Аль снова хихикнула, а я сообразила. У них же только два раза в год возможность забеременеть. Абсолютная верность две недели в году, а в остальное время измены и муки совести. Карина здесь утонет в энергии. Если уже не.
- Прямо все изменяют? – якобы не поверила.
- Нет, конечно. Я не знаю. Но про многих ходят слухи. Смотри, если два мужа, то можно рожать им по очереди. И не надо никому изменять!
Аль уже всё продумала. И эта возможность ей, кажется, нравилась.
- А ты уже выбрала себе второго мужа?
Аль стукнула меня кулачком.
- Я ещё не знаю, согласится ли Имераллел жениться на жрице. А на второго мужа нужно согласие первого, или разрешение богини. Ты что, откровения не читала?
Ну не читала. Но немножко поприсутствовала при их создании.
- Ты же сразу их забрала.
Аль взахлёб начала меня просвещать. Всё будут решать жрицы раз в году восьмого марта. Ха-ха. Если кто-то попросит себе вторую жену, то жрицы имеют право её выбрать. Неприятному типу могут и старуху подсунуть, или просто отказать. Или согласиться с просьбой девушки, если она сама захочет стать второй. Так же и со вторыми мужьями.
- Так всё разумно, я восхитилась – делилась Аль впечатлениями – Жрицы обязаны выбирать достойных мужей, дабы потомство их возвысило эльфов!
- Так и написано, эльфов? – уточнила я.
- Да. Карина будет нашей покровительницей!
Ясно. Значит, для людей появится другая редакция. С обещанием кар за рукоприкладство и насилие. И прелюбодеяние. Не, за прелюбодеяние кар не будет. Или за двоих супружниц в постели не будет? Ладно, получу документ, разберусь. Баю пора. Аль что-то ещё рассказывала, но глаза слипались. Поцеловала её в носик, пробормотала «давай поспим» и почти сразу отключилась.
Утром меня разбудил негромкий стук. Лора из-за двери сообщила, что завтрак готов. Пообещала ей скоро спуститься. Пока вылазила из-под Аль, и она проснулась. Рановато мы себе завтрак назначили. Но лучше так, чем спать до обеда.
- Сегодня поедем в приют. Сразу после завтрака – сообщила эльфийка одеваясь.
- Ты хоть знаешь, где он?
Оказалось, не знает. Спасительница детей, блин. Спустились в столовую, попросили Лору позвать мелкую. Та примчалась, руки в пене, что-то уже стирает. Надо бы ей тоже хоть серебряный в месяц на лакомства выдавать. Потом с Аль посоветуюсь. Сколько ей лет-то? Так и не спросила.
Приют называется «Дом призрения светлой девы Зоруны», только для девочек. Идти с нами Мика категорически отказалась, боялась, что её у нас заберут. Где он находится, не знала, сказала «где-то внизу». Удивилась нашему желанию его посетить. Услышав, что хотим ругаться, немного помялась, но призналась, что там было неплохо, только старшие девочки обижали. И конфет не давали, заставляли работать. Я её поблагодарила и отпустила, а сама повернулась к Аль:
- Всё ещё хочешь ехать?
- Угу – кивнула с полным ртом.
Я определённо на неё плохо влияю.
- Посмотрим детей, подлечим. Раз уж собрались. Мне интересно. Возьмем с собой деньги, если нам там понравится, то пожертвуем.
Посоветовала ей попросить в посольстве сразу пару тысяч на благотворительность. Хотела пошутить, а она задумалась. Принцесса, и это её работа, вспомнила. Ну, пускай. У её отца финансов много, не обеднеет.
Ехали долго, минут сорок. Всё время вниз. Дома становились проще и ниже, улицы грязнее, наряды женщин менее яркими. Но всё в рамках приличий, гопоты и нищих не видно. Хотя изредка и встречались откровенно заброшенные строения, я два заметила. Но когда мы только приехали в Спилтен, мне и нижний город понравился. Всё познаётся в сравнении.
Коляска остановилась, кучер указал на длинное здание за деревянным забором. На казарму похоже.
- Приют светлой девы Зоруны. Доброго вам здравия, высокородные леди.
