ПРОЛОГ
Где-то, на территории под названием Ветреная Пустошь
Юарий с сочувствующим взглядом развёл лапами:
— Прошу прощения, Ваше Огнейшество, но вынужден напомнить: перед параграфами уложения все королевские драконы равны. И если до достижения племянником возраста собственного голоса или, в человеческом облике, двадцати одного года, у вас не будет сына, на трон взойдёт он, сын вашего младшего брата.
— Ублюдок мне не брат и никогда им не был! Отец, не подумавши, женился на шалаве с «прицепом» не пойми от кого. В нём нет ни капли королевской крови!
— Но он был усыновлён, официально назван пусть младшим, но королевским сыном. А теперь ещё и имеет своего сына. Так что…
Ильд Эшер, едва сдерживая бушевавшее внутри пламя, с ненавистью посмотрел на юария, хотя тот был совсем не виноват в сложившейся ситуации. Наоборот, помог: в тайне предупредил про свежее завещание отца и намекнул, как надо действовать. О, Святой Файе, неужели-таки придётся жениться? Вот кто и когда придумал такую дурь, что власть передаётся через наследника, от деда — к внуку? Ильд Эшер считал настоящим унижением вынужденное соперничество со сводным братцем-бастардом, особенно, если учесть, что у того уже рос сын. Малыш поднял безродного дракона на добрый десяток ступеней выше него, чистокровного ильда с ныне уже становящимся редким по цвету пламенем — белым. Пламя «братца» было классическим: жёлтым с оттенком оранжевого. Мальчик же, к счастью, ещё никак не проявил свою вторую, драконью сущность. Даже достигнув трёхлетнего возраста, он ни разу не обратился, не говоря уж о том, чтобы показать цвет своего пламени. А значит, у Эшера ещё есть все шансы. Главное, найти мать своему ребёнку, что сделать в Ветреной Пустоши практически невозможно. Проклятье, наложенное ещё несколько десятков веков назад, действовало безотказно, девочки не рождались. Счастливчиками считались те драконы, что сумели однажды прорваться во внешний мир и привести оттуда самку, способную выносить и родить хотя бы одного малыша. Но — мальчика. Существовала, правда, легенда: когда на трон взойдёт девушка с обеих родительских сторон королевских кровей, проклятье падёт и начнётся новая эпоха. Но это нонсенс: троновый камень — мужское «ложе». Да и не бывает у королевских драконов дочерей. Так что род Белоогненных может угаснуть, не дождавшись исполнения легенды и снятия проклятия.
ГЛАВА 1
Россия, Н**ск, наши дни
Мужскую фигуру я срисовала сразу, хоть она и хоронилась за густым кустарником сквера. Обладатель оной фигуры явно не обладал мозгами: свет от фонаря за его спиной создавал такую чёткую тень, что по её контуру я легко определила — это всё тот же преследователь, а не мой пропавший «ухажёр». Сколько раз я его видела? Не помню. Но помню, когда он появился в первый раз. Это случилось через день от того, когда я увидела две полоски. Не самое приятное зрелище для женщины, приятель которой исчез после двух недель лёгкого ухаживания и одной-единственной ночи, когда я, фигурально выражаясь, разрешила ему не просто проводить меня до дома, но и остаться «на чашечку кофе». Ага, кофе на ночь глядючи… Ну… Сама виновата. Ветер в голове — это у меня явно наследственное. Сама появилась на свет не пойми от кого. Маман была ещё той ветреницей. Скинув меня вскоре после родов сестре, растворилась в неизвестности, и увидела её потом я лишь однажды, уже подростком. На её похоронах. Первый мёртвый человек в моей жизни. Однако никаких эмоций женщина в гробу у меня не вызвала. Да, она была похожа на фотографии из семейного альбома, но как можно оплакивать женщину, которую не знаешь от слова «совсем»? Вот когда от недолеченной пневмонии в считанные месяцы «сгорела» тётка, которую я привыкла называть мамой, я ревела белугой несколько дней. Мне было с ней хорошо, несмотря на то, что она по жизни была женщиной строгой, в чём-то даже жёсткой. Но так как других родственников у меня не наблюдалось, сравнивать, как вы понимаете, не с кем.
