Я открываю дверь. Сейчас ночь, война, и я, конечно, не сильно удивляюсь данной ситуации, в руках у меня пистолет.
Я офицер, мы сейчас в деревне, я и двадцать шесть солдатов. Был ещё двадцать седьмой, но он...
Предатель.
Мне сложно его вспоминать, у нас с ним сложились какие-то приятные отношения, и один раз...
Мы остались вдвоeм, и следили, чтобы враг не напал на нас. А если что, мы должны крикнуть, разбудить остальных. Да, я не супер полковник, но мне всего двадцать семь, и я не имею так уж много опыта. Но я чувствую ответственность за каждого тут, и солдата и человека, в этой деревне. Мы пока ждeм подкрепления, к этой деревне вообще не должны немцы идти, но она рядом с городом, к которому точно пойдут. Поэтому мало ли, и мы если что поможем.
-Люблю огонь. Он так трескает, расслабляет. Я сразу засыпаю.
-Так мне не надо разводить костeр? Так дело сентябрь, холодно, - говорю я, - как можно заснуть от огня?
-А если немцы...
-Шанса этого почти никого.
-Но всё таки.
Я смотрю на него.
-Ладно, холод так холод, темнота и тишина. Усну уже я правда...
-Спасибо, правда, Александр Николаевич.
-А тебе сколько лет?
-Восемнадцать.
Я беру ещё зелёный листик, и верчу его в руке, затем даю его ему.
Тeмные волосы, открытый взгляд и какой-то интимный, к чему-то зовeт тебя, смелый и непокорный.
-Вов... Ты же замeрз. Голодный к тому же.
-Нет, - упрямо врeт мальчик. А мне нравится с ним, нравится, что он и не наглеет, но и не стелется.
-Александр Николаевич?
-Где он?
Он улыбается.
-Не знаю, но кажется рядом со мной.
-Что случилось?
-Ничего. Просто страшно. Как вы не боитесь. Шутите тут...
-Да тоже страшно. Но я уже сталкивался с немцем. И живой.
-И какой шанс, что я тоже буду жив?
-Честно сказать, многое зависит и от тебя и от простого везения. Проскочит пуля или нет, заметишь ли, спасeт кто...
-Я бы спас вас. Но только из корыстных целей. Чтобы подружиться с вами.
-Да? Ну если жизнь мне спасeшь, дружить с тобой точно не буду.
-Тогда зачем спасать? Не буду.
-Ты, Вов, если свою спасeшь, уже хорошо будет, - говорю я.
-Постараюсь, - говорит он, - а костeр я и сам разведу.
-Обманул меня?
-Что? А... Нет, просто холодно. И я не усну. Слишком страшно.
-Ты при ком-то другом не скажи так. Я то понимаю, а вот другие.
-Да я чувствую с кем, что говорить можно. Не волнуйтесь, - улыбается, и начинает суетиться парень. А я слышу какой-то звук.
-Стой.
-Господи...
-Замолчи.
-Пить будете? Это вам от дяди Вани, - говорит ребёнок.
Мне кажется, что Вова точно не уснeт.
И он спас мою жизнь. Так вышло, но для этого героя строить ему не пришлось. Разве что от части.
Я был ранен, вот и всё. А у него рука лeгкая.
-Теперь вам нельзя со мной дружить.
-А тебе нельзя уходить от меня, иначе я умру, - говорю я.
-Вы не умрeте. Но могут быть осложнения. Я на врача учился, ну начал, и не успел. Хорошо хоть вам помог.
-Сколько времени надо, чтобы зажило всё? День?
-Неделя.
-Хорошо.
-Спокойной ночи, - говорит он, и я смотрю как он ложится на пол, - можно?
-Слушай, я не без руки остался, - говорю я.
-Если с вами что-то случится, то у нас вообще шансов нет. Мы без вас не сможем. Мы с вами под защитой. Я буду всю ночь о вас переживать и думать.
-Обо мне?
-Да! И о немцах.