Укатил. Аль постучала молотком в ворота, через несколько минут открылось смотровое окошко. Мужской старческий голос недовольным тоном произнёс:
- Неприёмный день, приходите завтра.
Хлоп, окошко закрылось. И здесь вахтёр. Я с сомнением посмотрела на носок своего сапожка. Попинать ворота? Но Аль постучала опять. Амбразура снова открылась.
- Чего? – Теперь и я увидела недовольную физиономию старичка. Ближе подошёл, набирает воздух для ругани.
- Мы желаем видеть настоятельницу.
- Хто вы такие?
Деревенщина а ля натюрэль.
- Разве приюту не нужны пожертвования?
Я почти услышала, как за воротами зашевелились непривычные к движению колёсики. Но очень медленно. Через минуту он проговорил:
- Настоятельницы нет. Есть помощница.
- Хорошо, мы поговорим с помощницей. - Голос у Аль был очень спокойный и доброжелательный.
Я так не умею, сразу начинаю психовать. Мрачно подумала, что пора учиться самообладанию. На кого тут, действительно, обижаться? На старичка, который вместо пенсии работает? Галя, ты сама, как гопник. В общем, пока мы шли к зданию приюта, я мучилась совестью и клялась себе измениться. Вот с прямо сейчас. Буду такая же приветливая, как Аль. Всегда.
Нас провели в здание, потом через полутёмные коридоры к двери, на которой было написано «Смотрительница Укима». Старичок просто открыл дверь, буркнул:
- К тебе, за девочками.
И ушёл, оставив дверь открытой.
Мы переглянулись. За девочками? Интересно, очень. Аль нахмурилась и вошла. Ну и я за ней. В маленькой комнатке с обшарпанными стенами за столом сидит женщина лет пятидесяти. И внимательно нас рассматривает. В руках перо, одета в подобие монашеского одеяния, какая-то серая ряса. Но голова не покрыта. Неловкое молчание прервала Аль.
- Мы с подругой хотели сделать пожертвование.
- Да, конечно. Присаживайтесь – женщина поднялась и указала рукой на деревянную лавку.
Спартанская обстановка. Подождала, пока мы уселись, села сама и представилась:
- Меня зовут Укима, я смотрительница приюта. Вы, наверно, хотите получить совет, кто из воспитанниц подойдёт вам? У нас осталось шестнадцать выпускниц. Расскажите, кого вы ищете, для какой работы. Я подберу вам подходящую девочку.
Мы с Аль снова переглянулись. Здесь ещё и девочками торгуют. Но молчу, это была не моя идея, пусть сама разбирается.
- Меня зовут Алирани, это моя подруга Лориалла. Мы просто хотели пожертвовать небольшую сумму, или как-то иначе помочь приюту. Расскажите, в чём вы нуждаетесь.
- В чём мы нуждаемся? – женщина улыбнулась - Проще сказать, в чём мы не нуждаемся. Пройдёмте, высокородные леди, я проведу вас. Вы сами всё увидите.
Нам показали комнатки, каждая на четырёх воспитанниц. Очень бедная обстановка, но всё чистенько. Простые суконные одеяла. Наверно, колючие. Серые застиранные простыни и наволочки. Старые кровати, никаких шкафов или тумбочек. Потом смотрительница привела нас в зал для приёма пищи, как она сказала. Грубые столы, лавки. Тоже чисто, но удручающе бедно, скатертей нет. В приют уже много десятилетий не вкладывали деньги. Ни медяка. И куда же финансирование и пожертвования деваются? Мда.
Две девочки лет десяти, в серых поношенных платьях, подметали пол. Увидев Укиму сделали книксен и хором проговорили «Добрый день, госпожа смотрительница». Женщина кивнула им.
- Сейчас все на занятиях. Мы пытаемся привить им необходимые для будущей жизни навыки. Обучаем привилам поведения, чтению, письму, счёту. Объясняем их будущее положение в обществе. После обеда младшие девочки работают в огороде или в саду, старшие помогают кухарке, чинят платья и бельё, стирают, следять за самыми маленькими.
- А какое у них будет положение в обществе? – не удержалась.
- Некоторым девочкам повезёт, и они попадут в приличные дома. Будут служить, смогут выйти замуж. Мне повезло. Те, кому не повезёт... После шестнадцатилетия мы их выпускаем.
