночью. Никто не ожидал, что так скоро. Джек вызвал Бетти вместо него. Сам Питер остался дома, — он искоса глянул на Филиппа. — Джек сказал, что Питер не в состоянии работать и что-либо делать, поэтому Джек занимается организацией похорон сам, — на одном дыхании закончил Джино.
Я застыла, ошарашенная внезапной новостью. Ожидала услышать что угодно, но точно не это. Вдруг Филипп громко и недобро рассмеялся безобразным пьяным смехом. Он хохотал, тяжело вздыхая, потирая глаза и лоб, словно устал или у него разболелась голова. Мы с Джино непонимающе уставились на парня. По спине пробежал отвратительный холодок. Слишком жуткой была его реакция.
— Как все жалеют бедного Питти, — с отвращением процедил он. — Для всех он всегда, — поморщился Филипп, — всегда был хорошим мальчиком. Даже для моей матери чужой сын лучше собственного. Хотя это она виновата в моей дурной славе.
Я стояла, пригвожденная к полу странной откровенной тирадой, совершенно потерявшись и не находя слов.
— Гостинцы ему из Чикаго передает, — Филипп нырнул рукой в карман куртки и вытащил оттуда шуршащую цветную упаковку, которую брезгливо швырнул на стойку. — Питти ведь так любит эти гребаные конфеты.
Он махом осушил стакан с алкоголем, чуть поморщившись от его крепости. Шатаясь, поднялся с места и последний раз смерил меня взглядом, на этот раз печальным.
— Всем проще думать, что я наркоман и конченый человек, чем поверить, что я нормальный. Даже собственной матери проще втемяшить себе в голову, будто я торчок, нежели признать, что она своими руками испортила мне жизнь.
Филипп, покачиваясь, вышел прочь из бара и поплелся в мглистое утро, пока я и Джино растерянно смотрели ему вслед.
Я вернулась к стойке и взяла пакет, оставленный парнем. Множество надписей на японском, упаковка с зелеными и желтыми полосами, среди которых затесались рисунки ананаса и листьев зеленого чая.
— Заберу вещи и схожу к Питеру, — я махнула пакетом с конфетами. — Отдам гостинец, принесу соболезнования. Все же два года вместе проработали.
— Тебе необязательно тратить время, — поспешил меня отговорить Джино. — Я могу передать ему конфеты потом, когда он вернется. И ты можешь позвонить ему. Тебе ведь нужно вещи собирать.
— Да брось, — я бодро развернулась в сторону двери наверх. — Это не займет много времени.
Возле местной школы не было ни единой души. Погода не способствовала желанию школьников побывать на свежем воздухе, в чем я был с ними весьма солидарен. Ноябрь выдался еще более отвратительней, чем октябрь. Сырость, срывающийся снег и ночные морозы пробирали буквально до костей. Я с облегчением вошел в теплое помещение, оглушенный множеством звонких голосов и криков детей.
Младшие суетливо бегали по коридору, те, что постарше, группами стояли у шкафчиков, обсуждая свои дела. Воздух пропитался запахом старых книг и еды из школьной столовой.
— Эй, привет, — я обратился к группе девушек, стоящих особняком. — Где мне найти Альберта Нормана?
Школьницы молчаливо переглянулись, слегка потерянные и смущенные.
— Вон там, — одна из девушек взяла на себя смелость ответить. — Дальше по коридору, кабинет двенадцать, — она ткнула пальцем с ядовито-зеленым лаком вперед.
— Спасибо, — я постарался благодарно улыбнуться и кивнул, чем невероятно смутил школьниц.
С трудом пробравшись через живую реку, поток которой невозможно предугадать, я нашел нужный кабинет. Громогласно прозвенел звонок, оглушая своей трелью. Дети бросились врассыпную, спешно хватая рюкзаки с пола, хлопая металлическими дверцами шкафчиков, и поспешили на занятия. Мимо меня в кабинет просочилась стайка ребят, спешивших занять места в классе.
Учитель сидел за столом, что-то старательно выводя в журнале.
— Мистер Норман, — окликнул я его.
Мужчина вскинул голову, слегка ошалелый и потерянный. Он выглядел измученным, с тенью скорби и следами бессонницы на лице. Меня охватили жуткие воспоминания и размытые чувства из того, кажущегося сном прошлого.