-Не надо их так боятся. Они тоже тебя испугаются. Особенно если ты так же ляжешь у их кровати.
-Ну и ругайте меня. Тогда я буду на веранде.
-Там холодно. Ложись рядом.
-С вами?
-Хочешь, приведи сюда деда, и ляг с ним, - говорю я.
-Ага!
-Ты за дедом?
-Аа. Нет. Мне же надо раздеться. Не смотрите, - говорит он.
-Тебя забыл спросить. Но если тебя так смущает мой взгляд, - шучу я, но всё таки отворачиваюсь и двигаюсь.
Как всё неловко. Даже мне.
На следующий день я проснулся, а он уже начал менять мне повязку.
-Какой ты хороший.
-Только не дружите со мной! Вы обещали.
-Конечно, - смеюсь я. Хотя больно, мало приятного. Почти ничего... Кроме его взгляда и касаний.
Сегодня уже четвeртый день, и я почти поправился. По крайней мере его помощь уже не нужна.
-Ну... Я проверь и пойду.
-Не волнуйся за меня, - говорю я.
-Не буду. Разве что немного. Без тебя я не смогу. Только с вами можно сказать, что мне страшно. Хотя с вами и не страшно.
-Спасибо, что ли. Но ещё раз скажу, они такие же пацаны как ты.
-Не все, - говорит он, - вот попадeтся мне кто-нибудь как вы, и что я против него сделаю?
-Застрелишь. Ранишь.
-А потом вылечу?
-Хоть шутить начал, - говорю я.
Он нависает над моим плечом.
-Ты волшебник, - говорю я, - оно без тебя бы сгнило.
-Вы просто сильный... Не слушайте меня, будто вру вам, будто...
-Ты весь красный.
-Вы мне... Снились.
Я вижу, какой он красивый. Нет, война не для него, но и глупым слабым мальчиком я его не считаю.
Господи, что со мной...
Ведeт. И глупо, а всё равно.
Я приподнимаюсь, и сам трогаю его за плечо. Он не дышит.
-Вова, помни, что не должен мне врать. Тебе приятно?
-Очень.
Он выдыхает, и опускает взгляд. Затем поднимает, и улыбается.
-И я бы хотел...
-Что?
-И под пытками не скажу.
-Под моими точно скажешь, - говорю я, и сам нависаю над ним, прижимаю к кровати, - тихо, - зажимаю ему рот рукой. Кто-то вдалеке прошeл. Но это свои, судя по звукам вeдер. Уже темно.
Я встаю, задвигаю шторы, запираю дверь, и прихожу к нему.
-Я вас хочу. Поэтому вы должны выгнать меня.
-Нет, - говорю я, и начинаю снимать с себя одежду, - сначала ты всё мне скажешь.
-Не скажу.
Я целую его, раздеваю, и это так приятно, так остро и опасно возбуждает. Мы раздеты, и я накрываю себя одеялом, целую его шею, он зарылся руками в мои волосы, как-то даже давит на меня, делает слегка больно дeргая их, и спускаюсь на ключицы, на соски, прикусываю.
-Ну же, Александр...
-Давай просто Саша. Самому непривычно, если честно. Сам молодой ещё.
-Хорошо.
-Только не при всех, а то сожгу.
Он хрипло смeтся. Я кладу руку на его колено, раздвигаю ноги, он выдыхает, и я перекладываю руку на его член, начинаю двигать им, целую его, и он начинает рукой трогать мой член.
-Не бойся, активнее, - говорю я, и он слушается. Я переворачиваю его на живот, целую его спину, затылок, и облизываю свой палец, вхожу в него им.
-Александр...
Я добавляю второй палец в наказание, и прикусываю его ухо.
-Господи... - выдыхает он.
-Просто Саша, мой друг... Хотя, мы и не дружим. Прекрати делать такое лицо, иначе я кончу.
Но кончил он. Затем его первый минет для меня. И он всё проглотил... Я голову от него потерял, и кажется, теперь он станет мне снится.
Я так думал. Но вышло... Что вышло.