Она сама здесь воспитывалась? А сейчас обворовывает сирот и продаёт их?
- Вы их выпускаете просто так, без денег? – Аль внимательно посмотрела в лицо смотрительницы - Вы понимаете, что большинство из них пойдёт на панель или превратятся в воровок?
Женщина вздохнула:
- Понимаю. Но мы ничего не можем изменить.
- Какое финансирование вы получаете? – я решила вывести гадину на чистую воду.
- Какое финансирование? – удивилась гадина – В хороший месяц у нас от щедрости добрых людей набирается пять серебряных. Мы не служим. Вы перепутали нас с королевским приютом для мальчиков. Ему действительно выделяют деньги, мальчики идут в солдаты. А мы никому не нужны. Больше ста лет Дом призрения светлой девы Зоруны существует только на пожертвования.
- А сколько у вас воспитанниц? - дрогнувшим голосом спросила Аль.
- Двести девяносто одна – с гордостью ответила женщина.
Пять серебряных, как пожертвования. На почти триста девочек. Я Лоре столько плачу. Мы ошеломлённо молчали.
Заметив нашу растерянность, смотрительница поспешила нас успокоить:
- Вы не сомневайтесь, у нас всё очень хорошо устроено. Ничего не пропадает. Девочки донашивают платья друг у друга, мы выращиваем свои фрукты и овощи. Две коровы в прошлом году купили. Очень удачно получилось, маркизе Киплаве понравилась наша выпускница, и она пожертвовала четыре серебряные монеты. Пойдёмте, я вам покажу.
Нас провели в хлев, продемонстрировали довольные жующие морды рогатых животных. Правда, рога были некондиционные, всего по одному на голову, но зато ветвистые.
- А лазарет у вас есть? – вспомнила Аль цель своего визита.
- Да, сейчас там три девочки. Хотите посмотреть? Одна, к сожалению, скорей всего не выживет. Убегала в город и вернулась уже больной. На лекаря у нас денег нет, лечим сами – смотрительница горестно развела руками.
Аль немедленно сообщила, что очень хочет осмотреть лазарет. Уже там выразительно глянула на меня. Я взяла смотрительницу под руку:
- Пойдёмте, посмотрим ваш огород. Алирани очень любит утешать больных. Она нас нагонит.
Мы с полчаса гуляли по огороду, я выслушивала объяснения. Потом к нам присоединилась Аль в сопровождении девочки лет пятнадцати. Укима всплеснула руками:
- Малина, ты что тут делаешь?! Немедленно в кровать!
Малина присела, но возразила:
- Смотрительница Укима, высокородная госпожа меня вылечила!
Смотрительница вопросительно посмотрела на стоящую в стороне Аль, но та покачала головой:
- Девочка фантазирует. Пройдёмте в ваш кабинет, госпожа Укима. Нам необходимо поговорить.
В кабинете Аль, очень смущаясь, призналась, что у нас с собой только десять золотых. Пока смотрительница беззвучно открывала и закрывала рот, Аль положила кошель на стол, пообещала ещё раз вернуться и быстро утащила меня.
- Ты не сказала, что Мика у нас - напомнила ей в коридоре – Она, наверно, волнуется.
- Да, ты права. Подожди.
Аль вернулась, но уже через три минуты вышла. Пока шли к выходу, поделилась:
- Очень обрадовалась. Но просила за ней присматривать, у Мики сложный характер – и без паузы - Это нестерпимо. Я готова его убить!
- Кого?
- Тиркигуса.
- Я сама с ним разберусь – пообещала ей.
Дедушка открыл нам калитку, и мы вышли на улицу.
Свободная коляска стояла возле приюта, как будто нас дожидалась. Уселись, я попросила довести нас до академии магии.
- То, что делают эти женщины, граничит с чудом. Пять серебряных в месяц. Двести девяносто воспитанниц. Ты можешь себе это представить?! – Аль никак не могла успокоиться – И почти всё напрасно. Какая скотина!