— Детектив, — он удивленно уставился на меня.
— На пару слов, — я махнул головой, предлагая выйти в коридор.
Норман осмотрел притихший класс, с интересом наблюдавший за развернувшейся картиной, поднялся с места и нетвердой походкой направился в мою сторону. Он закрыл за собой дверь, избегая любопытных глаз и ушей.
— Чем я могу помочь? — мужчина смотрел сквозь меня безжизненным пустым взглядом.
— Хотел уточнить пару моментов, — мне стало неловко задавать дальнейшие вопросы.
По собеседнику без труда можно было понять, как тяжело на нем сказалась смерть Элизабет.
— Моментов? — Норман часто заморгал.
— Да. Подскажите, почему Элизабет оказалась одна в тот вечер?
Мужчина виновато отвел глаза. Его губы вытянулись в тонкую бледную полоску.
— Мы только недавно начали наши отношения. Очень долго к этому шли. И вместе не жили, — добавил он с виноватым видом.
— Значит, она всегда жила одна?
— Нет. С родителями, — бросился в пояснения Норман. — Но в ту неделю их не было дома. Они уехали отдыхать, кажется, куда-то во Флориду.
— Альберт?
Сзади раздался строгий учительский голос, будто нас застукали за прогуливанием занятий.
— Директор Форбс, — беспокойно залепетал Норман, становясь совсем несчастным.
Я понял, что никаких ответов мне здесь не сыскать, только рискую бередить незажившие раны учителя.
Позади стояла женщина невысокого роста. Худая, в огромных круглых очках и с короткой мальчишеской стрижкой. Ее лицо будто высекли из камня грубыми резкими ударами, до того оно казалось жестким. Директор была уже в довольно почетном возрасте, но взгляд ее даже сквозь толстые стекла излучал ясность и трезвый ум.
— Норман, — рубленые черты смягчились, она шагнула ближе, тронув учителя за плечо. — Тебе стоило согласиться на временный отпуск. На тебе лица нет.
— Я справлюсь, — вяло попытался настоять он.
— Нет уж. Иди домой и постарайся отдохнуть, — женщина сделала жест, будто подгоняет его. — Я позову тебе на замену кого-нибудь другого.
Похоже, Норман и сам понял, что не потянет обязанности, вдобавок затронутый моим появлением. Он кивнул и, не проронив ни слова, вернулся в кабинет за вещами.
— А вы? — осведомилась женщина.
— Детектив.
— Ах, — она выразительно посмотрела на меня. — Одну минуту, детектив. Не уходите.
Началась рабочая суета. Через минут пять прибежала молодая девушка со стопкой учебников. Не обращая на меня никакого внимания, она юркнула в кабинет, откуда сразу же вышел Норман.
— Всего хорошо, детектив, — тихо попрощался мужчина.
— До свидания, — я пожал сухую крепкую руку.
Он понуро побрел прочь, глядя себе под ноги. Директор Форбс как раз вернулась довольно резвым шагом, отстукивая толстыми каблуками туфель бодрый ритм по натертому полу. Для своего возраста она была очень и очень энергична.
— Чем я могу вам помочь, детектив? — женщина изящно развернулась, молчаливо предлагая следовать за ней.
— Даже не знаю, — я шел рядом, рассматривая обстановку коридоров, свободных от детей. — Я хотел побеседовать с мистером Норманом, но он, похоже, слишком расстроен, чтобы вести беседу.
— Верно подметили, — директор кивнула. — Я никак не могла спровадить его в вынужденный отпуск. Альберт усердно старался держаться, — она посмотрела на меня из-под стекол очков. — Похоже, ваш визит совсем удручил его.
— Не преследовал такой цели.
Я действительно не собирался давить на психику учителя, только побеседовать.
— Надеюсь, это так, — отчеканила директор.
Одну из стен коридора, по которому мы шли, занимали школьные фотографии. Часть была черно-белой, часть цветная. Они начинались с той стороны, откуда мы шли, и постепенно обретали более яркие краски, уходя вдаль. Я остановился, с интересом разглядывая запечатленных на них учеников. Короткий своеобразный экскурс в историю школы, похоже, не такую большую в силу крошечности городка.