Трёхэтажная «сталинка»… Таких в городе немало. Та, в которой жили мы с тёткой-мамой, хорошо сохранилась. И я стала полноправной хозяйкой квартиры с двумя просто огромными комнатами с высокими потолками и невероятных размеров кухней, в ней можно было бы без проблем устраивать танцы. Танцами я не увлекалась, а вот готовить любила. И, смею сказать, умела. В студенчестве на этой самой кухне у меня постоянно кто-нибудь из группы, да и подкармливался. Без подкатов на тему: «А почему бы нам не продолжить общение в спальне?» Парней на курсе оказалось совсем немного, и они предпочитали адресовать подобные речи более сговорчивым на этот счёт девчонкам, хотя в кино или куда прогуляться со мной были не против. Как результат, даже спустя пару лет после выпуска, я так и оставалась незамужней. Кажется, единственная из группы. Обидно! Ведь не уродка, и разговоры на разные темы поддержать могу. Ситуация начала исправляться после устройства, хоть и не по специальности, в одну контору, где коллектив был молодой, заводной и состоял примерно поровну из парней и девушек. Корпоративы там проходили часто, так что возможностей для знакомства — хоть отбавляй. Может, потому я не обиделась на коллегу, которая увела у меня парня, а спустя год ситуация повторилась. Я не стала устраивать разборки, просто решила, что если и буду знакомиться, то только где-то на стороне, чтобы случилось ещё одного повтора истории. Увы, не всем это понравилось. Тот, кому это не понравилось больше всего, восседал в кресле в отдельном кабинете и наивно полагал, что является желанным женихом абсолютно для всех женщин во вверенном ему коллективе. Хотя, как может быть «женихом» мужчина с кольцом и стоящей на столе фотографией миловидной женщины? Какое-то время мне ещё удавалось делать вид, что не понимаю намёков. Косила под дурочку, хлопала глазами. Вот только когда шеф попытался от намёков перейти к делу и распустил руки, отловив меня в коридоре, сработал автоматизм девчонки, выросшей в неблагополучном районе. Пощёчина прозвучала звонко, и хотя до крови дело не дошло, припухлость на щеке «уважаемого» директора рассказала всем о том, что случилось. С интересной работой и хорошей зарплатой пришлось расстаться. Ладно, у меня к тому времени образовались некоторые накопления, да и тёткины деньги, что она передала мне незадолго до смерти, я не трогала. Так что жить было на что. В плане же работы наступила неприятная чёрная полоса. Городок наш небольшой и очень красивый, уютный, вот только найти в нём нормальную работу с вменяемой зарплатой архисложно. Приходилось перебиваться разовыми подработками, даже какое-то время ночной няней в детском саду-интернате была оформлена. Но всё это не доставляло удовольствия и уверенности в так называемом завтрашнем дне, потому что откладывать, как раньше, уже не получалось.
Существовала ещё одна причина, по которой меня или не хотели принимать на работу, или соглашались принять, но чуть ли ни с предложением открытым текстом стать любовницей. И виною такого ко мне отношения стала моя пра-пра-пра… историю которой я не раз слышала от тётки. Одна из самых удачливых фавориток Павла I, родом из нашего Н**ска, она умудрилась не только выносить от него ребёнка, но и родить, а потом и вырастить. Венценосный отец дочь, понятное дело, не афишировал, но и особо не шифровал, скромно помогал до самой своей смерти. Вот откуда в наш задрипанный исторический музей попала миниатюра с ликом этой самой пра-пра-пра…? Но попала ведь! Более того, смогла засветиться в документальном фильме, который сначала показывали на удлинённых сеансах в кинотеатрах, а потом, чуть ли не каждые несколько месяцев, и по местному ТВ, словно у них больше нечего включать вечерами. И всё бы ничего, только наша схожесть оказалась практически стопроцентная. Пальцем на улице в меня, конечно, не тыкали, но подколки и сальные шуточки на работах надоели ничуть не меньше, чем сальные взгляды и недвусмысленные предложения. От некоторых предложений приходилось отмахиваться кулаками в полном смысле этого слова. Я выросла в заводском районе, который детки из центральных районов называют Заповедник гоблинов. Но не из-за того, что любят Саймака, подозреваю, что не все из них даже в курсе существования такого автора. Жители в нашем районе… Эээ… Простые. И умение драться в девочках воспитывалось с малолетства. Девчонки знали: не сумеешь дать в зубы наглецу — не выживешь.
