— Он… он… мастурбировал, — буквально выдавила из себя Вэнди.
Она резко вскочила и побежала прочь, зажимая рот рукой.
Совсем ошалевший я бестолково пялился на пустующее кресло, пока смысл ее слов доходил до усталого мозга, складывая картинку в единое целое.
«Нужно срочно возвращаться».
Я поднялся и едва ли не бегом устремился к выходу, сталкиваясь с возвращающейся Вэнди. Она была очень бледная, с раскрасневшимся лицом, на котором выступила испарина, и заплаканными глазами.
— Как вышло, что вы подали заявление на всех троих?
Девушка стыдливо отвернулась, потирая ладонью лоб.
— Представляете, в каком виде я завалилась домой? — она покачнулась, оперевшись плечом о стену. — Я никому не рассказывала, как все было на самом деле. Ничего не произошло, а я чувствовала себя грязной, использованной. Никто, кроме вас, не знает всей правды, — девушка прислонилась лбом к стене, тяжело дыша. — Соседке сказала, что меня хотели изнасиловать все трое. Побоялась, что меня окрестят шлюхой на кампусе. Она-то и потащила меня подавать заявление.
Вэнди еле держалась на ногах. Я помог ей сесть на стул. Девушка безвольно плюхнулась на сидушку, опадая, как тряпичная кукла.
Кровь стучала в голове, внутренности скручивало ядовитой паникой. Слишком паршивая погода, чтобы быстро добраться домой. Слишком далеко Уилсон, чтобы быть спокойным за ее целостность. Я достал телефон, чтобы позвонить Кейт и попросить никуда не выходить из дома. В шторке уведомлений висело одно сообщение.
13:43
Кейт:
У Питера умерла мать. Я у него дома, пришла поддержать.
Из воспоминаний маньяка
Вечером пятницы в ресторане жуткая суматоха, полная посадка и не хватает рук.
Я суечусь на кухне, не успевая перевести дыхание после приготовления очередного блюда. Круговерть заказов поглощает меня с головой, ноги гудят от усталости. Я мечтаю поскорее очутиться дома. В суете готовки обнаруживаю, что закончился один из соусов. Такая досадная мелочь. Официанты носятся в мыле, не обращая внимания на мои просьбы. Приходится делать все самому.
Быстрым шагом выхожу из рабочей зоны и иду в подсобку. Необходимая бутылка обнаруживается на полке слева, и я все так же стремительно возвращаюсь назад. Коридор пересекается с другим, по которому посетители направляются в уборную. Слишком быстрый шаг, слишком много спешки. Вылетаю из-за угла, точно безумец, и наталкиваюсь на девушку, роняя бутылку от неожиданности. Она со шлепком приземляется на пол. Черный глянцевый соус покрывает жирными брызгами белую плитку, мою обувь и розовые туфли девушки. Она шумно втягивает носом воздух, длинные пальцы до побеления сжимаются в кулаки.
— Криворукий идиот, — ядовито цедит она сквозь зубы, а я обмираю.
Незнакомка так похожа на мою мать. Цвет волос, глаз, этот злой, ненавидящий взгляд и фраза точно возвращают меня в вечер, первый раз обагривший мои руки человеческой кровью.
Разъяренная, она уходит, чертыхаясь себе под нос. Но я уже заболел ей, пораженный таким сходством. Я должен найти ее, выследить во что бы то ни стало.
Кейт остекленевшим взглядом, почти не моргая, смотрела на меня. Я гладил ее волосы, не верящий в реальность происходящего. Еще вчера я не мог уснуть, снедаемый мыслями о том, что мне не добраться до нее. Никак. По крайней мере, здесь. Оставалось лишь снова уезжать в Чикаго, следуя за ней, точно охотник. И следить, выжидать. Теперь она сидела напротив у меня дома, сама явившись ко мне, будто подарок свыше. Невидимые силы сжалились надо мной и преподнесли этот невероятный сюрприз. Я не хотел спешить. Слишком долгим было ожидание встречи. Желал вдоволь насладиться ей, ее запахом, близостью, прежде чем перейти к финальной стадии нашего свидания. Казалось, она — сон, подсунутый усталым разумом, слишком утомленным моими мечтами.