Взгляд зацепился за уже знакомое мне фото. Четверка девушек, тогда еще носивших другие фамилии, в мантиях и шапочках выпускников. Рядом висели другие фото с их участием. На одном из них я узнал молодую миссис Джефферсон. Слева от нее стояла девушка со смутно знакомыми чертами лица, справа — парень, однозначно мне незнакомый.
— Дарси, Хелен и Тэд, — без запинки перечислила имена бывших учеников директор Форбс.
— Дарси, — заострил я свое внимание на девушке. — Не могу понять, кто это.
— Скорее всего, вы знаете ее как Дарси Эванс, мать Валери.
«Ну конечно! Я видел ее один раз и в довольно плачевном состоянии».
— Они дружили с Хелен? — удивился я.
— Да. Конечно, основной костяк подруг у нее был другой, — женщина указала рукой на уже знакомое мне фото. — Дружба с Дарси тянулась с самого детства, и остальные девчонки не особо принимали ее. Но Хелен довольно характерная. Была, — после паузы уточнила директор.
— А справа?
— Тэд Джефферсон.
— Джефферсон? — не скрывал я своего удивления.
— Верно, — женщина сдержанно улыбнулась на мою реакцию. — Они с Хелен встречались еще в школе, потом поженились, — директор как-то грустно вздохнула. — В школе Тэд был оторви и выбрось, а как закончил, за ум взялся. Потом стал шерифом. Работал, пока не схлопотал инфаркт, — она печально скривила губы. — После второго город потерял своего шерифа.
Я стоял с напротив фото, пораженно смотря на совсем юных девушек и парня, пока мозг складывал два и два. Отец Питера — шериф. Значит, он мог знать, где находится сигнализация и как ее отключить.
«Черт возьми. И что я ему предъявлю? Родство с шерифом?»
— Детектив? — директор заметила мою озадаченность.
— Да. Я... — пришлось быстро взять себя в руки. — Спасибо за информацию.
Я кивнул и спешно отправился к выходу, провожаемый удивленным взглядом женщины. В кармане пальто завибрировал телефон. Номер был неизвестный.
— Да.
Звонивший молчал. Я вышел на улицу, все еще потеряно собирая мысли в кучу, бездумно скользя взглядом по школьному двору в лихорадочных попытках понять, что делать дальше с полученной информацией. Налетел ветер, хлестким порывом растрепал полы пальто и холодными щупальцами прошелся по шее.
— Вас не слышно, — проговорил я в тишину, собираясь повесить трубку.
— Это Вэнди Парсонс, — женский голос, нервный, осторожный. — Мама передала ваш номер.
Девушка умолкла на долю секунды.
— Я не совсем понимаю, зачем вам знать... — она запнулась о собственные слова. — О том случае.
— Вэнди, — быстро преодолевая ступеньки, я спустился вниз и пошел на парковку, где мог побеседовать в тишине. — Я понимаю, что вы не очень хотите ворошить прошлое. Но, возможно, что-то из вашего рассказа поможет мне найти убийцу сейчас.
Я сел в машину, переводя дыхание, сбитое скорее волнением, нежели быстрым шагом. Положительный ответ, на который я отчаянно надеялся, в моем представлении служил спасательной соломинкой в безумном водовороте фактов. Общая картина никак не складывалась. У меня в руках будто были детали одного пазла, на первый взгляд очевидно подходящие друг другу. Правда, понимания, какую картинку они должны составить в итоге, не было. Я тыкался наугад, бродил на границе истины, без подсказок и помощи.
— Я… — Вэнди колебалась, похоже, не до конца твердо решив перед тем, как меня набрать, какой ответ она даст. — Я просто… Я... — девушка шумно выдохнула в трубку. — Не по телефону, — решилась она. — Шестьдесят семь, Айвори Стрит. Приезжайте в ближайшее время.
Она повесила трубку, ставя тем самым меня перед фактом и выбором. Сейчас или никогда.
11:02
Я:
Позвонила та девушка из истории в колледже. Просила приехать сейчас.
11:02
Кейт:
Похоже погода портится. Будь осторожен ??
11:03
Я:
Непременно.