Это он предатель. Боится огня и немцев. Учился на врача.
Они всё таки пришли в деревню.
Их было несколько, и мы бы справились, если бы вовремя нас предупредили. Да мы и так справились.
В тот день Вова и другой парень, бурятской внешности, дежурили, и когда немцы вышли, они оба растерялись.
Но бурят таки крикнул, и его ударили по голове, и тот вырубился, а вот Вова показывал, что будет слышаться.
И его забрали собой.
У него опущена голова, он какой-то побитый, кровь на руках. Но не чужая. Его же.
-Ну входи, Вова.
Он кивает.
-Я знаю, что ты меня убьёшь, но можно я попрошу прощения. Это никак меня не оправдывает, но пожалуйста, разреши.
-Хорошо. Говори, но не ври.
-Нет, конечно нет!
Я сажусь на кресло с пистолетом в руках. Он стоит передо мной с опущенными глазами.
-Да, я слабый и трусливый. Я испугался. И крикнуть бы не успел, меня бы убили. Господи, я правда надеялся и верил, что смогу в итоге от них сбежать, и помочь вам. Но я не смогу. Не хватило, ни характера, ни ума, ни смелости. Я... Не скажу ничего, тут не оправдания. Я не должен был так без боя уходить с ними.
-А сейчас как ушёл?
-Ну... Сбежал.
-Смог таки. Выглядишь плохо.
-Пытка была.
-Что спрашивали? А ты что?
-Я ничего не сказал! Клянусь, - говорит он, и я вижу, что он почти плачет, но сдерживается, - просто, прости меня, и я умру с чистым сердцем. Прошу тебя.
Я встаю.
-Почему я должен верить тебе, что ты ничего не сказал? - подхожу к нему, и сам ещё не знаю, что с ним делать, - прощать тебя должен.
-Не должен. Просто... Я хотел увидеть вас. В смысле, сказать всё.
-И увидел. Сказал. Только тебя это не спасeт.
Я подхожу ещё ближе. И снова трогаю его за плечо.
-Что мне с тобой делать...
Я офицер, мы сейчас в деревне, я и двадцать шесть солдатов. Был ещё двадцать седьмой, но он...
Предатель.
Мне сложно его вспоминать, у нас с ним сложились какие-то приятные отношения, и один раз...
***
Мы остались вдвоeм, и следили, чтобы враг не напал на нас. А если что, мы должны крикнуть, разбудить остальных. Да, я не супер полковник, но мне всего двадцать семь, и я не имею так уж много опыта. Но я чувствую ответственность за каждого тут, и солдата и человека, в этой деревне. Мы пока ждeм подкрепления, к этой деревне вообще не должны немцы идти, но она рядом с городом, к которому точно пойдут. Поэтому мало ли, и мы если что поможем.
-Люблю огонь. Он так трескает, расслабляет. Я сразу засыпаю.
-Так мне не надо разводить костeр? Так дело сентябрь, холодно, - говорю я, - как можно заснуть от огня?
-А если немцы...
-Шанса этого почти никого.
-Но всё таки.
Я смотрю на него.
-Ладно, холод так холод, темнота и тишина. Усну уже я правда...
-Спасибо, правда, Александр Николаевич.
-А тебе сколько лет?
-Восемнадцать.
Я беру ещё зелёный листик, и верчу его в руке, затем даю его ему.
Тeмные волосы, открытый взгляд и какой-то интимный, к чему-то зовeт тебя, смелый и непокорный.
-Вов... Ты же замeрз. Голодный к тому же.
-Нет, - упрямо врeт мальчик. А мне нравится с ним, нравится, что он и не наглеет, но и не стелется.
-Александр Николаевич?
-Где он?
Он улыбается.
-Не знаю, но кажется рядом со мной.
-Что случилось?
-Ничего. Просто страшно. Как вы не боитесь. Шутите тут...
-Да тоже страшно. Но я уже сталкивался с немцем. И живой.
-И какой шанс, что я тоже буду жив?