- Аль – попыталась её успокоить – Тиркигус наверняка не знает ни про приют для девочек, ни про приют для мальчиков. Кто-то сто лет назад сэкономил бюджет, может даже орден получил. Я напишу королю, и всё образуется. И почему напрасно? Воспитанницы не бедствуют, приют работает.
- Уже ничего не образуется. Как ты не понимаешь?! Тысячи девочек за эти сто лет стали проститутками. У них украли жизнь!
- Было бы лучше, если они умерли в детстве? – тихо возразила.
- Не знаю. Я бы лучше умерла, чем оказаться в шестнадцать человеческих лет одной за воротами приюта. В старом платье, без крыши над головой, без денег, без родственников, без знакомых. Галя, куда они могли пойти?! И все надеялись на лучшее! – Аль закрыла лицо руками.
Я не стала спорить. По мне так лучше предоставить хоть призрачный, но шанс, чем оставить умирать от голода и холода в детстве. Но это слишком философский вопрос. Когда мне совсем нечем будет заняться, я подумаю на эту тему. У нас тоже есть поборницы тезиса «не надо плодить нищеты». Сами, как одна, нищебродки, но заканчивать жизнь самоубийством не торопятся, наслаждаются ею, как могут. Это называлось «пожить для себя».
Хм. Как всегда, рассуждения занесли меня в не те прерии. «Пожить для себя» и «не надо плодить нищеты» это же разное? Или нет? Сама запуталась.
Мы ехали в коляске, каждая думала о своём. Но вскоре меня стала одолевать невнятная тревога. Попыталась разобраться, в чём дело. Через минуту в голове щёлкнуло. Мы едем вниз. А должны подниматься наверх, к академии. И переулки какие-то странные. Вот тебе и трущобы, Галя. Но ничего ни сказать, ни сделать не успела, коляска остановилась, кучер обернулся.
- Виконт желает поговорить с вами. Не делайте глупостей, ляди. Чёрненькая, убери руку с тыкалки, на вас направлено пять арбалетов. Выходите медленно, руки на виду.
Я оглянулась. За нами стояли трое, держат взведёные арбалеты. Но пока не целятся. Уже собиралась выхватить клинок, как моё предплечье прострелили. Болт застрял, но пробил руку почти насквозь. Рукав платья сразу напитался кровью.
- Леди, вас же просили не далать глупостей. Очень обидно уродовать тела прелестных девушек, я предпочитаю и в смерти видеть их возбуждающе-привлекательными.
Тот самый виконт, который в ресторации пытался дотянуться до Аль. Вышел из обшарпаного дома, возле которого и остановилась коляска. В сопровождении нескольких мужчин. Всем им было весело.
- Вы знаете, почему меня уважают в Спилтене? Потому что я всегда выполняю договор. Всегда. Хорошая репутация очень важна в делах, я же вас предупреждал, не помните?
- Гы-гы-гы – подельникам стало смешно.
Пока он исполнял обязательную для злодея объяснительную речь, я пыталась сообразить, что делать. Пять арбалетов это не шутка. Ни разу не смешно.
- Ложись на пол – шепчу Аль.
По глазам вижу, что и не собирается. Её отец прав, воскрешать мёртвых я не умею.
- Прискорбно, что леди не пожелали уйти без боли и страданий. Но как человек деликатный, я готов предоставить вам выбор. Вы можете покинуть нас...
Прости меня, Аль.
Подняла её и швырнула. Она влетела прямо в открытую дверь, по пути сбив с ног пару сопровождавших виконта мужчин. Очухается, лишь бы не болт в глаз.
Пока все хлопали ушами, выпрыгнула из коляски и выхватила оба уктера. Сначала трое с арбалетами.
Двое падают, но один успевает выстрелить в упор. Опять в живот. Твари. Меня отбросило назад, ещё и головой стукнулась. Вскочила с брусчатки, пока расправлялась с не в меру шустрым арбалетчиком, заработала болт в затылок.
Кто-то тут снайпер. Встала с уже мёртвого тела, сжав зубы, выдернула металлические стрелы из руки и из живота. Мешают, сейчас не до осторожности. Проверила затылок – рана, но болт отскочил, слава богам, не торчит. У меня с десяток секунд, хренов снайпер ещё взводит свой арбалет. Замечательно. Обернулась к виконту и оскалилась, увидя его изумление и страх. Я его убью, и он это уже понял. Прыгнула прямо на него.