— Питер, — мое имя прозвучало пушечным выстрелом.
Мы отпрянули друг от друга, испуганные и ошалелые.
В дверном проеме стояла миссис Беккер. В руках она держала контейнер, обернутый фольгой, на поверхности которой блестели капли талого снега. Верхняя одежда женщины слегка намокла, а в темных волосах еще виднелись крошечные снежинки.
— Миссис Беккер, — Кейт вскочила с места, совершенно растерянная. — Я узнала о произошедшем, пришла поддержать Питера, — быстро объяснялась она. — Пожалуй, пойду. Мне нужно вещи собирать. Пока, Питер. Еще раз прими мои соболезнования.
Не дожидаясь моей реакции, Кейт унеслась в коридор. Послышался хлопок двери и топот ног на ступенях.
«Долбаная сука. Какого черта она заявилась сюда?»
Ярость наполнила меня одномоментной волной. А вот миссис Беккер была непоколебима. Стояла, словно недвижимая статуя, смотрела на меня долгим пронзительным взглядом.
— Я принесла лимонный пирог, — подала она голос. — Фирменное блюдо твоей матери на день урожая, — женщина медленно подошла и поставила контейнер на низкий столик у дивана. — Это она любезно поделилась со мной рецептом.
Я не предлагал ей сесть или разделить со мной чай с пирогом в память о матери. Я хотел, чтобы она поскорее убралась. Женщина будто специально испытывала мое терпение. Она продолжала стоять, деловито осматривая мой дом. Миссис Беккер медленно сняла верхнюю одежду и совершенно наглым образом села на противоположном конце дивана.
— За последнее время у меня открылись глаза на многие вещи, — пространно начала она свою речь.
Я с молчаливым равнодушием смотрел на ее попытку вывести меня на разговор или эмоции. Единственная эмоция, которую я сейчас испытывал, была злость. Миссис Беккер открыла рот, чтобы продолжить, но тут раздалась звонкая мелодия. Кейт забыла свой телефон на зарядке, и теперь кто-то отчаянно названивал ей. Я не реагировал, совершенно безучастный, будто никакого звонка и не было. Спустя минуту телефон умолк, а женщина, сбитая с толку произошедшим, продолжила:
— Невероятно, насколько слепыми нас делает глупая вера в людей, — она поковыряла пальцем подлокотник, чем стала раздражать еще больше. — Я так хотела верить в дружбу с Хелен, в ее честность и порядочность. Верить, что причина странных речей моего сына — всего-навсего ваши личные разногласия.
— Каких речей? — устало осведомился я.
— И те случаи с кошками, — отстраненно продолжала она. — Я ведь действительно думала, что это Билли. Считала, будто у моего сына проблемы с головой. Как родителям легко поверить в грехи своих детей и в непогрешимость остальных.
Миссис Беккер прикрыла глаза и умолкла. Со стороны казалось, что она заснула, не закончив рассказ.
— Когда пропала Эми, — вдруг продолжила женщина, — Билли стал сам не свой. Его сломало ее исчезновение. Он как с цепи сорвался, — она открыла глаза и повернулась ко мне. — Кричал, что это сделал ты. И те случаи с животными тоже твоих рук дело. Я тогда решила, что у Билли шок, вы поругались, вот он и несет околесицу. Даже грешным делом допустила мысль о его причастности.
— Что вы от меня хотите? — грубо оборвал я откровения, никоим образом меня не затронувшие.
Миссис Беккер склонила голову, словно пыталась рассмотреть меня получше, как если бы мы были совсем незнакомы.
— Перед смертью он оставил мне кое-что на кухонном столе.
Она нарочно делала паузы между фразами, стараясь добиться напряжения, неверных действий или слов от меня.
— Послание своего рода, — уточнила миссис Беккер. — Я не сразу смогла его посмотреть. Пришлось поломать голову, что имел в виду мой сын, — женщина олицетворяла собой полную невозмутимость.
— И что же это? — вяло полюбопытствовал я.
— Записка и его телефон. Разумеется, я не сказала о них полиции.