-Честно сказать, многое зависит и от тебя и от простого везения. Проскочит пуля или нет, заметишь ли, спасeт кто...
-Я бы спас вас. Но только из корыстных целей. Чтобы подружиться с вами.
-Да? Ну если жизнь мне спасeшь, дружить с тобой точно не буду.
-Тогда зачем спасать? Не буду.
-Ты, Вов, если свою спасeшь, уже хорошо будет, - говорю я.
-Постараюсь, - говорит он, - а костeр я и сам разведу.
-Обманул меня?
-Что? А... Нет, просто холодно. И я не усну. Слишком страшно.
-Ты при ком-то другом не скажи так. Я то понимаю, а вот другие.
-Да я чувствую с кем, что говорить можно. Не волнуйтесь, - улыбается, и начинает суетиться парень. А я слышу какой-то звук.
-Стой.
-Господи...
-Замолчи.
-Пить будете? Это вам от дяди Вани, - говорит ребёнок.
Мне кажется, что Вова точно не уснeт.
***
И он спас мою жизнь. Так вышло, но для этого героя строить ему не пришлось. Разве что от части.
Я был ранен, вот и всё. А у него рука лeгкая.
-Теперь вам нельзя со мной дружить.
-А тебе нельзя уходить от меня, иначе я умру, - говорю я.
-Вы не умрeте. Но могут быть осложнения. Я на врача учился, ну начал, и не успел. Хорошо хоть вам помог.
-Сколько времени надо, чтобы зажило всё? День?
-Неделя.
-Хорошо.
-Спокойной ночи, - говорит он, и я смотрю как он ложится на пол, - можно?
-Слушай, я не без руки остался, - говорю я.
-Если с вами что-то случится, то у нас вообще шансов нет. Мы без вас не сможем. Мы с вами под защитой. Я буду всю ночь о вас переживать и думать.
-Обо мне?
-Да! И о немцах.
-Не надо их так боятся. Они тоже тебя испугаются. Особенно если ты так же ляжешь у их кровати.
-Ну и ругайте меня. Тогда я буду на веранде.
-Там холодно. Ложись рядом.
-С вами?
-Хочешь, приведи сюда деда, и ляг с ним, - говорю я.
-Ага!
-Ты за дедом?
-Аа. Нет. Мне же надо раздеться. Не смотрите, - говорит он.
-Тебя забыл спросить. Но если тебя так смущает мой взгляд, - шучу я, но всё таки отворачиваюсь и двигаюсь.
Как всё неловко. Даже мне.
На следующий день я проснулся, а он уже начал менять мне повязку.
-Какой ты хороший.
-Только не дружите со мной! Вы обещали.
-Конечно, - смеюсь я. Хотя больно, мало приятного. Почти ничего... Кроме его взгляда и касаний.
***
Сегодня уже четвeртый день, и я почти поправился. По крайней мере его помощь уже не нужна.
-Ну... Я проверь и пойду.
-Не волнуйся за меня, - говорю я.
-Не буду. Разве что немного. Без тебя я не смогу. Только с вами можно сказать, что мне страшно. Хотя с вами и не страшно.
-Спасибо, что ли. Но ещё раз скажу, они такие же пацаны как ты.
-Не все, - говорит он, - вот попадeтся мне кто-нибудь как вы, и что я против него сделаю?
-Застрелишь. Ранишь.
-А потом вылечу?
-Хоть шутить начал, - говорю я.
Он нависает над моим плечом.
-Ты волшебник, - говорю я, - оно без тебя бы сгнило.
-Вы просто сильный... Не слушайте меня, будто вру вам, будто...
-Ты весь красный.
-Вы мне... Снились.
Я вижу, какой он красивый. Нет, война не для него, но и глупым слабым мальчиком я его не считаю.
Господи, что со мной...
Ведeт. И глупо, а всё равно.
Я приподнимаюсь, и сам трогаю его за плечо. Он не дышит.
-Вова, помни, что не должен мне врать. Тебе приятно?
-Очень.
