Некоторое время оба молчали.
- А ведь загадок теперь ощутимо поубавится, - наконец сказал Петр Константинович, - это, получается, хоть Марс вдоль и поперек разглядывай.
- Конечно. Только мощности надо добавить.
- Все вам будет, Иван Андреевич, не переживайте. А ведь у нас мало кто верил, что у вас что-то получится. Думали, максимум, для криминалистики сгодится, да и то не факт, а тут…
Телефон на столе вдруг затрясся, замычал, и, наконец, разразился пасхальным перезвоном. Петр Константинович быстро схватил надрывающийся гаджет и прислонил его к уху.
- Слушаю! Обнаружили? Ну, слава богу! Колодец этот замуруйте наглухо, и вообще, проверьте, не осталось ли вокруг еще чего-то такого. Ага. Не могу пока сказать. Ха-ха! Ну, ладно, отбой.
Он выключил телефон и спрятал его во внутренний карман пиджака.
- Жива. Сотрясение, перелом, пара ушибов, но жива все-таки.
Иван Андреевич выдохнул.
- Ну-с, продолжим – промолвил Петр Константинович, и поднялся с кресла.
До вечера они продолжали экспериментировать с фотографиями и видеозаписями, прервавшись только на время обеда. Когда опомнились, шел уже одиннадцатый час, и, само собой, пришлось прерваться.
Иван Андреевич снова включил свой детский портрет, и некоторое время задумчиво разглядывал его.
- Ностальгия? – поинтересовался Петр Константинович.
- И да, и нет. Все думаю, что же такое я упускаю из виду. Почему именно так?
- Отдохнуть вам надо. Завтра выходной, отоспитесь хорошенько, а там и разгадаете свою загадку.
- Да-да, конечно.
Иван Андреевич рассеянно встал из-за стола, скинул с плеч белый халат и набросил его на спинку стула. Оба, и ученый, и куратор, направились к выходу.
- Цены вашему изобретению нет! – вещал Петр Константинович по дороге, - Это даже не перспективы, это просто взлетная полоса! А вот, если через микроскоп? А? Да трансляцией?
- Да-да-да! Если, конечно, достаточно будет света, то… это же…
- Вот именно! Пределы для изучения раздвигаются, бог знает, куда. Вот что, вы подумайте завтра, что вам может понадобиться хотя бы на первое время, и составьте список, а я похлопочу.
- Процессор нужно помощнее, но это не срочно…
Они достигли выхода, Иван Андреевич щелкнул выключателем, мужчины вышли, дверь за ними закрылась, и в скважине коротко проскрежетал поворачиваемый ключ. Послышались удаляющиеся гулкие шаги и неразборчивые слова оживленной беседы.
В темный зал вернулась тишина.
Куб, который рассеянный Иван Андреевич забыл выключить, светился в темном помещении зала, как айсберг под прожектором. Мальчик все также стоял на примятой траве.
Через два часа мальчик едва заметно изменил положение.
Еще через два – опять немного изменил.
Если бы Иван Андреевич догадался оставить в зале включенную камеру, то позднее, пересматривая запись в ускоренной перемотке, он бы увидел, как маленький Ваня, улыбаясь и растопырив в стороны ручонки, семенит к отцу, а тот с улыбкой подхватывает его на руки и уходит к дому.
Но Иван Андреевич не догадался.
Утром понедельника, когда он отпирал двери в зрительный зал, еще не зная, что за ними его ждет очередное открытие, куб, если смотреть со стороны входа, был пуст.
Осталась только примятая трава, изменившиеся облака, и темнеющий лес далеко за речкой.
- А ведь загадок теперь ощутимо поубавится, - наконец сказал Петр Константинович, - это, получается, хоть Марс вдоль и поперек разглядывай.
- Конечно. Только мощности надо добавить.
- Все вам будет, Иван Андреевич, не переживайте. А ведь у нас мало кто верил, что у вас что-то получится. Думали, максимум, для криминалистики сгодится, да и то не факт, а тут…
Телефон на столе вдруг затрясся, замычал, и, наконец, разразился пасхальным перезвоном. Петр Константинович быстро схватил надрывающийся гаджет и прислонил его к уху.
- Слушаю! Обнаружили? Ну, слава богу! Колодец этот замуруйте наглухо, и вообще, проверьте, не осталось ли вокруг еще чего-то такого. Ага. Не могу пока сказать. Ха-ха! Ну, ладно, отбой.
Он выключил телефон и спрятал его во внутренний карман пиджака.
- Жива. Сотрясение, перелом, пара ушибов, но жива все-таки.
Иван Андреевич выдохнул.
- Ну-с, продолжим – промолвил Петр Константинович, и поднялся с кресла.
До вечера они продолжали экспериментировать с фотографиями и видеозаписями, прервавшись только на время обеда. Когда опомнились, шел уже одиннадцатый час, и, само собой, пришлось прерваться.
Иван Андреевич снова включил свой детский портрет, и некоторое время задумчиво разглядывал его.
- Ностальгия? – поинтересовался Петр Константинович.
- И да, и нет. Все думаю, что же такое я упускаю из виду. Почему именно так?
- Отдохнуть вам надо. Завтра выходной, отоспитесь хорошенько, а там и разгадаете свою загадку.
- Да-да, конечно.
Иван Андреевич рассеянно встал из-за стола, скинул с плеч белый халат и набросил его на спинку стула. Оба, и ученый, и куратор, направились к выходу.
- Цены вашему изобретению нет! – вещал Петр Константинович по дороге, - Это даже не перспективы, это просто взлетная полоса! А вот, если через микроскоп? А? Да трансляцией?
- Да-да-да! Если, конечно, достаточно будет света, то… это же…
- Вот именно! Пределы для изучения раздвигаются, бог знает, куда. Вот что, вы подумайте завтра, что вам может понадобиться хотя бы на первое время, и составьте список, а я похлопочу.
- Процессор нужно помощнее, но это не срочно…
Они достигли выхода, Иван Андреевич щелкнул выключателем, мужчины вышли, дверь за ними закрылась, и в скважине коротко проскрежетал поворачиваемый ключ. Послышались удаляющиеся гулкие шаги и неразборчивые слова оживленной беседы.
В темный зал вернулась тишина.
Куб, который рассеянный Иван Андреевич забыл выключить, светился в темном помещении зала, как айсберг под прожектором. Мальчик все также стоял на примятой траве.
Через два часа мальчик едва заметно изменил положение.
Еще через два – опять немного изменил.
Если бы Иван Андреевич догадался оставить в зале включенную камеру, то позднее, пересматривая запись в ускоренной перемотке, он бы увидел, как маленький Ваня, улыбаясь и растопырив в стороны ручонки, семенит к отцу, а тот с улыбкой подхватывает его на руки и уходит к дому.
Но Иван Андреевич не догадался.
Утром понедельника, когда он отпирал двери в зрительный зал, еще не зная, что за ними его ждет очередное открытие, куб, если смотреть со стороны входа, был пуст.
Осталась только примятая трава, изменившиеся облака, и темнеющий лес далеко за речкой.