Я решительно не понимал, чего она хочет добиться своими словами. Она не отдала их полиции, значит, хотела меня шантажировать?
— Мне не сразу удалось подобрать пароль, — продолжила миссис Беккер. — Билли написал: «Этот день мне никогда не забыть». Я тыкалась наугад. Дни рождения, любимые праздники, даты выпуска...
Женщина устало всплеснула рукой. Весь ее вид кричал об изможденности, крайнем моральном истощении. Так выглядят люди, понимающие, что больше некуда идти, не за что бороться, предчувствующие финал истории.
— Вы пришли рассказать мне про Билли? — нарочито равнодушно прервал я. — Мне сейчас несколько не до того.
На самом деле смерть матери не была для меня ни удивлением, ни шоком. Она сильно болела в последнее время. А что до особой связи... Если не считать нашей немой кровавой клятвы и родственных уз, то нас больше ничего не объединяло. Никаких особых чувств, присущих родителям и детям.
— Я пришла рассказать про обоих своих детей, — совершенно спокойно ответила миссис Беккер. — И про то, как мое неверие погубило их.
— Я все еще не понимаю, о чем речь, — гнул я свою линию.
— Это дата пропажи Эми, — по-прежнему невпопад, игнорируя вопросы, отвечала женщина. — На телефоне было видео. Билли записал его перед смертью, — она резко вскинула голову и посмотрела на меня воспаленными глазами. — Он рассказал все от и до. Все события и мысли. Билли был так зол, — миссис Беккер моргнула, и в ее глазах заблестели слезы. — Мне нет прощения за мою слепость, — она придвинулась ближе, заглядывая мне в лицо. — Ты убил Эми. И этих девушек убиваешь тоже ты.
Она произнесла эти слова с тотальной уверенностью, ни намека на вопросительный тон. Ее измученное лицо болезненно исказилось. Меня обуял гнев. Она испортила момент с Кейт, она раскроет мою тайну, ведь чертов Билли сказал свое слово даже из могилы.
Я сделал резкий выпад, смыкая руки на шее миссис Беккер. От испуга она дернулась, попыталась отодвинуться назад, принимаясь отбиваться всеми силами. Как бы не так. Я вдавил ее в сиденье дивана, вкладывая всю ярость в силу. Ее руки беспомощно лупили меня, глаза отвратительно выпучились и начали закатываться, из горла рвались сдавленные хрипы. Морщинистая шея хрустела под моими усилиями, ноги беспорядочно дергались, стуча по полу.
«Долбаная, долбаная сука!»
Все пошло не так, как нужно, а меня страшно злит, когда кто-то рушит мои планы.
Наконец миссис Беккер затихла. Расслабилась, опадая. Руки плетями повисли вдоль тела. Мне прибавилось работенки. Мать отправится к своей дочери. Я любезно подарю им семейное воссоединение.
Я поднялся с дивана, разминая уставшие руки, взял женщину за лодыжки и, грубо дернув, стащил с дивана. Комната матери пуста. Теперь ее займет бывшая подруга, пока я буду ожидать возвращения Кейт за телефоном. Голова миссис Беккер моталась из стороны в сторону, волосы волочились по полу, а затылок гулко ударялся о порожки. План был совершенно прост. Я получу Кейт, трепетное свидание и частичку памяти, а после исчезну из этого проклятого города, где меня ничего не держит.
Кейт не брала трубку, и я поддался дичайшей панике. Она один на один с потенциальным убийцей. И какого хрена она решила навестить его? Неужели недостаточно соболезнований по телефону?
Снежная каша хрустела под колесами автомобиля, веером разлеталась в стороны, перемешанная с грязью. Дворники работали без устали, размазывая по стеклу серо-коричневые капли. Я рьяно обгонял едущие впереди автомобили, окатывая их брызгами из-под колес. В мозгу навязчиво пульсировала одна единственная мысль:
«Только бы успеть».
Наконец показалась табличка на въезде в Линден. Улицы петляли, словно лабиринт, хотя я довольно хорошо ориентировался в городе. У дома повара стоял старенький пикап синего цвета. Я смутно припомнил похожую машину во время визита к Беккерам. Если у него в гостях есть еще кто-то, пришедший навестить в связи с утратой, значит, с Кейт все может быть в порядке.