- Прямо все изменяют? – якобы не поверила.
- Нет, конечно. Я не знаю. Но про многих ходят слухи. Смотри, если два мужа, то можно рожать им по очереди. И не надо никому изменять!
Аль уже всё продумала. И эта возможность ей, кажется, нравилась.
- А ты уже выбрала себе второго мужа?
Аль стукнула меня кулачком.
- Я ещё не знаю, согласится ли Имераллел жениться на жрице. А на второго мужа нужно согласие первого, или разрешение богини. Ты что, откровения не читала?
Ну не читала. Но немножко поприсутствовала при их создании.
- Ты же сразу их забрала.
Аль взахлёб начала меня просвещать. Всё будут решать жрицы раз в году восьмого марта. Ха-ха. Если кто-то попросит себе вторую жену, то жрицы имеют право её выбрать. Неприятному типу могут и старуху подсунуть, или просто отказать. Или согласиться с просьбой девушки, если она сама захочет стать второй. Так же и со вторыми мужьями.
- Так всё разумно, я восхитилась – делилась Аль впечатлениями – Жрицы обязаны выбирать достойных мужей, дабы потомство их возвысило эльфов!
- Так и написано, эльфов? – уточнила я.
- Да. Карина будет нашей покровительницей!
Ясно. Значит, для людей появится другая редакция. С обещанием кар за рукоприкладство и насилие. И прелюбодеяние. Не, за прелюбодеяние кар не будет. Или за двоих супружниц в постели не будет? Ладно, получу документ, разберусь. Баю пора. Аль что-то ещё рассказывала, но глаза слипались. Поцеловала её в носик, пробормотала «давай поспим» и почти сразу отключилась.
Глава 26
Утром меня разбудил негромкий стук. Лора из-за двери сообщила, что завтрак готов. Пообещала ей скоро спуститься. Пока вылазила из-под Аль, и она проснулась. Рановато мы себе завтрак назначили. Но лучше так, чем спать до обеда.
- Сегодня поедем в приют. Сразу после завтрака – сообщила эльфийка одеваясь.
- Ты хоть знаешь, где он?
Оказалось, не знает. Спасительница детей, блин. Спустились в столовую, попросили Лору позвать мелкую. Та примчалась, руки в пене, что-то уже стирает. Надо бы ей тоже хоть серебряный в месяц на лакомства выдавать. Потом с Аль посоветуюсь. Сколько ей лет-то? Так и не спросила.
Приют называется «Дом призрения светлой девы Зоруны», только для девочек. Идти с нами Мика категорически отказалась, боялась, что её у нас заберут. Где он находится, не знала, сказала «где-то внизу». Удивилась нашему желанию его посетить. Услышав, что хотим ругаться, немного помялась, но призналась, что там было неплохо, только старшие девочки обижали. И конфет не давали, заставляли работать. Я её поблагодарила и отпустила, а сама повернулась к Аль:
- Всё ещё хочешь ехать?
- Угу – кивнула с полным ртом.
Я определённо на неё плохо влияю.
- Посмотрим детей, подлечим. Раз уж собрались. Мне интересно. Возьмем с собой деньги, если нам там понравится, то пожертвуем.
Посоветовала ей попросить в посольстве сразу пару тысяч на благотворительность. Хотела пошутить, а она задумалась. Принцесса, и это её работа, вспомнила. Ну, пускай. У её отца финансов много, не обеднеет.
Ехали долго, минут сорок. Всё время вниз. Дома становились проще и ниже, улицы грязнее, наряды женщин менее яркими. Но всё в рамках приличий, гопоты и нищих не видно. Хотя изредка и встречались откровенно заброшенные строения, я два заметила. Но когда мы только приехали в Спилтен, мне и нижний город понравился. Всё познаётся в сравнении.
Коляска остановилась, кучер указал на длинное здание за деревянным забором. На казарму похоже.
- Приют светлой девы Зоруны. Доброго вам здравия, высокородные леди.
Укатил. Аль постучала молотком в ворота, через несколько минут открылось смотровое окошко. Мужской старческий голос недовольным тоном произнёс:
- Неприёмный день, приходите завтра.