Он выдыхает, и опускает взгляд. Затем поднимает, и улыбается.
-И я бы хотел...
-Что?
-И под пытками не скажу.
-Под моими точно скажешь, - говорю я, и сам нависаю над ним, прижимаю к кровати, - тихо, - зажимаю ему рот рукой. Кто-то вдалеке прошeл. Но это свои, судя по звукам вeдер. Уже темно.
Я встаю, задвигаю шторы, запираю дверь, и прихожу к нему.
-Я вас хочу. Поэтому вы должны выгнать меня.
-Нет, - говорю я, и начинаю снимать с себя одежду, - сначала ты всё мне скажешь.
-Не скажу.
Я целую его, раздеваю, и это так приятно, так остро и опасно возбуждает. Мы раздеты, и я накрываю себя одеялом, целую его шею, он зарылся руками в мои волосы, как-то даже давит на меня, делает слегка больно дeргая их, и спускаюсь на ключицы, на соски, прикусываю.
-Ну же, Александр...
-Давай просто Саша. Самому непривычно, если честно. Сам молодой ещё.
-Хорошо.
-Только не при всех, а то сожгу.
Он хрипло смeтся. Я кладу руку на его колено, раздвигаю ноги, он выдыхает, и я перекладываю руку на его член, начинаю двигать им, целую его, и он начинает рукой трогать мой член.
-Не бойся, активнее, - говорю я, и он слушается. Я переворачиваю его на живот, целую его спину, затылок, и облизываю свой палец, вхожу в него им.
-Александр...
Я добавляю второй палец в наказание, и прикусываю его ухо.
-Господи... - выдыхает он.
-Просто Саша, мой друг... Хотя, мы и не дружим. Прекрати делать такое лицо, иначе я кончу.
Но кончил он. Затем его первый минет для меня. И он всё проглотил... Я голову от него потерял, и кажется, теперь он станет мне снится.
Я так думал. Но вышло... Что вышло.
Это он предатель. Боится огня и немцев. Учился на врача.
***
Они всё таки пришли в деревню.
Их было несколько, и мы бы справились, если бы вовремя нас предупредили. Да мы и так справились.
В тот день Вова и другой парень, бурятской внешности, дежурили, и когда немцы вышли, они оба растерялись.
Но бурят таки крикнул, и его ударили по голове, и тот вырубился, а вот Вова показывал, что будет слышаться.
И его забрали собой.
***
У него опущена голова, он какой-то побитый, кровь на руках. Но не чужая. Его же.
-Ну входи, Вова.
Он кивает.
-Я знаю, что ты меня убьёшь, но можно я попрошу прощения. Это никак меня не оправдывает, но пожалуйста, разреши.
-Хорошо. Говори, но не ври.
-Нет, конечно нет!
Я сажусь на кресло с пистолетом в руках. Он стоит передо мной с опущенными глазами.
-Да, я слабый и трусливый. Я испугался. И крикнуть бы не успел, меня бы убили. Господи, я правда надеялся и верил, что смогу в итоге от них сбежать, и помочь вам. Но я не смогу. Не хватило, ни характера, ни ума, ни смелости. Я... Не скажу ничего, тут не оправдания. Я не должен был так без боя уходить с ними.
-А сейчас как ушёл?
-Ну... Сбежал.
-Смог таки. Выглядишь плохо.
-Пытка была.
-Что спрашивали? А ты что?
-Я ничего не сказал! Клянусь, - говорит он, и я вижу, что он почти плачет, но сдерживается, - просто, прости меня, и я умру с чистым сердцем. Прошу тебя.
Я встаю.
-Почему я должен верить тебе, что ты ничего не сказал? - подхожу к нему, и сам ещё не знаю, что с ним делать, - прощать тебя должен.
-Не должен. Просто... Я хотел увидеть вас. В смысле, сказать всё.
-И увидел. Сказал. Только тебя это не спасeт.
Я подхожу ещё ближе. И снова трогаю его за плечо.
-Что мне с тобой делать...