Пулей взлетев на ступеньки, я взволнованно постучал в дверь. Она испуганно затряслась под моими тяжелыми ударами. Когда через секунду мне никто не открыл, я снова обрушил удары на дверь, которая резко распахнулась, явив мне Питера. Он выглядел запыхавшимся, будто бежал или занимался какой-то физической нагрузкой. Парень не стал задавать очевидный вопрос, только молча поднял брови.
— Нам нужно побеседовать, — минуя приветствие, дал я ответ.
— Возможно, вы не слышали, но моя мать скончалась сегодня ночью.
— Слышал. Примите мои соболезнования, — ответ вышел сухим и равнодушным. — Но это крайне важно, — давил я на Питера.
Понятия не имею, на что я надеялся. Он ведь не расколется, даже если припереть его к стенке. Но куда больше мне нужно было удостовериться, что Кейт благополучно ушла.
На лице парня мелькнуло странноватое выражение. Он шагнул в сторону и пропустил меня внутрь.
Обстановка была вполне обычная. Никаких следов вероятного насилия или борьбы. В качестве освещения выступал только торшер, приглушая краски, погружая комнату в печальный траур.
Я не стал садиться, начиная обходить гостиную по кругу в надежде зацепиться хотя бы за крошечную мелочь, могущую подтвердить мои догадки.
— Не хотите угоститься? — внезапно предложил Питер.
Он протянул мне пакет в желто-зеленую полоску. Внутри него лежали леденцы в упаковке такой же расцветки.
— Спасибо, — я взял одну конфету, поймав себя на мысли, что она кажется мне знакомой.
— Миссис Дуглас привозит мне их из Чикаго. Знает, что я питаю к ним слабость, — с теплотой в голосе пояснил Питер. И теплота эта, как мне показалось, не относилась к миссис Дуглас. Скорее к конфетам.
— Такие редкие конфеты, что есть только в Чикаго?
— Их продают в японском магазине на Арчер Стрит, — со знанием дела стал пояснять парень. — Напротив ресторана «Астория».
«Сукин ты сын! Это тот самый ресторан в нашем районе, где я часто бывал».
Сердце забилось в горле, холодок опасности прошелся по всему телу. Инстинкты навострили уши, во всю голося: «Это он!»
— Бывали в Чикаго? — подловил я Питера, стараясь поймать малейшую странность в реакции.
— Нет, — он был сама тотальная невозмутимость. — Мне рассказала миссис Дуглас. — И все же, — парень перевел тему и убрал пакет с конфетами на столик. — Я решительно не понимаю, чем могу помочь.
— Ваш отец был шерифом.
— Верно. Какое это имеет значение?
Полминуты мы играли в гляделки, погруженные в гнетущее молчание, нарушаемое приглушенным тиканьем часов на кухне.
— Вы хорошо ориентируетесь в полицейском участке? — мой вопрос хоть и не был категорично прямым, но разгадать, что я подразумевал, было несложно.
Питер одарил на меня холодным непроницаемым взглядом и открыл было рот, чтобы дать ответ, как у меня зазвонил телефон. На экране светилось неожиданное «Шериф».
— Да, — я зажал трубку плечом и принялся разворачивать конфету, любезно предложенную парнем.
— Детектив, — непривычно озабоченным тоном начал шериф. — Ко мне недалече заходила миссис Беккер и принесла телефон своего сына.
— Зачем? — я поборол цветастую обертку и кинул леденец в рот.
Служитель закона сбивчиво зачастил, обрушивая на меня свой рассказ. Заметно было, что его одолевают эмоции.
— Сказала, Билли оставил его перед смертью на кухонном столе с запиской. Она никак не могла подобрать пароль, а мне отнести не отважилась. Мало ли что там было, в телефоне-то, — мужчина крякающе кашлянул, прочищая горло. — Ну, в общем, она смогла угадать цифры. И тут видео. Вы только послушайте.
Он не дал мне вставить и слово. Я смотрел в одну точку на стене, медленно перекатывая конфету на языке и строя предположения о послании Билли.