Хлоп, окошко закрылось. И здесь вахтёр. Я с сомнением посмотрела на носок своего сапожка. Попинать ворота? Но Аль постучала опять. Амбразура снова открылась.
- Чего? – Теперь и я увидела недовольную физиономию старичка. Ближе подошёл, набирает воздух для ругани.
- Мы желаем видеть настоятельницу.
- Хто вы такие?
Деревенщина а ля натюрэль.
- Разве приюту не нужны пожертвования?
Я почти услышала, как за воротами зашевелились непривычные к движению колёсики. Но очень медленно. Через минуту он проговорил:
- Настоятельницы нет. Есть помощница.
- Хорошо, мы поговорим с помощницей. - Голос у Аль был очень спокойный и доброжелательный.
Я так не умею, сразу начинаю психовать. Мрачно подумала, что пора учиться самообладанию. На кого тут, действительно, обижаться? На старичка, который вместо пенсии работает? Галя, ты сама, как гопник. В общем, пока мы шли к зданию приюта, я мучилась совестью и клялась себе измениться. Вот с прямо сейчас. Буду такая же приветливая, как Аль. Всегда.
Нас провели в здание, потом через полутёмные коридоры к двери, на которой было написано «Смотрительница Укима». Старичок просто открыл дверь, буркнул:
- К тебе, за девочками.
И ушёл, оставив дверь открытой.
Мы переглянулись. За девочками? Интересно, очень. Аль нахмурилась и вошла. Ну и я за ней. В маленькой комнатке с обшарпанными стенами за столом сидит женщина лет пятидесяти. И внимательно нас рассматривает. В руках перо, одета в подобие монашеского одеяния, какая-то серая ряса. Но голова не покрыта. Неловкое молчание прервала Аль.
- Мы с подругой хотели сделать пожертвование.
- Да, конечно. Присаживайтесь – женщина поднялась и указала рукой на деревянную лавку.
Спартанская обстановка. Подождала, пока мы уселись, села сама и представилась:
- Меня зовут Укима, я смотрительница приюта. Вы, наверно, хотите получить совет, кто из воспитанниц подойдёт вам? У нас осталось шестнадцать выпускниц. Расскажите, кого вы ищете, для какой работы. Я подберу вам подходящую девочку.
Мы с Аль снова переглянулись. Здесь ещё и девочками торгуют. Но молчу, это была не моя идея, пусть сама разбирается.
- Меня зовут Алирани, это моя подруга Лориалла. Мы просто хотели пожертвовать небольшую сумму, или как-то иначе помочь приюту. Расскажите, в чём вы нуждаетесь.
- В чём мы нуждаемся? – женщина улыбнулась - Проще сказать, в чём мы не нуждаемся. Пройдёмте, высокородные леди, я проведу вас. Вы сами всё увидите.
Нам показали комнатки, каждая на четырёх воспитанниц. Очень бедная обстановка, но всё чистенько. Простые суконные одеяла. Наверно, колючие. Серые застиранные простыни и наволочки. Старые кровати, никаких шкафов или тумбочек. Потом смотрительница привела нас в зал для приёма пищи, как она сказала. Грубые столы, лавки. Тоже чисто, но удручающе бедно, скатертей нет. В приют уже много десятилетий не вкладывали деньги. Ни медяка. И куда же финансирование и пожертвования деваются? Мда.
Две девочки лет десяти, в серых поношенных платьях, подметали пол. Увидев Укиму сделали книксен и хором проговорили «Добрый день, госпожа смотрительница». Женщина кивнула им.
- Сейчас все на занятиях. Мы пытаемся привить им необходимые для будущей жизни навыки. Обучаем привилам поведения, чтению, письму, счёту. Объясняем их будущее положение в обществе. После обеда младшие девочки работают в огороде или в саду, старшие помогают кухарке, чинят платья и бельё, стирают, следять за самыми маленькими.
- А какое у них будет положение в обществе? – не удержалась.
- Некоторым девочкам повезёт, и они попадут в приличные дома. Будут служить, смогут выйти замуж. Мне повезло. Те, кому не повезёт... После шестнадцатилетия мы их выпускаем.