Я мчался в Ист-Лэйк, наверное, превысив скорость как минимум пару раз. Благодаря навигатору растрачивать внимание на поиск нужной улицы не пришлось. Светофоры казались бесконечно долгими, нарочито задерживая меня на каждом перекрестке, пешеходы на переходах — раздражительно медленными, а улицы — бесконечно длинными и нескончаемыми. Жесткие крупицы снега клацали по стеклу, косыми нитями разрезали городской пейзаж. Они скатывались по капоту, оставляя влажные следы. Мглистый, чугунно-серый горизонт не сулил ясной погоды в ближайшие часы, а скорее наоборот — сильнейший снегопад или, в крайнем случае, ледяной дождь.
Я толкнула дверь в бар и ввалилась внутрь. В помещении было тихо. Частенько по утрам играла негромкая музыка, бодрая, настраивающая забежавших позавтракать или выпить кофе жителей на рабочий лад. Сейчас в заведении будто готовились к поминкам. Основной свет выключен, только подсветка над полками с алкоголем бросала желтоватые блики на деревянный пол. Пасмурная погода не баловала солнцем, из-за чего воздух напоминал серую пыльную взвесь, мешающую толком различить контуры предметов. Я крадучись шла в сторону помещения для персонала, не понимая, куда все подевались. Рабочий день уже начался, и хотя бы один из моих бывших коллег должен быть на месте.
— Привет, — раздалось сбоку, сдобренное хриплым зловещим покашливанием.
От неожиданности я вскрикнула, подпрыгнула на месте и приложила руку к груди, унимая колотящееся сердце.
— Прости, — сдавленно прилетело следом.
Я повернулась в сторону стойки, щурясь в слабом освещении, чтобы разглядеть, кто меня потревожил. Белесый свет из окон больно царапал глаза, рисуя лишь контуры фигуры. Я шагнула ближе и только тогда смогла рассмотреть Филиппа, сидящего в обнимку со стаканом виски.
— Филипп, — выдохнула я. — Ты меня напугал.
— Я не хотел, — сдавленно оправдался он, отпивая алкоголь.
— Кто-нибудь из сотрудников есть в баре? — я огляделась. — Темно, будто все вымерли.
— Джино и Бетти. На кухне, наверное, — он пожал плечами.
Судя по состоянию парня, он уже порядком захмелел, хотя день едва начался.
— Разве ты не должен быть на работе?
— Взял выходной, — огрызнулся Филипп. — Почему всех так удивляет мое присутствие в этом гребаном городе? — вдруг взвился он ни с того ни с сего.
— Я просто спросила, — примирительно поднимая руки, я начала отходить в сторону кухни.
— А ты что здесь делаешь?
— Пришла забрать вещи.
— Забрать вещи? — не понял Филипп.
— Да. Я уволилась. Уезжаю, — кратко пояснила удивленному парню.
— Значит, все-таки он забирает тебя с собой, — он криво, вымученно улыбнулся.
— Не забирает, а я еду сама, — мне не очень понравилась такая формулировка, и я сделала еще шаг назад.
— Незнакомцу из другого города куда больше доверия, чем местному парню, которого ты знаешь два года, — он склонил голову на бок, испытующе глядя на меня.
— К чему это?
Хлопнула дверь, ведущая на кухню. Послышались обрывки беседы двух людей и шаги.
— Кейт, — в полосу света вошел Джино. Он нащупал выключатель, и помещение бара залило ярким светом, от которого все поморщились. — Что ты здесь делаешь?
— Пришла забрать вещи, — повторила я уже для коллеги. — Как-то у вас тут мрачно и тихо, — я обвела вокруг себя рукой.
— Такое дело... — Джино помялся, будто то, что он собирался сказать, давалось ему с трудом. — Мама Питера умерла сегодня ночью. Никто не ожидал, что так скоро. Джек вызвал Бетти вместо него. Сам Питер остался дома, — он искоса глянул на Филиппа. — Джек сказал, что Питер не в состоянии работать и что-либо делать, поэтому Джек занимается организацией похорон сам, — на одном дыхании закончил Джино.
Я застыла, ошарашенная внезапной новостью. Ожидала услышать что угодно, но точно не это. Вдруг Филипп громко и недобро рассмеялся безобразным пьяным смехом. Он хохотал, тяжело вздыхая, потирая глаза и лоб, словно устал или у него разболелась голова. Мы с Джино непонимающе уставились на парня. По спине пробежал отвратительный холодок. Слишком жуткой была его реакция.