Она резко вскочила и побежала прочь, зажимая рот рукой.
Совсем ошалевший я бестолково пялился на пустующее кресло, пока смысл ее слов доходил до усталого мозга, складывая картинку в единое целое.
«Нужно срочно возвращаться».
Я поднялся и едва ли не бегом устремился к выходу, сталкиваясь с возвращающейся Вэнди. Она была очень бледная, с раскрасневшимся лицом, на котором выступила испарина, и заплаканными глазами.
— Как вышло, что вы подали заявление на всех троих?
Девушка стыдливо отвернулась, потирая ладонью лоб.
— Представляете, в каком виде я завалилась домой? — она покачнулась, оперевшись плечом о стену. — Я никому не рассказывала, как все было на самом деле. Ничего не произошло, а я чувствовала себя грязной, использованной. Никто, кроме вас, не знает всей правды, — девушка прислонилась лбом к стене, тяжело дыша. — Соседке сказала, что меня хотели изнасиловать все трое. Побоялась, что меня окрестят шлюхой на кампусе. Она-то и потащила меня подавать заявление.
Вэнди еле держалась на ногах. Я помог ей сесть на стул. Девушка безвольно плюхнулась на сидушку, опадая, как тряпичная кукла.
Кровь стучала в голове, внутренности скручивало ядовитой паникой. Слишком паршивая погода, чтобы быстро добраться домой. Слишком далеко Уилсон, чтобы быть спокойным за ее целостность. Я достал телефон, чтобы позвонить Кейт и попросить никуда не выходить из дома. В шторке уведомлений висело одно сообщение.
13:43
Кейт:
У Питера умерла мать. Я у него дома, пришла поддержать.
Из воспоминаний маньяка
Вечером пятницы в ресторане жуткая суматоха, полная посадка и не хватает рук.
Я суечусь на кухне, не успевая перевести дыхание после приготовления очередного блюда. Круговерть заказов поглощает меня с головой, ноги гудят от усталости. Я мечтаю поскорее очутиться дома. В суете готовки обнаруживаю, что закончился один из соусов. Такая досадная мелочь. Официанты носятся в мыле, не обращая внимания на мои просьбы. Приходится делать все самому.
Быстрым шагом выхожу из рабочей зоны и иду в подсобку. Необходимая бутылка обнаруживается на полке слева, и я все так же стремительно возвращаюсь назад. Коридор пересекается с другим, по которому посетители направляются в уборную. Слишком быстрый шаг, слишком много спешки. Вылетаю из-за угла, точно безумец, и наталкиваюсь на девушку, роняя бутылку от неожиданности. Она со шлепком приземляется на пол. Черный глянцевый соус покрывает жирными брызгами белую плитку, мою обувь и розовые туфли девушки. Она шумно втягивает носом воздух, длинные пальцы до побеления сжимаются в кулаки.
— Криворукий идиот, — ядовито цедит она сквозь зубы, а я обмираю.
Незнакомка так похожа на мою мать. Цвет волос, глаз, этот злой, ненавидящий взгляд и фраза точно возвращают меня в вечер, первый раз обагривший мои руки человеческой кровью.
Разъяренная, она уходит, чертыхаясь себе под нос. Но я уже заболел ей, пораженный таким сходством. Я должен найти ее, выследить во что бы то ни стало.
Глава 24. Последнее слово
Кейт остекленевшим взглядом, почти не моргая, смотрела на меня. Я гладил ее волосы, не верящий в реальность происходящего. Еще вчера я не мог уснуть, снедаемый мыслями о том, что мне не добраться до нее. Никак. По крайней мере, здесь. Оставалось лишь снова уезжать в Чикаго, следуя за ней, точно охотник. И следить, выжидать. Теперь она сидела напротив у меня дома, сама явившись ко мне, будто подарок свыше. Невидимые силы сжалились надо мной и преподнесли этот невероятный сюрприз. Я не хотел спешить. Слишком долгим было ожидание встречи. Желал вдоволь насладиться ей, ее запахом, близостью, прежде чем перейти к финальной стадии нашего свидания. Казалось, она — сон, подсунутый усталым разумом, слишком утомленным моими мечтами.