Она сама здесь воспитывалась? А сейчас обворовывает сирот и продаёт их?
- Вы их выпускаете просто так, без денег? – Аль внимательно посмотрела в лицо смотрительницы - Вы понимаете, что большинство из них пойдёт на панель или превратятся в воровок?
Женщина вздохнула:
- Понимаю. Но мы ничего не можем изменить.
- Какое финансирование вы получаете? – я решила вывести гадину на чистую воду.
- Какое финансирование? – удивилась гадина – В хороший месяц у нас от щедрости добрых людей набирается пять серебряных. Мы не служим. Вы перепутали нас с королевским приютом для мальчиков. Ему действительно выделяют деньги, мальчики идут в солдаты. А мы никому не нужны. Больше ста лет Дом призрения светлой девы Зоруны существует только на пожертвования.
- А сколько у вас воспитанниц? - дрогнувшим голосом спросила Аль.
- Двести девяносто одна – с гордостью ответила женщина.
Пять серебряных, как пожертвования. На почти триста девочек. Я Лоре столько плачу. Мы ошеломлённо молчали.
Заметив нашу растерянность, смотрительница поспешила нас успокоить:
- Вы не сомневайтесь, у нас всё очень хорошо устроено. Ничего не пропадает. Девочки донашивают платья друг у друга, мы выращиваем свои фрукты и овощи. Две коровы в прошлом году купили. Очень удачно получилось, маркизе Киплаве понравилась наша выпускница, и она пожертвовала четыре серебряные монеты. Пойдёмте, я вам покажу.
Нас провели в хлев, продемонстрировали довольные жующие морды рогатых животных. Правда, рога были некондиционные, всего по одному на голову, но зато ветвистые.
- А лазарет у вас есть? – вспомнила Аль цель своего визита.
- Да, сейчас там три девочки. Хотите посмотреть? Одна, к сожалению, скорей всего не выживет. Убегала в город и вернулась уже больной. На лекаря у нас денег нет, лечим сами – смотрительница горестно развела руками.
Аль немедленно сообщила, что очень хочет осмотреть лазарет. Уже там выразительно глянула на меня. Я взяла смотрительницу под руку:
- Пойдёмте, посмотрим ваш огород. Алирани очень любит утешать больных. Она нас нагонит.
Мы с полчаса гуляли по огороду, я выслушивала объяснения. Потом к нам присоединилась Аль в сопровождении девочки лет пятнадцати. Укима всплеснула руками:
- Малина, ты что тут делаешь?! Немедленно в кровать!
Малина присела, но возразила:
- Смотрительница Укима, высокородная госпожа меня вылечила!
Смотрительница вопросительно посмотрела на стоящую в стороне Аль, но та покачала головой:
- Девочка фантазирует. Пройдёмте в ваш кабинет, госпожа Укима. Нам необходимо поговорить.
В кабинете Аль, очень смущаясь, призналась, что у нас с собой только десять золотых. Пока смотрительница беззвучно открывала и закрывала рот, Аль положила кошель на стол, пообещала ещё раз вернуться и быстро утащила меня.
- Ты не сказала, что Мика у нас - напомнила ей в коридоре – Она, наверно, волнуется.
- Да, ты права. Подожди.
Аль вернулась, но уже через три минуты вышла. Пока шли к выходу, поделилась:
- Очень обрадовалась. Но просила за ней присматривать, у Мики сложный характер – и без паузы - Это нестерпимо. Я готова его убить!
- Кого?
- Тиркигуса.
- Я сама с ним разберусь – пообещала ей.
Дедушка открыл нам калитку, и мы вышли на улицу.
Свободная коляска стояла возле приюта, как будто нас дожидалась. Уселись, я попросила довести нас до академии магии.
- То, что делают эти женщины, граничит с чудом. Пять серебряных в месяц. Двести девяносто воспитанниц. Ты можешь себе это представить?! – Аль никак не могла успокоиться – И почти всё напрасно. Какая скотина!
- Аль – попыталась её успокоить – Тиркигус наверняка не знает ни про приют для девочек, ни про приют для мальчиков. Кто-то сто лет назад сэкономил бюджет, может даже орден получил. Я напишу королю, и всё образуется. И почему напрасно? Воспитанницы не бедствуют, приют работает.