Я — выжила. И постоять за себя могла. Только однажды умудрилась нарваться на пьяную компанию «мажоров», невесть как загулявших в наши дворы. Книжный магазин, где я в тот момент работала, закрывался в десять вечера. Пока проверишь полки на тему пропаж, пока заполнишь несколько ведомостей, — пройдёт час и более. А потому домой возвращаться приходилось пешком, встречая по дороге лишь редких собачников. Да вот таких моральных уродов, с которыми я столкнулась, решив срезать дорогу плохо освещёнными дворами. Явно малолетки. И явно не только пьяные, но и обкурившиеся. Самые опасные шакалята, которым и море по колено, ведь папамама всегда выручат. Увидев, как в руке одного из них появился нож, я поняла, что дело плохо. С одним таким я бы справилась, но с компанией… Не пришлось. Когда подонок, матерясь, замахнулся, я смогла отпрянуть в сторону. И очень даже вовремя. Перед глазами мелькнуло нечто ослепительно белое, раздался звук, схожий с ревом байка и мальчишеские вопли ужаса и боли. А потом я почувствовала, как меня кто-то схватил за руку и потащил к ближайшему проходному подъезду. Я не успела ничего предпринять для своего спасения, меня вдруг втолкнули в дверь, и раздалась команда: «Беги без оглядки!» Ну, я и побежала. Пролетела подъезд, выскочила с другой стороны дома и на космической скорости долетела до своего двора…
Утром в магазине только и было разговоров о маньяке, который убил с особой жестокостью нескольких совсем молоденьких юношей. Он не только располосовал их неизвестным ментам клинком, но и выжег напрочь лица, так что родители опознавали своих чад по одежде и золотым «цацкам», часть из которых, кстати, расплавилась.
На меня эти разговоры действовали угнетающе. Я великолепно понимала, что этот самый «маньяк» спас мне жизнь, пусть даже и таким жестоким способом. Боялась, как бы кто из собачников не припомнил одинокую женщину, спешившую чуть ли не в полночь теми самыми дворами. Обошлось. Видимо, или не запомнили, или не «привязали» меня к убийству.
В этот день работников зала задержали дольше обычного. При закрытии обнаружилась пропажа нескольких довольно дорогих книг, пришлось всем коллективом просматривать видео с камер наблюдения, чтобы вычислить, когда вор умудрился спереть толстенные толмуды, и почему никто из нас этого не заметил. Грустно, но в краже оказалась замешана одна из новеньких. Именно её дружок и спрятал под балахонистую куртку книги, пока она отвлекала разговором охранника. Оформление увольнения директор решила перенести на утро.
Уже во втором часу ночи мы высыпали на крыльцо, спешно попрощались и разбежались по домам. Я не прошла и до угла магазина, меня окликнули:
— Долго же ты работаешь!
Вот почему я не испугалась, не закричала, пока остальные продавцы были ещё относительно недалеко, да и охранник магазина мог услышать мои вопли? Фыркнула и с гордо поднятой головой прошла мимо сидящего на бортике газона мужчины. Тот поднялся, быстро нагнал и задал неожиданный вопрос:
— Глаза не болят?
— Нет. Но на запястье — здоровый синяк. Ты мне чуть руку не вывихнул.
— Ну, извини. Я боялся, что ты остолбенеешь…
— Спасибо!
— Э-э?