— Питер, — мое имя прозвучало пушечным выстрелом.
Мы отпрянули друг от друга, испуганные и ошалелые.
В дверном проеме стояла миссис Беккер. В руках она держала контейнер, обернутый фольгой, на поверхности которой блестели капли талого снега. Верхняя одежда женщины слегка намокла, а в темных волосах еще виднелись крошечные снежинки.
— Миссис Беккер, — Кейт вскочила с места, совершенно растерянная. — Я узнала о произошедшем, пришла поддержать Питера, — быстро объяснялась она. — Пожалуй, пойду. Мне нужно вещи собирать. Пока, Питер. Еще раз прими мои соболезнования.
Не дожидаясь моей реакции, Кейт унеслась в коридор. Послышался хлопок двери и топот ног на ступенях.
«Долбаная сука. Какого черта она заявилась сюда?»
Ярость наполнила меня одномоментной волной. А вот миссис Беккер была непоколебима. Стояла, словно недвижимая статуя, смотрела на меня долгим пронзительным взглядом.
— Я принесла лимонный пирог, — подала она голос. — Фирменное блюдо твоей матери на день урожая, — женщина медленно подошла и поставила контейнер на низкий столик у дивана. — Это она любезно поделилась со мной рецептом.
Я не предлагал ей сесть или разделить со мной чай с пирогом в память о матери. Я хотел, чтобы она поскорее убралась. Женщина будто специально испытывала мое терпение. Она продолжала стоять, деловито осматривая мой дом. Миссис Беккер медленно сняла верхнюю одежду и совершенно наглым образом села на противоположном конце дивана.
— За последнее время у меня открылись глаза на многие вещи, — пространно начала она свою речь.
Я с молчаливым равнодушием смотрел на ее попытку вывести меня на разговор или эмоции. Единственная эмоция, которую я сейчас испытывал, была злость. Миссис Беккер открыла рот, чтобы продолжить, но тут раздалась звонкая мелодия. Кейт забыла свой телефон на зарядке, и теперь кто-то отчаянно названивал ей. Я не реагировал, совершенно безучастный, будто никакого звонка и не было. Спустя минуту телефон умолк, а женщина, сбитая с толку произошедшим, продолжила:
— Невероятно, насколько слепыми нас делает глупая вера в людей, — она поковыряла пальцем подлокотник, чем стала раздражать еще больше. — Я так хотела верить в дружбу с Хелен, в ее честность и порядочность. Верить, что причина странных речей моего сына — всего-навсего ваши личные разногласия.
— Каких речей? — устало осведомился я.
— И те случаи с кошками, — отстраненно продолжала она. — Я ведь действительно думала, что это Билли. Считала, будто у моего сына проблемы с головой. Как родителям легко поверить в грехи своих детей и в непогрешимость остальных.
Миссис Беккер прикрыла глаза и умолкла. Со стороны казалось, что она заснула, не закончив рассказ.
— Когда пропала Эми, — вдруг продолжила женщина, — Билли стал сам не свой. Его сломало ее исчезновение. Он как с цепи сорвался, — она открыла глаза и повернулась ко мне. — Кричал, что это сделал ты. И те случаи с животными тоже твоих рук дело. Я тогда решила, что у Билли шок, вы поругались, вот он и несет околесицу. Даже грешным делом допустила мысль о его причастности.
— Что вы от меня хотите? — грубо оборвал я откровения, никоим образом меня не затронувшие.
Миссис Беккер склонила голову, словно пыталась рассмотреть меня получше, как если бы мы были совсем незнакомы.
— Перед смертью он оставил мне кое-что на кухонном столе.
Она нарочно делала паузы между фразами, стараясь добиться напряжения, неверных действий или слов от меня.
— Послание своего рода, — уточнила миссис Беккер. — Я не сразу смогла его посмотреть. Пришлось поломать голову, что имел в виду мой сын, — женщина олицетворяла собой полную невозмутимость.
— И что же это? — вяло полюбопытствовал я.
— Записка и его телефон. Разумеется, я не сказала о них полиции.