- Уже ничего не образуется. Как ты не понимаешь?! Тысячи девочек за эти сто лет стали проститутками. У них украли жизнь!
- Было бы лучше, если они умерли в детстве? – тихо возразила.
- Не знаю. Я бы лучше умерла, чем оказаться в шестнадцать человеческих лет одной за воротами приюта. В старом платье, без крыши над головой, без денег, без родственников, без знакомых. Галя, куда они могли пойти?! И все надеялись на лучшее! – Аль закрыла лицо руками.
Я не стала спорить. По мне так лучше предоставить хоть призрачный, но шанс, чем оставить умирать от голода и холода в детстве. Но это слишком философский вопрос. Когда мне совсем нечем будет заняться, я подумаю на эту тему. У нас тоже есть поборницы тезиса «не надо плодить нищеты». Сами, как одна, нищебродки, но заканчивать жизнь самоубийством не торопятся, наслаждаются ею, как могут. Это называлось «пожить для себя».
Хм. Как всегда, рассуждения занесли меня в не те прерии. «Пожить для себя» и «не надо плодить нищеты» это же разное? Или нет? Сама запуталась.
Мы ехали в коляске, каждая думала о своём. Но вскоре меня стала одолевать невнятная тревога. Попыталась разобраться, в чём дело. Через минуту в голове щёлкнуло. Мы едем вниз. А должны подниматься наверх, к академии. И переулки какие-то странные. Вот тебе и трущобы, Галя. Но ничего ни сказать, ни сделать не успела, коляска остановилась, кучер обернулся.
- Виконт желает поговорить с вами. Не делайте глупостей, ляди. Чёрненькая, убери руку с тыкалки, на вас направлено пять арбалетов. Выходите медленно, руки на виду.
Я оглянулась. За нами стояли трое, держат взведёные арбалеты. Но пока не целятся. Уже собиралась выхватить клинок, как моё предплечье прострелили. Болт застрял, но пробил руку почти насквозь. Рукав платья сразу напитался кровью.
- Леди, вас же просили не далать глупостей. Очень обидно уродовать тела прелестных девушек, я предпочитаю и в смерти видеть их возбуждающе-привлекательными.
Тот самый виконт, который в ресторации пытался дотянуться до Аль. Вышел из обшарпаного дома, возле которого и остановилась коляска. В сопровождении нескольких мужчин. Всем им было весело.
- Вы знаете, почему меня уважают в Спилтене? Потому что я всегда выполняю договор. Всегда. Хорошая репутация очень важна в делах, я же вас предупреждал, не помните?
- Гы-гы-гы – подельникам стало смешно.
Пока он исполнял обязательную для злодея объяснительную речь, я пыталась сообразить, что делать. Пять арбалетов это не шутка. Ни разу не смешно.
- Ложись на пол – шепчу Аль.
По глазам вижу, что и не собирается. Её отец прав, воскрешать мёртвых я не умею.
- Прискорбно, что леди не пожелали уйти без боли и страданий. Но как человек деликатный, я готов предоставить вам выбор. Вы можете покинуть нас...
Прости меня, Аль.
Подняла её и швырнула. Она влетела прямо в открытую дверь, по пути сбив с ног пару сопровождавших виконта мужчин. Очухается, лишь бы не болт в глаз.
Пока все хлопали ушами, выпрыгнула из коляски и выхватила оба уктера. Сначала трое с арбалетами.
Двое падают, но один успевает выстрелить в упор. Опять в живот. Твари. Меня отбросило назад, ещё и головой стукнулась. Вскочила с брусчатки, пока расправлялась с не в меру шустрым арбалетчиком, заработала болт в затылок.
Кто-то тут снайпер. Встала с уже мёртвого тела, сжав зубы, выдернула металлические стрелы из руки и из живота. Мешают, сейчас не до осторожности. Проверила затылок – рана, но болт отскочил, слава богам, не торчит. У меня с десяток секунд, хренов снайпер ещё взводит свой арбалет. Замечательно. Обернулась к виконту и оскалилась, увидя его изумление и страх. Я его убью, и он это уже понял. Прыгнула прямо на него.