Я резко остановилась и повернулась к спутнику:
— Я серьёзно. Спасибо! Не знаю, что ты сделал с теми уродами, но ты спас мне жизнь.
О, боги! Мужчина явно смутился, вздрогнув. Мы стояли под самым фонарём, и у меня появилась возможность рассмотреть его. На вид чуть старше меня, может, лет тридцати, хотя виски уже с заметной сединой. Спортивного телосложения, рельефность мускул подчёркивали очень узкие кожаные штаны и водолазка из ткани с имитацией змеиной кожи. Лёгкая куртка, накинутая на плечи, была из схожей имитации. Тёмные волосы стрижены «ёжиком», но слегка отросли. Черты лица немного грубоватые, но не отталкивающие. Губы настолько тонкие, что рот похож на просто полоску. Когда мужчина чуть склонил голову, в ухе блеснула серебром серьга типа клипсы…
Самым примечательным в нём был не вид какого-то невообразимо идеального мужчины, а светлые глаза, чей цвет не поддавался определению: нечто среднее между жёлтым, зелёным и вкраплением коричневого.
Внезапно он улыбнулся:
— Рассмотрела? Можем идти дальше?
— Куда?
Мой вопрос явно прозвучал по-идиотски, однако ответ на него я получила:
— Тебе же надо как-то дойти до дома? Или планируешь новую ночную прогулку в поисках очередной компании желающих поразвлечься с тобой?
— А ты — типа мой секьюрити?
— Почему бы и нет?
Я хмыкнула:
— ОКей. Пошли, мой верный рыцарь и защитник.
Сделала буквально пару шагов и почувствовала на своих плечах куртку. Это было очень кстати, ночь выдалась прохладная. Шли молча. Мне понравилось, что «охранник» не навязывает своё общение, а просто действительно провожает, пристроившись даже не рядом, а на полшага сзади. Но почему? Неужели ему больше нечем заняться ночью? С такой-то внешностью? Очарование ситуацией было столь велико, что я не стала портить её своими глупыми вопросами. Шла и вдыхала запах, исходящий от куртки, этакую смесь лёгкого мужского парфюма и качественной выделки кожи. К моему удивлению, куртка оказалась не имитацией, а реальной кожей, вот только какого животного, понять невозможно. Она была сшита не из лоскутков, а вспомнить змей такого размера я не смогла.
Дорога закончилась быстро. У подъезда я вновь остановилась. С сожалением сняла куртку и протянула её владельцу, который, похоже, даже и не думал напрашиваться «на кофе».
— Спасибо! Ты меня очень выручил…
Мужчина лишь чуть улыбнулся уголками рта, слегка поклонился и буквально исчез за кустарником, настолько быстры были его шаги. Я влетела в квартиру и судорожно заперла замки, даже накинула цепочку, хотя раньше практически никогда этого не делала. Вообразила, что мужчина может передумать и вернуться, а я не хотела и… хотела этого. «Пусть будет так, как будет! — сказала я своему отражению в зеркале. — Если он решил сегодня меня проводить, то почему бы этому желанию не возникнуть и зав… Ой! У меня же завтра выходной!» Раздумывая над тем, появится ли таинственный незнакомец послезавтра, если завтра зазря прождёт у магазина, я быстро поужинала и легла спать. Сон, приснившийся мне в ту ночь, был более чем странным.
ГЛАВА 2
Мне снился мой день рождения. Вот только отмечала я его в очень странной компании: девочки примерно лет десяти, хмурого мужчины неопределённого возраста и Карлы Мефодиевны — замдиректора книжного магазина; девчонки за характер называли её Карга Мефодьевна. Во сне «замша» была не похожа на себя: улыбалась, говорила непривычно мягким голосом и хвалила приготовленные мною блюда. А я воспринимала такое поведение женщины как само собой разумеющееся и, слушая её вполуха, листала красивую книгу, которую она же мне и презентовала. Книга была явно из дорогих подарочных изданий: кожаная обложка с золотым тиснением на переплёте, металлическими уголками и даже скобами, на которые накидывался небольшой замочек.