Я решительно не понимал, чего она хочет добиться своими словами. Она не отдала их полиции, значит, хотела меня шантажировать?
— Мне не сразу удалось подобрать пароль, — продолжила миссис Беккер. — Билли написал: «Этот день мне никогда не забыть». Я тыкалась наугад. Дни рождения, любимые праздники, даты выпуска...
Женщина устало всплеснула рукой. Весь ее вид кричал об изможденности, крайнем моральном истощении. Так выглядят люди, понимающие, что больше некуда идти, не за что бороться, предчувствующие финал истории.
— Вы пришли рассказать мне про Билли? — нарочито равнодушно прервал я. — Мне сейчас несколько не до того.
На самом деле смерть матери не была для меня ни удивлением, ни шоком. Она сильно болела в последнее время. А что до особой связи... Если не считать нашей немой кровавой клятвы и родственных уз, то нас больше ничего не объединяло. Никаких особых чувств, присущих родителям и детям.
— Я пришла рассказать про обоих своих детей, — совершенно спокойно ответила миссис Беккер. — И про то, как мое неверие погубило их.
— Я все еще не понимаю, о чем речь, — гнул я свою линию.
— Это дата пропажи Эми, — по-прежнему невпопад, игнорируя вопросы, отвечала женщина. — На телефоне было видео. Билли записал его перед смертью, — она резко вскинула голову и посмотрела на меня воспаленными глазами. — Он рассказал все от и до. Все события и мысли. Билли был так зол, — миссис Беккер моргнула, и в ее глазах заблестели слезы. — Мне нет прощения за мою слепость, — она придвинулась ближе, заглядывая мне в лицо. — Ты убил Эми. И этих девушек убиваешь тоже ты.
Она произнесла эти слова с тотальной уверенностью, ни намека на вопросительный тон. Ее измученное лицо болезненно исказилось. Меня обуял гнев. Она испортила момент с Кейт, она раскроет мою тайну, ведь чертов Билли сказал свое слово даже из могилы.
Я сделал резкий выпад, смыкая руки на шее миссис Беккер. От испуга она дернулась, попыталась отодвинуться назад, принимаясь отбиваться всеми силами. Как бы не так. Я вдавил ее в сиденье дивана, вкладывая всю ярость в силу. Ее руки беспомощно лупили меня, глаза отвратительно выпучились и начали закатываться, из горла рвались сдавленные хрипы. Морщинистая шея хрустела под моими усилиями, ноги беспорядочно дергались, стуча по полу.
«Долбаная, долбаная сука!»
Все пошло не так, как нужно, а меня страшно злит, когда кто-то рушит мои планы.
Наконец миссис Беккер затихла. Расслабилась, опадая. Руки плетями повисли вдоль тела. Мне прибавилось работенки. Мать отправится к своей дочери. Я любезно подарю им семейное воссоединение.
Я поднялся с дивана, разминая уставшие руки, взял женщину за лодыжки и, грубо дернув, стащил с дивана. Комната матери пуста. Теперь ее займет бывшая подруга, пока я буду ожидать возвращения Кейт за телефоном. Голова миссис Беккер моталась из стороны в сторону, волосы волочились по полу, а затылок гулко ударялся о порожки. План был совершенно прост. Я получу Кейт, трепетное свидание и частичку памяти, а после исчезну из этого проклятого города, где меня ничего не держит.
***
Кейт не брала трубку, и я поддался дичайшей панике. Она один на один с потенциальным убийцей. И какого хрена она решила навестить его? Неужели недостаточно соболезнований по телефону?
Снежная каша хрустела под колесами автомобиля, веером разлеталась в стороны, перемешанная с грязью. Дворники работали без устали, размазывая по стеклу серо-коричневые капли. Я рьяно обгонял едущие впереди автомобили, окатывая их брызгами из-под колес. В мозгу навязчиво пульсировала одна единственная мысль:
«Только бы успеть».
Наконец показалась табличка на въезде в Линден. Улицы петляли, словно лабиринт, хотя я довольно хорошо ориентировался в городе. У дома повара стоял старенький пикап синего цвета. Я смутно припомнил похожую машину во время визита к Беккерам. Если у него в гостях есть еще кто-то, пришедший навестить в связи с утратой, значит, с Кейт все может быть в порядке.