— Как все жалеют бедного Питти, — с отвращением процедил он. — Для всех он всегда, — поморщился Филипп, — всегда был хорошим мальчиком. Даже для моей матери чужой сын лучше собственного. Хотя это она виновата в моей дурной славе.
Я стояла, пригвожденная к полу странной откровенной тирадой, совершенно потерявшись и не находя слов.
— Гостинцы ему из Чикаго передает, — Филипп нырнул рукой в карман куртки и вытащил оттуда шуршащую цветную упаковку, которую брезгливо швырнул на стойку. — Питти ведь так любит эти гребаные конфеты.
Он махом осушил стакан с алкоголем, чуть поморщившись от его крепости. Шатаясь, поднялся с места и последний раз смерил меня взглядом, на этот раз печальным.
— Всем проще думать, что я наркоман и конченый человек, чем поверить, что я нормальный. Даже собственной матери проще втемяшить себе в голову, будто я торчок, нежели признать, что она своими руками испортила мне жизнь.
Филипп, покачиваясь, вышел прочь из бара и поплелся в мглистое утро, пока я и Джино растерянно смотрели ему вслед.
Я вернулась к стойке и взяла пакет, оставленный парнем. Множество надписей на японском, упаковка с зелеными и желтыми полосами, среди которых затесались рисунки ананаса и листьев зеленого чая.
— Заберу вещи и схожу к Питеру, — я махнула пакетом с конфетами. — Отдам гостинец, принесу соболезнования. Все же два года вместе проработали.
— Тебе необязательно тратить время, — поспешил меня отговорить Джино. — Я могу передать ему конфеты потом, когда он вернется. И ты можешь позвонить ему. Тебе ведь нужно вещи собирать.
— Да брось, — я бодро развернулась в сторону двери наверх. — Это не займет много времени.
***
Возле местной школы не было ни единой души. Погода не способствовала желанию школьников побывать на свежем воздухе, в чем я был с ними весьма солидарен. Ноябрь выдался еще более отвратительней, чем октябрь. Сырость, срывающийся снег и ночные морозы пробирали буквально до костей. Я с облегчением вошел в теплое помещение, оглушенный множеством звонких голосов и криков детей.
Младшие суетливо бегали по коридору, те, что постарше, группами стояли у шкафчиков, обсуждая свои дела. Воздух пропитался запахом старых книг и еды из школьной столовой.
— Эй, привет, — я обратился к группе девушек, стоящих особняком. — Где мне найти Альберта Нормана?
Школьницы молчаливо переглянулись, слегка потерянные и смущенные.
— Вон там, — одна из девушек взяла на себя смелость ответить. — Дальше по коридору, кабинет двенадцать, — она ткнула пальцем с ядовито-зеленым лаком вперед.
— Спасибо, — я постарался благодарно улыбнуться и кивнул, чем невероятно смутил школьниц.
С трудом пробравшись через живую реку, поток которой невозможно предугадать, я нашел нужный кабинет. Громогласно прозвенел звонок, оглушая своей трелью. Дети бросились врассыпную, спешно хватая рюкзаки с пола, хлопая металлическими дверцами шкафчиков, и поспешили на занятия. Мимо меня в кабинет просочилась стайка ребят, спешивших занять места в классе.
Учитель сидел за столом, что-то старательно выводя в журнале.
— Мистер Норман, — окликнул я его.
Мужчина вскинул голову, слегка ошалелый и потерянный. Он выглядел измученным, с тенью скорби и следами бессонницы на лице. Меня охватили жуткие воспоминания и размытые чувства из того, кажущегося сном прошлого.
— Детектив, — он удивленно уставился на меня.
— На пару слов, — я махнул головой, предлагая выйти в коридор.
Норман осмотрел притихший класс, с интересом наблюдавший за развернувшейся картиной, поднялся с места и нетвердой походкой направился в мою сторону. Он закрыл за собой дверь, избегая любопытных глаз и ушей.
— Чем я могу помочь? — мужчина смотрел сквозь меня безжизненным пустым взглядом.
— Хотел уточнить пару моментов, — мне стало неловко задавать дальнейшие вопросы.
По собеседнику без труда можно было понять, как тяжело на нем сказалась смерть Элизабет.
— Моментов? — Норман часто заморгал.
— Да. Подскажите, почему Элизабет оказалась одна в тот вечер?
Мужчина виновато отвел глаза. Его губы вытянулись в тонкую бледную полоску.
— Мы только недавно начали наши отношения. Очень долго к этому шли. И вместе не жили, — добавил он с виноватым видом.
— Значит, она всегда жила одна?
— Нет. С родителями, — бросился в пояснения Норман. — Но в ту неделю их не было дома. Они уехали отдыхать, кажется, куда-то во Флориду.
— Альберт?
Сзади раздался строгий учительский голос, будто нас застукали за прогуливанием занятий.
— Директор Форбс, — беспокойно залепетал Норман, становясь совсем несчастным.
Я понял, что никаких ответов мне здесь не сыскать, только рискую бередить незажившие раны учителя.
Позади стояла женщина невысокого роста. Худая, в огромных круглых очках и с короткой мальчишеской стрижкой. Ее лицо будто высекли из камня грубыми резкими ударами, до того оно казалось жестким. Директор была уже в довольно почетном возрасте, но взгляд ее даже сквозь толстые стекла излучал ясность и трезвый ум.
— Норман, — рубленые черты смягчились, она шагнула ближе, тронув учителя за плечо. — Тебе стоило согласиться на временный отпуск. На тебе лица нет.
— Я справлюсь, — вяло попытался настоять он.
— Нет уж. Иди домой и постарайся отдохнуть, — женщина сделала жест, будто подгоняет его. — Я позову тебе на замену кого-нибудь другого.
Похоже, Норман и сам понял, что не потянет обязанности, вдобавок затронутый моим появлением. Он кивнул и, не проронив ни слова, вернулся в кабинет за вещами.
— А вы? — осведомилась женщина.
— Детектив.
— Ах, — она выразительно посмотрела на меня. — Одну минуту, детектив. Не уходите.
Началась рабочая суета. Через минут пять прибежала молодая девушка со стопкой учебников. Не обращая на меня никакого внимания, она юркнула в кабинет, откуда сразу же вышел Норман.
— Всего хорошо, детектив, — тихо попрощался мужчина.
— До свидания, — я пожал сухую крепкую руку.
Он понуро побрел прочь, глядя себе под ноги. Директор Форбс как раз вернулась довольно резвым шагом, отстукивая толстыми каблуками туфель бодрый ритм по натертому полу. Для своего возраста она была очень и очень энергична.
— Чем я могу вам помочь, детектив? — женщина изящно развернулась, молчаливо предлагая следовать за ней.
— Даже не знаю, — я шел рядом, рассматривая обстановку коридоров, свободных от детей. — Я хотел побеседовать с мистером Норманом, но он, похоже, слишком расстроен, чтобы вести беседу.
— Верно подметили, — директор кивнула. — Я никак не могла спровадить его в вынужденный отпуск. Альберт усердно старался держаться, — она посмотрела на меня из-под стекол очков. — Похоже, ваш визит совсем удручил его.
— Не преследовал такой цели.
Я действительно не собирался давить на психику учителя, только побеседовать.
— Надеюсь, это так, — отчеканила директор.
Одну из стен коридора, по которому мы шли, занимали школьные фотографии. Часть была черно-белой, часть цветная. Они начинались с той стороны, откуда мы шли, и постепенно обретали более яркие краски, уходя вдаль. Я остановился, с интересом разглядывая запечатленных на них учеников. Короткий своеобразный экскурс в историю школы, похоже, не такую большую в силу крошечности городка.
Взгляд зацепился за уже знакомое мне фото. Четверка девушек, тогда еще носивших другие фамилии, в мантиях и шапочках выпускников. Рядом висели другие фото с их участием. На одном из них я узнал молодую миссис Джефферсон. Слева от нее стояла девушка со смутно знакомыми чертами лица, справа — парень, однозначно мне незнакомый.
— Дарси, Хелен и Тэд, — без запинки перечислила имена бывших учеников директор Форбс.
— Дарси, — заострил я свое внимание на девушке. — Не могу понять, кто это.