Пулей взлетев на ступеньки, я взволнованно постучал в дверь. Она испуганно затряслась под моими тяжелыми ударами. Когда через секунду мне никто не открыл, я снова обрушил удары на дверь, которая резко распахнулась, явив мне Питера. Он выглядел запыхавшимся, будто бежал или занимался какой-то физической нагрузкой. Парень не стал задавать очевидный вопрос, только молча поднял брови.
— Нам нужно побеседовать, — минуя приветствие, дал я ответ.
— Возможно, вы не слышали, но моя мать скончалась сегодня ночью.
— Слышал. Примите мои соболезнования, — ответ вышел сухим и равнодушным. — Но это крайне важно, — давил я на Питера.
Понятия не имею, на что я надеялся. Он ведь не расколется, даже если припереть его к стенке. Но куда больше мне нужно было удостовериться, что Кейт благополучно ушла.
На лице парня мелькнуло странноватое выражение. Он шагнул в сторону и пропустил меня внутрь.
Обстановка была вполне обычная. Никаких следов вероятного насилия или борьбы. В качестве освещения выступал только торшер, приглушая краски, погружая комнату в печальный траур.
Я не стал садиться, начиная обходить гостиную по кругу в надежде зацепиться хотя бы за крошечную мелочь, могущую подтвердить мои догадки.
— Не хотите угоститься? — внезапно предложил Питер.
Он протянул мне пакет в желто-зеленую полоску. Внутри него лежали леденцы в упаковке такой же расцветки.
— Спасибо, — я взял одну конфету, поймав себя на мысли, что она кажется мне знакомой.
— Миссис Дуглас привозит мне их из Чикаго. Знает, что я питаю к ним слабость, — с теплотой в голосе пояснил Питер. И теплота эта, как мне показалось, не относилась к миссис Дуглас. Скорее к конфетам.
— Такие редкие конфеты, что есть только в Чикаго?
— Их продают в японском магазине на Арчер Стрит, — со знанием дела стал пояснять парень. — Напротив ресторана «Астория».
«Сукин ты сын! Это тот самый ресторан в нашем районе, где я часто бывал».
Сердце забилось в горле, холодок опасности прошелся по всему телу. Инстинкты навострили уши, во всю голося: «Это он!»
— Бывали в Чикаго? — подловил я Питера, стараясь поймать малейшую странность в реакции.
— Нет, — он был сама тотальная невозмутимость. — Мне рассказала миссис Дуглас. — И все же, — парень перевел тему и убрал пакет с конфетами на столик. — Я решительно не понимаю, чем могу помочь.
— Ваш отец был шерифом.
— Верно. Какое это имеет значение?
Полминуты мы играли в гляделки, погруженные в гнетущее молчание, нарушаемое приглушенным тиканьем часов на кухне.
— Вы хорошо ориентируетесь в полицейском участке? — мой вопрос хоть и не был категорично прямым, но разгадать, что я подразумевал, было несложно.
Питер одарил на меня холодным непроницаемым взглядом и открыл было рот, чтобы дать ответ, как у меня зазвонил телефон. На экране светилось неожиданное «Шериф».
— Да, — я зажал трубку плечом и принялся разворачивать конфету, любезно предложенную парнем.
— Детектив, — непривычно озабоченным тоном начал шериф. — Ко мне недалече заходила миссис Беккер и принесла телефон своего сына.
— Зачем? — я поборол цветастую обертку и кинул леденец в рот.
Служитель закона сбивчиво зачастил, обрушивая на меня свой рассказ. Заметно было, что его одолевают эмоции.
— Сказала, Билли оставил его перед смертью на кухонном столе с запиской. Она никак не могла подобрать пароль, а мне отнести не отважилась. Мало ли что там было, в телефоне-то, — мужчина крякающе кашлянул, прочищая горло. — Ну, в общем, она смогла угадать цифры. И тут видео. Вы только послушайте.
Он не дал мне вставить и слово. Я смотрел в одну точку на стене, медленно перекатывая конфету на языке и строя предположения о послании Билли.