— Скорее всего, вы знаете ее как Дарси Эванс, мать Валери.
«Ну конечно! Я видел ее один раз и в довольно плачевном состоянии».
— Они дружили с Хелен? — удивился я.
— Да. Конечно, основной костяк подруг у нее был другой, — женщина указала рукой на уже знакомое мне фото. — Дружба с Дарси тянулась с самого детства, и остальные девчонки не особо принимали ее. Но Хелен довольно характерная. Была, — после паузы уточнила директор.
— А справа?
— Тэд Джефферсон.
— Джефферсон? — не скрывал я своего удивления.
— Верно, — женщина сдержанно улыбнулась на мою реакцию. — Они с Хелен встречались еще в школе, потом поженились, — директор как-то грустно вздохнула. — В школе Тэд был оторви и выбрось, а как закончил, за ум взялся. Потом стал шерифом. Работал, пока не схлопотал инфаркт, — она печально скривила губы. — После второго город потерял своего шерифа.
Я стоял с напротив фото, пораженно смотря на совсем юных девушек и парня, пока мозг складывал два и два. Отец Питера — шериф. Значит, он мог знать, где находится сигнализация и как ее отключить.
«Черт возьми. И что я ему предъявлю? Родство с шерифом?»
— Детектив? — директор заметила мою озадаченность.
— Да. Я... — пришлось быстро взять себя в руки. — Спасибо за информацию.
Я кивнул и спешно отправился к выходу, провожаемый удивленным взглядом женщины. В кармане пальто завибрировал телефон. Номер был неизвестный.
— Да.
Звонивший молчал. Я вышел на улицу, все еще потеряно собирая мысли в кучу, бездумно скользя взглядом по школьному двору в лихорадочных попытках понять, что делать дальше с полученной информацией. Налетел ветер, хлестким порывом растрепал полы пальто и холодными щупальцами прошелся по шее.
— Вас не слышно, — проговорил я в тишину, собираясь повесить трубку.
— Это Вэнди Парсонс, — женский голос, нервный, осторожный. — Мама передала ваш номер.
Девушка умолкла на долю секунды.
— Я не совсем понимаю, зачем вам знать... — она запнулась о собственные слова. — О том случае.
— Вэнди, — быстро преодолевая ступеньки, я спустился вниз и пошел на парковку, где мог побеседовать в тишине. — Я понимаю, что вы не очень хотите ворошить прошлое. Но, возможно, что-то из вашего рассказа поможет мне найти убийцу сейчас.
Я сел в машину, переводя дыхание, сбитое скорее волнением, нежели быстрым шагом. Положительный ответ, на который я отчаянно надеялся, в моем представлении служил спасательной соломинкой в безумном водовороте фактов. Общая картина никак не складывалась. У меня в руках будто были детали одного пазла, на первый взгляд очевидно подходящие друг другу. Правда, понимания, какую картинку они должны составить в итоге, не было. Я тыкался наугад, бродил на границе истины, без подсказок и помощи.
— Я… — Вэнди колебалась, похоже, не до конца твердо решив перед тем, как меня набрать, какой ответ она даст. — Я просто… Я... — девушка шумно выдохнула в трубку. — Не по телефону, — решилась она. — Шестьдесят семь, Айвори Стрит. Приезжайте в ближайшее время.
Она повесила трубку, ставя тем самым меня перед фактом и выбором. Сейчас или никогда.
11:02
Я:
Позвонила та девушка из истории в колледже. Просила приехать сейчас.
11:02
Кейт:
Похоже погода портится. Будь осторожен ??
11:03
Я:
Непременно.
Я мчался в Ист-Лэйк, наверное, превысив скорость как минимум пару раз. Благодаря навигатору растрачивать внимание на поиск нужной улицы не пришлось. Светофоры казались бесконечно долгими, нарочито задерживая меня на каждом перекрестке, пешеходы на переходах — раздражительно медленными, а улицы — бесконечно длинными и нескончаемыми. Жесткие крупицы снега клацали по стеклу, косыми нитями разрезали городской пейзаж. Они скатывались по капоту, оставляя влажные следы. Мглистый, чугунно-серый горизонт не сулил ясной погоды в ближайшие часы, а скорее наоборот — сильнейший снегопад или, в крайнем случае, ледяной дождь.
